Друзья, обращаемся к тем из вас, кто имеет собственные URL... или же доступ и право администрирования служебных URL... ;) - если вам нравится наш проект, то поддержите, пожалуйста, его - разместите нашу крохотную подписную форму на вашем уважаемом ресурсе. Спасибо.

Код подписной формы рассылки «Ф1-МОМК»
(ее размер - менее 1 кб)

Тема предыдущего опроса:

Что для Вас наиболее важно и принципиально?

• Голосуйте, находясь в режиме on-line. Выберите один из вариантов и нажмите "Отправить".
• Появление на экране монитора сайта рассылки означает, что голосование было успешным.
• При проблемах с голосованием пишите с указанием темы опроса и ответом сюда: f1-momk@rambler.ru.

Похоже, что свою третью гонку за команду McLaren Mercedes, колумбиец Хуан-Пабло Монтоя проведет не в Бахрейне. Недавно, играя в теннис со своим инструктором по фитнессу, Монтоя поскользнулся… и в итоге сломал левое плечо. Наверняка, сменит колумбийца третий пилот команды, - испанец Педро де ла Роса. А вот Алекс Вурц (еще один тест-пилот "серебряных стрел"), скорее всего, будет управлять третьим болидом McLaren в пятницу: уже сейчас на заводе McLaren вовсю идет подгонка кокпита под долговязого австрийца. По слухам, Монтоя пропустит до трех гонок в чемпионате. Конечно, это еще не означает, что Хуан-Пабло автоматически выключается из числа претендентов на общую победу, но, согласитесь, получать серьезные травмы, играя в теннис – это немного досадно для пилота топ-команды…

Впрочем, иногда бывает так, что, несмотря на травму, пилот все равно выступает в гонке. Не такими далекими примерами были Дэвид Култхард в 2000 году в Испании, или Такума Сато в прошлом году (в течение нескольких Гран-при). Кстати, Такума примет участие в предстоящей гонке: болезнь уже прошла, и японец направился в Манаму… Еще один пример мужества спортсмена был и в этом году: два этапа на уколах провел Марк Уэббер, сломавший ребро во время предсезонных тестов, австралиец чуть было не пропустил свой домашний этап, но пилот не желал огорчать своих соотечественников… Сейчас Марк себя чувствует вполне прилично, и к этапу в Бахрейне подойдет в хорошей физической форме.

Разумеется, очередной этап будет требователен не только ко всем пилотам, но и к машинам: главными сложностями трассы Сахир будут, несомненно, песок (поскольку уникальный автодром располагается в пустыне) и нагрузка на тормоза, что в совокупности с высокими температурами и сухим воздухом, должны дать пищу инженерам.

В Бахрейне дебютирует новый болид Ferrari, - Михаэль Шумахер лично обкатал два F2005 на "родной" трассе в Фиорано. Пресс-релиз "Скудерии" не сообщает о временах на круге, но раз Ferrari готовит к 3 апреля оба болида, можно ожидать, что эти машины смогут вести более тесную борьбу с ведущими командами чемпионата…

Пока "призовые" пилоты готовятся к гонкам, третьим гонщикам в командах остается только ждать своего шанса, какой выпал де ла Росе. Однако бывает так, что предоставленный шанс пилот так и не реализует, из-за чего надолго выпадает "из обоймы". Хорошим примером послужил в прошлом году Марк Жене, лишившийся, в итоге, даже тестерского места в Williams… На Гран-при Малайзии хороший случай доказать боссам всех топ-команд свою состоятельность представился Энтони Дэвидсону, однако, сгоревший мотор лишил британца всех надежд в гонке. Тем не менее, тест-пилот BAR Honda уверен, что случай показать свои возможности еще выпадет, - надо только его дождаться… Но далеко не все остальные люди, находящиеся в центре событий Формулы-1 считают Дэвидсона потенциальным чемпионом. Так Дэвид Култхард уверен, что Дэвидсон, несмотря на прошлогодние замечательные результаты "по пятницам", не является пилотом калибра Михаэля Шумахера…

Вообще, события прошедшей недели были не очень насыщенными, поэтому пресса уцепилась за криминальный характер: с новенького "Мерседеса" (эксклюзивная модель) Берни Экклстоуна "свистнули" два колеса. Разумеется, раздосадованный Берни не смог утром поехать на этой машине… Однако, на поимку грабителей полицией он не надеется: "Я уже и не помню, когда в последний раз видел их в нашем районе!". Тем не менее, опознать преступников, по словам узурпатора Формулы-1, не составит труда – ограбление было заснято на пленку видеокамерами…

Floters.
30 марта 2005 г.

Время в Бахрейне или спешит на полчаса, или на полчаса запаздывает. Это зависит только от того, оптимист вы или пессимист. А для объективистов просто напомню, что разница с Гринвичем составляет не целое число часов - два с половиной. Во всяком случае, для проведения Гран-При в Бахрейне у организаторов всегда было тридцать минут в запасе.

Администрация Сахира заслуженно гордится званием "единственной трассы Гран-При на Ближнем Востоке" и постаралась обеспечить максимум удовольствий и на этот год. На пешеходных дорожках уложено новое покрытие. Между "Ф1-поселком" (F1-Village) и трассой будут регулярно курсировать автобусы. Не забыта и зелень, и источники воды. В материалах для прессы аккуратно перечислены все участки работ: сады рядом со зданиями, травяная зона трехметровой ширины для отдыха, 2500 кустов возле главной трибуны, 800 ползучих кустарников на парковке...

Сегодня работа также продолжается. Еще одним украшением послужат изменения в паддоке - на открытом пространстве между зданиями, отведенными для команд, и боксами будут выделяться 12 "зеленых островов" (Green Islands). Один остров - это четыре пальмы и цветущие кустарники на 36 квадратных метрах травы. Уточнение - выдержанные в традиционном арабском стиле скамейки вокруг этого островка будут работать в режиме ограниченного доступа: только для членов и гостей команд. Такими темпами лет через пять вся трасса будет усажена розами, на которых вылетевший пилот к радости ФИА будет прокалывать шины.

Но самым главным считается анонсирование собственного BIC TV (Bahrain Intl. Circuit TV), трансляции которого будут вестись непосредственно на Сахире по установленным восьми огромным экранам. "Мы соберем команду, которая будет брать интервью у пилотов, боссов Ф1, приглашенных звезд и фанатов на протяжении всего уикэнда." - заявляет Мартин Уитакер (Martin Whitaker), директор трассы.

Вообще, многие страны на Ближнем Востоке тоже хотели бы заняться такой работой. Известно, что в 1995 году планы по проведению Гран-При вынашивали Катар (Qatar) и Абу-Даби (Abu Dhabi). Планы так и остались планами. В 1997 на Формулу-1 претендовал Ливан (Lebanon). Было даже достигнуто предварительное соглашение с Берни Экклстоуном (Bernie Ecclestone), но после смены правительства в Бейруте от создания трассы было решено отказаться. С 1999 года в это соревнование вступили уже Дубаи (Dubai), Каир (Cairo) и Бахрейн.

Последний и одержал победу: в 2002 году Герман Тильке (Hermann Tilke) и компания WCT Engineering (совместно работавшие на Сепанге) начали работу над треком. Позже Тильке сообщит: он всегда помнил о том, что гонка в Бахрейне должна быть уникальной именно как гонка в пустыне. И, кстати, песок беспокоит немногих. Фелиппе Масса: "Вопреки моему впечатлению до прошлогодней гонки, песок не играл особой роли."

Сахир - один из представителей новых трасс в Формуле-1. Так что, помимо прекрасной инфраструктуры (хотя, например, по числу мест для зрителей BIC уступает той же Малайзии - их здесь всего 50.000), важное значение будет играть и планировка трассы. Перепад высот достаточно невелик: от 0 до 18 метров. Считается, что пилоты имеют на круге целых три участка для обгона. Во многом этому способствует и прямая "старт-финиш" длиной в километр (при общей протяженности трека в 5 километров и 417 метров).

История автодрома ограничивается только одним Гран-При. Тогда на желтом песочном фоне, лишний раз не дергаясь, свои болиды к очередному дублю привели оба пилота Ferrari. И, вероятно, это сегодня помнят только многочисленные поклонники статистики. Болельщики других команд вспоминают (а одной - так вообще с ужасом) три отказа моторов Ilmor за уикэнд и роскошный провоз факела на машине Кими Райкконена (Kimi Raikkonen). Помимо этого, в прошлом году многие признали, что Тильке работал не зря, ибо обгонов и прорывов на трассе было много.

Ferrari F2005 - что ждать от новинки?

Eugene:

Сюрприз, сюрприз! Ф2005 дебютирует в Бахрейне.

Посмотрим, поможет ли это тайное оружие восстановить былой статус-кво...

Мое мнение - пока Бриджстоун не сделает нормальную резину - никакая Ф2005 не поможет.

Yama:

Согласен. Росс Браун сказал, что новая машина быстрее старой на 0,5-1 с. на круге. По нынешним меркам для Ferrari это будет мало. Так они только сравняются, например, с Рено. А их еще обогнать надо.

flash:

А для чего нужен гениальный Росс Браун? Увидим две битвы: на трассе и в боксах: Флавио против Росса.

А на трассе, как мы видели, Баррикелло, Физикелло, могут и проиграть лидеру до двух секунд!

почтальон:

Сегодня с утра по "России" сказали что F2005 в Бахрейне может быть как запасная машина, а не как основной болид. Но это еще не точно.

Андрей Сыкало:

Возможно это так, но я слышал другую информацию. А она такова: в Бахрейне будет точно один новый болид: но вот дилемака, кому он достанется? Если он будет достаточно хорош и без явных проблем (резина не в счет), то он достанется, естественно, Михаэлю, ну а если с ним будет не все так оптимистично, то - Рубиньо (одним словом, политиканство), и мы сразу же узнаем, насколько проблематичен (читай - сырой) новый болид Феррари...

Белый Олег Вячеславович:

На f1-world.ru идет опрос на тему "На какой результат может рассчитывать Ferrari с новой машиной F2005?"

на чемпионский титул - 709 (58 %)

на несколько побед - 335 (27 %)

одна-две победы - 78 (6 %)

несколько подиумов - 63 (5 %)

несколько очков - 35 (3 %)

Мне вот интересно, на первый вариант ответа ответили положительно только отъявленные болельщики Ferrari, или есть болельщики других команд, которые считают, что Ferrari еще что-то светит в этом году?

Yama:

Болельщик McLaren.

Считаю, что светит и даже очень. Противника надо уважать и нельзя недооценивать. Разговоры о том, что Ferrari упала и не поднимется, похожи на наше традиционное - а мы его шапками закидаем! Нельзя так к противнику. Потом больнее будет, когда он восстанет. Ресурс у Феррари мощный, бабок куча, Красный Бар...н тоже у них и уходить не будет (и слава Богу). Так что давайте гнобить Феров осенью - если все будет нормально.

Mike:

Мой вариант: начиная с середины чемпионата Феррари будут часто появлятся на подиумах, причем и в центре подиума тоже, только Кубок Конструкторов в этом году им не видать.

Владимир:

Я не думаю, что Феррари окончательно упускает возможность победы в чемпионате, 2 гонки - это не показатель!

Вот судя по ГП Бахрейна можно будет что-нибудь и сказать.

Я думаю, это лишь стечение обстоятельств, хотя пока Рено дает им бой.

Как говорится, 1 гонка - случайность, 2 - совпадение, а 3 - вот это уже закономерность.

Хотя лично я надеюсь на победу "Маков".

Safari:

Думаю, что в данном случае даже не Бахрейн, а Имола - к Бахрейну с новыми шинами никак не успеть, а вот к Имоле надо. Потом будет уже поздно. А еще будет многое от Рено зависеть: например, если Рено немного провалится, а вместо них победят Маки, то для красных задача облегчится - не будем забывать, что Кими в чемпионате расположен даже ниже Миши, на 12 месте с одним очком. Так что пока действительно рано загадывать, вот после 4-х гонок можно будет говорить почти наверняка.

Владимир:

Полностью согласен, хотя даже 4 гонки не дают полной гарантии.

Даже "зубры" имеют шансы на победу, если будут приходить в очках стабильно при условии "чехарды победителей" на каждом этапе.

Помнится, из-за ожесточенной внутрикомандной борьбы "Вилки" даже слили чемпионат, не обращая внимания на самую сильную машину.

nekr0z:

Мне думается, что если не КК, то Чемпионат Красные выиграют. Хотя их болельщиком я не являюсь...

edolax:

Если Феррари не подтянутся, есть у меня неприятная мысль, что этот чемпионат будет похожим на недавние.

Но что-то не верится мне в Феррари, у меня на сей счет есть мнение, или ИМХО, как тут говорят - т. е. ничем не обоснованная мысль. Так вот, моя необоснованная мысль (разве что на интуиции) рисует мне картину 1998 года, когда грозный Уильямс вдруг резко перестал ехать, и с трудом занял 3-е общее место. Уильямс с тех пор всегда оставался крепкой командой, даже вел борьбу за корону, - вот такую же судьбу я рисую и славной команде Феррари. На ближайшее будущее. С помощью своего слабого воображения.

И в F2005 я не верю.

flash:

Новая машина на секунду быстрее старой, тут не только кубок, тут и титул надо брать.

Шумахер сказал.

Eugene:

Вот мне интересно, откуда взялась эта секунда превосходства над старой машиной?

По опубликованным результатам тестов она, наоборот, на две секунды медленнее. :)

Floters:

Да даже если она и быстрее на секунду - это еще ни о чем не говорит. В Малайзии Ferrari проигрывала как раз около секунды Renault.

Получается, что новая машина только выйдет на уровень французов. А ведь еще и обогнать надо...

Михаил Михайлов:

Пока все команды все тесты уже закончили и сидят на бахрейнских чемоданах, Ферры тестируют свой новый болид и в ус не дуют. На это у меня такой вопрос, зачем же так поступают остальные команды, что дают Феррам шанс побить их?

Ладно, договорились снизить тесты, если все с этим согласны, то все хорошо, спору нет. Но если главному конкуренту на это как до лампочки, то не вижу смысла продолжать это соглашение, только себе же и будет хуже.

Интересно, когда все спохватятся, когда Ферры к середине чемпионата доведут свой болид до ума, вот тогда и спохватятся, но поздно не будет?

Глупость какая-то.

Ромс:

А вот в воскресенье и посмотрим, будет ли поздно для Феррари и какая проделана работа над ошибками...

nekr0z:

А Вы видите смысл в том, что весь цивилизованный мир соблюдает Киотский протокол по сокращению выбросов в окружающую среду, в то время как страна, производящая больше всего вредных выбросов, на этот протокол плевать хотела? Цивилизованный мир вот почему-то видит...

Yama:

Видишь ли, для Феррари цель оправдывает средства, поэтому они плюют на всех. А для других команд договор дороже денег. Извините за русские пословицы, импортных не знаю. :-)

К тому же, это дополнительный козырь против красных в глазах общественного мнения. А если учесть состояние шин Бриджстоун, то можно будет и протесты начать подавать за то, что Ферры на лысой резине катаются.

Интересная информация

Flasher:

Подсчеты Джеффа Мэя по стоимости одного очка в зачет чемпионата после Гран-При Малайзии:

Notes:

1) There is some doubt as to DC's earnings - I am currently assuming $25k per point

2) The dot is a thousand seperator, not a decimal

Довольно любопытная информация - мощность двигателей болидов Ф1 этого сезона:

Интересный подсчет Брайана Лоуренса. Из 55 разыгранных титулов чемпиона мира его будущий обладатель одержал свою первую победу в сезоне:

- на первом Гран-При - 27 раз

- на втором Гран-При - 10 раз

- на третьем Гран-При - 9 раз

- на четвертом Гран-При - 2 раза (Джеймс Хант в 1976 и Михаэль Шумахер в 2003)

- на пятом Гран-При - 3 раза (Майк Хоторн в 1958, Ники Лауда в 1975 и Ален Прост в 1989)

- на шестом Гран-При - 2 раза (Джон Сертиз в 1964 и Джоди Шектер в 1979)

- на восьмом Гран-При - 1 раз (Нельсон Пике в 1987)

- на четырнадцатом Гран-При - 1 раз (Кеке Росберг в 1982)

Получается, что шансы Физикеллы выиграть чемпионат самые высокие - 49%, у Фернандо Алонсо - 18%, и 33% вероятности, что титул достанется кому-то еще.

Естественно, что стоит учитывать и то, что чемпионат 2005 года состоит из наибольшего количества гонок в истории Ф1, что увеличивает шансы пилотов других команд.

Жалобная книга Е-ТВ.

Floters:

...Не так давно (всего-то пару недель назад), я, и наш уважаемый главврач Alex UZ, обсуждали наш "любимый" канал "Россия", который сократил трансляции Ф-1 до часовой "нарезки" в ночное время. Алексу в голову пришла идея: "Задумал я антипод ситуации с РТР. Вроде все происходит в Европе, ЕТВ прекращает показ готок и переводит на ЕТВ-Спорт, а он не у всех, одни вопят верните гонку..."

"Идея неплоха", - решил я, и предложил следующий вариант:

Европейское телевидение (Е-ТВ) создает специальную жалобную книгу, куда все желающие смогут отправить свой вопрос, касаемый трансляций или околоподобных событий. Разумеется, вдвоем с Алексом нам будет непросто сделать этот проект, поэтому, недолго думая, мы предлагаем Вам, нашим замечательным подписчикам, присоединиться к нам в создании "Жалобной книги"...

Можно присылать как вопросы, так и вопросы с готовыми ответами, - все интересное будет максимально использовано...

Floters.

Лембедт (Эстония):

Увважаамые теллевиззиоонщики! Пожаллуйста, верните трансляцции в полллный объемм!

Представитель по борьбе с общественностью канала "Е-ТВ":

Уважаемый Лембедт, радуйтесь, что в вашу далекую Эстонию попадают кадры о гонке.

Сейчас, когда Формула-1 в кризисе, показывать полную трансляцию нет смысла. Да и вообще, зачем вам эта Формула? У вас в Эстонии все равно не будет быстрых пилотов никогда в жизни! Смотрите лучше матчи чемпионата Болгарии по футболу (2-е таймы), которые мы транслируем непосредственно перед автогонками (т.е. в 3 часа ночи)!

Спасибо за то, что рассмешили нашу редакцию!

Alex UZ.

www.etv-jalob.net:

- Дорогая редакция Е-ТВ!

Пожалуйста, ну пожа-алуйста, верните нам трансляции Формулы-1 в полном объеме! Мы сами живем в Бельгийской глубинке, ЕВТ-Спорт пока наши телевизионщики не транслируют, и полностью смотреть Формулу-1 теперь можем только один раз в году.

С уважением, жители деревни Спа-Франкоршам.

Технический специалист Е-ТВ (Швеция):

Послушайте, хватит ныть! Шведское Телевидение тоже не транслирует ЕТВ-Спорт!

Так в чем же дело? Поворачиваете свои спутниковые антенны на 6,8876 градуса на восток, ловите русский спутник "Ямал" и дело в шляпе!

В России аж 26 каналов показывают Формулу. На РТР самые лучшие нарезки из этой двухчасовой лабуды, на РТР-Спорт - аж два раза полностью с этим Русским Голосом... э-э Алексом Поповым. А не нравится комментатор - поворачиваем тарелку еще на полградуса на север - в понедельник на Гадюкино-ТВ, - тоже самое в переводе Гоблина (!).

Хочется большего? - На канале "Российские Антропологические Инсенуации" (РАИ) можно успевать и на пятничные практики, и на пресс-конференции в субботу и прочую ерунду.

Подчеркиваю, вы сами выдумываете себе проблемы! Учите русский - и будет вам счастье!

Орлова Галина.

Ганна (Украина):

Панове! Требую защиты своих прав, как житель Европы. Верните трансляции Формулы-1 на УТ-1 пусть даже на двойном русско-украинском языке!

Защитник прав на Е-ТВ:

Уважаемая Ганна! Мы не виноваты, что украинское телевидение прекратило трансляции гонок Ф-1. А вопрос о трансляции Е-ТВ на Украину будет рассматриваться в 2015 году, после решения всех вопросов о трансляции с Турцией.

С уважением, Европа.

Alex UZ.

Хуан Де Сальдо (Испания):

- Редакции Е-ТВ!

- Вы хоть сами смотрите то, что пихаете своим зрителям?

- Неужели вы действительно думаете, что отстойные матчи Английской "премьер-лиги" или "высшего" дивизиона Испанского чемпионата по футболу ИНТЕРЕСНЕЕ Формулы-1? Хорошо хоть показываете только вторые таймы этого позора! Смотреть, как 22 идиота лениво доигрывают до свистка где-нибудь в Барселоне, чтобы не упустить начало трансляции гонки... знаете, это слишком! Пусть сначала эти горе-футболисты дорастут до уровня, хотя бы Российского футбола, а уже потом можно будет решать - показывать этот отстой, который гордо именуется "ФУТБОЛ ЕВРОПЫ" или нет!

Спортивная редакция Е-ТВ:

- Трансляции футбольного первенства Европы носят пока гуманитарный характер и должны способствовать популяризации этого вида спорта. Неужели вы всерьез полагаете, что в Формулу можно играть "двор на двор"?

А вот если где-нибудь в Риме или Дортсмурте мальчишки будут пинать мяч с мечтой в голове, то лет эдак через двадцать уровень футбола в Европе сможет всерьез пошатнуть позиции таких грандов мирового футбола, как Россия или скажем... эта, как ее там... Бразилия.

Подумайте, пожалуйста, еще раз, прежде чем возмущаться.

Flasher.

Мыкола Кравчук (Украина):

Здоровеньки булы! Це Мыкола. Гарны хлопчики, верните нам коханню Ф1, жить без нее просто не можем.

Украинский региональный представитель по борьбе с общественностью канала "Е-ТВ":

Уважаемый Мыкола! С уходом Мики Сало из спорта рейтинг трансляций Формулы-1 в Украине резко упал, поэтому - перебьетесь. Мы лучше будем транслировать вам каждые выходные бенефис Верки Сердючки.

RomB.

Солдаты в/ч 1024/768:

Милая, милая редакция нашего черно-белого "рубино-лампового" елевиденья!

- Пишут вам несчастные солдаты в/ч 1024/768. Слезно молим вас, уважаемые работники телевиденья, никогда не возобновлять трансляции этой гр...анной Формулы-1.

Наш "комбат-батяня" - "подпол" Иклостонов - ярый фанат этих проклятущих гонок, и после каждого их просмотра устраивает такую штуку: каждый комвзвода из его батальона садится в тазик, этот тазик спереди и сзади хватают по солдату, которых "подпол" отбирает, проходя мимо этого же взвода и вслепую тыкая пальцем в кого попало, и они должны, громко и выразительно жужжа, нести бегом этот "армейский болид с пилотом" к финишу. Трассой служит тропинка вокруг дачного участка товарища подполковника, каковой, заметим, площадью около 13 Га, и который "батька" Иклостонов любовно зовет "Мой милый Остеррейхринг"... Формат состязаний таков:

Вначале - квалификационные сессии - два забега вокруг его дачного участка - по одному кругу. Затем - гонка, а это уже от 40 до 72 кругов - в зависимости от недавно прошедшего этапа и настроения господина старшего офицера. Иногда, в проблематичных ситуациях, на трассу выпускается местный пейс-кар – любимый волкодав "подпола" с говорящей о многом кличкой "Красный Отгрызун"... 3-и взвода, прискакавших к финишу первыми, получают по дополнительной порции картофельно-свекольного пюре на ужин, а их командиры - премию, взводы и их командиры, занявшие 4-8 места, ничего не получают, а все взводы, пришедшие ниже, получают по трое суток гауптвахты, их же командиры - взыскания.

- Умоляем вас, замените вы в телевизорах все автогонки на свете хотя бы ... парными танцами на льду, - может, "подпол" наш ими увлечется, и мы хотя бы местных пит-герлс... т.е., тьфу, - совхозных девчонок и молодух пощупаем - впервые почти за два года.

Секретутка из спортивной редакции Е-ТВ:

Милые защитники наши, всякие-разные там "слоники" и "дедушки"!

- К сожалению, трансляции парных танцев на льду нами не планируются, но мы рады вам сообщить, что вскоре планируем начать показывать в полном объеме чемпионат США по регби.

С грядущим большим облегчением вас, наши любимые мальчики!

Alex UZ.

Олтын Енаев. (Бишкек, Киргизия):

Здрасте на той неделе взял в главный магизин бишкек телевизер тарелка и тунер скажите пожалуста куда подклучит буду смотрет формула и аншлаг как все смотрет

Олтын Янаев револусинер

Служба безопасности Е-ТВ:

Господин Янаев! Срочно верните весь похищенный товар в магазин. Революция не повод для мародерства! И больше так не делайте! И не надо нам говорить, что тогда "другой возьмет"! Стыдно, батенька, так позорить свою страну!

Выпуск несерьезных Ф1-новостей.

Floters.

...После неудачных выступлений команды Ferrari, в научно-исследовательском центре Bridgestone были выведены новые породы шин из семейства псевдосликовых-четырехканавочных, которые должны помочь пилотам Скудерии на этапе в Бахрейне.

Японский НИЦ уверяет, что новые шины не будут разрушаться как старые, - напротив, новый вид будет использовать энергию солнца для генерации новых волокон прямо в гонке, а ненужные останки будут улетать в воздухозаборники конкурентам...

***

Дитер Матешитц дал мини-интервью корреспонденту "Смайла" Хэппи Смайлзу и рассказал о секрете скорости его команды:

"На самом деле, никакого секрета нет! Все дело в энергетическом напитке Red Bull! Помните, я говорил, что не ложусь спать пока не выпью этого напитка? - Так вот, как-то я предложил попробовать эту вещь Дэвиду Култхарду. Теперь Дэйв не может остановиться - он пьет и пьет Red Bull практически, постоянно! Теперь он забывает бриться и мыться...

Дэвид пьет Red Bull и в гонке, благодаря чему его организм приобретает дополнительные силы, разум затуманивается, и Култхард представляет, что он - Ален Прост... Отсюда и феноменальные результаты у шотландца...

Клиен еще молод, - он не может пить Red Bull бесконечно - организм не справляется. Поэтому, пока что, Кристиан еще только учится у своего напарника!

Напиток Red Bull мы используем везде: и в качестве топлива, и в качестве смазки. Благодаря этому напитку мощность слабенького двигателя Cosworth увеличилась на несколько сот лошадиных сил!

И мы будем продолжать пить!"

***

Одной строкой:

Бриаторе: "Я - самый крутой менеджер, потому что нанял самых дешевых пилотов".

- Без комментариев.

Alex UZ.

17.03.2005, (sport.auto.stavka):

"Трасса в Малайзии довольно сложная как для гонщиков, так и для техника."

- Бедный техник...

***

"Синоптики часто пугают организаторов гонки тропическими ливнями"

Малайские Синоптики сидели в засаде уже два часа. Они ждали. Скоро из дома напротив их позиции должны были выйти Организаторы. В руках одного из них была веревочка, сложной системой противовесов соединенная с полным ведром воды над дверью дома Организаторов... Еще один Синоптик притаился за углом, готовый с воплем выскочить навстречу ничего не подозревающим Организаторам...

Накануне очередной Малайской гонки синоптики не хотели нарушать пятилетнюю традицию запугивания...

Floters.

Не так давно, представители Bridgestone громогласно объявили о том, что к этапу в Бахрейне на болидах Ferrari будут новые покрышки...

А вчера всему миру стало известно, что с супер-новой (эксклюзивной) машины Берни Экклстоуна (Mercedes) были сняты новейшие колеса неизвестными людьми.

Экклстоун заявил, что выявить похитителей не составит труда, т.к. все произошедшее заснято на пленку, но надежда на возвращение колес у верховного вождя Формулы-1 отсутствует!

Так и представляется эта картина: Хисао Суганума, Жан Тодт, Росс Браун и Михаэль Шумахер темной ночью в черных одеждах, масках и шапочках; с гаечными ключами, присвистывая, несут по одному колесу!

Ну, уже теперь-то Ferrari поедет в Бахрейне! С эксклюзивными колесами от самого Берни должна поехать любая машина!!!

Cowex.

Берни негодовал, - мало того, что в прошлом году кто-то спер колеса с машины Макса, так теперь и до него добрались...

Размышляя: "В прошлом году Макс решил за это поставить всех в равные условия с регламентом, а что же мне теперь сделать... хмм... Пожалуй, стоит позвонить Флавио и Рону, посмотрим, какие колеса они мне предложат за Чемпионский титул!"

На большом мониторе позади Берни были видны кадры с пленки, на которую было записано ограбление, - люди в черных одеждах снимали колеса, и один из кадров увеличивался на мониторе.

Берни опять бросил взгляд на эту картинку и подумал: - "Ведь говорил тебе Жан, подведут тебя, твои счастливые, красные носки!"

Берни достал телефон и нажал кнопку вызова...

Берегите себя, смотрите Формулу…

Главврач листа "Формула-1. Веселое общение любителей Ф-1"

[ sport.auto.f1smiles-sub@subscribe.ru ]

Алексей Ким "Alex UZ"

ДиСи в эпоху расцвета...

Итак, Дэвид! Эта заметка пишется днем позже твоего Дня Рождения, но, несмотря на этот факт, на здравую голову, а отнюдь не во хмелю. Что касается хмеля, то я думаю, что вот ты-то там точно "надуделся" просто в волынку! Впрочем, тебе теперь можно, да и потом, разве у нас разговор о напитках? Нет. Скорее, об иных напитках. Успела я тут, Дэвид, на тебя наглядеться в машине с красноречивыми логотипами Red Bull… И сразу мне как-то эта французская шуточка вспомнилась о железной дисциплине в McLaren Mercedes:

- Они заставляют меня ограничиваться в количестве водки! – сетует Кими.

- Они заставляют меня ограничиваться в количестве гамбургеров! – сокрушается Хуан.

А тут Дэвид, ты, то бишь, говорит:

- О, они постоянно хотели заставить меня ограничиваться в количестве Формулы-1.

Это, конечно, чуть-чуть вольная интерпретация, но суть, поверь мне, отражена верно.

Однако теперь-то, думается, что ты имеешь возможность насладиться Формулой-1 сполна: твоя новая команда – твой, как говорят, последний шанс – предоставила тебе довольно много того, о чем у "серебряных" ты даже во сне не мог помечтать. Например, у тебя есть эта ребятня, которая по задумке должна на тебя молиться как на святыню. А почему бы, собственно, и нет? Да, тут Клин опередил тебя в квалификации, но потом, в гонке, он занял очень выгодную позицию: за твоей широкой спиной. И сделал это, думается, для того, чтобы учиться "вприглядку". Вполне, надо сказать, разумно.

Что еще ты сейчас имеешь, так это, предоставленную в приказном порядке, свободу самовыражения. Все-таки, разговоры о твоем новом имидже не ведутся уже столь бурно, но многие и до сих пор чего-то там нашептывают в уши собеседникам. Хотя, кажется, все располагает к тому, чтобы сказать, что совет отпустить бородку, был весьма грамотен с точки зрения поднятия боевого духа в команде. Точнее, это сделано для того, чтобы подрастающее поколение чувствовало себя увереннее, когда будет подбегать к тебе, дергать за рукав, и начинать такими словами: "Дядя Дэвид!.."

При всем при этом, должна заметить, Дэвид, у команды твоей и у тебя есть хорошие результаты. Но тем не менее, различные вольно/пусто/острословы никак не могут найти успокоение, утверждая, что ты деградировал до уровня сиделки.

Что сказать, ты просто опять попал в очередную эпоху расцвета... в очередную эпоху расцвета антиДиСизма.

Колорит!

Пресса не устает, буквально, неистовствовать по поводу Жака Вильнева. Причиной тому служат неурядицы гонщика в командных отношениях (Жак критикует, что команда больше доверяет показаниям техники, нежели словам гонщика... а как же, ведь у Sauber есть этот суперкомпьютер, который они нарекли Альберт! Единственный его недостаток, как кажется, – в машину не сядет), вкупе с тремя неблестящими гонками за Renault в прошлом году, и совсем не внятными заездами на долгоиграющих шинах в Австралии и в Малайзии. Следует отметить, что причиной невнятности в первой гонке могли послужить эти самые "долгоиграющие", которые были подобраны не правильно; а уже во второй, произошло нечто другое. И тем не менее...

Жак! Ты не обращаешь внимания на то, что пишут в прессе? Правильно. Ставлю себя в этом случае на твое место и поддерживаю. Но. А ты на что-нибудь обращаешь внимание? Мне, вот, постоянно бросается в глаза, что ты носишь свой комбинезон без пояса. Кроме нонконформизма должна быть какая-то другая причина. Понимаю, Жак, что у тебя всегда другая причина, но не думай, что в моей логике какая-то нестыковка! Нестыковка, скорее, касается того предмета, который на твоем комбинезоне отсутствует.

Да и кроме этих аксессуаров, в которых вечно что-то не так, имеются и некоторые другие не очень приятные моменты. Слышится, что ты не можешь сладить со своей новой машинкой. И говорят, что для того, чтобы Sauber начал тебя слушаться, тебе надо не на команду наседать, а не наседать на еду. Внимательные англичане говорят, что скоро тебе будет немалых усилий стоить, чтобы усадить свою "пачку" в кокпит! Интересно, о чем это они? О том, что тебе придется прилично потрудиться, чтобы убедить команду сохранить под тобой седло, или о чем?.. Поговаривают, что тебе надо и стиль пилотирования менять, потому что Sauber надо управлять, соображая, а ты привык все делать задним умом.

Но что нам эти англичане, правда, Жак? Ты же канадец (кстати, не думаю, что на этой почве Алекс Шнайдер начнет с тобой родниться и подаст машину Midland)! Вот никак у меня "с головы нейдут" твои лыжные моционы... В биатлонисты тебя не возьмут, потому что из 5 выстрелов ты промажешь 6 раз, но почему бы тебе не в горнолыжный спорт! А что? Там дядьки такого внушительного телосложения, что рядом с ними ты будешь смотреться просто мальчиком, которого можно на руки поднять!

Кстати, о руках. В горнолыжники точно не пойдет Михи. Он, вероятно, в волейбол подастся потом. В этом году уже попробовал, так там его девчонки на руках носили!

Нда... Тебе о таком только мечтать. Мечтать и молиться, чтобы тебе хотя бы клиренса хватило, и твой Sauber ненароком не стал скрести пузом о землю. Теперь-то я понимаю, что имел в виду Петер Заубер, когда говорил, что в конструкции новой машины могли быть допущены фундаментальные ошибки. Они-то там рассчитывали на один центр тяжести, и вот никак не могли ожидать, что когда в машине окажешься ты – центров тяжести станет два. Что и говорить, Жак! Колорит Чемпиона Мира'97 – штука, ой, какая многогранная...

An honest mistake.

Господин Фрай... а вы стервец! Вы оптимист, господин Фрай! У вас там сплошные новинки были еще до самого начала сезона, окромя вас на посту босса, Honda там со своей покупкой акций; а уж перед Гран При Малайзии так и вообще в вашей команде на всякое New падки стали: Сато на пару гоночных дней решили выслать, и конечно, поставили на машины новенькие двигатели.

Так много разговоров в межсезонье о том, что команды будут спекулировать чиновничьей добротой, после того, как кто-то из высоких лиц пояснил, что не финишировать в гонке – уже, само по себе, является наказанием, и поэтому замена двигателя на машине, до финиша не добравшейся, караться потерей 10 мест на стартовой решетке в следующей гонке не будет. Так много разговоров, а такая маленькая отдача. Но зато, какая важная! Нет, нет, нет, уважаемый Ник, я не назову вас камикадзе, потому что все-таки это японское слово переводится, как "святой ветер", и на самом деле, его негативный оттенок надуман. Камикадзе были воинами, которые защищали честь своей страны. А у вас там на последних кругах австралийской гонки случился не иначе, как приступ мазохизма: мы накажем себя! Здорово, здорово, импровизация была, что надо!

А потом уж, понятное дело, ступить назад было некуда: "Мы не смогли заработать очки, тогда почему не воспользоваться преимуществом, которое дает регламент? В Малайзии мы поставим новые моторы, Джеф Уиллис поколдует с аэродинамикой..." Ну и как проходят практические занятия Джефа по части магии? Знаете, Ник, мне кажется, не стоило заставлять технического директора, пусть и временно, но переквалифицироваться в медиумы. Хотя, наверно, вам отчетливо хорошими представлялись результаты ритуальных танцев Джефа под аккомпанемент ангклуна – малайского музыкального инструмента, но который в корне малайским не является. Так, вы с Джефом тоже, в общем, не очень японцы, хоть и работаете в почти уже японской команде. Но, надо сказать, конкретно для вас этот год в дебют на таком посту, однако менталитетом с большим руководством вы уже сошлись. Новый веник под хозяина метет! Или как это там называется? Смотрите сами: наверняка, когда Honda решила вложиться по-крупному, то рассчитывала на команду, занявшую второе место в Кубке Конструкторов, но совсем никак не на то, что получила! Но в этой ситуации сама Honda лучше не оказалась, покуда пропеллеры ихнего производства не тянут и десятка кругов.

Иногда так и хочется подивиться, как же вас там Дэйв Ричардс всех развел! Вот, кто по части магии и оказался. Уходил из одной команды, а в этом году мы видим уже другую! Впрочем, не факт, не факт, не факт. Все эти ошибки, которые сейчас – все они так бывают, и справиться с этим тоже можно. Ник, вам аванс доверия выдан – соизвольте подумать, как его оправдать. Я-то, может быть, еще и подожду и понаблюдаю, а вот есть у вас там "бегающие кадры", которые недовольство выражают, буквально, фонтаном. Да, именно, по ходу дела хочу передать привет Баттону! Вы, Ник, наверно, не в курсе – ну так я вас просвещу – но в конце минувшего сезона, в материале о Гран При Бразилии, я Дженсона прямо-таки умоляла в межсезонье не становится на лыжи. И что же? Читаю прессу и вижу его слова о том, что в межсезонье он, в том числе, в Швейцарии побывал, покатался на лыжах, и теперь, мол, готов на большие результаты... А ведь я, учтите, просила! Ну и о чем теперь с ним можно разговаривать?!

Tanya M. Iveco.

Особые мнения читателей по вопросу
Что для Вас наиболее важно и принципиально?

Black.

Лично для меня важно:

- проведение Гран-При Ф-1 в России;

- появление в Ф-1 чисто российской команды;

- появление в Ф-1 российского пилота;

А футбол, так он вообще не нужен. Смотреть, как наши проигрывают на этих всяких чемпионатах (каждый раз причем) уже надоело.

А на те деньги, которые потратят на Олимпиаду, лучше бы начали строить автодром для F1.

Yama.

Для меня наиболее важным является появление в Формуле российского пилота. Но с одной оговоркой.

Для того, чтобы моя мечта сбылась, в России нужно построить много автошкол, автодромов и начинать заниматься развитием детского спорта. Тогда лет через 20 у России может появиться талантливый гонщик, а уж если у него еще и спонсоры будут - это будет 100% попадание на подиум. А не так как сейчас, - если есть деньги, будь ты "бревном с ушами" - место в Минарди тебе гарантировано (вопрос только в сумме).

А просто прийти в Формулу - чтобы флаг страны засветить да спонсора прорекламировать - мне такое не нужно.

Третий этап нынешнего, 56-го чемпионата мира Формулы-1 Гран При Бахрейна состоится 3 апреля на трассе Сахир. Это будет второй в истории Ф-1 Большой приз Бахрейна.

В последние годы Формула-1 стараниями Берни Экклстоуна ведет активную экспансию в новые страны, и в Бахрейне "Большой цирк" открыл для себя мир арабского Востока. Собственно говоря, рано или поздно это должно было произойти – еще в начале 80-х годов прошлого столетия компании с Ближнего Востока проявили интерес к первой Формуле и пришли в качестве спонсоров. Богатейшие страны региона Персидского залива вполне могли позволить себе такую роскошь, как современный гоночный трек уровня Ф-1.

Гран При Бахрейна впервые состоялся в прошлом, 2004 году и сразу стал самым необычным и экзотическим этапом чемпионата мира. Формула-1 соприкоснулась с совершенно другой культурой. Арабский Восток – это мир ислама, с его мечетями, бородатыми шейхами в белых одеждах, широкими и пустынными, но при этом идеально ровными автобанами. Конечно, это внесло некоторые коррективы в привычный распорядок шоу под названием "Гран При". Безусловно, в Бахрейне мы не могли увидеть девушек в коротеньких юбочках на стартовой решетке. Более того, здесь впервые был нарушен старинный обычай с поливанием шампанским на подиуме. Шампанское для победителей было заменено газированным компотом местного разлива!

Однако перейдем поближе к делу. Гонки в пустыне… Они всегда ассоциировались для меня с двумя вещами. Во-первых, с пустынными ралли-рейдами, такими как Париж-Дакар, или, например, "Вызов пустыне" в тех же ОАЭ. Во-вторых, с эпизодом из первого фильма эпопеи "Звездных войн" "Скрытая угроза", где Эникем Скайуокер гонялся на трассе, проложенной в пустыне одной из планет на некотором подобии гоночной "формулы". Теперь в пустыню пришла и Формула-1. В последние годы страны Ближнего Востока охватил настоящий гоночный бум. Суперсовременные гоночные треки были построены сразу в трех странах – кроме Бахрейна еще и в Катаре, и в Дубае. На проведение Гран При Формулы-1 претендовала также трасса в Дубае, однако тендер выиграл Бахрейн. Это и неудивительно – ведь трассу Сахир строил сам Герман Тильке – "придворный архитектор" Ее Величества Королевы автоспорта.

Автодром Сахир Интернешнл был построен в пустыне небольшого острова Бахрейн неподалеку от столицы этого островного королевства – Манамы. Длина круга трассы Ф-1 равняется 5,417 км, в трассу входят 15 поворотов. Некоторые упрекают трек в стандартности, в том, что он очень напоминает другие трассы, построенные Германом Тильке. Что бы ни говорили, трасса – превосходная. Она очень интересна, и бросает вызов гонщикам. Здесь есть очень длинная стартовая прямая, как в Сепанге, есть жесткие торможения и медленные повороты, где возможны обгоны, скоростные связки поворотов. Изменяющийся рельеф добавляет интереса, делает трек разнообразным. В общем-то характер трассы: "разгон-торможение". Сахир – одна из самых требовательных трасс к тормозам в календаре чемпионата мира, в чем убедились участники в прошлом году. Кроме этого, здесь очень жарко. Нас ждет второй подряд после Малайзии этап с очень жарким климатом. Требования к покрышкам будут очень велики, так же как и к выносливости гонщиков. В одном здесь легче, по сравнению с Малайзией – местный климат хоть и жаркий, но сухой, поэтому переносится легче. Явный недостаток трассы в пустыне – это обилие песка на обочинах. В этом отношении Сахир – одна из самых грязных трасс в чемпионате. Стоит пилоту сойти с траектории, как его резина моментально покрывается слоем песочной пыли. В условиях действия "правила одного комплекта резины на уик-энд", этот фактор принимает критическое значение. Как ни старались в прошлом году местные джинны клеевыми заклятиями не дать песку распространяться, ничего толком не получилось. А в случае песчаной бури автодром может быть прилично занесен песком и грязью. Еще один недостаток в организации Гран При – проблемы с размещением туристов. На маленьком острове туризм никогда не был развит, поэтому страна оказалась не готова принять сразу большое количество болельщиков. В результате этого и некоторых других факторов, посещаемость Гран При Бахрейна – мягко говоря, не самая высокая в календаре.

В прошлом году, на первом в истории Гран При Бахрейна блистала "Скудерия Феррари", взявшая дубль. Михаэль Шумахер выиграл гонку, Рубенс Баррикелло был вторым. Прекрасно выступала команда "БАР" - Дженсон Баттон занял третье место. Однако, в этом году расклад, скорее всего, изменится. На первых гонках сезона ни "БАР", ни "Феррари" не блистали, в отличие от "Рено", которая не лучшим образом выглядела в Бахрейне в прошлом году. Так что на этот раз все может измениться. Кроме этого, возможно на этапе в Бахрейне произойдет дебют нового болида "Скудерии Феррари" - F2005.

Дмитрий Шканов,
24.03.2005 г.

ВВЕДЕНИЕ

С момента подписания контракта с командой Williams Grand Prix, я был выброшен из состояния уютной безопасности редкого узнавания в безжалостный прожектор одного из самых неумолимых видов мирового спорта. В течение сезона 1993 года мне приходилось постоянно учиться и притом учиться быстро. Все было новым для меня – путешествия, автодромы, спонсорские мероприятия и работа с прессой; даже некоторые страны были мне незнакомы. Мне едва хватало времени на раздумья, не говоря уже о том, чтобы писать книгу. Тогда я решил, что я действительно должен описать свой второй сезон, все те вещи, которые я поначалу находил занимательными, прежде чем я потерял чувство восхищения ими; те вещи, которые потом, несомненно, покажутся рутинными.

Для сохранения всех частиц этой драмы, где бы я ни был, со мной везде был фотограф Джон Николсон (Jon Nicholson). Джон не только отличный фотограф, он – еще и близкий друг. Он также имел доступ туда, куда никому не было позволено входить – и он не забывал о своей работе.

Тем не менее, никто не смог бы предсказать страшные события, которые потрясли мир, когда австрийский гонщик Роланд Ратценбергер, а потом и мой партнер по команде Айртон Сенна погибли в течение одного уикенда. С большим сожалением об этих событиях, моя книга должна поведать историю того ужасного времени и мы не можем притворяться, будто бы этого никогда не было, так же, как и не можем забыть моментов возбуждения и триумфа в том сезоне. Я надеюсь, что моя книга даст честное понимание реального мира Формулы Один.

Глава 1. "РАННЕЕ ВРЕМЯ"

По-видимому, многие гоночные фанаты завидовали мне. Родившись в 1960 году, я вырос во время одной из лучших эпох состязаний Гран-при. Такие имена, как Стирлинг Мосс, Джим Кларк, Джон Сертиз, Джеки Стюарт и мой отец Грэм Хилл, были не только авангардом британского спорта. Они также регулярно выигрывали гонки и доминировали в чемпионате. И я был среди них.

Мой день рождения – 17 марта – совпал с днем рождения Стрилинга Мосса и, хотя его карьера преждевременно завершилась в 1962 году, он оставался значительной частью гоночной сцены. Я помню, как фотографировали Джима Кларка и Стрилинга, когда они толкали мою педальную машинку вокруг сада. Я часто посещал множество гонок, особенно Гран-при Британии и мне нравилось привилегированное положение, которого молодые фанаты Ф-1, смотрящие гонку на трибунах, должны были добиваться как безумные.

Но, по правде говоря, для меня это было совсем неинтересно. Я просто принимал вещи такими, какими они есть; это было вполне нормальным, всего лишь таким скучным, как и любое другое, что связывает взрослых. Меня забавляла активность вокруг моего отца, вся эта суета и людская молва. Но мне не особо нравилось, что многие люди пытались добиться его внимания. Мне не нравилась суета вокруг меня, и, в любом случае, мне не были интересны гонки.

Я думаю, что излишне было ожидать от мальчика пяти - шести лет желания стоять и смотреть Гран-при, и, конечно, в то время гонки не показывали по телевизору, у меня не было шанса оценить происходящее в полной мере. Дело в том, что я никогда по-настоящему не смотрел отцовские гонки. Я помню, как видел его победу на Гран-при Монако в 1969 году, потому что по каким-то причинам это показали по телевизору. Я играл в саду, и кто-то сказал мне: "беги и смотри, как твой отец выигрывает гонку". Я увидел только самый конец и финиш; я думал больше о том, как вернуться обратно в сад. Для меня это было почти что "он выиграл гонку; и что с того?". Я никогда не знал, чем именно занимается отец, несмотря на то, что в нашем доме невозможно было избежать понимания того, что он был гонщиком; призы, фотографии и картины находились повсюду. Я помню, когда он выиграл "Индианаполис 500" в 1966 году, у нас дома устроили большую вечеринку, а также снаружи дома было много надписей, приветствовавших отца, вернувшегося из Америки. Я не понимал, о чем это все было. Но я знал, что это очень здорово, так как все были такими возбужденными.

В то время мы жили на Милл-хилл, на северо-западе Лондона. У отца был крохотный офис в этом доме, а когда мы переехали в Линдхерст, Хертфордшир в 1970 году у него там была специально отведенная комната. Моя спальня находилась над его офисом, и я мог слышать, как он разговаривает по телефону. Я знал когда он там появлялся и часто заходил к нему и проводил много времени, слушая его.

Это была увлекательная комната. Стены были покрыты "Золотыми Звездами" британского клуба гонщиков, были различные артефакты, в том числе один из мячей для гольфа Ричарда Никсона. Он познакомился с американским президентом на одном из этапов и всегда шутил по поводу обладания одним из мячей Никсона (Игра слов: "ball" означает и "мяч" и "яйцо"). Опять же, фотографии были везде; отец играет в гольф с Тони Джеклин (Tony Jacklyn), отец, откалывающий разного рода штучки, вроде танца на столе без брюк и прочих. Это было фантастическое место, куда стоило зайти и осмотреться. Но в этом возрасте трудно понять, что следует думать обо всем этом.

Все о чем с тобой все говорят – это твой отец и его достижения. Казалось даже, что гонки и его деятельность, вот все о чем он говорил. Но это было не совсем так, потому что он очень интересовался и другими вещами. Но если, скажем, мы собирали людей на воскресный обед, то, естественно, мой отец и его гонки составляли половину всех разговоров. Я никогда не видел в этом ничего притягательного.

Никогда я не понимал, почему люди так интересуются моим отцом, ведь как по мне, так он вовсе не был кем-то необычным, каким он казался остальным. Причина, конечно, была в том, что я действительно не знал, что он такого сделал. Значительно позже я понял всю степень его достижений и тогда я стал фанатом Грема Хилла.

Но во время моей юности я принял, что он делает все блестяще, и профессия гонщика была частью этого. Мне никогда не приходилось прилагать усилий, которые прилагали гоночные фанаты. Это значило, что я был пресыщен Ф-1, и меня не принуждали быть гонщиком. Люди ждали, что пойду по отцовским стопам, а я не хотел делать того, чего от меня ждали. По правде, я и сам не знал чего ждать от себя самого.

Мотоциклы были последним у меня в голове. Я и понятия не имел об этом до одного дня в Сильверстоуне, когда мне было 11 лет. В паддоке я натолкнулся на мопед HONDA. Мне дали попробовать, и тут же я понял, что все, чего мне хочется – это гонять на мотоцикле, таком как этот.

Я донимал отца до тех пор, пока не нашел в мотоциклетном журнале рекламу такого же мотоцикла и показал на него со слабо скрытым стремлением, сказав "я хотел бы один из них".

Некоторое время спустя, отец участвовал в гонке в Брендс-Хетч и мы остановились неподалеку, в нашем коттедже в Кенте. Он спросил меня, хочу ли я пойти вместе с ним на гонку – что было весьма необычно – но я ответил, что лучше останусь дома и поиграю в саду. В конце концов, он убедил меня пойти. Когда мы добрались туда, он преподнес мне мопед HONDA. Я был полностью ошеломлен. Тем не менее, я был не меньше смущен тем, что он сделал это на людях; все пришли посмотреть на это. Я чувствовал неудобство, ибо суета окружала все связанное с отцом – и я был частью ее. Я все еще не мог поверить. Вот мопед, как раз такой, как я хотел…

Он все еще есть у меня, хотя и сейчас он немного поврежден после того, как кто-то разломал гараж в Вендсворте, где он хранился.

Когда у отца появился внедорожный мотоцикл BULTACO, он позволил мне ездить на нем. Он был больше, мощнее – и это было началом. Я стал полностью увлечен мотоциклами, просто бредил ими. Я интересовался абсолютно всем, что касается мотоциклов; стены моей комнаты были покрыты плакатами и фотографиями.

Трудно сказать беспристрастно, что я пришел в мотоциклы, потому что они влекли меня к себе или потому что я хотел заниматься чем-то другим. Мне действительно нравились мотоциклы и я смотрел на них, как на нечто более захватывающее, нежели автомобили. В то время Ф-1, возможно, была слишком тонка для меня. И, следует сказать, что в начале 70-х годов, машины Ф-1 не были особо привлекательными. Но потом они прошли фазу уродства и если поставить рядом мотоцикл и "рачью клешню" Бребхем, на котором в 1971 гонялся мой отец, то, на мой взгляд, между ними не было никакого сравнения.

В конце концов, гонки были очень долгими и зачастую очень скучными. Я помню, как Джеки Стюарт заехал на свой последний пит-стоп в Монце, в Италии, и выехал, имея большое преимущество перед появившейся сзади машиной. И это продолжалось в течение двух часов. Так же было в Сильверстоуне в 1971; Джеки лидировал со старта до финиша в, возможно, самом скучном из всех Гран-при Британии. Все это слабо увеличивало мой энтузиазм гонок Гран-при.

Тем не менее, я обнаружил, что кольцевые гонки есть и для мотоциклов и, естественно, они не могли меня не привлечь. Понятно, что это было рискованным делом, и после гибели отца в 1975 году, я не сильно хотел обсуждать это со своей матерью. Однажды мне представилась возможность принять участие в клубной гонке на моем дорожном мотоцикле. Я спилил боковины (дуги безопасности?) на своем мотоцикле, спустился к Лидденскому холму (Lydden Hill) в Кенте, спал в палатке и затем принял участие в своей первой гонке. После, подобно многим другим, я понял, что дорожный мотоцикл не создан для трека, и я захотел, чтобы мои руки сжимали руль гоночного мотоцикла. Так все и началось.

Перевел и предоставил: Kot.

Предыдущие части читайте в Архиве «Ф1-МОМК».

1952 г.
Ferrari выигрывают Чемпионат.

Чемпионат Мира проводится по Формуле Два, и большинство побед – на счету Аскари на Ferrari. Идет интенсивное развитие безнаддувного двигателя.

***

В 1951 г. FIA решила, что Формулой Гран-при Чемпионатов Мира 1952 и 1953 гг. будет Формула Два 1948 г. для автомобилей с безнаддувными 2-литровыми двигателями, поскольку действовавшая тогда Формула для 1,5-литровых двигателей с нагнетателем, которая, так или иначе, должна была прекратить действовать в конце 1953 г., грозила потерять всякую поддержку. Alfa Romeo объявили о своем уходе из гонок Гран-при, поскольку их "Type 159" достиг предела своего продолжительного развития. BRM V16 был неудовлетворительным, как по характеристикам, так и по надежности, а ни Maserati, ни Talbot не построили ни одной новой модели. Продолжение 1,5/4,5-литровой (для двигателей с нагнетателем/для безнаддувных двигателей) Формулы казалось бессмысленным, поскольку 4,5-литровым Ferrari были бы гарантированы легкие победы. (В то время никто не знал о намерениях Daimler-Benz в 1952 г. вернуться в гонки с новым 1,5-литровым автомобилем.)

В феврале 1951 г. было объявлено о том, что следующая Формула Гран-при, которая должна была вступить в силу в 1954 г., будет предусматривать максимальный объем 2,5 литров для безнаддувных двигателей (или 750 см3 для двигателей с нагнетателем), и существовавший тогда 2-литровый класс выглядел подходящим компромиссом на временный период. Начиная с 1948 г., в Европе было проведено очень много гонок Формулы Два, и в Англии, Германии, Италии и Франции было построено огромное количество автомобилей, которые, благодаря своим сравнительно простым конструкциям, были дешевы в изготовлении. Кроме того, правила Формулы допускали автомобили с 500-кубовыми двигателями, оснащенными нагнетателями, но они представляли собой сложную и дорогостоящую альтернативу, и ни один производитель не воспользовался этим правилом. Переход к Формуле Два означал исчезновение из гонок Гран-при двигателей с нагнетателем, но, так или иначе, зловещим предзнаменованием этого явления являлось поражение "Alfetta" с нагнетателем в Сильверстоуне в 1951 г.

Изменение акцента привело к изменению приоритетов в конструкциях двигателей. До сих пор нагнетатель был практически единственным механизмом для увеличения мощности, и теперь необходимо было найти новые способы увеличения потока топливно-воздушной смеси, степени сжатия и оборотов коленвала. Вследствие изменений требований, были ускорены исследования в области формы камеры сгорания и пересмотрены принципы газораспределения. Были разработаны новые конструкции впускного коллектора и карбюратора, что привело к использованию одного карбюратора на цилиндр. В то же время серьезно исследовались форма выпускного коллектора, а также конфигурация и длина труб.

Большая часть технологий прежних Формул для двигателей с нагнетателем нашла лишь небольшое применение в обычных серийных автомобилях, но, с другой стороны, новая Формула способствовала развитию, которое впоследствии передаст свои технологии обычным легковым моделям. Одним из результатов исследований, проведенных в тот период, было возвращение короткоходного двигателя, дававшего большее число оборотов при данном литраже. Он стал напрямую применяться в серийных дорожных автомобилях.

Эра 2-литровой Формулы состояла из двух периодов – 1948-1951 гг., когда это была Формула "вуатюретт" для незначительных гонок, и 1952-1953 гг., когда это была главная международная категория, использовавшаяся для гонок Чемпионата Мира среди гонщиков.

В течение этих двух последних сезонов фактически непобедимой являлась единственная комбинация гонщик/автомобиль.

Гонщиком был Альберто Аскари, родившийся в 1918 г. в Милане, сын Антонио Аскари, погибшего за рулем Alfa Romeo на Гран-при АКФ в Монлери.

Автомобилем была Ferrari. Первой Ferrari Формулы Два была "Type 166" V12. Когда она впервые появилась в гонках 1948 г., ее соперниками были четырехцилиндровый 1460-кубовый Simca-Gordini и шестицилиндровый 1978-кубовый Maserati A6G, который, как и Ferrari, по сути, являлся "раздетым" спортивным автомобилем. В следующем году Cooper построили легкий среднемоторный автомобиль с 1000-кубовым двигателем JAP V2, тогда как в Мюнхене Алекс фон Фалькенхаузен построил AFM с модифицированной версией довоенного шестицилиндрового 1971-кубового двигателя BMW 328, а в Болонье OSCA выпустили четырехцилиндровый 1355-кубовый автомобиль. В 1950 г. появился английский Connaught с четырехцилиндровым 1767-кубовым двигателем Lea-Francis, тогда как другая английская фирма HWM построила двухместный автомобиль с четырехцилиндровым 1960-кубовым двигателем Alta. В Германии к AFM присоединились Veritas, также использовавшие двигатель BMW 328. В 1951 г. Gordini изготовили новый 1490-кубовый двигатель с двумя распредвалами.

После известия о том, что Чемпионат Мира будет проводиться по правилам Формулы Два, многие производители выразили к нему интерес: в одной только Великобритании свое намерение принять участие в гонках выразили не менее семи фирм. Тем временем, начиная с 1949 г., Ferrari поддерживали активный интерес к этому классу с автомобилями Формулы Один, оснащенными безнаддувными 2-литровыми двигателями "Type 166" V12, и в следующем году – с новым облегченным шасси Формулы Два. С этой моделью Ferrari стали притчей во языцех, выиграв почти все гонки в этом классе; один-единственный раз победу одержал другой производитель, когда "Maranello" V12 не приняли участия.

В годы Чемпионата Мира самыми успешными автомобилями, кроме Ferrari, были Maserati, HWM, Gordini, Cooper-Bristol, Connaught и AFM с двигателем V8 с четырьмя распредвалами, причем последним пилотировал Ханс Штук, бывшая звезда Auto Union.

Боевой Ferrari в гонках 1952 г. являлась четырехцилиндровая "Type 500", разработанная в 1951 г. под искусным руководством инженера Аурелио Лампреди. Ее конструкция оказалась наилучшей, и Аскари одерживал на ней одну победу за другой. Ее главными преимуществами перед предшественницей V12 были улучшенные крутящий момент и расход топлива. Гибкость двигателя была таковой, что изменение передаточных отношений под конкретные трассы не являлось критическим фактором, как это было раньше. Четырехцилиндровый двигатель Лампреди, имевший короткий ход поршня 78 мм (который вместе с диаметром цилиндров 90 мм давал объем 1980 см3), два верхних распредвала, двойное зажигание и четыре карбюратора Weber, развивал 180 л.с. при 7000 об/мин. Автомобиль использовал заднюю подвеску De Dion и объединенную с дифференциалом коробку передач.

В начале сезона 1952 г. Maserati были представлены только частными четырехцилиндровыми автомобилями команды Энрико Плата. Используя старый "4CLT", Плат убрал нагнетатель и увеличил диаметр цилиндров с 78 до 90 мм, доведя объем до 1980 см3.

Тем временем, завод Maserati построил новый шестицилиндровый автомобиль, разработкой которого руководил Джоакино Коломбо, ранее работавший в Alfa Romeo и Ferrari и теперь перешедший в Maserati. Этот автомобиль дебютировал в течение сезона и имел обозначение "Type A6GCM". 1958-кубовый (76x72 мм) двигатель "A6GCM" имел два верхних распредвала и двойное зажигание и первоначально развивал 160 л.с.

Дебют автомобиля в июне на Гран-при Аутодромо в Монце оказался плачевным, когда его гонщик Хуан Мануэль Фанхио попал, как оказалось, в единственную в его карьере Гран-при серьезную аварию. Днем ранее аргентинец за рулем BRM V16 участвовал в гонке в Северной Ирландии, затем в ту же ночь он прилетел в Париж, чтобы сесть на поезд в Италию, и прибыл в Монцу за час до старта гонки, при этом не зная сна. Поскольку он не принимал участие в тренировках, он должен был стартовать с конца решетки, но, несмотря на это и несмотря на состояние сильного изнеможения, к концу первого круга он смог прорваться на шестую позицию. Однако, на втором круге его Maserati вылетел с трассы и несколько раз перевернулся. Чемпион Мира получил травмы лица и спины, которые вывели его из строя до конца сезона.

В 1952 г. команда Ferrari под руководством Нелло Уголини состояла из Альберто Аскари, его друга и наставника, Луиджи Виллорези, доктора Джузеппе Фарины, Пьеро Таруффи и француза Андре Симона. Фанхио, Фройлан Гонзалес и Феличе Бонетто пилотировали заводскими Maserati. Швейцарец Рудольф Фишер выступал на частной Ferrari, а Эмануэль де Граффенрид – на четырехцилиндровом Plate-Maserati. Амеди Гордини отделился от Simca, что привело к нескольким годам огромных финансовых затруднений для основанной в Париже гоночной организации: пожертвования, которые помогли удержать команду на плаву, были собраны на французских бензоколонках. В число членов команды Gordini входили бывший мотоциклетный Чемпион Жан Бера, Морис Тринтиньян, Робер Манзон и сиамский принц Бира, известный довоенный гонщик ERA и гонщик Maserati сороковых годов. Перед 1952 г. Gordini построили "квадратный" (75x75 мм) шестицилиндровый 1989-кубовый двигатель с двумя верхними распредвалами, но 155 л.с., которые он развивал при 6000 об/мин, были несопоставимы с характеристиками Ferrari или Maserati. Однако, несмотря на свой маломощный двигатель, Бера на Gordini смог превзойти Ferrari на незачетном Гран-при Марне в Реймсе.

Интересная история Gordini того времени рассказывает о приключениях Бера в дни подготовки к Гран-при Швейцарии. Автомобиль не был закончен вовремя для доставки фургоном на трассу, поэтому Бера прямо на нем отправился от Парижа до Берна. И якобы полицейские и таможенники, увидев услужливо приближающийся к ним Gordini, не стали его останавливать!

В 1952 г. среди огромного английского контингента команда HWM состояла из Джорджа Абекассиса, Стирлинга Мосса, Ланса Маклина и Питера Коллинза, тогда как Алан Браун, Эрик Брэндон и Майк Хоторн пилотировали Cooper-Bristol Mk20. Был еще один Frazer Nash с шестицилиндровым двигателем Bristol, которым пилотировал Кен Уартон.

Основанный на весе, обновленный и модифицированный AFM, которым пилотировал Ханс Штук, обещал быть одним из быстрейших гоночных автомобилей 1952 г. 1978-кубовый (67x70 мм) двигатель V8 с четырьмя верхними распредвалами и двумя двухкамерными карбюраторами, построенный Кюхеном в Штутгарте, развивал 180 л.с. при 7500 об/мин, что давало немецкому автомобилю отношение мощности к весу 265 л.с./т, по сравнению с более чем 300 л.с./т у Ferrari Type 500. Но, несмотря на очень быстрый старт в Берне, в конце гонки Ханс Штук потерял в боксах ценное время, поскольку новый двигатель AFM потребовал частых осмотров.

Новой звездой, появившейся на гоночной сцене в Великобритании в 1952 г., был Майк Хоторн. Будучи еще студентом Автомеханического Колледжа Челси, за рулем нового Cooper он был серьезным соперником признанных асов. Этот автомобиль имел легкое шасси с полностью независимой подвеской (на поперечных листовых рессорах) и был оснащен шестицилиндровым двигателем Bristol DOHC, построенным на базе конструкции BMW 328.

Альберто Аскари выиграл шесть из семи зачетных гонок Чемпионата Мира – Гран-при Бельгии, АКФ, Англии, Германии, Голландии и Италии. Исключением стал лишь Гран-при Швейцарии в Берне, который выиграл Пьеро Таруффи, также на Ferrari. Аскари не принимал участие в этой гонке, поскольку в это время он выступал за рулем Ferrari Type 375 в Индианаполисе. После многообещающего старта в американской гонке и прорыва на восьмую позицию у 4,5-литрового автомобиля сломалась ступица, и Аскари вынужден был сойти с дистанции.

В конце сезона была представлена новая шестицилиндровая модель Maserati с двигателем, развивавшим около 180 л.с. при 8000 об/мин, один из которых стал для Гонзалеса причиной расстройства, когда в течение первых 36-ти кругов Гран-при Италии он опережал Аскари. Инженеры Maserati знали, что их двигатель с высокой степенью сжатия расходовал больше топлива, чем Ferrari, и что автомобиль не сможет финишировать в Монце без дозаправки. Поэтому они отправили Гонзалеса в гонку с меньшим количества топлива на борту в надежде на то, что он сможет создать отрыв. Ferrari Аскари со 160 литрами топлива в баке не мог держать его темпа, но после того, как Гонзалес остановился в боксах для дозаправки, Ferrari вышла в лидеры и одержала еще одну победу.

К концу сезона Аскари набрал 36 очков и стал Чемпионом Мира, опередив Джузеппе Фарину с 24-мя и Пьеро Таруффи с 22-мя очками. Майк Хоторн на Cooper-Bristol и Рудольф Фишер на частной Ferrari набрали по 10 очков, тогда как заводской гонщик Gordini Робер Манзон – девять. Фишер на своей Ferrari выиграл "Эйфельские Гонки" на Нюрбургринге.

В 1952 г. Daimler-Benz появлялся в гонках спортивных автомобилей с прототипом Mercedes 300SL. Он впервые принял участие в "Милле Милья", но эту гонку выиграл Джованни Бракко на Ferrari. Позже купе из Штутгарта привлекло к себе внимание всего мира с победой в Ле-Мане и в "Каррера Пан-Американа".

Продолжение следует.
Перевод и редакция: Андрей Краснов.

Предыдущие части читайте в Архиве «Ф1-МОМК».

ГДЕ ВСТРЕЧАТЬ НОВЫЙ ГОД?
Часть 1.

В разгар подготовки к рождественским дням вдруг раздался таинственный телефонный звонок: "У меня для вас припасен небольшой праздничный подарок! Небольшое предостережение!"

На вопрос: "Кто говорит?" — я услышал: "Не имеет никакого значения! Я звоню вам из Сант-Адельхайма, и этого, пожалуй, достаточно!"

Я насторожился: вымышленный "Сант-Адельхайм", несомненно, означал хорошо мне известный Штадельхайм.

"Поговаривают, будто Браухич скоро опять прибудет к нам. Вас это, по-моему, должно заинтересовать. В общем, считайте, что я вам дал намек!"

Затем послышались частые гудки — мой собеседник повесил трубку.

Я, конечно, здорово разволновался, присел на стул я засвистел сквозь зубы. "Проклятие! Только этого не хватало! Неужели правда? Неужели опять в этот страшный дом?.. Но кто же мне позвонил?" Я молниеносно перебрал в памяти всех, кто мог бы это сделать. Голос казался мне незнакомым. Впрочем!.. Я вспомнил. Этого человека я едва знал. Да, именно таким хриплым голосом он скликал своих людей во время прогулки на тюремном дворе. Однако этот надзиратель никогда не проявлял какой-либо симпатии ко мне. И все же он мне позвонил. Бесспорно, он — я уже не сомневался. Но зачем и почему именно теперь? Обосновано ли его предупреждение? К сожалению, этого я не мог знать.

Как бы то ни было, но мой покой, ощущение относительной безопасности, предвкушение праздника — все это сразу улетучилось. Ни на минуту я не мог забыть об этом странном звонке и главное — не решался рассказать о нем жене. Он казался мне и дружеским предостережением, и вместе с тем зловещим сигналом.

Может, они мне только дали передышку, подумал я, чтобы успокоить людей, протестовавших против моего ареста, а теперь снова упрячут меня в каменный мешок, причем уже на неопределенный срок.

Большая трудность заключалась в том, что в этой обстановке я не представлял себе, с кем посоветоваться, кому довериться. Состояние моей жены оставалось тяжелым, нервные припадки не прекращались, и я ни в коем случае не хотел преждевременно усугублять ее душевную депрессию. И все-таки что-то надо было предпринять. Не мог же я, в самом деле, пустить все на самотек.

Утром, перед сном, за столом, куда бы я ни ходил, где бы ни находился — везде меня преследовала тягостная неизвестность, тревога, страх. Что будет завтра? Через сколько дней они снова придут за мной?

Когда по утрам раздавался звонок почтальона, мне всякий раз чудилось, что это вовсе не почтальон. Теперь я всем своим существом прочувствовал все, что незадолго до войны переживал мой друг Джеймс Льюин, ежедневно ожидавший прихода гестаповцев.

Уже дважды эти "джентльмены" звонили у моей садовой калитки и уводили меня с собой. А что, если этот загадочный звонок был провокацией? Что, если меня просто хотят запугать, подавить морально, разрушить уют моего дома, вырвать меня из семейной обстановки? Я уже видел столько подлости со стороны властей, что был готов поверить во что угодно! Инстинкт, внутренний голос твердил: будь осторожен! Осторожность — главное!

Мне следовало на что-то решиться. Вот это-то и было труднее всего. Сначала я хотел дождаться конца рождественских праздников, а после них все-таки рассказать обо всем жене, полагая, что это не будет поздно.

После отравленных дней рождества я поехал в Мюнхен к моему старому другу автомеханику Герману Билеру. С ним я познакомился и подружился еще давно, когда он работал подмастерьем в одной лейпцигской ремонтной мастерской. Впоследствии он переехал в Мюнхен, где мы с ним часто встречались. Билер сердечно принял меня в своей уютной квартире, я и выложил ему все, чтобы было на душе. Рассказал о таинственном телефонном разговоре и сделанном мне предостережении. Он спокойно слушал, изредка поглядывая на меня добрым встревоженным взглядом, не вязавшимся с его обликом глубоко уверенного в себе и чуть сурового человека.

"Видишь ли, Манфред, — медленно проговорил он с характерным швабским акцентом, — я уже давно ожидал чего-то в этом роде. Так было при нацистах, так осталось и сейчас. Кто не с ними, того они преследуют — кто бы он ни был". Дружески положив ладонь на мою руку, Герман продолжал: "Давай-ка подумаем вместе. Ты понимаешь, что они снова заберут тебя? И уже не на два-три месяца — на годы. Тебе надо убираться, это ясно как день. Но как? Куда? Обычный официальный путь с паспортом и визой не для тебя. То есть ты не сможешь уехать к Караччиоле в Швейцарию или к твоим бельгийским друзьям. Значит, остается только одно направление..."

"На Восток? В ГДР!"

"Конечно! Именно в ГДР! По-моему, Манфред, это единственный путь для тебя".

Еще около двух часов мы озабоченно обсуждали мои дела и решили, что мне необходимо еще раз спокойно все обдумать и переговорить с Гизелой. Герман предложил встретиться снова на следующий день.

По пути домой в моем измученном мозгу вертелась только одна мысль: как собраться с силами, какие найти слова, чтобы рассказать обо всем жене, как убедить ее сняться с якоря и навсегда покинуть наш обжитой дом.

Удар ошеломил ее больше, чем я предполагал. Я взывал к ее добрым чувствам ко мне, взывал к разуму, который должен был помочь нам найти единственно возможный выход. Через несколько часов она успокоилась и согласилась, что главное для меня — это улизнуть от полиции. Но вместе с тем она сказала, что не поедет со мной, а в надежде на недолгую разлуку станет ждать меня в нашем штарнбергском домике.

На другой день я снова приехал к Герману Билеру и сообщил ему о своем твердом решении возможно скорее покинуть "свободную" Федеративную республику. Герман кивнул и сказал: "Другого я и не ожидал. Я точно знаю, как тебе помочь. Есть у меня друг, с которым во время войны я сделал немало хороших дел. Неболтливый и стопроцентно надежный человек. Прежде он работал таксистом в Берлине, а в последние годы войны специализировался на ночных поездках со всяким высокопоставленным сбродом. В общем, свойский парень, ловкий пройдоха, которого, кстати, прозвали "плутом". Под конец войны он оказался в Мюнхене и занимается здесь своим прежним ремеслом, правда уже в дневное время. У него масса знакомых, широкие связи, так что вчера я с ним посоветовался. И, знаешь, не зря. Мы быстро договорились. Из Мюнхена он отвезет тебя в одно пограничное местечко. Все согласовано, и он ждет моего звонка по телефону. Через родителей его жены — а она как раз оттуда родом — он без труда организует твой дальнейший маршрут. Там, по его словам, немало проводников, знающих удобные и безопасные переходы. Короче, положись на "плута", он устроит все в лучшем виде".

Я с благодарностью пожал руку моего друга и сказал: "Что бы я стал делать без тебя? В такой трудный момент моей жизни ты направляешь меня по единственным рельсам, ведущим к спасению".

После моего освобождения из тюрьмы полиция установила строгое наблюдение за моим домом, следила, когда я прихожу и ухожу. Зная это, я решил больше не возвращаться к себе. Было бы глупо попасться в самую последнюю минуту. Я позвонил жене и попросил ее приехать ко мне в Мюнхен. Мы встретились в одном кабачке, пропахшем пивом и табачным дымом. Я ей коротко сообщил, что собираюсь в этот же вечер покинуть Федеративную республику и домой уже не поеду. Бедная Гизела! Как нелегко было ей в полном одиночестве вернуться в Кемпфенхаузен, уложить для меня два чемодана и привезти их обратно, в ту же ресторацию. Тем временем Герман занялся последними приготовлениями к моему отъезду.

Точно в назначенное время, в 20 часов, мы подъехали к началу автострады, где "плут" уже поджидал нас в своей машине. Я перегрузил в нее чемоданы и после горестного, поистине душераздирающего прощания с Гизелой двинулся в путь, к границе ГДР.

Много километров мы проехали молча. Наконец мой спутник обратился ко мне па приятном, чуть грубоватом берлинском диалекте. Желая отвлечь меня от мрачных дум, он поведал мне свои автомобильные заботы — мы ехали на старой машине "опель-капитан". Его простой и дружелюбный тон понравился мне, вскоре мы разговорились и вспомнили целую кучу знакомых нам берлинских ночных гуляк. Беседа с "плутом" немного рассеяла меня, слегка ослабила нервное напряжение после этого мучительного, жестокого дня.

Я совершенно не представлял себе толком, как все пойдет дальше. Но я сидел в машине и ехал к границе — это успокаивало. Еще в ту же ночь должно было решиться, удастся ли мне мой прыжок в мир безопасности и свободы. Невольно я выпрямился на сиденье, для успокоения взял предложенную мне сигарету. Словно угадав мои мысли, "плут" (его настоящего имени я так и не узнал) спросил меня: "А вы уже знаете, чем будете там заниматься? Или вас там ждут?" На оба эти вопроса я мог ответить только отрицательно. Все было покрыто мраком неизвестности, и во всем, что касалось моего ближайшего будущего — или, как я говорил себе, "переходного периода",— я, естественно, полагался только на самого себя...

Наконец мы прибыли на место. "Плут" отправился к родителям своей жены, и около часа я прождал его невдалеке от их дома. "Вам здорово повезло! — сказал он, вернувшись ко мне. И шепотом добавил: — "Через полчаса мы доедем до развилки, где вас ожидает другая машина". Я молча пожал ему руку.

Мы медленно подъехали к месту встречи и в лучах фар увидели "незнакомца", стоявшего около автомобиля. Нам было достаточно нескольких слов, чтобы "опознать" друг друга. Я снова перегрузил чемоданы и быстро простился с "плутом". "Ну, значит, ни пуха вам ни пера", — вполголоса проговорил он и исчез в темноте.

Мой новый водитель, невысокий и крепкий с виду мужчина лет сорока, приветливо сказал мне: "Прежде всего садитесь и устройтесь поудобнее. До рассвета еще много времени. Главное, вести себя спокойно и не натворить глупостей. Если сделаем все правильно, дело выгорит. Сейчас проедем несколько километров до одного лесочка, а там я вам все объясню". Мы поехали. Сначала говорили о каких-то пустяках, потом он рассказал мне увлекательную историю о своей первой встрече с политическими эмигрантами. "Должен вам сказать, что переброской беженцев я занимаюсь в исключительных случаях и вовсе не ради заработка, — сказал он. — Но отказывать людям нельзя: очень уж у нас много всякой несправедливости и насилия, вот и помогаешь, когда можешь, Понимаете?"

Забравшись в глубь леса, он заглушил мотор и выключил подфарники. С этой минуты мы стали вести себя как два охотника в засаде: не курили и говорили только шепотом, хотя окна машины были закрыты. "С первым проблеском на горизонте мы тронемся, — сказал мой новый друг. — Ехать отсюда ровно семнадцать километров. Там ручей. Пока доедем, как раз уже будет достаточно светло, чтобы не свалиться в воду. Придется идти подлеском. Земля неровная, не паркет — сами понимаете. А тут у вас два чемодана — значит, не торопитесь, иначе вываляетесь в грязи. Так что твердо запомните: идти надо очень спокойно! Я еще немного подвезу вас, потом остановлюсь и поставлю чемоданы точно в нужном вам направлении. Через пятьдесят метров увидите одинокую ель, пойдете прямо на нее. Сразу за елью ручей. Повернете направо — и тридцать шагов вдоль берега. Тут увидите переход. Точно считайте шаги, а то еще промахнете мимо него и начнете нервничать. Перейдя ручей, сделаете опять-таки тридцать шагов в обратную сторону и снова выйдете на дорогу. Запомните — справа, в четырехстах метрах, домик западногерманского погранпоста. Поэтому держитесь левее и не выходите из низкого сосняка, пройти через него нетрудно. Еще примерно двести пятьдесят метров — и вы у контрольной полосы, вспаханной вдоль границы ГДР. Ну а дальше действуйте самостоятельно. И главное, не бойтесь, этот ранний час — самый надежный для такого предприятия".

Когда мы наконец доехали и быстро, стараясь не производить никакого шума, выбрались из машины, мой водитель спокойно и уверенно подхватил мои чемоданы и поставил их, словно два указателя направления. Мое сердце здорово колотилось. Не тратя времени на торжественные прощальные слова — он еще в машине напутствовал меня добрыми пожеланиями, — я взял свой багаж, распрямился и как только мог тихо зашагал в сторону одинокой ели. Все получилось удачно, если не считать довольно трудный переход через ручей, разбухший от осеннего паводка.

Продолжая свой путь, я то и дело призывал себя к спокойствию и выдержке. Забитые вещами кожаные чемоданы оттягивали руки, точно свинцовые чушки, но я не решался поставить их на землю и передохнуть. Обливаясь потом, я вошел в густой лиственный лес. Судя по описанию моего проводника, это уже была территория Германской Демократической Республики, и я решил ненадолго остановиться и перевести дух.

Я не успел сделать и пяти вдохов, как в кустах что-то зашелестело и меня окликнули. Тут же передо мной выросли три пограничника ГДР. Никогда в жизни не забуду встречи с этими солдатами. Я был спасен!

Никогда еще я не ощущал с такой остротой различие между двумя мирами: преследуемый и затравленный, я вдруг оказался под защитой друзей. Это было ранним утром 31 декабря 1954 года. Я отказался от предложенного мне в знак приветствия глотка коньяку — боялся охмелеть и окончательно расчувствоваться.

Вскоре за мной приехала машина, доставившая меня в штаб, где мне любезно помогли продолжить путь в Берлин. Ожидать пришлось недолго, все делалось быстро я четко. Я переживал минуты какого-то большого, настоящего счастья, непередаваемую радость, охватывающую человека, которому удалось избежать большой опасности. Во время долгой автомобильной поездки я чувствовал то тревогу перед неизвестностью, то полную опустошенность. Страх, конечно, исчез, и я вновь свободно дышал, но ведь самые прочные корни моего бытия я пустил в Баварии, а здесь предстояло начать все сначала. Это будет очень и очень сложно, раздумывал я, здесь все другое — и условия жизни, и взгляды на нее. И все-таки я не сомневался, что сумею собственными силами преодолеть все трудности.

Прибыв в Берлин, я решил не останавливаться в отеле. Это значило бы выдать свое местонахождение и тем самым натравить на Гизелу полицию.

Передо мной встал вопрос: куда податься в 18 часов, в начале новогоднего вечера? Куда пойти незваным гостем? Наконец я разыскал по телефону одного хорошего друга, в чьем доме нашел приют. Мне даже удалось вполне достойно проводить этот решающий для меня год и с добрыми надеждами вступить в новый.

Я боялся, что жители Кемпфенхаузена заметят мое отсутствие уже в новогоднюю ночь. К сожалению, эти опасения подтвердились, о чем мне впоследствии рассказала жена. Она не стала скрывать факта моего отъезда, и сразу же ее со всех сторон обступили всякого рода "доброжелатели", уговаривая ни в коем случае не следовать за мной в Германскую Демократическую Республику.

И все-таки уже в январе она приехала ко мне в Берлин, и мы договорились о линии ее поведения на случай возможных расследований со стороны властей. С полным взаимопониманием мы беседовали о нашей дальнейшей жизни. Правда, вначале Гизела ни за что не хотела переселиться в ГДР. Она не могла примириться с мыслью о необходимости расстаться с нашим уютным домом, который она так любовно отделывала и обставляла. Ей казалось, что мое пребывание в ГДР может и должно быть кратковременным. В этой связи она придала особенное значение амнистии, которой ожидали в ФРГ. Там поговаривали о намерении бундестага принять закон о поголовном помиловании подданных республики, преследуемых по политическим мотивам. Она не только надеялась, но и твердо верила в это.

Я же, естественно, не мог стоять одной ногой в Западной, а другой в Восточной Германии. При прощании Гизела обещала часто навещать меня, чтобы хоть немного облегчить нашу разлуку.

Между прочим, очень скоро я убедился, что зловещее предостережение, которое я услышал на прогулке в тюремном дворе от наркомана Барта, было абсолютно обоснованным. Штутгартская газета "Зюдвестдойче вохенцайтунг" сообщила об одном судебном процессе, открывшемся уже в мое отсутствие. Вот что я прочел: "В понедельник 20 июня в Мюнхене прошли первые судебные заседания по делу Комитета за единство и свободу в германском спорте. Как известно, обвиняемые отказались предстать перед судом, который они объявили пристрастным. Процесс на время отложен. И все же стоит остановиться на некоторых подробностях первого дня. После открытия процесса сторонам был представлен в качестве медицинского эксперта д-р Гервек, старший советник медицины из Мюнхена. Журналисты за столом прессы изумленно переглянулись. Один из них задал вопрос: "Кому же они собираются выписать "охотничье свидетельство"?"

Привлечение медицинского эксперта доказывает, что суд ставит под сомнение вменяемость кого-то из свидетелей или обвиняемых. Если кто-либо из участников процесса объявляется невменяемым, то, разумеется, его нельзя судить. Также нельзя признать действительными его показания. В таких случаях юристы говорят о выписке "охотничьего свидетельства".

"Не так уж трудно попять, — продолжала газета, — в чем состоял замысел суда. Видимо, он сводился к установлению невменяемости председателя Комитета за единство и свободу в германском спорте. И тогда вся работа, которую провел известный и всеми уважаемый бывший гонщик фирмы "Мерседес" в интересах объединения и раскрепощения немецкого спорта, была бы объявлена проявлением "духовной ненормальности". Едва ли можно придумать другую версию, объясняющую присутствие в зале суда психиатра..."

Итак, мне предстояло попытаться найти свое место в этом новом, совершенно непривычном для меня мире и добиться какого-то внутреннего удовлетворения.

Поэтому я искренне обрадовался предложению киностудии ДЕФА сотрудничать в создании фильма об автогонщиках. Предложение вскоре приняло форму договора, обязывавшего меня к серьезной работе. Договор предусматривал мое участие в разработке сценария. Кроме того, мне поручили техническую консультацию по натурным и павильонным съемкам. Таким образом, я был загружен сполна. В дружеской атмосфере большого творческого коллектива за год с небольшим был сделан фильм "Соперники за рулем", основанный на эпизодах моей жизни, особенно ее южноамериканского периода.

Но в течение этого года меня волновал и другой вопрос: я испытывал потребность лично поблагодарить тысячи людей, протестовавших против моего заключения перед участковым судом в Мюнхене и федеральным судом в Карлсруэ. На собственном примере я хотел им показать, что каждая их подпись, каждое имя и стоящая за ним человеческая личность не пустой звук, а нечто весомое, реальное.

Я использовал для этого каждую свободную минуту между съемками. Во множестве маленьких и средних городов, на фабриках и заводах я вновь и вновь убеждался, с каким интересом люди слушали мои рассказы о событиях, пережитых мною в Западной Германии.

В первое время я жил в отеле "Нева" — моя квартира еще не была готова.

Однажды, на исходе воскресного дня лета 1954 года, я, как и во все предшествующие недели, работал над сценарием фильма. В комнату едва проникали лучи заходящего солнца, на дворе уже умолкло монотонное чириканье воробьев. Из моего окна на четвертом этаже открывался обычный для этого района вид: кусочек неба и трубы. Но меня угнетал узкий двор и близкие окна напротив. Часто я казался себе птицей в клетке. Я не привык к такой стесненности, а доносившиеся до меня звуки казались мне резкими и даже какими-то злобными.

Я старался не вспоминать мой пронизанный солнцем дом в Кемпфенхаузене, пышную зелень деревьев и всевозможные растения в саду.

Здесь, в Восточном Берлине, приходилось с бою брать такси, а там в моем гараже стоял мощный скоростной "порше". Эти мысли угнетали меня. Я все никак не мог "исправиться" и тосковал по привычным удобствам, мысленно то и дело видел себя рядом с женой, среди сотен мелочей, доставлявших мне столько радости.

И вот эти мои мысли, мое одиночество в отеле в такой чудесный летний день окончательно испортили мне настроение. В первые полгода было невероятно трудно приспособиться к новым условиям, немыслимо тяжело жить без жены, и я решил тем или иным способом доказать самому себе, что во мне еще жива несгибаемая воля. Остался ли ты прежним Манфредом фон Браухичем, "твердым как сталь", спрашивал я себя...

После долгих размышлений я решил разом бросить курение — просто чтобы утвердиться в собственных глазах. Правда, я никогда не был "злостным" курильщиком, но все же выкуривал по 15—20 сигарет в день.

В моем тогдашнем положении такой шаг означал жестокое нарушение моих привычек. Но только так я мог проверить свою волю. А именно этого я и хотел!

Как и во всех подобных случаях в моей жизни, это намерение — безусловно, вполне разумное — я осуществил немедленно. То есть буквально с той самой минуты я перестал курить и до сегодняшнего дня не возвращался к этой привычке. Все курильщики поймут, что дьявол-искуситель — особенно в часы моего одиночества — то и дело нашептывал мне: "Сделай одну или две затяжки! Ничего страшного, все равно никто не видит!" Но я был тверд. В свой следующий приезд ко мне Гизела крайне удивилась этой новости. Уж она-то хорошо понимала! как мне было трудно выполнить свое решение.

Ее сообщение о полицейском надзоре, под который ее поставили, очень расстроило меня. За два месяца, прошедшие после моего ухода, власти перешли к форменной осаде нашего дома и участка. Казначейство требовало погашения каких-то вымышленных недоимок по налогам. Гизелу истерзали угрозами принудительной продажи имущества с торгов, и выглядела она какой-то затравленной и потерянной. И все-таки как утопающий за соломинку она цеплялась за Кемпфенхаузен, надеясь, что раньше или позже, но все-таки будет провозглашена амнистия.

Радостным просветом в мрачной жизни моей жены был приезд в Кемпфенхаузен моего английского друга Цента. Правда, он пробыл у нее меньше часа, но все-таки это были минуты какого-то ободрения и забвения. Цент совершал деловую поездку по нескольким городам Западной Германии. "Когда я рассказала ему о нашей нынешней разлуке, — говорила мне Гизела, — он улыбнулся, потер руки и сказал: "Я это уже давно предвидел. Но подождем немного. Манфред везучий, все у вас наладится. Я, конечно же, навещу его в Восточном Берлине".

Мне тоже очень захотелось встретиться с Центом, и, как выяснилось, ждать этой встречи пришлось не так уж долго. Услышав его голос по телефону, я просиял. Он уже находился в моем отеле и звонил от портье. "Черт возьми! В последний раз я никак не предполагал увидеть тебя именно здесь, — затараторил он, едва открыв дверь. — Скажи честно, старик, это было действительно необходимо? Надо ли было сразу же зайти так далеко? Я, между прочим, вовсе не уверен, что предстоящий процесс в Федеративной республике так уж опасен для тебя. Пресса отзывается о тебе совсем не дурно, а некоторые газеты даже сурово критиковали методы боннской полиции!"

Все это он выпалил с пулеметной быстротой, сделал глубокий вдох и опустился в кресло.

"Обещаю тебе, Руди, говорить обо всем совершенно точно, — смеясь, ответил я, — говорить только чистую правду, ничего, кроме правды, и ни о чем не умолчать! Но прежде чем начать, прошу тебя рассказать о твоих родных в Ливерпуле и о твоей фирме".

"К сожалению, мой отец умер еще три года назад, и мне пришлось взять па себя полную ответственность по руководству всеми довольно сложными экспортно-импортными делами. Это значительно изменило мою жизнь и, признаюсь тебе, во многих отношениях и мое мировоззрение. Ты ведь хорошо помнишь, как в свое время мы с тобой носились с идеями, казавшимися нам почти что революционными. Мы считали, что в общей картине жизни общества многое должно измениться, чтобы больше никогда не повторился такой ужас, как последняя война. Но теперь, когда я впрягся в дело и тяну лямку, мне стало ясно, что куда легче жить по старинке, не изменяя старым привычкам. Прежде я был свободным и, как ты помнишь, очень подвижным человеком, теперь же я в оковах. Приходится приглядываться ко всему, приспосабливаться, жить с волками и по-волчьи выть".

Тем временем принесли заказанный мною советский коньяк и пильзенское пиво, что вызвало одобрительную улыбку на лице моего гостя. Мы выпили по первой, и он попросил меня приступить к рассказу.

"Значит, про мое сидение в тюрьме ты уже знаешь", — начал я.

"Да, — ответил он, — знаю, что за государственную измену, подрывную деятельность и тайный сговор тебя..."

"Совершенно точно, — весело перебил его я, — я решил взорвать боннский бундесхауз, для чего Вальтер Ульбрихт лично передал мне пять фунтов динамита... Ты не удивляйся, примерно в таком духе они и хотели пришить мне дело о подрыве основ государства".

"Одним словом, они испугались тебя, так, что ли?" — спросил он.

"Это верно, но лишь отчасти. Я призывал к борьбе с ними и стал им неугоден. Чтобы запугать других, они решили заткнуть мне рот. На дороге, по которой маршируют эти типы, не должны раздаваться голоса за мир".

"То есть покрепче прижать тебя, чтобы другим неповадно было", — сказал он.

"Вот именно", — подтвердил я.

"А про какую это дорогу ты только что говорил?" — спросил Цент.

"Я говорил о дороге военных приготовлений, по которой идут боннские хозяева. Вспомни наши встречи в Ноттингхэме в 1938 году. Тогда национал-социалистам удалось одурачить даже ваших государственных деятелей. Не говорю уже о Мюнхенском соглашении и роли вашего мистера Чемберлена, поощрившего Гитлера на еще больший бандитизм по отношению к народам Европы".

"Мы, англичане, трезвые люди, и нам трудно понять ваш склад ума. Видимо, немцам вечно нужен какой-то вожак, чтобы превозносить его в экстазе и покорно следовать за ним. Не обижайся на меня, дорогой Манфред, но все вы слишком дорожите наполнением своих желудков. Однако сам знаешь, когда брюхо набито, мозг становится ленив. То есть, вообще говоря, когда перегружена утроба, заметно ослабевает желание мыслить нормальными категориями. И если так будет продолжаться, то вы, немцы, снова покатитесь под гору".

"К сожалению, нарисованная тобою картина в точности соответствует действительности, — тихо сказал я. — Поехал бы ты в Западную Германию, Руди, и поглядел, как прожженные нацисты снова замешивают свое затхлое тесто и начиняют его протухшим изюмом. Ты ужаснешься, уверяю тебя!"

"Да, ты прав, возразить нечего. Новая германская опасность, исходящая из Бонна, очень тревожит англичан. Федеративную республику открыто обвиняют в неонацизме и реваншизме. Мои соотечественники в ужасе от того, что нацисты вновь поднимают голову".

"Добро бы речь шла об одних мелких чиновниках, — ответил я. — Но дело не только в них. Вот тебе пример: когда я сидел в тюрьме, в Мюнхен из Карлсруэ приехал прокурор Вагнер — представитель федерального суда. В день проверки обоснованности моего содержания под стражей он орал на меня, словно имел дело с глухим, и несколько раз назвал меня "преступником". В прошлом этот человек — член нацистской партии и начальник отдела кадров прокуратуры города Бреслау, нынешнего Вроцлава. То есть от него всецело зависело распределение многих прокурорских должностей. Вагнер строго следил, чтобы все его ставленники "шли в ногу" и чтобы ни один из них, не дай бог, не пожалел польских патриотов или борцов Сопротивления. И именно этот самый Вагнер занимает сейчас пост прокурора в высшем конституционном суде! А ведь это совсем незначительный, почти невинный пример, если вспомнить о судьях, которые при Гитлере ежедневно выносили смертные приговоры, а сегодня вновь носят судейскую мантию. Единство Германии по рецепту этих господ мыслится как господство Бонна от Вислы до Рейна. Только так!"

Цент сильно разволновался. Он действительно не знал всего этого.

"Неужели, Манфред, дело зашло так далеко?

Мы еще долго разговаривали, и постепенно он понял, что путь в столицу ГДР оказался для меня единственно возможным.

"Но не тяжело ли тебе? — спросил Руди. — Не жалеешь ли ты иногда об этом шаге?"

"Многое было и остается для меня сложным. Но в своей борьбе я никогда не одинок. Ибо во всем мире ее ведут сотни тысяч, миллионы людей. Они поняли, что в интересах всего человечества старые порядки обязательно должны быть изменены и улучшены! Что же до твоего второго вопроса, то честно скажу тебе: да, часто мне приходилось стискивать зубы, но ни разу я не пожалел о том, что сделал. Я не мог иначе".

Чтобы спокойно продолжить разговор, мы заказала себе ужин в номер.

"Главная причина моих поступков, Руди, — это все, что я испытал и пережил во время последней войны, растормошившей мою совесть. Страшные разрушения, непередаваемые муки населения, вызванные воздушными налетами англичан и американцев, переполнили меня ненавистью к тем, кто развязал эту безумную войну. И еще тогда я поклялся: всякий, кто будет прямо или косвенно содействовать подготовке новой войны, — мой смертельный враг! Другим важным обстоятельством была моя деятельность в промышленности, благодаря которой я получил широкое представление об образе жизни главных виновников войны. Чем больше проливалось крови, тем больше они загребали денег. Посмотрел бы ты, как они жили! Словно какие-то паши, или магараджи! А меня от этого тошнило, и я решил раз и навсегда: "Никогда больше ты не станешь помогать им, как бы ничтожна пи была твоя помощь!"

"И правильно, Манфред, совершенно правильно! — с неожиданной горячностью воскликнул Руди. — Но все мы слишком косны, слишком флегматичны и поэтому поддерживаем как раз то, что сами осуждаем. Так было, так и останется".

"Вот на это-то и рассчитывают все, кто по сей день оглупляет население Западной Германии. Они играют на трусости и слабости так называемых "маленьких людей" и, пугая их страшными сказками, снова натравливают на инакомыслящих, прибегая к испытанным методам",

"Английское правительство тоже страсть как не любит, когда его подданные становятся разумными и начинают критиковать государственную политику. Здесь, в ГДР, это, видимо, не так. Здесь, как мне кажется, пытаются воспитывать мыслящих граждан", — сказал Цент.

"Да, и поэтому правители ФРГ относятся с такой ненавистью к новой германской республике, — ответил я. — Развитие человека в ГДР показывает, что этот общенародный духовный процесс знаменует собой начало конца господства германских милитаристов".

"Просто удивительно! Ты, выходец из клана первостатейных милитаристов с многовековыми военными традициями, стал непримиримым противником своей же собственной касты", — сказал Руди и поднял бокал.

"А по-моему, ничего удивительного в этом нет: именно точное знание желаний и целей этой касты помогло мне больше, чем все остальное, увидеть, как легкомысленно она размахивает факелом войны. И в интересах всех живых я обязан сделать все, на что способен, чтобы эта порода лишилась какой бы то ни было власти".

Мы еще долго говорили, и, разумеется, не только о таких серьезных вещах. Цент интересовался подробностями моей жизни в Южной Америке, особенно причинами моего возвращения оттуда.

Прощаясь, Руди сказал:

"Скоро я к тебе снова приеду. Из чистого любопытства. Мне очень интересно, что с тобой будет дальше".

Однако встретиться с ним мне пришлось только через семь долгих лет, в начале сентября 1962 года. В эти дни я находился в Лейпциге, куда приехал по случаю традиционной осенней ярмарки. И вот в отеле "Астория" я неожиданно столкнулся с моим заметно постаревшим и располневшим приятелем Руди Центом. Весь его облик, манера держаться и говорить сразу выдавали в нем богатого бизнесмена, уже ставшего рабом своих денег.

"Я только второй раз у вас в Лейпциге, — сказал он мне. — Торговля с Востоком нужна нам как воздух, а Лейпциг — это ворота, через которые открываются широчайшие перспективы на будущее".

При этом он по старой привычке потирал руки и улыбался. Я понял, что он абсолютно удовлетворен заключенными здесь сделками. Расставаясь со мной в холле отеля, он дружески похлопал меня по плечу и заметил: "В общем, дорогой старик, что бы там ни говорить, а поступил ты очень правильно, очень здорово! И сидишь ты на верном коньке. Солнце действительно всходит на Востоке!" И, почему-то перейдя на шепот, склонившись ко мне, добавил: "Мы, англичане... уже усвоили это!"

... Небольшой отель "Нева", откуда до границы сектора было не больше четырехсот метров, привлекал многих иностранцев, приезжавших в столицу ГДР. В ресторане часто можно было увидеть завсегдатаев из Западного Берлина.

Как-то я познакомился с одной голландской супружеской парой, которая в свою очередь представила мне какого-то "бывшего автогонщика". Должен сказать, что моя горестная эпопея в Западной Германии научила меня быть постоянно начеку, видеть и слышать все, не привлекая к себе внимания. Я сразу же заметил, что представленный мне господин, говоривший на ломаном немецком языке и, между прочим, никогда не встречавшийся мне на гонках, очень подробно осведомлен о прошлом и настоящем международного автоспорта. Из его слов явствовало — и это особенно удивило меня, — что он лично знал многих знаменитых асов-водителей. С особенным удовольствием он говорил о прошлом, расписывая его в самых радужных тонах. Вскоре за нашим столиком царила непринужденная и приятная атмосфера. Было уже довольно поздно, когда он вдруг предложил поехать в какой-нибудь другой бар, вначале не намекая, что имеет в виду Западный Берлин. Но потом он заявил: "Знаете что, такого избалованного знатока, как вы, можно удовлетворить только на Курфюрстендамм! После каждой новой рюмки водки он становился все более настойчивым. А когда этот человек предложил спрятать меня в машине при переезде в западный сектор, я понял, что он отлично осведомлен обо всем. Тут в разговор весьма деликатно включились супруги, намекнув, что при пограничном контроле их голландские паспорта гарантируют и мне полную неприкосновенность.

Сперва полуавантюрный характер такого маленького приключения показался мне заманчивым. Однако я уже не был настолько легкомыслен, чтобы пойти па глупость, и решил отказаться от этой "веселой эскапады". Убедившись в моем непреклонном нежелании ехать, мои соседи по столику не могли скрыть своего огромного разочарования. Впрочем, они сдались не сразу и еще несколько раз, приводя все новые и новые аргументы, пытались все-таки уговорить меня "заскочить" в Западный Берлин. Но все их усилия оказались напрасными!

Подготовил и предоставил: Александр Кульчицкий.

Уважаемые подписчики!

• Редакция с удовольствием опубликует все присылаемые вами тематические письма и статьи.
  
• Мнения, высказанные в рамках проекта, не является официальной позицией редколлегии.
  
• Редакция заинтересована в коммерческом сотрудничестве и рассмотрит все предложения.
  
• При проблемах с просмотром рассылки попробуйте изменить кодировку или сохраните вложенный html-файл и откройте его Вашим Интернет-браузером.
  
• Pri problemah s prosmotrom rassilki poprobujte izmenit kodirovku ili sohranite vlogennij html-fajl i otkrojte ego Vashim Internet-brauzerom.
  
• Для вступления в "Фан-Клуб" присылайте информацию о себе по образцу формы и свой контактный E-Mail.

Адрес для писем и статей: f1-momk@rambler.ru
Архив проекта: «Ф1-МОМК»