Дорогие друзья,
прежде чем продолжить разговор о Петре И, хочу рассказать об авторе - Борисе Башилове.

Башилов Борис (Юркевич Борис Платонович) (1908—2.01.1970), писатель, историк и общественный деятель.
Родился в г. Златоуст Челябинской обл. Отец его был директором учительской семинарии, статский генерал, умерший от голода во время революции. Фамилию Башилов, которую он взял себе как творческий псевдоним, носил один из его предков с материнской стороны. У дочери писателя до сих пор хранится старинный картон с графическим изображением кабинета А. А. Башилова — флигель-адъютанта императора Павла I. По отцовской линии Башилов был в родстве с выдающимся русским философом П. Д. Юркевичем.
Во время войны попал в плен, записался в армию Власова, работал в отделе пропаганды, в равной степени ненавидел большевиков и гитлеровскую власть, мечтал о возрождении России на национальных началах.
После войны бежал в Аргентину, сменив свое имя (путем подчистки документов) на фамилию Тамарцев.
В течение 50-х Башилов создает семь книг «Истории русского масонства», а в 60-е еще 2: восьмую и девятую (последняя так и не увидела свет при его жизни). Опираясь на серьезные исторические материалы XVII—XX вв., Башилов показывает «вольных каменщиков» как страшную антинациональную силу, стремящуюся погубить и расчленить Россию. С Петра I правящий класс и интеллигенция подпали под влияние масонской идеологии и, т. о., подготовили антирусскую революцию.
Башилов рассматривал масонство не просто как западническую организацию, а как идеологическое оружие, направленное против России. Свое повествование о борьбе русской и масонской идеологии он начинает с Древней Руси.
С самого начала у Башилова возникли серьезные проблемы с публикацией его труда. Даже дружественно настроенные к историку издательства, в т. ч. «Наша страна», в целях своей безопасности отказали ему. Впрочем, впоследствии «Наша страна» помогала Башилову в распространении его книг. Башилов вынужден создать собственное издательство «Русь», где он в одном лице совмещал несколько издательских профессий. Продолжая вести до предела напряженную жизнь, Башилов, тем не менее, не перестает печататься в русских патриотических изданиях: «Наша страна», «Знамение России», «Жар-Птица», «Владимирский вестник». Выходят и его другие книги — «Пламя в снегах», «Мифы о русской душе и русском характере», «Миф о русском сверх-империализме», «Незаслуженная слава (Мысли об антинациональной роли русской интеллигенции)», «Унтерменши, морлоки или русские» и др. В этих книгах Башилов раскрывает величие России, разбивает мифы иудейско-масонской пропаганды и «реакционности» и «бескультурности» русского народа.
В 50-е Башилов принимает участие в работе Российского имперского союза-ордена. В 1955 он вместе с Н. И. Сахновским, А. Н. Макотченко и Сарматовым выпускает книгу «Всемирный тайный заговор» (протоколы Сионских мудрецов по тексту С. А. Нилуса) с комментариями, а в 1957 исследования В. М. Мокшанского «Сущность еврейского вопроса». В рамках Российского имперского союза-ордена Башилов содействует выходу книг о русской монархии (труды Л. А. Тихомирова и Н. П. Казакова) и убийстве царской семьи (труды Н. А. Соколова и М. К. Дитерихса). Несмотря на небольшие тиражи (300—700 экз.), книги эти оказали большое влияние на идеологию русской монархической эмиграции.

Итак слово Башилову -   об уничтожении патриаршества и других "реформах" Петра:
 "На Кокуе началось, - как вспоминает князь Куракин: - "дебошство, пьянство так велико, что
невозможно описать". В этой обстановке зародился и вырос "Всешутейший
Собор", - пишет Иванов с "неусыпной обителью шутов и дураков. Друзья
протестанты во главе с Лефортом настраивают Петра против православия.
Петр охладевает к своей религии, "все симпатии переносит к протестантам".
"Всешутейший Собор имел весьма сложную организацию и, конечно,
был создан не русской головой".

"На этой почве безудержного разгула, - указывает С. Платонов, -
вырос и знаменитый "всешутейший собор" с "неусыпаемой обителью" шутов
и дураков. Если последняя "обитель" отражала в себе старый туземный
обычай держать шутов и ими забавляться, то "собор мог сложиться в форме
грубой пародии сначала на "католицкую" иерархию, а потом, по мере
увеличения затеи и на православное архиерейство, - только в обстановке,
разноверного, в большинстве протестантского и вольномысленного общества
немецкой слободы. "Всешутейший собор" был попыткой организовать
ритуал пьяных оргий в виде мистерий Бахуса. Пьяницы составляли
правильную коллегию служившую Бахусу под главенством "Патриарха" и
состоявшую из разных священных чинов до "дьяконов... включительно".

С целью дискредитирования Патриарха и вообще церковных властей,
Петром был создан "всешутейший", сумасброднейший и всепьянейший
собор" князя Иоаникиты, Патриарха Пресбургского, Яузского и всего Кокуя.
При патриархе Пресбургском находилось 12 кардиналов, епископов и
архимандритов, составленных из числа самых больших пьянчуг и
безобразников Москвы и Кокуя - Московской иностранной слободы". Все
эти лица носили с одобрения Петра прозвища, которые, по словам историка
Ключевского, никогда не смогут появиться в печати".
Ларец для хранения бокалов являлся копией переплета Евангелия.
"Одним словом, - .пишет Ключевский, - это была неприличнейшая
пародия церковной иерархии и церковного богослужения, казавшаяся
набожным людям пагубой души, как бы вероотступлением, противление
коему - путь к венцу мученическому".

Сам Петр был протодьяконом в этом соборе. У собора были свои
молитвы и песнопения, свои облачения и т.д.". Бывало, что на первой неделе
поста, когда богобоязненные москвичи посвящали все время постам и
молитвам, "всепьянейший собор" Петра в назидание верующих устраивал
шуточную покаянную процессию" "Его всешутейшество" выезжал
окруженный своими сподручниками в вывороченных полушубках на ослах,
волах или в санях, запряженных свиньями, козлами и медведями.

В самые кровавые дни своей жизни, во время казней стрельцов, во
время казней по делу о мнимом заговоре царевича Алексея, Петр всегда
устраивал кощунственные игрища Всешутейшего Собора. Только кончились
изуверские казни мнимых соучастников царевича Алексея, как в
Преображенском селе было устроено торжество по случаю облачения нового
Папы Всешутейшего Собора Петра Бутурлина в ризы и митру по образу
патриарших.

Петр любил уродовать все. Когда умер карлик Петра I "Нарочитая
Монстра", за гробом шли самые ужасные уроды, которых удалось собрать.
Похороны карлика Петр, как и все, что делал, превратил в кощунство и
издевательство. Издевался над живыми, издевался над прахом
Милославского, издевался над трупом своего "Нарочитого Монстры".
Великана-Гренадера, в детской распашонке вели на помочах два
карлика. Шесть ручных медведей везли в тележке спеленатого как младенца
крошечного карлика. В конце процессии шел Петр и бил в барабан. Ни
жизнь, ни смерть, ничто не было свято для Петра, который сам в
нравственном смысле был ничем иным, как "нарочитым монстрой".

Подписав 25 января 1721 года "Духовный регламент" Петр подчиняет
православную церковь государству. Одним ударом он уничтожил
патриаршество, обезглавил русскую церковь,

После Петра православие перестало быть определяющей стихией
государственного строительства в России; оно, продолжая существовать,
определило жизнь масс народа, процветало в монастырях, скитах, давало
святых подвижников, но оно уже не было той связывающей само государство
стихией, которое отметало бы влияние любых философских систем,
постепенно друг друга сменяющих.

Петр все старался переделать на свой лад. Заставлял строить церкви не с
куполами, а с острыми шпилями по европейскому образцу. Заставлял звонить
по новому, писать иконы не на досках, а на холсте. Велел разрушать часовни.
Приказал "Мощей не являть и чудес не выдумыват". Запрещал жечь свечи
перед иконами, находящимися вне церкви. Нищих велел ловить, бить
батожьем и отправлять на каторгу. С тех, кто подаст милостыню, приказал
взыскивать штраф в пять рублей. Петр нарушил тайну исповеди и приказал
священникам сообщать в Преображенский приказ (этот прообраз НКВД) о
всех, кто признается на исповеди о недоброжелательном отношении к
его замыслам.
Петр издал, например, указ, согласно которого мужские монастыри
должны были быть превращены в военные госпитали, а монахи в санитаров,
а женские монастыри в швейные, ткацкие мастерские и мастерские кружев

Петр решил покончить с монашеством. 26 января 1723 г. Он издал Указ в котором
велит "отныне впредь никого не постригать, а на убылые места определять
отставных солдат.

Свою идею безграничности власти царя - идею совсем чуждую
самодержавию, Петр заимствовал у английского философа Гоббса, одного
из видных представителей так называемой школы естественного права.

Понимание власти русского царя в таком неограниченном смысле было
чуждо Московскому периоду, ибо самодержавие царя считало себя
ограниченным, и безграничным почиталось условно в пределах той
ограниченности, которая вытекает из ясно сознанных начал веры и Церкви. В
основе самой царской власти лежит не договор, а вера; православный царь
неотделим от православного народа и есть выразитель его духа

"Петр, - констатирует Ключевский, - был не охотник до досужих
соображений, во всяком деле ему легче давались подробности работы, чем ее
общий план, он лучше соображал средства и цели, чем следствия".

Лев. Тихомиров:
"Петр стремился организовать самоуправление на шведский лад и с
полнейшим презрением к своему родному, не воспользовался общинным
бытом, представлявшим все данные к самоуправлению. Исключительный
бюрократизм разных видов и полное отстранение нации от всякого
присутствия в государственных делах, делают из якобы "совершенных"
петровских учреждений нечто в высшей степени регрессивное, стоящее по
идее и вредным последствиям бесконечно ниже московских управительных
учреждений".
Реформированный на европейский лад государственный аппарат
работал еще хуже старого. Единственно в чем он достиг успехов, это
страшное казнокрадство.
Петровские администраторы вели себя, как в завоеванной стране. Ценил
своих губернаторов Петр не больше, чем Сталин своих председателей
облисполкомов. При каждом губернаторе были политкомиссары из
гвардейцев. Ни один из губернаторов не был уверен, что завтрашний день
пройдет благополучно. Лейб-гвардии поручику Карабанову Петр однажды
дал поручение все губернские власти "сковать за ноги и на шею положить
цепь". В Москве один уполномоченный Петром унтер-офицер Посоткин, по
словам дипломата Матвеева "жестокую передрягу учинил... всем здешним
правителям, кроме военной коллегии и юстиции не только ноги, но и шеи
смирил цепями".

Никаких законов в эпоху Петра фактически не существовало. Указ
следовал за указом. Разобраться в них не было никакой возможности. Где
много временных законов, там не может существовать никакой твердой
законности.

Разрушив старый аппарат, Петр по существу не создал ничего
толкового. "Губернская реформа, - пишет Ключевский, - опустошила или
расстроила центральное приказное управление... Создалось редкое по
конструкции государство, состоявшее из восьми обширных сатрапий, ничем
не объединявшихся в столице, да и самой столицы не существовало; Москва
перестала быть ею, Петербург еще не успел стать."

Петр, исполненный презрения ко всему национальному, игнорировал
весь опыт русского самоуправления, широко развитого до него и стал
перестраивать всю русскую систему правительственных учреждений и
систему русского самоуправления на европейский лад. Петр учинил полный
разгром всего, что было до него. Петра в этом отношении перещеголяли
только одни большевики. Он не оставил камня на камне от выработанной
в течение веков русской системы управления.

"...Петр был прав только для себя, для своего момента и для своего дела,
- указывает Л. Тихомиров. - Когда же эта система закабаления народа
государству возводится в принцип, она становится убийственной для нации.
Уничтожает все родники самостоятельной жизни народа. Петр же не
обозначал никаких пределов установленному им всеобщему закрепощению
государству, не принял никаких мер к тому, чтобы закрепощенная Россия не
попала в руки к иностранцам, как это и вышло тотчас после его смерти".
Подводя итоги практическим результатам "реформ" Петра, Л.
Тихомиров выносит суровый приговор Петру, утверждая, что
исключительный бюрократизм разных видов и полное отстранение нации
от всякого присутствия в государственных делах, делают из яко бы
"совершенных" учреждений Петра, нечто в высшей степени регрессивное,
стоящее и по идее и по вредным последствиям бесконечно ниже
Московских управительных учреждений.

Учреждения Петра были трагичны для России и были бы еще вреднее, если бы оказались
технически хороши. К счастью, они в том виде, как создал Петр, были еще
неспособны к сильному действию. Нельзя не согласиться со Львом
Тихомировым, что "управительные органы суть только орудие этого союза
верховной власти и нации. Петр же ничем не обеспечил самого союза
верховной власти и нации, следовательно отнял у них возможность
контролировать действие управительных учреждений, так сказать, подчинил
всю нацию не себе, а чиновникам".

Петр устраивал истинно какую-то чиновничью республику, которая
должна была властвовать над Россией".
Во главе этой чиновнической республики, в итоге нелепого принципа
престолонаследия, введенного Петром I, в течения столетия стояли случайно
оказавшиеся русскими монархами люди. Эти случайные люди были
окружены стаей хищных иностранцев, которым не было никакого дела до
России и страданий русского народа.
Из Петровских коллегий ничего, конечно, хорошего не вышло, хотя они
просуществовали долго. Общий вывод Ключевского об административной
деятельности Петра следующий:
"Преобразовательные неудачи станут после Петра хроническим недугом
нашей жизни. Правительственные ошибки, повторяясь, превратятся в
технические навыки, в дурные привычки последующих правителей, - те и
другие будут потом признаны священными заветами преобразователя".
"От государственной деятельности Петра не осталось и следа или
ненужный балласт, от которого долго не знали, как отделаться. "

Рассмотрим и вопрос о целесообразности создания Петром новой
столицы. Очень важно помнить, что создание Северного Парадиза вдали от
центра страны не есть оригинальный замысел самого Петра. И в этом случае,
как во всех своих замыслах, он только реализовал иностранный замысел.
Это реализация старого польского замысла, который созрел в головах
поляков, которые уже в Смутное время видя, - по словам одного
исследователя, - "плотность боярской и духовной среды, замыкавшейся
около государя, считали необходимым для проведения своих планов вырвать
царя из этой среды и перенести царскую резиденцию из Москвы куда-
нибудь в другое место". Дело в том, - замечает исследователь, - что в
Московской Руси "власть не господствовала над крепким, исторически
сложившимся государственным слоем, а он сам держал ее в известном
гармоническом подчинении себе". Польские политики правильно рассчитали,
что для того, чтобы уничтожить влияние сложившегося веками
государственного строя на верховную власть, столицу нужно создать где-то
на новом мосте, где бы власть не зависела от политических традиций страны.
Петр и выполнил этот польский план, как до этого он выполнял замыслы
немцев, голландцев, протестантов по разгрому русского государства и
русской культуры.
"Петровский Парадиз основан в северном крае, - писал Карамзин, -
среди зыбей болотных, в местах вынужденных на бесплодье и недостаток",
построенный на тысячах русских трупов, стал только могилой национальной
России.

"Быть сему городу пусту", - пророчил Ф. Достоевский и его
пророчество исполнилось. Февральский бунт вспыхнул именно в этом
чуждом русскому сердцу городе, населенном космополитической по крови
аристократией и космополитической по своему духу, европействующей
интеллигенцией.