- Кто это ? Тот огромный и тучный, как медведь, что вот уже две недели приходит к нам на шоу и всегда сидит в первом ряду?

  Очередное полуторачасовое представление в самом знаменитом бродвейском шоу Ziegfeld Follies только-только закончилось, и белокурая Мэрион Дэвис смывала грим с лица.

  - Дурочка ты,- ответила ей темнокожая уборщица Нэнси, сгребая в кучу осыпавшиеся перья и пряди волос с париков.- Неужели и впрямь не знаешь?

  - Вчера он прислал мне вот это.- Мэрион протянула Нэнси коробочку со скромным золотым колечком, увенчанным бриллиантом с булавочную головку. На коробочке гордо красовалось имя знаменитой ювелирной фирмы Tiffany, и к ней была приколота открытка со словами "Искренне ваш. Р. X.".

  - Это самый богатый мужик Америки, детка,- сказала Нэнси.- Только такая кукла, как ты, может не знать этого.

  Мэрион пыталась припомнить. На Бродвее она работала уже четыре года - в 16 лет, сразу после окончания монастырской школы, она ринулась завоевывать переливающийся огнями мир шоу-бизнеса. До Ziegfeld Follies была бродвейской хористкой и уже успела кое-что повидать. Но этого мужика точно не знала.

  - Что, этот старик - богач? Нэнси словно из пулемета выдала все, что знала. Его зовут Рэндолф Херст. Ему принадлежат 30 газет, 15 еженедельников, 8 радиостанций, 5 кинокомпаний, 5 шахт, 2 консервных завода, универмаг, 2 млн. акров земли, целые кварталы в разных городах. На него работает более 30 тыс. человек. Все это досталось ему в наследство, и до сих пор какие-то карточные партнеры отца - магнаты, ясное дело - возвращают ему долги то шахтами, то сахарными заводами. Ну и наконец, он весельчак, женат на какой-то актрисуле и имеет пятерых сыновей.

  Следующим утром, обедая в ресторанчике на Мэдисон-сквер со своим старым приятелем, репортером нью-йоркской газетенки, она спросила о Херсте. Тот побледнел. А потом, изрядно выпив, спросил, не может ли она замолвить о нем перед ним словечко. Болтал без умолку битый час:

  - С такими бабками удивляться нечему. А как журналист он - барахло! Подумаешь, Chicago Examiner, Cosmopolitan и Harper's Bazaar! Ну заголовки он набирает жирным шрифтом и много дает фотографий! Зато мексиканцев ненавидит, сволочь. Якобы повстанцы во главе с Панче Вилла забрали у него 800 тыс. акров превосходного леса. И сразу во всех газетах - мексиканцы ленивые, тупые, жестокие, марихуану курят!

  Мэрион плевать хотела на мексиканцев. Еще когда она училась в монастырской школе и крутилась перед зеркальцем, оглядывая свои ножки, личико и округлости фигуры, еще тогда она твердо решила, что хочет денег, славы, роскошной жизни. А за этим стояло простое слово "актриса",а точнее, "кинозвезда".

  - Говоришь, у него свои киностудии?

  - Я говорю? - изумился приятель.- Я говорю о том, что он всего за несколько месяцев до убийства президента Маккинли посвятил свою редакторскую колонку защите идеи политического убийства. Ты понимаешь, что это значит?

  Мэрион правильно понимала, что это значит.

  Когда через несколько дней он зашел за кулисы с букетом алых роз и дорогим футляром в руках, в ответ на его "Как вы великолепны!" она легко ответила:" Господи, как я рада вас видеть ! Я столько слышала о вас!" Без малейшего стеснения.

  Их отношения развивались быстро и бурно: прогулки и ужины, казино и театры. Еще быстрее все завертелось, когда "какой-то продюсер-проходимец" за участие в фильме "Беглый цыган" предложил Мэрион по $500 в неделю и апартаменты в шикарном мраморном особняке в Нью-Йорке. Она нарочно рассказала об этом Херсту, как бы советуясь, стоит или нет. Херст взбесился. И выпалил одновременно "Я хочу на тебе жениться" и "Я куплю для тебя киностудию и сделаю из тебя звезду". И то и другое более чем устраивало 20-летнюю Дэвис.

  Миллисент Уилсон, жена Херста, развода не дала. Херст метался и чувствовал приближение первой в жизни неудачи. Но Дэвис повела себя безошибочно. Сказала: "Мне нужен ты, а не пустые формальности", и их совместная жизнь стартовала. 34 года рядом с самым богатым человеком Америки, давшим ей все, о чем она так мечтала, гуляя по унылому монастырскому двору в плохо сшитой темно-синей ученической форме.

   "Я построю для тебя сказку! - сказал ей Херст своим высоким, почти визгливым голосом.- Я построю замок, каких не видала еще ни одна принцесса!" И они уехали в Калифорнию.

  В Калифорнии у него было огромное владение - гигантская полоса земли вдоль побережья, заросли и дикий лес. В молодые годы он любил приезжать туда с друзьями и устраивать пикники. Для строительства замка на горе Сан-Симеон был привлечен самый модный тогда архитектор - женщина средних лет по имени Джулия Морган. При первой же встрече с Херстом она сказала: "Я построю для вас дом, по сравнению с которыми замки Людвига Баварского покажутся жалкими халупами". И обещание выполнила.

  В Европе скупались архитектурные сокровища, античные колонны, панели, древнеегипетские потолочные плиты, статуи, камины. Транспортные поезда в течение семи лет ежедневно доставляли в Сан-Симеон куски дворцов египетских фараонов и римских императоров. Морган переделывала проект множество раз и в итоге шокирующе смешала стили: две башни с 36 колоколами, фасад с стиле испанской готики, зал для танцев с потолком в 20 футов, гигантская столовая в церковном стиле с резными столами из мореного дуба, где на каждом в память о юношеских забавах Херста возвышалось по гигантской бутылке кетчупа. Гобелены и картины, шпалеры и старинные ковры и при этом... бумажные салфетки - из соображений гигиены и желания быть оригинальными. Все 130 комнат замка и гигантский сад заполняла шокирующая смесь предметов, поражавших своим разнообразием. Причем экспозиции можно было менять: гигантское хранилище замка было до отказа забито упакованными раритетами, большую часть которых, кстати, их владельцы так и не успели распаковать. Потом поезда и самолеты начали привозить слонов, крокодилов, гиен, страусов, коал и какаду: Херст и Дэвис обустраивали свой зоопарк, который должен был стать самым большим в США.

  На уик-энды в Сан-Симеон съезжались самые знаменитые американцы. Здесь с удовольствием плавали в бассейне и играли в теннис Чаплин, Валентине, Файербанк, Глория Свенсон, Мэри Пикфорд, позже - Марлен Дитрих, Грета Гарбо, Кларк Гэйбл, Ширли Тимпл, Бетти Дэвис и многие другие. Любили "уголок" Херста и Дэвис и политики: Черчилль, например, с удовольствием ездил здесь на лошади, а Бернард Шоу рассказывал свои истории. Были еще и роскошные костюмированные балы - Херст брал напрокат костюмы в MGM, в Голливуде или частных театрах.

  На этих уик-эндах было всего два правила, неукоснительно соблюдаемых гостями. Первое: оставлять свои машины в местечке Глейдел и оттуда добираться до замка на персональном поезде Херста (с прохладительными напитками и музыкой - для этого Херст любил приглашать лучшие американские оркестры). Второе: никогда не опаздывать к ужину.

  Обсуждали ли гости замка, да и вся Америка, что Дэвис не жена Херста, а его любовница и что где-то в Нью-Йорке скромно живет его настоящая жена и растит его сыновей? В том то и дело, что нет. Херст многократно повторял, никогда не лукавя, что именно он решает, о чем думают и о чем говорят американцы. И это было правдой. Газетно-журнальная империя Херста могла создать какое угодно общественное мнение.

  На самой заре их совместной жизни Дэвис изящно напомнила Херсту, что у него уже есть жена, но нет собственной звезды и что если он не может сделать всего, что обещал ей, то пусть сделает хотя бы половину. И он стал выполнять обещания.

  Начал с простого: купил студию и за бешеные деньги - $2000 в неделю (столько стоил тогда недорогой автомобиль) - нанял сценариста. Приказал писать для Мэрион романтические роли, несмотря на то что она чувствовала призвание к ролям комическим. Он давал ей указания, что и как играть, и здесь уже не помогали ни гибкость, ни знание его слабых сторон. Переменчивость его настроения, безудержную вспыльчивость она обычно вызывала и гасила с легкостью: увидеть, как глаза его налились кровью, а потом сразу продемонстрировать купленную новую коллекцию белья или подарить новый шелковый галстук его любимой темно-сине-желтой расцветки (таких у нее всегда была дюжина в запасе, и в нужный момент она с легкостью фокусника доставала "укротительный" подарок). После таких приемов Херст обычно сразу ломался. Но в одном был неумолим: только лирико-драматические роли, несчастные и счастливые любовницы, Джульетты всех видов, типов и толков. На фильмы Херст денег не жалел: один из ее ранних немых фильмом стоил $1,5 млн., тогда как позднее полнометражки редко стоили дороже $100 тыс.

  Когда очередной фильм появлялся на экране, Херст давал сигнал, и вся его империя принималась создавать звезду Мэрион Дэвис. Газеты помещали на первой полосе ее фотографии, рецензии превозносили ее до небес, по радио без умолку твердили о ее гениальности. Зачитывались сфабрикованные письма зрителей, рассказывались трагические истории о якобы совершенных из-за безумной любви к ней самоубийствах десятков юношей и девушек, так и не сумевших стать похожими на нее.

  Херст хорошо помнил те времена, когда никаких кинозвезд не было, как не было титров в конце фильмов. Он помнил, как в 1910-м кинокомпания под названием Independent Motion Pictures вдруг обратила внимание на то, что каким-то героям и героиням зрители пишут, а каким-то нет. Чудом стало известно, что одну из таких любимых зрителями героинь зовут Флоренс Лоуренс. И началось: шум в прессе, всенародная любовь, фотографии на кухнях и в ванных комнатах. Кинокомпании поняли, что на звездах можно хорошо заработать, и принялись их штамповать. Конечно, платить дивам пришлось больше, но приносили они еще больше.

  Теперь был не 1910-й, а середина 20-х. Система работала без ошибок, Херст понимал, что делать, и имел для этого все возможности. Мэрион тоже понимала, что делает Херст, но чувствовала, что выглядит на съемочной площадке откровенной дурой, что проматывает свой талант. Она скандалила, требовала у Херста других ролей, начала пить, употреблять наркотики.

  Херст часто находил ее в их шикарной столовой на полу в полубессознательном состоянии, пытался погасить скандалы подарками, но ничего не получалось. Мэрион страдала и все меньше скрывала свою любовь к миру комических актеров и фильмов. Херсту даже казалось, что она изменяет ему, причем именно с комическими актерами. В ноябре 1926 года, во время празднования дня рождения Херста, на его яхте был убит известный кинопродюсер Томас Инс. Херсту померещилось, что Мэрион стоит на палубе и целуется с Чарли Чаплином (дурацкая, болезненная греза, да и кто бы посмел ухаживать за женщиной Херста!). Он впал в ярость, выхватил пистолет и выстрелил, сразив наповал стоявшего неподалеку Инса. Участники небольшой вечеринки на борту яхты поклялись хранить молчание, и хотя заголовки утренних газет были неумолимы: "Кинопродюсер убит на яхте Херста!", в вечерних газетах этот заголовок уже не появился, а газеты Херста сообщили, что Инс умер от острого приступа несварения желудка. Загадочная пуля, направленная, вероятно, просто в заклятую любовь Дэвис к комическому кино.

  И Мэрион покорно снималась в мелодрамах. За свою жизнь она снялась более чем в 40 фильмах, перешла в звуковое кино, под бурным натиском возлюбленного героически преодолевая свое врожденное заикание. Точка была поставлена в 1935 году, когда в фильме "Page Miss Glory" она играла "самую красивую девушку Америки". Ей было тридцать восемь, и ее позор не смогли скрыть даже ангажированные журналисты. Может быть, потому, что их ангажированность уже ослабевала: 30-е годы довольно сильно подкосили империю Херста.

  К концу 30-х он был вынужден не только многое продать за долги, но и резко переменить образ жизни, что для 88-летнего старика было не так просто. Все - и друзья, и враги - думали, что тут-то Мэрион и оставит его, но ошиблись. Дэвис собрала подаренные Херстом драгоценности, продала их и отдала ему $1 млн. "Наши разногласия сейчас не важны, я всегда считала и буду считать, что обязана ему",- говорила Дэвис.

  Когда Херст умирал (было это в 1951 году), вечно пьяная Мэрион металась по их очередному замку в Лос-Анджелесе, разговаривала сама с собой, никого не узнавала. Ей казалось, что в доме стоит гул от разговоров и это заставляет невыносимо страдать больного. Она кормила его с ложечки, обтирала лицо салфетками, но все время повторяла, что жизнь сложилась не так, как могла, и что она жалеет, что столько лет промучилась сама и, вероятно, мучила его. Сразу после смерти Херста его семья перевезла тело в Сан-Франциско для организации семейных похорон. Дэвис даже не пригласили, а жена Херста, не видевшая мужа много лет, сделала вид, что имя Мэрион Дэвис слышит впервые от назойливых репортеров. Мэрион же повторяла одну и ту же фразу: "Мы все успели сказать друг другу. Я не страдаю, что не смогу быть на похоронах".

  Через три месяца после похорон Херста 54-летняя Мэрион Дэвис, будучи уже тяжелой алкоголичкой, впервые вышла замуж - за старого знакомого, внешне очень напоминавшего Херста. Она - владелица огромного состояния, нескольких замков в разных уголках Америки, множества автомобилей, шикарных бриллиантов, так и оставшихся непроданными. Многие публично, в газетах, высказывались в том духе, что именно этого мужчину она любила по-настоящему все годы, а Херста просто использовала. Мэрион в дискуссии участия не приняла. Она вкладывала деньги в заводы (кстати, весьма успешно), занималась благотворительностью, строительством детских клиник и раздачей бесплатной еды для бедных. И только иногда напоминала о том, что без ее миллиона Herst Corporation давным-давно бы уже пошла ко дну.

  Она умерла в страшных муках в 1961 году от рака челюсти. Как актрису ее уже почти не помнили. Говорили только о ее деньгах, пьянстве и связи с легендарным американским богачом.