Увлекательные истории о странах мира Выпуск от 15.04.05

История ( http://worlds.ru ):

Мозаика из осколков    [Россия http://worlds.ru/europe/russia/]

Пожалуй, главной достопримечательностью одного из классических центров российской
провинции, города Тамбова, в глазах его обитателей является областная картинная
галерея. Она была открыта для обозрения 30 апреля 1961 года, но уже не на пустом
месте. 

Статья: Мозаика из осколков   http://www.vokrugsveta.ru/publishing/vs/archives/?item_id=663

Сайт: Вокруг Света## http://www.vokrugsveta.com.ua

Пожалуй, главной достопримечательностью одного из классических центров российской
провинции, города Тамбова, в глазах его обитателей является областная картинная
галерея. Она была открыта для обозрения 30 апреля 1961 года, но уже не на пустом
месте. После революции Тамбов получил собственный Губернский художественный музей,
который полагался ему теперь «по статусу», поэтому ценности пришлось свозить
буквально со всей губернии: необычные портреты кисти Федора Рокотова из усадьбы
графов Воронцовых, западноевропейскую
изобразительную классику из коллекций гг. Строганова и Чичерина. С миру по нитке
— к концу ХХ века в Галерее собралось около четырех тысяч экспонатов.

Хранятся ли в нашей памяти ассоциации к топониму «Тамбов»? Я имею в виду не книжные,
а основанные на личных впечатлениях. Тот, кто когда-либо, хотя бы проездом, заезжал
в этот город, вероятно, вспомнит аромат свежевыпеченного «фирменного» хлеба,
вкус антоновских яблок и рассыпчатой картошки.

А так — обычный город в центральном Черноземье. Обычный до нарицательности. Прямые
улицы, расчерченные в соответствии с регулярным планом, здания с экспрессивным
декором и тут же, рядом — неоштукатуренные кирпичные стены. Разноцветные купола
церквей на набережной реки Цны, поэтические клены и пунцовые гроздья рябины на
тихих бульварах, особенно тихих осенью.

Война и прочие несчастья минувшего столетия обошли Тамбов. Фрагментами уцелела
дореволюционная застройка: например, здание по улице Советской, 97, — типичный
пример архитектуры 1890 годов. Сохранился даже парадный фасад с элементами псевдоготики.
Двухэтажный кирпичный дом был выстроен на средства обер-камергера Эммануила Дмитриевича
Нарышкина в качестве бескорыстного и роскошного по местным меркам дара городу
— ради модных тогда просветительских целей. «Общество по устройству народных
чтений в городе Тамбове
и Тамбовской губернии» сразу же, в 1892 году, открыло здесь общедоступную Нарышкинскую
читальню. И, как ни странно, профиль заведения не менялся почти сто лет, хотя
менялось все вокруг. На Советской улице располагалась Научная библиотека имени
Пушкина — до самого 1983 года, когда она уступила место учреждению не менее благородному,
а именно — картинной галерее.

Обман, с которого все началось



Впервые рядовых тамбовцев «пригласили» любоваться художественными произведениями
еще до 1917 года в помещениях Историко-этнографического музея — наряду с археологическими
находками и предметами народного быта.

Когда же Нарышкин выстроил свой дом, в Читальню тоже поступили некоторые картины
и скульптуры. Их поместили в специальные залы, в которые публике дозволялось
свободно входить только два раза в неделю. «Поступали» эти образцы изящных искусств
таким же путем, как и по всей России в то время, — через пожертвования и по завещаниям
людей, почему-либо испытывавших сентиментальные чувства к тамбовской земле. В
частности, согласно последней воле уроженца здешней губернии, путешественника
и искусствоведа-любителя Алексея
Владимировича Вышеславцева Нарышкинская коллекция обзавелась весьма любопытным
экспонатом, который на долгие годы вперед сделался причиной жарких прений и даже
скандала. Мраморный рельеф, изображающий Мадонну с младенцем, с «подачи» Вышеславцева,
все в городе считали работой самого Донателло. Старик приобрел его где-то в Польше,
на аукционе, а затем демонстрировал выдающимся специалистам в Италии. Трудно
теперь сказать, сознательно или нет они ввели богатого русского 
 клиента в заблуждение (возможно, просто не хотели разочаровывать?). Так или
иначе, владелец был свято уверен, что у него в руках бесценная вещь и, будучи
при смерти, с гордостью настоящего патриота отписал ее родному краю.

А имя подлинного автора замечательной подделки эксперты установили только в 70-е
годы ХХ века, да и то не точно, но с высокой степенью вероятности. Это, скорее
всего, был Джованни Бастианини, в свое время приобретший европейскую славу своими
фальсификациями ренессансной скульптуры. Впрочем, Бастианини родился в 1830 году,
а некоторые природные изъяны на мраморе свидетельствуют о том, что рельеф мог
быть изготовлен и гораздо раньше…

Советский чиновник собирает разрушенное до основания

Как ни удивительно, после 1917 года музейное художественное «хозяйство» в Тамбове
не было разорено или увезено в Москву, а, наоборот, стало быстро разрастаться
и богатеть. Конечно, происходило это за счет того, что дворянские усадьбы разворовывались,
оскудевали и сжигались, но, во всяком случае, можно утверждать: национализация
частных собраний после большевистской революции фактически спасла значительную
часть этих собраний и способствовала развитию музейного дела. При царе число
художественных галерей в России
не превышало числа пальцев на руках: Русский музей, Третьяковка и еще несколько
фондов, разбросанных по губерниям. Все остальное, так или иначе, радовало глаз
счастливых частных владельцев и их гостей.

Теперь принципы собирательства и музейного хранения значительно переменились,
хотя новая идеология в том виде, в котором она потом долгое время господствовала,
сформировалась не сразу. К примеру, советская власть изначально колебалась: стоят
ли заботы и сохранения предметы, относящиеся к сфере чистой эстетики? Ведь это
не исторические памятники и даже не всегда дорогостоящие вещи. А в стране тогда,
естественно, катастрофически не хватало эрудированных специалистов, способных
оценить качество того или иного
произведения.

Здесь провинциальному городу и его коллекции очень повезло с Алексеем Васильевичем
Лебедевым, чье имя даже нынешние сотрудники галереи произносят с большим пиететом.
В драматические 20-е этот консультант Третьяковки был направлен эмиссаром коллегии
музейного отдела Наркомпроса в Тамбовскую губернию и буквально спас те самые
«бесполезные» предметы, служащие только для красоты, от истребительного пыла
своих невежественных товарищей. По его указанию артефакты подвергались тщательной
инвентаризации в каждом брошенном
поместье, а затем вывозились — самое ценное, конечно, в Москву, а остальное —
в собрание Тамбовского губернского художественного музея. Так горячий сторонник
новой власти вопреки ее общей политике успешно противился уничтожению остатков
старой жизни, и при этом сам уцелел.

«Второе дыхание» людей на портретах



Можно сказать, что Тамбовская картинная галерея «составилась» из трех крупнейших
усадебных коллекций (с узкими ручейками другого происхождения). Самыми значительными
были дары Знаменки, владения графов Строгановых. Немногим «уступила» ей Воронцовка,
вотчина Воронцовых, и на «третьем месте» — Караул, имение Бориса Николаевича
Чичерина, известного политического мыслителя.

От самих же домов, увы, не осталось почти ничего. Дворец в Знаменке, правда,
стоит — перестроенный до неузнаваемости. В Карауле уцелели только кое-какие хозяйственные
постройки, в Воронцовке о прошлом напоминают одни исполинские дубы. А бывшие
хозяева живут — на фамильных портретах, спасенных Лебедевым и выставленных в
Галерее. Только из одной Воронцовки, по свидетельству искусствоведа Е. Кончина,
их было экспроприировано больше тридцати, причем как произведений «росики» (проще
говоря, портретов, заказанных
Воронцовыми иностранным художникам — Вуалю, Токке, Молинари), так и стопроцентно
отечественных.

Благодаря нарядному трафарету русская знать на этих полотнах посреди русского
до мозга костей Тамбова становится заправски западной. Вот Мария Артемьевна Воронцова
на полотне Георга-Каспара Преннера. Динамично контрастный костюм в духе рококо.
Лицо, руки, шея кажутся алебастровыми в кружевных оборках. Образ источает намек
— только легкий намек — на интимность. Роза в руке…

А вот — она в уже совсем не молода, но также в обрамлении французских кружев,
кисти Федора Рокотова. Из Воронцовки в Тамбовскую галерею попали целых четыре
работы этого прославленного еще при жизни портретиста. Неизвестно, что именно
так притягивало его к воронцовскому роду, — представители последнего платили
ему не больше других (еще в молодости за профильный портрет императрицы Екатерины
он получил 500 рублей). Но, так или иначе, дворян Воронцовых сын крепостного,
академик и, по стечению обстоятельств, уроженец
села Воронцово (правда, Московской губернии) писал с упорным постоянством из
десятилетия в десятилетие. Впрочем, существует и другая версия, менее популярная
в искусствоведческих кругах — о том, что Рокотов и сам происходил из древней
благородной семьи. За ним якобы даже числились поместья в Псковской губернии.

Лучшим из воронцовской серии Рокотова в Тамбове считается овальный портрет новобрачной
Анны (в замужестве Бутурлиной), что давало современникам художника, перешагнувшего
шестидесятилетний порог, подозревать его в запоздалой страсти, а наших современников
это обстоятельство заставляет задуматься об удивительном художественном провидении
сквозь времена и жанры искусств. Ведь любой скажет, что эта юная графиня — вылитая
Наташа Ростова, которая «родилась» почти столетием позже: буйные локоны, любопытный
взгляд
черных глаз, приоткрытый рот и недоуменное полудетское выражение лица… «Анюте»
Рокотова, как и Наташе Толстого, тогда было шестнадцать. Однако их судьбы после
замужества непохожи. Если, по словам автора «Войны и мира», Наталья Безухова
сразу осознала женский долг и «превратилась в плодовитую самку», то Анна Бутурлина,
по свидетельствам близких, еще долго играла в куклы.

Впрочем, судьбы портретов, и даже самих изображенных на них людей, мало что имеют
общего с судьбами прототипов. Скажем, почему портрет графа Ивана Андреевича Остермана
(1760-е годы) хранился в воронцовской коллекции на почетном месте, несмотря на
то, что отец графа, Иоганн Фридрих (по-русски — Андрей Иванович), знаменитый
петровский царедворец и дипломат, в свое время привел к опале и гибели кабинет
министра Артемия Петровича Волынского, тестя тогдашнего главы рода Воронцовых?
Чем Воронцовым был дорог этот
портрет? Вероятно, лишь тем, что принадлежал кисти их любимого Рокотова. Теперь
рокотовский Остерман — тоже в Тамбовском музее...

Дядя наркома, который не готовился к революции

Если усадьба Караул держит третье место по общему вкладу в тамбовскую коллекцию,
то по западноевропейским работам, попавшим из него в Галерею, этот вклад является
самым значимым, и в том заслуга хозяина, западника и человека тонкого вкуса.
Уже после его смерти в журнале «Столица и усадьба» была напечатана статья, посвященная
блестящему имению, расположенному на холмистом берегу реки Вороны и состоявшему
тогда в пожизненном владении вдовы Александры Алексеевны Чичериной. Репортер,
в частности, писал, что «в
доме имеется ценная коллекция гравюр старых мастеров голландской и итальянской
школ, обширная библиотека и большое собрание картин, составленное частью во время
путешествия Б.Н. Чичерина за границей, частью приобретенных в России. Между ними
есть Серов, Айвазовский, Тропинин, Шебуев, Каменев, Васильев, подлинные Паоло
Веронезе, Веласкес, Флинк, Ван Гойен, Петер Назон, Стэн, Терборг и др.». Далее
следовали фотоснимки, запечатлевшие многое из этого богатства. О том же, как
на
 чалось это плодотворное собирательство, пишет сам Чичерин (между прочим, родной
дядюшка первого наркома иностранных дел советской России) в книге личных воспоминаний
под заглавием «Московский университет». Там он «чистосердечно» признается, что
серьезным коллекционером быть вовсе не собирался, а просто однажды в Гааге в
1864 году не смог удержаться от приобретения двух «совершенно не нужных ему»
фамильных портретов кисти Петера Назона. Просто пожалел одно разорившееся и бедствовавшее
роттердамское семейство.

Вдобавок, к настоящему художественному собирательству Борис Николаевич не был
готов еще и в финансовом отношении. Он не обладал достаточным состоянием, чтобы
покупать за границей решительно все приглянувшееся. И приходилось специально
и хитроумно отыскивать «оазисы» качества и дешевизны одновременно, прикидывать,
притворяться, торговаться, уговаривать, блефовать…

Сначала, отдавая дань популярному тогда у россиян увлечению, Чичерин более всего
обращал внимание на голландское и фламандское искусство. Во время путешествия
по Европе наследника, цесаревича Николая Александровича, при котором он состоял
наставником, хозяин Караула дни напролет проводил в галереях Гааги, Амстердама,
Гарлема и Лейдена. Но в Италии его умонастроение переменилось: «Это было непрерывающееся
восторженное состояние. Душа надолго насытилась возвышенными впечатлениями. Тут
я впервые вполне понял высокий
мир искусства и с тех пор сделался навсегда его поклонником и любителем».

Сосед — он везде сосед



В прямом и переносном смысле не отставал от караульского эстета и его ближайший
сосед, признанный археолог Сергей Григорьевич Строганов из Знаменки. Будучи завзятым
коллекционером, он тоже немало колесил по Европе в стремлении удовлетворить свою
страсть к собирательству. Волею обстоятельств пути тамбовских помещиков пересекались.
Чичерин сообщает: «Однажды, когда мы с графом Строгановым осматривали в десятый
раз гаагский музей, директор сказал нам, что у него в задней комнате есть картины
для продажи. Граф
Строганов тотчас же накинулся на два маленьких пейзажа Ван Гойена, за которые
он заплатил триста франков…» (вставка прямо в ткани текста, справка, курсивом):

Ян Ван Гойен (1596—1656) — голландский живописец, один из основоположников и
крупнейших мастеров школы реалистического пейзажа. Уроженец Лейдена, учился у
местных художников, затем в Гарлеме у Ван дер Вельде. Работал в Лейдене, после
1634 года — в Гааге.

Творческой зрелости достиг к началу 40-х годов ХV11 столетия. В основном Ван
Гойен прославился зарисовками видов голландских рек и каналов («Вид реки Маас
у Дордрехта» хранится в Эрмитаже в Санкт-Петербурге; «Вид реки Ваал у Неймегена»
— в Музее изобразительных искусств имени Пушкина в Москве, и другие).

Изображая уголки своей малой родины, голландский художник живо воплотил на холстах
прелесть неяркой северной природы, запечатлел спокойно текущие реки с низкими
болотистыми берегами, ветряные мельницы, облачное небо, излучающее мягкий рассеянный
свет, прохладный, насыщенный влагой воздух.

Большинство приобретаемых Сергеем Григорьевичем произведений оседало в его богатом
доме в Петербурге. В Знаменку попадали только некоторые вещи — быть может, не
столь выдающиеся, но тем не менее весьма ценные. Например, левая створка диптиха
«Мадонна с младенцем», написанная в ХVI веке Яном Ван Скорелем. Строганов купил
ее на аукционе в Англии. По непроверенным сведениям, другая половина этой единицы
тамбовского хранения находится в знаменитой Берлинской галерее.

(вставка прямо в ткани текста, справка, курсивом):

Ян Ван Скорель (1495—1562) — нидерландский живописец, ученый, антиквар, поэт
и музыкант. В 1518—1521 годы путешествовал по Германии и Италии, совершил поездку
в Иерусалим. В 1522—1524-е работал в Риме, изучая искусство античности и Возрождения.
С 1525-го — каноник церкви в Утрехте.

Примыкая во многом к «романистам», подражавшим маньеристскому искусству, Скорель
в своих произведениях более органично претворял итальянские влияния. Ему принадлежит
ряд прекрасных реалистических портретов (например, Агаты ван Схонховен, 1529
год, Галерея Дориа в Риме), оригинальные групповые портреты паломников в Иерусалим
(музеи в Утрехте и Гарлеме), религиозные и мифологические картины с красочным
пейзажным фоном («Магдалина» — в Государственном музее Амстердама; «Давид и Голиаф»
— в Картинной галерее Дрездена).

Машина времени системы «картинная галерея»

Экскурсия по любому художественному музею — всегда живое и непредсказуемое дело.
Четкая последовательность шагов здесь невозможна. Переходя из зала в зал, за
мимолетные мгновения перелетаешь из эпохи в эпоху — в данном, тамбовском, случае
из петровских времен — в советскую Россию, из патриархального екатерининского
уюта в спокойную регламентированность XIX века и обратно, и насквозь, и вперед.
Маршрут можно подбирать самостоятельно и индивидуально. Прошлое и настоящее каждый
раз вступают в новый диалог — специально
для вас. Все это в целом и есть история искусства.

А история никогда не кончается, и, напитавшись дарами окрестных усадеб, Тамбовская
галерея вступила на путь самостоятельного собирательства. Наибольшие успехи были
достигнуты здесь на почве русского авангарда. Причем иногда даже на родной Центрально-Черноземной
почве, как доказывает одно из самых заметных новых поступлений фонда — «Хоровод»
Нины Симонович-Ефимовой, последний глоток мирного воздуха перед бурями ХХ века
(полотно датировано 1914 годом). Три монументальные женские фигуры в пестрых
славянских одеждах
застыли в ритме народного танца. Их движения неторопливы, поступь ленива и тяжела.
Отсюда пошло шутливое присловье из локального фольклора: «Земля дрожит, когда
танцуют тамбовские девушки».

Когда ушла в прошлое ужасная империалистическая война, рубенсовская женская грация
уже не казалась достойной запечатления — искусство в тамбовском музее перескакивает
к выставленному здесь же, рядом, «Самовару» Владимира Баранова-Россине, изобретателя
цветомузыки. Типичный и плоский среднерусский натюрморт неожиданно переродился
в футуристическое видение, замысловатый камуфляж. Линии изломаны, плавный покой
сменяется безотчетной тревогой. Автор полотна погиб в 1944 году в немецком концлагере…

Но стоит повернуться вполоборота и перевести взгляд на соседнюю стену, как вы
спасаетесь в чинном и благопристойном XIX веке. И вас снова интригуют ловко «схваченные»
передвижниками жанровые сценки из народной жизни с обязательной выпуклой моралью.
Холсты степенных пейзажистов, озабоченных лишь глубиной и достоверностью своей
лирики. Традиционные шишкинские леса, саврасовские проселочные дороги и морские
дали Айвазовского… Но есть и более отдаленные места: мгновение — и мы переносимся
за сотни километров, на
широкую площадь в центре Рима на эскизе к картине «Политическая демонстрация
в Риме в 1846 году», принадлежащей кисти Карла Брюллова — середина ХIХ века.
На троне папа Пий IХ, а вокруг бурлящие толпы людей, такие же ярые и непримиримые
сторонники республики, как реальные друзья художника, итальянские и русские гарибальдисты.

Отечественные мотивы ярко присутствуют и в иностранном пейзаже тамбовского жителя
английского происхождения Василия Шервуда «Горное озеро», но эти мотивы совсем
иные, не набатные, а «лермонтовские» пастельные ощущения южной природы (кстати,
обратное тождество: в «неорусском» стиле Московского Исторического музея находят
романтические британские черты — одним из авторов проекта был Шервуд).

В небольшом прямоугольном помещении, увы, несколько теряются картины портретиста
Василия Тропинина — выходца из крепостных графа Миниха, ставшего академиком живописи.
Надо думать, выполненное им известное изображение заядлого московского театрала
Санникова занимало в передней чичеринского дома в Карауле более выгодную позицию,
равно как и «Старуха с чулком», которую скорый на суждения Борис Чичерин назвал
«Портретом матери». Позже в запасниках Русского музея и Третьяковки нашли варианты
этой работы — они позволяют
предположить, что неизвестная дама приходилась Тропинину женой.

Но здесь мы в нашем «параллельном мире», художественном путешествии, доходим
до той точки, где машина времени перестает работать, во всяком случае, машина
времени модели «Тамбовская картинная галерея». Мы подошли «с тыла» к той эпохе,
когда мир губернской усадьбы разбился вдребезги, и, чтобы его «осколки», выставленные
на музейных стенах, не показались нам искусственными, мы должны выйти на воздух
и посетить еще одно интереснейшее заведение.

Возвращение и реконструкция



При въезде в село, прямо у дороги, стоит небольшой одноэтажный дом. Это — местный
краеведческий музей, посвященный истории Воронцовки. Первое, что видит посетитель
при входе, — тщательно упрятанный под стекло макет с изображением усадьбы: колосящаяся
в поле рожь и дорога, уходящие вдаль. Группы деревьев, за которыми скрываются
разные хозяйственные постройки. Церковь в формах «классицизма», отдельно стоящая
колокольня и двухэтажный господский дом. Типичный образ русского поместья конца
XVIII столетия. Ольга
Рей, директор музея, говорит, что «барский дом насчитывал 40 комнат. Полы в них
были паркетные, снизу подбитые сукном. Внутри — гостиные, спальные и детские
комнаты, библиотека, оружейная. Стены все увешаны портретами Воронцовых и их
родственников, и даже собак…» Вплоть до 18-го года все это содержалось в идеальном
состоянии (за некоторое время до того поместье перешло к землевладельцам Болдыревым,
столь богатым, что это, по словам Рей, «позволяло им не только устраивать шу
 мные, на весь уезд, охоты, но и не менее громкие балы и праздники»).

А затем все дотла сгорело. Большинство воронцовских крестьян погибли во время
Гражданской войны. Те из уцелевших, которые были позажиточней, советскую власть
встретили в штыки: вспыхнул известный многими злодеяниям «антоновский бунт».
Рассказы о зверски растерзанном коммунисте, председателе местного колхоза, поныне
можно услышать от пожилых сельчан.

Краеведческий сельский музей открылся всего несколько лет назад. С помещением
«подсобил» сельсовет, а всей организацией музейного процесса занимается директор
музея Ольга Анатольевна Рей, учительница, живущая в Воронцовке, которая с 1973
года по личной инициативе вдруг решила возрождать славный прежний облик этих
мест. Конечно, бюджет ее «предприятия» практически равен нулю. Но историю ведь
и не покупают в магазине, а собирают всегда по крупицам. Приходят местные жители,
приносят разные, на посторонний взгляд,
незначительные, старинные предметы. А один из жителей, ежегодно устраивающий
в окрестностях раскопки, однажды подарил музею наконечник скифского копья, извлеченный
из воронцовского кургана. Он, конечно, к усадьбе прямого отношения не имеет,
но тем не менее является ценностью, от которой, вероятно, не отказались бы ни
Воронцовы, ни граф Строганов, ни Борис Николаевич Чичерин.

Музей открыт ежедневно, кроме вторника, С 10 ДО 17 часов

Тамбов, ул. Советская, 97



Билет для взрослых — 10 руб.



Дети и пенсионеры — 5 руб.



Ветераны и инвалиды бесплатно



Проезд от вокзала: автобусы 18, 144, 145




===========------------===========
Смешная история ( http://worlds.ru/humour/ ):


В меру распущенности. [Испания http://worlds.ru/europe/spain/]

Только что наткнулась на историю про путешествия Удодова по Испании, про казусы
с названием городов типа HUELVA и предупреждений типа NIEBLA (перевод-ТУМАН).
Каждый понимает это в меру своей испорченности, либо знания языка. (Напомню:
в испанском "h" в начале слова не произносится). Зашлась нехорошим смехом, потому
как моего бывшего мужа звали Ivan Jose Fernandez De HUELVES(Уэльвес) (его предки
из той самой HUELVы)! Но "прикол" не в этом (я-то Ваньку знаю уже 26 лет!),а
в том, что только  сейчас я "врубилась"
в русскую незатейливую транскрипцию!!! 
===========------------===========
СТРАНный анекдот ( http://worlds.ru/anekdot/ ):


Армения http://worlds.ru/asia/armenia/

Встречаются в Нью-Йорке туристы - китаец и армянин.

Китаец спрашивает 

- Вы откуда?

- Из Армении.

- А сколько вас?

- Точно никто не знает, около пяти миллионов.

- Да ну... как вас из Армении много, в какой гостинице поселились?
===========------------===========