В студии: Александр АРХАНГЕЛЬСКИЙ - критик, литературовед, эссеист. Ведущий: Андрей МАКСИМОВ
Александр АРХАНГЕЛЬСКИЙ родился в 1962 году. Закончил факультет русского языка
и литературы МГПИ . Работал во многих московских изданиях. В настоящее время обозреватель
газеты "Известия". С 2000 года там же заведующий отделом "Общество".
Автор книг и статей о русской классической и современной литературе, об истории
идей и о политической истории России. Таких как: "Стихотворная повесть А.С.
Пушкина "Медный всадник", "У парадного подъезда: литературные и
культурные ситуации периода гласности", "Блуждающий огонь. Рассуждение
об Александре Первом".
Недавно выпустил книжку "Беседы о русской литературе".
А.МАКСИМОВ: Если ли люди, которым сейчас интересно читать беседы о русской
литературе?
А.АРХАНГЕЛЬСКИЙ: Если говорить о людях взрослых, то их круг чрезвычайно узок.
Просто нет времени. Я постоянно езжу по регионам, и чем дальше от Москвы, тем
больше читателей современной словесности.
А. МАКСИМОВ: Каким образом сегодня писатель становится модным?
А.АРХАНГЕЛЬСКИЙ: Есть обычная журналистская раскрутка. Есть друзья, есть модные
темы. Пелевин стал сверхмодным писателем после публикации книги "Generation
P", которая посвящена всему, что связано с телевидением, с иллюзорным миром,
в котором вращаются непонятные идеи. Это то, чем многие журналисты занимались
на протяжении многих лет. Есть другой способ. Долгий мучительный путь к читателю
через неизвестность, немоту, глухоту.
А.МАКСИМОВ: Вам нравится Пелевин?
А.АРХАНГЕЛЬСКИЙ: Нет. Пелевин человек очень неглупый и одаренный. Он действует
не как писатель, а как социальный щуп. Язык у него мертвый, неинтересный.
Это компьютерный язык. Человек гонит смысл, а не слова. Все-таки литература состоит
из слов.
А.МАКСИМОВ: У нас есть сейчас интересные писатели?
А.АРХАНГЕЛЬСКИЙ: Есть очень хорошие писатели. Мне нравится то, что в последние
годы делает прозаик Андрей Дмитриев. Он работает на грани между реализмом и модерном.
Алексей Лаповский из Саратова. Писатель не столь утонченный, зато остросюжетный.
А.МАКСИМОВ: Почему Вы не называете Акунина?
А.АРХАНГЕЛЬСКИЙ: Акунин - это нормальный коммерческий проект. Это не словесность.
А.МАКСИМОВ: Среди множества русских писателей был ли кто-то, кто выразил
русский характер лучше других?
А.АРХАНГЕЛЬСКИЙ: Мне ближе всего Петруша Гринев. Человек, который идет поперек
судьбе. Ставит все на кон и выигрывает только потому, что Божья воля такова.
Звонок: Почему учебники становятся все лучше, а дети читают все меньше?
А.АРХАНГЕЛЬСКИЙ: Это зависит от семьи. Дети чуть меньше читают, но чуть больше
смотрят. Я в этом не вижу ничего страшного. Трагедия в том, что сверху методисты
и идеологи школьного учебного процесса литературу загоняют в тупик.
Политики относятся ко всему практически. Сейчас литература не играет такую идеологическую
роль, как раньше. А считать деньги литература не помогает.
А.МАКСИМОВ: Происходит ли какой-то протест со стороны литераторов?
А.АРХАНГЕЛЬСКИЙ: Я сам писал статьи по поводу этого проекта в Думе. И благодаря
газетам, думский проект удалось провалить.
А.МАКСИМОВ: Есть ли в русской литературе герой, который бы одновременно
был богатый и хороший?
А.АРХАНГЕЛЬСКИЙ: Есть "Мертвые души", где герой должен был стать
в конце и хорошим и богатым. Евгений Онегин - человек небедный и неплохой. Он
очень живой герой. Вообще деньги демонизированы в русской литературе и культуре.
А.МАКСИМОВ: С чем это связано?
А.АРХАНГЕЛЬСКИЙ: С чрезвычайным идеализмом. Бывает прагматизм здоровый и чрезмерный.
Это два полюса, как американский и русский. И в какой-то точке сойтись было бы
очень хорошо.
А.МАКСИМОВ: Вывод о том, что в литературе мало хороших и богатых героев
не ставит крест на всех наших попытках построить капитализм?
А.АРХАНГЕЛЬСКИЙ: Нет. Литература вообще не может на жизни поставить крест.
Она создает параллельный мир. Когда история становится совсем чудовищная, и жизнь
становится невмоготу, литература позволяет уйти от истории. Мы второй раз в это
столетие проходим один и тот же путь. Врастание в нормальный капитализм через
ненормальный. Время лечит, либо калечит. Все зависит от нас.
А.МАКСИМОВ: Литература вечна?
А.АРХАНГЕЛЬСКИЙ: В этой жизни ни что ни вечно, даже сама жизнь. Все принимает
разные формы. Когда-то не было литературы в современном смысле. Сейчас Интернет
- это замечательный способ передачи информации.
А.МАКСИМОВ: Останутся ли жить толстые журналы?
А.АРХАНГЕЛЬСКИЙ: Часть останется. Пока в России не появится достаточно мощные
издательства, имеющие возможность рекламировать книги. Журналы останутся главным
источником информации о происходящих в литературе процессах.
А.МАКСИМОВ: Ситуация с книгами у нас нормальная?
А.АРХАНГЕЛЬСКИЙ: Практически все советские издательские монстры умерли. Психологически
люди не были готовы к переменам. Сейчас появились новые издательства. Все, что
растет с нуля, растет долго. Потребуются огромные средства, для того чтобы заново
возникла система книжного распространения.
А.МАКСИМОВ: Чем закончится то, что происходит сейчас на телевидении?
А.АРХАНГЕЛЬСКИЙ: Видимо телевидение начнет сводить концы с концами, благодаря
рекламе. Я надеюсь, что государству хватит ума не прибирать его к рукам. Телевидение
- это бизнес, а государство неэффективно управляет бизнесом.