Винни-Пух и Все-все-все
2009-09-25 00:45 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
Через 81 год после публикации последней книги А. А. Милна из цикла о Винни-Пухе издательство Egmont Publishing сообщило о том, что наследники Милна и иллюстратора книг Э. Г. Шепарда дали согласие на написание продолжения. Оно будет называться "Возвращение в Стоакровый лес" (Return to the Hundred Acre Wood), и произведет его исследователь творчества Милна Д. Бенедиктус. Пока он передал в СМИ заявление, написанное в виде его беседы с героями книги — Винни-Пухом, Пятачком, Иа-Иа и Кристофером Робином.
"Он все испортит",— говорит друзьям о Бенедиктусе новый Иа-Иа. Прежний приветствовал этими словами любое начинание, и обычно это значило, что все пройдет отлично. Однако опасения нового, к сожалению, оправдаются. Кто бы отказался получать по новой книжке "Винни-Пуха" каждый месяц? Или хоть раз в год на день рождения. Но есть одно непреодолимое препятствие. Люди, способные сочинить и нарисовать вровень с Милном и Шепардом (даже если такие откуда-то вдруг возьмутся), не станут перелицовывать чужую художественную ткань — они создадут оригинальную. Это абсолютно очевидно и издателям, и читателям, тем не менее они с радостью соглашаются получить подделку. Тут нет никакой новости. Продолжения стали "трендом". Уже дописано множество прекрасных и похуже старых книг, дело дошло до "Над пропастью во ржи", и конца этому не будет. Можно объяснять все коммерческими, материальными причинами, но сознание сильнее. Сериальное сознание не терпит окончательного исчезновения героя. Даже если он умер в последней серии, в следующей мы увидим его в детстве, а потом выяснится, что это только показалось, что он умер.
Героев возвращали и прежде. Прилетали назад и Карлсон, и Мэри Поппинс, и Алиса после Страны чудес отправлялась в Зазеркалье. Но, во-первых, все это происходило по воле их создателей, сейчас же мы получаем наших героев из совершенно посторонних рук. А во-вторых, с "Винни-Пухом" есть дополнительные и неразрешимые сложности.
Малыш скучает среди взрослых, дети с Вишневой улицы болтаются неприкаянными, пока не появляется Мэри Поппинс, Алиса томится в ожидании чуда. Все-все-все в "Винни-Пухе" абсолютно и безупречно счастливы и ни в каких чудесах не нуждаются. Главное чудо — сотворение их мира — случилось до того, как они появились на свет.
Какого размера Стоакровый лес? В нем ровно столько места, сколько у вас есть для игры. Поместье не окажется слишком просторным, но и на полу под столом абсолютно нормально. Поместится все: и Ручей, и Большие камни, и Яма для прыжков, и Место, где не было Буки. Вселенная "Винни-Пуха" очерчена нарисованной Шепардом картой, это совершенный мир, созданный и защищаемый взрослыми, которые удивительно благородно никогда не вторгаются в него, оставляя населению полную свободу воли. Здесь ничего не известно о том, какая жизнь идет вокруг леса, здесь все абсолютно свободны до пятницы, здесь у каждого есть собственный домик — что само по себе бесконечно важно, но дополнительно прекрасно еще и тем, что можно все время ходить в гости.
Здесь всем известны слабости всех, и от этого никто не делается для всех менее ценным. Наоборот, это очень кстати, что Пятачок трусоват, Тигра туповат, Пух обжора, Иа-Иа зануда, Кролик интриган, а Кенга — клуша. Все эти мелкие слабости героев в сочетании с множеством их достоинств и обеспечивают интригу — идеально бесконфликтную, потому что никого плохого в Стоакровом лесу не водится. Здесь, чтобы испугаться Слонопотама, надо сначала его выдумать.
И только Кристофер Робин, самый важный обитатель Стоакрового леса, имеет недостаток, несовместимый с длительным в нем пребыванием. Он стареет.
Игрушки, как боги, они бессмертны, для них нет времени. Но для человека время проходит. Детство Кристофера Робина прошло и навсегда закончилось вместе с книгой. Ее последние строки: "здесь, в Зачарованном месте на вершине холма в Лесу, маленький мальчик будет всегда играть со своим медвежонком", — это то, с чем автор отправляет своего героя во взрослую жизнь, драгоценное воспоминание о детстве. Оно может утешать и оберегать, на него всегда можно оглянуться, но оказаться в нем заново нельзя.
Можно попытаться вернуть Винни-Пуха и прочих, для них действительно 80 лет как один день. Но притвориться, что время остановилось, и для Кристофера Робина, мальчика, которому папа придумывал истории, делая вид, что они сочиняют вместе, и посвящал эти истории от их общего имени мальчиковой маме,— значит постановить, что герой "Винни-Пуха" — не живой ребенок, а заводная кукла, голем, оживляемый заклинанием. Мироустройство подлинного "Винни-Пуха" разрушится. Веселый и трогательный мир рухнет, прекрасная детская превратится в склад старых игрушек. Иа-Иа прав: человек с алхимическим именем Бенедиктус обязательно все испортит.
Кроме того, что у нас уже есть.
Елена Нусинова
Оригинальная статья

Медицинская честность // О книге Максима Осипова
2009-09-25 01:12 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
Анна Наринская
Прошлогодние события в Тарусской больнице сделали из Максима Осипова фигуру известную и даже символическую. Борьба тарусских врачей с городской администрацией и их победа для многих оказались доказательством того, что, да, добро может победить зло, что пустоту, которая стремится поглотить нас, "как "деды" в армии, как "воры" в лагере", все же можно, по выражению самого Осипова, загнать в межклеточные промежутки.
О тогдашней борьбе с пустотой Максим Осипов рассказывает в тексте под названием "Непасхальная радость". Это в каком-то смысле отчет — все начинается "в високосную пятницу, 29 февраля", когда в Тарусской открыли новое кардиологическое отделение, а "уже на следующий рабочий день, в понедельник, Главврача уволили без объяснения причин". А заканчивается, вернее, почти заканчивается 19 марта, когда "как бы между прочим явился Некто и зачитал приказ "Главврача восстановить"".
Рассказ о двадцати днях, в течение которых надежда появлялась и исчезала, врачей пытались обвинить в расхищении спонсорских денег, а в городе были распущены слухи, что они "ставят опыты на людях, используют запрещенные препараты и репетируют оранжевую революцию". И вот в один из таких дней в больницу пришла старушка: "Я слышала, вас закрывают. Таблеточек дадите напоследок?" Все правильно, пишет Осипов, она маленькая, мы большие, кто кого должен защищать?
Здесь остановимся. Старушка вроде бы не права. Более того, она неблагодарна — в этой больнице ей, как выясняется, помогли, отправили на операцию в Москву, и вот теперь ей намного лучше, а она не говорит ничего не только героического вроде давайте мы за вас пикетом выйдем или Путину напишем, но и даже ничего сочувственного. Она поступает отчасти предательски, думает только о себе, ей бы только таблеточек напоследок.
Но, нет, уверен Осипов, все так и должно быть — "она" маленькая, "мы" большие, взрослые, сильные, умные. Так распределены роли — "мы" боремся за право жить своей жизнью, "они" просто хотят выжить, да и то не очень стараются.
В этом авторском "они" и "мы" — ошеломляющая, неприятная даже какая-то честность. И именно она делает тексты Осипова кристаллизованно серьезными: "Они и правда готовы жить лет пятьдесят-шестьдесят, а не столько, сколько на Западе, моста и правда "не было и не надо"". И даже — "они и правда предпочитают Киркорова Бетховену".
И может быть, предлагает Осипов, "стоит изменить традициям великой русской литературы и не искать в каждом достоевскую глубину (если копнуть, там такое откроется...), а просто и по-медицински констатировать: алкаш, дурак, неряха".
Может быть, и стоит. В сборнике "Грех жаловаться" собраны все выходившие ранее тексты Максима Осипова — три рассказа, эссе, две повести, и каждый из этих текстов отличают этот зрелый, прямой взгляд автора на действительность и полное нежелание признавать тех, кого он признавать совсем не хочет. Он не хочет мириться с "агрессивной простотой", принимать жизнь, проживаемую "как через вату", не согласен умиляться хрестоматийному мужику, бегающему по улице голым "за матерью с топором, а на шее крест болтается". Он вообще много чего не хочет принять и много чему не согласен умиляться. Он готов пожалеть, но не понять тех, у кого "сильнее всего выражены два чувства — страх смерти и нелюбовь к жизни".
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Армия":

Все в семью // О ребрендинге Forbesclub в We Are Family и других событиях
2009-09-25 01:39 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
Александр Воронов
Когда весной на Маросейке открывалось мегаломанское заведение Forbesclub, на клубных форумах развернулась дискуссия, сколько оно протянет. Действительно, открывать оплот гламура площадью свыше 2 тыс. кв. м с 28 VIP-ложами в разгар кризиса было странной затеей. Вот опытные граждане и пустились в рассуждения: клубу отмеряли максимум год, некоторые считали, что он не протянет не то что до осени, а и до лета. Человек по прозвищу Lu Vs добавлял, что закрывшийся клуб осенью "переименуют в "Крокодил"", не предполагая, насколько он окажется близок к истине. Завтра на месте закрывшегося летом Forbesclub открывается We Are Family под управлением бывших менеджеров "Дягилева" Михаила Козлова и Синиши Лазаревича. "Дягилев", напомним, сгорел дотла прошлой зимой, после чего, по словам Лазаревича, его команда находилась на "огненных каникулах". А гламурная общественность, освоившая Famous, Soho Rooms и тот же Forbesclub, горевала по "Дягилеву".
Интересно, что ради этого проекта промоутеры впервые за последние лет десять расстались "по дружбе" с постоянным компаньоном Алексеем Горобием (он, кстати, строит свой клуб на Мантулинской улице, открытие в ноябре). Смысл названия "We Are Family" Лазаревич объясняет по-"дягилевски": "Мы у себя реально хотим принять всех-всех-всех, кто чувствует себя нашей диско-семьей".
Слово "диско" употребляется не случайно. Если основной танцпол претерпел минимальные изменения (черно-золотой декор разбавили белыми деталями, повесили другие экраны и вообще постарались одомашнить атмосферу предшественника), то филейная часть Forbesclub была перестроена. Там, напомним, находились исполинские туалеты и большой бар, теперь там зона "диско-лаборатории", в которой есть "диско-отель". Речь о настоящей гостинице из четырех номеров с большими кроватями, где могут "жить" друзья клуба и VIP-публика. Отметим, что гламурные заведения уже эпатировали московскую публику бассейнами, фонтанами, разъезжающимися мостами, летающими, как панночка в "Вие", диджеями, однако гостиниц в них вроде еще не было. То, что номера построены на месте туалетов, We Are Family не смущает. Лазаревич вообще предрекает успех, потому что "все сделано от души", а новое место работы называет не иначе как театром ночной музыки. Музыка, кстати, проверенная. Упор делается как на опытных "дягилевцев" (главным образом на DJ Goldsky и DJ Smash), так и на новичков. В последнем случае речь о танцорах и певицах, обкатанных в этом году Синишей и Михаилом в черногорском клубе Miracle Lounge. Ближайшие хедлайнеры также хорошо знакомы по "Дягилеву" — солист Дэвида Гэтты Крис Уиллис, сам Дэвид Гэтта и Роджер Санчес. Лазаревич хочет видеть в We Are Family "красивых людей, людей с возможностями и большое количество друзей", но подчеркивает, что готов и к взрослой публике из "Солянки" и бара Дениса Симачева. Цены обещано соотнести с кризисом, сделав их "на 10-20% меньше, чем в премиум-сегменте", но на поверку они примерно те же. Виски-кола — 450 руб., мохито — 550 руб., бокал хорошего французского шампанского — 1400 руб. Напоследок отметим, что фотографировать до последнего дня в "семейном" клубе можно было только кипевшую стройку, к тому же We Are Family серьезно беспокоит то, что заснятые находки в интерьере стащат клубы из регионов.
Из других событий отметим завтрашний визит в Shop & Bar Denis Simachev Моргана Гейста из коллектива Metro Area. Гейст и компаньон Даршана Джесрани талантливо мимикрируют под старину, как будто бы кто-то сделал ремастеринг неизвестных треков 1970-1980-х. В их треках присутствуют как характерные звучки 1980-х вроде хлопающих в ладоши ударных, так и 1990-е — в виде не замутненной фильтрами ритм-гитары. Metro Area могли бы запросто разогревать, скажем, раннюю Мадонну, Pet Shop Boys или Рика Эстли, так что сет Гейста должен приглянуться клаберам с чувством юмора. Любителям хорошего хауса сегодня прямая дорога в Dubclub на Дина Мэриотта (он же D. Ramirez). Британский ветеран играет задорный, заряженный энергетикой тек-хаус для больших площадок, а одна из его последних пластинок — "Downpipe", записанная вместе с Underworld, вообще отсылает к лучшим образцам жанра. Наконец, нельзя пройти мимо визита в "Пропаганду" квартета Dopplereffekt. Это истовые последователи Kraftwerk, сравнимые с ними по значимости и способам подачи себя,— команда, к примеру, долго скрывалась от интервью, да и от выступлений тоже. На Dopplereffekt, производящий беспримесное ископаемое электро, в культурологических целях стоит отправляться хипстерам — чтобы послушать, что слушали те, кого они теперь слушают сами.
Оригинальная статья

Анти-Бонд // Михаил Трофименков о «Досье „Ипкресс“»
2009-09-25 02:07 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
Гарри Зальцман остался в истории, как единственный великий продюсер, достигший такого профессионального просветления, что бесстрашно вступил в конкуренцию с самим собой. Три года спустя после "Доктора Но", положившего начало неувядающей бондиане, он запустил серию фильмов об анти-Бонде, агенте Гарри Пальмере (Майкл Кейн). Причем над его подвигами трудилась та же команда, что и над Бондом: художник Кен Адам, монтажер Питер Хант, композитор Джон Берри.
Строго говоря, военный историк, кулинар и художник Леон Дейтон, по романам которого сняты "Досье" Сиднея Джея Фьюри, "Похороны в Берлине" (1966) Гэя Хэмильтона и "Мозг за миллиард долларов" (1967) Кена Рассела, придумал не Пальмера: его герой был анонимен. Когда кто-то окликал его, назвав Гарри, он задумывался: "Меня точно зовут не Гарри, но в нашем бизнесе трудно припомнить, звали ли меня когда-нибудь так". Но, если внешность Бонда варьируется в зависимости от того, кто его играет, Пальмер неповторим. Кейн был очень похож на Дейтона внешне. Пальмер, очкарик, как и сам Дейтон, искусно кухарничал, сверяясь с рецептами, публиковавшимися Дейтоном в The Observer. В отличие от денди Бонда, он говорил, как кокни, отоваривался в супермаркете и снимал квартиру в Ист-Энде: немыслим Бонд, осведомляющийся, как Пальмер, вырастет ли его зарплата при переходе из одного ведомства в другое. Да и секретным агентом он стал поневоле. Сержант военной полиции провернул в ФРГ аферу, столь удачную, что сам не понял, как она вообще оказалась возможна. Мошеннический дар, животный нюх и органическая неспособность подчиняться стали лучшей рекомендацией для разведслужбы.
Впрочем, она была альтернативой тюрьме: полковник Росс (Гай Долеман), шеф Пальмера, не брезгуя шантажом, напоминал ему о тюремной перспективе. В этом главное отличие фильмов о Пальмере и Бонде: разведка, где служит Пальмер, коррумпирована, двулична, не брезгует провокациями. Можно ли представить бондовского оружейника Q или Маннипенни в роли двойных агентов? А вот Пальмер вынужден вычислять, кто из его шефов, Росс или майор Делби (Найджел Грин), работает на жуткого албанца по кличке Голубая Сойка (Фрэнк Гатлифф), похищающего засекреченных ученых. Впрочем, хрен редьки не слаще: кто не предает Пальмера, тот манипулирует им втемную. Но, в отличие от кадровых офицеров-циников, да и в отличие от Бонда, жулик Пальмер — самый что ни на есть романтик Британской империи.
Патетика в "Досье" удивительно органично сплетена с пародией. Да, сенсорные пытки, которым подвергают похищенного Пальмера, напоминают об оп-арте и психоделическом коридоре, еще не пройденном астронавтом в "Космической Одиссее" (1968) Стэнли Кубрика. Но, противясь внушению, заставляющему его забыть собственное имя, он истязает свое тело и твердит "Меня зовут Гарри Пальмер" с упорством, достойным Зои Космодемьянской. Даже неловко как-то становится. Зритель только втянулся в такую британскую по духу комедию о тайной войне, как его заставляют сочувствовать герою и не отводить глаз от кровавой раны на его ладони. Черт его знает, может быть, именно в этом и есть высшая правда шпионских игр: джентльмены плаща и кинжала остаются джентльменами до поры до времени, а когда пора и время наступают, оказываются или зверями, или героями. Удивляет другое: как Дейтон и Фьюри предугадали, что страшнее албанских бандитов зверя нет еще в те времена, когда само слово "Албания" была совершенно абстрактным понятием.
"Маска Фу Манчу" (The Mask of Fu Manchu, 1932)
Славу Борису Карлоффу принесли три сыгранных им монстра: чудовище Франкенштейна, ожившая мумия и доктор Фу Манчу из фильма Чарльза Брейбина, наивного, дикого и пугающего. Фу — самая неполиткорректная тварь Карлоффа. Придуманный писателем Сэксом Ромером в 1912 году, он воплощает "желтую угрозу": "Брови у него как у Шекспира, а лицо как у Сатаны". Мечтает заполучить меч и доспехи Чингисхана: тогда бесчисленные племена признают его главой империи, в которой не будет места белым людям. А пока что он и его дочь Фа Лоси (Мирна Лой) оттачивают свою садистскую фантазию на похищенных британских археологах, добравшихся до сокровищ Чингисхана. Одного они заключают в огромный колокол. Другому грозятся впрыснуть коктейль из ядов змей, скорпионов и пауков. Третьего помещают между двумя сдвигающимися стенами, утыканными шипами. Пытки, впрочем, настолько изощренны и требуют столько времени, а сам Фу столь велеречиво расписывает пленникам грядущие муки, что до него вовремя успевает добраться секретный агент сэр Дэнис Нейланд Смит (Льюис Стоун), истинный джентльмен, предтеча Джеймса Бонда и Индианы Джонса одновременно.
"Человек, который смеется" (The Man Who Laughs, 1928)
Гуинплена (Конрад Фейдт), героя романа Виктора Гюго и голливудского фильма Пауля Лени, мрачного и какого-то потаенного гения немецкого экспрессионизма, знают в лицо даже те, кто никогда не видел "Человека". Именно с лица юноши, изувеченного в детстве цыганами-компрачикосами, распоровшими ему рот в вечной улыбке, была скопирована для комиксов о Бэтмене в конце 1930-х годов маска Джокера. Лени, что для Голливуда редкость, очень верно экранизировал Гюго, разве что в финале Гуинплен начинает разить врагов, что твой Дуглас Фэрбенкс. Но лицо Фейдта, сомнамбулы Чезаре из "Кабинета доктора Калигари" (1920), придает фильму притягательную и загадочную жуть. Впрочем, уродов в фильме двое. Пресыщенная герцогиня Джозиана (Ольга Бакланова), положившая глаз на ярмарочного монстра, бесстыдна и прекрасна настолько, что ее красота кажется пугающим уродством. Не случайно именно она сыграет в культовых "Уродцах" (Freaks, 1932) Тода Броунинга развратную циркачку Клеопатру, которую фрики превратят в одну из них, невообразимую Женщину-курицу.
"Она носила желтую ленту" (She Wore a Yellow Ribbon, 1949)
Желтую ленту вплетали в прическу девушки из отдаленных гарнизонов Дикого Запада, давая понять, что влюблены в кавалериста. Джон Форд был влюблен в кавалерию. "Лента" — вторая часть трилогии о ней, включающей также "Форт Апач" (1948) и "Рио Гранде" (1950). Режиссер старел, а герои — вместе с ним. Капитан Бриттлз (Джон Уэйн) не мог выполнить последнюю перед отставкой миссию: война с индейцами помешала ему проводить к месту назначения семью коменданта крепости. Так же стар его друг, вождь Идущий Пони (вождь Джон Большое Дерево), раскурить с которым трубку не может помешать никакая война, впрочем, для офицеров Форда индейцы всегда были гораздо роднее, чем соотечественники-штафирки. И уже не тот, что прежде, верный сержант Куинкэннон (Виктор Маклаген), ирландец, в чьих жилах течет не кровь, а виски. Иначе как объяснением в любви к исчезнувшему, внятному, мужественному мира фронтира фильм не назовешь. А теперь вот не осталось и режиссеров, которые, как Форд, умели снять разговор капитана с умершей женой так же просто и мужественно, не выжимая у зрителей слезы.
"Доктор Джекил и мистер Хайд" (Dr. Jekyll and Mr. Hyde, 1941)
Уникум Виктор Флеминг за какие-то два года снял три шедевра: "Унесенные ветром" (1939), "Волшебник страны Оз" (1939) и экранизацию романа Роберта Льюиса Стивенсона. Впрочем, это, скорее, ремейк фильма Рубена Мамуляна (1932). Главная прелесть фильма в том, что роли распределены вопреки привычным амплуа. Сладострастная Лана Тернер стала целомудренной невестой доктора. А романтичная Ингрид Бергман сыграла проститутку, спасенную Джекилом, но ставшую жертвой садиста Хайда: она то азартно изображает этакую Элизу Дулиттл, то, заливаясь слезами, демонстрирует высший класс мазохизма, словно нет на свете страшнее пытки, чем петь для обезьяноподобного Хайда, кидающего себе в рот одну виноградинку за другой. Сам же Хайд (Спенсер Трэйси) на первых порах, скорее, хулиган, чем исчадье ада. Когда доктор превращается в Хайда, у него отрастают брови, а волосы, с каждым разом все темнеющие, встают дыбом. Это так же смешно, как эпизод с кроликом, на котором Джекил проверял снадобье, отделяющее в душе добро от зла: ушастик залаял и норовил укусить ученого.
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Индия":

Последние новости по теме "Берлин":

Куда пойти из «Гаража»
2009-09-25 02:33 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
Список выставок биеннале настолько огромен, что зритель рискует превратиться в "голову-ногу" из песни Леонида Федорова, соберись он посетить их все. Но проектов много, а площадок в Москве мало, поэтому многим выставкам приходится селиться под крышами одних и тех же заброшенных заводов разной степени уютности. В нашем путеводителе мы не только выделяем самые интересные, на наш взгляд, выставки, но и подсказываем, куда идти за событиями, близкими как географически, так и идеологически.
Что такое терменвокс, знают все. А вот другие разработки композиторов и инженеров первых лет социалистической революции в области электроакустической музыки редко попадают в центр внимания. Руководитель московского Термен-центра Андрей Сергеев познакомит с экспериментами на стыке звука и изображения и покажет документы из частных архивов.
Британский дуэт известен инсталляциями из мусора. В них главное — тени, которые инсталляции отбрасывают при правильном освещении. Вещи очень рукотворные, с тем сочетанием ремесленности и цинизма, которое зрители ценят в работах других англичан из конюшни "Триумфа" — братьев Чэпмен и Дэмиена Херста.
Свежие работы одного из самых известных современных живописцев. Тойманса часто сравнивают с передвижниками: сюжет у него важнее, чем чисто технические вещи вроде композиции и колорита.
Критик Сергей Хачатуров и художник Арсений Жиляев взялись за неисчерпаемую тему новой жизни русского авангарда в современном искусстве. Особую привлекательность выставке помимо отличного вкуса кураторов придает участие Николая Полисского, руководителя мастерских в деревне Никола-Ленивец. Для "Рабочего движения" он вместе с крестьянами создал деревянную версию большого андронного коллайдера.
Огромная инсталляция знаменитого архитектора и художника Александра Бродского в сложнейшем пространстве, где когда-то прогремела выставка "Верю". "Ночь" должна походить на военный лагерь: полная темнота, палатки и огоньки, которые то гаснут, то загораются вновь.
Замысел Кулика заставляет вспомнить Тибетскую книгу мертвых. Совместно с художниками разных поколений он записал на видео перформансы в виде театра теней. А потом выстроил в универмаге лабиринт, где тени зрителей и тени художников сольются в едином шествии. Кулик пытается сделать нечто на границе искусства и духовных практик, и следить за ним интересно вне зависимости от результата.
Первый крупный проект Третьяковки в области современного искусства после того, как уволили Андрея Ерофеева. Судя по списку художников, принципы отбора остались неизменными: на выставке будут авторы разных поколений, мало связанные друг с другом. Специальный гость — Музей советских игровых автоматов.
Совместный русско-шведский проект посвящен семейственности в искусстве. Поэтому с нашей стороны в нем примут участие талантливые художники, приходящиеся друг другу мужьями, женами, братьями и сестрами.
Валентин Дьяконов
Оригинальная статья

Вся цивилизация в детской // «История игрушек» в формате 3D
2009-09-25 03:01 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
рассказывает Лиза Биргер
Одновременно во всем мире "История игрушек" и "История игрушек-2" ненадолго вернутся на большие экраны. Не то чтобы мы их забыли, но это хороший повод взять 3D-очки и пересмотреть, пожалуй, лучший в мире мультфильм.
С "Истории игрушек" (1995) и "Истории игрушек-2" (1999) началось столько всего, что непонятно, что считать. Например, компьютерная анимация — "История игрушек" была первым мультфильмом, целиком сделанным на компьютере. Или слава студии Pixar. Или возвращение в большой бизнес Стива Джобса. Или непростое сотрудничество Pixar и Disney. Пройдет больше десяти лет до апреля 2006 года, когда две компании сольются и креативным директором обеих студий станет режиссер "Истории игрушек" Джон Лассетер. А в 1991 году Лассетер, за пять лет до этого уволенный из Disney за слишком смелые идеи, решил снять первый в мире полнометражный мультфильм в технологии 3D и пришел к выводу, что для успеха ему необходимы распространительские и рекламные мощности бывшего работодателя. Две студии заключили контракт на производство фильма с рабочим названием "Toy Story".
Лассетер нарисовал для Disney персонажа, которого там не приняли, представил сценарий, который студия отказалась утверждать. В Disney хотели мюзикл со зверюшками, с героями либо очень плохими, либо очень хорошими. Чтобы было понятнее — одновременно с "Историей игрушек" здесь снимали "Короля Льва" (1994), и сняли, кстати, на $750 млн кассовых сборов. А в Pixar мечтали о крепком кино про мужскую дружбу, без песен, но для детей; герой же в первом рождении был похож на анимационного двойника Клинта Иствуда. Затея едва не кончилась катастрофой, в Disney практически закрыли проект, но тогда Лассетер все переписал. Получилась добрая, как любят в Disney, сказка про то, как важно любить игрушки. Почти добрая, почти про это.
"Почти" — потому что "История игрушек", как никакой другой мультфильм, заигрывает с детскими страхами. Мир игрушек буквально сотрясается от страха, так легко игрушке сломаться, устареть, выйти из моды. И что уж говорить о творениях злого мальчика Сида: невозможно выкинуть из памяти его взорванных солдатов и франкенштейнов с паучьими ногами и кукольными головами. Когда армия испорченных игрушек устраивает своему хозяину ночь живых мертвецов, это, учитывая тяжесть преступления, еще не самое тяжкое наказание. Причем игрушечный ад вовсе не обязательно выглядит как второсортный ужастик — чаепитие в розовой девичьей комнате космического рейнджера с оторванной рукой и двух безголовых кукол ("Это Мария-Антуанетта и ее подруга") отдает уже настоящим бытовым ужасом. А рай для игрушки только там, где играет с ней любящий мальчик Энди.
Лучшее в "Истории игрушек" — сами игрушки. Туповатый динозавр, Мистер Картошка, бинокль на ножках, такса на пружинке, неизвестно откуда здесь взявшаяся совершенно андерсеновская пастушка с тремя овечками. И Вуди, коллекционная игрушка, ковбой, который говорит, если дернуть его за веревочку. И конечно, новая игрушка, Базз, космический рейнджер, убежденный, что он всего лишь ненадолго застрявший на неизвестной планете космонавт.
Сообщество детской, где нет места компьютерным играм и ковбои заигрывают с пастушками, совершенно ортодоксально. Сегодня бы сказали: старая Америка, потому что это именно та Америка, по которой сегодня все тоскуют.
Игрушки живут в детской. А детская живет лишь до тех пор, пока здесь играет ребенок, и в обеих "Историях" зрителю достаточно моментов, чтобы насладиться сумасшедшей логикой детских игр. Самый главный страх здесь — "страх Питера Пэна", боязнь, что ребенок вырастет и забудет тебя, и неизбежность этого финала. В начале второй части есть даже уморительно смешная сцена умирающего на руках у Вуди пингвина, старой игрушки, которая перестала пищать и потому отправилась на полку. "Зачем отодвигать неизбежное? — спрашивает пингвин, картинно откашливаясь от пыли, как звезда черно-белого кино, такой Питер Лорре.— Мы всего лишь в шаге вот отсюда (показывает во двор) — вот туда". Но от смерти игрушку спасет дружба. Дружба игрушек, каждая из которых символизирует какой-то этап всемирной игрушечной истории, разные ее эпохи (эпоха пастушек, эпоха ковбоев, эпоха космонавтов), означает главное: новое никогда не побеждает старое. По крайней мере в пространстве детской. Или детства.
История никогда не бывает слишком старой. Вот и "История игрушек" не устаревает. Ее, как раннего Миядзаки (кстати, Лассетер большой друг великого японца и большой его поклонник), можно всегда пересматривать на всех экранах. Но на вопрос, почему Disney перевыпускает "Историю игрушек" именно сейчас, самый правильный ответ — потому что можно. Потому что кто не взял очки и не пошел смотреть это кино снова, тот как-то совсем не прав. Ну и еще потому, что до выхода "Истории игрушек-3" (18 июня 2010 года) осталось совсем-совсем немного, и об этом, очевидно, надо было лишний раз напомнить.
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Армия":

Последние новости по теме "Япония":

Смиренная безнравственность // «Ватто, музыка, театр» в Metropolitan Museum of Art
2009-09-25 03:28 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
рассказывает Сергей Ходнев
Жан-Антуан Ватто, сын кровельщика, первый из великих французских живописцев XVIII столетия, умер в 37 лет, доеденный чахоткой, в 1721 году. Получается, что последние десять лет его жизни, наиболее продуктивные, пересекаются с периодом Регентства (1715-1723), и уж очень трудно удержаться от соблазна вспомнить, что это было за время, в которое Ватто, казалось, так пришелся ко двору. Старайся не старайся, а все равно сложно об этом времени лучше сказать, чем Пушкин в "Арапе Петра Великого": "...Ничто не могло сравниться с вольным легкомыслием, безумством и роскошью французов того времени. Последние годы Людовика XIV, ознаменованные строгой набожностию двора, важностию и приличием, не оставили никаких следов. Герцог Орлеанский <т. е. регент>, соединяя многие блестящие качества с пороками всякого рода, к несчастию, не имел и тени лицемерия. Оргии Пале-Рояля не были тайною для Парижа; пример был заразителен".
Характерно, что тут именно Париж: в Версале вместо великого короля царил не пришедший в возраст Людовик XV, и средоточие жизни государства фактически переместилось поближе к парижскому дворцу Пале-Рояль, резиденции регента. Кабачки, литературные кафе, прочие веселые заведения самого разного пошиба в этой атмосфере появлялись как грибы после дождя, и всеобщую беззаботность подстегивало еще и ощущение новоявленного, так сказать, французского экономического чуда, которое на самом деле было не более чудесным и не более долговечным, нежели система ГКО. Банкир Джон Лоу, назначенный генеральным контролером финансов, додумался ввести в обращение бумажные деньги и заразить общество охотой к быстрому обогащению на спекуляциях при помощи пирамидных схем. Увы, денег было выпущено на 300 млрд ливров, в то время как обеспечены они были лишь 700 млн наличных — Ватто еще успел застать скандальный и оглушительный крах этого недолговечного чуда. Пушкин пишет и об этом: "На ту пору явился Law; алчность к деньгам соединилась с жаждой наслаждений и рассеянности; имения исчезали; нравственность гибла; французы смеялись и рассчитывали, и государство распадалось под игривые припевы сатирических водевилей".
Опять же соблазнительно кажется показать пальцем как на выразителя духа этого времени на Ватто с его "галантными празднествами" (кстати, это с его подачи Академии художеств пришлось включить эти самые празднества в число общепринятых жанров). Его полотна действительно часто населены какими-то игрушечными персонажами, у которых на уме как будто бы только слегка меланхоличное кокетство и наивный гедонизм; он часто рисовал своих дам и кавалеров со вполне конкретных людей из светского общества, и все же на картинах они не напрашиваются на узнавание, это выглядит не так, как будто некие всем известные медам и месье в видах вольного легкомыслия решили перерядиться и разыграть галантно-буколическую сценку или эпизод из комедии дель арте, пусть тогда подобные забавы действительно были в чести. У него все-таки чисто живописные задачи, он вряд ли стал бы писать, как кое-кто из его младших современников, лестно-нескромные портреты влиятельных дам в обликах языческих богинь, хотя в общем-то и тут та же самая тяга к маскараду, переодеванию, эфемерной игре. Но у Ватто это игра более деликатная, более хрупкая, более задумчивая; его герои как будто бы устали от своих ролей, немного пресыщены и, безусловно, немного печальны, однако что-то побуждает их, как будто бы иронизируя над этим своим утомлением, все с той же рассеянной грацией играть, флиртовать и веселиться. Что именно? Может быть, воспитание и хорошие манеры, может быть, вкус к жизни, но вернее всего, это своеобразная форма вкуса к жизни, когда само ощущение эфемерности происходящего побуждает тем острее и основательнее наслаждаться каждым моментом праздника.
Это, безусловно, отчасти театральное ощущение, поэтому намерение выставки говорить не вообще о Ватто, а о Ватто и театре, Ватто и музыке кажется особенно перспективным. Нет нужды говорить о том, насколько театр вообще и музыкальный театр в частности важны для культуры XVIII века и даже иногда для самоощущения тогдашних людей. Ватто, по всей вероятности, любил и знал театр не понаслышке, его полотна часто очень, если можно так выразиться, сценичны, и чувствуется, что сам дух тогдашнего театра они передают немногим хуже, чем "документальные" гравюры и зарисовки чисто театрального свойства. Но это не столько театр высоких классицистических трагедий, сколько куда более легкие материи вроде итальянской комедии или, быть может, даже упоминаемых Пушкиным "водевилей". Смущает в этом контексте только эпитет "сатирический": уж кто-кто, а персонажи Ватто явно никого не высмеивают, они совершенно беззлобны. То же и с музыкой: музыка, которая уместна в мире Ватто, это отнюдь не "лирические трагедии" (то есть серьезные оперы) Люлли, Кампра или Рамо, а скорее уж балетная музыка, входящие о ту пору в моду итальянские комические интермеццо или инструментальные пьесы тогдашних клавесинистов и гамбистов, даже названия которых часто бывают совершенно в духе Ватто — "Мечтательница", "Кокетка", "Капризница".
И как на актеров сложно досадовать только за то, что они исполняют свое ремесло, так и Ватто втройне глупо пенять за безыдейность и безнравственность — а охотники находились еще в XVIII веке. Правда, даже критикам оставалось признать, что живопись это вне зависимости от ее идейности изумительная, да и безнравственность тоже бывает разная. Были Буше и другие художники, уже при Людовике XV (который в смысле благонравия тоже подавал преплохие примеры) запечатлевшие дух той эпохи, по выражению Гейне, "в самом веселом греховном блеске и цветущем тлении". Что до Ватто, вот, допустим, одна из его наиболее известных картин: на ней изображен актер-Пьеро (его еще называют Жиль), застывший в неловкой позе с таким выражением на лице, как будто он забыл текст. Никакого греховного блеска, никакого тления, какое там, просто с прекрасным психологизмом пойманное незначительное мгновение театральной игры. Но никто, кроме Ватто, не обладал именно таким болезненно цепким и в каком-то смысле даже мудрым чувством момента, схваченного так, что, кажется, чуть тронь изображенную ситуацию, и она утратит все свое обаяние и непринужденность, что бы при этом ни изображалось, будничная сцена в антикварной лавке или галантная "езда в остров Любви" — отплытие на остров Цитеру.
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Гамбия":

Хрупкое терпение // «Ода к радости». Русский и советский фарфор из коллекции Юрия Трайсмана
2009-09-25 03:55 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
в отдел личных коллекций ГМИИ приглашает Татьяна Маркина
Русско-американский коллекционер Юрий Трайсман и его Фонд русского искусства ведут активную выставочную деятельность. За последние десять лет, с 1998 до 2008 года, выставка "Запретное искусство", состоящая из собранных Юрием Трайсманом произведений русских нонконформистов, побывала в девяти музеях мира (в 1999 году — в Русском музее и Третьяковской галерее). Выставку фарфора уже показывали в Хиллвудском музее в Вашингтоне, а теперь привезли в отдел личных коллекций ГМИИ.
Место экспонирования выбрано очень удачно. Десять лет назад показанная в ГРМ и ГТГ коллекция нонконформистов Трайсмана получила массу упреков во вкусовщине и неровном качестве вещей. Зато для цикла выставок "Коллекции и коллекционеры" яркая индивидуальность собрания просто необходима.
Эта индивидуальность будет видна в собрании советского фарфора Юрия Трайсмана. Он начал собирать не так давно — из всех известных собраний советского неофициального искусства коллекция Трайсмана самая молодая, первые вещи он купил в середине 1970-х годов, уже в эмиграции в США. А фарфор он начал коллекционировать гораздо позже — и тем не менее в собрании уже около тысячи предметов. На выставке покажут 270 из них — по большей части фарфоровую скульптуру советского периода. Патетическое название, "Ода к радости", отсылает и к музыке Бетховена, которую эксплуатировала советская пропаганда, и к самой сути материала — фарфора. В 2008 году в Москве вышел каталог фарфоровой коллекции Юрия Трайсмана, в предисловии сам коллекционер написал об умении фарфора превращать жизнь в праздник, о "чудесном перевоплощении, которое претерпевают люди, события, житейские сценки и даже партийные лозунги, если они сделаны в фарфоре".
Многократно описанная исследователями феномена советского фарфора эта его особенность — сочетание драгоценного, аристократического материала и прагматической, пропагандистской сути — не перестает поражать. Особенно удивительно и отчасти простодушно это выглядит именно в скульптуре, которая наследовала дореволюционным реалистическим традициям. Скульптурная группа "Мальчик показывает пограничникам, где прячется шпион" Ленинградского фарфорового завода имени Ломоносова (1938) или конные "Разведчики" Натальи Данько (ЛФЗ, 1937), так же как ее знаменитая "Работница, вышивающая знамя",— все эти фигурки, стоявшие на белых салфеточках, великолепные по пластическому решению и расписанные яркими красками, вносили в советские дома уют и непредусмотренную буржуазность.
"Фарфор и революция", "Страна Советов", "Советская культура", "Счастье", "Народ и власть" — фигурки, входящие в некоторые из этих разделов выставки, мы, позабыв об их идеологической составляющей, ныне преспокойно можем отнести к ар-деко — как, например, "Девушку с мячом" 1938 года. Есть, впрочем, на выставке и произведения в стиле совершенно дикого соцреализма, например большие скульптурные композиции или огромные вазы, предназначенные в подарок своим и приезжим лидерам. Тарелка с портретом Сергея Кирова 1935 года, а потом и скульптура "Сталин и Мао Цзэдун" 1951 года или запечатлевшая ту же встречу ваза с росписью по картине Дмитрия Налбандяна — в этих вещах изнасилованный, лишенный своего благородства древний материал полностью подчинен пропагандистским целям и переведен в разряд кунштюков наравне с картинами, вышитыми пальцами ног.
На выставке советский фарфор не будет вырван из истории — дореволюционная фарфоровая пластика, антикварные фигурки Императорского фарфорового завода или завода Гарднера покажут, из чего он вырос. А то, к чему фарфор пришел, то, как терпелив этот материал и как много социальной и политической нагрузки он может выдержать, продемонстрируют фигурки из серии "Всюду жизнь" соц-артиста Гриши Брускина.
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Соединённые Штаты Америки (США)":

Последние новости по теме "Индия":

Три тополя из Марьиной Рощи // «Тополя и ветер» в театре «Сатирикон»
2009-09-25 04:22 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
рассказывает Роман Должанский
Театр "Сатирикон" открывает сезон, в котором случатся два важных юбилея. В октябре театр будет праздновать 70-летие со дня рождения Ленинградского театра миниатюр — театра, основанного когда-то великим Аркадием Райкиным, театра, поменявшего со временем место прописки, название и художественную программу, но все равно оставшегося прародителем сегодняшнего "Сатирикона" под руководством Константина Райкина. У него самого тоже скоро юбилей — в конце сезона, и наверняка будет к этому времени новая роль.
А пока что Константин Райкин выступает в роли, с которой он давно освоился, в которой его долго не хотели признавать скептики, но в которой он успел сделать для своего театра много важного и интересного, то есть в роли режиссера-постановщика. Судя по всему, стратегия приглашения режиссеров со стороны, которой придерживался "Сатирикон" многие годы — спектакли Райкина-режиссера в этот период помогали театру заполнить репертуарные бреши между спектаклями режиссеров-варягов с артистом Райкиным в главной роли,— осталась в прошлом. А может быть, просто временно скорректирована, в связи с кризисом. Так или иначе, но вот очередная премьера в постановке Константина Райкина — "Тополя и ветер" доселе нам неведомого французского драматурга Жеральда Сиблейраса.
Это очень типичная для французской драматургии пьеса. Поскольку театр во Франции по преимуществу нерепертуарный, в этой стране рождается очень много текстов, рассчитанных на небольшое количество актеров, чтобы удобнее и дешевле было ставить. Поскольку понятие "бульварный театр" вообще родом из Парижа, неудивительно, что многие французские пьесы пишутся с расчетом на кассу, на внимание демократического зрителя, на доступность. Плюс есть еще в этих текстах — далеко не во всех, но в лучших из них — какая-то особая легкость, которую принято, за неимением более точных определений, называть французским шиком. Даже если речь идет о грустном.
Сюжет "Тополей и ветра", в сущности, именно на грустный лад и должен настраивать — все-таки речь идет о пожилых людях, доживающих свой век в приюте для ветеранов. (Ситуация, кстати, очень типичная для драматургии — и не только французской.) Причем ветераны они еще Первой мировой, двое живут в приюте уже четверть века, третий только что поступил. У одного — осколок в голове, у другого — больная нога, а третий вообще почти не может передвигаться. "Впервые за много лет,— сообщает аннотация к пьесе,— появилась комедия без черноты, без жестокости, без цинизма, где старики вечно остаются молодыми не после смерти, а при жизни, где безрассудный их побег из действительности воспринимается как правильный".
В общем, как бы нас ни убеждали в том, что пьеса лишена сентиментальности, легко представить себе нечто слезливое: на сцене будут три старых народных артиста, и зрители рефлекторно потянутся за носовыми платками. Где-то, наверное, так и поставят. А вот в "Сатириконе" играть будут артисты молодые, ну, скажем так,— относительно молодые. Денис Суханов, Максим Аверин, Григорий Сиятвинда — три подвижных, веселых, талантливых, работоспособных сатириконовских богатыря, три лидера (если не считать самого Константина Райкина) труппы, и при этом — три совершенно разных типа. Три разных клоуна, три разных героя. Достаточно лишь представить их рядом — и уже предвкушаешь что-то интересное, уже чувствуется интрига. Конечно, они и прежде выходили на сцену вместе, но чтобы вот так, втроем и больше никого,— в первый раз. Главное, чтобы месье Жеральд Сиблейрас не подкачал.
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Франция":

Незакрытый счет // Новая экранизация «Возвращения в Брайдсхед»
2009-09-25 04:49 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
комментирует Михаил Трофименков
На первый взгляд прозу Ивлина Во (1903-1966) некиногеничной не назовешь. Чтобы экранизировать "Процесс" Франца Кафки, надо было быть конгениальным ему Орсоном Уэллсом, а "Дублинцев" Джеймса Джойса — Джоном Хьюстоном. А с одним из лучших английских романов "Возвращением в Брайдсхед" (1945) вполне справится набивший руку на телевидении Джулиан Джарролд.
Герои совершают простые и яркие поступки. Да еще и обстоятельно комментируют все, что делают. Да еще и эксцентричны, а то и безумны. Да еще все это происходит в джазовые 1920-е, на аристократическом пиру во время чумы, когда "богатство лишилось великолепия, и сила — достоинства".
Декор-то и стал первой западней, в которую блистательно угодил режиссер. Все его силы ушли на реконструкцию эпохи: прически и патефоны, паровозы и автомобили, в зеркальце заднего вида которых так эффектно вписывается девичье лицо. Короче говоря, на экране — ретро, а проза Во — все что угодно, только не ретро. Ретро максимально, снисходительно отстранено от времени действия. Во никогда не отстранялся от своей юности, его устами время, пусть и повзрослевшее, говорило о самом себе.
Да, герои — мальчишки, но Во видит их издалека, и потому они значительны во всех своих глупостях. А на экране — мальчишки, чьи глупости вызывают лишь неловкость. Песнь о бессмысленной и светоносной жизни Себастьяна Флайта (Бен Уишоу) превратилась в агитку о том, как от безделья спился мальчик из хорошей семьи.
"Возвращение" — сумма, итог страстей и разочарований Во. Он сводит счеты с юностью, обернувшейся пригоршней праха, и безумно жалеет и ее, и себя, и светских мотыльков, и выживших из ума, портивших им кровь стариков-родителей. Но в фильме чувства Чарльза Райдера (Мэтью Гуд), двойника Во, тоже лишь элементы декора.
Райдера влечет к Себастьяну, в юности самого Во были гомоэротические эпизоды: из школы его выгнали в 1917 году как раз за публикацию новеллы на тему. В фильме влечение материализуется в отроческие поцелуйчики и купания нагишом. Конечно, снято это страсть как красиво, но, честно говоря, лучше бы было грубо, уродливо, взаправду. Католицизм, как диссидентство, вызов, мода, поиск красоты и искупления, прельстил Во: конфликт конфессий — одна из пружин романа. Но и поиски неуловимого режиссер трактует буквально: камера чуть ли не вылизывает все росписи брайдсхедской часовни.
Ну а с политикой, тень которой лежит в романе на самой беззаботной болтовне, Джарролд предпочел вообще не связываться: себе дороже, скользкая материя. Хотя со своими, в 1930-х годах крайне правыми, почти фашистскими убеждениями Во, к моменту написания романа уже офицер-парашютист, успевший повоевать с фашистами на Крите и в Ливии, тоже свел счеты. В отменных сценах всеобщей забастовки, на борьбу с которой организуются штурмовые отряды золотой молодежи, на страницах, заполненных зловеще нарастающим гулом светского хора, поющего теперь уже не об адюльтерах и о попойках, а о грядущей войне. Свел счеты, но не отрекся, потому что и это тоже было частью его юности.
Вообще-то говоря, диагноз фильму можно поставить, проанализировав всего один эпизод. Чарльз находит в марокканской больнице опустившегося Себастьяна. Врач сообщает, что, да, организм измучен алкоголем, иммунитет ни к черту, но у Себастьяна просто простуда. Гораздо больше места Во отводит арабу-медбрату, умиляющемуся, что пациент, навострившись добывать коньяк, преобразился: "сердце радуется видеть его таким веселым, он столько дней лежал в печали". В фильме осталась гневная проповедь врача, и исчез наивный и гораздо больше, чем доктор, понимающий в жизни "бедный олух царя небесного".
Проза Во немыслимо печальна именно потому, что немыслимо остроумна. Страшна, поскольку легкомысленна. Именно в его книгах британский юмор высшей пробы обнажил страх смерти, скрывающийся за парадоксами, острым чувством абсурда, экстравагантностью поведения и презрением к здравому смыслу. Джарролд совершил невозможное: начисто лишил "Возвращение" любого намека на юмор, экранизировал его со звериной серьезностью. То, что из экранизации исчезла клоунская свита, сопровождающая Чарльза и Себастьяна, как шуты — героев Шекспира, еще можно простить. Но никак не простить, что с авансцены фильма он прогнал незабвенного Алоизиуса, плюшевого медвежонка, для которого большой, несчастный мальчик Себастьян покупал дорогие щетки (не чтобы причесывать, а чтобы грозить ему, когда медведь плохо себя ведет) и которого берег от сквозняков так заботливо, как не смог сберечь самого себя.
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Ливия":

Изысканная вязь // Премьера новой постановки "Вертера" Массне в Музыкальном театре
2009-09-25 05:16 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
рассказывает Софья Дымова
Несмотря на то что во всем мире "Вертер" принадлежит к числу самых ходовых и даже заезженных опер, на московских оперных просторах появление этого названия — знак того, что музыкальные театры пытаются выйти из заколдованного круга произведений Чайковского и Верди. Все последние попытки обращения к французской лирической опере или к французскому музыкальному театру в целом, как правило, оканчивались либо полуудачей ("Кармен" Бизе в Большом театре в невнятной интерпретации Дэвида Паутни), либо откровенным провалом ("Искатели жемчуга" того же Бизе в дикой китчевой эстетике Романа Виктюка). Может быть, на третий раз Франции повезет — тем более что в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко умеют ставить более изысканный репертуар гораздо лучше, нежели "вечнозеленые" хиты. У "Вертера", в котором Массне сохранил всю тонкость психологии и камерность гетевского оригинала, есть все основания называться изысканным — в нем нет ни одной бронебойно популярной арии, зато есть изумительные по своей проработке сольные сцены и ансамбли, которые проверяют "на прочность" и певцов-протагонистов, и дирижера, которому надлежит распутывать вязь ансамблей и ткать оркестровое кружево.
Режиссером нового "Вертера" приглашен Михаил Бычков, знакомый столичным театралам по своим работам в Театре имени Пушкина (где ставил "Счастливые дни" по С. Беккету) и Театре имени Вахтангова ("Королева красоты" М. Макдонаха) и возглавляющий Камерный театр в Воронеже. Предсказать, как сложится его альянс с артистами Музыкального театра, сложно — это будет его первой пробой пера на оперном поприще. Из штатного певческого состава, придирчиво отобранного музыкальным руководителем постановки дирижером Феликсом Коробовым, внимания достойны многие — прежде всего, Наталья Владимирская, Лариса Андреева и Елена Максимова в роли Шарлотты, а также тенора Михаил Векуа, Сергей Балашов и Антон Иванов в роли отчаянного страдальца Вертера (кто из них поет премьеру, по суеверной традиции российских репертуарных театров будет ясно лишь накануне). Из исполнителей второстепенных ролей стоит отметить драгоценного баса Дмитрия Степановича в роли Судьи и подающую большие надежды Наталью Петрожицкую во второй женской роли — Софи. Остается только сожалеть, что именно тот певец, на которого и стоило ставить "Вертера",— тенор Алексей Долгов, блестяще показавший себя в опере "Лючия ди Ламмермур" Доницетти в прошлом сезоне и ведущий очень успешную международную карьеру, — в списке исполнителей по таинственным причинам не обозначен. Впрочем, это не отменяет его участия в последующих возобновлениях, а новому спектаклю гарантируют долгую жизнь — в том случае, если он, конечно, будет удачным.
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Франция":

Кинофестиваль "Меридианы Тихого" завершится во Владивостоке
2009-09-25 05:44 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
ВЛАДИВОСТОК, 25 сен - РИА Новости. Церемония закрытия седьмого международного кинофестиваля "Меридианы Тихого", на которой будут озвучены победители и лауреаты, состоится в пятницу во Владивостоке, сообщила РИА Новости руководитель пресс-службы дирекции форума Татьяна Юхименко.
Международный кинофестиваль "Меридианы Тихого" проходит во Владивостоке уже в седьмой раз. В 15 программ кинофорума включены 200 фильмов из 35 стран мира - 98 из них впервые демонстрируются в России. Конкурсную программу составили 20 картин из 13 стран Азиатско-Тихоокеанского региона - Китая, Сингапура, Индии, Канады, Кореи, Австралии, Японии, Мексики, Новой Зеландии, Перу, Филиппин и США. В основном конкурсе от России участвовали фильм "Очная Ставка" Игоря Хомского, "Полторы комнаты, или Сентиментальное путешествие на родину" Ильи Хржановского.
"Церемония закрытия фестиваля начнется со "Звездной дорожки", по которой пройдут известные российские и зарубежные актеры. Затем в большом зале кинотеатра "Океан" в присутствии всех гостей и участников международное жюри озвучит победителей в номинациях "Лучший полнометражный фильм", "Лучший короткометражный фильм", "Лучшая режиссерская работа", "Лучшая женская роль", "Лучшая мужская роль". Также будут вручены спецпризы - губернатора Приморского края "9288 км", приз имени Юла Бриннера, Приз зрительских симпатий и другие. Призы кинофестиваля были созданы по оригинальным эскизам художника Илоны Гонсовска и воплощены в скульптурной композиции художником по стеклу из Японии Нодой Юичи", - сообщила собеседница.
По ее словам, кинофестиваль "Меридианы Тихого" завершится просмотром фильма "Царь" Павла Лунгина, который лично представит его гостям и участникам фестиваля. Одна из самых ожидаемых кинопремьер этого года повествует об Иоанне Грозном, роль которого исполняет актер и музыкант Петр Мамонов. После фильма "Остров", предыдущего союза режиссера - Лунгина и актера - Мамонова, новую работу Павла Лунгина ожидали с особым интересом. Кроме того, лента стала последней в судьбе великого артиста Олега Янковского, сыгравшего роль митрополита Филиппа.
В рамках кинофестиваля жители и гости Владивостока смогли не только посетить сеансы с фестивальными фильмами, но и принять участие в церемониях открытия форума, встретиться и пообщаться с любимыми актерами и режиссерами, посетить выставки и мастер-классы. Фестиваль в этом году принял "космический облик": демонстрировались фильмы космической тематики начала прошлого века, гостями фестиваля стали космонавт Юрий Онуфриенко и астронавт Бенджамин Элвин Дрю. Почетной гостьей фестиваля стала легенда мирового кинематографа Катрин Денев.
За десять дней до открытия "Меридианов Тихого" десять известных российских актеров отправились для встреч со зрителем по городам и поселкам Приморья. Кинотуры продлятся до 26 сентября.
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Соединённые Штаты Америки (США)":

Последние новости по теме "Приморский край":

Другие новости культуры и искусства со словами ВЛАДИВОСТОК, ФЕСТИВАЛЯ, МЕРИДИАНЫ, ТИХОГО, ФИЛЬМ, ЛУНГИНА:

Причудливый формат // Фестиваль Владимира Спивакова
2009-09-25 06:11 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
приглашает Сергей Ходнев
Персональный дирижерский фестиваль с крупным масштабом и регулярным характером — формат, который в Москве отрабатывают уже несколько маэстро: достаточно вспомнить Валерия Гергиева с Пасхальным фестивалем, а теперь еще и Михаила Плетнева с недавно презентованным фестивалем РНО. У Владимира Спивакова, этот формат опробовавшего одним из первых, по-прежнему есть в распоряжении вещи, которые заведомо отличают именно его фестиваль. Во-первых, есть сразу два оркестра-резидента: и камерные "Виртуозы Москвы", и Национальный филармонический оркестр. Во-вторых, есть принципиальная готовность соединять в фестивальных программах самые разнородные стили и жанры: от строго формальных камерных концертов до кинопоказа под живую музыку и от барочной музыки до популярного Гершвина, как бы причудливо ни выглядели в результате фестивальные афиши.
Гершвином ("Рапсодия в стиле блюз", "Американец в Париже", сюита из оперы "Порги и Бесс" плюс фортепианный концерт) фестиваль и откроется 25 сентября, причем солировать приглашен, разумеется, Денис Мацуев. Что до скрипки, то она на фестивале будет звучать отнюдь не только в руках самого Владимира Спивакова. 1 октября с НФОРом будут выступать подрастающие скрипичные звезды, китаец Фен Нин и немка Юки Мануэла Янке, в разные годы победившие на генуэзском конкурсе имени Паганини, с чем, вероятно, и связано то, что программа вечера представляет собой оммаж легендарному виртуозу — гости будут играть его скрипичные концерты.
И все же приоритетной частью фестиваля, как и в прошлый раз, кажутся его вокальные программы. Два года назад, на правах победительницы конкурса имени Чайковского, в числе участниц фестиваля была Альбина Шагимуратова, делающая сейчас внушительную международную карьеру. Ее чудесное колоратурное сопрано можно будет услышать на фестивале и в этот раз: 27 сентября она даст оперный гала-концерт в Большом зале консерватории вместе с молодым баритоном Василием Ладюком, солистом "Новой оперы", теперь с успехом выступающим в гастрольных показах "Евгения Онегина" Большого театра. Отдельный вечер (29 октября) достался баритону Николаю Борчеву, молодому уроженцу Белоруссии, который сейчас работает в основном в Германии. В Москве он уже выступал с Владимиром Спиваковым, но тогда была малеровская программа, а теперь певец, работавший, в частности, с Фрайбургским барочным оркестром и Берлинской академией старинной музыки, будет исполнять арии Баха и Генделя, которые дополнит инструментальный Арво Пярт в исполнении "Виртуозов Москвы".
Самый именитый из гостей теперешнего фестиваля — это опять-таки баритон: легендарный итальянский певец Руджеро Раймонди, который, несмотря на почтенный возраст, приготовил для закрытия фестиваля (7 октября) ответственную программу из оперных Россини и Моцарта, правда, не совсем сольную, поскольку вместе с ним будет выступать московская примадонна Хибла Герзмава. Ну а на статус самого неакадемического события фестиваля в этот раз претендует показ "Огней большого города" Чарли Чаплина под живое оркестровое исполнение оригинальной музыки к фильму (5 октября).
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Берлин":

Последние новости по теме "Германия":

Кромешный арт // III Московская биеннале современного искусства
2009-09-25 06:38 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
приглашает Анна Толстова
Было в двух предыдущих Московских биеннале нечто, страшно сказать, антикварное. Нет, конечно, основным проектом оба раза занималась молодая интернациональная команда самых передовых и модных кураторов, и все они делали правильно и радикально: придумывали непонятные темы, выбирали передовое молодое искусство в русле "последних трендов", забирались в неожиданные места вроде Музея Ленина или недостроенной башни "Федерация". Однако самое сильное впечатление оставляли всякие параллельные и перпендикулярные программы — с гастролями звезд и ретроспективами живых классиков. А когда после биеннале современного искусства запоминаются главным образом ретроспективы, это не очень хорошо. В параллельных и перпендикулярных программах III Московской биеннале тоже очень много интересного. Но основной проект впервые обещает затмить все сопутствующие, хотя его куратора трудно назвать молодым и прогрессивным. Он, как говорили у Шварца, просто выдающийся, да и только.
Вместе с Жан-Юбером Мартеном началась эпоха великих географических открытий в современном искусстве. Легендарная выставка "Маги земли", сделанная Мартеном в 1989 году в Центре Помпиду, который он тогда возглавлял, радикально перекроила художественную карту мира. Наряду с именитыми художниками Европы и США вроде Франческо Клементе или Ансельма Кифера в ней участвовали мастера из Африки, Австралии, Океании, Индии, Китая, Латинской Америки и Восточной Европы. Оказалось, что территория современного искусства простирается далеко за порогами музеев и галерей Нью-Йорка, Парижа, Берлина и Лондона. Благодаря Мартену те, кто раньше в лучшем случае проходил бы по разделу этнографии, обрели право на голос и собственные имена, которые теперь у всех на слуху. Конголезский "новый дикий" Шери Самба, китайский концептуалист Ян Цзечан, чилийский политический активист Альфредо Яар — многие из "магов" приедут сейчас в Москву в статусе звезд.
Эти географические открытия изменили картину современного искусства не только количественно, но и качественно: по Мартену получалось, что оно может быть аутсайдерским, наивным, религиозным, недалеко ушедшим от традиционных ремесел. И в нем могут мирно сосуществовать разные культурные и временные пласты, что блистательно продемонстрировала последняя мартеновская выставка Artempo, ставшая гвоздем программы прошлой Венецианской биеннале. Произведения двух типичных любимцев Мартена покажут в Москве — скульптуру покойного Сэмюеля Кане Квеи из Ганы, осмыслявшего западноафриканскую погребальную культуру в формах поп-арта, и коллажи покойного Александра Лобанова с Ярославщины, глухонемого и душевнобольного художника, всю жизнь изготовлявшего парадные автопортреты в духе Пьера и Жиля.
Мартена обвиняли в колониальных замашках, увлечении экзотикой и кураторском самодурстве. А он всего лишь хорошо выучил урок сюрреалистов и структуралистов, научившись ставить под сомнение любые догматические представления о том, что есть и что не есть искусство. По фирменному мартеновскому рецепту сделана и основная выставка биеннале "Против исключения": 80 художников со всего мира, настоящий интернационал, что для ксенофобской Москвы будет очень полезно и поучительно просто в социальном плане. Йинка Шонибаре и Вольфганг Тильманс, Эль Анацуи и Аниш Капур, Уильям Кентридж и Хосе Бедиа, Вим Дельвуа и Станислав Волязловский. Впрочем, можно не сомневаться, что никакими модами, в том числе и на политкорректность, куратор не руководствовался. Аннетт Мессаже, Марина Абрамович, Кимсуджа или Гада Амер приглашены не ради женской квоты.
Бороться "Против исключения" с российской стороны будут Иван Чуйков, Юрий Альберт, Александр Бродский, Валерий Кошляков, Дмитрий Гутов, Павел Пепперштейн, Анатолий Осмоловский, Хаим Сокол, Дмитрий Цветков, группы "АЕС+Ф" и "Синие носы". Юрий Альберт, например, представит проект премии для Московской биеннале: лауреата выбирают голосованием художников, участвующих в основной выставке, награда же заключается в том, что, если призер помрет до следующей биеннале, администрация обязуется его похоронить. Лозунг премии — "Жизнь коротка — искусство вечно". В долгосрочной перспективе — превосходная идея. Но если говорить о нынешней биеннале, премией может служить само попадание в список приглашенных Жан-Юбером Мартеном художников. Что-что, а шелуха в его кураторских проектах исключается.
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Соединённые Штаты Америки (США)":

Последние новости по теме "Индия":

Открытие биеннале визуальных искусств состоится во Владивостоке
2009-09-25 07:05 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
ВЛАДИВОСТОК, 25 сен - РИА Новости. Открытие шестого международного биеннале визуальных искусств, на котором молодые авторы и мастера культуры из России, Японии, Вьетнама, Китая, Кореи представят свои работы на выставочных площадках, состоится во Владивостоке в пятницу, сообщила РИА Новости представитель пресс-службы администрации города Ольга Кривякина.
"Шестая Владивостокская биеннале визуальных искусств - творческий фестиваль мастеров культуры. Молодые авторы и мастера культуры из России, Японии, Вьетнама, Китая представят свои работы по шести направлениям: художественное творчество (живопись, графика, инсталляция), фотоискусство (художественная фотография, фотомонтаж, фотоинсталяция, видео-, фотопроекты, фотоколлаж), национальное искусство (декоративно-прикладное искусство, каллиграфия, комиксы манга, икебана, чайные церемонии), музыкальное и театральное искусство, дизайн, веб-дизайн, арт-проекты", - сообщила собеседница.
По ее словам, фестиваль охватит практически все культурные площадки города. Мастер-классы, презентации, выставки, концерты, спектакли пройдут в залах государственного учреждения культуры "Приморский государственный объединенный музей им. В.К.Арсеньева" и музее современного искусства "Артэтаж", в залах и на территории музея "Владивостокская крепость", выставочных залах Союза художников, на территории владивостокских вузов - ДВГТУ, ВГУЭС, ДВГУ, а также в Приморском краевом театре кукол, Приморской краевой филармонии и других.
"В числе зарубежных участников: художники из Яньбянь-Корейского автономного округа (КНР), Нанкина (КНР), Пусана (Республика Корея), мастера по народному художественному промыслу "Бохай" из Муданцзяна (КНР), фотографы из Японии, Вьетнама, Китая, актеры из Японии и Вьетнама. Нашу страну представят гости из Магадана, Хабаровска, Москвы и мастера искусств со всего Приморья", - уточнила собеседница.
Первая Владивостокская биеннале состоялась в столице Приморья в апреле 1998 года под девизом "От мира театра - к театру Мира" и собрала во Владивостоке участников из России, Японии, Кореи, Китая, Германии, Вьетнама. Тогда было представлено только театральное направление. Свое мастерство продемонстрировали 9 театров из Японии и России. После проведения первого фестиваля было решено выйти за рамки театральной биеннале и превратить ее в биеннале визуальных искусств.
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Национальные проекты":

Последние новости по теме "Приморский край":

Спортивные против административных // Тендер на главный стадион сочинской Олимпиады
2009-09-25 07:32 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
Сегодня должны быть подведены итоги тендера на проектирование и строительство главного олимпийского стадиона в Сочи. За проектирование в итоге соревнуются изначальные разработчики проекта — лондонская фирма Populous и московские архитектурные чиновники. О тендере — ГРИГОРИЙ Ъ-РЕВЗИН.
Первоначально проектов, поданных на тендер, было шесть, комиссия "Олимпстроя", дополненная президентом Академии архитектуры Александром Кудрявцевым и почетным президентом Союза архитекторов Юрием Гнедовским, выбрала два для участия в итоговом тендере. Нельзя сказать, что они особенно открыты к анализу. Стадион рассчитан на 40 тыс. человек, у него по замыслу должна быть открывающаяся крыша, рядом со стадионом располагается установка для олимпийского огня, стадион предусматривает возможность использоваться как в режиме катка, так и в режиме футбольного поля после Олимпиады. Оба проекта не позволяют сколько-нибудь внятно судить о том, насколько качественно решены эти функции, максимум, что можно сказать,— они и там и там предусмотрены. Populous представил эллипсовидное сооружение, напоминающее нечто вроде парашюта медузы. Русские архитекторы, коллектив, возглавляемый Александром Кузьминым и Владимиром Травушем, предложили сооружение, больше напоминающее не медузу, а камбалу, в хвосте у которой горит олимпийский огонь.
Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, материалы конкурса свидетельствуют о том, что архитектура интересовала членов конкурсной комиссии в последнюю очередь. На предыдущем этапе конкурса были отсеяны группа RMJM, авторы проекта "Газпромскреба" в Петербурге, Сергей Чобан, который за последние два года стал едва ли не самым известным и успешным архитектором в России, Андрей Боков, председатель Союза архитекторов России, и Норман Фостер. Все это архитекторы по крайней мере с узнаваемым лицом, в последних трех случаях — лицом симпатичным. Оставшиеся в итоге команды характерны именно безличностью. Фирма Populous, авторы первоначальной концепции Олимпиады в Сочи,— это кусок американской архитектурной фирмы HOK, отделившейся от нее специально под обслуживание спортивных мероприятий. Именитых архитекторов там нет, да и в принципе архитектура лишь часть профиля фирмы, там значительную роль играет спортивный менеджмент и устройство массовых событий. Что же касается русской команды, консорциума ГРМ, то здесь архитектурный список еще более красноречив. Александр Викторович Кузьмин, возглавляющий коллектив,— это главный архитектор Москвы, градостроитель, который принципиально не занимается собственно архитектурной формой: его проблемы — это всегда функции, транспорт, нагрузки, разгрузки плюс, конечно, общее руководство процессом. Владимир Травуш, старший инженер Останкинской телебашни,— это конструктор, очень именитый и уважаемый. То бишь архитектора в руководителях авторского коллектива попросту нет — позвали крупного чиновника и конструктора. Как будто этот коллектив готовили к Олимпиаде-80, когда в райкомах считали, что архитекторы — дело десятое и потом приложатся.
Соревнование, возможно, проходит вообще не совсем в этой плоскости. В консорциум ГРМ помимо архитекторов входит сама фирма ГРМ, это строители "Ритц-Карлтона", новой гостиницы "Москва" и батуринского "Триколора", то бишь московские строители. В состав консорциума Populous — "Ингеоком", строители тоннеля под Лефортово, транспортных развязок на Ленинградке и в Сити и массы всего другого, то бишь тоже московские строители. Но у Populous еще в консорциуме ОФСОО РАСС. Это петербургские спортивные менеджеры, которые обеспечивают международные связи отечественного спорта. Думаю, это принципиальное отличие. И там и там московские строители, но в первом случае — с московскими же архитектурными чиновниками, во втором случае — под контролем петербургских. Зная Александра Кузьмина, можно уверенно сказать, что он никогда бы не ввязался в эту историю без прямого указания Юрия Лужкова или Владимира Ресина. В этой перспективе тендер проходит между питерскими спортивными и московскими чиновными, а кто выиграет — вопрос сложный.
С одной стороны, Москва уже отвоевала главное — стройку, ГРМ или "Ингеоком", тут не столь важно. Разумеется, с точки зрения эффективности московским строителям проще с московскими архитекторами, они уж научились их прогибать под свои цели. Но с другой стороны, обычно федеральные власти склонны как-то не отдавать Москве окончательных побед, а оставлять ее в промежуточном состоянии. Надо учесть также, что главный архитектор "Олимпстроя" Олег Харченко — бывший главный архитектор Петербурга.
Стоит добавить, что сегодня было бы логично, если бы тендер проводился на основе не эскиза, а качественного полноценного проекта. И в Афинах, и в Пекине мы за три года до Олимпиады уже точно знали, как будут выглядеть главные объекты и какие звезды архитектуры будут их строить. Возможно, конечно, выигравшая команда на стадии превращения эскиза в проект все же успеет что-то сделать, но времени уже совсем нет. Сегодня с большой долей уверенности можно сказать, что, как бы ни разрешилась коллизия тендера, перспектив создания качественного архитектурного произведения из главного олимпийского стадиона, скорее всего, не просматривается. Чего немного жаль. Впрочем, всегда остается надежда на чудо.
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Футбол":

Последние новости по теме "Олимпиада":

Даун наверху // Продолжается 57-й Международный кинофестиваль в Сан-Себастьяне
2009-09-25 08:06 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
Завтра завершится 57-й Международный кинофестиваль в Сан-Себастьяне. Его предварительные итоги подводит АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.
Хотя из-за кризиса фестиваль укоротили на день, его программа выглядит богаче хорошими фильмами, чем год назад. При этом, как обычно, в ней есть свои Up and Down — взлеты и падения. К падениям можно смело отнести занудную семейную драму Кристофа Оноре "Построим планы для Лены", где Кьяра Мастроянни пытается воспроизвести тип холодной и внутренне неврастеничной femme fatale, живущей по принципу "укусить и убежать". В таких ролях блистала ее мать Катрин Денев, но талант и киногения не передались по наследству, а вялая режиссура окончательно угробила замысел.
К категории "о.к." следует отнести китайский "Город жизни и смерти" Лу Чуана. Черно-белая хроника "изнасилования Нанкина" японскими оккупантами в 1937-1938 годах и героического сопротивления китайцев изобилует душераздирающими сценами, но в категории батального патриотического кино (жанр, который пытаются без особого успеха возродить в России) смотрится вполне канонично. Уступка современной политологии и политкорректности лишь в том, что, хоть японцы в фильме и ведут себя как варвары, среди них все же находится один похожий на человека: раньше в китайском кино такие исключения не допускались.
Лучшей картиной фестиваля стала "Хадевийч" Бруно Дюмона — провокативная притча о вере и фанатизме, об отношениях человека с Богом и христианства с исламом. Девственница, выросшая в неприлично богатой семье, стремится отдать душу и тело Христу, но не видит знаков его присутствия в бездуховном мире. Во всем Париже она находит только двух близких людей, братьев арабских кровей, которые ведут ее на путь теракта. Одна религия слишком стара и безжизненна, другая — молода и агрессивна. В финале запутавшуюся девушку спасает от смерти мелкий преступник: это и есть желанный знак присутствия Бога.
Сюжет можно раскрывать, не боясь гнева зрителей, ибо почти наверняка "Хадевийч" не дойдет до наших экранов, во всяком случае в ближайшее время. Судьба таких фильмов непроста и в Европе: на премьере в Сан-Себастьяне свистели обиженные как за католичество, так и за ислам, а критики назвали картину controversial, что на их жаргоне означает приговор. Вряд ли светят призовые шансы и другому французском фильму — "Убежищу" Франсуа Озона: публика не разглядела в нем тонкость душевной структуры, а в зале во время показа пришлось включать свет, когда кому-то стало плохо в слишком натуральных сценах наркоманских приходов.
Зато народ от души веселился на испанской конкурсной ленте "Я тоже" Альваро Пастора и Антонио Нахарро. Вслед за геями и педофилами пришел черед даунов: ужасным синдромом страдает главный герой картины Даниэль, который тем не менее ухитряется не только первым в Европе защитить университетский диплом, но и завоевать дружбу красотки Лауры и провести с ней ночь. Он тоже человек! Смело идти по социальной лестнице и завоевывать женские сердца Даниэлю помогает юмор. Обаяние героя так велико, что к концу фильма перестаешь замечать его откровенные физические недостатки. Пабло Пинега — очевидный кандидат на актерский приз, как и его партнерша Лола Дуэнас, актриса Альмодовара. Впрочем, учитывая симпатию председателя жюри Лорана Канте к "униженным и оскорбленным", можно прогнозировать испанской картине и более весомую награду.
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Япония":

Куратор исключил правила // Открылась 3-я Московская биеннале современного искусства
2009-09-25 08:33 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
Вчера в центре современной культуры "Гараж" открылась выставка "Против исключения" — основной проект 3-й Московской биеннале современного искусства. 80 художников из 25 стран мира — от Австралии до Японии — собраны в Москве знаменитым куратором Жан-Юбером Мартеном. Лучшей выставки мирового современного искусства из показанных в России не смогла припомнить АННА Ъ-ТОЛСТОВА.
Два одинаковых огромных прозрачных глобуса, помахивая крылышками цветных полиэтиленовых пакетиков, парят под потолком и периодически сталкиваются — при входе установлена инсталляция обладательницы "Золотого льва" Венецианской биеннале 2005 года Аннет Мессаже "Война миров". Этот завораживающий танец небесных тел демонстрирует бессмысленность любых человеческих конфликтов, в которых подобное воюет с себе подобным. И в некотором смысле это иллюстрация к концепции Жан-Юбера Мартена, хотя он всегда выступал против того, чтобы иллюстрировать произведениями искусства кураторские концепции.
В борьбе с исключениями был смысл всей его карьеры. В легендарной выставке "Маги земли" (1989, Центр Помпиду) он сломал ориентированную на Запад модель современного искусства, введя в единое художественное пространство мастеров из Африки, Индии, Китая, Латинской Америки, России, Европы и США. В не менее легендарной "Artempo" (2007, параллельный проект Венецианской биеннале) доказывал, что новое искусство не лишает актуальности искусство старое, начисто стерев в экспозиции в Палаццо Фортуни грань между прошлым и настоящим. Он никогда не разделял предрассудков, будто концептуализм отменяет формальные поиски, видео — живопись, а мода на развлекательность — интеллектуализм. И московская выставка своего рода итог этой борьбы: художественный интернационал из представителей нескольких поколений, где смешаны концептуалисты и формалисты, визионеры и рационалисты, новые медиа и живопись, объекты и скульптура, зрелищные инсталляции и искусство, сведенное к тексту.
Здесь есть и прямые высказывания против тех или иных исключений. Фотопортрет "Случайного прохожего, которого я встретил в Москве" хорвата Брацо Димитриевича размером с билборд — против исключения из "большой" истории "маленького" человека. Фотографии немца Вольфганга Тильманса — против притеснений сексуальных меньшинств. Вышитые абстракции египтянки Гады Амер, в узорах которых проступают женские тела,— против сексизма. Видеоинсталляция художника-аниматора из ЮАР Уильяма Кентриджа, посвященная "раскулачиванию" советского авангарда,— против идеологического насилия над искусством. А тотальная инсталляция "Синих носов" "Музей Б. У. Кашкина" про вымышленного свердловского авангардиста, бессовестно пародирующая Илью Кабакова,— против тех, для кого российское актуальное искусство ограничивается московским концептуальным кругом.
И хотя среди русских художников, выбранных Жан-Юбером Мартеном, преобладают все же концептуалисты, издевательский опус "Синих носов" очень точно соответствует идеям куратора. Выставка выстроена так, что глаз не цепляется за одни лишь громкие имена на этикетках вроде Марины Абрамович, Маркуса Ретца, Вика Мюниса, Эрвина Вурма, Вима Дельвуа или Спенсера Туника, но останавливается на чарующих инсталляциях куда менее известных Шебы Чаччи или Тихару Сиоты. Это пространство диалога, где силуэт Эрехтейона, который скотчем наклеил на стену Валерий Кошляков, отвечает "африканской" шпалере из бутылочных крышек нигерийца Эль Анацуи. В нем на равных показывают афганские ковры, где наряду с традиционными орнаментами появляются стилизованные танки, автоматы Калашникова и прочие современные военные реалии, и тончайшую визуальную поэму "Звук тишины" чилийца Альфредо Яара о порочном круге этических проблем, в котором оказывается военный репортер.
Здесь вообще выстраивается множество оригинальных и сложных рифм. Грозный политический "Тотем" Анатолия Осмоловского остроумно рифмуется с ритуальной скульптурой австралийского аборигена Навурапу Вунунгмурры, а безголовые чернокожие дуэлянты в викторианских панталонах и визитках, скроенных из традиционных африканских тканей, Йинки Шонибаре отлично смотрятся на фоне "Дефиле" группы "АЕС+Ф", где покойники обряжены в туалеты haute couture.
Рифмы, парадоксы, монтаж аттракционов — выставка неназойливо доносит до зрителя очевидную гуманистическую идею: мир (и мир искусства тоже) прекрасен в своем разнообразии. Экспозиция начинается за здравие, "Куриным проектом" художника-генетика Куна Ванмехелена, который путем последовательных скрещиваний выводит цыпленка-космополита, а заканчивается за упокой, проектом "Премии для Московской биеннале" художника-писателя Юрия Альберта, который предлагает в качестве награды оплачивать лауреату похороны — в случае, если тот скончается до следующей биеннале. Мартеновский принцип свободы, равенства и братства позволяет увидеть, что Александр Бродский или Дмитрий Гутов не уступают таким звездам, как Тони Крэгг или Аниш Капур, хотя те и другие работают в совершенно разных эстетиках. И значит, каждый из них может всерьез претендовать на альбертовскую премию. Будем надеяться, что всем потенциальным лауреатам она понадобится не скоро.
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Соединённые Штаты Америки (США)":

Последние новости по теме "Индия":

Другие новости культуры и искусства со словами ВЫСТАВКА, БИЕННАЛЕ, СОВРЕМЕННОГО, ИСКУССТВА, ЮБЕРОМ, ХУДОЖНИКА:

Садопроизводство // "Вишневый сад" в постановке Марка Захарова
2009-09-25 09:00 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
Новый сезон московский театр "Ленком" открыл премьерой "Вишневого сада", посвященного памяти Олега Янковского. На премьере побывала МАРИЯ Ъ-СИДЕЛЬНИКОВА.
Свой "Вишневый сад" ленкомовцы посвятили Олегу Янковскому, который до последних дней репетировал роль Гаева. И премьерные показы спектакля состоялись почти сразу после его смерти — в начале июня Марк Захаров неожиданно принял решение играть премьеру не в Москве, а в Санкт-Петербурге на сцене БДТ, объясняя это тем, что для Чехова требуется более чуткий зритель. То есть не московский.
Чеховский текст Марк Захаров подсократил, что-то отодвинул на второй план, где-то позволил себе пофантазировать и буквально последовал авторскому определению — "комедия". Старый дом Раневской художник Алексей Кондратьев обозначил огромной стеклянной верандой: то она разделяет сцену пополам, отделяя героев от внешнего мира, то отодвигается к кулисам, предоставляя все пространство сцены происходящему в доме. Она же сыграет главную роль в финале: злополучная веранда сложится пополам, зажав Фирса, а затем эффектно рухнет на сцену. А вишневый сад, до которого героям, в общем-то, и нет особого дела, едва различим в глубине сцены. Старый бильярд, обеденный стол и "многоуважаемый шкаф" — художник не перегружает сцену декорациями, чтобы не отвлекать от главного в любом спектакле "Ленкома", то есть от актеров.
Александра Захарова играет Раневскую умной, нервной и слегка легкомысленной женщиной, которую ее романы занимают больше, чем долговое имение. Гаева в исполнении Александра Збруева сложно представить человеком, проевшим состояние на леденцах, он скорее равнодушный франт, любящий пустую болтовню и не желающий что-либо менять. Роль старика Фирса идеально подошла Леониду Броневому. Молодую команду артистов возглавил Антон Шагин, недавно сыгравший Мэлса в "Стилягах". Марк Захаров увидел в нем идеального Лопахина. У молодого актера, однако, Ермолай Алексеевич вышел рядовым провинциалом, дорвавшимся до власти и денег. Мария Машкова сыграла Шарлотту Ивановну, которая не устает отплясывать разудалые канканы на бильярдном столе. В карикатурного шута, которого никто не воспринимает всерьез, превратил Марк Захаров и Петю Трофимова (Дмитрий Гизбрехт). Долговязый и заикающийся "вечный студент" со своими псевдореволюционными идеями смешон так же, как толстенький паяц Симеонов-Пищик (Сергей Степанченко). Атмосферу всеобщего веселья поддерживает и живой оркестр под руководством Сергея Рудницкого.
В спектаклях Марка Захаровы мы давно привыкли вычитывать больше, чем нам показывают. В каждом из них была совершенно определенная и очень современная мораль. Сумбурная оживленность чеховской России, которую показывает режиссер, очень похожа на мелкие и лихорадочные радости наших дней. Возможно, он видит в этом предвестие глубоких потрясений, родственных тем, которые предчувствовал Чехов, осторожно называя свой "Вишневый сад" — "комедией".
Оригинальная статья

Последние новости по теме "Санкт-Петербург":

Другие новости культуры и искусства со словами МАРИЯ, ВИШНЕВЫЙ, ГАЕВА, ЗАХАРОВ, ФИРСА, АЛЕКСАНДРА:

Глория Гейнор выступит в Барвихе в год 30-летия песни I Will Survive
2009-09-25 09:27 noreply@blogger.com (BusinesStyle)
МОСКВА, 25 сен - РИА Новости. Американская звезда диско Глория Гейнор выступит со своими золотыми хитами на сцене Концертного зала в Барвихе Luxury Village в пятницу, сообщили РИА Новости организаторы.
В 2009 году главному диско-хиту всех времен и народов I Will Survive, который исполняет Гейнор, исполняется 30 лет. По словам организаторов, на концерте в Барвихе артистка исполнит не только свою коронную композицию, но и другие известные хиты, такие как Never Can Say Goodbye, I Am What I Am, The Way We Were и Killing Me Softly.
"Поклонники певицы смогут не только послушать ее песни, но также поужинать и потанцевать под них", - сообщили организаторы.
По признанию самой Гейнор, певицей она стала по случайному стечению обстоятельств: однажды в ньюаркском Cadillac Club она выступила с группой The Pacesetters. Выступление певицы посетители встретили бурей аплодисментов, и в тот же вечер она получила предложение присоединиться к группе.
За этим выступлением последовал контракт с крупнейшей звукозаписывающей компанией и выход альбома Never Can Say Goodbye, который немедленно стал золотым и вошел в историю диско как первая танцевальная нон-стоп программа. Самый известный сингл Глории - I Will Survive - был выпущен в 1979 году, а спустя два года певица получила за него премию "Грэмми".
В 1982 году Глория Гейнор приняла христианство. В вышедшем годом позже альбоме Gloria Gaynor, большинство композиций были записаны в стиле r`n`b. Даже песня I Will Survive была частично переписана и приобрела религиозный характер.
Всего в дискографии Гейнор 14 альбомов, а список покоренных стран достигает 80-и.
Оригинальная статья