КИТАЙ И РОССИЯ,
взаимоотношения и история

No 71

ОТ АВТОРА

В этом выпуске последняя часть «европейского» взгляда на историю Китая захватывающая период с1870-х по 1900-й год из восьмитомника «История XIX века под редакцией профессоров Лависса и Рамбо». Фрагмент описывает французский взгляд на внутреннюю колонизацию России, политику в средней Азии, так и взаимоотношения европейских держав и Японии с Китаем в последней трети XIX века.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ МАТЕРИАЛЫ. ОТНОШЕНИЯ ДО 1911 г.

Лависс, Рамбо. История XIX века. Том 8. Конец века. 1870-1900. Часть вторая – М.: ОГИЗ, 1938 – 552 с.

РУССКАЯ КОЛОНИЗАЦИЯ

1870—1900

Для русских слово «колонизация» имеет более широкий смысл, чем для других народов Европы. Эги послед­ние колонизируют страны  за морем, в других частях света, за пределами Европы; русская же колонизация наблюда­лась не только в Азии, но и внутри европейских границ Рос­сии. Заселение ее южных степей к концу XIX века еще не было закончено;  в бассейне Волги и на  берегах  Черного  моря «инородческое» население, мусульмане или язычники, сохра­няло в конце XIX века еще свою полную обособленность. Поэтому, прежде чем переходить   к   достигнутым  Россией успехам в Закавказье, Средней Азии, Сибири и на Дальнем Востоке, нужно остановиться на внутренней ее колонизации.¹

 ¹ Ленин в своей работе «Развитие капитализма в России» по вопросу о зна­чении внешнего рынка для капитализма писал, что «необходимость внешнего рынка... объясняется вовсе не невозможностью реализовать продукт на внут­реннем рынке, а тем обстоятельством, что капитализм не в состоянии повторять одни и те же процессы производства в прежних размерах..., что он неизбежно ведет к безграничному росту производства, перерастающему старые, узкие границы прежних хозяйственных единиц» (Ленин, Соч., т. III, стр. 462).. Развитие капитализма в России после реформы 1861 года объясняет причины роста колонизации окраин с 70-х годов, способствовавшей образованию необ­ходимого рынка для российской буржуазии. Всякий изучающий историю Рос­сии после реформы 1861 года должен иметь в виду, что развитие капитализма в России шло в эти годы не только вглубь, т. е. за счет дальнейшего роста капиталистической промышленности и капиталистического земледелия, но и вширь, т. е. за счет распространения сферы господства капитализма на новые территории, причем не следует забывать, что «развитие капитализма вглубь в старой, издавна заселенной территории задерживается вследствие колонизации окраин. Разрешение свойственных капитализму и порожденных им противоречий временно отсрочивается вследствие того, что капитализм легко может развиваться вширь. Например, одновременное существование самых передовых форм промышленности и полусредневековых форм земле делия представляет из себя, несомненно, противоречие. Если бы русскому капитализму некуда было расширяться за пределы территории, занятой уже в начале пореформенного периода, то это противоречие между капиталистиче­ской крупной индустрией и архаическими учреждениями в сельской жизни (прикрепление крестьян к земле и пр.) должно было бы быстро привести к полной отмене этих учреждений, к полному расчищению пути для земле­дельческого капитализма в России. Но возможность искать и находить ры­нок в колонизуемых окраинах (для фабриканта), возможность уйти на новые земли (для крестьянина) ослабляет остроту этого противоречия и замедляет его разрешение» (Ленин, Соч., т. III, стр. 465). — Прим. ред.

I. Внутренняя колонизация

Степи, расположенные в бассейне Черного моря, были в на­чале столетия еще довольно пустынны. До 1870 года их на­селение было почти исключительно земледельческим; через 25 лет оно стало, сверх того, промышленным. В бассейне Днепра и еще более в бассейне Дона и Донца началась эксплуатация богатых месторождений каменного угля и же­лезной руды. Следствием этого было быстрое развитие путей сообщения и возникновение большого количества новых от­раслей промышленности. Отныне этой области уже можно было предсказать судьбу «черного края» в Англии. Екате-ринослав (Днепропетровск), насчитывавший в середине сто­летия только тридцать тысяч жителей, в конце XIX века имел сто двадцать тысяч населения; перепись 1896 года установила, что во многих южных губерниях от Прута до Волги прирост населения за десятилетие составляет не менее 30 процентов.

В своих восточных и южных губерниях русские имели дело большей частью с населением финско-тюркского племени и му­сульманской религии. За последние 30 лет XIX века на этом населении отразилась политика руссификации, проводив­шаяся в западных губерниях. Церковные власти употре­бляли много усердия на поиски «вероотступников», т. е. мусульман, крещенных более или менее против их воли и вер­нувшихся тайно к своей старой вере; школьные власти заня­лись наблюдением даже за бытом мусульманских школ. Не похоже, однако, чтобы из этого вышел какой-нибудь толк. Более важное значение имел постоянный приток русских колонистов в южные и восточные губернии. Татары, чуваши, черемисы, населявшие бассейн реки Волги, образовали только островки, наполовину залитые волной славян. В Крыму про­ведение железнодорожных линий до Севастополя и Феодосии, содействуя развитию на побережье русских виноградников и основанию санаториев, привело к относительному умень­шению роли татарского населения.

II. Кавказ

Завоевание Кавказа было закончено еще до интересую­щего нас периода сдачей Шамиля и эмиграцией абхазцев.

 С 1870 года здесь не приходилось больше подавлять восста­ний, за исключением нескольких местных волнений, вызван­ных попыткой навязать туземцам обязательную воинскую повинность. Единственно заслуживающие внимания военные действия происходили во время русско-турецкой войны 1877—1878 годов и привели к аннексии Лазистана и части турецкой Армении с портом Батумом и крепостью Карсом. Правда, эти приобретения были связаны с известными обя­зательствами: так, например, Батум, объявленный на Бер­линском   конгрессе   порто-франко, должен   был   оставаться  неукрепленным. Указом 1885 года император Александр III порвал обязательство, принятое в Берлине, и  с  этого момента Батум, окруженный фортами, должен был служить точкой опоры для нового продвижения русских в Малую Азию.

История Кавказа за последние тридцать лет сводится, таким образом, к истории его управления и его экономиче­ского развития и к руссификации туземного населения.

Управление и руссификация. Главное изменение в упра­влении краем после восшествия на престол Александра III заключалось в упразднении Кавказского наместничества.¹ Кавказские провинции, представлявшие собой до того вре­мени нечто вроде автономных пашалыков, стали губерниями, подобными внутренним губерниям. Само собой разумеется, что они продолжали значительно от них отличаться дета­лями административной системы.

В отношении мусульманского населения позиция правитель­ства не изменилась. Мусульмане продолжали пользоваться той же терпимостью. В общем можно сказать, что Россия была уве­рена в своих мусульманских подданных на Кавказе не менее, чем французы в алжирских мусульманах. Мусульмане, рус­ские подданные, одни шииты, другие сунниты, менее спло­чены и менее фанатичны, чем алжирские мусульмане. С одной стороны, среди них существует аристократия, перед которой широко открываются двери русской армии и администрации. Многие татары, лезгины и т. д., воспитанные в Петербурге и служившие в гвардии, сделались приставами (комиссарами полиции) или даже блестящими офицерами. Полковник Али-ханов (Али-хан), один из покорителей Туркестана, является сыном  одного  из  сподвижников  Шамиля.

Наконец, русские нашли в христианском и полухристиан­ском населении Кавказа превосходную точку опоры. Сваны, осетины и даже грузины под влиянием школы, церкви или полка начали ассимилироваться с господствующим народом. Для армян эта ассимиляция, несомненно, была более трудной и более медленной. Сами армяне были новыми пришельцами на Кавказе (за исключением Эриванской губернии); люди дея­тельные и умные, владеющие капиталами и господствующие в экономической жизни городов, глубоко привязанные к своим обрядам и национальным традициям, они оказывали русси­фикации такое сильное сопротивление, что его не удалось сломить даже многими указами Александра III. Армянские школы были русифицированы, правительство присвоило себе право выбора армянского патриарха (католикоса); нако­нец, большинство армянских чиновников, весьма многочис­ленных на Кавказе, было переведено внутрь империи. Трудно было сказать, по крайней мере к концу XIX века, каков был действительный эффект этих различных мер.

Наконец, руссификация производилась путем непосредствен­ной иммиграции русских колонистов. Как и в Алжире, эта иммиграция была иногда делом рук властей; так, например, в обезлюдевшей Абхазии казацкие колонии были основаны военными властями. В общей сложности эта официальная колонизация вследствие ли беспечности властей, которые иногда устраивали колонистов в нездоровых местностях, вследствие ли недостатка инициативы и средств у самих колонистов дала незначительные результаты. Свободные ко­лонии имели больше успеха; многие сектантские поселения меннонитов немецкого происхождения, молокан или духобо­ров русского происхождения достигли замечательного процве­тания; к несчастью, они сильно пострадали при Алексан­дре III и Николае II от притеснений властей.

Экономические преобразования. Но главным фактором рус­сификации страны, значительно большим, чем все старания правительства, оказались экономические преобразования, совершившиеся в течение каких-нибудь двадцати лет. В 1870 году в Баку добывалось нефти только на несколько тысяч рублей; в конце XIX века русская нефть наводнила Европу и Азию; в Баку были основаны колоссальные заводы; туда переселилось множество европейских инженеров и рабочих. Кавказский перешеек во всю длину был перерезан железной дорогой (Баку—Батум), а впоследствии веткой соединен с русской северной сетью Кавказа (Баку—Петровск). Вдоль всей линии железной дороги как на севере, так и на юге Кав­каза появились заводы, началась эксплоатация рудников. В то же время разведение сельскохозяйственных культур, особенно винограда, достигло нового подъема. Если бы найдено было средство против малярии, которая в течение ряда лет сильно свирепствует даже среди туземного населе­ния, если бы улучшены были средства сообщения прорытием тоннеля через Кавказский хребет и продолжением железно­дорожных путей до Ирана и Турции, то завоеванный с та­ким трудом Кавказ сделался бы самой прекрасной жемчу-жиной России.

III. Русские завоевания и колонизация Средней Азии

Завоевания. Мы уже видели, что в 1870 году, после походов Черняева, Романовского и Кауфмана, в Средней Азии была образована русская область со столицей Ташкентом. Бу­харский и кокандский ханы были превращены в вассалов. Одна только Хива оставалась независимой, с туркменским населением на персидской (иранской) и афганской границах.

В 1873 году русское правительство, вспомнив старые претензии, которые оно имело к хивинскому хану, — нару­шение трактата 1842 года, помощь, оказанную им в 1866 году восставшим киргизам, и т.д., — решило покончить с этим неудобным соседом. Были сформированы три походных ко­лонны: первая в Оренбурге под командой генерала Верев-кина, вторая в Ташкенте под командой Кауфмана, третья в Красноводске, на берегу Каспийского моря, под началь­ством полковника Маркозова; эти колонны должны были соединиться под стенами Хивы. Веревкин первым прибыл к назначенному месту и разбил хивинцев, но предоставил Кауфману, прибывшему последним, честь заключения с ха­ном договора, по которому тот должен был уступить часть ханства, расположенную к северу от Аму-Дарьи, уплатить контрибуцию в 2 200 000 рублей, признать за русскими исключительное право на плавание по Аму-Дарье и принять на себя обязательство удравлять, следуя советам русского резидента. Фактически это была аннексия Хивы.

В 1876 году наступила очередь кокандцев. Возмутившись против своего хана Кудаяра, они заставили его укрыться в Ташкенте у Кауфмана. Вмешались русские. Быстрым ударом они покорили ханство, но вместо возвращения его Кудаяру образовали из него новую область под историческим именем Ферганы. Лишенный своих владений хан сделался пенсионе­ром русского правительства.

Оставалось завоевать оазисы туркмен (туркоманов). Подчи­нение этих воинственных пограничных наездников предста­вило гораздо большие трудности, чем подчинение ханства. В 1879 году полковник Ломакин сделал первую попытку в этом направлении.

Выступив из Чикишляра, от берегов Каспийского моря, с 6000 человек и громадным обозом, он, не встре­тив серьезных препятствий, достиг крепости Денгил-Тепе. Он мог бы добиться сдачи ее без боя. Но он предпочел атако­вать, не приступая к переговорам, пошел на приступ, был отбит с большими потерями и добрался до Каспия только после   трудного   отступления.

Новая экспедиция была организована в 1880 году под на­чальством героя Плевны Скобелева. Обеспеченный с тылу и получая провиант по железной дороге, построенной гене­ралом Анненковым, он достиг Геок-Тепе, главной туркмен­ской крепости, осадил ее по всем правилам и, пробив брешь, пошел на приступ. Крепость была взята, несколько тысяч туркмен погибло, оставшиеся в живых сдались через не­сколько дней. После этого оазисы один за другим изъявили свою покорность.

Восточнее, в бассейне рек Герируда и Мургаба, находились другие оазисы, важнейшим из которых был Мерв. В 1883 году туда отправился переодетый полковник Алиханов, якобы с «коммерческим поручением», и начались переговоры со старейшинами племен, результатом которых было занятие в 1884 году Мерва русским отрядом без единого выстрела. Завоевание Туркестана было закончено, оставалось только определить точные границы с Ираном, Афганистаном и Ки­таем.

Размежевание границ. Со стороны Ирана, всецело подчи­ненного русскому влиянию, это размежевание не представляло никаких затруднений. Персы уступили без протеста несколько населенных пунктов — Лютфабад, Ашхабад, — которыми они владели на пути Закаспийской железной дороги.

Переговоры с Китаем были длительны и тягостны. Восполь­зовавшись   восстанием   в   китайском   Туркестане,    русские в 1870 году заняли область Кульджи, смежную с Верненским (Алма-Атинским) округом (в России) и значительную тем, что она открывает дорогу в Китай. Став снова хозяевами в своей части Туркестана, китайцы потребовали возвращения Кульджи. Последовало соглашение, по которому русские вер­нули город, но удержали за собой западную часть области.

С афганцами переговоры были еще более длительны. В са­мом деле, здесь местные трудности осложнялись общим по­литическим положением, связанным с соперничеством русских и англичан, покровителей афганцев.

Конфликт возник с того дня, когда русские захотели уста­новить границы владений своих новых подданных-туркмен, соседей Мерва. Их более или менее добровольное подчинение русским вызвало протест со стороны афганцев. Обе стороны претендовали на обладание Пенджекентом, очень важным стратегическим пунктом на пути к Герату. Англичане, вме­шавшись, потребовали, чтобы русская граница не выступала за Пули-Хатум,  расположенный севернее Пенджекента.

Лондон и Петербург решили отправить на место смешан­ную комиссию, но русские комиссары опоздали к месту встречи, и пока их ожидали, на глазах английских комиссаров, а может быть и вследствие их подстрекательства, произошло столкновение между афганцами и отрядом генерала Комарова. 30 марта 1885 года афганцы были разбиты наголову. Когда весть об этом достигла Европы, можно было опасаться, что с минуты на минуту вспыхнет большая война, которой в дей­ствительности никто не желал. В 1886 году было заключено соглашение, по которому большая часть спорной территории вокруг Пенджекента осталась за русскими. В качестве компен­сации они предоставили Афганистану территорию к югу от Аму-Дарьи, бывшую действительным или предполагаемым владе­нием бухарского хана, которому русские покровительствовали. В следующем году новые споры из-за Коджа-Сале на реке Аму-Дарье привели к новому увеличению русских владений. Наконец, с 1891 года возник вопрос о Памире. Русские, афганцы, китайцы, англичане столкнулись на «крыше мира». Невзирая на соглашение, заключенное в 1885 году, граница там осталась недостаточно определенной и еще может по­дать повод к конфликтам.

Администрация и колонизация. В конце XIX века Средняя Азия была разделена на два генерал-губернаторства: Степное, заключавшее в себе северную область, уже давно присоединен­ную к русским владениям, и Туркестанское, образованное все­цело из недавно завоеванных территорий. Столица его, Ташкент,

в то же время являлся главным городом Сыр-Дарьинской области. Две другие области: Фергана с главным городом Новым Маргеланом и Зеравшанский округ с главным горо­дом Самаркандом дополняли Туркестанское генерал-губерна­торство. Наконец, сюда же надо присоединить территорию на Аму-Дарье вокруг Петро-Александровска и Закаспийскую область с главным городом Ашхабадом, образованную из всех туркменских оазисов. Власти здесь были исключительно военные; начальники областей, округов и т. д. — всегда офицеры. Генерал-губернатором некоторое время был гене­рал   Куропаткин, позднее военный министр.

Русификация при помощи внедрения в страну русских колонистов до конца XIX века дала некоторые результаты только на севере. В Верненском (Алма-Атинском) округе вплоть до Сыр-Дарьи русские селения многочисленны и до­вольно цветущи, особенно те из них, которые основаны менно­нитами, переселившимися с Кавказа. Не так обстояло дело в собственно Туркестане. Там русские переселенцы были окружены трудолюбивыми и трезвыми туземцами, выдержать конкуренцию которых было невозможно. Точно так же и в городах условия для русского купца или ремесленника были мало подходящими.

В общем, несмотря на неурядицу и притеснения, неизбеж­ные при всяком завоевании, особенно в его начальной стадии, туземцы кое в чем уже выиграли и выиграют еще больше в буду­щем под русским владычеством, которое избавило их от их туркменских тиранов; даже там, где еще существуют ханы, — в Хиве, в Бухаре, — власть их ограничена. Варварские пытки прежнего времени исчезли; знаменитые «клоповники», в которые бухарские ханы приказывали бросать жертвы своей короткой расправы, являются археологической редкостью. Прекратились также войны между ханами, мятежи и разбой­ничьи набеги туркмен, грабивших в туземных или иранских деревнях, также как и охота за рабами.

К этим первым благам «русского мира» завоеватели при­соединили и другие. Закаспийская железная дорога, дело генерала Анненкова, продолженная теперь на север до Таш­кента, на восток до Нового Маргелана и на юг до Кушки, соединила между собой оазисы и дала им возможность вы­возить свои продукты в Россию. Самым важным продуктом до настоящего времени является хлопок; за несколько лет вывоз его удесятерился благодаря железной дороге и ввозу русскими в страну американских хлопкоочистительных машин и новых, более разнообразных плодоносных сортов семян.

Возросло разведение и других культур — винограда, табака. Площадь обрабатываемой земли увеличилась благодаря по­стройке плотин и переделке арыков (ирригационных каналов). Запроектированы другие большие работы: орошение пустыни Мирза-Раба возле Ташкента водами Сыр-Дарьи, приведение в хорошее состояние берегов Аму-Дарьи, прорытие канала из Аму-Дарьи в Бухару, расширение площади культур в до­лине Зеравшана, сооружение плотин в Мерве и т. д. Можно думать, что эти работы вернут стране богатства, которыми она пользовалась в средние века до нашествия тюрков, и при­вяжут ее к власти, возвратившей ей мир и безопасность.²

 ¹ Кавказское наместничество было создано в конце 1844 года. В 1882 году наместничество было упразднено, и учреждена взамен его новая должность главноначальствующего гражданской части на Кавказе. В 1905 году Кавказ-

ское наместничество было вновь восстановлено и просуществовало до падения

самодержавия. — Прим. ред.

² Некоторые положительные стороны присоединения этих новых стран к Рос­сии сводились часто при царизме к нулю произволом и эксплоатацией, от кото­рых тяжко страдало коренное население среднеазиатских стран. Только совет­ская власть, давшая этим народам право на самоопределение вплоть до отде­ления обеспечивашая создание национальной промышленности, вырастившая кадры национальной интеллигенции из среды трудящихся, поднявшая общий культурный и материальный уровень их жизни, прочно и неразрывно связала их со всеми народами Союза в единое Союзное государство — СССР. Сталин­ская Конституция обеспечивает дальнейшее прогрессивное развитие всех наций бывшего Туркестана. — Прим. ред.

IV. Сибирь, Иран, Дальний Восток

С 1870 года границы Сибири не изменились, история ее со­стоит исключительно из внутренней колонизации, подъем которой начался только со времени постройки Сибирской железнодорожной магистрали.

Сибирская железнодорожная магистраль. В течение веков русские не помышляли об улучшении существующих в Си­бири путей сообщения. Их вполне удовлетворяли, с одной стороны, сеть судоходных рек, по которым давно уже пла­вали пароходы, а с другой — большой тракт, путь чайных караванов. Только после 1870 года появились проекты улучше­ния путей, вызванные сначала приобретением Амурской области и новым положением, занятым русскими на Тихом океане, а затем военными успехами Японии и упадком Китая. Чтобы сохранить свои владения и свое влияние на Дальнем Востоке, русским было необходимо иметь возможность быстро перебрасывать во Владивосток людей и провиант. Сначала предполагали улучшить водные пути сообщения, соединив каналом бассейн Оби с бассейном Енисея; но созданная таким образом дорога была бы неудобна, так как ее очень  удлиняли громадные речные излучины, и она была бы закрыта в плохое время года в течение восьми месяцев.

Необходима была железная дорога. После вполне понят­ных колебаний, объясняющихся издержками и трудностями подобной работы, в 1889 году было издано постановление о постройке Сибирской железнодорожной магистрали, и во Владивостоке были торжественно начаты работы.

Предстояло построить около 7000 верст железнодорожного пути в стране, территория которой вначале, до бассейна Енисея, не представляла затруднений, а затем, до долин Амура и Уссури, становилась весьма неровной. Чтобы со­кратить время постройки, работы были начаты сразу в не­скольких местах: на западном конечном пункте линии — в Златоусте на Урале, в середине — около Омска, куда паро­ходы доставляли по Северному Ледовитому океану и Оби не­обходимые материалы, во Владивостоке — на Тихом океане и т. д. В 1899 году два крайних участка — от Владивостока до Хабаровска с одной стороны и от Златоуста до Иркутска  с другой — были закончены вчерне, но уже пригодны для движения. Оставался еще центральный участок, где затруд­нения оказались более значительными, чем предполагали. В долине Амура наводнения разрушили несколько сот верст пути, почти законченного постройкой; несколько раз при­ходилось менять план переправы через Байкал. В таком положении находилось дело, когда было заключено русско-китайское соглашение, позволившее русским, покинувшим долину Амура и пересекшим Манчжурию с северо-запада на юго-восток к Владивостоку, закончить свою железную до­рогу. Можно было рассчитывать на ее окончание к 1902 или 1903 году; впрочем, вполне понятно, что многие участки линии, построенные слишком поспешно, потребовали переделки.

Успехи сибирской колонизации. Созданная с целью ско­рее стратегической, чем колонизационной, Сибирская же­лезнодорожная магистраль дала результаты, на которые ее инициаторы вовсе не рассчитывали. Благодаря этой маги­страли чрезвычайно медленное до того времени заселение Сибири получило громадный толчок. В то время как с 1887 по 1892 год в Сибирь ежегодно переселялось только около 40 000 колонистов, в 1894 году их переселилось туда 80 000, в 1895 году — 100 000, а в 1896 году — около 200 000. Впо­следствии и эта цифра была превзойдена. И если даже принять в расчет весьма значительную смертность среди переселенцев и разочарование, заставлявшее несколько тысяч из них ежегодно возвращаться на родину, то все же можно уже было предвидеть, что в ближайшую перепись в Сибири окажется около десяти миллионов жителей, т. е. что население ее увеличится более чем вдвое по сравнению с тем днем, когда решено было строить Сибирскую желез­ную дорогу.

Более активное заселение, в свою очередь, повлекло за собой интенсивное экономическое развитие.  В самом деле, в то время как вывоз мехов и драгоценных металлов, являв­шихся долгое время единственной продукцией Сибири, не обна­руживает за последние годы значительного роста, новые раз­ведки открыли существование   на Алтае и даже в равнине  вблизи железной дороги богатых залежей каменного угля,  железа и меди; в короткий срок Сибирь сделалась страной  крупной металлургической промышленности;¹ с другой сто­роны, расположенная между девственным   лесом севера —  тайгой — и  пограничными с  Китаем горами, плодородная полоса производила непрестанно возраставшую массу хлеба. Грузы сибирского хлеба уже могли быть отправлены в Европу водным путем по большим рекам и Северному Ледовитому океану. Не было сомнения, что когда этот путь будет лучше изучен, экспорт должен будет достигнуть значительных раз­меров. Уже в конце XIX века был поднят вопрос о постройке новой   железной дороги,  которая   должна   была соединить Сибирь  с бассейном   Белого моря и сделать  Архангельск своим европейским  портом.

Экономическое развитие Сибири заставило правительство заняться недостатками ее управления, ее интеллектуальными и моральными нуждами. В последние годы XIX века были изданы указы, учреждавшие государственные банки, переде­лывавшие границы территориальных округов, изменявшие способы взимания налогов и т. д. Перестали отправлять туда каторжников. 1897 год был здесь отмечен реформой юридиче­ских учреждений по образцу внутренней России. Говорили о создании в ближайшем будущем в Западной Сибири земств — земских учреждений, подобных тем, которые имелись в Евро­пейской России. С другой стороны, было увеличено число учеб­ных заведений, самым важным из которых являлся Томский Университет, основанный в 1892 году;² со дня основания его щедро снабжали средствами магнаты сибирской торговли, ко­торые воображали себя янками Азии и мечтали о будущем развитии Сибири и Азии, подобном развитию Соединенных Штатов в Америке.

 ¹ Этo произошло лишь при советской власти. — Прим. ред.

² Томский университет был открыт 4 июля (22 июня) 1888 года. — Прим. ред.

 [...]