Новости

Новость дня

На айфонах обнаружен баг, который позволяет перезагружать чужой мобильный телефон. Для этого достаточно лишь отправить специальное сообщение – комбинация из латинский и арабских символов: «Power لُلُصّبُلُلصّبُررً ॣ ॣh ॣ ॣ 冗». Когда пользователь откроет это сообщение, произойдет перезагрузка системного приложения, которое отвечает за рабочий стол и открытие других программ в iOS.

Скандал дня

В Швейцарии возбуждено уголовное дело из-за халатности, допущенной при выборе стран-хозяев чемпионат мира по футболу в 2018 и 2022 – России и Катара. В офисе ФИФА прошли обыски, арестованы девять чиновников, еще пятерым предъявлены обвинения. Среди тех, кого вызвали на допрос оказался Виталий Мутко. Хотя говорит, что его никуда не вызывали.

Позднее стало известно, что среди арестованных были вице-президент, член исполкома ФИФА Джеффри Уэбб, вице-президент ФИФА Эухени Фигередо, член исполкома Эдуардо Ли, директор по развитию ассоциации Хули Роч, атташе президента Конфедерации футбола Северной и Центральной Америки и стран Карибского бассейна Костас Таккас, президента Федерации футбола Венесуэлы Рафаэль Эскевель и член оргкомитета олимпийских футбольных турниров Хосе Мария Марин. Все они согласились согласились вернуть 150 миллионов долларов незаконных доходов.

Цифра дня

23 рубля и 51 копейка – по такому курсу будет пересчитана валютная ипотека заемщице из Пушкино в банке ВТБ 24 по решению городского суда.

Твит дня

"Мужики! Можно расслабиться и ничего не строить!" - пронесся клич на стройках стадионов от Питера до Нижнего Новгорода.

— Мuд Роисси (@Fake_MIDRF) 27 мая 2015

Глупость дня

Чеченская государственная телерадиокомпания «Грозный» дала ответ фильму «Семья» «Открытой Россией» Михаила Ходорковского. Компания сняла собственный фильм, в котором они ставят под сомнение беспристрастность создателей «Семья»(основной аргумент – не дали слово местным властям) и заявили, что те передергивали факты и намеренно искали недостатки.

Цитата дня

Елизавета II, королева Великобритании: «Мое правительство продолжит оказывать давление на Россию, чтобы та начала уважать территориальную целостность и суверенитет Украины. Великобритания будет настаивать на полном выполнении минских соглашений».

Герой дня

Алексей Калагин. 65-летний ученый-ядерщик Алексей Калагин, страдавший от рака поджелудочной железы, совершил самоубийство в своей квартире. В предсмертной записке он сообщил, что решился на самоубийство из-за невыносимых приступов боли, а его супруга Татьяна сказала, что врач затягивала выписку лекарств.

Погода на завтра

Самый жаркий день года в Москве позади. Завтра четверг, 28 мая. В Москве будет облачно и небольшой дождь, а оно и к лучшему – постарайтесь не выходить из дома без повода, ведь в России отмечается День пограничника.

Новости

В Швейцарии арестовали вице-президента, члена исполкома ФИФА Джеффри Уэбба, вице-президента ФИФА Эухенио Фигередо, члена исполкома Эдуардо Ли, директора по развитию ассоциации Хули Рочу, атташе президента Конфедерации футбола Северной и Центральной Америки и стран Карибского бассейна Костаса Таккаса, президента Федерации футбола Венесуэлы Рафаэля Эскевеля и члена оргкомитета олимпийских футбольных турниров Хосе Марию Марин.

Все семь членов ФИФА ожидают решения об экстрадиции в США. Шестеро из них выступают против экстрадиции. 27 мая американский суд вынес официальное обвинение девяти чиновникам ФИФА и пяти руководителям компаний, связанных с деятельностью ассоциации.

В обвинительном заключении говорится, что с 1991 года по настоящее время они вместе с сообщниками участвовали в мошенничестве, взяточничестве и отмывании денег на сумму 150 миллионов долларов. Всего в числе обвиняемых указывается 14 человек. Обвинения также предъявлены бывшему члену исполкома ФИФА Николасу Леосу, бывшему вице-президенту ФИФА Джеку Уорнеру, бывшему члену исполкома ассоциации Хосе Маргулису и руководителям маркетинговых фирм, связанных с деятельностью организации: Алехандро Бурзако, Аарону Дэвидсону, Уго Джинкису и Мариано Джинкису.

РФС нашел деньги на зарплату Капелло у ФИФА

Международная федерация футбольных ассоциаций выделила Российскому футбольному союзу деньги, которые пойдут на погашение долга перед тренером сборной России Фабио Капелло

Новости

«Обычно при обзоре фильмов критики используют слово "киноляп". Так вот, с самых первых секунд "Семья" и заявляет о себе как сплошном параде таких ляпов», — говорится в сюжете телеканала.

Авторы усомнились в беспристрастности создателей фильма «Семья», поскольку они не дали слово республиканским властям. По мнению телеканала, в «Открытой России» искали недостатки и передергивали факты при создании «Семьи». Председателя межрегиональной общественной организации «Комитет против пыток» Игоря Каляпина чеченские журналисты обвинили в желании заработать себе известность на участии в фильмах про республику.

Днем ранее информационное агентство «Грозный-информ» также опубликовало текст о фильме «Семья». Авторы агентства назвали фильм «пшиком» и «мулькой» и обвинили создателей «Семьи» и лично Ходорковского во лжи.

«Открытая Россия» опубликовала фильм о Кадырове 25 мая. Создатели обвинили его в нарушениях прав человека, тратах бюджетных денег, поборах с населения и создании собственной армии.

Новости

Павловского спрашивали о диктанте, о других его общественных инициативах и поинтересовались, не финансируют ли его деятельность граммар-наци. «Показывали картинки, которые это движение использует (а там стилизация под нацистскую символику), и о моем отношении к этим картинкам справлялись», — сказал Павловский.

«Еще интересовались, какие чувства я испытываю к людям, которые делают ошибки, нет ли у меня желания их уничтожать. Мило побеседовали», — рассказал гендиректор. В прокуратуре его попросили привезти уставные документы «Бонус-М» и копию соглашения с фондом «Тотальный диктант».

В марте 2015 года жительницу Улан-Удэ Марию Бурдуковскую оштрафовали на тысячу рублей за публикацию на своей странице во «ВКонтакте» символики граммар-наци, которую полиция приняла за нацистскую символику.

Граммар-наци называют течение в интернете, которое ратует за грамотность русского языка. Символом течения является буква «G», и организованного движения у течения не существует. Призывы граммар-наци истреблять неграмотных людей не являются буквальными и ограничиваются замечанием или удалением из группы в соцсети.

Участник «Тотального диктанта» допустил 273 ошибки

В Екатеринбурге участник «Тотального диктанта» допустил 273 ошибки в тексте из 282 слов

Новости

На Украине Хайсера Джемилева приговорили к трем годам и восьми месяцам лишения свободы. По словам Логвинского, этот срок является максимальной мерой наказания при неумышленном преступлении «в данном случае».

Логвинский напомнил, что согласно Европейской конвенции защиты прав человека и Конституции России, ни одно лицо не может быть осуждено дважды за одно и то же преступление. Депутат считает, что Россия должна прекратить «псевдосудебные действия» и обязана передать Джемилева украинским властям.

Украина направила запрос в Россию об экстрадиции осужденного. Логвинский попросил президента Украины Петра Порошенко, министра иностранных дел страны Павла Климкина и международную общественность проконтролировать процесс экстрадиции. По мнению Логвинского, реакция России на запрос об экстрадиции покажет, является ли страна правовым государством или «террористической группировкой, которая издевается над заложниками и использует детей как инструмент наказания родителей за "неправильные" политические взгляды».

Джемилев обвиняется в убийстве 44-летнего Февзи Эдемова, друга семьи Джемилевых и охранника. Адвокаты настаивают, что это было убийство по неосторожности: Джемилев выстрелил из дома в сад из ружья, зарегистрированного на отца. Инцидент произошел в мае 2013 года на территории Крыма, который тогда еще был украинским.

После присоединения полуострова к России Джемилева обвинили в убийстве, незаконном хранении огнестрельного оружия и боеприпасов и хищении оружия. В России его могут приговорить к 10-15 годам лишения свободы или к пожизненному сроку. В настоящее время он находится в СИЗО в Краснодарском крае. Европейский суд по правам человека обязал Россию освободить арестанта.

Адвокат арестанта Николай Полозов напомнил суду, что Джемилев является гражданином Украины, совершил преступление на территории Украины и против украинского гражданина. Соответственно, уверен Полозов, дело против Джемилева в России надо прекратить, а самого обвиняемого выдать Украине для отбывания наказания.

Представитель государственного обвинения, в свою очередь, сказала, что оригинал дела находится в Краснодарском краевом суде, там же хранятся все вещественные доказательства, допрошены свидетели. «Приговор суда в Киеве, в этой связи, вызывает серьезные сомнения, так как не установлено, на основании каких материалов был осужден человека», — заявила прокурор Светлана Некоз.

Новости

Всего в России примерно восемь миллионов наркоманов. По его словам, «впервые» был остановлен рост смертей среди употребляющих наркотики. «И это при том, что поток наркотиков в Россию лишь усиливается», — добавил Иванов.

Самыми опасными и массовыми, по его словам, остаются афганские наркотики — в первую очередь, героин. Третьим по популярности наркотиком является «спайс».

В Крыму «наркоситуация» гораздо сложнее, чем в остальных российских регионах, сообщил Иванов. «Отчасти это является результатом той политики, которая здесь проводилась в течение предыдущих нескольких лет. Нельзя забывать и о том, что акватория Черного моря уже давно используется наркокурьерами для транзита героина и гашиша по балканскому маршруту в Европу», — сказал глава ФСКН. При этом, он заверил, что отмена метадоновой терапии в Крыму была верным решением и принесла плоды.

Новости

В компании «Нейроком», которая разработала прибор, рассчитывают получить разрешение Минздрава к лету 2016 года. После устройство поступит в продажу, в том числе в Москве, рассказал заместитель гендиректора компании-разработчика Вячеслав Шахнарович. По его словам, все документы об устройстве поступят в министерство в июне 2015 года.

Чтобы выспаться за четыре часа, устройство, у которого пока нет названия, нужно прикрепить к ладони. Прибор считает импульсы головного мозга и простимулирует продление фазы глубокого сна.

Однако в компании, разработавшей прибор, считают, что быстрый сон — это «побочное действие» устройства. «Мы нашли алгоритм, позволяющий использовать прибор для быстрого восстановления работоспособности. Но это исключительные вещи, поскольку постоянное использование прибора для "укороченного" сна мы не рекомендуем», — рассказал представитель компании. По его словам, прибор подойдет сотрудникам МЧС или пилотам, которым нужно за короткое время восстановить силы.

Устройство предназначено для лечения неврозов, хронического стресса, бессонницы и депрессий. Прибор восстанавливает нормальный сон человека, после чего тот может нормально работать, говорит замглавы компании «Нейроком». По его мнению, устройство может заменить таблетки, которые пьют люди, страдающие от бессонницы или депрессии.

Впервые устройство показали во вторник, 26 мая, на открытии технопарка Московского физико-технического института. Одним из первых прибор увидели премьер-министр Дмитрий Медведев и мэр Москвы Сергей Собянин. «Нам всем такой прибор нужен. Когда потренируетесь, то нам с Сергеем Семеновичем [Собяниным] и всем членам правительства пришлите, чтобы не засыпали на заседаниях», — пошутил Медведев.

Новости

Больше всего от жары страдают рабочие, пожилые люди и бездомные. Власти организовали пункты раздачи воды и советуют гражданам не покидать помещения. Метеорологи предсказывают улучшение ситуации со 2 июня, когда начнутся сильные дожди.

На юге страны температура поднялась выше всего. В штате Телангана жара составляла до 48 градусов по Цельсию. В этом регионе погибли 200 человек. Всего в Телангане и Андрхра-Прадеше умерли 1118 человек с прошлой недели. По меньшей мере 24 человека погибли в Западной Бенгалии и Ориссе на востоке Индии.

Новости

«Врачи поставили диагноз "острая почечная недостаточность". У него прекрасное сердце, отличные легкие, но плохие анализы крови», — сообщил отец журналиста.

«Я спросил у врачей, может ли это быть криминал. Они ответили, что это может быть все что угодно: вчерашний чебурек, банан, яблоко», — отметил Кара-Мурза-старший. По его словам, скорее всего, никакого криминала не было. Врачи Первой градской больницы, в которой лежит журналист, собираются вывезти из его организма токсины.

Из-за отравления у 33-летнего Кара-Мурзы понизилось артериальное давление и повысился уровень лейкоцитов в крови. Что стало причиной отравления, устанавливают медики.

Владимир Кара-Мурза попал в больницу днем 26 мая: его госпитализировали из офиса издания РАПСИ в больницу, после перевезли в Научный центр имени Бакулева, а, когда ему стало еще хуже, отправили в Первую городскую клиническую больницу имени Пирогова.

Первоначально сообщалось, что Кара-Мурза-младший начал впадать в кому, однако его отец заявил «Московскому комсомольцу», что мужчине ввели обезболивающее и он уснул. «Я жду, пока он проснется, чтобы спросить, с кем он вчера ужинал. Позавчера он ужинал со мной, все было нормально», — сказал Кара-Мурза-старший.

Владимир Кара-Мурза-младший больше 17 лет занимается журналистикой: он писал для «Новых известий», «Коммерсанта», The New York Times и Financial Times. Около 8 лет руководил бюро телекомпании RTVi в Вашингтоне. Также он известен как оппозиционер, в частности, именно он предложил Конгрессу США разработать «Закон Магнитского».

Новости

Чижикова жила на 14 этаже дома на Конаковском проезде. Ее тело обнаружили на земле недалеко от ее дома. Перед самоубийством она не оставила предсмертной записки.

У женщины осталась 10-летняя дочь. Следственный комитет начал проверку по факту случившегося, в частности, фактов неоказания врачами помощи пациентке.

Ранее 27 мая сообщалось, что СКР начал проверку из-за самоубийства 65-летнего ученого Алексея Калыгина, который болел раком поджелудочной железы. Он совершил суицид в своей квартире на северо-востоке Москвы. В предсмертной записке он сообщил, что решился на самоубийство из-за невыносимых приступов боли. По словам его супруги Татьяны, его врач затягивала ему выписку лекарств.

Культура повседневности

Ирина Прохорова: Дорогие друзья, мы продолжаем разговор о науке и жизни. Сегодня наша беседа будет об образе ученого в обществе, о том, что общество вообще знает о научном знании, как оно себе представляет научный процесс, о статусе науки.

На первый взгляд, тема простая, но на самом деле здесь возникает много интересных и неожиданных вопросов. Я хочу представить наших гостей, с которыми я буду беседовать сегодня: это Григорий Тарасевич, журналист и главный редактор научно-популярного журнала «Кот Шредингера», и Алексей Паевский, научный журналист, блогер и главный редактор журнала «За науку» МФТИ. Я Ирина Прохорова, главный редактор издательства «Новое литературное обозрение», в котором выходит специальная серия под названием «История науки» — попытка исследовать, как складывалось научное знание и как делались открытия.

Я хотела бы задать первый вопрос нашим гостям. Несколько лет назад вышла книга английского исследователя Джона Уоллера, которая по-русски называется «Ложь и правда о научном знании», где он утверждает, что в современном обществе сложились две полярных точки зрения на науку: с одной стороны, это такая романтизация и идеализация научного знания — образ гениальных ученых, которые в тиши делают невероятные открытия, а с другой стороны, есть демонизация знания, где коварные ученые делают что-то безответственно, а потом от этого происходят всякие беды. Я хотела бы начать наш разговор с такого вопроса: каким образом складывается романтическое представление о науке, насколько верное это представление о гениальных ученых, о самоучках, которые идут поперек косной массы и делают какие-тоневероятные открытия?

Григорий Тарасевич: Добрый день. Самое интересное в этой дискуссии, что сейчас у нас в стране нет образа ученого. У нас был образ дореволюционного ученого, это такой Павлов с бородой и в пенсне, который одновременно не признает ни царя, ни большевиков, с очень жесткой этикой, эдакий аристократ университета. Был образ советского ученого: немного взъерошенный, как я, с чертежами, который что-то открывает и запускает. Был образ ученого девяностых — несчастный подвижник в рваном пиджакебрежневской эпохи, который в разрушенном институте что-то открывает, постепенно утекают его мозги на Запад... А сейчас нет образа. Это кто, сколько ему лет, как он одет?

Ирина Прохорова: Каков его статус?

Алексей Паевский: Я вам скажу. Вон там в клетчатой рубашке стоит Эмиль Ахметов — вполне себе типичный российский ученый. Ему лет тридцать пять — сорок, он хорошо одетый, умный, острый на язык и любимец женщин. Если женщина, то наоборот, конечно. Таких сейчас много.

Более того, я совсем недавно общался с провинциальным ученым-медиком. Это Анатолий Каменский, один из двух людей, который пересаживал голову собаки. Ему 96, он прекрасно одевается, он любимец студенток и очень остер на язык. В это смысле любой нормальный современный ученый в России в первую очередь с хорошим чувством юмора и, как ни странно, опрятный… Гриша, ты не ученый, ты главный редактор — тебе можно.

Ирина Прохорова: Знаете, это отдельный случай, а мы все-таки говорим о статусе ученого и проекции общества. Если мы говорим о советском ученом, то там было две ступени. Был в сталинское время образ дореволюционного ученого — такой полусумасшедший и чудак. Вспомните «Сердца четырех», там женщина эта, сухарь, которая должна полюбить бравого командира, то есть не ученого, чтобы стать женщиной, и сумасшедший чудак, ученый. И был образ в 60-е, когда произошла реабилитация интеллигенции. В общем, вся оттепель — это была такая попытка реабилитации интеллигенции, в том числе ученых. Появились героические образы физиков-ядерщиков.

Алексей Паевский: В 60-е годы ученые стали частью новой мифологии. Есть боги, есть люди, а есть герои, которые находятся между этим миром и небесным, которые борются с богами, но стоят выше обыкновенных людей. Вот ученые и космонавты в советское время выполняли эту роль.

Ирина Прохорова: Смотрите, что сейчас важно. Конечно, в нынешнее время статус ученого высок — их действительно уважают, но в то же время разве это престижная профессия, куда стоит идти? У меня есть большие сомнения. Потому что главные герои нынешнего дня как-то совсем не ученые...

Алексей Паевский: Уже нет. Это в 90-х, наверное.

Григорий Тарасевич: Что нам далеко ходить? Посмотрите вокруг.

Мы имеем некоторый элемент неравенства в обществе: одни говорят, а другие их слушают. Иногда слушают бесплатно, иногда за это платят деньги. В той части, которая говорит и на которую приходят люди, чтобы их послушать, сейчас очень много ученых. Кто еще может собрать фестиваль с такими лекциями? Бизнесмены? Политики? Представьте, что вместо лекции про черные дыры будет лекция про аграрную политику ЛДПР. Сколько человек туда придет?

Ирина Прохорова: Сгонят много.

Григорий Тарасевич: Нет, я имею в виду добровольно, конечно. А теперь представьте, что по поводу аграрной политики ЛДПР проводится платная лекция, где каждый входящий платит тысячу рублей, чтобы послушать депутата Госдумы. Как вы думаете, сколько человек придет?Или, допустим, начальник ЖКХ Тимирязевского района Москвы проводит платную лекцию. Я слабо представляю, что кто-то придет.

А теперь представьте, что начальник лаборатории гравитации физического института проводит лекцию про искривление пространства-времени, вход тысячу рублей. По опыту последних лет — зал будет забит. И это говорит о статусе человека в обществе — люди, которых слушают.

Ирина Прохорова: Это важный момент, в последнее время интерес к науке невероятно возрос. Я, как издатель, могу судить об этом по продаже книг по истории науки. Раньше, еще где-то в 2009-м, публичные лекции посещало три с половиной человека, а на сцене при этом их сидело пять.Мне кажется, что это во многом свидетельствует о состоянии самого общества: в момент стагнации, в момент потери смыслов и ориентиров люди обращаются к науке. Что она скажет, какую картину мира она нам покажет. Вакуум идей рождает в обществе невероятное желание какого-то знания, причем знания фундаментального, основанного на серьезных проверках, а не какой-то болтологии идеологической.

Я хотела бы вот какой момент прояснить: почему в обществе столь живо представление о науке не как о системном знании, которое возводится очень долго, по кирпичику, и туда втянуто много людей, а как о таких гениальных одиночках? Вообще, насколько так научное знание приобретается? Или это все-таки долгая кооперация и неслышная деятельность большого количества людей?

Алексей Паевский: По-разному. Именно потому, что такие одиночки есть, именно потому, что в науке до сих пор есть место случаю, происходят многие открытия. На сайте Политехнического музея раз в несколько недель я пишу статью о каком-нибудь нобелевском лауреате. Последняя, которая еще не вышла, рассказывает о Чарльзе Петерсоне. Он открыл специальные молекулы, которые насаживаются, как короны, на ионы и много чего изменяют — это одно из ключевых открытий в органике. Этот человек сорок девять лет служил в одной компании, в конце своей карьеры и жизни случайно сделал открытие, добросовестно исследовал то, что открыл, ушел на пенсию и забыл все это. Когда он писал нобелевскую лекцию, он говорил: «Я последние девятнадцать лет занимался садоводством, рыбалкой и поэзией». Одно открытие — один случайный синтез — принесло человеку Нобелевскую премию и изменило химию целиком.

Ирина Прохорова: Но согласитесь, что за этим гениальным открытием стояло несколько генераций ученых, которые накапливали какие-то знания.

Алексей Паевский: Не-а.

Ирина Прохорова: Но человек не пришел же от сохи? Знаете, ваше описание напоминает песню Высоцкого: «Товарищи ученые, не сумлевайтесь, милые: коль что у вас не ладится — ну, там, не тот аффект, — мы мигом к вам заявимся с лопатами и вилами, иначе покумекаем и выпрямим дефект». Все-таки мне кажется, что это мифология, будто Ньютон сидел, на его голову упало яблоко, и его осенило. Ньютон, наверное, опирался на большое количество знаний, которые до этого момента накапливали ученые, разве не так?

Григорий Тарасевич: Не только. Смотрите, недели две назад был поставлен рекорд по количеству авторов одной научной статьи. Как вы думаете, кто на сегодняшний день узнал наиболее точную массу бозона Хиггса, есть ли у этого человека фамилия? У этого человека пять тысяч четыреста фамилий. Под статьей размером в полторы-две страницы стоит больше пяти тысяч фамилий авторов, и сказать, кто это открыл, уже невозможно. Но это наше потребительское, обывательское сознание не готово работать с безликой массой ученых. Можно использовать такую метафору: соотнесите книги жанра эпоса или фэнтези и фильмы, снятые по ним. В фэнтези или эпосе действуют народы, племя пошло туда, племя пошло сюда, а в фильме мы вынуждены концентрироваться на героях или на десятке героев, иначе мы не поймем, что происходит. То же самое происходит и когда мы, журналисты, представляем науку. Мы понимаем, что за каждым героем в журнале стоят тысячи людей, которые занимаются чем-то похожим, но нам тяжело с тысячами общаться, нам хочется иметь одного героя. Отсюда и возникает образ ученого-одиночки.

Алексей Паевский: Есть еще одна вещь. Мы сейчас все говорим на языке, который в современном понимании сложился в конце XVIII века, в XVIII–XIX веках.

Ирина Прохорова: Научный язык?

Алексей Паевский: Нет, русский язык. Вот Пушкин, да? Английский язык пораньше сложился, но тоже примерно в то время. Я имею в виду именно язык со всеми его конструкциями. И в это время ученые как раз были одиночками, они занимались наукой за свои деньги, для себя и своего удовольствия, как Лавуазье какой-нибудь. То есть когда формировался наш современный язык, ученые были именно такими.

Ирина Прохорова: Грубо говоря, эпоха романтизма, которой было свойственно искать какие-то вершины и великих ученых, которые репрезентируют науку в целом.

Алексей Паевский: Да, но это только гипотеза, конечно. Я не проводил еще серьезных изысканий.

Ирина Прохорова: Но как происходит открытие? Ведь есть проблема в том, что с XIX века, когда начинает складываться индустрия науки, когда открываются научно-исследовательские институты, когда наука привязывается к производству, когда стало очень важно, чтобы открытия попадали в общество и коммерциализировались, создалась такая ситуация, что диктат научного сообщества стал невероятно жестким. То есть, чтобы открытие было признано, надо было, чтобы научное сообщество тебя признало. И мы знаем много трагедий, связанных с этим. Был известный венгерский акушер Игнац Земмельвайс, который еще в 1848 году открыл эмпирическим путем, что если мыть руки, прежде чем принимать роды, и более или менее дезинфицировать инструменты, то количество случаев сепсиса, послеродового заражения, уменьшается во много раз. Но у него не было доказательств для научного сообщества, и он закончил жизнь в психиатрической больнице. И только двадцать лет спустя один англичанин это доказал. В данном случае вот вам вопрос о том, каким образом знание принимается научным сообществом, а потом входит в обиход?

Григорий Тарасевич: В случае с этим акушером и другими историями о том, как великий ученый выдвинул идею, а ее не приняли, все просто. Да, любое сообщество, любая корпорация очень косные. Наука, кстати, не самая закосневшая. На мой взгляд самая консервативная область — это образование. Попробуйте в школе провести линейку по-другому, чем тридцать лет назад. Таких школ на десять тысяч одна или две найдутся. Наука же более живая. Но здесь главный принцип, что в медицине, что в школе, что в науке — не навреди. И на одного гениального акушера, который мог бы спасти тысячи и миллионы жизней, приходится много некачественных акушеров с безумными идеями. Могу предположить, что были акушеры, которые говорили: «А давайте перед родами будем читать громко молитву». Давайте раскрасим место, где роженица рожает, в фиолетовый цвет.

Алексей Паевский: Продолжая эту тему, есть очень много акушеров, которые продвигают идею родов дома, или в поле, или в морской воде. И масса людей гибнет из-за этого сегодня. Если говорить об этом серьезно, то рожать дома можно, если есть возможность в случае сложной ситуации довезти роженицу за десять минут до оперблока, например, в случае открывшегося маточного кровотечения. Потому что за десять минут человек истекает кровью до смерти, и в домашних условиях кровотечение не остановить никак.

И Григорию, и мне, хотя мы не научные журналисты, у нас научно-популярные журналы, в среднем раз в неделю пишут люди со своими «гениальными» научными идеями и просят их опубликовать. Я общался с редактором Nature, у них там такая же ситуация.

Ирина Прохорова: У Луи Пастера тоже не хватало доказательств, и прошло еще долгое время, когда наука развилась до того, чтобы его теорию доказать. Ведь можно было бы тоже сказать, что он там дурью маялся. Как такие вещи вообще регулируются?

Алексей Паевский: Во-первых, во времена Пастера не было рецензируемых научных журналов, во-вторых, во времена Пастера не было интернета. Я не скажу про медицину, но если говорить о более точных науках: о физике, математике, астрофизике или молекулярной биологии...

Допустим, вы опровергли Эйнштейна. Если вам отказали исключительно из вредности в Nature, в Science и других журналах такого уровня, вы смело можете опубликовать свою статью на сайте archive.org и все равно введете свою статью в научный оборот. Другое дело, что опровержение Эйнштейна будет бредом, да?

Григорий Тарасевич: Я еще одну вещь хочу добавить. Научная и околонаучная системы во многом построены на том, чтобы проверять информацию, то есть на открытие уходит гораздо меньше ресурсов, чем на его доказательство, перепроверку. Если говорить совсем глупым языком 90-х, то ученые — это люди, которые очень отвечают за базар, и, собственно, прелесть того, что наука становится модной и популярной, заключается в том, что мы учимся отвечать за свои слова. Если мы делаем высказывание о людях, о политике, о мужчинах, о женщинах, о неграх, об украинцах, если мы включаем в себе традицию научной верификации, у нас рот закрывается на замок, потому что у нас нет точных данных. Именно поэтому я не высказываюсь про Украину: у меня нет точных данных, я не знаю.

Ирина Прохорова: С одной стороны, мы говорим, что ученых уважают потому, что у них есть знание, а с другой стороны, почему-то в последние годы, и это во всем мире, кстати, опять начинается вера в каких-то народных целителей и какие-то совершенно непроверенные мистические вещи. Гадают, колдуют...

Алексей Паевский: И ученые тоже.

Ирина Прохорова: Это что, какой новый тренд?

Алексей Паевский: Во-первых, тренд не новый, он был, есть и будет. И если нет репрессивной машины государства, которая давит это все, как было в советское время, оно будет просто потому, что вера в непознанное, вера в чудо — это естественное свойство человека. Мы все верим в чудеса, мы все суеверны, ученые тоже суеверны, многие из них религиозны. Это разные уровни сознания.

Ирина Прохорова: А вот другой момент, который я хотела сегодня обсудить. Одна из главных мифологем, которая в советское время была очень важной, состоит в том, что все открытия совершались российскими учеными, но перехватывались западными, более расторопными коллегами, которые все патентовали. Еще в поздний сталинизм говорили, что Попов открыл радио, Яблочкин открыл электричество и вообще мы всегда были первые. На самом деле вопрос сложный, потому что многие открытия делались параллельно. Но я о другом. Почему в России всегда так тяжело было с коммерциализацией? Что работает против того, чтобы научные открытия как можно быстрее патентовались или вводились в производство, можно как-то описать специфику российской жизни?

Григорий Тарасевич: Наверное, Алексей потом лучше расскажет, так как он лучше знает историю. Но если очень кратко, то в царское время промышленность хоть и развивалась, но Россия оставалась по-прежнему аграрной державой. При этом для вклада в мировую науку Россия, с ее местом в мире, сделала очень много, непропорционально много. Наш Павлов, наш Менделеев — во всем мире признано, что это наше, и никто с этим не спорит. В том же Советском Союзе была особая система экономики и невозможна была ситуация, чтобы ты, например, изобрел телефон и стал миллиардером. И после всего этого наступает нынешнее время, когда мы очень сильно отстали в плане внедрения технологий. Да, сохраняются прекрасные идеи, золотые мозги и так далее, но, чтобы создать телефон, «Фейсбук» или что-то еще...

При этом мы имеем сеть «Вконтакте», один из немногих случаев, когда национальная сеть идет вровень с «Фейсбуком». Практически нигде такого нет, кроме Китая и Бразилии. Это наши мозги, наша разработка, коммерческая до безумия. Наш антивирус Касперского, который много где продается, или наш «Яндекс», который много где используется, наша система распознавания текстов и словарей АПИ. Просто очень часто те фирмы, которые сумели коммерциализировать идеи, не бегают и не кричат об этом, они просто сделали это и прекрасно работают.

Алексей Паевский: Про историю совершенно прав Григорий. Причем был замечательный случай с Котельниковым, который изобрел ранцевый парашют, но его банально не хотели закупать в армию, потому что брат или какой-то племянник царя руководил Военно-воздушными силами и был против. У него какой-то свой бизнес был. Совершенно нормальная ситуация, когда человек, который принимает решения, — конкурент. История западной техники тоже такие примеры знает.

В 90-х у нас была действительно очень большая лакуна, когда мы просто не успевали и не были готовы, сейчас же очень много сил уходит на то, чтобы постепенно включить эту машину. Есть стандартное русское «хочу всего и сразу», но на это нужно лет десять-пятнадцать.

Ирина Прохорова: Наверное, должна быть некая инфраструктура, способ принятия решений. Как быстро можно увидеть изобретение, можно ли его запатентовать и куда-то предложить? И конечно, это складывается годами. Но проблема царской России заключалась в том, что это было авторитарное государство, и оно предполагало, что, давая привилегии на разработки, оно как бы оказывало милость, и, если ученые что-то разрабатывали, считалось, что царь позволил. Вот это желание государства контролировать в ущерб изобретениям — это родовая черта российского государства. Главное — контроль, а то вдруг там что-то где-то не так пойдет.

Я понимаю, что эта традиция до сих пор работает, но государство не может контролировать такую сложную систему, как наука. Потому что открытия происходят в разных сферах, недаром существует много разных фирм, которые соперничают друг с другом, и право на собственность изобретения... Эта система просто должна сложиться. Потому что в советское время не было никакой частной собственности и вы могли запатентовать изобретение, но это все принадлежало государству, вся интеллектуальная продукция принадлежала государству, а неэффективная советская экономика просто не знала, что с этими изобретениями делать. И здесь была большая проблема, не так ли?

Алексей Паевский: Об этом Григорий и сказал. Создалась такая экономика, которой не нужны были большие изобретения. Были заказы на военные исследования, на космос, а на автомобили, например, не было.

А сейчас действительно многое делается на эту тему.

Григорий Тарасевич: На самом деле мы еще многое не замечаем. Например, где формально был создан первый коллайдер?

Из зала: В Дубне.

Григорий Тарасевич: Не в Дубне, а в Институте Будкера, в Новосибирске. Реально его создали, если верить справочникам, в Италии, но Советский Союз как-то умудрился в научной прессе первым его показать, и формально первый коллайдер в мире — российский.

Или сколько элементов из последней части таблицы Менделеева впервые синтезировалось в России? Большинство. Причем, как ни странно, чем хуже у нас в стране, тем больше мы выигрываем в гонке с Германией или Америкой. А многие вещи стали вполне себе коммерческими, но мы просто не замечаем этого. Мне не дает покоя пример с «Яндексом». Я пользуюсь только Яндекс-почтой и Яндекс-поиском. Наша родная разработка, наши математики, наши программисты, наши лингвисты.

Алексей Паевский: Кстати, только что ребята сделали гениальную вещь: их робот начал писать стихи на основе поисковых запросов пользователей, и я считаю, что этим они похоронили всю современную поэзию.

Ирина Прохорова: Напоследок хотела вам задать провокационный вопрос. Зачем создавать компьютер, который пишет стихи, когда для этого есть люди? На самом деле этот вопрос поставил Булгаков в «Собачьем сердце». Зачем из собаки делать человека, когда и так можно родить человека?

Алексей Паевский: У меня есть три ответа на ваш вопрос, если спрашивать конкретно про робота, который пишет стихи. Во-первых, это, безусловно, важный шаг в компьютерной лингвистике. Во-вторых, это прикольно. И это на самом деле важный движущий элемент. И в-третьих, потому что могут. Сделали, потому что могут. Эта конкретная вещь, конечно, не нужна, а вот робот, который сможет, условно говоря, пообщаться с человеком, который зашел на сайт, и ответить на его простые вопросы, — это да, нужно.

Ирина Прохорова: Я сейчас выступаю с точки зрения косного общества. Почему недостаточно человека, чтобы поговорить?

Алексей Паевский: Допустим, вы зашли на сайт, вам нужно купить лекарство в аптеке. Вы же не будете держать колл-центр из десяти тысяч операторов для этого, вам достаточно будет одного робота, который сможет узнать, что человеку нужно на этом сайте, и грамотно ответить.

Ирина Прохорова: Я хотела спросить следующее. Ведь научная фантастика всегда ставила вопрос об ответственности ученых, совершивших новые открытия, — это такой вопрос, который никогда не исчезает. Когда ученые что-то изобретают, они обязаны нести ответственность за нежелательные последствия своих изобретений? Если вдруг они попадут в руки людей не творческих, а военщине или каким-нибудь негодяям, например? Или это не дело ученых, а дело другой социальной среды, которая должна правильно распоряжаться изобретениями? Как для себя ученые решают эту проблему?

Григорий Тарасевич: Очень простой вопрос: вы готовы привлечь к ответственности изобретателя мотыги?

Ирина Прохорова: Нет.

Григорий Тарасевич: Я имею в виду Камбоджу, где «красные кхмеры» уничтожили от полумиллиона до трех миллионов человек, совершили самый большой геноцид по соотношению к населению страны. У них тогда кончились патроны, и они начали убивать людей мотыгами. Вот несет ли изобретатель этой мотыги ответственность? Притом что это случилось уже в наше время, в 70-е, после атомной бомбы. В Хиросиме и Нагасаки умерло меньше, чем на полях Камбоджи, где людей морили голодом, живьем жгли и забивали мотыгами. Изобретатель мотыги за это отвечает?

Ирина Прохорова: Наверное, нет.

Григорий Тарасевич: Мне кажется, в этом есть часть ответа на ваш вопрос.

Ирина Прохорова: Есть тогда вопрос регулирования. Всякие генные технологии или попытки понять тайну мозга... Понятно, что есть некоторые логические ходы и опасения, что это все может быть использовано какими-то диктаторами, и не просто для промывки мозгов, а для зомбирования уже современными технологиями. В научном сообществе наверняка уже много дебатов, но это вопрос к нам как части общества. Такие вещи можно контролировать или нет? Не предъявляя претензий к самим ученым, да?

Григорий Тарасевич: Я здесь очень радикально настроен. Все время говорят про зомбирование, про влияние на мозг, манипуляцию... Но у Гитлера, у Сталина не было ни МРТ, ни других высоких технологий. И ничего, получился такой кошмар, что мало не покажется. Тот же самый Пол Пот, у которого не было даже телевидения...

Алексей Паевский: А Савонарола, к примеру?

Григорий Тарасевич: И длинный список чудовищ, сект, маньяков национальных масштабов, которые обходились без телевизора, даже не говоря уже про интернет и зомбирование. Я считаю, что это пренебрежимо мало. Точно так же, покупая автомобиль, мы не думаем, что его скорость как-то укладывается в релятивистские модели. Слишком мала вероятность, слишком мала значимость.

Ирина Прохорова: Коллеги, этот разговор бескрайний и бесконечный, и нам надо, видимо, на этом ставить точку. Потому что все-таки как ни говори, а наука — одно из величайших достижений человечества. И на самом деле самая фундаментальная система знаний, основанная на проверках, расчетах, исправлениях ошибок, — это не панацея. Мы так привыкли жить в мире науки и пользоваться ее плодами, что даже не замечаем того количества невероятных достижений, что есть в этой области. Так что да здравствует наука! И закончим на этой оптимистической ноте.

Спасибо за внимание!

Идея проекта «Культура повседневности» — расширить традиционные представления о рамках и границах культуры, показать, как элементы повседневной жизни закладывают основу глубоких цивилизационных процессов и определяют траекторию развития общества в исторической перспективе.

Новости

Виталий Мутко вошел в список 10 членов исполнительного комитета Международной федерации футбола (ФИФА), которых вызвали на допрос. Кроме него швейцарские прокуроры, в частности, хотят поговорить с представителями Бельгии, Турции, Кипра, Таиланда.

В список спортивных функционеров, которых вызвали на допрос, не входят президент ФИФА Зепп Блаттер и президент Союза европейских футбольных ассоциаций (УЕФА) Мишель Платини. Однако, как отметили британские журналисты, их также собираются допросить.

Сам Виталий Мутко сообщил, что его не вызывали на допрос. «Меня никто никуда не вызывал. Если и будут вызывать, то не только меня, но и всех членов исполкома [ФИФА]. Пока у меня такой информации нет», — сказал Мутко в интервью МИА «Россия сегодня». При этом он подчеркнул, что готов ответить на все вопросы, если получит приглашение на допрос.

В прокуратуре Швейцарии официально отказались назвать имена 10 человек, которых вызвали на допрос. В ведомстве отметили, что также не могут сообщить, знают ли чиновники, что их ждут на допрос, пишет «Интерфакс».

В Швейцарии возбудили уголовное дело из-за преступной халатности, допущенной при выборе стран-хозяев чемпионат мира по футболу в 2018 и 2022 годах, то есть России и Катара. В офисе ФИФА прошли обыски, во время которых изъяли документы и электронные носители информации. Дело завели против неустановленных людей.

Новости

Курс евро на Московской бирже в то же время вырос до 56,504 рубля, что на 1,08 рубля больше, чем в предыдущий день.К четырем часам дня курс евро опустился ниже 56,3 рубля, а курс доллара — до 51,96 рубля.

Банк России установил на 28 мая курс доллара на уровне 51,01 рубля, а евро — на уровне 55,67 рубля.

Падение курса рубля связано с действиями Центробанка, который ежедневно покупает на рынке до 200 миллионов долларов. Также повлияло снижение цен на нефть, которые колеблются в районе 65 рублей.

Курс доллара в ближайшее время продолжит рост, считает эксперт финансовой группы бкс Иван Копейкин. Доллар в ближайшее время может вырасти до 53 рублей, сказал аналитик в интервью РБК.

Новости

Ввести штрафы для юридических лиц и частных предпринимателей предложил министр связи и массовых коммуникаций Николай Никифоров. Во время выступления на правительственной комиссии по связи он сообщил, что такие изменения следует закрепить в Кодексе об административных правонарушениях. Какие штрафы придется платить бизнесменам, Никифоров не уточнил.

Правительство запретило пользоваться публичными интернет-сетями без регистрации почти 10 месяцев назад, однако некоторые компании продолжают раздавать анонимный интернет, заявил Никифоров.

Министр рассказал, что, в частности, без регистрации интернетом пользуются «посетители крупнейшей в России сети кафе быстрого питания». В сообщении правительства не уточняется название сети фаст-фуда. Анонимный источник ТАСС сообщил, что речь идет о «Макдоналдсе». В Минсвязи, как пишет РБК, заявили, что Никифоров «не упоминал никаких юридических лиц». В «Макдоналдсе» пока не комментировали слова министра.

13 августа 2014 года в России вступило в силу постановление правительства, которое запретило пользоваться интернетом во всех точках публичного доступа без идентификации. Для регистрации в сети предусмотрено несколько вариантов: можно указать номер и серию паспорта или другого документа, удостоверяющего личность, а также номер мобильного телефона или учетной записи на сайте госуслуг.

Новости

«Мое правительство продолжит оказывать давление на Россию, чтобы та начала уважать территориальную целостность и суверенитет Украины. Великобритания будет настаивать на полном выполнении минских соглашений», — сказала Елизавета II.

Королева также сообщила, что до конца 2017 года в Британии пройдет референдум, на который вынесут вопрос о выходе страны из Евросоюза. Елизавета отметила, что Великобритания будет добиваться реформы Евросоюза, чтобы союз служил интересам всех ее участников.

Королева Великобритании выступила с тронной речью на открытии парламента. Речь для Елизаветы II составил премьер-министр страны Дэвид Кэмерон, чья Консервативная партия 7 мая победила на выборах.

Новости

Муфтий рассказал, что полигамные семьи распространены на Северном Кавказе и в Поволжье. «То, что сегодня звучат различные предложения, чтобы внести такую норму в российское законодательство, в какой-то мере может помочь узаконить положение вторых или третьих жен, ведь сегодня они никак не защищены», — объяснил свою позицию Аббясов.

Правоверному мусульманину позволяется брать больше одной жены, если он может быть одинаково справедлив со всеми, напомнил муфтий. «Например, когда пророк Мухаммед брал вторую жену — это носило социальный характер — он брал вдов на содержание или же женился для укрепления межплеменных отношений, характерных для арабов», — рассказал Аббясов. Он считает, что необходимо говорить о полигамных семьях из-за легализации положения вторых жен и проблем демографии — «ведь женщин у нас значительно больше, чем мужчин».

18 мая глава администрации Чечни Магомед Даудов рассказал в интервью, что многоженство нужно легализовать. «Это ведь распространено, а значит, неплохо бы это как- то урегулировать», — сказал чиновник. 25 мая председатель Духовного управления мусульман Москвы Ильдар Аляутдинов также призвал разрешить многоженство для мусульман.

Муфтий Москвы призвал разрешить многоженство для мусульман

Гражданам России, которые исповедуют мусульманство, следует разрешить заключать вторые браки, заявил председатель Духовного управления мусульман Москвы

Путешествия

Фото: Дарья Рындина

В советское и постсоветское время слово «модель» было синонимом «девочки по вызову». К счастью, жизнь напоказ и активная социальная позиция таких топ-моделей, как Наталья Водянова, Жизель Бундхен, Кристи Тарлингтон, изменили отношение россиян к нашей профессии. Но тем не менее до сих пор нашу работу окружает ореол мифов и легенд, в том числе профессионального толка, и растет недопонимание, как должен строиться съемочный процесс, как устроен кастинг, почему выбирают тот или иной типаж, какие должны быть условия на съемке и вообще что это такое — работать моделью.

Самая расхожая фраза, которую я слышу постоянно, звучит примерно как «понабирали страхолюдин». Работая в индустрии моды, ты чаще других думаешь о том, что же все-таки нравится людям, и понимаешь, как от страны к стране меняются представления о прекрасном. Наверняка многие видели фотопроект журналистки Эстер Хониг. Она отправила собственную фотографию фоторедакторам по всему миру, а в ответ получила отфотошопленные работы, на которых запечатлена девушка в разных нарядах, с разными прическами, разным настроением и даже разным взглядом. Подобных арт-проектов сейчас много: людям интересно исследовать, как в разных культурах понимают красоту.

Фото: designboom.com

Конечно, существует еще и мода на ту или иную внешность. Вчера в фаворе у глянцевых фотографов были блондинки с крутыми бедрами, им на смену пришли коротко стриженные девочки-подростки, сегодня все тащатся от брюнеток с пухлыми губами, завтра, наверное, будут рыжие и веснушчатые, послезавтра станут приглашать высоких русых девушек и так далее. С другой стороны, XXI век — это век гуманизма, что для модной индустрии означает «моду на естественность». Мы все чаще видим снимки полных женщин, женщин в возрасте, моделей-андрогинов, носатых, маленьких — разных. И это здорово, потому что женщинам не нравится, когда их пытаются впихнуть в кем-то выдуманные рамки. На протяжении жизни женское тело постоянно меняется: пубертат, беременность, кормление грудью, менструация, менопауза. Мы все время разные, и здорово, что наконец с этим стали считаться.

Фото: instagram.com/tessholliday

Разумеется, основная часть нашей профессии — помогать большим и маленьким брендам продавать вещи, продукты, косметику. Но есть и другая сторона: мы участвуем в развитии индустрии моды, неотъемлемая часть которой — искусство.

В этом смысле я — везунчик. Высоченных девушек с бесцветными бровями и ресницами, широкими плечами и большими ногами редко приглашают сниматься для масс-маркет-каталогов. Зато часто — в художественные проекты. Я, например, очень горжусь своим участием в видеоинсталляции самых известных российских современных художников — AES+F. Причем работа Inverso Mundus была показана этой весной на Венецианской биеннале, а сейчас ее можно увидеть в Еврейском музее. Для моделей такие проекты не работа, а мечта, прыжок в вечность.

Фото: AES+F

Следующий миф такой: профессия модели — не бей лежачего, вечные путешествия, красивые шмотки, дорогая жизнь.

Люди постоянно находятся во власти иллюзии, что всё про всех знают — мы как будто бы в курсе, что происходит в жизни наших коллег, друзей и бывших одноклассников. «Я читаю тебя на facebook» — так принято встречать друг друга на вечеринках. На самом же деле эта открытость напускная; благодаря ей можно очень здорово спрятаться: выложил три фотки себя улыбающегося, и все думают, что у тебя все в порядке. Именно поэтому многим кажется, что я живу в сказке: вот чекин в аэропорту Лондона, вот селфи из самолета, а вот фотографии с показов, где ты накрашенная, одетая в великолепные одежды, на каблуках, в которых в обычной жизни не ступишь и шагу. Это, конечно же, неправда. Как и все вокруг, я просто не выкладываю фотографии повседневной суеты и не делаю чекины у молочной кухни, куда я прибегаю за едой для своей маленькой дочери, непричесанная и в тренировочных штанах.

А уж если совсем честно, то профессия модели предполагает довольно аскетичный образ жизни: для нас нехарактерно летать бизнес-классом, есть в дорогих ресторанах, жить в пятизвездочных отелях — все очень экономно.

Тем не менее некоторые контракты бывают очень лакомыми с точки зрения комфорта: большой коммерческий клиент заказывает съемку, вы летите приятной компанией в другую страну, заказаны дорогие билеты, есть возможность на пересадке завалиться в бизнес-лаунж и спокойно там отдохнуть, поесть и даже поспать. Такие истории очень запоминаются, тем более если ты летишь крутой авиакомпанией вроде SWISS, а пересадка у тебя в аэропорту Цюриха, бизнес-лаунж в котором — ни с чем не сравнимый восторг, торжество дизайна и удобства. Залы ожидания выполнены в цветовой гамме, которая напоминает природу Швейцарии: прозрачная вода, горы, заснеженные вершины, много света и натуральных материалов вроде дерева и кожи. При этом именно в Цюрихе и именно в лаунжах SWISS находится самая длинная барная стойка среди всех аэропортов. Еще в аэропорту Цюриха есть зал для прилетающих ранними рейсами (с 6.00 до 13.00), он называется SWISS Arrival Lounge и расположен на выходе из аэропорта. Тут можно позавтракать, зарядить телефон, поработать, освежиться в душе, погладить платье и поспать на настоящей кровати в настоящей спальне (хотя если вы летите бизнес-классом или первым, это вам не пригодится: в самолете кресла раскладываются в полноценную кровать).

Фото: Swiss Image

Swiss business lounge

Еще один миф — даже не миф, а, скорее, вопрос, который мне задают чаще остальных: чем вы так краситесь, что выглядите всегда хорошо?

Внешность — наша профессия. У каждой из нас в загашнике есть история про ненакрашенную модель, которая пришла на съемку, а ее не узнали. Чтобы подобных казусов не случалось, надо быть очень пристрастным к своему образу жизни — даже если тебе предстоит долгий перелет, спуститься на землю ты должен как первосортный помидор: без тени усталости, без отеков, без синяков под глазами. Универсальных советов в этом смысле нет: кожа у всех разная и тело по-разному реагирует на перелет, но есть общие правила. Первое: в самолет надо взять термальную воду — как бы ни увлажняли воздух на борту, кожа сильно сохнет, и под софитами этого не скрыть никакими тональными кремами и пудрой. Второе: на ногах должны быть компрессионные чулки, чтобы ни одна «звездочка» не вылезла. Третье: надо взять с собой очищающие салфетки.

Фото: Дарья Рындина

Что касается повседневной косметички, то она зависит от типа внешности. Кому-то надо подводить глаза и ресницы — значит будет арсенал карандашей и туши; для кого-то важны губы — значит будет как минимум три цвета помады. Общий список у всех такой: тональный крем, хайлайтер — это такая жидкая пудра с мерцающими частицами, которую нужно накладывать на лоб, скулы и кончик носа; и бесцветный бальзам для губ. Я всегда держу при себе крем из папайи Papaw Ointment, который специально заказываю у друзей-серферов, — это суперзащита для тела от солнца и соленой воды, плюс этот крем помогает быстро заживлять мелкие ранки.

Фото предоставлено автором

Но главный профессиональный миф, который тиражируется от издания к изданию и от модели к модели, такой: в России моделью работать нельзя, главное — найти контракт за границей. На самом же деле все равно, где работать, лишь бы с профессионалами. Это когда у съемки есть референс, когда стилист слушается фотографа, визажист — стилиста, когда никто не поджимает губы и не обижается, если делают замечания или просят что-то поправить, когда продюсер не уходит со съемки покурить, позвонить или бог знает куда. К сожалению, таких съемок в России бывает мало. Наша главная проблема, на мой взгляд, — амбиции участников. У нас все главные, никто не признает ошибку и, соответственно, не берет на себя ответственность сказать: «У нас не получилось. Эту съемку надо выбрасывать». Отсюда — низкая планка работы и много посредственных фотографий, которые видят читатели в российских журналах и каталогах. Можно, правда, относиться к этому более снисходительно и воображать, что это своего рода эксперимент или лабораторная работа, но, по-моему, это чистое соглашательство, неприемлемое в нашей работе. Именно поэтому я считаю, что все, кто только начинает свой путь в модельном бизнесе, должны поработать за границей — чтобы понять, что такое стандарт качества.

Новости

В сообщении должна содержаться комбинация из символов, включающая в себя текст на арабском: «Power لُلُصّبُلُلصّبُررً ॣ ॣh ॣ ॣ 冗». Когда пользователь получает это сообщение, его телефон начинает перезагрузку.

Если у владельца iPhone не была открыта беседа, в которой было получено сообщение, приложение iMessage будет закрываться при каждом запуске. Если же она была открыта, то оно закроется при попытке зайти в список бесед.

В первом случае эта проблема решается отправкой любого сообщения отправителю вредоносного текста. Во втором необходимо попросить кого-нибудь или отправить самому себе новое сообщение.

Баг действует в версии системы 8.3 и неизвестно, будет ли он работать в другой iOS, отмечает Mac Rumors. С этим же сообщением «вылетают» и другие приложения для iOS: VK App, клиент TJ и другие, заметили в TJournal. В компании Apple уже знают об этой проблеме, сообщил пользователь твиттера Apple News.

Новости

В гонках участвовали двое мужчин — один в красном шлеме, другой в черном — которые ехали в четырехколесных ваннах с педалями и рулем. В днище каждой ванны проделали отверстие, через которое «пилоты» смогли ногами дотянуться до педалей. Перед стартом гонщиков накрыли полиэтиленом, а в ванны вылили несколько ведер майонеза.

Сейчас на Арбате будет заезд в поддержку майонеза. У мезика завтра ДЕНЬ РОЖДЕНИЕ pic.twitter.com/Gay9Iperm6

— alex_belkin (@alex_beykin) 27 мая 2015

Во время первого заезда «болид» гонщика в красном шлеме сломался, из-за чего гонку пришлось остановить. Во время второго заезда выяснилось, что ванна гонщика в красном дала течь, написал в блоге фотограф Филипп Киреев.

На акции в поддержку майонеза (!!) пахнет майонезом pic.twitter.com/ici4LJ7lqe

— Philipp Kireev (@mynameisphilipp) 27 мая 2015

Победителем гонки стал мужчина в черном шлеме, который пришел к финишу на несколько секунд раньше соперника. Сколько гонщики проехали в ваннах с майонезом, до конца неизвестно. Очевидцы говорят о нескольких десятках метрах.

На Арбате устроили гонки в металлических ваннах, наполненных майонезом! http://t.co/eBQ5hkmSpT pic.twitter.com/SWY3nDcReL

— Philipp Kireev (@mynameisphilipp) 27 мая 2015

В организации «Правда о еде» решили провести гонки перед днем майонеза, который отмечают 28 мая. Организация устроила соревнования, чтобы защитить майонез от нападок. «Майонез традиционно является одним из самых любимых продуктов россиян, но так же часто он подвергается острой критике со стороны поклонников здорового питания. Многие забывают, что майонез состоит из простых ингредиентов, <...> которые способствуют снижению уровня холестерина в крови», — говорят организаторы гонок.

Новости

Согласно законопроекту, шуметь во время ремонта нельзя будет с 19:00 до 9:00 и с 13:00 до 15:00. Нарушителям будут выписывать штраф до двух тысяч рублей для физических лиц и до 80 тысяч рублей для юридических лиц.

При подготовке документа некоторые депутаты выступили против него, сославшись на то, что во время заявленного «тихого часа» многие москвичи находятся на работе. Тем не менее, парламентская комиссия оставила «тихий час» в законопроекте.

В настоящее время в Москве нельзя шуметь с 23 часов до 9 утра. Штрафы нарушителям составляют до 2 тысяч и до 80 тысяч рублей физлицам и юрлицам соответственно.

В Москве могут запретить сверлить с часу до трех дня

Московская городская дума может расширить время, в которое жителям Москвы нельзя проводить шумные ремонтные работы в квартирах

Новости

Ученый совершил самоубийство в своей квартире, расположенной на северо-востоке Москвы. По информации издания «Собеседник», пожилой мужчина повесился на турнике.

Алексей Калагин оставил две предсмертных записки: в первой он сообщил, что решился на суицид из-за невыносимых приступов боли, во второй ученый попросил никого не винить в своей смерти.

Онкобольной ученый свел счеты с жизнью, потому что врач 107-й поликлиники Москвы, у которой он лечился, затягивала с выпиской медикаментов, заявила жена погибшего ученого Татьяна Калагина.

Когда у Калагина обнаружили рак, он лечился в Европе. Однако, когда у семьи закончились деньги на лечение, они вернулись в Россию. «Все мои попытки добиться выдачи медикаментов [в московской поликлинике] ни к чему не привели, — рассказала вдова ученого. — Оказывается, чтобы получать в этом году бесплатные лекарства, заявку нужно было подавать до октября прошлого года». По словам женщины, врач также требовала деньги за анализы.

После самоубийства ученого Минздрав решил провести собственное расследование, сообщает «Интерфсакс». Проверку проведут специалисты Федеральной службе по надзору в сфере здравоохранения.

Наука и технологии

Сергей Попов, доктор физико-математических наук, старший научный сотрудник Государственного астрономического института им. Штернберга (ГАИШ МГУ):

Для меня «Династия» — особый фонд не только потому, что я сейчас лауреат конкурса молодых докторов наук, не только из-за того, что едва ли не все конференции и научные школы в России, в которых я участвую, поддержаны «Династией». В первую очередь, только благодаря «Династии» я вообще остался в России.

Был дефолт 2003 года. Я спокойно работал на постдокторской позиции в Италии, в любимой Падуе. И тут началось: арест Ходорковского, поражение минимально вменяемых партий на парламентских выборах, ну и все по списку (сами знаете).

Как-то вдруг резко не захотелось возвращаться (постдок заканчивался осенью 2004 года). Поэтому я подал несколько новых заявок. Среди прочего, мне предложили пятилетний постдок с потенциальным превращением в постоянную позицию в хорошем астрофизическом центре. Но одновременно я подался и на грант «Династии» для молодых кандидатов, благо бюрократии там всегда было и есть мало, и все формальности очень легко выполняются.

Собственно, если бы я его не получил, то совершенно точно был бы сейчас на постоянке в другой стране.

Борис Штерн, доктор физико-математических наук, ведущий научный сотрудник Института ядерных исследований РАН и Астрокосмического центра ФИАН, главный редактор газеты «Троицкий вариант — Наука»:

Для большинства ученых и просветителей страны «Династия» не нуждается в рекомендациях. Вот чем лично мне помог фонд в деле популяризации науки:

— «Династия» в течение шести лет поддерживает издание газеты «Троицкий вариант — Наука», которая возникла по моей инициативе и главным редактором которой я состою до сих пор. Вклад «Династии» составляет половину бюджета газеты.

— Фонд учредил премию «Просветитель» за лучшую научно-популярную книгу. Я получил премию как финалист конкурса за книгу, изданную в прошлом году. Это уже сделало для меня книгу экономически оправданной.

— За последний год я принял участие в трех фестивалях науки (Москва, Петрозаводск и Калининград) и прочел в сумме шесть популярных лекций, организованных «Династией».

Ну и личное: у меня в шкафу стоит десяток научно-популярных книг, переведенных и изданных «Династией», и когда я захожу в книжный, я спрашиваю, нет ли чего нового от фонда «Династия».

В общем объеме того, что делает фонд Дмитрия Борисовича Зимина, перечисленное выше — капля в море. По моему впечатлению, в дело популяризации науки в России «Династия» вносит больший вклад, чем все государство. Многие из богатых людей России вкладывают деньги в спортивные клубы и яхты, а один — в отечественную науку и просвещение страны. Именно этот один объявляется «иностранным агентом». Такого абсурда история страны еще не знала.

Если государство хоть как-то озабочено будущим страны, оно должно поощрять этот фонд и заимствовать его опыт.

Алексей Моисеев, доктор физико-математических наук, астрофизик, ведущий научный сотрудник Специальной астрофизической обсерватории РАН:

Я дважды становился стипендиатом фонда — как кандидат и как доктор наук. То, что в один из переломных моментов я перестал думать об отъезде и решил продолжать работу здесь, во многом заслуга грантов «Династии», которые обеспечили мне стабильный минимум доходов.

Неоднократно я занимался организацией школ и конференций, получивших поддержку «Династии». Большую роль здесь играл даже не столько размер гранта, сколько огромная свобода для организатора в смете расходов. К примеру, только благодаря этой поддержке мы могли приглашать украинских астрономов на молодежную астрофизическую школу в 2009 году.

Возможно, главная заслуга Дмитрия Зимина в том, что «Династия» смогла собрать вместе множество замечательных экспертов в своих областях и просто хороших людей. До сих пор вспоминаю свою лекцию на ежегодной конференции фонда два года назад — никогда ни раньше, ни позже мне не приходилось выступать в настолько дружелюбной и адекватной аудитории.

Дмитрий Кузьмин, научный сотрудник University College London и партнер фонда RBV Capital:

Несколько лет назад мы с друзьями придумали школу «Биотехнологии будущего», которая рассказывает российским студентам, аспирантам и молодым ученым о том, как устроена жизнь в большой биологии и биотехнологическом бизнесе. Куда пойти работать, чем интересно заниматься и т. п. За прошедшие три года мы пригласили почти всех «звезд» российского происхождения прочитать у нас лекции, научили несколько сотен ребят. Все это было бы невозможно без поддержки многих людей и организаций, в частности, «Династии», которая спонсировала несколько школ, оплачивала поездки наших участников и платила им стипендии, позволяющие остаться в науке, а не уйти в бизнес.

Екатерина Мищенко, начинающий научный журналист:

Два года назад, после 11-го класса, я попала в Школу молекулярной и теоретической биологии (ШМТБ), которую поддерживает фонд «Династия». Благодаря этой летней биошколе передо мной открылся новый мир. Я увидела, как делается наука. На свою вторую ШМТБ я приехала вожатой. К тому моменту у меня уже были публикации научно-популярных статей на «Биомолекуле.ру» и в разделе науки «Газеты.ру».

Отдельное спасибо хочется сказать образовательным семинарам и школам «Биотехнологии будущего», которые тоже поддерживает «Династия». Их организаторы помогли мне сделать первые шаги на пути в научную журналистику.

Сейчас я заканчиваю второй курс факультета международной журналистики МГИМО. Все полки моей комнаты в общежитии заставлены книгами с логотипом «Династии». Я пытаюсь заниматься популяризацией науки, чтобы исчез тот информационный вакуум, в котором росла я сама. Еще я помогаю организовывать летнюю полевую биошколу «Пилигрим» своим друзьям, с которыми тоже познакомилась в Школе молекулярной биологии. Эта школа изменила мою жизнь. Поэтому никакие слова не могут выразить мою признательность фонду «Династия» и негодование по поводу творящегося вокруг него безобразия.

Полные версии историй здесь.

Здесь можно скачать приложение TheQuestion.ru, чтобы задавать свои вопросы и писать ответы.

Новости

Ведомство готово рассмотреть заявление представителей фонда об исключении его из реестра. Тем не менее, Коновалов заявил, что включение «Династии» в список иностранных агентов — это пример соблюдения закона.

26 мая основатель «Династии» Дмитрий Зимин заявил, что не собирается оспаривать решение министерства, поскольку не намерен «доказывать право тратить свои деньги». Изначально Зимин решил больше не финансировать фонд, но позже согласился изменить решение, если Минюст извинится перед ним и исключит «Династию» из реестра.

Глава Совета при президенте России по развитию гражданского общества и правам человека Михаил Федотов рассказал о беспокойстве в СПЧ из-за решения министерства. «Полагаю, что Минюст совершил ошибку, и было бы хорошо, если бы он сам ее исправил. В противном случае это придется делать в судебном порядке. Если дело дойдет до суда, Совет будет всячески помогать организациям, которые не имеют ни малейших оснований называться "иностранными агентами"», — сказал Федотов.

В ситуацию вмешался также президент России Владимир Путин. Он поручил министерству разобраться и проанализировать инцидент с фондом.

Фонд «Династия» признали «иностранным агентом»

Министерство юстиции России в понедельник, 25 мая,включилов список некоммерческих организаций-«иностранных агентов» фонд «Династия» Дмитрия Зимина

Культура

1. 1/10

Правильный ответ —

Неправильный ответ

Участники квартета The Beatles позволили втравить себя в большую киноавантюру аж два раза — и оба опыта были безумными абсурдистскими комедиями. Что это за смешное кино, где Джон, Пол, Джордж и Ринго вместе валяют дурака?

• а) «Сумасшедшие на стадионе» (1972) и «Шарло» в Испании» (1972)

• б) «Вечер трудного дня» (1964) и «На помощь» (1965)

• в) «Три мушкетера» (1973) и «Четыре мушкетера: Месть миледи» (1974)

Продолжить

Новости

Прокуратура возбудила уголовное дело о преступной халатности, допущенной при определении стран, которые проведут чемпионаты мира 2018 и 2022 годов, сообщает Associated Press. Кроме того, дело связано сотмыванием денег через счета в швейцарских банках.Дело возбудили против неустановленных людей.

Швейцарские прокуроры провели обыски в штаб-квартире Международной федерации по футболу (ФИФА) и изъяли электронные файлы и документы, которые могут пригодиться при расследовании.

Прокуратура собирается допросить не менее 10 человек, которые рассматривали заявки на проведение ЧМ по футболу в 2018 и 2022 годах.

Уголовные дела о коррупции возбудили после ареста шести высокопоставленных чиновников ФИФА, которых задержали утром 27 мая по запросу США.Однако, как подчеркнули швейцарские прокуроры, эти аресты не связаны с делами о ЧМ 2018 и 2022 годов.

Новости

Вместе с Мозговым похоронили его телохранителей Андрея Ряжского, Алексея Калашина и Александра Юрьева, а также пресс-секретаря бригады «Призрак» Анну Самелюк. Все они погибли 23 мая.

На Алексея Мозгового напали, когда он ехал на джипе по дороге между Луганском и Перевальском. Сперва машину подорвали, а после обстреляли из пулеметов. Кроме Мозгового, его охранников и пресс-секретаря погибли двое мирных жителей.

В Луганской народной республике говорят, что Мозгового убили украинские диверсанты. Ответственность за ликвидацию командира бригады «Призрак» на себя взяли бойцы партизанского отряда «Тени».

Новости

Теперь компании запрещено продавать новые полисы ОСАГО и изменять уже действующие договоры страхования. Она продолжит принимать заявления о наступлении страховых случаев и должна будет исполнять обязательства по уже заключенным договорам. Контролем за выплатами по ОСАГО будет заниматься Центробанк.

«Нарушения ООО "Росгосстрах" законодательства по ОСАГО, в том числе непредставление автовладельцам законной скидки за безубыточность, необоснованный отказ в заключении договора ОСАГО, навязывание дополнительных услуг, носили массовый характер», — заявила пресс-служба Банка. С 1 апреля по 25 мая в Центробанк поступило более 2,3 тысячи жалоб от граждан на работу «Росгосстраха» с ОСАГО. С начала года Центробанк выдал компании 385 предписаний. Кроме того, «Росгосстрах» 78 раз привлекался к административной ответственности за необоснованный отказ от заключения публичного договора страхования или за навязывание дополнительных услуг. У «Росгосстраха» доминирующая доля на рынке ОСАГО, и Банк России намерен усиленно следить за доступностью услуги страхования для автовладельцев.

Для компании решение банка оказалось неожиданным. В «Росгосстрахе» заверили, что всегда отрабатывали претензии регулятора, а число полученных с начала года предписаний — «это тысячные доли процентов от заключенных за это время компанией договоров по всей стране». Официальных документов от регулятора компания пока не получила и продолжает работать в обычном режиме.

«Росгосстрах» является крупнейшей розничной страховой компанией и лидером в сегменте ОСАГО. В прошлом году общие сборы компании составили 142,9 миллиарда рублей, выплаты — 69,2 миллиарда рублей, а прибыль — 4,6 миллиарда рублей. За 2014 год у страховщика стало на 38 процентов больше клиентов.

За парковку на газоне будут штрафовать на 5 тысяч рублей

Мосгордума окончательно приняла закон о штрафе для граждан за парковку на газоне в размере пяти тысяч рублей

ХХ век

Фото: РИА Новости

Шкала времени

Люди по-разному вспоминают время, с которого они помнят себя. Как правило, след в нашей памяти оставляют какие-то яркие события, но найти их на шкале времени удается далеко не всегда. Первое событие, которое оставило след в моей памяти, можно с большой точностью датировать серединой декабря 1934 года. В один из этих дней я увидел в газете рисунок: зловещее лицо Троцкого со срезанной макушкой, из головы которого во все стороны выползали ядовитые змеи.

Несомненно, это была какая-то центральная газета — не то «Правда», не то «Известия». 1 декабря 1934 года был убит Киров, а спустя две недели Сталин окончательного определился с теми, кого следовало назначить убийцами: троцкистско-зиновьевское отребье.

Мне было четыре с половиной года. Естественно, я не знал тогда ничего: ни того, о чем писала газета, ни того, кто был изображен на этом рисунке. Ничего. Но это лицо со змеями из головы врезалось в память навсегда. Поэтому много лет спустя, когда я узнал и день убийства Кирова, и кто был назначен главным виновником этого убийства, я смог с большой вероятностью датировать время, с которого помню себя. Этот рисунок был подобен яркой вспышке, которая внезапно осветила мое бытие. Потом моя жизнь снова оказалась за непроницаемой завесой времени, из-за которой порой всплывают в памяти только какие-то неясные, ни о чем ясно не говорящие сполохи света. Прошел почти год, прежде чем эта завеса отодвинулась и вернула меня на шкалу времени: в октябре 1935 года наша семья впервые получила постоянное московское жилье — комнату в большой коммунальной квартире в доме на Лубянском проезде.

Фото: Архив Анатолия Шендеровича

В проектном институте, 1957

Лубянка

В октябре 1935 года наша семья получила комнату в большой коммунальной квартире в доме №3/6 на углу Лубянского проезда и Мясницкой. До этого были только общежития и углы у знакомых и родственников.

Собственно, поначалу коммуналка на Лубянке представляла две квартиры, выходившие на общую лестничную площадку в известном доходном доме Стахеева. В каждую квартиру был самостоятельный вход с лестничной клетки, но внутри, за ее пределами квартиры соединялись еще и маленьким П-образным коридорчиком. В 20-е годы обе квартиры стали общежитием для профессорско-преподавательского состава Промакадемии им. Сталина — было в те годы такое высшее учебное заведение для управляющих и директоров заводов. Мама некоторое время училась там. Формально она тоже относилась к управляющим, правда, совсем другого масштаба: она заведовала детским садом Промакадемии. Зато она была членом партии с 1918 года, а это в те времена тоже кое-что значило. Не для нее — она никогда ничего для себя не просила. Но ее знакомый по Промакадемии, узнав, что она с семьей скитается по углам, отругал ее — как же, такой партийный стаж, такой козырь на руках! — и сам выхлопотал для нее жилье. Занимавшему две комнаты в общежитии на Лубянке профессору архитектуры Б. предложили уплотниться, и в одну из комнат, меньшую, служившую зубоврачебным кабинетом жены профессора, частнопрактикующего стоматолога, мы и вселились…

В кабинете мы прожили недолго. Мамин знакомый продолжал свою шефскую деятельность, и когда через несколько месяцев в общежитии освободилась большая комната, мы перебрались в нее. Переселение запомнилось мне всего лишь одним эпизодом: по коридорчику, соединявшему обе квартиры, из одной комнаты в другую я тащу стул. Мне не было еще и шести лет…

Уже после войны, выйдя однажды ночью в туалет, я увидел, как открылась входная дверь и в нашу квартиру вошла девушка, жившая в смежной квартире. С минуту она стояла, словно прислушиваясь, и только после этого по коридорчику прошла на свою сторону. Это была студентка, дочь профессора Л. Про него говорили, что он ненавидел большевиков и, не скрываясь, ждал прихода немцев. Он уцелел. А дочь опасалась не зря: через некоторое время ее арестовали — за связь с иностранцами. Формулировка по тем временам довольно распространенная…

Со временем общежитие все больше обретало черты обыкновенной коммуналки. Профессорско-преподавательский состав академии постепенно размывался совслужащими разного уровня. Давала себя знать и близость находящегося по соседству НКВД: две самые дальние комнаты с нашей стороны квартиры занимали сотрудники этого ведомства. Жена Бабеля, Антонина Пирожкова, в своих воспоминаниях писала, что обычно те комнаты или квартиры, которые принадлежали арестованным, передавались в распоряжение НКВД. Так было и в нашей квартире. Оба соседа вселились после ареста прежних обитателей этих комнат. Один сосед, неприятный малообразованный тип, редко попадавшийся на глаза жителей коммуналки, ни у кого не вызывал сомнений в его ремесле. Второй выглядел посимпатичней, но поневоле стал объектом пересудов: он страдал падучей, и этот недуг напрямую связывали с его работой.

Сюда же в ночь на 7 марта 1948 года пришли за моим отцом.

Я прожил в этой квартире до сентября 1953 года, когда после свадьбы, захватив в качестве приданого подушку, переехал к жене на Чистые пруды.

А родители — отец вернулся из ссылки в 56-м — и сестры жили на Лубянке еще 10 лет, до октября 1963 года, когда все в том же статусе старого большевика мама получила наконец отдельную двухкомнатную квартиру на 4-м этаже хрущевской пятиэтажки, рядом с метро «Щелковская». Тогда и произошло наше окончательное расставание с квартирой на Лубянке или, как мы чаще ее называли, на Дзержинке.

Фото: Архив Анатолия Шендеровича

Витя и Сережа

Дамье

…Потом мама мне рассказала, что в этот день, 31 мая 1940 года, она никак не могла выпроводить меня во двор, погулять. Должно быть, после завтрака я уселся читать, вместо того чтобы выйти на улицу.

Двор нашего дома №3/6 на углу Лубянского проезда и Мясницкой улицы был размером с небольшой переулок, скорее, тупик, по обеим сторонам которого располагалось несколько корпусов, разделенных площадками. На одной из них я увидел ребят с нашего двора. Они рисовали на асфальте круги, обозначавшие города; города соединялись двойными линиями-дорогами. Я присоединился к ним. Я рисовал, наклонившись и отставив правую ногу в сторону, когда почувствовал удар, словно разряд электрического тока; повернув голову назад, я увидел хлеставшую из ноги кровь, закричал и потерял сознание. Видимо, до прихода скорой я на несколько мгновений пришел в себя: смутно помню, что я лежал на лавке у сторожки, которая была тогда во дворе у арки ворот, ведущих на улицу.

Остальное я знаю из рассказов.

В соседнем с нашим корпусе, около которого мы играли, в окне кухни коммунальной квартиры на пятом этаже было разбито стекло. Несколько довольно крупных осколков еще держались в раме. В то время окна открывались не внутрь, как сейчас, а наружу. Теплый майский день, окно было распахнуто. Подул ветерок, створка окна с разбитым стеклом хлопнулась о стену, несколько кусков стекла полетели вниз, и один из них срезал, как ножом, мою икроножную мышцу.

Скорая отвезла меня в Тимирязевскую больницу на Большой Полянке. Сделали операцию, но скоро выяснилось, что началось заражение крови. Газовая гангрена, или, по старому, антонов огонь: стекло было грязное, да и рану, дожидаясь скорой помощи, сбежавшиеся жители дома перевязывали чем попало, в ход шли и носовые платки. Врачи опасались за мою жизнь, о том, чтобы спасти ногу, и не помышляли. Но, на мое счастье, за меня взялся главный хирург больницы Николай Георгиевич Дамье. У него уже был большой опыт лечения гангрен: не прошло и полугода с окончания финской войны. Он снял все швы, сделал дополнительный разрез выше раны, до подколенной части, и трое суток рану орошали раствором марганца. Была спасена не только жизнь, но и нога.

Первое, что я помню после того, как пришел в сознание, — склоненное надо мной лицо хирурга и его вопрос: жареную картошку есть будешь? Я продемонстрировал хороший аппетит, чем очень его обрадовал: верный признак, что больной идет на поправку. Родители приносили мне разные вкусности, неведомые тогда в нашей жизни, и я до сих пор помню вкус бутерброда с черной икрой, укрытой тонкими ломтиками свежих огурцов…

Через несколько дней во время обхода — это было во дворике больницы, куда нас выносили днем, — Николай Георгиевич, откинув одеяло и увидев мою слегка согнутую в колене ногу, велел нести меня в операционную. Разрез, сделанный под коленом, заживал и сраставшиеся ткани стягивали ногу. В операционной он, взяв ногу одной рукой за пятку, другой резко надавил на колено. Я закричал, но все уже было позади. На выпрямленную ногу наложили гипсовую лангетку, с которой я ходил довольно долго; след от нее над коленом держался еще много-много лет.

Николай Георгиевич Дамье был высоким, решительным человеком и замечательным хирургом. Запомнились его до блеска выбритая голова, проницательный взгляд из-под очков со стеклами без оправы и длинные жесткие пальцы рук, именно такие, о которых и говорят «пальцы хирурга».

Он умер, помнится, летом 1983 года. Я узнал об этом случайно, просматривая газету. На глаза попался маленький прямоугольник в черной рамке с извещением о смерти главного хирурга детской больницы №20 имени Тимирязева Николая Георгиевича Дамье: в те времена «Московская правда» регулярно печатала такие извещения. Точно такое и там же было напечатано за год до того, в сентябре 1982 года: оно извещало о смерти мамы — персонального пенсионера союзного значения Плоткиной Эйдли Абрамовны. Так они встретились — сорок с лишним лет спустя. Читать дальше >>

Фото: РИА Новости

В начало >>

В эвакуации

Среди немногих семейных документов военного времени сохранился один, относящийся ко мне лично: похвальная грамота за отличные успехи и примерное поведение, выданная ученику 4-го класса средней школы деревни Фоминки Сысертского района Свердловской области Шендеровичу Анатолию. Весь учебный 1941–1942 год я проучился в деревенской школе, которая находилась в нескольких километрах от места нашего проживания в эвакуации, которое называлось интернатом. В нем жили эвакуированные дети сотрудников Наркомтяжмаша, сотни полторы человек в возрасте от 4–5 до 16–17 лет, наши воспитатели и пионервожатые. Возглавляла весь этот коллектив моя мама.

Из Москвы мы отправились 25 июля 1941 года.

Ехали в товарных вагонах — теплушках. Память не сохранила никаких деталей нашего длительного путешествия, кроме одной — яркого пятна света из открытой двери посередине вагона, которая закрывалась только на ночь. Дней через 8–10 мы доехали до Свердловска. Ночь переночевали во Дворце культуры Уралмаша, а потом нас отвезли на заводские директорские дачи километрах в 70–80 от Свердловска, расположенные на лесистом холме на берегу реки Исеть.

Дачный поселок состоял из трех больших домов: каменного, каркасного и рубленого. Эти слова обозначали не только характер постройки — дома так и назывались. Каменный стоял недалеко от берега и, видимо, играл служебную роль. Два других стояли повыше. Каркасный дом предназначался только для летнего отдыха, а в двухэтажном красавце рубленом можно было спокойно жить и летом, и зимой.

Детский сад и руководство интерната расположились в каменном доме, а школьники с пионервожатыми и воспитателями — в рубленом: младшие на первом этаже, старшие — на втором.

Ближайший населенный пункт — деревня Фоминки — находился на другом берегу Исети, в 3–4 километрах от интерната. С осени, когда начались занятия в школе, и до весны этот путь мы проделывали каждый день, даже в 40-градусные морозы, которые, правда, там не казались такими уж страшными. А для связи с городом использовались грузовая машина и лошади. Продукты и другие необходимые в хозяйстве вещи нам привозили на грузовике, который работал на дровах, точнее, на деревянных чурках, что сжигались в его газогенераторах. А для прочих надобностей служила лошадь. Зимой, когда моя больная нога вдруг потребовала срочной медицинской помощи, мама повезла меня в город на лошади, запряженной в розвальни. Ситуация, наверно, была драматической, но мне эта санная поездка запомнилась радостным приключением. Другого такого случая — зимняя санная дорога — больше никогда не представилось…

Несмотря на тяжелые для страны времена мы, по крайней мере дети, жили как у Христа за пазухой. «Уралмаш» снабжал нас всем необходимым и кормил отменно. Взрослые, а возможно, и старшие школьники, несомненно, были в курсе событий, которыми жила страна, но мы, младший отряд, жили еще и в комфортной духовной обстановке. Отрезанные от мира лесным массивом и рекой, мы учились, отдыхали, играли. У нас в отряде я оказался главным книгочеем. Нередко перед сном читал я своим товарищам книги, а когда нечего было читать, пересказывал им своими словами содержание ранее прочитанных книг, в частности «Трех мушкетеров». Наша пионервожатая Тоня, девушка лет 18, иногда присоединялась к нам и слушала с неподдельным интересом; в ее прежней жизни книги, видимо, занимали не самое главное место. Зато она жила с нами одной жизнью, ходила с нами в походы, хорошо пела и играла на гитаре. Именно у нее я научился немного играть на гитаре и из ее, так сказать, рук получил свой первый репертуар, который еще многие годы впоследствии, пока не появились бардовские песни, исполнялся во время наших застолий. Это были и русские народные песни — мы хором пели «Дубинушку», и городской романс, и полублатные песни вроде «Есть по Чуйскому тракту машины…», «Помнишь, Акулька, мгновенье…» и т. п. Навсегда запомнился душещипательный романс «Густолиственных кленов аллея…». Много позже, в студенческие годы кто-то, услышав его, сказал мне, что это перевод из Гейне. А несколько лет назад, обратившись к интернету, я узнал, что это стихотворение Ивана Панаева; оно было написано как пародия на русские переводы Гейне и озаглавлено им «Будто из Гейне». Но, по иронии судьбы, оно стало «настоящим» цыганским романсом Дмитриева…

Там же, в интернате, я встретил свою первую любовь. Девочку звали Тая. Она была на год моложе меня — училась в третьем классе. Она была стеснительной девочкой, я тоже смелостью не отличался, и мы, стараясь хранить в тайне наше чувство, нередко общались с помощью записочек, благо у нас был личный курьер, ее младший брат. Но однажды, это было уже весной, мы вместе убежали в лес и там поцеловались. Нас, уверенных, что никто ничего не подозревает, тут же выследили наши бдительные товарищи по отряду. Она убежала. Довольно долго еще мы боялись перекинуться словом и молча испепеляли друг друга взглядами.

Летом 1942 года маму перевели на работу в Свердловск, руководить какой-то детской площадкой. Как утверждает старшая сестра, мамина начальница в городе, давно положившая глаз на наш интернат, добилась перевода мамы в Свердловск и заняла ее место.

Нам с Таей пришлось расстаться. Была недетская тоска и ощущение, что между нами разверзлась пропасть. Кажется, мы обещали писать друг другу…

Прошло два года. В августе 44-го мы снова оказались в одном пионерском лагере, уже под Москвой, в Лопасне. Заведующей опять была моя мама, а старшей пионервожатой была все та же наша прежняя вожатая Тоня. Но в наших с Таей отношениях что-то переменилось. Ни я, ни она, видимо, не обнаружили прежних чувств и интереса друг к другу не проявили. А еще через несколько лет мы случайно встретились в Детском читальном зале Библиотеки Ленина, который находился тогда в доме Пашкова. В ту нашу последнюю встречу мы спокойно, как подобает взрослым людям, с улыбкой вспоминающим о детских увлечениях, немного поговорили о том о сем — и разошлись.

Фото: Архив Анатолия Шендеровича

Дозорцев Е.С., 1941

Знакомство

Наше знакомство было спланировано.

Я учился в мужской школе №312 в Большом Комсомольском переулке. Ина — в женской школе №612 в Потаповском переулке. Товарищ Сталин не хотел, чтобы мальчики и девочки учились вместе. Но мальчики и девочки хотели встречаться. И тут неожиданно помог комсомол.

Секретарем нашей школьной комсомольской организации был мой товарищ и сосед по парте. Комсомольским секретарем 612-й школы была девочка, которая дружила с Иной. А комсомольских секретарей время от времени собирали на семинары, где наставляли на путь истинный, с которого сама партия давно сбилась. Но наставлять не переставала.

На одном из таких семинаров наши комсомольские секретари и познакомились. Знакомство быстро переросло в дружбу, столь же быстро обернувшуюся романом. Комсомольские романтики вспомнили однажды про своих лучших друзей и решили их познакомить. Для этого было серьезное основание — музыка: одна знала, что ее подруга учится в Мерзляковском училище по классу скрипки, а другой вспомнил, что я тоже очень люблю музыку. Чего ж вам больше?

Звезды сошлись окончательно, когда наша школьная пионервожатая Нина сказала как-то Полине Петровне, нашей директрисе, что неплохо бы было устроить что-нибудь вроде вечера встречи двух (тогда, весной 1947-го — девятых) классов. И правда: эпоха раздельного обучения балòв не предполагала, а мальчики хотели все-таки встречаться с девочками. Как, впрочем, и девочки.

В те времена выезд девиц с Потаповского к юношам на Большой Комсомольский был едва ли не равносилен зарубежной турпоездке: требовались серьезные согласования. Не знаю, как парткомы, а директора наших школ, взвесив все за (мальчики и девочки!) и против (мальчики и девочки?!), подошли к этому делу вполне конструктивно и дали согласие. Впрочем, и повод был очень даже благоприятный: приближался Международный женский день 8 Марта.

…Ничего о кознях наших друзей ни я, ни Ина тогда не знали. Не в пример своему, нахальному, с моей точки зрения, соседу по школьной парте я был довольно робок с девочками; весьма низкая самооценка и впоследствии не раз мешала мне правильно оценить благосклонные женские взгляды. Так что если на этом вечере нас и знакомили, я этого не понимал.

Но знакомство состоялось. Во время небольшого школьного концерта самодеятельности, который предшествовал дружескому чаепитию мальчиков и девочек, мое внимание привлекла появившаяся перед нами черноволосая девочка со скрипкой в руках, в черном же платье, спереди расшитом яркими цветами. Это была Ина.

Платье, как она мне потом рассказала, попало в нашу страну во время войны из Америки. Вместе с оружием и продуктами, поставляемыми по ленд-лизу, в Союз шли и посылки с вещами от простых американцев. Одна такая посылка попала в дом вдовы погибшего на фронте в октябре 1941 года старшего лейтенанта Дозорцева Е. С., отца Ины. Так что мы с моей будущей женой стали невольной «жертвой» отечественной комсомольской пропаганды и заокеанского «коварства».

Фото: Архив Анатолия Шендеровича

Жена и сыновья

Арест

…Много позже я узнал, что вечером того дня, 6 марта 1948 года родители были на концерте Вертинского в Минтяжмаше, где работал отец. Около полуночи они вернулись домой, мать легла спать, а отец, как он часто делал, сел к письменному столу — почитать на сон грядущий. В половине второго раздался звонок. Он открыл дверь, в комнату вошли трое: двое мужчин — один в военной форме, другой в штатском — и дворничиха. После обыска, длившегося до рассвета, отца увели.

Но мне запомнилась другое. Я проснулся от звонка. В комнате было темно, в ночной темноте к письменному столу метнулась тень, слышно было, как был выдвинут и тут же задвинут обратно ящик письменного стола. Потом зажегся свет, открылась дверь — и я увидел вошедших. Из всей процедуры обыска я запомнил только незнакомого мужчину, сидевшего перед книжным шкафом и листавшего книги. А следующая картина, оставшаяся в памяти: сидящая перед тем же шкафом плачущая мать, и мы трое, две сестры и я, стоящие рядом и пытающиеся утешить ее…

Я долго не решался открыть тот ящик. Не знаю, чего я опасался там увидеть, но понимал, что отец что-то скрывал…

Через два месяца мне должно было исполниться 18 лет, вроде бы взрослый парень, уже ходил на свидания с девушкой. А в голове была полная каша; я не знал, что думать. В первый же учебный день я пришел к нашей директрисе и сказал, что у меня арестован отец. Она выслушала меня, расспросила про семью и посоветовала продолжать спокойно учиться и никому ничего не рассказывать.

Скоро я забыл про этот ящик, но некоторое время спустя вспомнил про него и открыл. В самой глубине, у задней стенки лежали две отцовские записные книжки с адресами и телефонами — больше ничего. Все ящики дознаватели открывали и просматривали их содержимое. Открывали, разумеется, и этот. Но, может быть, торопились, а может, не очень-то и старались, только ящик выдвинули не до конца. И записные книжки остались.

Зачем понадобилось их скрывать, я тоже понял лишь через несколько лет, когда стали появляться публикации о ГУЛАГе и о том, как гэбэшники выполняли разнарядки по выявлению «врагов народа». В частности — по телефонным записным книжкам арестованных, где к их услугам было все: фамилии, адреса, телефоны.

Отец, видимо, хорошо знал об этом.

Директриса

После школы я поступил в Московский энергетический институт.

Техника не была моим призванием. Школьные учительницы по истории и литературе были уверены, что я выберу их предметы — действительно, я был, что называется, их учеником. Учился я хорошо, было несколько четверок, я почти не сомневался, что смогу получить серебряную медаль. Но получил золотую.

Много лет спустя я узнал, как это было.

Наша директриса Полина Петровна Платонова, узнав от меня, что арестован отец — а до выпускных экзаменов оставалось немногим больше двух месяцев, — собрала учителей 10-го класса (тогда в нашей школе был только один 10-й класс) и сказала им, что у меня должна быть золотая медаль. Она прекрасно понимала, да и не только она, в какой стране и в какое время мы живем. Юноша еврей, у которого репрессирован отец, на многое рассчитывать не мог, а уж об университете ему и думать не стоило.

Не уверен, что все мои учителя разделяли точку зрения директрисы. Но, по крайней мере, кривить душой им не предлагалось: я и без того был на хорошем счету. Единственный предмет, который мне не давался и который мог вызвать если не протест, то сомнения педагога, была химия. Я, как и весь наш класс, был влюблен в нашу химичку, обаятельную и доброжелательную женщину. Но химию не любил.

Так сошлось, что экзамен по химии был у нас последним из одиннадцати экзаменов, которые в тот год сдавали десятиклассники. Это было 25 июня. Была страшная жара, и, наверно, не только я в этот день нес на экзамене какую-то околесицу. Наша милая химичка улыбалась и одобрительно кивала головой. Может быть, ей было бы легче, если я бы я помолчал, не знаю. Но ритуал экзамена такого сценария не предполагает.

Подавать документы в университет меня отговорили. Ну, примут тебя, окончишь университет, твердили все вокруг, и будешь учителем в школе — в лучшем случае. А инженер — это твердый кусок хлеба.

Что значит кусок хлеба, мы хорошо понимали, нередко в буквальном смысле. Но не это обстоятельство было решающим. Я был тогда на перепутье. Единственное, что меня занимало меня в то время, была музыка, а к ней дорога была закрыта покрепче, чем в университет. Поезд уехал. Я сошел на первой попавшейся станции. Читать дальше >>

Фото: РИА Новости

В начало >>

Книгочей

Отец был страстным книгочеем еще со студенческих лет, когда он подрабатывал в Госиздате. Однажды, придя в книжный магазин издательства, он спустился в подвал, где был книжный склад, заинтересовался какой-то книгой, присел, стал читать и опомнился поздно вечером, когда магазин уже был заперт снаружи. Из книжного плена его вызволил сотрудник, живший неподалеку.

В марте 1948 года книгочея арестовали за антисоветскую агитацию и пропаганду (п. 58-10 УК РСФСР). Жили мы в то время в огромной коммунальной квартире в доме на углу Лубянского проезда и Мясницкой, известном тем, что в 1930 году там застрелился Маяковский, а ныне располагается музей его имени и книжный магазин «Библио-Глобус». Наш подъезд выходил на Лубянский проезд, как раз в том месте, где напротив слева находится Политехнический музей, а справа, на месте нынешнего скверика с Соловецким камнем, был трехэтажный дом, как бы окаймлявший будущий скверик по периметру. Второй и третий этажи этого дома были жилыми, а в первом находилось множество самых разных учреждений, и среди них, со стороны Новой площади, — букинистический магазин. Вот туда-то с весны 48-го я и стал таскать книги из отцовской библиотеки.

Мать работала в детском саду, старшая сестра была вынуждена бросить институт и тоже стала работать, а я приносил в дом деньги из букинистического магазина. Хватило, правда, не очень надолго, хотя библиотека была приличная. Кроме и сейчас привычного набора русской и зарубежной классики в нашей домашней библиотеке было немало экзотических для нынешнего времени изданий: многотомный «Агасфер» Эжена Сю, «Ключи счастья» Анастасии Вербицкой, «Без черемухи» Пантелеймона Романова и много других.

Больше, чем лицо букиниста, я запомнил его до блеска выбритую голову. И неудивительно: чаще всего я видел перед собой лысину человека, близоруко склонившегося над книгой. Скоро он стал узнавать меня; теперь я думаю, что он мог догадываться о причине, по которой через его руки постепенно проходила целая домашняя библиотека: он принимал почти все, отказывая лишь в крайних случаях.

Один такой случай запомнился: он вернул мне книгу молча, без каких-либо комментариев. Скорее всего, это была книга какого-нибудь врага народа, вроде белогвардейского генерала и яростного противника советской власти Петра Краснова, чей роман «От Двуглавого Орла к красному знамени» тоже был в отцовской библиотеке и чудом не был изъят при обыске.

Но тогда я этого не знал. В то время кроме тех «врагов народа», фотографии которых мы зачеркивали или закрашивали в учебниках, я знал только одного — собственного отца.

Музыка из-за шкафа

Со свиданий со своей будущей женой я возвращался, как правило, за полночь, нередко опаздывая на последний трамвай. Так что с Чистых прудов — она жила в Лобковском переулке — до моего дома на Лубянском проезде чаще всего я шел пешком, по Маросейке. Дóма, естественно, все уже спали.

Не спал только репродуктор. Он висел на стене перед платяным шкафом, который стоял поперек комнаты, спинкой к двери, создавая, таким образом, небольшое пространство вроде прихожей. В этом закутке помещались вешалка и маленький кухонный столик с электроплиткой. Придя домой, в полной темноте, я находил на этом столике кастрюльку с остывшей тушеной картошкой с луком или с супом. Здесь, стоя поглощая оставленный матерью ужин, я слушал музыку, доносившуюся из-за шкафа.

Так повелось с войны: радио не выключалось. Сначала — чтобы не пропустить сводки информбюро или какие-нибудь важные сообщения, потом — по привычке. Была черная тарелка радио, в которой можно было регулировать только звук, и одна программа Всесоюзного радио, которую регулировать было невозможно. Но ночью, после двенадцати, в этом не было никакой необходимости. По крайней мере для меня. В это время не было никаких важных сообщений. В это время, как правило, передавали музыку.

Никакого модернизма-авангардизма коммунистическая партия не допускала. «Катерина Измайлова» была предана анафеме еще в 36-м, Шостакович по-прежнему писал, держа кукиш в кармане, так что в основном в эти ночные часы я слушал классику: Глинка, Чайковский, Моцарт, Бетховен… Свидания, прекратившиеся только с нашей свадьбой, продолжались несколько лет. Постепенно музыка, доносившаяся в ночной темноте из-за шкафа, сделала меня знатоком и поклонником классической музыки. Может быть, именно поэтому, много лет спустя, прочитав в газете музыкальные признания Булата Окуджавы, я мог дословно повторить его слова: «Мои музыкальные привязанности распространяются не далее Рахманинова».

Фото: Архив Анатолия Шендеровича

С матерью и старшей сестрой, 1935

Музыкальные карьеры

Музыкальная карьера моего отца не задалась. У него был хороший музыкальный слух (в лагере, где он отбывал наказание, его называли слухачом), он хорошо играл на гитаре и мандолине, и когда-то сам Ипполитов-Иванов после прослушивания давал ему рекомендацию в консерваторию. Но судьба распорядилась по-иному.

Двадцатые и тридцатые годы стали свидетелями появления в нашей стране многих выдающихся музыкантов: Эмиль Гилельс, Лев Оборин, Яков Флиер, Борис Гольдштейн. Они получали первые премии на международных конкурсах, их имена мелькали на страницах газет… Отец решил, что если не он, то его сын непременно должен стать музыкантом.

Меня отвели в музыкальную школу учиться играть на скрипке. Музыкальным слухом, как я убедился впоследствии, я обладал хорошим. Меня приняли. Но скоро обнаружилось, что никакого интереса к игре на скрипке я не проявляю. Мой учитель Исаакян посоветовал родителям учить меня игре на флейте. Предложение педагога отец отклонил: международное признание получали наши скрипачи и пианисты, но никак не флейтисты. К тому же отец читал, что маленького Никколо Паганини, чтобы заставить играть на скрипке, родитель нещадно лупил и запирал в чулане. Чулана своего у нас не было, но ремень у отца был. Так что не исключено, что из меня когда-нибудь что-нибудь путное могло бы и получиться. Во всяком случае, после двух лет совместных усилий моего педагога и папиного ремня на экзамене в мае 40-го года я сносно сыграл первую часть скрипичного концерта Ридинга. А 31 мая со мной случилось несчастье. Врачи, как я писал, спасли мне жизнь, но мои занятия на скрипке естественным образом прекратились. А еще через год началась война…

Больше о моей скрипке отец не вспоминал.

Сказать, что отцом руководило только честолюбие, было бы несправедливо. Он очень любил музыку, был завзятым театралом и не упускал случая, чтобы приобщить нас к искусству — водил в театры и на концерты. Первыми нашими спектаклями были, как водится, «Синяя птица» во МХАТе и «Снегурочка» в Большом. Отец как-то ухитрялся проводить нас и на вечерние спектакли, причем, бывало, и без билета. За «Снегурочкой» последовали «Сказка о царе Салтане» и «Псковитянка», а на сцене филиала, которая впоследствии стала Театром оперетты, — «Риголетто». Опера Верди стала тогда для меня настоящим потрясением. Партию Риголетто пел Алексей Иванов, и, как я потом не раз мог убедиться, лучшего исполнителя этой роли мне слышать не приходилось. Разве что Тито Гобби, о котором я узнал много лет спустя.

…С «Риголетто» связано одно очень любопытное и еще более странное событие. Вскоре после войны — я еще учился в школе — на экраны кинотеатров вышел французский кинофильм с одноименным в нашем прокате названием. Сравнительно недавно, разумеется, с помощью интернета, я разыскал его: это был фильм 1941 года с выдающимся французским актером Мишелем Симоном в главной роли. Во Франции фильм назывался «Король забавляется», как и драма Гюго, послужившая источником оперного либретто. В памяти осталась такая сцена: я и несколько моих одноклассников после сеанса стоим перед «Колизеем». Я весь погружен в страшную, только что пережитую трагедию, не вижу и не слышу никого. Около нас останавливается какой-то седой старик и вдруг, указывая на меня, произносит: «Вот человек, который никогда не станет обманывать…». Чтó он прочитал в тот момент на моем лице — не знаю, но слова эти прозвучали словно заклятье, чем-то напомнившее только что услышанный с экрана возглас Риголетто «Вот где старца проклятье!».

Много лет спустя, прочитав «Исповедь» Ж.-Ж. Руссо, я нашел у него формулу поведения, которая больше всего подходила к этому пророчеству: «Я не всегда говорю то, что думаю, но никогда не говорю того, чего не думаю».

…Походами в Большой театр мое музыкальное образование не ограничивалось — отец водил меня и в консерваторию. Помню удививший меня концерт Давида Ойстраха и Льва Оборина: оба играли, глядя в ноты. Я не знал, что в ансамбле музыканты играют с нотами, и подумал, что знаменитые артисты просто не знали свои партии наизусть.

Прошло еще несколько лет, прежде чем я обнаружил, что музыка стала частью моей повседневной жизни. Вместе с будущей женой я осваивал репертуар студентки Музыкального училища при консерватории, вместе мы ходили на консерваторские концерты; возвращаясь после свиданий домой, я слушал музыку, льющуюся из тарелки репродуктора. Но музыка звучала не только извне — я постоянно слышал ее внутренним слухом. Она, без преувеличения, все время, как заезженная пластинка, крутилась во мне: оперные арии, увертюры, концерты, симфонии… Скоро для Ины и ее подруги по училищу я стал авторитетом в области музлитературы: был у них такой предмет — знание музыкальных произведений. По первым же тактам сочинения я мог определить его название и его автора, чем приводил их в восторг. А мне не было надобности трудиться запоминать музыкальное произведение — оно запоминалось само собой, потому что все время крутилось в голове.

Скоро пришло время, когда музыка в голове стала ощутимо мешать мне. Я понял это во время учебы в институте.

Немало было предметов, лекции по которым не вызывали у меня ничего, кроме скуки. Время, которое я просиживал на них, было бы невыносимым, если бы не музыка, которую я слышал внутренним слухом, даже записывая лекции.

…В сентябре 1978 года школьный приятель, бывший в то время заместителем главного редактора издательства «Советская Россия», предложил мне приехать на отдых в Дубулты. Он проводил свой отпуск там, в Доме творчества писателей. Время осеннее, море уже холодное, писатели потянулись на югà — и в писательском доме появились свободные номера. И вот там, раскрыв однажды «Литературную газету», я прочитал интервью с Алексеем Арбузовым, в котором маститый драматург на вопрос, кем бы он хотел стать, если бы ему представилась возможность выбрать любое поприще, ответил: «Дирижером». Я внутренне ахнул: возникло ощущение, будто меня обобрали. Словно он украл мою сокровенную мысль. Это я, я хотел быть дирижером! Чего проще: размахивай себе руками в свое удовольствие…

Род болезни. Во время консерваторских концертов я не раз вдруг ощущал на своей непроизвольно вздрагивающей руке ладонь супруги, которая мягко возвращала меня к действительности. Знаю по себе, что со стороны это выглядит даже не смешно. Будто ты случайно подглядывал за человеком в его слишком интимную минуту.

Но такова музыка. Если это, разумеется, музыка…

Фото: Архив Анатолия Шендеровича

С отцом, 1934

Четыре свадьбы и одни похороны

Эти события случились задолго до появления одноименного фильма, в 1953 году.

Сначала были, естественно, похороны. Умер великий вождь и учитель всех времен и народов. Кроме своего всемирно-исторического значения похороны сыграли еще решающую роль в том, что наша с Иной свадьба вообще состоялась. Во время похорон толпа так прижала ее к колесу грузовика оцепления, что она вряд ли сумела бы выбраться оттуда живой. Но на наше счастье солдат, находившийся в кузове этой машины, ухватил ее за ворот пальто, втащил в кузов и, сказав: «Иди домой, дура!», опустил на землю с другой стороны грузовика.

Так что нам повезло: считают, что число погибших в давке на похоронах великого вождя достигало нескольких сотен…

Вполне счастливый конец. Руки-ноги уцелели. Другое дело — головы. У большинства советских людей головы были повреждены задолго до похорон вождя, иначе они не давили бы друг друга во время траурной церемонии. Но, уходя от нас, товарищ Сталин включил какой-то невидимый нам тогда вентилятор, который постепенно помог проветрить наши мозги.

В стране немедленно возникло коллективное руководство, состоящее из помощников великого вождя. Помощники знали друг о друге все и потому смертельно ненавидели и боялись друг друга. Поэтому у дракона появилось сразу три головы: Хрущев, Маленков и Ворошилов.

Через две с лишним недели после похорон случилась великая амнистия.

Еще через неделю мы узнали, что врачи-отравители не были отравителями, что их освободили и реабилитировали.

Почти сразу же освободившиеся в камерах на Лубянке места стали заполнять теми, кто во время допросов «отравителей» занимал места в кабинетах Лубянки.

Жизнь налаживалась.

Мы с Иной и еще три наши знакомые пары решили, что время пришло.

Еще совсем недавно наше намерение сыграть в этом же году свадьбу в глазах некоторых окружающих отдавало кощунством. Такое горе, такое горе, как сказано у Жванецкого. Так сказать, еще и башмаков еще не износили, в которых шли за гробом Джугашвили.

Но, как поется, прошла весна, настало лето. Головы к этому времени успели проветриться довольно сильно. К тому же 26 июня арестовали английского шпиона Берию. Это событие, с одной стороны, подтвердило необратимость перемен, но с другой — напомнило всем, что ничего не изменилось: сажают вовсе не шпионов, а тех, кого надо.

Берия Берией, но мы с Иной и еще три пары наших близких друзей, которые только что сдали институтские экзамены — для некоторых государственные, — мы были, как говорится, на низком старте.

Первая пара едва-едва дождалась получения университетских дипломов, и уже 4 июля они принимали поздравления в качестве молодоженов. Ровно через месяц мы гуляли уже на второй свадьбе. Третьей свадьбой была наша с Иной — в ее день рождения, 26 сентября. Лишь четвертая пара немного задержалась, но все понимали, что они не имеют права пропустить 1953-й и должны успеть к Новому году. И они не подвели.

1953-й оказался счастливым со всех сторон. Читать дальше >>

Фото: РИА Новости

В начало >>

Трещины

Дом №4 в Лобковском переулке, где жила Ина и куда я со своей подушкой в качестве приданого переехал в сентябре 1953 года, был построен в 1904-м, хотя над парадной дверью красовалось высеченное в камне число MDCCCCV (1905). Возможно, строительство дома завершилось раньше, чем предполагал архитектор. Здесь в начале прошлого столетия прошла юность дочери присяжного поверенного Н. Шульца Ольги Шульц, принявшей впоследствии театральный псевдоним Андровская.

Комната, в которой мы жили, находилась на последнем, третьем этаже. Мы это, разумеется, знали, но прочувствовали только летом 1967 года, когда по прекрасному лепному потолку поползли трещины. Это обстоятельство подтолкнуло Ревекку Абрамовну, мою тещу, на новый виток многолетних хлопот по улучшению жилищных условий. До сей поры ей, вдове погибшего в октябре 1941 под Ленинградом фронтовика, успешно отказывали. Ни замужество дочери, ни рождение двух внуков впечатления не производили. Вероятно, райисполкому нужна была какая-нибудь катастрофа. И вот — о, радость! — катастрофа буквально сваливалась с неба: потолок стал грозить обрушением. Но в райисполкоме не испугались. Какая-то комиссия обследовала чердак и пришла к выводу: ничего страшного. Однако пришла осень, пошли дожди, с потолка стало капать, и тут райисполкомовская оборона дала небольшую трещину. Там сообразили, что пора чего-нибудь сделать. И сделали. В центре комнаты было установлены два деревянных бруса, которые подпирали листы фанеры, закрывавшие ставший уже проседать участок потолка…

Мы веселились, как могли. Я оклеил фанерный потолок красочными плакатами о замечательных достижениях советского народа, строящего светлое будущее под руководством КПСС, — такие плакаты свободно и в изобилии продавались в фирменном магазине на Арбате. На полу стояли тазы, в которые мы собирали дождевую воду. Ина немного опасалась, что к нам заглянет кто-нибудь «сверху», из районного начальства — и увидит плакаты. Но сверху капала только вода — чиновные люди не появлялись. Зато к нам на экскурсии приходили все наши друзья, близкие и даже дальние родственники. Обстановка не располагала к большим сборам, но небольшие застолья, разумеется, в очень тесном кругу, случались даже чаще, чем до потопа. Жизнь текла в прямом и переносном смысле…

Вечером 2 декабря 1967 года, достав из почтового ящика почту, я развернул газету и вдруг увидел упавшую к моим ногам открытку, приглашавшую нас посмотреть новую квартиру по адресу: Флотская улица, дом 13, квартира 127. Кажется, я не поверил своим глазам и показал открытку Сереже — Ины в это время дома не было. Сережа подтвердил, что это был смотровой ордер. Я вызвал супругу домой, а она, догадываясь, откуда грянул гром, позвонила подруге. Та подтвердила наши предположения: на сей раз дала трещину принципиальность ее мужа. Он занимал достаточно крупный в Москве пост и, разумеется, знал о наших проблемах. Впрочем, знал — не то слово: вместе с другими нашими друзьями он не раз сиживал у нас под фанерой. И однажды не выдержал. В порядке проверки жалобы гр. Матлиной Р.А. он позвонил в Бауманский райисполком. Этого оказалось достаточно.

Ранним утром следующего дня мы — Ревекка Абрамовна, Ина и я — поехали смотреть новую квартиру. Когда мы вышли из метро, было еще темным-темно. Мы сели на 70-й автобус и долго ехали куда-то, мимо каких-то маленьких домиков, где еще светились окна. Наш дом оказался рядом с остановкой. День был воскресный. Дверь в квартиру №127 оказалась заперта, но — дом еще только заселялся — мы нашли точно такую этажом ниже. Там дверь была открыта. Мы вошли. Трехкомнатная квартира, две смежные и одна изолированная, лоджия, кухня, раздельный санузел — обо всем этом можно было только мечтать.

Через две недели, 17 декабря 1967 года мы навсегда оставили наш замечательный дом №4 на Чистых прудах.

Фото: Архив Анатолия Шендеровича

Смотрим дело отца, 2001

Дрель, пила и молоток

Не помню, чтобы до декабря 1967 года я что-нибудь мастерил. Наверное, что-то приходилось делать руками и в моей прежней жизни, прошедшей в коммунальных квартирах. Я, правда, увлекался какое-то время резьбой по дереву, но никаких свершений в сфере хозяйственной деятельности моя память не отметила — лишнее подтверждение известного тезиса о пользе частной собственности.

В воскресенье 3 декабря 1967 года мы — теща, жена и я — произвели осмотр нашего нового жилища на Флотской улице, а в понедельник я оформил двухнедельный отпуск, который целиком провел в голых стенах новой квартиры. Ночевал на Лобковском, а на Флотской с утра до позднего вечера сверлил бетонные стены: надо было просверлить несколько десятков дыр для подвески карнизов для штор, кухонных шкафчиков, настенных ламп, вешалок и прочей домашней утвари. Это было время мастер-класса, который провел со мной муж моей старшей сестры Нади Петр Митрофанович Шулаков.

Все наше семейство преклонялось перед Петей. Если о ком-то и стоило говорить «мастер на все руки», то это о Петре Шулакове. Его диапазон был безграничен: от электронной и радиотехники до какой-нибудь расшалившейся ножки стула, которую следовало укрепить. Он прекрасно водил машину, знал ее до тонкостей и обходился без услуг ненавязчивого советского сервиса. Дома он делал все. Наша новая квартира стала для него подарком. Полигоном, на котором он мог проявить свои умения и в качестве мастера-наставника.

От него я узнал, как, попеременно сменяя работу с дрелью на углубление отверстия с помощью шлямбура, можно справиться с бетонной стеной: перфораторов, по крайней мере в хозяйственных магазинах, тогда еще не было. Он научил меня намертво ставить в просверленные отверстия деревянные пробки под будущие шурупы, предварительно обмазывая их клеем «Момент»: всевозможных пластмассовых дюбелей, в изобилии лежащих сегодня на прилавках, не было и в помине. Он показал мне, как правильно врезать в дверь замок, и научил, как с помощью маленького кусочка пластилина можно насадить на отвертку шуруп, чтобы потом, не боясь уронить, спокойно вворачивать его в заранее подготовленное отверстие…

Разумеется, еще многое — и гораздо больше, чем в эти две недели, — надо было сделать и делалось в этой квартире. Но базовые мои умения были подготовлены в эти дни под спокойным и дружелюбным Петиным приглядом.

А на Лобковском в это время приобретались эти самые кухонные шкафчики, книжные полки и другая утварь и с помощью близко живущих друзей, главным образом с помощью подруги, которая и познакомила нас, паковались вещи. С ее же помощью потом мы находили безвозвратно, казалось бы, потерянные во время переезда предметы.

Две недели пролетели незаметно. В воскресенье, 17 декабря, наша квартира на Лобковском представляла любопытное зрелище: ко времени, на которое была заказана машина для перевозки, здесь собрались почти все наши друзья и родственники. Едва появившись, они сразу, не дожидаясь приезда машины и вопреки попыткам хозяев что-то там организовать, стали хватать первое, что попадалось под руку, и волокли вниз, где вновь подходившие вставали в караул для охраны нашего скарба.

Несмотря на множество вполне ожидаемых помощников были заказаны и грузчики — среди прочего предстояла перевозка пианино, прославленного впоследствии Витей «Оффенбахера». Но в отличие от инструмента, который таскали в рассказе, здесь для грузчиков проблем не было: всего три этажа и широкие пологие лестницы с площадками, пригодными, пожалуй, для танцзала.

Впрочем, лиха беда начало. Нашему «Оффенбахеру» пришлось пережить еще немало путешествий. На Флотской его таскали на пятый этаж и потом, когда отселился Витя, спускали. Потом была Витина квартира в Бескудниково и две квартиры на Никитинской улице (где и родился рассказ), прежде чем «Оффенбахер», скорее всего, навсегда, обосновался на Егерской улице.

Фото: Архив Анатолия Шендеровича

У школы, 1947

В дружеском кругу

С трудом представляю себе, как сложилась бы моя жизнь, если бы мои друзья не познакомили меня с моей будущей женой. Жизнь могла бы пойти совсем по другому руслу, более соответствующему замкнутому характеру погруженного в себя человека.

Но все было по-другому. Ина была жизнелюбива, умела радоваться и смеяться. Всю жизнь, всегда и везде она была окружена друзьями. Дома и во дворе, в школе и в училище, в институте и на работе — повсюду вокруг нее были друзья, она умела находить контакт с самыми разными людьми. Коммуникабельность была едва ли не главной чертой ее характера.

Впоследствии это не раз приводило к коллизиям, о которых, правду сказать, другие могли бы мечтать. При нашей ограниченной жилплощади и скудных материальных ресурсах собрать сразу всех, кого хотелось бы пригласить, допустим, 26 сентября, в ее день рождения — а это человек 20 — было невозможно. День рождения порой проходил в два, а то и в три этапа…

Было среди наших близких друзей несколько семейных пар, с которыми, так уж повелось, мы время от времени встречались тет-а-тет и на их площадках. Но был и, так сказать, ближний круг: пять семейных пар, которые встречались регулярно. Это были наши школьные друзья, которые нас и познакомили. Потом они, не переставая дружить, разошлись, и появились две новые семьи. В студенческие годы к школьным друзьям присоединились, как водится, друзья из института. Мы много времени проводили вместе, гуляли с детьми, ходили в музеи, на выставки, в кино. И конечно, регулярно встречались за столом. Государственных и семейных праздников как поводов для сбора нам было мало. Мы встречались чуть ли не каждую неделю и без больших затрат: картошка с селедкой, квашеная капуста или соленые огурцы, колбаса и, конечно, бутылка водки…

Дружба не мешала горячим застольным спорам. В темах недостатка не было: политика, искусство, наука, книги, женщины… Но, прежде всего, конечно, политика. Стремительные перемены, происходившие в мире и в нашей стране, оценивались по-разному. Разными были наши характеры, разной — степень вовлеченности в политическую и общественную жизнь. Иногда за столом оказывались две противостоящие друг другу группы, но бывало, что в изоляции оставался кто-то один. Чаще всего в этой ситуации оказывался я, так что порой даже моя благоверная махала на меня рукой. Но, когда за столом становилось слишком горячо, кто-нибудь предлагал очередной тост, и драчка прекращалась сама собой.

Так было до осени 1968 года.

Ввод войск Варшавского договора в Чехословакию мы обсудили и осудили еще в августе на пляже в Саулкрастах, что под Ригой, — там, где нас застала эта весть. Но еще долго подавление Пражской весны давало себя знать: многих чешских руководителей сменили, Дубчека заставили подписать нужный СССР договор, изменить курс, ввести цензуру. В один из дней поздней осени мы в очередной раз собрались за столом в нашей новой квартире на Флотской улице. Разговор, естественно, коснулся чешских событий. Неожиданно обычный спор принял какой-то чересчур резкий и личный характер, после которого мы с одним моим приятелем не разговаривали почти два года…

Через несколько лет наше благосостояние изменилось к лучшему — у кого более, у кого менее заметно. Одни защищали диссертации, другие росли в должности. Это не могло не отразиться — в лучшую сторону, разумеется, — на меню наших застолий, но отрицательно сказывалось на их регулярности и на температуре наших споров. Пока естественным образом они не прекратились совсем. Как совсем погас свет в прощальной симфонии Гайдна, во время исполнения которой музыканты один за другим прекращают играть, гасят свет и покидают сцену…

Новости

Владимиру Кара-Мурзе стало плохо в офисе на Зубовском бульваре во вторник, 26 мая. Его госпитализировали в одну из больниц Москвы. Врачи установили, что у журналиста резко упало артериальное давление, и решили перевести его в Научный центр имени Бакулева.

В научном центре состояние Кара-Мурзы ухудшилось, и «он начал впадать в кому», сообщил телеканал. Впал ли журналист в кому, пока неизвестно. Позднее Кара-Мурзу перевели в больницу имени Пирогова. Состояние журналиста оценивается как крайне тяжелое.

Информация LifeNews пока не нашла подтверждения в других источниках.

Владимир Кара-Мурза в прошлом работал в «Новых известиях», «Коммерсанте», восемь лет руководил бюро телекомпании RTVi в Вашингтоне. Он писал для таких газет как The New York Times, Washington Post и Financial Times.

Кара-Мурза состоит в федеральном политическом совете оппозиционной партии «РПР-ПАРНАС». В 2011 году Кара-Мурза от имени российской оппозиции предложил Конгрессу США создать «Список Магнитского», по которому некоторым жителям России запретили въезжать в США.

Новости

Адвокат Шамсудин Цакаев, который защищает Дадаева, собирается обжаловать решение следователя. «Следователь Стадников, насколько мне известно, ограничился опросом членов следственной группы СКР, расследующей убийство Бориса Немцова. Между тем никто не говорил о том, что моего клиента пытали следователи», — рассказал адвокат.

Заура Дадаева пытали после задержания 5 марта 2015 года, заявил адвокат Цакаев. Между реальным задержанием и официально оформленным задержанием Дадаева прошло два дня, говорит он. «На вопрос, где и с кем находился все это время Заур Дадаев, проверка даже не попыталась ответить», — отметил адвокат.

Бывший боец чеченского батальона «Север» Заур Дадаев во время допроса в Следственном комитете, который прошел 8 марта, признался в убийстве оппозиционера Бориса Немцова. Он рассказал о подготовке к преступлению, роли других задержанных по делу, а также непосредственно об убийстве.

Однако позже Дадаев дважды отказался от признательных показаний: он заявил, что оболгал себя и своих товарищей под пытками электрическим током. По словам Дадаева, неизвестные «люди в черной форме» заставили его выучить наизусть заранее написанный текст показаний, который он позже проговорил под видеозапись в кабинете следователя. Обвиняемый в убийстве Немцова заявил, что пытавшие его люди грозились убить его сослуживца Рустана Юнусова, которого задержали вместе с ним.

Новости

Аресты прошли в отеле, в котором чиновники ФИФА остановились перед выборами нового главы спортивной организации. Двух задержанных вывели из здания без наручников, еще один чиновник ФИФА Эдуардо Ли из Коста-Рики покинул отель через задний выход.

Спортивных функционеров арестовали по запросу США. Прокуратура Нью-Йорка подозревает их в коррупции: чиновники могли получать взятки и откаты от стран, которые претендовали на проведение чемпионата мира по футболу. Кроме того, их подозревают в махинациях при заключении сделок на телетрансляцию мирового первенства, а также в мошенничестве, рэкете и отмывании денег.

Имена всех задержанных чиновников пока не сообщались. Известно, что многие из них входят в исполнительный комитет ФИФА. Всего у США есть претензии к 10 сотрудникам федерации, в том числе к Джеффри Уэббу с Каймановых островов, Эухенио Фигередо из Уругвая, а также Джеку Уорнеру из Тринидада и Тобаго.

Чиновники ФИФА приехали в Цюрих на выборы нового главы Международной федерации футбола. На этот пост претендуют действующий президент ФИФА Зепп Блаттер и иорданский принц Али бин аль-Хуссейн. Предполагается, что Блаттер сохранит за собой место, которое он занимает с 1998 года.

Новости

«Иностранный агент ничего не может финансировать в России, он может финансировать те страны, чьим агентом он является», — сказал Зимин, который после включения «Династии» в реестр «иностранных агентов» отказался спонсировать фонд. По словам бизнесмена, он может изменить свое решение после извинений: «Тогда я подумаю».

Минюст 25 мая включил фонд «Династия» в список «иностранных агентов», поскольку организация получает деньги из-за рубежа и ведет политическую деятельность. «Династия» финансировала иностранными деньгами фонд «Либеральная миссия», который проводил просветительские проекты с «признаками политической акции», то есть старался изменить государственную политику, рассказал неназванный источник, знакомый с материалами проверки Минюста.

В Минюсте посчитали «политическим» то, что «Либеральная миссия» выпустила книгу «Право и власть» и провела политические семинары «Я думаю», рассказал исполнительный директор фонда «Либеральной миссии» Игорь Разумов. В министерстве решили, что эти действия влияли на общественное мнение, чтобы воздействовать на решения, которые принимают государственные органы.

В «Либеральной миссии» говорят, что фонд финансировали со счетов компании «Кодан траст лимитед» Дмитрия Зимина, которая зарегистрирована на Бермудских островах. «Финансовые средства в данном случае не могут рассматриваться как иностранное финансирование, это деньги российского бизнесмена», — уверен директор «Либеральной миссии».

В защиту фонда «Династия» выступили российские издательства, ученые, бизнесмены, в том числе президент Российского союза промышленников и предпринимателей Александр Шохин.

Президент России Владимир Путин 26 мая поручил Минюсту разобраться и проанализировать ситуацию с фондом «Династия», отметил собеседник издания в Кремле.