Формула-1. Мнения, обсуждения, материалы, конкурсы

Сегодня в номере:

Вопрос номера

• Из интернет-браузера голосовать можно сразу, в почтовом клиенте надо предварительно сохранить html-файл рассылки и открыть его браузером.

• Для голосования выйдите в режим on-line и нажмите на ссылку. Откроется форма с вариантами ответов.

• Можно отдать свой голос и по E-Mail. Ждем писем!

Ф1-Калейдоскоп - Бразильцы в Бразилии

Интересно, с какими чувствами возвращаются бразильские гонщики Формулы-1 в этом году на родину? О чем думает Масса? Беспокоится ли о чем-нибудь Пике? Чем будет заниматься после гонки Рубенс Баррикелло? Трудно угадать, что творится в душах этих эмоциональных парней, и хотя наверняка переживания связаны с разными ситуациями, в общем можно выразить их так: "Я сделал все, что смог, я сделаю, что смогу... а там - будь что будет, от меня уже зависит немногое...".

И действительно, Фелипе Масса провел отличный сезон. По ходу большей части чемпионата он выглядел не уже, а часто даже лучше своего напарника (между прочим, чемпиона мира!). Пусть кое-где ему и помогали спорные решения ФИА, но ведь и команда допустила столько ошибок, что если бы все их отменить, то бразилец сейчас не имел бы отставание в семь очков от Льюиса Хэмилтона. Достаточно вспомнить хотя бы Гран-при Сингапура. Вместо предполагаемой победы – баранка по вине механиков. Конечно, Масса надеется на фортуну, помощь Райкконена и чудачества Хэмилтона, но слишком многое должно произойти. Снаряд, говорят, в одну воронку дважды не попадает, а значит и Льюис постарается не испортить себе этот чемпионат своими эмоциями... Массе поможет лишь чудо. Но чудеса случаются. При этом у бразильца будет колоссальная поддержка со стороны зрителей. И хотя Фелипе здорово выступал на Интерлагосе ранее, нет никаких гарантий, что ревущие трибуны не выступят в роли дополнительного прессинга для своего любимца. Одно дело доминировать когда в чемпионате уже все ясно и ты ни на что не претендуешь, а другое – ну, сами знаете, да?

Рубенсу Баррикелло и Нельсону Пике остается только мечтать даже о подобном прессинге, ведь продолжения карьер обоих гонщиков висят на волоске. Баррикелло, конечно, провел хороший год, часто он был лучше Баттона и сделал все, что только мог – но вот только машина была "никакая". А когда гонщик прозябает в хвосте пелотона, крайне редко смотрят на то, лучше он напарника – или нет (если, конечно, разница между гонщиками не является совсем уж феноменальной). К тому же "Хонда" активно интересуется молодыми гонщиками – почему бы не взять другого бразильца, возможно талантливого, но более молодого, а значит и более перспективного? О контрактах до сих пор нет ни слуху, ни духу, и Рубенс, скорее всего, прекрасно понимает, что удержаться в Формуле-1 ему поможет только чудо.

Но Баррикелло хотя бы провел длительную карьеру. Временами успешную. Все-таки, 9 побед и более 60 подиумов – это значительные достижения. В послужном списке есть и звание вице-чемпиона. Пусть за него не дают призов, но для тех, кто выступал во времена царствования Михаэля Шумахера – это очень даже здорово. А вот Нельсону должно быть обидно – ведь его гоночная карьера в Формуле-1 только-только началась. И уже может закончиться. Конечно, он и сам, отчасти, виноват в том, что его положение в команде такое ненадежное, но ведь и напарник у него – сам двукратный чемпион мира Фернандо Алонсо! С таким напарником кто угодно "поплывет". Впрочем, Пике временами показывал хорошие гонки, а в Германии и вовсе завоевал первый для своей команды подиум в сезоне. Может еще не все потеряно? - Флавио Бриаторе должен знать точный ответ на этот вопрос. Но и Нельсон еще может показать, на что он способен. Гонка на родине – последний шанс продемонстрировать свои таланты.

И мы тоже ждем последней гонки чемпионата, а после - подведем итоги года.

Приятного просмотра!

P.S. Имеете что-то оспорить или добавить? – Ждем писем!

FormulaMag.com представляет

Превью-2008 - Изгибы Бразилии

Бразильская трасса в Интерлагосе была построена на бывшей городской свалке, окруженной трущобами Сан-Паулу. Из-за этого асфальт постоянно проседает и, несмотря на вкладываемые каждый год миллионы долларов, трасса является очень кочковатой, настолько, что искры из-под днища здесь частое явление. Кроме этого, большинство гонщиков больше ни на что не жалуются. Они дружно называют трассу интересной, позволяющей на каждом круге находить лишние доли секунды в самых неожиданных местах. Идеальная траектория является понятием здесь достаточно растяжимым, и будет зависеть от многих факторов настройки. Но кое-какие основные моменты здесь имеются.

Во-первых, это сложнейший первый поворот. Трасса после старта поднимается в гору. На вершине подъема болид едет со скоростью выше 300 км/час и в момент начала спуска гонщикам приходится начинать тормозить к первому повороту, который тоже продолжает спуск. Неверная траектория, неправильное торможение соперника или просто небольшая кочка открывают безграничные возможности для обгона. В свой последний Гран При в Формуле 1 Михаэль Шумахер использовал коварный характер этого поворота и вынудил Джанкарло Физикеллу совершить ошибку. Немного добавив газу, можно быстро пройти следующий правый поворот и выйти к сильно кочковатому левому Curva do Sol. До него, машина идет как по рельсам, а сам поворот проходится в пол, чтобы получить максимальный разгон перед задней прямой. К ней же примыкает выезд из пит-лейна, что делает его несколько необычным. На большинстве трасс сразу после выезда с пит-лейн идет поворот, а здесь прямая. Таким образом, выехавший после пит-стопа гонщик никак не может обойти едущего рядом соперника.

Перед двойным левым Descida do Lago можно предпринять еще одну попытку атаки, но надо быть осторожным, поскольку асфальт на выходе неровный. Тем не менее, газ надо открыть довольно рано, чтобы выйти на короткую прямую. Следующий поворот – Ferra dura. Гонщики часто говорят о его сложности, к тому же он очень скользкий. А довершает все то, что на выходе нет бордюра и не на что "опереться". Связку Laranja-Pinheirinho завершает еще одна коротенькая прямая с самым медленным поворотом в конце – Cotovelo. Еще один перепад высот, который преследует пилотов на всей трассе, направляет здесь болиды вниз, к левому Mergulho, который, несмотря на свой кажущийся медленным профиль, в квалификационном режиме проходится со скоростью около 200 км/час.

Самый, пожалуй, важный поворот – Juncao, в котором нельзя обгонять, скорость на выходе невелика – около 80 км/час, но она быстро растет по мере прохождения последних скоростных поворотов и в итоге стает ключевой в борьбе за секунды и даже позиции в первом повороте нового круга.

Первый Гран При Бразилии был проведен в 1972 году в Интерлагосе, но официальный статус этапа Формулы 1 он обрел лишь год спустя. В 1978 году этап был перенесен в Жакарепагуа. Окончательно на трассу Интерлагос Гран При вернулся только в 1990 году.

Бразилия подарила нам много запоминающихся гонок. Так многие, наверное, помнят 2003 год, когда в безумной дождевой гонке с трассы посходили почти все лидеры, кроме Кими Райкконена. Но за счет неудачного по времени пит-стопа и вывешенного над трассой красного флага, когда число участвующих в гонке пилотов стало близко к числу очковых мест на финише, ему пришлось отдать кубок Джанкарло Физикелле, который тогда еще выступал за Джордан, чей мотор по иронии судьбы сгорел сразу по окончании этапа. На подиум итальянец поднялся вторым, но более позднее разбирательство зафиксировало его победу.

В 2004 году мы могли следить за интересной дуэлью двух будущих напарников по команде – Кими Райкконена и Хуана-Пабло Монтойи. Колумбиец вышел тогда победителем, проведя рискованную, но красивую атаку на Кими. В 2005 году Монтойя повторил успех. Его роль к тому времени свелась к поддержке Райкконена в борьбе за титул, но, поскольку Фернандо Алонсо пришел третьим и досрочно стал чемпионом мира, необходимости в командной тактике не было.

2006 год стал последним в карьере Михаэля Шумахера и немец подарил зрителям под занавес чемпионата одну из лучших гонок в своей карьере. После контакта с Рено Физикеллы на восьмом круге гонки, Шумахер уехал на пит-стоп заменять колеса. В результате он оказался в самом конце пелетона. Всю остальную гонку он пробирался наверх, проводя сложные обгоны, в том числе упоминаемый выше против Физикеллы и Кими Райкконена, и закончив гонку на четвертом месте. Победу одержал его напарник – Фелипе Масса.

События прошлого Гран При Бразилии, думаю, свежы в памяти болельщиков Формулы 1. То, что считалось возможным исключительно математически, случилось. Ни главный претендент на титул Льюис Хэмилтон, ни его ближайший соперник – Фернандо Алонсо не смогли набрать необходимого минимума очков, и проиграли гонку и титул Кими Райкконену.

В этом году ситуация перед завершающим этапом имеет некоторое сходство с прошлогодней. Гонщику Феррари, на этот раз Массе, для победы в чемпионате мира одной победы мало. Он зависит от Хэмилтона, и если британец финиширует выше шестого места, то гарантировано увезет титул на Туманный Альбион. Масса всегда показывает очень быстрый темп на домашней гонке, но теперь это не главное. С другой стороны, перед Хэмилтоном стоит не самая сложная для него задача, но британец уже не раз показывал слабость под давлением. Таким образом, чаша весов может с легкостью качнуться в любую сторону.

Будем смотреть?

Результаты предыдущего опроса

Особые мнения

Оксана Масайло.

Конечно, 2 года подряд ждать ЧУДЕС наивно, но очень хочется победы Фелипе Массы.

Умом понимаю, что 7 очков преимущества накануне решающего гран-при, дают Льюису 99% гарантию получения вожделенного титула. Но посчитайте, ведь Фелипе реально потерял как минимум 20 очков не по своей вине – движок в Хунгароринге и злосчастный светофор в Сингапуре. Льюиса же такие перипетии не коснулись. Доедь Фелипе эти 2 гонки и расклад был бы совершенно другой...

От всей души желаю Фелипе выиграть чемпионат 2008! ;)

Бобрик Александр.

Конечно, мне хотелось бы, чтобы чемпионом стал... Фелипе. ;) На мой взгляд, Хэмилтон - настырный, зарвавшийся... Черт, ну ругаться же тут нельзя!

P.S. Имеете что-то оспорить или добавить? – Ждем писем!

Трибуна

Письма читателей

Wcherry.

А заметил ли кто, кого поздравил по-дружески Алонсо после гонки?

И это после всех обещаний помочь Массе, и навредить Макам?

Бобрик Александр.

Нафантазировали вы, друзья мои, конечно... Но вся фишка знаете в чем? А в том, что самые нереальные фантазии, мечты, чаяния и прочее имеют привычку сбываться. :(

VBAF1.

Гран-при Канады вполне могут вернуть, на мой взгляд. Даже в 2009 году.

Жоанна Вильнев, Мирей Кермуайан. Жиль Вильнев, #1

ДЛЯ ЧЕГО...

Трудно объяснить, что я чувствую, когда спустя двадцать лет после смерти Жиля, я повсюду встречаю его почитателей, которые помнят моего мужа и говорят мне о нем с такой любовью. С течением времени моя боль уменьшилась, но эти свидетельства трогают меня очень глубоко.

Я решила написать эту книгу именно для того, чтобы оживить память о нем. Прежде всего мне хотелось бы воздать должное человеку, с которым я прожила незабываемые моменты, об отце, так рано ушедшем, о легендарном гонщике. Я намеренно обошла спортивные эпизоды, которые уже достаточно "эксплуатировались" другими. Я добросовестно покопалась в своей памяти, однако кое-что оставила в тайне. Я знаю, что в действительности это самые лучшие мгновения, которые остаются со мной, и пусть так и будет. Это означает, что я была счастлива рядом с Жилем.

Я впервые рассказываю об этом. Я была не частым гостем на публике после его "ухода". Я посвятила себя воспитанию детей. Но сегодня настало время дать свободу моим воспоминаниям, чтобы каким-то образом обозначить эту четверть века, за которую его не забыли.

Я надеюсь также, что мне удастся отобразить правдивый портрет человека, которому удавалось вызывать к себе такую любовь... и нет ничего удивительного, что он обрел свое место в коллекции "Passions".

Эта книга – мой подарок всем, кто помнит Жиля Вильнева и хочет лучше узнать его.

УХОД

В ту субботу, 8 мая 1982 года, накануне первого причастия Мелани, я готовила бисквиты для детей, чтобы как-то "убить" время.

Обычно я всегда присутствовала на этапах Гран-при, но на этот раз я осталась в Монако, чтобы быть рядом с дочерью. Я была рада возможности находиться там, ради нее, в этот важный момент в жизни маленькой девочки.

И я не поехала в Зольдер, в Бельгию.

Если я не могла присутствовать на этапах вместе с Жилем, дома всегда были выключены и радио, и телевизор. Мне было трудно переживать гонку вне трассы.

Я вспоминаю, как смотрела по телевизору аварию, закончившуюся гибелью Тома Прайса в Южной Африке. Трудно объяснить чувства, которые испытываешь при таком зрелище, когда любимый тобой человек занимается тем же делом. Неотвязная мысль о необходимости находиться перед телевизором при аварии с участием Жиля меня ужасала...

И звонит телефон. Джоди Шектер, его напарник по команде в 1979-1980 годах, на другом конце провода с голосом, в котором слышатся драматичные ноты, но которые поначалу меня не тревожат. Затем он сообщает мне, что Жиль только что попал в очень серьезную аварию. Воспоминания об этом сообщении до сих пор остаются в моей памяти. Единственными вопросами, которые пришли мне в голову были: "Как Жиль себя чувствует? Не слишком плохо, я надеюсь?"

Я старалась говорить обычным голосом. Прямо передо мной находились дети, и непринужденный тон не давал думать о худшем. Но Джоди повторял: "Нет, это серьезно, очень серьезно. Жиль в больнице, тебе надо срочно вылетать в Бельгию".

Он не сказал, что у меня было мало шансов увидеть Жиля живым. Я думаю, что он также не хотел верить в серьезность травм своего друга.

Ему пришлось повторить это несколько раз, так как мой мозг отказывался воспринимать его доводы со слишком тяжелым смыслом. И он мне говорил, что Жиль в руках лучших медиков, и повторял, что мне надо лететь тотчас же. Меня страшила срочность в его словах, очень страшила, но так как он мне не говорил, что Жиль умер, в моем сердце еще оставалась надежда, что все образуется.

Этот телефонный звонок, которого я так боялась, все-таки раздался. Без предупреждения, без подготовки.

В самолете, который вез меня в Бельгию, у меня была только одна мысль: Жиль снова сумеет выкарабкаться! Врачи находятся рядом с ним и все контролируют.

Отказ

По прибытии в госпиталь Сан-Рафаэль де Лувэн я помню, что говорила с врачами, которые попытались объяснить мне тяжесть повреждений моего мужа, жизнь которого поддерживалась искусственно.

Я понимала то, что они мне говорили, но отказывалась понимать ситуацию. Принять – это также означало принять смерть, конец для Жиля, конец моей жизни. Я была убеждена, что удастся восстановить повреждения, которые получил его спинной мозг, удастся его спасти.

Я была рядом с ним, он лежал там, подключенный к различным аппаратам. Я видела только его тело, которое шевелилось в ритме машины. Раз он дышал, значит, он еще жил! Для меня этого было достаточно, чтобы сохранять надежду увидеть Жиля улыбающимся мне, увидеть, как зажигаются маленькие звездочки в его глазах, когда он был доволен выступлением. Я не могла, я не хотела думать о чем-то другом. Все должно было стать как раньше.

Не хватает слов, чтобы описать то, что я чувствовала в тот момент. Сила надежды, отчаянная воля верить, что все еще возможно, отказ от неизбежности.

Неизбежность

Затем врачи сказали мне, что у него клиническая смерть. Его повреждения были слишком серьезными, и спасти его было невозможно.

Я не знаю, сколько времени провела около его постели. Казалось, что время летит слишком быстро или скорее наоборот – недостаточно быстро. Было ощущение, что оно остановилось, стало таким же неподвижным как и Жиль. Я находилась рядом с ним в этой фальшивой тишине, тяжелой, холодной, тревожной. Жиль покинул нас 8 мая в 21 час 12 минут.

Прощание

Мне не удалось попрощаться с ним. Это казалось нереальным, мир автоспорта потерял одного из своих, человека сверходаренного, настоящего волшебника. Болельщики потеряли своего гонщика, того, кто заставлял их переживать сильнейшие чувства на каждом Гран-при. Показалось, что весь Квебек приехал в Бертьевиль, чтобы попрощаться со своим кумиром. Толпы почитателей стояли в длинной очереди, чтобы пройти у его безжизненного тела и отдать ему последнюю дань уважения. Премьер министры Канады и Квебека, Пьер Элиот Трюдо и Рене Левеск, мэр Монреаля, Жан Драпо, также были в числе прощавшихся, в то время как мы оказались немного в стороне, с некоторым удивлением наблюдая за развитием событий. Нам осталось слишком мало времени, мне, детям, близким, чтобы в последний раз сказать ему, как мы его любили, и как нам будет его не хватать. Он не совсем еще ушел, его тело было там, я еще могла видеть это лицо, такое родное и любимое. Мне хотелось слиться с ним, отпечатать его в своей памяти, я видела его в последний раз.

После осталась лишь боль. Эта боль кажется невыносимой, темное и изолированное пространство, без направления, без выхода. Как жить без человека, которого я любила больше всего, моего лучшего друга, этой родственной души, этой страстной любви, которого я была вынуждена отпустить безвозвратно? Эта боль поглощала мое сознание и мое тело беспрерывно, мешая мне спать, есть, думать. Меня одолевали ужасные мигрени, которые впрочем, и сегодня еще меня мучают.

Дети также переживали эту боль. Они потеряли своего отца, своего героя. Он уже никогда не поиграет с ними, не возьмет их на руки и не обнимет их. Он не научит их тому, чему отцы учат своих детей. Им придется расти без него.

Ради детей я смогла найти внутри себя силы, чтобы продолжать жить. Заставлять себя улыбаться, чтобы они в свою очередь могли позволять улыбаться себе. И понемногу, к нам вернулся вкус к жизни. Я должна была сделать это для них в память об отце.

Я до сих пор храню в своей памяти воспоминание об этой трагедии. Она добавила мне сил, о существовании которых я в себе и не подозревала, дала мне энергию вырасти и стать тверже.

Скорбь

Говорят, что время смягчает боль. Может быть. Но нужно еще суметь пережить траур об ушедшем любимом человеке. Нам это не удалось, мне и детям. После страшной гибели Жиля, мы так и не смогли смириться с ней, как это сделала бы любая другая семья.

Двадцать пять лет спустя я все еще чувствую себя опустошенной, пытаясь подобрать слова, чтобы объяснить Жаку и Мелани причины исчезновения их отца, хотя нас впечатляет количество людей, которые приходят, чтобы почтить его память.

Трудно таким образом свыкнуться с пустотой, которая нас подстерегала. Моя дочь Мелани в 16 лет написала замечательную песню, которую она назвала "Папа", где она выражает очень сильные чувства, вызванные потерей отца. Жак иначе пережил уход своего папы. Он попытался, в каком-то смысле, его заменить, стать главой клана.

Сегодня я постоянно спрашиваю себя, действительно ли мы скорбим, так как призрак Жиля подстерегает нас за каждым углом, он всегда с нами, потому что люди помнят его.

ПАПА

Твоя жизнь была такой же короткой как у птицы,

Но твой полет был так прекрасен.

И как орел, взлетевший слишком высоко,

Ты пересек границу, отделявшую жизнь от смерти.

И наверху, откуда слышно все,

Наступает ночь, и исчезает солнце.

Я увидела, я поняла,

Что ты никогда не вернешься сюда.

Как ручеек, убегающий вдаль,

Ты казался недостижимой мечтой.

Как о поэме, потерянной во времени,

Память о тебе навсегда останется во мне.

Папа, мне так не хватает тебя,

Папа, почему ты ушел?

Так далеко, куда мне нельзя,

Но где это, где ты? Я не знаю.

Продолжение следует

Эрик Димок. Джим Кларк. Легенда гонок. #11

Предыдущие части читайте в архиве.

Кримонд 1956 (часть 1)

Прошел год, прежде чем Кларк принял участие в своей первой настоящей гонке. В июне 1956 года Ян Скотт-Уотсон заявил свой DKW Sonderklasse на соревнования в Кримонде в Абердиншире, и Джим отправился с ним якобы в роли механика. Скотт-Уотсон ездил в Sunbeam достаточно часто, чтобы убедиться, что у Джима был редкостный талант. Кримонд – небольшой приход в Абединшире, давший имя мелодии для 23 Псалма, написанной то ли дочерью министра, то ли ее поклонником и названной в ее честь, стал свидетелем начала нового жизненного этапа.

Соревнования проводились Автоклубом Абердина и округа. У Скотта-Уотсона после того инцидента на ралли Шотландии была новая машина, которую он использовал для ралли, коротких заездов, автокроссов, а теперь заявил на гонку спортивных машин и гонку кузовных машин по пересеченной местности.

DKW не был ни спортивной машиной, ни быстрой кузовной. Это был небольшой автомобиль с двухтактным двигателем и уходящей в тридцатые родословной, и хотя она воскресила старое имя Auto Union и эмблему с четырьмя кольцами, первые машины, построенные на разрушенном бомбардировками заводе Rheinmetall-Borsig в Дюссельдорфе, были основаны на довоенных разработках. У него был поперечный двухтактный, двухцилиндровый двигатель и шасси, полностью предназначенное для машины 1940 года, с тем лишь исключением, что у него не было бокового топливного бака, и топливо подавалось механическим насосом, а не под действием атмосферного давления.

Традиционная хребтовая рама DKW была заменена на коробчатую, а задняя подвеска состояла из осевой балки с поперечной рессорой. Чтобы уменьшить большое потребление топлива, аэродинамика машины была улучшена, ее форма стала обтекаемой, со сглаженными фарами и длинной задней частью, включающей отделение для багажа. От земли до днища она была всего 8 дюймов (20.3 см), а всего высотой – 57 дюймов (144.7 см).

К 1950 году DKW был доработан, с большим вниманием к деталям, и когда он был модифицирован в 1954 году, то получил большое заднее стекло и улучшенный трехцилиндровый двигатель, известный, как 3=6 (немецкая техническая хитрость: три цилиндра и элементы зажигания от шести цилиндров). Новый F91 Sonderklasse располагал двигателем объемом 896 кубических сантиметров, вырабатывавшим 34 л/с, коленвалом на роликовых подшипниках и четырех-ступенчатой коробкой передач.

Это и была машина, на которой Кларк отправился на старт своей блестящей карьеры, но почему Ян Скотт-Уотсон выбрал этот темный и довольно сильно дымящий немецкий двухтактник, стоящий £948, 17 шиллингов и 6 пенсов, в то время как можно было остановиться на более очевидном кузовном MG Magnette ZA за £914, 17ш. и 6п. или спортивных машинах, таких как Austin-Healey 100 за £1063, 12ш. и 6п. или Triumph TR2 за £886, 10ш. и 10п. (£943, 4ш. и 2п. за модель с жестким верхом)? Sunbeam Mark III Кларка стоил £1127, 7ш. и 6п., а Alpine, который мог бы быть разумной альтернативой – £1212, 7ш. и 6п. Новый Ford Anglia уже делал себе имя благодаря хорошей управляемости и умению держать дорогу, несмотря на свой слабый (1172 см3) двигатель с боковыми клапанами, и стоил всего £511, 2ш. и 6п.

Причина в том, что у DKW уже был определенный статус. На них ездили чемпион европейского ралли 1954 года Вальтер Шлютер и его призеры Густав Менц и Хайнц Мейер. DKW выиграл Кубок Альп, проехав в Альпийском Ралли без штрафов, еще один пришел третьим в ралли Монте-Карло 1956 года и выиграл Сафари. Скотт-Уотсон знал, что у DKW было все необходимое, чтобы рассчитывать на победу в Шотландском ралли, не только выиграв у Renault 760, Standard 10, Morris Minor и Austin A30, но и опередив действительно спортивные машины.

Это было долгим путешествием от Границ на продуваемый всеми ветрами заброшенный аэродром в Кримонде, в восьми милях он Фрэйзбурга. В 1956 году, до постройки моста Форт-роуд-бридж, дорога в 250 миль до северо-западной оконечности Абединшира в небольшой двухтактной машине занимала пять часов.

Взлетная полоса в Кримонде превратилась в небольшую трассу, и, чтобы уравнять шансы небольшого количества участников, организаторы предоставляли фору, отталкиваясь от результатов тренировок. Чтобы предотвратить симуляцию, ввели штрафные санкции, действующие в том случае, если время в гонке слишком сильно отличалось от времени, показанного на тренировке.

Скотт-Уотсон в тайне заполнил стартовую заявку на Джима на участие в гонке спортивных машин. Во время тренировки Кларк оказался на три секунды с круга быстрее него самого, и это подтвердило то, о чем Скотт-Уотсон догадывался: Кларк был более талантлив, чем думал сам. Но это не означало, что он будет на три секунды с круга быстрее всех остальных, потому что Скотт-Уотсон был опытным, способным, отлично знал машину, и все равно был даже не на три секунды с круга медленнее других.

Конспираторы обсудили ситуацию. Они находились достаточно далеко от Вервикшира, чтобы семья Кларка не узнала обо всем, так что они решили воспользоваться шансом. Настойчивость Скотта-Уотсона победила, Кларк уступил и вышел на старт.

Эмоции, сопутствовавшие этой первой гонке, запомнились надолго. Трасса ему представлялась святой землей. Гонка стала чем-то вроде святого Грааля; у него не было шансов на победу, и больше всего он боялся оказаться посмешищем.

Джим был настолько быстрее владельца машины, что Скотту-Уотсону, казалось, не было смысла опять начинать гоняться. Он еще не знал, что участвует в организации карьеры Джима, но он был убежден, что перед ним человек, обладающий потенциалом великого гонщика, и хотел дать ему шанс. Он был даже готов сделать это за свой счет, если потребуется.

В то время, в любом случае, его мотивы были исключительно альтруистичны. Скотт-Уотсон любил автогонки и, хотя у него были и свои амбиции, как у гонщика, с тех пор, как проявились способности Кларка, он видел себя в роли промоутера. Он был первым, кто предоставил Кларку машину, и взял на себя инициативу в продвижении его карьеры.

Джим все еще волновался по поводу своих умений. Это была часть настоящей скромности, которая была частью его воспитания, его семьи, его школы, его "шотландства", если не сказать – провинциальности, простоты. Он боялся аварий по простой прозаической причине, что если он попадет в нее и повредит машину, для родителей это будет ударом. И только на втором месте было беспокойство о том, что в авариях гонщики получают травмы.

Ему всегда нужна была поддержка. Он не понимал, насколько был хорош, и Скотт-Уотсон потратил первые годы на то, чтобы заставить его поверить в себя.

"Возможно, я не большой знаток в том, что нужно, чтобы стать гонщиком Гран-при, но по тому, как Джим водил машину на дороге и на трассе, я мог сказать, что он был исключительно хорош. На дороге он был восхитителен, сидеть рядом было сплошным удовольствием. Он вел машину очень ровно, и его предчувствие было поразительно. Можно было почувствовать, как он сбрасывает газ, и только потом заметить вдалеке приближающуюся по боковой дороге машину, которую он уже увидел. Трудно понять, почему он не верил в свои способности. Он обкусывал пальцы уже тогда. Ему не хватало уверенности, но когда он выходил на трассу, то забывал об этом. Он отдавал этому всего себя и ехал выше всяких похвал".

Кларк был хорош не только на трассе, но и в ралли, в автомобильных заездах, подъемах на холм, а позже и в гонках спортивных машин. В тот момент, когда он оказывался за рулем и падал флаг, все страхи мгновенно исчезали, но сначала его наставнику стоило огромных усилий заставить его там оказаться.

В гонке в Кримонде он был очень удивлен, обогнав одну машину, пока не понял, что у нее была сломана полуось, и она выбыла. Он финишировал последним, но был представлен не только миру автоспорта, но и организаторам. Скотт-Уотсону пришлось оправдываться перед стюардами, так как его обвинили в намеренно медленной езде на тренировках и забрали всю фору в гонке кузовных машин.

Когда Джим Кларк начал гоняться, у его семьи было мало причин ему препятствовать. Вероятность успешной карьеры у любого британца, мечтающего стать профессиональным гонщиком, была, по крайней мере на тот момент, очень невелика. Автогонки, как битвы с быками или разжигание революций, были тем, что хорошо делают иностранцы. Это хорошо получалось у итальянцев и французов. Немцы были великолепны в тридцатых, и потом в 1954 и 1955 годах, но когда Джим Кларк был школьником, в верхушке автоспорта было мало британских машин и вряд ли хотя бы одна британская команда. Спортивные машины Jaguar в Ле-Мане создали несколько проблесков, и еще Ecurie Ecosse унаследовали прошлогодние машины частной команды и дважды одержали победу, и это было пределом мечтаний. Но все это было в далеком будущем.

В Формуле-1 эпизодически выступали BRM, но машины оказались ненадежными и капризными. До конца десятилетия только Vanwall могли дать повод любителям помечтать о Формуле-1.

Водить скоростную моторную лодку или собственный самолет было такой же фантастикой, что родителям Кларка даже не нужно было это обсуждать и тем более отговаривать его. Риск начать играть в регби или ездить на A68 в Эдинбург был куда более реальным. Автогонки не появлялись на горизонте до тех пор, пока ими слегка не начал заниматься зять Джима Алек Калдер, так же как его друзья иногда участвовали в проводившихся каждый июнь Больших Скачках в Хавике в память о банде местных бандитов, которые разбили английских солдат в 1514 году. Скачки больше походили на спортивный заезд вокруг Хавика, дававший шанс покрасоваться молодым кавалерам.

Продолжение следует

Деловой раздел

Выходные данные

Редакция

• Главный редактор: Роман Блынский
• Заместитель главного редактора: Алексей Ким
• Редактор: Дмитрий Федотов
• Обозреватель: Дмитрий Шканов
• Обозреватель: Родион Загребельный

Редакционная политика

• Редакция с удовольствием опубликует все присылаемые вами тематические письма и статьи.
• Мнения, высказанные в рамках проекта, не является официальной позицией редакции.
• Редакция не несет ответственность за возможные ошибки в авторском тексте, т.к. многие авторы категорически запрещают вносить какие-либо изменения в оригинальный текст. По тем же причинам редакция запрещает любые последующие изменения использованных в проекте материалов. Также редакция не несет ответственности за содержание и достоверность всех публикуемых материалов, включая рекламные.
• Редакция заинтересована в коммерческом сотрудничестве и рассмотрит все предложения.
• При использовании материалов проекта активная ссылка на источник обязательна.

Технические вопросы

• Полный тираж издания: 47001 экз.
• При проблемах с просмотром рассылки попробуйте изменить кодировку или сохраните вложенный html-файл и откройте его Вашим Интернет-браузером. (Pri problemah s prosmotrom rassilki poprobujte izmenit kodirovku ili sohranite vlogennij html-fajl i otkrojte ego Vashim Internet-brauzerom).

© Ф1-МОМК
Выпускается с 25 ноября 2002 года
Учредитель проекта - Александр Круглов "AlexF1"