22 июня – очередная годовщина начала Великой Отечественной войны.

Легальные и нелегальные археологи ищут и находят военные трофеи на дне Черного моря.

Репортаж Бориса Кольцова

Уже 10 лет инструктор Алексей Мардасов водит под воду туристов в районе Севастополя. Большинство его клиентов даже не догадываются, что из года в год экскурсионная программа на дне Черного моря сокращается – экспонаты своеобразного подводного музея попросту воруют. На поверхность тянут все, даже авиационные двигатели и пушки Второй мировой или, например, огромные якоря, лежащие на дне со времен Крымской войны.

Алексей Мардасов, инструктор подводного плавания: "Вечером выходим в море, я еще показываю людям великолепный английский якорь, такой же, кстати, как стоит у нас там, на панораме в Севастополе – ну, просто красавец! И утром уже Артем ныряет, говорит: "Алексей Евгеньевич, нету!" - "Не может быть!" Делаю второй дайв туда, смотрю – и правда, вместо этого огромного якоря, он весит несколько тонн, он с цепью был и сохранность хорошая, живописно в скалах торчал, цепями обмотанный, от него только остаются куски железа, я не верил глазам своим".

Между тем технологии, освоенные нелегальными подводными археологами в Крыму, позволяют доставать из-под воды даже тяжелую военную технику.

Алексей Мардасов, инструктор подводного плавания: "Самое пакостное, что сдают на металлолом. То есть это 2 копейки, а уже живой объект, который, когда ты плывешь, смотришь, можно руками потрогать. Масса ощущений каких-то внутри возникает у человека, когда он это видит. Ну и что? На дачу тащат. Тащат для того, чтобы продать на металлолом якоря. Бесценные, с моей точки зрения, якоря".

Впрочем, на многочисленных крымских дачах оседают, в основном, мелкие подводные трофеи, начиная от ядер времен парусного флота и заканчивая бутылками и керамикой разных времен. Некоторые экспонаты домашних музеев позволяют рисовать картины прошлого.

Например, довольно редкая бутылка французского вина – ее явно открыли, просто срубив верхнюю часть горлышка вместе с пробкой, как в фильмах про гусаров. Среди трофеев встречаются и более древние. Например, осколки амфор или каменный якорь, которому точно больше 2 тысяч лет. Все это имеет свою цену. По-настоящему дорогие находки через Интернет сразу уходят на "черный рынок".

"Черный" дайвер: "Примерно 3-4 года назад на Херсонесе, буквально метров 15 от берега, была найдена декадрахма Сиракуз, IV-V век до нашей эры. Монета примерно как наш пятак. Ну, в среднем она тогда обходилась 12 тысяч евро. 10- сантиметровая амфора, склеенная по кускам, это уже 150 долларов. Если цельная, то это примерно в 1,5 раза дороже".

Крымские "черные" дайверы - так чаще всего называют здесь нелегальных подводных археологов - неохотно идут на интервью, а если и соглашаются пооткровенничать, то только инкогнито. Один из главных источников дохода у них - военные раритеты разных времен.

"Черный" дайвер: "Ценятся наградные знаки, Георгиевские кресты, потому что сейчас у нумизматов очень много подделок. Ценится оружие. Оно идет как именное, если сохранилась надпись. Или просто хорошее состояние. Из немецкого это фарфор, наградные знаки. Иногда попадаются эфесы от кортиков".

Несколько лет назад Украина присоединилась к конвенции ЮНЕСКО по охране подводного наследия. Это первая попытка защитить археологические артефакты на дне Черного моря. Однако живущие поиском подводных богатств аквалангисты вовсе не собираются соблюдать международные договоренности.

Потенциальный "черный дайвер" - любой умеющий нырять с аквалангом человек. Ему просто нужно оказаться в нужное время в нужном месте и прыгнуть в воду. Все остальное зависит от опыта и везения. Черноморские нелегальные подводные археологи - настоящие джентльмены удачи.

В отличие от туристов, которые если и находят что-то на дне, то чаще всего случайно, у профессиональных ныряльщиков за раритетами есть свои секреты. Например, лучшее время для поисков – когда заканчиваются осенние шторма, буквально перепахивающие морское дно.

"Черный" дайвер: "Осень, начало зимы, когда никого нет и, самое главное, начало хорошей погоды, то есть штильной погоды, холодной воды, и когда никто не мешает. Никто".

Ученые, не способные пока остановить перемещение подводных артефактов в частные коллекции, вынуждены уходить на глубины, не доступные аквалангистам с обычной экипировкой. Для поисков они используют подводных роботов, благодаря которым недавно на входе в Балаклавскую бухту было подробно изучено британское парусное судно. От разграбления его спасают 70 с лишним метров ниже уровня моря.

Недавно ученые подали в министерство культуры Украины перечень объектов подводного наследия. После того, как их утвердят и отметят на пограничных картах, береговая охрана начнет проявлять пристальное внимание к судам, бросившим якорь в квадратах расположения археологических ценностей – к ним, кстати, на Украине, в отличие от большинства стран мира, причисляют и объекты времен Второй мировой. Только неизвестно, когда и насколько эффективно эта схема заработает и что к тому моменту останется на морском дне.

Президент России Дмитрий Медведев продолжил ставшие уже регулярными беседы с журналистами.

О том, как подготовлено к кризису сельское хозяйство в России, в котором работает почти треть населения страны, и о том, почему наши продукты чаще оказываются вкуснее импортных, глава государства в подмосковной Барвихе рассказал Кириллу Клейменову.

К. Клейменов: Дмитрий Анатольевич, здравствуйте. Спасибо, что нашли время ответить на наши вопросы. Сегодня они посвящены ситуации в сельском хозяйстве - очень важная и большая тема.

Д. Медведев: Здравствуйте, Кирилл. Я думаю, что действительно пришла пора поговорить о ситуации в сельском хозяйстве, и время для этого подходящее, и место, по-моему, мы с вами нашли неплохое. Именно здесь и нужно разговаривать о перспективах и о проблемах села.

К. Клейменов: У нас в России ведь говорят про весну обычно, что каждый день год кормит, но к лету это тоже можно в полной степени отнести. За этой поговоркой труд буквально миллионов людей.

Д. Медведев: Трети населения нашей страны! Нигде практически в мире среди индустриально развитых стран нет государства, где было бы такое же мощное аграрное население.

К. Клейменов: Как, по-вашему, эта отрасль, а, значит, люди, собственно говоря, ощущают себя в ситуации, когда с финансами если не голод, то строгая диета, если можно так выразиться?

Д. Медведев: Вы знаете, мы в целом неплохо подготовились к тому, чтобы сельское хозяйство вышло на принципиально новые рубежи. Конечно, сейчас сделано еще далеко не все, что мы задумывали. Но, вы знаете, и в результате национального проекта, и в результате реализации ряда программ, как это, может быть, ни удивительно сейчас прозвучит, но сельское хозяйство оказалось к кризису готово лучше, чем промышленность. Это было связано и с большим объемом поддержки, финансовой поддержки, которая давалась сельскому хозяйству, и с тем, что мы успели провести ряд организационных мероприятий. Поэтому я бы сейчас не говорил о том, что сельское хозяйство попало у нас на голодный паек. Наоборот, у нас действует государственная программа развития сельского хозяйства, она принята в докризисный период, мы ее не меняем, не обрезаем, и она реализуется в полном объеме.

Достаточно сказать, что в целом общий объем бюджетного финансирования сельского хозяйства только растет, он не уменьшается, и в этом году он составит 183 миллиарда рублей. Это приличные весьма деньги. Мы их тратим по самым разным направлениям: и для того, чтобы поддерживать ключевые сферы – такие как животноводство, растениеводство, молочное производство, и для того, чтобы в ряде случаев проводить необходимые преобразования.

Вот, допустим, сейчас основная проблема - это кредиты. И если для промышленности мы вынуждены какие-то схемы изобретать заново, где-то они, кстати, к сожалению, не работают как следует, то для сельского хозяйства эта схема была опробована, причем во время национального проекта. Речь идет о том, чтобы дотировать кредиты наиболее важным аграрным проектам, в частности, по животноводству и по молоку мы дотируем кредиты, то есть помогаем нашим сельским производителям платить кредитную ставку в размере 100%. Мы продолжаем и развитие тех крупных проектов, которые начинали до этого, я имею в виду по животноводству. И в этом году мы довольно значительные средства потратим на то, чтобы те проекты, которые были начаты – и по крупному рогатому скоту, и по другим видам мясомолочного производства – были профинансированы до конца.

Мы провели закупки зерна, потому что по объемам производства зерна мы попали в лидеры, и это очень хорошее достижение последних лет. Россия всегда славилась производством зерна, но сейчас мы восстановили свои позиции. И в настоящий момент – мы проводили в начале этого года интервенции – приобрели около 10 миллионов тонн. В результате это тоже было довольно серьезной поддержкой аграриям. Поэтому сказать, что процессы финансирования аграрных преобразований остановились или что поддержка села остановилась, было бы неправильно. Наоборот, я даже больше скажу, в отличие от промышленного производства, в отличие от нашей индустрии, аграрное производство не падает, а растет. И это хороший показатель.

К. Клейменов: Вы упомянули про федеральную программу. Я правильно понимаю, что эта программа выросла, по сути, из национального проекта?

Д. Медведев: Да, конечно. Это программа государственной поддержки села. Она называется "Государственная программа развития сельского хозяйства". Она была принята на основании специального закона. И она выросла из национального проекта.

К. Клейменов: Часто приходится слышать о продовольственной безопасности. Какой смысл Вы лично вкладываете в это понятие? Потому что говорят об этом часто на разных уровнях.

Д. Медведев: Знаете, безопасность, она во всех сферах - способ обеспечить какие-то интересы. Значит, продовольственная безопасность - это способ для государства создать условия, когда население нашей страны, люди, которые живут в нашей стране, будут обеспечены продовольствием по нормальным, по разумным ценам. Вот что такое продовольственная безопасность, если говорить просто. Но у продовольственной безопасности есть слагаемые и есть различного рода способы ее обеспечения. Но вот, если вернуться, скажем, в 90-е годы, то вы помните, какое количество импортного мяса, дешевого зачастую, импортного мяса, было на прилавках наших магазинов.

К. Клейменов: Пресловутые "ножки Буша".

Д. Медведев: Пресловутые "ножки Буша" и некоторые другие виды мясной продукции. Но мы понимаем, что такая зависимость, она довольно опасна, потому что как только происходит изменение курса иностранной валюты, того же самого доллара, к рублю, автоматически растет цена на соответствующую продукцию. А сейчас этого не произошло. Почему? Потому что произошло замещение иностранного мясного поголовья, иностранной мясной продукции, мяса из-за границы нашим производством. То же самое можно сказать и при возникновении эпидемии, пандемии, а также эпизоотии животных. Если происходят такие проблемы, то останавливается импорт, и тогда страна может попасть в довольно сложное положение.

Есть специальная концепция продовольственной безопасности, в соответствии с которой мы должны в значительной степени обеспечивать себя основными видами продукции. Ну вот, например, картошкой - на 95%, молоком - около 80%. Сейчас по некоторым показателям мы не дотягиваем – в частности, по молоку и по мясу мы еще пока на эти позиции не вышли. Но надо признаться, что в период этого кризиса у нас уменьшился завоз мяса и молока из-за границы, что позволяет и нашему сельскому хозяйству развиваться, и в то же время гарантирует нас от скачков цен на соответствующие виды продукции, которые приобретаются за иностранную, то есть за твердую валюту. И это очень неплохо с точки зрения нашей продовольственной безопасности. Потому что в прошлом году у нас приблизительно всего треть всего мяса ввозилась. Сейчас, по всей вероятности, по итогам этого года, это будет где-то четверть.

К. Клейменов: А потребление при этом не упало?

Д. Медведев: Потребление где-то осталось на прежнем уровне. Существенного изменения пока нет. Даже несмотря на кризис. Все-таки это важнейшая часть жизни.

К. Клейменов: Я в этом контексте не могу вас не спросить о ситуации, которая развивалась на минувшей неделе во взаимоотношении с Белоруссией, когда соседнее государство, демпингуя серьезно, ввозило сюда молочную продукцию, сухое молоко, и отечественного производителя необходимо было защитить, как-то его поддержать. Был сделан ряд шагов, но возникли довольно острые отношения. В Белоруссии даже сетку вещания каналов изменили: новости каждые 2 часа, настоящие фронтовые сводки. Но все-таки, как с соседями быть дальше? Вы на эту тему высказывались на этой неделе, и вроде бы уже и консенсус найден, все-таки видится будущее в этой ситуации?

Д. Медведев: Если говорить о текущей ситуации, конечно, нас несколько озадачила реакция наших белорусских друзей, наших белорусских партнеров на то, что происходило. Ведь ситуация абсолютно простая. Надо торговать цивилизованно, даже таким близким, братским странам, как Россия и Белоруссия. Мы еще год назад сказали, что нужно поменять сертификаты на ту продукцию мясную и молочную, которую ввозит Белоруссия. А мы знаем, что у них очень большие объемы: почти 100% их поставок по экспорту идет в Россию. Год ничего не делали. Ничего не делали. В результате, когда уже эти правила вошли в действие, товаропоток остановился. Это первая причина.

Вторая причина. Наш рынок большой, но не безбрежный. И у нас есть свои производители, которые для нас все равно дороже, чем все остальные, какие бы теплые и братские чувства мы ни питали к белорусским партнерам, к белорусским аграриям. Развязки были найдены, и сейчас торговля возобновится. Я надеюсь, что она не помешает развитию в целом нормального сотрудничества и кооперации в аграрной сфере, а также нашим скоординированным действиям по вступлению в ВТО, потому что мы создали с Белоруссией и Казахстаном специальный Таможенный союз, и теперь в ВТО будем вступать вместе.

К. Клейменов: Острая ситуация позади осталась. Я правильно Вас понимаю?

Д. Медведев: Я бы считал, что так. У меня, во всяком случае, нет оснований полагать, что должно быть какое-то обострение.

К. Клейменов: Дмитрий Анатольевич, в контексте продовольственной безопасности и импорта очевидно, что одна из ключевых задач власти на этом направлении – сделать так, чтобы продовольствия было достаточно, хватило его всем, чтобы было что-то про запас на всякий случай. Но хочется ведь еще, чтобы было и качественнее, и по разумной цене. Нам всегда говорили, что импорт потому и дороже, что он качественней, лучше. Так ли это, если говорить о продукции сельского хозяйства?

Д. Медведев: Я не знаю, кто так говорил. Это всегда, по всей вероятности, такая натяжка, потому что, скорее, это все-таки рекламный ход для импортеров продовольствия. Продукты все разные, но если говорить о стандартах на наши продукты, то они очень высокие, иногда они не меняются десятилетиями и даже идут там, скажем, вразрез с какими-то мировыми трендами стандартизации аграрных продуктов, стандартизации продовольственных товаров, это первое.

И второе. Конечно, любая нация привыкает к своим продуктам, вот поэтому, может быть, кто-то и говорит, что иностранные продукты качественнее, но большинство наших граждан считают, что наши продукты вкуснее. И с этим невозможно спорить, потому что мы ели их и будем есть, это наши действительно любимые продукты, которые у нас готовят по-своему. Даже, если сравнить мороженое какое-нибудь. Мне всегда казалось, что иностранное мороженое безвкусное. Хотя то мороженое, которое здесь производят по иностранным лицензиям, оно теперь приспособлено под вкусы наших граждан: оно более сладкое и более такое концентрированное, насыщенное.

К. Клейменов: Сливочное.

Д. Медведев: Сливочное, именно так. Поэтому, мне кажется, это, в общем, разговор такой достаточно сложный - какие продукты лучше, какие хуже. Но о чем точно нужно думать нашим производителям, это о том, чтобы все-таки снижать издержки, заниматься созданием современных производств и по молоку, и по мясу, и в области растениеводства и заниматься хорошей переработкой. Потому что переработка у нас точно отстает от самого производства, от производства мяса, молока, от сбора урожая. Это важнейшее направление. И на переработку мы тратили и будем тратить большие деньги, в том числе государственные, предоставляя соответствующие кредиты аграрным предприятиям.

Надо заниматься упаковкой, потому что когда приходишь в магазин, смотришь, зачастую – раньше, во всяком случае, так было – иностранные товары выглядели лучше. Сейчас тоже наши упаковки стали довольно приличными, потому что это хорошие линии по упаковке, производство по упаковке товаров. Вот по этим направлениям, если мы будем уделять этому внимание, все будет нормально.

К. Клейменов: В вашей семье, выбирая продукты к столу, обращают внимание - отечественное или импортное?

Д. Медведев: Конечно, обращают. У меня в семье, как и в любых других, наверное, российских семьях, довольно внимательно относятся к продуктам и зачастую считают – ну, это некое распространенное мнение – что в иностранных продуктах больше химии. Хотя так это или нет, это вопрос всегда очень спорный. Но такое мнение существует. Поэтому при выборе наша семья, конечно, отдает предпочтение российским продуктам.

К. Клейменов: Если вернуться к ситуации в сельском хозяйстве в целом, за последние годы все-таки очень много было сделано: и появились новые крупные сельхозкомплексы, и целые поселки построены, и, конечно, особняком стоит программа газификации села очень важная. Как бы вы оценили результаты проделанной работы? И что, наверное, не менее важно для тех, кто живет и работает на селе, как власть намерена развивать в будущем этот проект все-таки важнейший?

Д. Медведев: Понимаете, в отличие от других таких сложных государственных проектов, я всегда говорил и буду говорить, что аграрный проект – это не просто развитие аграрного производства, сельскохозяйственного производства, но это и способ улучшить жизнь огромному количеству российских людей. Это треть населения страны, это десятки миллионов наших людей, которые живут на селе и будут жить на селе.

Так устроена структура российской экономики. Она еще очень долго будет оставаться такой, хотя в других странах действительно все немножко иначе сделано, иначе выглядит. Поэтому когда мы занимались и продолжаем заниматься аграрным проектом, речь идет не только о том, чтобы вложить миллиарды рублей в производство качественных сельскохозяйственных продуктов, то есть поднять производство, хотя это главное, наверное, с точки зрения развития деревни, но и речь идет о том, чтобы сама жизнь в деревне была нормальной, человеческой, чтобы молодежь не пыталась уехать в город, потому как в деревне одни бабушки и делать нечего, нет рабочих мест, негде жить, нет нормальных врачебных услуг. И поэтому это тоже было одним из направлений. Я считаю, кое-что удалось сделать. Конечно, не радикально, но кое-что удалось сделать.

Во-первых, за последние годы, начиная с 2003 года, когда начался проект "Социальное развитие села", около 200 тысяч селян получили квартиры и дома в рамках соответствующих решений, соответствующих бюджетных схем, которые использовались, и это уже неплохая цифра. Из них 50 тысяч приблизительно – молодежь, что особенно ценно и важно. Но это как бы вот эти государственные схемы. Параллельно существуют коммерческие схемы, по которым совхозы, аграрные кооперативы приобретают для селян жилье, и это тоже отдельное измерение.

По газификации отдельная очень серьезная программа. Может быть, одна из лучших за последнее время. Во всяком случае, для "Газпрома" это очень большое, серьезное направление работы, причем социальное. За последние 3,5 года 7,6 миллионов наших граждан – то есть больше 7,5 миллиона граждан! – которые живут на селе, получили газ в свои дома и квартиры. Ну, это очень внушительная цифра! Даже если посчитать, сколько это, это практически четверть от всех домовладений на селе.

К. Клейменов: Это новое качество жизни для них.

Д. Медведев: Это новое качество жизни. Я просто вспоминаю, как я еще, когда работал в правительстве и работал в "Газпроме" в качестве члена совета директоров, посещал деревни наши, и просто селяне со слезами на глазах благодарили, говорят: "Ну, вот, сколько мы ждали этого!" Ну, это такая радость! И нам нужно обязательно довести эту программу до конца, несмотря на кризис и несмотря на уменьшение объема инвестиционных программ, в том числе "газпромовских", мы обязательно это доведем до конца. Цель очень простая - во всех наших деревнях, которые развиваются, и во всех наших городах должен быть газ.

К. Клейменов: Какие-то сроки вы обозначаете для себя в этом?

Д. Медведев: Мы смотрели, где-то это период до 2015 года. У нас есть просто очень удаленные места, особенно в Сибири и на Дальнем Востоке, деревни, которые расположены на расстоянии сотен километров. Но все равно газ нужно тянуть и туда. В некоторых случаях мы обходимся электроэнергией, но в целом в большинстве все-таки населенных пунктов будет газ.

К. Клейменов: У нас сейчас опять растут мировые цены на нефть, а при существующей системе ценообразования в стране у нас ведь часть внутренних налогов привязана к мировой цене на нефть. Так вот, это означает, что в скором будущем у нас тоже подорожает и бензин, и солярка. Ну, таковы реалии. И, значит, когда придет пора собирать урожай, опять будет головная боль у сельхозпроизводителей и у властей. Каким вы видите решение проблемы?

Д. Медведев: И опять развернется то, что у нас всегда называется "битвой за урожай".

К. Клейменов: Конечно.

Д. Медведев: Вы знаете, на самом деле ситуация в этом году лучше, чем была в прошлом году, несмотря на то, что происходит сейчас с ценами на нефть. Мы, с одной стороны, заинтересованы в том, чтобы цены на нефть росли, потому что от наполнения нашего бюджета зависит жизнь миллионов людей и селян, в том числе. С другой стороны, конечно, мы не заинтересованы в том, чтобы росли цены на бензин, на горюче-смазочные материалы. Поэтому было принято специальное решение, и правительство приходило ко мне, докладывало о том, чтобы зафиксировать на этот год цены на горюче-смазочные материалы, а именно на дизельное топливо и на низкооктановый бензин. Нам удалось это сделать, и посевная прошла при фиксированных ценах. Практически с марта по май ничего не менялось. Теперь у нас такая же задача касается сбора урожая. Там тоже цены зафиксированы. Поэтому, я считаю, что мы как раз в этой ситуации выдержим. Не буду говорить пока про следующий год, но в этом году цены на бензин, цены на горюче-смазочные материалы, на дизтопливо останутся фиксированными и вполне разумными для села.

К. Клейменов: Возвращаясь к урожаю, проблема все-таки не только в том, чтобы вырастить, а потом собрать. Еще надо выращенное и собранное кратчайшим путем доставить к прилавку. Но у нас, когда говорят о так называемых колхозных рынках, там ведь система перекупщиков, по сути, посредников, которая отпугивает буквально.

Д. Медведев: Отпугивает, и в результате вот эти посредники, иногда абсолютно легальные, а иногда просто криминальные, они очень серьезно увеличивают цену.

Наша задача заключалась и заключается в том, чтобы были созданы не только аграрные кооперативы, которые занимаются сбором урожая. И вот за последние годы мы создали 5 тысяч таких кооперативов. Они, кстати, получили поддержку, по-моему, в размере 12,5 миллиардов рублей, что немало. Эти кооперативы, которые объединяют мелких производителей, должны выходить на рынки и торговать там.

Очень хорошими являются так называемые примеры ярмарок выходного дня, когда сами аграрии привозят товары на рынок. Сейчас, кстати, этот процесс пошел активнее.

К. Клейменов: С колес торгуют, да? Так скажем.

Д. Медведев: С колес торгуют. И все-таки там есть разница в ценах. Поэтому и сами аграрии стали активнее торговать. И люди, конечно, выбирая между, скажем, такими большими рынками и ярмарками, они, конечно, выбирают ярмарки, потому что это дешевле, а товар практически тот же самый. Но в инфраструктуру рынков нужно вкладывать деньги, отсекать оттуда криминальные элементы и стимулировать аграриев либо торговать самим, либо торговать через систему торговых кооперативов, которые их самих же и объединяют.

Они у нас есть: и фермеры есть, и кооперативы есть, и крупные сельскохозяйственные предприятия есть, но и сбытоснабженческие кооперативы, и торговые кооперативы, потому что на селе это как раз необходимая вещь.

К. Клейменов: Спасибо.

Д. Медведев: Спасибо, Кирилл.

Эта информация важна для иностранцев, которые хотят устроиться на работу или учиться в России. В нашей стране начинает действовать новый порядок признания дипломов и аттестатов, выданных за рубежом. Теперь выпускник иностранного университета должен будет обратиться в Федеральную службу по надзору в сфере образования и науки и написать соответствующее заявление.

Дальше уже дело за нашими чиновниками – им предстоит выяснить, попадает ли иностранный диплом под действие договора между Россией и страной, откуда приехал выпускник. Если такой договор есть - то никаких проблем у желающего продолжить обучение или найти работу не возникнет. Если никакого соглашения нет - иностранцу придется отдавать диплом на экспертизу и ждать решения комиссии.