Однако именно этот факт натолкнул ученых на мысль о том, что массовые вымирания и были тем ключом, который позволил жизни на Земле достичь таких высот, как сейчас. Отмечено, что массовые вымирания в каждом случае не только разворачивали эволюцию, но и ускоряли ее течение.

Финские ученые, исследовавшие эволюционные процессы биологических видов, обратили внимание на одну интересную деталь: в каждом из известных науке 6 массовых процессов вымирания непременно погибал доминирующий на тот момент времени класс животных и растений, будь то колонии примитивных водорослей или динозавры, а виды, которые ранее занимали неприметную роль в жизни планеты, становились ее хозяевами.

Финские биологи из Университета города Ювяскюля (Финляндия) под руководством Матти Яласвури и Яаана Бамфорда на основании вышеизложенных принципов разработали оригинальную модель развития, объясняющую развитие жизни от ее одноклеточных основ до комплексных многоклеточных систем, таких как человек.

Их модель базируется на всего одном типе вируса, известном как Crenarchaeota и обитающем в очень горячих и кислотных средах, таких как термические источники на дне океанов. Здесь вирусы создают свои колонии, которые делают среду обитания еще более кислотной. Так как эти вирусы не похожи ни на один из существующих видов жизни на нашей планете, то ученые предполагают, что появились Crenarchaeota очень давно, но так и застряли в тупике эволюционного развития.

"Лично я считаю, что на ранней стадии развития нашей планеты в океанах господствовали вирусы, их было много и они были разнообразные. Сейчас мы можем себя спросить, могло ли их наличие в результате какого-то катаклизма привести к появлению первой живой клетки?", - рассуждает Калласвури.

Биологи также обращают внимание и на тот факт, что эти вирусы не только не похожи на другие виды жизни, но и между собой они значительно различаются. Внешне они могут напоминать шары, тюльпаны, овалы, многогранники и еще много чего. В попытке объяснить происхождение этих различий, финские исследователи делают предположение о том, что вирусы также могли столкнуться с неоднократными массовыми вымираниями, вызванными ударом метеоритов или действиями вулканов, в результате чего выжили только самые экстремальные виды Crenarchaeota, которые обитают в горячих кислотных средах.

По словам ученых, как метеориты, так и вулканы могли существенно подогреть Землю. Метеориты подогрели океан и атмосферу, а также выбросили огромные запасы сульфидных оксидов, что привело к образованию кислотных осадков. Кроме того, свою лепту в подогрев планеты мог внести и вулканизм ранней Земли.

Отметим, что на сегодня принято считать, что у массовых вымираний видов на Земле есть два основных сценария: планета либо разогревалась до температур, несовместимых с жизнью, либо остывала, превращаясь в большой ледяной шар (около 600 млн лет назад Земля промерзла почти до экватора).

Хотя и первое и второе явление способно привести к исчезновению большинства бактериальных и клеточных видов, живущих к нейтральных кислотно-щелочных условиях, организмам живущим в горячих и крайне кислых средах, такие "капризы погоды" не страшны, так как они им попросту не подвергаются. Ученые предполагают, что разнообразные виды Crenarchaeota просто сохранили свою первичную морфологию, тогда как вирусы, бактерии и клеточные организмы, обитавшие на поверхности , ее утратили, точнее видоизменили. С этой точки зрения вирусы Crenarchaeota представляют собой своего рода "первичный генофонд" Земли, предполагают финские ученые.

Как показали предыдущие исследования, борьба между вирусами и клетками и была тем первичным драйвером, который толкнул процесс эволюции вперед. Первичная задача была проста - вирусы должны были инфицировать клетки, а клетки должны были этого избежать. Под натиском клеткам приходилось постоянно меняться, мутировать и усложняться, в итоге такая борьба привела к появлению многоклеточных систем, чтобы убив одну клетку, развитие продолжалось.

Не всегда такие мутации были успешными, говорят исследователи.

Неблагоприятные земные условия били не только по клеткам, но и по вирусам. Из-за недостатка объектов для инфицирования, вирусы также исчезали с лица земли. Как правило, вирусы для атаки клеток используют специальные сигнальные протеины HRP, в которых содержится информация о том, как атаковать. Но, чем меньше вирусов, тем меньше HRP, поэтому иногда живые организмы получали шанс существовать без вирусов, так как от прежних иммунитет уже есть, а новых вирусов нет. Здесь, по теории финских ученых, на передний план выходит такое понятие, как "наследственная информация" - клетки научились наследовать ранее полученные мутации для защиты.

"Я нахожу идею того, что вирусы погибали вместе с их хозяевами-клетками, очень важной. Бытует мнение, что вирусы в известной мере контролировали эволюцию и атаковали в основном сильнейшие виды. Сразу после какого-либо глобального катаклизма, на планете было очень мало вирусов, поэтому некогда слабейший обитатели получали шанс", - говорит Яласвури.

Пока о своих выводах финские ученые говорят как о модели, которую еще предстоит дополнить и уточнить, однако уже сегодня они говорят, что с самых первых этапов эволюция была борьбой, хотя и на микроуровне.

Все подобные схемы — от Компании южных морей до инвестиционного предприятия Бернарда Мэдоффа — работали по одному и тому же принципу, когда широкий круг клиентов пирамиды передает деньги в руки небольшой группы тех, кто эту пирамиду выстроил.

Умение вовремя отойти в сторонку

Первые финансовые пирамиды известны с начала XVIII века, причем создавались они не с какими-нибудь мошенническими целями, а на благо государства.

Британская Компания южных морей появилась в 1711 году. И основал ее лидер правящей партии — тори Роберт Харли, вошедший в историю как граф Оксфорд. Он родился в 1661 году в семье крупного землевладельца и влиятельного политика сэра Эдварда Харли. Богатство родителей помогло Роберту получить отличное образование в частной школе в Шилтоне, графство Оксфордшир. В 1689 году Роберта избрали в нижнюю палату парламента, где он сначала примкнул к вигам, как диктовала ему семейная традиция, а потом перешел в лагерь тори, выказывая недовольство внешней политикой короля Вильгельма III, в воцарении которого активно участвовала семья Харли. Спустя всего несколько лет Роберту удалось стать во главе парламента. Благодаря незаурядному интеллекту и изворотливости Харли в 1710 году получил под контроль все финансы страны, заняв пост канцлера казначейства. А в мае следующего года ему пожаловали титул графа Оксфорда, назначив на одну из высших государственных должностей — лорд-казначея, как именовались тогда премьер-министры.

В то время огромный интерес Британии стала вызывать Южная Америка с ее несметными сокровищами. Создаваемая Харли торговая Компания южных морей должна была стать проводником британского влияния на континенте, где хозяйничала Испания. По крайней мере, так все выглядело со стороны.

В действительности же Харли, заведовавший казначейством, стремился создать инструмент для быстрой выплаты государственного долга Британии, который в те годы достиг колоссальной суммы ?30 млн и продолжал расти. Банк он по закону организовать не мог, поэтому пришлось придумать торговое предприятие. Нельзя сказать, что оно не выполняло никаких торговых функций: Компания южных морей успешно переправляла в Южную Америку рабов, купленных в Западной Африке. Но основная ее деятельность все же заключалась в продаже акций населению в счет погашения государственного долга (в качестве оплаты за ценные бумаги принимались правительственные облигации). Компания обещала выплаты гораздо более высокие, чем приносили облигации, а поскольку за ней стоял лорд-казначей, все легко этому поверили. За первые годы деятельности компании удалось аккумулировать облигации на сумму более £10 млн, по которым правительство платило гораздо меньше, чем собственникам облигаций. Такое положение дел всех устраивало: государство выплачивало долг с низкими процентами, правление Компании южных морей получало стабильный и немалый доход, а англичане продолжали верить, что акции со временем принесут им гораздо большую прибыль, чем облигации.

Однако погашение государственного долга происходило все же гораздо медленнее, чем его увеличение. К 1719 году он достиг астрономической суммы £50 млн. Нужны были срочные меры для его сокращения. Компания южных морей заявила о намерении выкупить у населения облигации на сумму более £30 млн. Но для успешной реализации этой схемы торговому предприятию требовалась хорошая рекламная кампания.

В 1720 году в британский парламент был внесен билль о расширении сферы деятельности Компании южных морей, который предоставлял ей исключительные права на торговлю с испанскими колониями в Америке. Параллельно в обществе начали распространять слухи о скором соглашении с Испанией, которое откроет доступ к золотым ресурсам Южной Америки. Правление Компании южных морей вновь пообещало своим акционерам огромные дивиденды, и в результате стоимость акций компании выросла с номинальных ?100 до ?130 еще до голосования по биллю в парламенте.

Британцы — от простолюдинов до крупных собственников — благополучно попались на эту удочку. Эмиссии ценных бумаг компании проводились несколько раз: сначала акции продавались по ?300, затем — по ?400. Всего за несколько дней были собраны миллионы фунтов стерлингов. На рынке ценных бумаг началось безумие: акции росли в цене каждый день, их владельцы становились все богаче, подталкивая к покупке ценных бумаг своих друзей и соседей. В итоге к середине 1720 года за каждую акцию Компании южных морей платили в 10 раз больше ее номинальной стоимости. Англичане с удовольствием обменивали правительственные облигации на акции компании, сулившие огромные прибыли. В итоге более 80% облигаций оказалось в руках торгового предприятия. При этом никаких привилегированных торговых операций с Испанией компания не проводила — все средства, имевшиеся у нее в запасе, были средствами вкладчиков.

На пике роста курса ценных бумаг стали появляться слухи, что руководство компании избавляется от своих долей — якобы дела у предприятия идут неважно. Цена акций упала до ?900. Попытки членов правления заявить об успехах компании вызвали еще большие подозрения и обрушили стоимость ценных бумаг до ?400. Вмешательство короля и Банка Англии не помогло собрать достаточных средств для спасения компании. Стоимость ее акций упала до еще не забытых ?130, разорив десятки тысяч людей.

Проблема госдолга была решена. Но из-за массового недовольства обманутых вкладчиков, в числе которых оказались и члены парламента, началось расследование деятельности Компании южных морей. По решению палаты общин создали специальный комитет для изучения операций этой финансовой пирамиды. В итоге почти все члены правления Компании южных морей оказались за решеткой.

Роберт Харли, граф Оксфорд, благополучно избежал всех напастей, связанных с крушением созданной им компании. К тому моменту, когда возник скандал с акциями, он уже не принимал деятельного участия в ее судьбе: когда в 1714 году престол перешел к Георгу I, Харли отошел от государственных дел и переехал в свое поместье в Херефордшире. Новая власть не благоволила ему, и вскоре против него выдвинули обвинения в государственных преступлениях, не связанных с Компанией южных морей, признали виновным и посадили в Тауэр на два года. Умер граф в 1724 году.

Умение затягивать с получением наследства

В основе любой финансовой пирамиды должна лежать легенда о том, как именно гарантируются высокие доходы вкладчиков. Настоящим мастером подобных легенд была одна хитроумная француженка, сумевшая обвести вокруг пальца и простого торговца, и президента.

Тереза Эмбер (при рождении Дориньяк) появилась на свет в 1856 году в безбедной семье в деревне Оссон на юге Франции. Ее отец Гийом был признанным чудаком и выдумщиком, увлекавшимся эзотерикой и лечением с помощью внушения. Мать Терезы, Роза, владела магазином нижнего белья, где бывали в основном жены быстро богатевших промышленников из расположенной неподалеку Тулузы.

Когда Терезе было 14 лет, ее мать умерла, оставив семью почти без средств к существованию. Поняв, что рассчитывать на отца не приходится, девушка начала вовсю пользоваться собственным природным обаянием и развитым воображением, чтобы убеждать продавцов в различных магазинах предоставлять ей кредит на покупки. Она заставляла их поверить, что вскоре ей в наследство перейдет расположенный на границе с Испанией замок Маркот или что она помолвлена с сыном торгового магната из Бордо,— ей с легкостью удавалось делать ложь правдоподобной. Но спустя три года терпению купцов, так и не увидевших своих денег, настал конец. Они объединились и раскрыли обман, лишив семью Терезы всего — даже родного поместья. Неудавшейся пока аферистке пришлось переехать с отцом в Тулузу, чтобы попытаться найти там работу.

Но вместо заработка Тереза нашла там мужа. Дело в том, что тетя Терезы Мари Тенье была замужем за Густавом Эмбером, профессором права в Тулузском университете. Он был увлечен политикой и сделал отличную карьеру, став сначала мэром Тулузы, а затем французским министром юстиции. На Терезе женился их сын Фредерик. Свадьба получилась роскошной: одно платье невесты стоило 5 тыс. франков — деньги, на которые можно было снимать квартиру в Париже целый год. По традиции затраты на церемонию брала на себя семья невесты, и Терезе вновь удалось собрать несколько кредитов, большая часть которых так и не была выплачена. Однако это можно считать только легкой разминкой перед грандиозным обманом, который готовила Тереза.

С помощью своего могущественного свекра она смогла получить несколько ипотечных кредитов на сотни тысяч франков, закладывая имущество во Франции и за рубежом, которое никогда ей не принадлежало,— известный замок Маркот, например. Густав Эмбер, по всей видимости, знал о незаконности этих операций, но они сулили ему слишком большие прибыли, чтобы он мог от них отказаться. В короткие сроки, выкупая и перезакладывая имения, Эмберы превратились в очень крупных собственников, владевших апартаментами в Париже и замком с собственным озером недалеко от столицы.

Муж Терезы шел по стопам своего отца, он стал депутатом французского парламента. Со временем их семья приобрела четырехэтажный особняк на авеню де ла Гранд Арме, одной из наиболее престижных улиц Парижа. У них на приемах бывали не только богатые буржуа, но и самые влиятельные политики Франции, а также деятели искусства: писатели Эмиль Золя и Марсель Пруст, а также актриса Сара Бернар. Для Терезы обаять новых знакомых и заручиться их доверием было не сложнее, чем провести сельских торговцев. Для них она тоже придумала сказку — о том, как в 1879 году, оказавшись в одном вагоне поезда с американским миллионером Робертом Кроуфордом, она спасла ему жизнь, не дав умереть от сердечного приступа. В благодарность он якобы завещал ей все свое состояние в 100 млн франков — €300 млн по современному курсу. Но она не могла получить его до тех пор, пока ее младшая сестра (которая тоже была в поезде) не достигнет 21-летнего возраста и не выйдет замуж за одного из сыновей Кроуфорда. В эту историю, ставшую залогом хорошей репутации Терезы, поверили многие ее богатые друзья, которые охотно помогали аферистке собрать требуемые в завещании 6 млн франков приданого для сестры. Ей все верили на слово, не сомневаясь, что завещание действительно лежит в ее сейфе.

Однако собранных миллионов Терезе оказалось недостаточно, и в 1893 году она решила создать банк Rente Viagere. Он обещал клиентам одни из самых высоких процентов по вкладам, и вскоре к Большой Терезе, как ее стали называть, понесли свои деньги как мелкие инвесторы, так и настоящие магнаты из круга ее приближенных. Ни у кого не появлялось и тени сомнения в том, что предприятие этой светской львицы, которая вскоре должна получить огромное по тем временам наследство, выплатит должные дивиденды в срок.

Но на деле банк Терезы Эмбер никуда не вкладывал средства, он просто их накапливал и иногда раздавал в виде дивидендов. Когда один из управляющих Банка Франции Жюль Биза спросил у Терезы, как она распоряжается инвестициями, она ответила, что покупает на них правительственные облигации. Но Биза, проверив это, убедился, что Тереза лжет. Он доложил о своих подозрениях премьер-министру Франции Пьеру Вальден-Руссо. Банк Rente Viagere к тому моменту стал одним из крупнейших финансовых учреждений страны, и Вальден-Руссо опасался лично обвинять его владельцев в мошенничестве, чтобы не оказаться замешанным в скандале. Он решил действовать через прессу, поручив газете Matin провести расследование операций банка. Довольно быстро выяснилось, что на его счетах скопились такие средства, что для выплаты процентов по ним не хватит даже огромного состояния Эмбер, получение которого она к тому же оттягивала. Ей это удавалось при помощи бесконечных судебных тяжб относительно деталей наследования, которые она вела с представителями несуществующих сыновей Роберта Кроуфорда. На протяжении почти 20 лет Тереза различными способами перетаскивала дело из одного суда в другой. Но с появлением разоблачительных материалов в Matin суд потребовал от нее 8 мая 1902 года продемонстрировать содержимое сейфа и завещание.

Терезе стало ясно, что ей грозит тюремное заключение, и за день до назначенного вскрытия сейфа она бежала со своей семьей из Парижа. Тем не менее сейф вскрыли, и глазам изумленной публики предстало его содержимое: итальянская монета, старая газета и пуговица. Одна из наиболее крупных финансовых махинаций XIX века была раскрыта. Новость об этом молниеносно разнеслась по всей Франции, но отыскать Терезу сразу не удалось. Только спустя несколько месяцев ее обнаружили в Мадриде. На суде выяснилось, что задолженность ее банка намного превысила 100 млн франков. Тысячи людей потеряли почти все свои накопления. Приговор, впрочем, оказался не так уж суров — пять лет тюрьмы. Выйдя на свободу, Тереза эмигрировала в США, где умерла в 1918 году в Чикаго.

Умение быть мошенником до конца

Хотя финансовые пирамиды возникли задолго до начала XX века, в англоязычных странах их называют схемами Понци — в честь Чарльза Понци, итальянского иммигранта в США, придумавшего, как извлекать деньги из воздуха. Он родился в 1882 году в городке Луго на севере Италии. Сам он позже говорил, что его вполне обеспеченная семья жила в Парме. В юности он немного поработал на почте, а затем отправился в Рим, чтобы продолжить там свое образование. Понци удалось поступить в Римский университет, однако учеба не очень увлекала его — он предпочитал проводить время, развлекаясь с друзьями. "В те годы я был транжирой,— как-то признался Понци в интервью газете The New York Times,— то есть я вступил в тот опасный период жизни молодого человека, когда трата денег кажется самым привлекательным занятием в мире".

Вскоре деньги у Понци закончились, и он решил отправиться в страну миллионеров — Соединенные Штаты. Ему был 21 год, когда он сошел в Бостоне с трапа парохода "Ванкувер" почти без гроша в кармане: все свои средства он проиграл во время путешествия какому-то карточному шулеру. Но Понци не терял надежды заработать: "В США я приехал с $2,5, но в мечтах у меня уже был $1 млн, и эти мечты никогда не оставляли меня".

Несколько лет Понци перебивался случайными заработками — он, к примеру, мыл посуду в Нью-Йорке и красил дорожные знаки во Флориде. Затем он все же нашел работу там, где чувствовал себя наиболее комфортно: рядом с деньгами. В 1907 году Понци переехал в Монреаль и занял там должность ассистента кассира в Banco Zarossi — банке, созданном Луиджи Заросси для обслуживания таких же, как он, итальянских иммигрантов. Вскоре этот банк, однако, прогорел, поскольку Заросси выплачивал своим клиентам довольно высокие по тем временам, шестипроцентные, дивиденды из средств новых вкладчиков. Когда этих денег перестало хватать, он бежал с остатками банковских накоплений в Мексику. Понци опять остался без денег, и желание вернуться в США заставило его подделать банковский чек на несколько сотен долларов. Его на этом поймали и отправили в тюрьму на три года. После выхода на свободу он ввязался в переправку нелегальных итальянских иммигрантов в США и снова оказался за решеткой.

Наконец ему удалось вернуться в Бостон, где в 1918 году он женился. А год спустя на благо молодой семьи начал колоссальные денежные махинации. В 1919 году Понци получил письмо из Испании с приложенным к нему почтовым купоном, который он мог обменять на марки в США, чтобы отправить ответ. Он заметил, что в Европе эти купоны стоят гораздо дешевле, чем те американские марки, на которые их можно обменять. Он начал просить своих родственников в Италии присылать ему купоны, посчитав, что прибыль от их обмена и последующей перепродажи марок достигнет 400%. В этом он смог убедить и нескольких друзей, пообещав им 50% дохода с вложений в его дело за 45 дней.

Вскоре он основал компанию Securities Exchange для управления вкладами и начал активную рекламную кампанию в прессе. Газета Boston Traveler, к примеру, напечатала статью под большим заголовком "Мы гарантируем вам 50% прибыли за 45 дней", набранным прописными буквами. В ней газета цитировала слова одного почтового инспектора: "Мы не выяснили, как им удается добиваться таких прибылей, но они, кажется, уверены в своих способностях". До определенного момента деятельность предприятия Чарльза Понци не вызывала ни у кого подозрений. Тысячи людей выстраивались в очередь, чтобы приобрести купоны Securities Exchange Company, некоторые из них закладывали дома и продавали имущество с целью вложить побольше средств в дело, сулившее огромный доход. 26 июля 1920 года газета The New York Times напечатала материал о том, как Понци по просьбе местного прокурора отказался от дальнейшего приема средств до проведения аудиторской проверки. "Несколько сотен людей сегодня не смогли отдать свои деньги Чарльзу Понци",— писала газета, добавляя, что речь не идет о закрытии предприятия. В статье указывалось, что прибыль Понци составила $8,5 млн (более $90 млн по курсу 2008 года) всего за несколько месяцев и за все это время ни одному из его клиентов не было отказано в выплате дохода.

Тем временем сам Чарльз Понци жил в роскоши: он покупал дорогие автомобили, построил в штате Массачусетс особняк с кондиционерами и подогреваемым бассейном, а также купил для своей матери билет первого класса на трансатлантический лайнер, чтобы она могла с комфортом переехать из Италии в Соединенные Штаты. Он стал воплощением американской мечты, сумев из чернорабочих подняться до вершин богатства. Однако понемногу правда о его деятельности стала раскрываться, несмотря на то что аудиторская проверка документов компании не выявила никаких нарушений. Крах дела Понци начался с того, что пресс-секретарь Securities Exchange Company Вильям Макмастерс решил за $5 тыс. продать в газету Boston Post статью о махинациях своего шефа, в которой он объяснил, что его предприятие находится в долгах как минимум на $2 млн. Клиенты компании ринулись возвращать свои деньги. Проверке сразу же подверглись все банковские счета предприятия — выяснилось, что задолженность по ним составит $7 млн, если все инвесторы решат вернуть свои деньги. Впоследствии стало ясно, что никакие почтовые купоны Понци не покупал. Он вообще никуда не вкладывал деньги — аудиторам оставалось гадать, куда могли пропасть те миллионы, которые прошли через предприятие Понци.

После того как Чарльз Понци провел в американской тюрьме пять лет по обвинению в мошенничестве, он попробовал провернуть еще одну похожую аферу — на этот раз с продажей "прибыльных" земельных участков, которые на самом деле оказались болотом. Ее быстро раскрыли и приговорили Понци к году тюрьмы — срок этот, правда, был увеличен на семь лет после того, как он совершил неудачную попытку побега. В 1934 году его депортировали в Италию, где он некоторое время работал переводчиком. Затем двоюродный брат Понци, полковник ВВС Аттилио Бизео, который в то время был личным пилотом Бенито Муссолини, помог ему получить должность в казначействе, убедив Дуче, что Понци — международный банкир. Позже Понци назначили главой отделения итальянской национальной авиакомпании LATI Airlines в Рио-де-Жанейро. Но вскоре он попался на взятках, которые брал от контрабандистов, и был уволен. Вновь вернувшись к переводческой деятельности, он с трудом сводил концы с концами и умер в 1949 году в больнице для нищих.

Умение создавать безупречную репутацию

Несмотря на то что в течение XX века почти все развитые страны приняли законы для борьбы со схемами Понци, дело это не просто живет, но даже процветает. Пример Бернарда Мэдоффа, которого называют создателем крупнейшей в мире финансовой пирамиды,— лучшее тому подтверждение. Мэдофф родился 29 апреля 1938 года в небогатой семье в районе Нью-Йорка под названием Квинс. О его родителях — Ральфе и Сильвии Мэдофф — известно только то, что они в какой-то период занимались торговлей ценными бумагами, но это не приносило им больших доходов. Берни, как его называют друзья, учился в школе Far Rockaway High School, которая на протяжении десятилетий выпускала известных ученых, спортсменов и политиков. Он получал хорошие оценки, но выдающимся учеником не был — по крайней мере, он не получил ни одной награды за успехи в каком-либо предмете. Как говорят его бывшие одноклассники, Мэдофф предпочитал плавание другим занятиям в школе. Его тренер предоставил ему первую работу — спасателя на пляже Atlantic на Лонг-Айленде.

Свое образование будущий миллиардер продолжил в Университете Алабамы, а оттуда перевелся в частный нью-йоркский университет Хофстра. Получив в 1960 году диплом политолога, Мэдофф решил организовать собственный бизнес. У него в распоряжении было $5 тыс., накопленных еще во время работы спасателем, и он решил открыть компанию Bernard L. Madoff Investment Securities, в делах которой ему помогала жена Рут Альперн Мэдофф. Их предприятие занималось торговлей акциями недавно созданных или мелких компаний, которые не могли торговаться на бирже. Деятельность эта приносила стабильный, но небольшой доход.

Путь к настоящему богатству Мэдофф начал с появлением первых компьютеров — он понял, что с их помощью проводить операции по торговле акциями гораздо практичнее. При удачном стечении обстоятельств электронная торговля ценными бумагами позволила бы создать биржевую площадку, способную конкурировать с Нью-Йоркской фондовой биржей, которая работала по старым технологиям. Эту идею поддержала Национальная ассоциация фондовых дилеров, и в 1971 году при ней была создана биржа NASDAQ, которую возглавил Мэдофф. Он также стал одним из главных игроков на новой площадке, начав зарабатывать сотни тысяч, а со временем и миллионы долларов в год. Вместе с этим Мэдофф стал заводить чрезвычайно полезные знакомства в Вашингтоне — он превратился в очень влиятельного человека, одного из руководителей Ассоциации фондовой индустрии США, и многие политики стремились подружиться с ним, а позже и доверить ему свои деньги.

Компания Bernard L. Madoff Investment Securities почти все время своего существования была семейным делом — брат Бернарда Мэдоффа Питер стал работать в ней с начала 1970-х. Получив высшее образование, в компанию пришли и сыновья ее основателя — Эндрю и Марк. Но никто из них не подозревал, что помимо брокерской деятельности Бернард Мэдофф занимался еще и непосредственным управлением средствами клиентов. Точнее, делал вид, что занимался.

По собственному признанию Мэдоффа, в 1990-х он начал принимать в свое распоряжение деньги крупных бизнесменов и организаций, в том числе благотворительных. Они доверяли ему свои активы, потому что надеялись на могущество и авторитет фондового гуру, имевшего связи и влияние не только в финансовых, но и политических кругах. И Мэдофф стремился оправдать эти надежды. Его управляющая компания Fairfield Sentry стала ответвлением Bernard L. Madoff Investment Securities, но все данные о ее деятельности Мэдофф держал в секрете. Он только объяснил вкладчикам, что будет приумножать их деньги за счет операций с акциями крупнейших компаний и их опционами. Дивиденды он обещал скромные, не больше 10-20% в год, но это никого не огорчало, наоборот, успокаивало — клиенты Мэдоффа верили, что никто не пытается втянуть их в финансовую пирамиду.

На самом деле Мэдофф просто складывал деньги своих клиентов на банковский счет, с которого, если требовалось, выплачивал дивиденды. С момента основания управляющая компания Мэддофа каждый год сообщала о прибылях примерно в 10,5%, даже когда фондовый рынок переживал спад. В ноябре прошлого года, к примеру, в отчетах организации говорилось о росте капитала на 5,6% с начала года, в то время как акции 500 крупнейших компаний в рейтинге Standard & Poor`s за тот же период упали в стоимости на 37,65%.

Впрочем, неправдоподобные отчеты компании Мэдоффа почти никого не беспокоили — деньги текли к нему постоянно, и к моменту краха его финансовой пирамиды тысячи клиентов вложили в нее $65 млрд. Возможно, если бы не финансовый кризис, она продолжала бы работать и дальше, но в какой-то момент слишком многие вкладчики решили забрать из Fairfield Sentry свои деньги. 10 декабря прошлого года Бернард Мэдофф встретился со своими сыновьями и рассказал им, что компания, которой он управлял единолично, прогорела и у него не осталось никаких средств для выплаты своим клиентам. Только $200-300 млн, которые он хотел потратить на новогодние бонусы сотрудникам, перед тем как сдаться властям. "Все это одна большая ложь, проще говоря — гигантская схема Понци",— сказал он.

На следующий день Эндрю и Марк сообщили о незаконной деятельности отца одновременно ФБР и Федеральной комиссии по ценным бумагам и биржам. Бернарда Мэдоффа арестовали, и на суде он признал свою вину по 11 пунктам обвинений. Вынесение приговора ему назначено на 16 июня, а до тех пор он будет содержаться под стражей. Его имущество, в которое входят шикарные дома, яхты, коллекции драгоценных камней и произведений искусства общей стоимостью $823 млн, будет конфисковано для выплаты денег обманутым клиентам.