За последние несколько десятилетий рынок современного искусства превратился в масштабный инвестиционный механизм.

Несмотря на это, лишь несколько лет назад крупные инвесторы стали признавать, что покупка предметов искусства – это не только хороший способ сохранить накопленные средства, но и заработать. Однако не все согласны с этим, как считает профессор экономики Гарварда Кеннет Рогофф. Безумные сделки на аукционах Christie’s и Sotheby’s - это крайне тревожный признак.

"Всего лишь пять месяцев назад Ларри Финк, председатель совета директоров и гендиректор BlackRock, крупнейшей в мире компании по управлению активами, говорил своим слушателям в Сингапуре, что современное искусство превратилось в один из двух основных международных способов хранения богатства, наряду с покупкой квартир в крупных городах, таких как Нью-Йорк, Лондон и Ванкувер. Забудьте о золоте как инструменте хеджирования от инфляции, покупайте картины.

Удивительным в повышении Финком рейтинга предметов искусства до инвестиционного уровня стало то, что никто из людей его круга не осмеливался сказать это раньше. Я, конечно, этой тенденции не рад. Я скорее согласен с философом Питером Сингером, что неприличные суммы, которые тратятся на покупку шедевров современного искусства, тревожат.

Мы все, наверное, согласимся, что эти суммы ошеломляют. В мае картина Пабло Пикассо "Алжирские женщины" была продана за $179 млн на аукционе Christie’s в Нью-Йорке, что выше ее цены в 1997 году – $32 млн. Хорошо, это Пикассо. Но ведь это даже не самая высокая цена, которую заплатили за живопись в этом году. Сообщают, что швейцарский коллекционер купил на частной распродаже картину Поля Гогена "Когда ты выйдешь замуж" почти за $300 млн.

Пикассо и Гоген уже умерли. Объемы предложения их картин известны и ограничены. Тем не менее нынешняя ценовая горячка распространяется и на значительное число ныне живущих художников, начиная с американца Джеффа Кунса и немца Герхада Рихтера и простираясь далее вниз по ступеням пищевой иерархии.

У экономистов ценовой пузырь на рынке искусства вызывает множество интересных вопросов, но один особенно интересный вопрос в том, кто же именно готов столько платить за премиальное искусство. Ответ трудно получить, потому что мир художественного рынка исключительно непрозрачен. Более того, рынок искусства – это одна из последних крупных инвестиционных сфер, где отсутствует регулирование.

Многое написано о художественных коллекциях хедж-фондов и фондов прямых инвестиций в искусство (когда фактически покупается доля в портфеле из предметов искусств, но не приобретаются права собственности ни на что). Во многих случаях такой свинг-торговлей занимаются покупатели из развивающихся стран, включая китайских, а покупки зачастую совершаются анонимно.

Однако разве нет в Китае строгого режима контроля над движением капитала, запрещающего гражданам страны выводить из нее более $50 тысч в год? Да, но есть много способов перемещать деньги в и из Китая, в том числе проверенный временем способ выставления заниженных и завышенных счетов. Например, чтобы вывести деньги из Китая, китайский продавец может задекларировать долларовую цену, намного более низкую, чем он реально получил от покладистого западного импортера, а разница в цене перечисляется на банковский счет за рубежом.

Невероятно трудно оценить объемы бегства капитала, поскольку данных недостаточно и поскольку тяжело отличить бегство капитала от нормальной диверсификации бизнеса. Как любил шутить покойный экономист из Массачусетского технологического института Рюдигер Дорнбуш, идентификация бегства капитала напоминает старую притчу о слепцах, ощупывающих слона: его трудно описать, но вы его узнаете, когда увидите.

По многим оценкам, объемы бегства капитала из Китая в последние годы составляют примерно $300 млрд ежегодно, причем в 2015 году отмечается их заметный рост на фоне продолжающегося ослабления экономики. Вечно бдительные китайские власти ведут кампанию по борьбе с отмыванием денег, но, поскольку противоположная сторона мотивирована мощными стимулами, это все похоже на бесконечную игру.

Не исключено, что анонимные китайские покупатели на последних аукционах Christie’s и Sotheby’s тайно выводили деньги из страны, прежде чем начать делать ставки, а картины для них являются всего лишь инвестиционным механизмом, который особенно удобно держать в секрете. Предметы искусства даже не обязательно нигде демонстрировать, они могут быть спрятаны в специальных бронированных хранилищах с контролем температуры и влажности в Швейцарии или Люксембурге. Сообщают, что сделки на художественном рынке теперь иногда заключаются в простом перемещении картин из одной секции хранилища в другую, напоминая то, как Федеральный резервный банк Нью-Йорке регистрирует операции с золотом между национальными центральными банками.

Конечно, стимулы и мотивы художественных инвесторов, которые заняты выводом капиталов или хотят спрятать или отмыть свои деньги, совершенно иные, чем у обычных инвесторов. Вряд ли китайцы придумали эту игру. Еще не так давно мощным мотором рынка искусства была Латинская Америка: капитал бежал из стран, столкнувшихся с некачественным управлением, например Аргентины и Венесуэлы, а кроме того, наркокартели использовали живопись для отмывания денег.

Итак, как же замедление роста экономики развивающихся стран, исходящее от Китая, отразится на ценах на современное искусство? В краткосрочной перспективе ответ не очевиден, потому что из этой страны утекает больше денег, несмотря на замедление экономики. А долгосрочные перспективы довольно ясны, особенно если вспомнить о предстоящем повышении учетной ставки ФРС. Ключевые покупатели отступят, себестоимость данных операций возрастет, и мы увидим не очень приглядную картину лопнувшего пузыря на рынке искусства".