[TIFLO] Как система социального призрения в России ломает судьбы детей
Как система социального призрения в России ломает судьбы детей
24.02.2009
Татьяна Тульчинская
10 февраля 2009 года в Московский НИИ педиатрии и детской хирургии из Разночиновского
детского дома-интерната для умственно-отсталых детей Астраханской
области, где она находилась с августа 2008 года, поступила шестилетняя девочка-сирота
Кристина Анисимова. До трех лет она вместе с сестрой-близнецом находилась в доме
ребенка в Астрахани.
В 2005 году, когда им было три года, их хотела усыновить американская пара, но
девочек решила забрать родная тетя, и опека вынесла решение в ее пользу,
хотя тете было 18 лет и, как потом выяснилось, она состояла на учете в наркодиспансере.
Через три года детей у нее отобрали (как и ее собственного ребенка)
и девочки попали на обследование в Астраханскую детскую больницу. Оттуда сестра
Кристины была отправлена в детский дом для слабовидящих (в декабре ее приняла
опекунская семья), а Кристина определена в Разночиновский дом-интернат в связи
с тем, что к тому времени девочка практически лишилась зрения.
Пока Кристина лежала в больнице в Астрахани, с ней стали заниматься (и довольно
успешно) волонтеры. Девочка откликнулась на заботу, и у нее был большой
прогресс в развитии, но, тем не менее, по совокупности диагнозов, ее отправили
в Разночиновку. Там с девочкой индивидуальных коррекционных занятий не проводилось.
Персонал учреждения пребывал в уверенности, что она не умеет и никогда не умела
разговаривать и ходить. Периодически Кристину изолировали от других детей
как буйную. После разлуки с сестрой девочка находилась в состоянии глубокого
эмоционального шока, отказалась разговаривать и принимать пищу. Во время вынужденной
изоляции она просто лежала в кровати, так как из-за слабости и боязни пространства
по причине потерянного зрения она не могла ходить. За полгода пребывания
в учреждении ребенок сильно регрессировал.
Усилиями волонтеров 10 февраля в МНИИ Педиатрии из Разночиновского интерната
были привезены четыре воспитанника, в том числе Кристина, для проведения офтальмотологических
операций. Она была госпитализирована в крайне истощенном состоянии (согласно
выписке интерната, ее вес составляет 14 кг. при росте 104 см., дефицит веса
- 22%). Среди диагнозов, значившихся в карте девочки: тяжелая умственная отсталость,
ДЦП атонически-астотическая форма тяжелой степени тяжести, выраженная задержка
психомоторного развития. На ногах девочки были следы пролежней.
По итогам обследования было выявлено, что ДЦП у девочки отсутствует. А слабость
и передвижение с поддержкой обусловлены тяжелым физическим истощением ребенка
на фоне отягощающих факторов. В то же время у Кристины обнаружены: атопический
дерматит, вторичный синдром мальабсорбции, анемия средней степени тяжести и дистрофия.
Все эти диагнозы говорят о том, что она на протяжении месяцев не получала не
только адекватного ухода, но и нормального питания.
За время пребывания в московском стационаре Кристина начала ходить, шла на контакт
с персоналом, волонтерами и сиделками, разговаривала. Она постоянно просила еды,
и у нее был хороший аппетит. Независимый коррекционный психолог Елена Владимировна
Морозова провела занятие с целью обследования состояния девочки
и пришла к выводу, что, несмотря на тяжелейшую педагогическую запущенность ребенка
и глубокую депривацию, у Кристины большие возможности для развития.
Она подвергла сомнению правомерность диагноза "тяжелая умственная отсталость".
13 февраля Кристине была сделана офтальмологическая операция, а со 2 марта
она будет проходить восстановительное лечение в санатории. Дальнейшая судьба
ребенка пока под вопросом.
Кристине в жизни очень не повезло. Но более, чем кем бы то ни было из встретившихся
ей на пути взрослых, ее жизнь изломана самой существующей в нашем обществе системой
социального призрения. И Разночиновский интернат не отдельный "остров зла", а
вполне типичное учреждение. Таких в стране сотни. Итак, что же работает
против детей с особенностями развития, оказавшихся в сложной жизненной ситуации,
которые не могут сами себя защитить?
Профессиональная некомпетентность многих ПМПК (психолого-медико-педагогических
комиссий), которые и ставят таким детям, как Кристина, диагноз "умственная
отсталость". Часто им оправдывается просто отсутствие педагогической, психологической
и коррекционной работы. В результате диагноз "умственная отсталость"
оказывается приговором. Просто запущенных детишек ПМПК с легкостью обрекает на
пожизненное растительное существование в детских домах-интернатах, а потом
- во взрослых ПНИ (Психо-неврологических интернатах). Снять подобный диагноз
чрезвычайно сложно.
Критический дефицит профессиональных кадров в учреждениях социальной защиты,
особенно региональных. Нет ни педагогов коррекционного развития, ни специалистов
логопедов и дефектологов. Если не принимать во внимание те случаи нарушения прав
детей, которыми должна заниматься прокуратура, даже при желании персонала заниматься
развитием детей, - это практически невозможно делать на должном профессиональном
уровне. В результате к подростковому возрасту дети деградируют
и не имеют элементарнейших навыков для дальнейшей (и вполне вероятной при грамотной
работе) социализации.
Недостаточное медицинское обслуживание в детских учреждениях. Зачастую местные
врачи ставят детям ошибочные диагнозы. Детей не морят голодом, часто их на местах
просто не умеют лечить. Кроме того, например, тот же Разночиновский интернат
находится в малодоступном месте. В результате там очень высока детская смертность,
так как даже скорая помощь туда не добирается при малейшем дожде. Директор интерната
Валентина Уразалиева не раз ставила перед руководством вопрос о недопустимости
проживания в таких условиях 250 детей, но пока не нашла понимания.
Повсеместная практика "успокаивать" детей перед дневным и ночным сном с помощью
димедрола, фенозепама или люминала (фенобарбитал). Это прямое следствие отсутствия
в штате учреждений профессиональных медицинских кадров и дефицита кадров в целом.
Работа с детьми основывается не на том, что нужно детям, а
на том, как удобно взрослым.
Отсутствие системы общественного контроля над учреждениями социального призрения.
Волонтеры, помогающие во многих учреждениях, часто боятся говорить открыто
о том, что они там видят, потому что любое неосторожно сказанное публично слово
может привести к тому, что двери учреждения перед ними закроются навсегда.
Ограниченные возможности для семейного устройства детей с особенностями развития.
Несмотря на то, что для детей, подобных Кристине, пребывание в учреждении губительно,
возможностей для попадания в семью у нее крайне мало. Усыновляют и берут под
опеку таких детей редко, а Федеральный закон от 24 апреля 2008
г. N 48-ФЗ "Об опеке и попечительстве", запретил длительное (более месяца) проживание
в семье ребенка, "приписанного" к тому или иному учреждению. Понятие
"патронатная семья" было введено в новую редакцию закона в виде, полностью отменяющем
его главное содержание - обусловленное договором сопровождение такой семьи профессиональной
службой, несущей ответственность за ребенка. В результате сейчас происходит повсеместное
закрытие патронатных семей, а также семейных воспитательных групп, уничтожается
бесценный опыт организации профессиональной работы в области патронатного воспитания.
Таким образом, получается, что, если Кристину не усыновят или не возьмут под
опеку, шансов у нее попасть в профессионально сопровождаемую семью, где она получит
уход в соответствии с ее реальным умственным и физическим состоянием, совсем
немного. А получить на должном уровне помощь специалистов по коррекционной работе
в случае возвращения в Разночиновку и того меньше. По крайней мере, пока не изменится
существующая в стране система.
ИА REGNUM
http://invak.info/content/view/7334/1/
Выпуск листа на новом месте: 4110
количество подписчиков: 199
подписаться письмом:
culture.people.tifloresource-sub@subscribe.ru
Заказать правила рассылки по почте:
culture.people.tifloresource-rules@subscribe.ru
Да, неплохая статья. Тоже согласен с повсеместностью этого явления. Я думаю,
многие выпускники интернатов в курсе случаев, когда абсолютно нормального психически,
но слегка запущенного в педагогическом плане ребенка не задумываясь, легким росчерком
пера отправляют в класс для умственно отсталых детей, ежели такой в интернате
предусмотрен. А так называемый педагог потом, вместо полагающихся за такой поступок
лет десяти - пятнадцати в тюрьме, получает различные регалии - заслуженный, перезаслуженный,
тифло и тому подобное. Нет, то есть, я не хочу сказать, что все педагоги плохие
люди и по ним тюрьма плачет, но, знаете ли, тотальное отсутствие контроля со
стороны чиновников за такими заведениями, а вернее, суто формальный характер
этого контроля, приводит к тому, что в школу попадают преимущественно те, кому
не охота напрягаться, при этом получая какую-никакую надбавку к зарплате, это,
зачастую, люди невежественные, но зато имеющие связи где надо. Поэтому сковырнуть
их с насиженных местечек практически невозможно. А чиновник, он бы, может быть,
и рад проконтролировать деятельность заведения такого типа, но просто не в курсе
дела, что это за зверь такой, слепой ребенок, что ему нужно для нормального существования
и образования, и чем, собственно говоря, слепой ребенок отличается от умственно
отсталого или глухого. Вот и получается - придет чиновник, посмотрит, как дети
стройными рядами пред ним выстроены, и на том проверка заканчивается - живы,
вроде, а что там еще должно быть - пес их разберет. Им там, тифлопедагогам-то,
виднее. Опять же, есть и очень хорошие педагоги в таких школах. Однако, боюсь,
их меньшинство, при чем меньшинство настолько незначительное, что как-либо изменить
ситуацию они не в состоянии. Разве что добиться, чтобы их уволили... Ну да ладно.
Это так, о наболевшем.
Выпуск листа на новом месте: 4112
количество подписчиков: 199
подписаться письмом:
culture.people.tifloresource-sub@subscribe.ru
Заказать правила рассылки по почте:
culture.people.tifloresource-rules@subscribe.ru