> Мистики, не богословы, придали
особое значение Богоматери. Богословы и прочие церковные активисты,
каждый в меру своего призвания, лишь оформили мистический опыт.
Мистик видит в переходе Марии от земной жизни к небесной
странность. Эта странность и оформилась у православных
как праздник Успения, у католиков как догмат
о телесном вознесении Богоматери. Праздник и догмат
сами по себе явления посюсторонние, природные, описывают
же они сверхприродное. Богослужение или язык могут описать лишь
механизм именно то, что описывать и бессмысленно,
и бесполезно. Мистика же не описывает, а переживает
и это переживание очень простое. Успение это
такой же переход от жизни в жизнь, как и крещение.
Это событие, которое созвучно опыту любого человека, принявшего
крещение, совершившего телесный акт, а не просто "уверовавшего",
"убедившегося в истинности догматов", совершего акт интеллектуальный.
В крещении человек переходит от жизни греховной к жизни
в Боге. Контраст такой же разительный как между смертью
и жизнью. Крещение всегда есть и умирание, и воскресение.
Только вот "жизнь в Боге" она разная бывает.
Для Марии то, что для нас жизнь в Боге, было, конечно,
не смертью, но и не вполне жизнью в Боге. Она-то
не могла утешиться верой во Христа, как утешаемся мы.
В сравнении с материнской любовью и с материнским
страданием, вера это так плоско,
ничтожно, не стоит упоминания. Ей нужно было оказаться
в Его объятиях, как Он оказался на её руках. Вот что
совершилось в Успении, и каждый христианин должен успеть
оказаться у Бога на руках. Мечтать пережить такие чувства,
такую встречу с Богом инфантильно. У каждого
из нас своя встреча, от каждого Бог ждёт уникального,
что другой не заменит. Каждый должен "исполнить Христа"
исполнить Слово Божие, как сказал Иисус, когда кто-то позавидовал
Его матери. Исполнить любовью, исполнить
исполняясь полнотой, полнотой пребывания Бога в нас, пребывания
Духа в теле. А критерий-то один: хорошо ли людям от того,
что я рядом с ними, или их подташнивает от меня.
Никто ведь не сердится на младенцев и если
на нас сердятся, значит мы ещё земные старички, поучающие и хлопочущие,
а не младенцы, которые на руках Христа как рисуют
на руках Христа душу Его матери.