- То, что нашли на месте преступления, туда положили не случайно, - заявил Линкольн Райм. - Это было сделано преднамеренно. Тут разыграна чуть ли не целая пьеса.
     Лон Селитто снял пиджак, под которым оказалась жеваная неглаженная рубашка. Он прислонился к столу, заваленному всевозможными бумагами и, сложив руки на груди, внимательно слушал своего старого друга.
     Вместе с Лоном вернулся и Джерри Бэнкс. Сейчас он не сводил своих светло-голубых глаз с Райма. Ни кровать, ни панель управления больше его не интересовали.
     - Но что за историю пытается передать нам преступник? - нахмурился Селитто. - Что он хочет рассказать?
     На месте преступления, особенно если совершено убийство, подозреваемый частенько специально подбрасывает различные вещицы, чтобы сбить с толку следователей и повести их по ложному пути. Иногда встречаются довольно умные преступники, тщательно продумывающие каждый свой шаг, но, большей частью, они допускают существенные промахи. Например, муж, избивший жену до смерти, пытается все сделать так, чтобы инсценировать ограбление квартиры. Он "ворует" все без исключения драгоценности своей супруги, совершенно забывая о том, что оставляет при этом на самом видном месте свой собственный перстень или золотой браслет.
     - Вот тут-то и кроется самое интересное, - продолжал Райм. - Все предметы, найденные на месте преступления, говорят не о том, что там случилось, а о том, что должно произойти в ближайшем будущем.
     - С чего это ты так решил? - проворчал Селитто.
     - Возьмем для начала клочки бумаги. Они явно свидетельствуют о том, что сегодня ровно в три часа дня должно что-то случиться.
     - Сегодня?
     - Вот, посмотри! - Нетерпеливым кивком Райм указал в сторону отчета.
     - На одном обрывке действительно написано "три часа дня", - констатировал Бэнкс. - А на втором остался только номер страницы, вырванной из какой-то книги. Почему вы решили, что речь идет о сегодняшнем дне?
     - Это не номер страницы, - Райм изумленно приподнял бровь. Неужели они не могут сами до сих пор догадаться? - Рассуждайте логически! Единственной причиной, по которой преступник оставил нам эти "вещественные доказательства" было то, что он пытается нам что-то сказать. В данном случае номер самой страницы не имеет никакого значения, поскольку мы не знаем, из какой именно книги вырван листок. Ну, а если это так, что же из этого следует?
     Молчание.
     Потеряв всяческое терпение, Райм выкрикнул:
     - Это число и месяц! Восемь - двадцать три. Восьмой месяц, август, и двадцать третье число. Значит, именно сегодня в три часа дня должно что-то произойти! Идем дальше. У нас имеется некий шарик. Это асбест.
     - Асбест? - неуверенно произнес Селитто.
     - Там, в отчете, написана его формула. Это же роговая обманка. Силикат магния. То есть асбест. И зачем Перетти понадобилось отсылать его для дальнейшего анализа в лабораторию ФБР, мне совершенно непонятно. Итак, на полотне железной дороги находится асбестовый шарик, а там его быть не должно. Кроме того, мы имеем железный болт, шляпка которого окислена, а ножка - нет. Это означает, что он был прикручен где-то в течение долгого времени и лишь недавно оттуда изъят.
     - А не могло случиться так, что он пролежал очень долго в земле, а когда преступник копал могилу, то случайно вырыл и его?
     - Исключено, - авторитетно заявил Райм. - В этом месте города подстилающая порода располагается достаточно близко к поверхности, а следовательно, и водоносный слой тоже. В почве на территории от 34-й улицы и до самого Гарлема содержится столько влаги, что она способна окислить железо за несколько дней. Наш болт проржавел бы до самого основания. А не только его шляпка. Это в том случае, если бы он действительно долго пролежал в земле. Нет, его откуда-то открутили, принесли на место преступления и умышленно оставили там. И еще этот песок... Скажите мне на милость, какого черта на железной дороге в Манхэттене мы обнаруживаем холмик белого песка? Здесь в состав почвы, насколько мне известно, входят суглинок, ил, гранит и мягкая глина.
     Бэнкс уже открыл было рот, чтобы возразить, но Райм не стал дожидаться, пока заговорит молодой следователь, и снова сам взял слово:
     - Самое главное: почему все эти необычные вещи были сложены вместе? Дело в том, что наш подозреваемый пытается нам что-то передать. Могу поспорить, что это именно так. Бэнкс, вы нашли боковой вход в тоннель?
     - Да, вы оказались абсолютно правы, - кивнул молодой человек, - примерно в ста футах севернее могилы располагается вход, который оказался выбитым изнутри. И насчет отпечатков обуви вы тоже сказали все верно. А следов шин мы так и не обнаружили...
     И вот теперь еще кусочек асбеста, болт и обрывки бумаги...
     - Скажите, а место преступления все еще остается закрытым?
     - Нет, мы его разблокировали.
     Линкольн Райм, инвалид, обладающий невероятного объема легкими, злобно зашипел и, наконец, закричал:
     - Кто посмел допустить такую ошибку?!
     - Не знаю, - виновато протянул Селитто, - скорее всего, дежурный офицер.
     "Значит, Перетти", - подумал про себя Линкольн, а вслух произнес:
     - Ну, в таком случае придется ограничиться только тем, что мы уже имеем.
     Все улики, которые могли объяснить следователям, что за личность этот похититель и что он задумал, находились сейчас в отчете или были жестоко затоптаны ботинками полицейских, праздных пешеходов и железнодорожных рабочих. Вся остальная работа по поиску необходимых сведений, то есть обычная рутина, включающая в себя опрос местных жителей, отработка версий и так далее, велась крайне лениво. Так было всегда. И только осмотр места преступления должен был производиться "молниеносно". Именно так и поступал всегда Райм, когда еще служил в полиции и имел в подчинении офицеров. Если же какие-то специалисты работали с меньшей скоростью, чем этого требовал Райм, он немедленно увольнял их, и набирал в свою команду более расторопных полицейских.
     - Перетти лично осматривал место преступления?
     - И сам Перетти, и вся его группа в полном составе.
     - В полном составе? - сухо переспросил Линкольн. - Что это еще такое?
     Селитто взглянул на Бэнкса, и тот торопливо пояснил:
     - Четыре технических работника из фотолаборатории, четверо специалистов по отпечаткам пальцев, восемь детективов и судебный эксперт.
     - Целых восемь детективов осматривали место преступления?
     Для работы с местом преступления сложились свои правила, по которым получалось, что при убийстве лучше всего будет произведен осмотр двумя специалистами, так как один может что-то упустить из виду. Если же их будет трое или больше, выше вероятность, что они упустят еще больше важных деталей, понадеявшись друг на друга. Что касается Линкольна Райма, то он всегда предпочитал работать в одиночку. Конечно, специалисты по отпечаткам пальцев пытались отыскать какие-нибудь скрытые следы, а фотографы делали свою работу: щелкали камерами и снимали место преступления на видео, но основную работу Райм выполнял самостоятельно.
     Перетти... Райм сейчас вспоминал, как лет шесть или семь тому назад он сам принял на службу этого подающего надежды сыночка богатого политика. Место в отделе судебной экспертизы всегда считалось лакомым кусочком, и чтобы попасть в подразделение к Райму, нужно было отстоять длинную очередь. Одной из любимых процедур отсеивания кандидатов у Райма являлся просмотр "семейного альбома", коллекции самых отвратительных фотографий, сделанных на местах преступлений. Некоторые офицеры бледнели от подобных снимков, другие тихо похихикивали. А бывали и такие, которые возвращали альбом, недоуменно поднимая при этом брови и как бы спрашивая: "Ну и что?". Именно таких и предпочитал Райм набирать в свою команду. Одним из них оказался и Перетти.
     Селитто что-то спросил у Райма, но тот пропустил вопрос мимо ушей и теперь, в свою очередь, смотрел на Лона так, словно хотел, чтобы тот повторил свою просьбу:
     - Ну, так ты будешь работать вместе с нами над этим делом?
     - Работать вместе с вами? - Райм рассмеялся и закашлялся. - Не могу, Лон. Я постараюсь выдать вам несколько свежих идей, которые, может быть, окажутся кстати. Тебе поручено расследование, вот и дерзай. Том, соедини меня с Бергером, - внезапно обратился он к помощнику. - Сейчас он жалел о том, что отложил свою встречу с доктором на целых два дня. Но, кто знает, возможно, еще не поздно, и они смогут увидеться в самом ближайшем будущем? Райм почувствовал, что ему будет очень трудно вытерпеть эти дни, прежде чем он, наконец, совершит свой долгожданный переход... Понедельник. Почему-то именно сейчас ему было неприятно думать о смерти именно в понедельник. Наверное, ничего необычного в таком решении не было.
     - Скажите "пожалуйста", - капризно потребовал помощник.
     - Том!
     - Ну, хорошо-хорошо, - юноша поднял обе руки, показывая тем самым, что сдается, и полностью повинуется своему хозяину.
     Райм беспомощно оглядел столик, на котором доктор оставил бутылку, пузырек с таблетками и пластиковый пакет. Они казались такими близкими и, одновременно с этим, недосягаемыми, как, впрочем, и многое другое в жизни инвалида.
     Селитто набрал номер, поднес трубку к уху и чуть склонил голову, прислушиваясь к голосу на другом конце провода. Он представился и мельком взглянул на часы. Стрелки показывали половину первого.
     - Да, сэр, - детектив перешел на почтительный шепот. Райм сразу догадался, что Лон звонит мэру. - Это относительно похищения из аэропорта Кеннеди. Я уже успел переговорить с Линкольном Раймом... Да, сэр, у него имеются кое-какие мысли по этому поводу... - Лон не спеша перешел к окну, бессмысленно оглядел соколов, одновременно пытаясь объяснить нечто непостижимое человеку, управляющему самым таинственным городом на всей планете. Затем он повесил трубку на рычаг и повернулся к Райму:
     - Они вместе с шефом хотят, чтобы этим делом занялся именно ты, Линк. Очень просили. Сам Уилсон.
     Райм не смог сдержать смеха:
     - Лон, да ты оглянись вокруг себя. Ты что, ничего не замечаешь? Неужели я похож на человека, способного вести расследование?
     - Обычное расследование вряд ли. Но дело в том, что сейчас мы столкнулись с весьма неординарным убийством. Разве я не прав?
     - Прости, но у меня нет на это времени. Тот самый доктор... И новый тип лечения... Том, ты дозвонился до него?
     - Пока нет. Подождите еще минутку.
     - Немедленно! Сейчас же звони, и пока не добьешься, не отходи от телефона! - рассердился Райм.
     Том взглянул на Селитто и вышел из комнаты. Райм понял, что помощник и не собирался никуда звонить. Черт бы его побрал!
     Бэнкс дотронулся до одного из порезов на лице и неожиданно выпалил:
     - Ну, тогда хотя бы поделитесь своими соображениями. Пожалуйста. Этот предполагаемый подозреваемый, как вы говорили, он ведь...
     Селитто лишь махнул рукой, приказывая Джерри замолчать, не сводя при этом пристального взгляда с Райма.
     "Ах ты, старый хрен! - думал Линкольн. - Как мне это знакомо! Эта тишина, которую мы так ненавидели и пытались заполнить хоть чем-нибудь. Сколько свидетелей и подозреваемых было похоронено в этой гнетущей тяжелой тишине!" Несомненно, они с Селитто составляли единую команду. Райм прекрасно управлялся с вещественными доказательствами, а Лон превосходно работал с людьми. Вдвоем они дополняли друг друга.
     Два мушкетера. И если существовал третий, то им являлась чистая и строгая тишина.
     Глаза детектива остановились на отчете, лежащем на столике Райма.
     - Послушай, Линк, что же сегодня должно произойти ровно в три часа дня? - начал он.
     - Понятия не имею, - равнодушно произнес тот.
     - Прямо так и не имеешь? - ехидно переспросил Селитто. "Ах ты, хитрюга! Но так просто меня не возьмешь!"
     - Он собирается убить ее, - наконец, словно нехотя, заговорил Райм. - Ту самую женщину из такси. И очень жестоким способом. Это я вам гарантирую. Он задумал нечто такое, что будет равносильно погребению заживо.
     - О Господи! - прошептал Том, который до сих пор стоял в дверях и не думал никуда уходить.
     Почему они не оставят его в покое? Может быть, стоит им рассказать, какую невыносимую боль в шее и плечах он сейчас испытывает? Или о другой боли, фантомной, которая, хоть и не столь сильна, но куда более пугающая. Она мучает все его тело, которое давно забыло физические ощущения. Может быть, имеет смысл поведать им о том, насколько он устает ежедневно оттого, что... что вообще продолжает существовать? И еще о той слабости, которая угнетает его, а причиной ее является постоянная зависимость от других...
     Можно рассказать им и о том проклятом комаре, который залетел к нему в комнату прошлой ночью и в течение целого часа атаковал его лицо с бреющего полета. У Райма даже закружилась голова, когда он пытался избавиться от него, пока, наконец, маленькое чудовище не уселось Линкольну на ухо, где тот позволил себя укусить, чтобы только отделаться от надоедливого насекомого. И то лишь потому, что это место было доступно Райму: впоследствии он мог спокойно тереться ухом о подушку, чтобы почесать укушенную плоть.
     Селитто приподнял бровь.
     - Сегодня, - вздохнул Райм. - Именно так.
     - Спасибо, Линк. Мы тебе обязаны, - Селитто подвинул свой стул поближе к кровати приятеля и кивком велел Бэнксу последовать его примеру:
     - Ну, а теперь, - попросил он, - нельзя ли поговорить об этом поподробнее? Что же задумала эта задница?
     - Не так быстро, - остудил его Райм. - Я не работаю в одиночку.
     - Что ж, это разумно, - согласился Лон. - Кого бы ты хотел видеть в своей комнате?
     - Технического сотрудника из следственного управления. Причем самого лучшего. Пусть немедленно приезжает сюда со всем основным оборудованием. Нужно еще несколько мальчиков, которые начнут проводить тактическую работу. Да, и еще мне понадобятся несколько телефонов, чтобы дело пошло быстрее, - инструктировал Райм, одновременно поглядывая на бутылку виски, стоявшую на тумбочке. Ему тут же вспомнился и дешевый бренди из набора Бергера. Нет уж, если он решился на последний переход, ему поможет не подобная дешевка, а что-нибудь весьма дорогое и достойное. Например, "Лагавулин" шестнадцатилетней выдержки или даже "Макаллан", возраст которого исчисляется десятилетиями. Или (а почему бы и нет?) и то, и другое одновременно.
     Бэнкс сразу же выложил на столик свой сотовый телефон:
     - Куда надо звонить? - с готовностью отозвался он.
     - В город.
     - Отсюда?
     - Конечно, нет! - рявкнул Райм.
     - Он имел в виду, что ему нужны операторы, которые по телефонам начнут добывать необходимую информацию, - пояснил Селитто. - Кто-нибудь из наших полицейских диспетчеров.
     - Теперь понятно.
     - Звони в контору, - приказал Селитто, - пусть нам предоставят двоих или троих диспетчеров.
     - Лон, - обратился к приятелю Райм, - а кто опрашивал местных жителей по поводу сегодняшнего убийства?
     - Братья Харди, - выпалил за него Бэнкс и улыбнулся. Но Райм так сверкнул на него глазами, что улыбка тут же слетела с лица юноши:
     - Детективы Беддинг и Саул, сэр, - быстро добавил он. Но на этот раз не удержался уже сам Селитто и усмехнулся:
     - Братья Харди. По-другому их никто и не называет. Ты их не знаешь, Линк. Эти ребята работают в отделе по расследованию убийств в центральном районе города.
     - Они близнецы, - пояснил Бэнкс, - и их почти невозможно различить. К тому же, они довольно смешные, - добавил он.
     - Только комедиантов нам здесь не хватало, - нахмурился Райм.
     - Нет, не в этом дело, - поспешил заверить Райма Лон в полной профессиональной пригодности братьев. - Лучше них никто не сумеет прочесать местность. Помнишь, в прошлом году была похищена восьмилетняя девочка в Квинсе? Так вот, преступника нашли только благодаря Саулу и Беддингу. Они буквально замучили своими вопросами весь район. В их отчетах насчитывалось две тысячи двести протоколов! Если бы не они, мы бы так и не схватили того негодяя. Когда мы узнали, что жертвами были пассажиры из аэропорта Кеннеди, сам Уилсон потребовал, чтобы братья Харди подключились к расследованию.
     - И чем же они сейчас занимаются?
     - Поиском свидетелей. В основном, в районах, примыкающих к железной дороге. Кроме того, пытаются вынюхать все возможное о таксисте и его машине.
     - Так ты позвонил Бергеру или нет?! - неожиданно закричал Райм в коридор, адресуясь к Тому. - Разумеется, нет! А тебе известно такое слово, как "неповиновение"? Что ты там торчишь без дела? По крайней мере, мог бы немного помочь и здесь. Снова поставь отчет в рамку и начинай перелистывать страницы, что ли.
     - Похоже, у нас сегодня благодушное солнечное настроение, - огрызнулся помощник.
     - Немного повыше, а то я вконец ослепну! - продолжал ворчать Райм.
     Он впился глазами в текст и некоторое время с интересом читал, затем взглянул на Селитто. Тот пытался кому-то дозвониться, но Линкольн перебил его:
     - Что бы ни случилось сегодня в три часа дня, если нам удастся найти это место, там будет совершено преступление. Именно поэтому мне нужен надежный человек, который осмотрит его.
     - Хорошо, - кивнул Селитто. - Я свяжусь с Перетти. Можно бросить ему эту лакомую косточку. Я знаю, что он лично не будет напрашиваться в нашу команду, поскольку считает, что мы обязаны ходить вокруг него на цыпочках.
     - Разве я просил, чтобы к нам присоединился Перетти? - пробурчал Райм.
     - Но он сейчас считается одним из лучших сотрудников в следственном управлении, - возразил Бэнкс.
     - Нет, только не он, - пробормотал Райм. - Есть еще кое-кто, кого бы я с удовольствием принял в нашу команду.
     Селитто и Бэнкс обменялись недоумевающими взглядами. Потом Лон улыбнулся, бессмысленно поглаживая свою измятую рубашку.
     - Кто бы он ни был, ты его получишь, - уверенно пообещал он Линкольну. - Ты у нас сегодня король дня.
    
     ......
    
     Ти-Джей Колфакс смотрела в черный глаз трубы. Уроженка горных склонов восточной части штата Теннеси, выпускница высшей школы бизнеса города Нью-Йорк и прекрасная работница отдела торговли валютой только что очнулась от тяжелого сна, больше напоминавшего глубокий обморок. Спутанные волосы липли к щекам, пот ручьями стекал по лицу и шее, попадая на грудь.
     Выбравшись из темноты сна, она увидела, что смотрит в черное отверстие какой-то ржавой трубы диаметром дюймов в шесть, из которой была вынута заглушка.
     Она втянула носом воздух, поскольку рот до сих пор был заклеен широкой липкой лентой. Неприятный запах горячего пластика распространился по всей носоглотке и заставил женщину поморщиться.
     "Что случилось с Джоном? - размышляла Ти-Джей. - Где он?" Колфакс отгоняла от себя неприятные мысли и старалась не вспоминать тот громкий хлопок, услышанный ею еще вчера вечером в этом подвале. Она выросла в Теннеси и знала, что означают подобные хлопки.
     "О Господи! - молилась она за своего начальника. - Сделай так, чтобы с ним все было в порядке!"
     "Необходимо оставаться спокойной и не паниковать, - решила для себя женщина. - Начнешь снова орать, так вспомни, что может произойти". Тогда, после выстрела, она впала в истерику и разрыдалась так, что едва не задохнулась.
     Только спокойствие.
     Можно смотреть в этот черный глаз трубы и притвориться, будто он даже весело подмигивает. Надо сделать вид, будто это и есть твой ангел-хранитель, старающийся приободрить тебя и вселить в душу хоть каплю надежды.
     Ти-Джей сидела на полу в окружении бесконечных труб и проводов. Здесь царила настоящая жара. Жарче, чем в столовой у ее брата, жарче, чем в июльские дни в запертом автомобиле с поднятыми стеклами. Где-то капала вода, с потолка, с древних решеток свисали самые настоящие сталактиты. Единственным освещением здесь были несколько тусклых желтых лампочек. А над самой головой Ти-Джей красовался какой-то предупреждающий знак. Она не могла разобрать, что же там написано, и видела сейчас только расплывчатый текст в красной рамке. О чем бы ни сообщала эта табличка, в самом конце надписи был выведен жирный восклицательный знак.
     Ти-Джей снова попыталась высвободиться из оков, но наручники надежно сжимали ее запястья, грубо врезаясь в кожу почти до кости. Отчаянный, какой-то животный крик вырвался из горла несчастной женщины. Однако толстая липкая лента и гул работающего где-то неподалеку оборудования заглушили этот невнятный звук. Никто не смог бы услышать его, даже если бы находился рядом.
     Черный глаз безмолвно смотрел на девушку. "Ты ведь обязательно спасешь меня. Верно?" - уже в который раз мысленно обратилась девушка к бездушной трубе.
     Неожиданно где-то вдали раздался грохот металла, словно кто-то закрыл где-то железную заслонку. Примерно с таким же звуком запираются двери на пароходе. Шум исходил откуда-то из недр трубы, из ее дружелюбного "глаза".
     Женщина дернулась и попыталась встать на ноги, однако, ей не удалось приподняться ни на дюйм.
     "Ничего страшного, не надо паниковать, - снова напомнила она себе. - Немного переждем и попробуем еще раз".
     Только теперь она поняла, что сумеет прочитать табличку, расположенную наверху. Надо только немного придвинуться к ней поближе и склонить голову. Вот теперь буквы становились понятными и больше не расплывались.
     Нет, только не это! О Господи!..
     И Ти-Джей снова расплакалась.
     Почему-то перед ее мысленным взором возникла мать, с гладко зачесанными назад волосами, в своем любимом васильковом фартуке. Она нагнулась над дочерью и ласково зашептала: "Все будет хорошо, дорогая моя. Не волнуйся".
     Но Ти-Джей не поверила этим успокаивающим словам.
     Она верила в надпись, которую ей удалось, наконец, разобрать:
     "Опасно для жизни! Горячий пар под большим давлением! Не снимать заглушку с трубы! За консультацией обращаться в "Консолидейтед Эдисон". Опасно для жизни!"
     Теперь черный глаз смотрел на женщину зловеще. Он вел в самые недра котельной. Сейчас он кровожадно созерцал розовую нежную грудь мисс Колфакс. Откуда-то издалека снова раздались звонкие удары металла о металл. Это трудились ремонтные рабочие, налаживая и подтягивая старые стыки на трубах парового отопления.
     Тэмми Джин плакала и не могла остановиться. Затем вдали послышался какой-то странный звук, напоминающий стон, и в эту же секунду ей показалось, что черный глаз наконец-то подмигнул ей.

     - Вот вкратце и все, что мы имеем на текущий момент, - подытожил свое недолгое выступление Линкольн Райм. - Имеется похищенная женщина и ограничение во времени до трех часов дня.
     - И никаких записок или сообщений с требованием выкупа, - добавил Селитто, а потом повернулся к отчаянно трезвонившему телефону.
     - Джерри, - попросил Райм молодого следователя, - ознакомь присутствующих с подробностями преступления, произошедшего сегодня утром.
     Райм не мог бы точно вспомнить, когда в последний раз в его мрачной одинокой комнате толпилось столько людей. Ну, конечно, сразу после того несчастного случая к нему частенько наведывались друзья, да и просто знакомые. Причем делали они это достаточно беззастенчиво, не сообщая о своем намерении по телефону и ссылаясь лишь на то, что "находились поблизости и решили заскочить". (Прекрасно зная о том, разумеется, что Райм постоянно находится дома. Куда же ему еще деваться?) Но, в конце концов. Линкольну это порядком надоело, и он стал отделываться от надоедливых посетителей. Постепенно он перестал звонить товарищам, все более отдаляясь от них и становясь замкнутым и нелюдимым. Сначала он долгие часы проводил, работая над своей книгой, а когда закончил ее, то углубился в чтение художественной литературы. Когда и это ему наскучило, он начал брать напрокат видеофильмы и посвящать свободное время прослушиванию классической музыки. Постепенно ему надоело все это, и тогда он переключился на живопись. Он мог часами рассматривать репродукции известных картин, которые его помощник по просьбе хозяина аккуратно наклеивал на стены комнаты. Наконец и это осточертело Райму, и он замкнулся в себе. Как ему казалось, уже навсегда.
     Одиночество...
     Оно стало единственным нормальным состоянием, к которому стоило стремиться, и вот теперь его грубо нарушили.
     По комнате взад-вперед разгуливал напряженный Джим Поллинг. Конечно, расследование дела было поручено Лону Селитто, но такое запутанное преступление требовало тщательного рассмотрения, и здесь, конечно, требовался более значительный "командир", коим и вызвался выступить на этот раз Джим. Преступление походило на бомбу замедленного действия, и его удачное расследование могло существенно повлиять на карьеру полицейского. Поэтому Поллинг счел своим долгом участвовать в нем. Конечно, это участие будет проводиться как бы "со стороны", зато, когда все закончится и настанет время для пресс-конференций, в печати замелькают слова "при участии", а также "был уполномочен", "был назначен" и тому подобные. Пожалуй, только один Райм не мог понять, почему кто-то стремится возглавить это расследование.
     Поллинг считался весьма странным типом. Этот низкорослый неприметный человечек сделал себе прекрасную карьеру в участке северного района Нью-Йорка, заработав репутацию одного из наиболее удачливых детективов по расследованию убийств. Он был также печально известен своим вспыльчивым характером, из-за чего однажды даже застрелил невооруженного подозреваемого. Однако это не повредило его служебному росту, поскольку вскоре Поллинг сумел реабилитироваться, выйдя на след Шепарда и добившись его осуждения - того самого серийного убийцы полицейских, из-за которого и пострадал сам Линкольн Райм. После этого знаменательного события Джим получил звание капитана, и в тот же момент в его жизни произошли существенные перемены. Он перестал носить джинсы и костюмы из "Сирса", переключившись на одежду от "Кельвина Кляйна", и мечтал теперь об уютном кабинете на одном из верхних этажей в Центральном полицейском управлении.
     Еще один офицер пристроился рядом со столиком. Стройный и подтянутый, с аккуратной короткой стрижкой, капитан Боу Хауманн был начальником группы немедленного реагирования нью-йоркской полиции.
     Бэнкс закончил свое обозрение как раз в тот момент, когда Селитто повесил трубку.
     - Звонили братья Харди, - сообщил Лон.
     - Что-нибудь новенькое насчет такси? - встрепенулся Поллинг.
     - Нет, пока что ребята бьются вхолостую.
     - Может быть, эта женщина влезла в чью-то личную жизнь, и мы имеем дело с элементарной женской местью? - предположил Поллинг. - Или у нее оказался чересчур ревнивый приятель?
     - Нет, никакие любовники здесь не замешаны. Если она и встречалась с кем-то, то все это можно считать несерьезными свиданиями, не более того.
     - Неужели до сих пор никто не потребовал за нее выкупа? - удивлялся Райм.
     - Нет.
     Раздался звонок у входной двери. Том пошел открывать.
     Райм прислушался к голосам в прихожей.
     Через несколько секунд помощник провел в комнату женщину в полицейской форме. Издалека она казалась очень молодой, но когда подошла поближе, Райм увидел, что ей было около тридцати лет. Женщина была высокой и имела ту гордую внешность и независимую красоту, которой отличаются девушки, смотрящие на вас с обложек модных журналов.
     Мы обычно воспринимаем людей так же, как стали бы оценивать себя, и с момента того самого несчастного случая Линкольн Райм перестал обращать внимание на тела людей. Он совершенно хладнокровно оглядел ее рельефные бедра, ладную фигурку и ярко-рыжую шевелюру. Кто-то другой мог, увидев такую красотку, воскликнуть что-нибудь вроде: "Ух ты! Вот это да!" Но только не Линкольн Райм. То, что его действительно сразу же потрясло в этой женщине, так это ее глаза, а вернее, ее взгляд.
     Не удивление из-за того, что ее забыли предупредить о том, что ей предстоит встретиться с инвалидом, нет, здесь было что-то совсем другое. Райм не помнил такого взгляда у женщин. Словно его беспомощное состояние вполне удовлетворяло ее, будто она даже не обратила на это внимания, словно так и должно было быть. Реакция ее была совсем не похожа на ту, с которой ему приходилось сталкиваться столько раз. Она вошла в комнату, и Райму сразу стало ясно, что здесь эта женщина чувствует себя действительно "как в своей тарелке".
     - Офицер Сакс? - обратился к ней Райм.
     - Да, сэр, - бойко ответила Амелия и поймала себя на том, что ей захотелось пожать его руку. - А вы - детектив Райм?
     Селитто представил ей Поллинга и Хауманна. Об этих полицейских она уже слышала раньше, и теперь вся превратилась в слух.
     Она мигом оценила обстановку, в которой ей пришлось оказаться: мрачная пыльная комната, неубранная и переполненная вещами. Под столом ее внимание привлек наполовину развернутый плакат с репродукцией картины Эдварда Хоппера "Ночные ястребы", на которой было изображено, как поздним вечером, в каком-то заброшенном кабаке, ужинают несколько посетителей. Этот плакат дольше всех продержался на стене и свалился последним из-за собственной тяжести. Том еще не успел убрать его.
     Райм коротко объяснил Амелии, что у них осталось очень мало времени, а именно только до трех часов. Она понимающе кивнула, но в ее глазах промелькнул какой-то непонятный блеск. Что это? Страх? Или, может быть, отвращение?
     Джерри Бэнкс, носивший на пальце кольцо, хоть и красивое, но не обручальное, немедленно оценил ее потрясающую внешность и сразу же одарил молодую женщину восхищенной улыбкой. Однако в ответ он получил такой взгляд, что юноше сразу все стало понятно: здесь ни о каком флирте не может быть и речи. Да и вне пределов этой комнаты - тоже.
     - А не может здесь быть ловушки? - высказал предположение Поллинг. - Он выведет нас туда, куда ему нужно, мы попадемся на его удочку, а потом окажется, что он заранее заложил в помещение бомбу или что-то в этом роде?
     - Сильно сомневаюсь, - пожал плечами Селитто. - Зачем ему для этого прибегать к таким сложностям? Если вам уж так приспичило убивать полицейских, куда легче их просто находить и отстреливать.
     Наступила неловкая пауза, во время которой Поллинг переводил взгляд с Селитто на Райма и обратно. Все почему-то сразу припомнили, что Линкольн повредил позвоночник именно при расследовании подобного преступления, о котором сейчас вскользь упомянул Лон.
     Однако на самого Райма данное высказывание не произвело никакого впечатления. Он продолжал:
     - Я согласен с Лоном, хотя, на всякий случай, о мерах предосторожности забывать не следует. Нас может ожидать засада. Похоже, что наш подопечный действует по собственным правилам.
     Сакс снова принялась рассматривать картину Хоппера. Райм проследил за взглядом женщины. Теперь ему почему-то показалось, что обедающие посетители кабака не так уж и одиноко себя чувствуют. Если повнимательнее изучить картину, становится очевидно, что они весьма довольны своим положением.
     - У нас имеется как бы два вида вещественных доказательств, - продолжал Линкольн, - стандартные, то есть те, что преступник не собирался оставлять после себя. Сюда относятся волосы, отпечатки, возможно, кровь и следы от обуви. Если нам удастся обнаружить достаточное количество именно этих следов, то мы сумеем обнаружить и первичное место преступления, то есть дом, где и живет наш подозреваемый.
     - Или убежище, где он прячется, - подхватил Селитто. - Это ведь может быть и временное жилье.
     - Укромное безопасное место? - кивая, размышлял вслух Райм. - Не исключено, что ты прав, Лон. Ему нужно такое место. Именно оттуда он и начинает свои операции... Кроме того, имеются умышленно оставленные вещественные доказательства. Кроме обрывков бумаги, которые подсказывают нам, когда совершится преступление, в нашем распоряжении есть болт, кусок асбеста и песок.
     - Опять начинается эта поганая охота вслепую, - заворчал Хауманн, приглаживая свой "ежик". Сейчас он напоминал Райму вышколенного сержанта, которым, собственно, тот и являлся по своей сути.
     - Значит, я могу доложить начальству, что у нас есть все основания полагать, что мы вовремя обнаружим жертву? - с надеждой в голосе произнес Поллинг.
     - Я думаю, да.
     Капитан тут же принялся набирать номер, не забыв уединиться в дальнем углу комнаты. Когда разговор был окончен, он нахмурился:
     - Я беседовал с мэром, - сообщил он. - Он и шеф полиции ждут меня. Через час у них начинается пресс-конференция, и они хотят, чтобы я тоже на ней присутствовал. В мои обязанности входит проверить, на месте ли у них члены и застегнуты ли на штанах ширинки. Что-нибудь еще им сообщить?
     Селитто посмотрел на Райма, но тот лишь отрицательно шевельнул бровями.
     - Пока что нет.
     Поллинг вернул Лону его сотовый телефон и буквально выпорхнул из комнаты.
     Через несколько секунд наверх легким шагом поднялся сухощавый лысый господин лет тридцати с небольшим. Мел Купер на первый взгляд производил впечатление полного болвана, годного лишь на роль простака в комедии. Его сопровождали двое полицейских, несших увесистый сундук и два кейса. Казалось, что в каждом из них не менее тысячи фунтов. Офицеры поставили свою поклажу на пол и покинули комнату.
     - Привет, Мел, - приветствовал вошедшего Райм.
     - Добрый день, детектив. - Купер подошел к постели и пожал безжизненную руку Линкольна. "Единственный физический контакт за весь сегодняшний день", - отметил про себя хозяин дома. Они когда-то работали вместе с Купером несколько лет подряд. Мел имел ученые степени по органической химии, физике и математике и считался великолепным специалистом по отпечаткам пальцев, ДНК, судебной экспертизе и вообще анализу любых вещественных доказательств.
     - Как поживает лучший криминалист мира? - поинтересовался Купер.
     Райм добродушно усмехнулся. Этим титулом его наградила пресса, после того как ФБР выбрало его - городского полицейского - консультантом для комплектования своего следственного отдела, который анализирует вещественные доказательства, найденные на местах преступлений. Не удовлетворившись привычным "специалист судебной экспертизы", они повесили на него ярлык "лучший криминалист мира".
     Это слово к тому времени уже прижилось в Америке. Впервые криминалистом был назван легендарный Пол Леланд Кирк, который долгое время работал директором школы криминалистов в Беркли. Эту первую в истории США школу основал еще более известный человек Август Волмер. Потом словечко стало модным, и теперь любой технический сотрудник, работающий в области судебной экспертизы, приставая на вечеринке к симпатичной блондинке, считал своим долгом отрекомендоваться как "криминалист".
     - Я думаю, это кошмар для любого нормального человека, - поморщился Купер. - Спокойно сесть в такси, и уже через минуту осознать, что за рулем находится самый настоящий маньяк-убийца. А в это время весь мир наблюдает за Нью-Йорком, потому что именно здесь происходит Всемирная конференция ООН. Да, для расследования такого дела они кого хочешь, вернут с заслуженного отдыха!
     - Как поживает твоя матушка? - поинтересовался Райм.
     - Все еще жалуется на постоянные боли во всем теле, хотя по-прежнему чувствует себя куда лучше, чем я сам.
     Купер с самого дня своего рождения жил в небольшом бунгало в Квинсе со своей мамой. Он обожал бальные танцы и специализировался на танго. Злые языки поговаривали, что у Купера не все в порядке с сексуальной ориентацией. Райм не очень интересовался личной жизнью своих подчиненных, хотя сам был удивлен не меньше остальных, когда Купер, наконец, представил товарищам свою невесту Грету, ошеломляющей красоты скандинавскую девушку, преподающую высшую математику в колумбийском университете.
     Купер неторопливо открыл свой сундук, обитый изнутри бархатом, достал оттуда детали трех микроскопов и начал с предельной аккуратностью собирать их.
     - Воздушные потоки будут мешать, - он с сожалением осмотрел отдушины и поправил очки на переносице.
     - Потому что это самый обыкновенный жилой дом. Мел.
     - А я бы не удивился, если бы узнал, что ты предпочитаешь жить в лаборатории.
     Райм с удовольствием смотрел на эти знакомые, старые инструменты. Целых пятнадцать лет своей жизни он провел точно с такими же. Стандартный микроскоп, фазоконтрастный и поляризованная легкая модель. Затем Купер вынул из кейсов целую коллекцию всевозможных склянок и пробирок. Райм сразу же начал вспоминать названия различных реактивов и оборудования, словно только вчера работал с ними. Набор для полного анализа крови, уксусная кислота, ортотолидин, реактив люминола, магнитный порошок, реактив Рухеманна...
     Поджарый Купер деловито осмотрел комнату:
     - Тут все выглядит почти так же, как и в твоем кабинете, Линкольн. Интересно, как ты находишь нужную тебе вещь? Я бы растерялся среди такого скопления всякой всячины...
     - Том, - Райм кивнул помощнику в сторону наименее захламленного столика. Тот проворно убрал с поверхности книги и журналы, расчистив пространство для микроскопов.
     Селитто еще раз взглянул на отчет:
     - Так как мы назовем нашего подозреваемого? - поинтересовался он. - У этого дела нет даже порядкового номера.
     - Назови любое число, - обратился Райм к Бэнксу. - Ну, первое, что придет тебе в голову.
     - Давайте используем номер найденной страницы, - тут же предложил Джерри. - То есть сегодняшнее число, - сразу поправился он.
     - Итак, подозреваемый номер 823. Не лучше и не хуже любого другого номера.
     Селитто тут же внес это в свой блокнот.
     - Хм... Извините, пожалуйста, детектив Райм...
     Райм повернул голову. Говорила женщина.
     - Мне в полдень надо было приехать в управление...
     - Офицер Сакс... - начал Райм, - кажется, вы сегодня были дежурным полицейским? Я имею в виду, что это именно вы обнаружили жертву возле железнодорожного полотна?
     - Да. Все верно. Я ответила на телефонный звонок и поехала на место преступления, - проговорила Амелия, хотя со стороны казалось, что теперь она обращается к Тому.
     - Офицер, я нахожусь немного левее, - едва сдерживаясь, напомнил о себе Линкольн. - Вот здесь. - Его раздражало, когда другие, обращаясь к нему, говорили, смотря на него сквозь посторонних, здоровых людей.
     Голова женщины резко повернулась на звук его голоса, и Райм понял, что Сакс достаточно быстро учится и хорошо запоминает уроки.
     - Да, сэр, - тихо отметила она, сверкнул льдом своих красивых глаз.
     - Я уже не служу в полиции, - напомнил Райм, - поэтому можете называть меня просто "Линкольн".
     - Я хочу, чтобы вы сначала разобрались в отношении меня.
     - А в чем дело?
     - Я не понимаю, почему сейчас необходимо мое присутствие. Если вам нужно мое письменное извинение, я его вам представлю. Дело в том, что я опаздываю на свои занятия, и, кроме того, никак не могу дозвониться до своего начальника, чтобы предупредить его о том, что немного задерживаюсь.
     - Извинения? - снова не понял ее Райм.
     - Дело в том, что я не имею никакого опыта в осмотре места преступления, - пояснила Амелия. - Поэтому я, наверное, действовала немного неосмотрительно и перестаралась.
     - О чем вы говорите?
     - О том, что я самовольно перекрыла одиннадцатую улицу и остановила движение поездов. Это из-за меня сенатор не смог вовремя выступить со своей речью и кое-кто из участников конференции выбился из своего намеченного графика.
     - А вы знаете, кто я такой? - искренне рассмеялся Райм.
     - Ну, конечно. Мне и раньше приходилось о вас много слышать. Только я почему-то всегда считала, что вы...
     - Что я уже умер? - помог ей Райм.
     - Нет, я имела в виду совсем другое, - вспыхнула Амелия, хотя она хотела сказать именно это. - Мы все учились в академии по вашей книге, но почему-то никто лично с вами не встречался. То есть... - Она уставилась в стену и отчеканила: - Как офицер полиции, я сочла необходимым остановить движение поездов и перекрыть улицу, ближайшую к месту преступления, чтобы оставить его нетронутым. Именно так я и поступила, сэр.
     - Я же просил вас называть меня "Линкольн". Итак, вы...
     - Я...
     - Кстати, как вас зовут?
     - Амелия.
     - Амелия? Уж не в честь ли великой летчицы?
     - Нет, сэр, это обычное женское имя.
     - Итак, Амелия, мне не требуется от вас никаких письменных извинений и объяснений. Вы поступили правильно, а Вине Перетти оказался в данном случае не прав.
     Селитто чуть не поперхнулся от такой неучтивости по отношению к коллеге-офицеру, но Райму сейчас было наплевать на подобные мелочи. В конце концов, он сейчас был одним из немногих людей, которые могли себе позволить даже не пошевелиться, если бы в эту комнату сейчас вошел сам президент Соединенных Штатов.
     - Перетти отнесся к своим обязанностям так, - продолжал Райм, - как будто мэр заглядывал ему через плечо, а это прямой путь к тому, чтобы все испортить. Ни в коем случае нельзя было возобновлять движение по улице и, тем более, снова пускать поезда. Кто знает, если бы вам предоставили возможность и далее обследовать место преступления, мы могли бы обнаружить там даже визитную карточку нашего подозреваемого или огромный отпечаток его большого пальца.
     - Не исключено, что так оно и было бы, - осторожно согласился Селитто, - но давай все-таки оставим свои предположения при себе. - Лон переводил взгляд с Сакс на Купера и юного Бэнкса.
     Райм не к месту рассмеялся. Затем он повернулся к Сакс и увидел, что женщина, как и Бэнкс сегодня утром, пристально рассматривает его тело и ноги, прикрытые бледно-оранжевым пледом:
     - Я пригласил вас сюда, - объяснил он, - чтобы вы работали с нами и смогли как следует осмотреть следующее место преступления.
     - Что? - На этот раз она смотрела непосредственно в глаза Линкольна.
     - Чтобы вы работали вместе с нами, - терпеливо повторил тот. - На следующем месте преступления.
     - Но, - она нервно расхохоталась, - но я не судебный эксперт. Я простой патрульный полицейский.
     - А у нас достаточно необычное дело. И это вам подтвердит детектив Селитто. Это просто дикость какая то, верно, Лон? Все правильно, если бы все шло по стандарту, я бы и не стал беспокоить вас. Но сейчас нам, как никогда, требуется свежая пара глаз.
     Сакс беспомощно посмотрела на Селитто, но тот молчал:
     - Я... я буду бесполезным грузом. Я просто уверена в этом.
     - Ну, хорошо, - спокойно произнес Райм. - Хотите правду?
     Амелия кивнула.
     - Мне нужен человек, у которого хватает смелости останавливать поезда, чтобы сохранить место преступления нетронутым, а потом еще и сил, чтобы отстаивать свою правоту.
     - Спасибо вам за доверие, сэр. То есть Линкольн. Но только...
     - Лон, - обратился Райм к приятелю.
     - Офицер, - обратился к Сакс Селитто, - мы не предлагаем вам никакого выбора. Вас назначили участвовать в расследовании этого дела и оказывать посильную помощь следствию.
     - Сэр, я вынуждена протестовать. Меня как раз сегодня переводят с патрульной службы по состоянию моего здоровья. И приказ о моем новом назначении уже час как вступил в силу.
     - Что у вас со здоровьем? - поинтересовался Райм.
     Амелия некоторое время колебалась, продолжая смотреть на его ноги, но затем все же чуть слышно выговорила:
     - У меня артрит.
     - Неужели?
     - Хронический.
     - Какая жалость!
     - Я подняла телефонную трубку сегодня только потому, что дежурный офицер приболел и не вышел на службу, - попыталась оправдаться Амелия. - Я вовсе не планировала осматривать место преступления.
     - Да, это верно. У меня тоже были на этот день совершенно другие планы, - понимающе кивнул Линкольн. - А теперь давайте приступим к анализу наших вещественных доказательств.

Продолжение следует...