| ← Ноябрь 2012 → | ||||||
|
2
|
||||||
|
6
|
9
|
|||||
|
17
|
18
|
|||||
За последние 60 дней ни разу не выходила
Сайт рассылки:
http://actrisy.ru/
Открыта:
18-08-2011
Статистика
0 за неделю
Драматические актрисы России Номинантки премии «Театрала» о театральном зрителе
А ведь актеры и зрительный зал связаны какими-то невидимыми нитями, которые объединяют. Когда ты играешь на одной волне со зрительным залом, это прекрасные ощущения. Конечно, такие спектакли бывают не всегда, но бывают. Мне кажется, когда идет спектакль, это не только действие на сцене, но и действие в зрительном зале. Конечно, бывали случаи необыкновенные, которые меня окрыляли, вдохновляли, которые остаются в памяти на всю жизнь. Я никогда не забуду реакцию после Трамвая Желание в Челябинске. Так получилось, что мы с Арменом Джигарханяном выходили после спектакля позже всех. На улице стояло человек двести в ожидании нас. И когда мы с Арменом шли, они аплодировали. Это была такая дорожка из зрителей. Конечно, я расплакалась, расчувствовалась. Это незабываемо. Такое же ощущение на этом спектакле было на гастролях в Ереване. Джигарханян там — национальный герой, его не просто любят, но боготворят. Было очень много зрителей не только из Еревана, но и из других городов республики. Там театр так устроен: сцена наверху, а внизу большое фойе актерское и лестница, поднимающаяся на сцену. И когда после спектакля мы спускались по этой лестнице, то внизу стояли люди, все фойе было заполнено. Такой был прием сказочный! Совершенно незабываемые вещи, и они отложились в жизни навсегда. Или, например, мы ездили с Иркутской историей Николая Охлопкова за границу: после спектакля в Германии, в Восточном Берлине овации продолжались чуть ли не сорок минут. И это немцы, вроде бы такие хладнокровные европейцы. Они даже выходили на сцену с плакатами, где было написано: Валя, Виктор, приезжайте к нам еще. Это говорит о какой-то высокой духовности зрительного зала.
Я должна сказать, что с огромным уважением отношусь к зрительному залу. Наш театр имени Маяковского никогда не был театром ортодоксальным. Ни раньше, ни сегодня, когда к нам пришел Миндаугас Карбаускис. Зритель, который приходил на спектакль, попадал в театр не простой, порой очень сложный. Но я никогда не ощущала в зрительном зале непонимания. Это могло быть более холодное зрительское впечатление от спектакля, но не отторжение. Хотя пьесы были очень разными. Может быть, наш российский зритель очень театральный, приучен к хорошему театру. Это ужасно, когда актеры говорят: Ой, сегодня тяжелый зритель, он совершенно ни на что не реагирует. Я тоже этим грешу, когда, видимо, смелости не хватает на себя оглянуться, что это ты не можешь их поднять, разбудить, заинтересовать. Публика не может быть плохой, тяжелой, потому что она купила билеты и пришла в театр. Она уже для этого совершила определенные действия. Трудные, потому что пойти купить билет в театр — это же целая история. Нужно подумать, на какой спектакль пойти, в кассу куда-то приехать. А если, не дай Бог (для публики, конечно), аншлаги, нужно ехать в театр, стоять в очереди километровой в определенный день. Поэтому когда зрители пришли в театр, для них это уже целая акция, праздник. Они уже готовы на все: Давайте, ребятушки, мы хотим развлекаться, хотим думать!. Это должно быть счастье для них, подарок. Один из самых памятных случаев произошел в Киеве, где мы играли Безумный день, или Женитьбу Фигаро в театре Леси Украинки. В начале второго акта полностью отключился свет причем во всем районе. И Табаков говорит: Я предлагаю всем разойтись, добыть свет и что-то такое, а Безруков отвечает (по тексту): Нет, я не уйду отсюда, пока вы не решите мое дело. И все, не уходит со сцены. Нужно продолжать спектакль. Мы стали панически искать свечи. Зал почувствовал, что это не специально, это накладка и ожил. И вот это был самый лучший зал за историю этого спектакля. Больше часа мы играли при свечах, которые у нас были в реквизите. Естественно, каждая реплика на это все ложилась. Зрители так реагировали, были такие счастливые, что с ними это все произошло. И мы тоже были счастливы: включились какие-то другие резервы организма, открылось иное восприятие, так интересно стало играть, безумно. И зрители это воспринимают и чувствуют. На поклонах реакция была просто неописуемая — они стояли, кричали и хлопали. тут включился свет. Конечно, был взрыв оваций в еще большей степени. Это было круто, зритель был абсолютным действующим лицом этого спектакля. Или был случай, когда мы привозили Рассказ о счастливой Москве в Лысьву в рамках Золотой маски. Только небольшое количество зрителей купили билеты, остальная публика в основном была театральная: артисты и режиссеры провинциальных театров. И вот эти люди реагировали на каждое слово, на каждый вздох в такой степени, что играть было практически невозможно. Нельзя было даже предложение договаривать до конца. Это было тоже удивительно, мы не понимали, что такое происходит. Публика, которая жаждет впечатлений, которая так благодарна тебе — это то, ради чего стоит играть в театре. Контакт со зрительным залом это основное, что составляет актерскую профессию. Ты всегда ждешь, возникнет ли роман между артистами на сцене и людьми, сидящими в зале, или не возникнет. Конечно, это зависит от качества спектакля. Но бывает, что очень хорошие спектакли зрительный зал не воспринимает. Он ведь собирается определенным образом: люди покупают билеты на определенное число. И как в любом коллективе, а в данном случае это коллектив на три часа, многое зависит от возраста, профессии, настроения. Но в большей степени — от таланта зрителя. Для меня очень важно, и я это очень ценю, чтобы зрители, пришедшие в театр, открылись так же, как открываются актеры. Однажды мы играли спектакль Нора Леонида Хейфеца, я в заглавной роли. В зале было очень много критиков, журналистов. Вот ничего страшнее этого состояния у меня не было. Потому что это были люди, пришедшие на работу, тут же сами творящие свои нетленные рецензии, поэтому они были не зрителями, не соучастниками. Они выполняли свою задачу, их тоже можно понять. Но спектакля не |
| В избранное | ||
