Мировая литература
Информационный Канал Subscribe.Ru |
МИРОВАЯ ЛИТЕРАТУРА
Выпуск № 121 от 2004-06-25
Число подписчиков: 15
Число подписчиков: 15
Уважаемые подписчики! В данном произведении применяется ненормативная лексика, за использование которой ведущий рассылки ответственности не несет. Приносим свои извинения.
Джоунси и Бивер, сидя на кухне, играли в криббидж, который называли
попросту игрой. Память о Ламаре, отце Бивера, который всегда именовал ее
так, словно, кроме этой, на свете других игр не было. Для Ламара Кларендона,
жизнь которого вращалась вокруг его строительной компании в центральном
Мэне, криббидж, вполне вероятно, и был таковой. Способ убить вечера для тех,
кто полжизни проводит в лагерях лесорубов, железнодорожных вагончиках и
строительных трейлерах. Доска со ста двадцатью отверстиями, четыре колышка и
старая засаленная колода карт. Если все это у вас имеется, считайте, вы в
деле.
"Можешь сколько угодно отмечать ход и все же с треском проиграть, - твердил Ламар, с его вечной сигаретой "Честерфилд", свисавшей с уголка губ, и кепчонкой с гордым логотипом "Кларсндон констракшн", неизменно надвинутой на левый глаз, как у человека, который знает тайну, но согласится выдать только за подходящую цену, Ламар Кларендон, порядочный работящий папочка, умерши" от инфаркта в сорок восемь, - зато если отмечаешь ход, тебя никогда не объегорят". Нет игры, думал Джоунси. Нет костяшек, нет игры. И тут же по ушам ударил тот чертов дрожащий голос, из больничных кошмаров: Пожалуйста, перестаньте, я этого не вынесу, сделайте укол, где Марси? Господи, ну почему мир так жесток? Почему так много оскалившихся зубьями шестеренок готовы перемолоть твои пальцы, почему так много приводов, передач, колес и еще бог знает чего готовы расщепить каждую твою кость? - Джоунси? - Что? - Ты в порядке? - Да, а в чем дело? - Ты весь трясешься. - Правда? - Что тут спрашивать, он и сам это знал. - Честное слово. - Наверное, сквозняк. Не чувствуешь никакого запаха? - От него? - Ну не от подмышек же Мэг Райан! От него, разумеется. - Нет, - сказал Бивер. - Пару раз мне казалось.., наверное, воображение разгулялось. Когда кто-то все время пердит.., ну, знаешь.., и к тому же... - Да, вонь ужасная. - Да. И отрыжка тоже. Я думал, он наизнанку вывернется. Честно. Джоунси кивнул. Я боюсь. Сижу здесь, напуганный до усеру, в метель, и жду. Жду Генри, черт бы все побрал. Вот так, подумал он. - Джоунси! - Ну что тебе? Мы собираемся доигрывать партию или нет?! - Естественно, но.., как по-твоему, Генри и Пит доберутся? - Откуда, черт возьми, мне знать? - У тебя никакого.., предчувствия? Может, видение... - Я не вижу ничего, кроме твоей физиономии. Бив вздохнул: - Но все же, думаешь, с ними все нормально? - Думаю, все. - Джоунси украдкой глянул сначала на часы - половина двенадцатого, - а затем на закрытую дверь, за которой прятался Маккарти. Посреди комнаты, в потоках восходящего воздуха, медленно поворачивался и колыхался Ловец снов. - Сам видишь, какой снег. Они вот-вот появятся. Ну же, давай играть. - Давай. Восемь. - Пятнадцать за два. - Твою мать! - Бивер сунул в рот зубочистку. - Двадцать пять. - Тридцать. - Дальше. - Один за два. - Срань господня! - невесело хмыкнул Бивер, поняв, что дела его плохи. - Ты только что в зад мне эти проклятые колышки не втыкаешь каждый раз, когда сдаешь. - Почему же? И когда сдаешь ты, картина та же самая. Нечего болтать, играй. - Девять. - Шестнадцать. - И одна за последнюю карту, - объявил Бив с таким видом, словно одержал моральную победу. Он встал. - Выйду на крыльцо, отолью. - Это еще зачем? У нас вполне нормальный сортир, на случай, если ты не знаешь. - Знаю. Просто хочу проверить, не разучился ли еще писать свое имя на снегу. - Ты когда-нибудь повзрослеешь? - засмеялся Джоунси. - Ни за что, если это, конечно, в моей власти. И не шуми, парня разбудишь. Джоунси сгреб карты и стал рассеянно тасовать, следя глазами за идущим к двери Бивером. Почему-то вспомнилась разновидность игры, в которую они играли детьми. Тогда они называли ее Игрой Даддитса и часами просиживали за ней в гостиной Кэвеллов. Криббидж как криббидж, только отмечать ходы поручали Даддитсу. "У меня десять, - говаривал Генри, - поставь колышек на десять, Даддитс". И Даддитс, расплываясь в добродушной улыбке, никогда не забывал осчастливить Джоунси, воткнув колышек на шесть, десять или любое число из ста двадцати. По правилам Игры Даддитса никто не имел права жаловаться, говорить: "Даддитс, это слишком много, Даддитс, этого недостаточно". И, дьявол, как они веселились! Мистер и миссис Кэвелл иногда заглядывали в комнату и тоже смеялись, и как-то, вспомнил Джоунси, когда им было лет пятнадцать-шестнадцать, и Даддитсу, разумеется, тоже, Даддитс Кэвелл так и не вырос, и это было в нем самым прекрасным и пугающим, так вот, в тот раз Эйб Кэвелл вдруг заплакал, повторяя: "Мальчики, если бы вы только знали, что это значит для меня и для миссус, если бы вы только знали, что это значит для Дугласа..." - Джоунси... Голос Бивера ворвался в его мысли, глухой, странно блеклый, словно растерявший разом все интонации. Вместе с ним ворвался поток холодного воздуха, и Джоунси зябко поежился. - Закрой дверь, Бив, ты что, морозоусточивый? - Иди сюда. Ты должен на это взглянуть. Джоунси поднялся, подошел к двери и уже открыл было рот, чтобы выругать Бива, но тут же забыл, что хотел сказать. Во дворе теснились животные в количестве, достаточном для небольшого зоопарка, в основном олени, дюжины две ланочек и несколько самцов. Но тут же шныряли еноты, важно переваливались сурки и бесшумно, словно не касаясь снега, скользили белки. Со стороны сарая, где хранились снегоход, инструменты и запасные части, появились три огромные собаки, которых Джоунси сначала принял за волков. Но потом, заметив обрывок веревки на шее у одного, понял, что это скорее всего одичавшие псы. Все они карабкались вверх по склону Ущелья и явно перемещались к востоку. Джоунси заметил парочку диких кошек приличного размера, мчавшихся бок о бок с оленями, и даже протер глаза, словно не доверяя себе. Но кошки не исчезли, как, впрочем, олени, еноты, белки и сурки. Все они двигались без спешки и без паники, при пожарах так не бывает. Впрочем, и дымом не пахло. Никто никуда не убегал, они просто переселялись на другое место, уходя отсюда подальше. - Господи Иисусе, Бив, - ошеломленно проговорил Джоунси. Бив, задравший голову к небу, на миг опустил глаза и тут же снова уставился наверх. - Лучше посмотри туда. Джоунси последовал его примеру и зажмурился от слепящего света. Огни, красные, бело-голубые, ходили по небу кругами, зажигая облака, и до него вдруг дошло, что именно видел Маккарти, когда бродил по лесу. Они метались взад-вперед, ловко огибая друг друга, а иногда на мгновение сливаясь, излучая сияние такое нестерпимо яркое, что приходилось прикрывать глаза ладонью. - Что это? - прошептал он. - Не знаю, - ответил Бивер, не оборачиваясь. На бледном лице с пугающей отчетливостью выделялась щетина. - Но это их боятся животные. Поэтому и стараются убраться подальше.
Они простояли на крыльце с четверть часа, и до Джоунси внезапно
донеслось тихое жужжание, как от трансформаторной будки. Джоунси спросил
Бива, слышит ли он, и тот молча кивнул, не отрываясь от цветных танцующих
сполохов размером, по мнению Джоунси, с крышку люка. И хотя так и не понял,
кто издает эти звуки - животные или огни, вес же не стал спрашивать. Да и
речь отчего-то давалась с трудом, язык словно сковало страхом,
изнурительным, лихорадочным, бесконечным, как гриппозный бред.
Из всех тех вещей, которые ему страстно не хотелось делать: сообщить
брату Майку, что мама умерла от сердечного приступа, сказать Карле, что если
она не завяжет со спиртным и колесами, он уйдет из дома, шепнуть Большому
Лу, своему компаньону по палатке в Кэмп-Агавам, что тот намочил постель, -
тяжелее всего было пройти эти несколько шагов и пересечь комнату. Все равно
что брести куда-то в сонном кошмаре, когда плывешь над землей, даже не
шевеля ногами, медленно, неведомо куда, как в вязком глицерине.
Великое переселение животных почти закончилось. Ланочка, изгнанная
Бивером из кухни, пролетела над хромой лисицей, очевидно, потерявшей лапу в
капкане, и исчезла в лесу. Откуда-то из нависших облаков, как раз над
сараем, возник коричневый громыхающий вертолет размером с городской автобус
с белыми буквами АНГ на борту.
Джоунси, разумеется, кое-что расслышал, особенно объявление в мегафон,
но в мозгу почти ничего не отложилось: слишком сильна была тревога за
Маккарти, наглухо замолчавшего после нескольких тихих горловых вскриков.
Запах, ползущий из-под двери, продолжал усиливаться.
|
Подпишитесь:
http://subscribe.ru/
E-mail: ask@subscribe.ru | Отписаться |
В избранное | ||