Двойник.
Это мой город. Это моя улица. Это мой дом. А вот и я сам, входящий в темную дыру
прихожей. И это тоже я, открывший мне дверь с внутренней стороны, встречающий
меня в моем доме. Стоп. Это не возможно, пытается продиктовать в ухо первому
мне разум первого меня. И вдруг я понимаю. Этот другой, это не я. Нет, я не хочу
сказать, что это не я. Это, безусловно, я. Это мое тело - мое идеальное тело.
Это моя одежда, сидящая на нем как нельзя лучше. Черт побери - это я. Я могу
считывать его состояние. Ледяное спокойствие, каменная уверенность. Я могу следить
за его мыслями, но у него нет мыслей, у него есть только знание. Я ли это? Лично
я больше привык к себе, как к этому ничтожеству, стоящему с открытым ртом, и
глазеющему на меня глазами, готовыми в любой момент выскочить из орбит. Я больше
не желаю этого видеть. - это было просто проконстатированным ощущением. И пока
я разбирался, кто есть кто, кто что чувствует и как выглядит, я, находившийся
в доме до меня, не сказав ни слова, отп
равился на кухню.
Я решил, что должно быть так выглядит приглашение, - у самого же меня. И я отправился
следом. Я не заметил, как преодолел расстояние. Я как бы в два шага оказался
на кухне. И вдруг до меня дошел ужас происходящего. Он - этот второй я - это
машина. Ни мыслей, ни желаний, ни состояний, лишь мертвое осознание и бытие с
металлическим привкусом. Он есть тот кем, я мечтал стать всю жизнь, правда это
было как-то по отдельности. Я никогда не видел целой картины. Дышавший чистым
холодом, у него были свои планы и свои взгляды, я же был нужен на этой земле
только потому, что этим обуславливалось его существование. Опять же, это всего
лишь мое видение ситуации. Я понятия не имею, как обстоят дела на самом деле.
Тем временем на кухне разворачивается жуткое зрелище. На столе в детской пеленке
лежит уродливая говорящая голова. Не умолкающая ни на миг, скрипучим голосом
она без устали перемалывает одну чушь за другой, одну за другой. Кажется, не
будет конца этому зеленовато-ядовитому потоку слов. Он стоит у кухонной плиты,
где в большой кастрюле только что закипела вода. Каким-то образом мне стало ясно,
что голова уже знает о предстоящей участи. Я же могу только догадываться. Хотя
нет, я тоже знаю. Не могу не знать. Он это я. Я должен знать все, что бы он не
задумал. Но в моей жизни такого никогда не было. Разум отказался что либо понимать,
а тело, вслед за ним, что либо делать. Я остолбенел. Тем временем голова из пустой
трепни уже выплавляла обвинения и угрозы. Кажется, он решил, что приготовления
закончены. Одним рывком он хватает голову за волосы двумя руками по бокам и быстрым
движением погружает ее в кипящую воду. Это и было именно тем, во что я так не
хотел верить. Здесь, на моей
кухне творится жуткий самосуд. Пусть из какого мира была эта самая уродливость,
пусть какое ужасное преступление она совершила, (если о преступлении идет речь,
у меня нет слов выразить мысль), но, не зная подробностей, я не желал принимать
в этом участия. Я сливаюсь с его сознанием, вижу рвущуюся голову в кипящей воде,
впрочем, там же находятся и его руки. В этот момент я четко осознаю, что по-другому
нельзя, что он просчитал все возможные варианты и этот выход единственный, а
еще любовь к жизни в его душе и страшное несоответствие этого чувства с тем,
что он делает. Это отбрасывает меня назад в свое тело. Голова не прекращает резать
мой слух скрипучим голосом. Он швыряет на пол кастрюлю. Разливается кипяток,
но пара нет. Я поднимаю глаза. Сквозь горящее пламя проглядывается очертание
его рук. В них голова. Так длится до тех пор, пока она не замолкает… Навсегда…
Они исчезли. Он и его спутница. Темноволосая, прекрасная молодая женщина, наблюдающая
за исполнением приговора. Я как-то не заметил ее раньше. Вернее видел боковым
зрением, она сидела на табуретке в углу, но не воспринимал, не до нее было. От
них, вероятно на память, осталась на детской пеленке безжизненная обгоревшая
голова из неизвестного мне мира. Пусто как-то стало. И что мне с ней делать?
Может закопать? Или показать кому?
Все это было для меня больше не важно. Я взглянул перед собой, кухонная комната
превратилась в дыру в сознании. Легкая грустная уютная усталость вела меня домой,
туда, где я живу сейчас. Я проснулся.
Это был сон. Это был всего лишь сон. Повторял я себе. Неодолимая тоска окутывала
мое тело. Я все еще помнил о том, что мне надо умереть. Я видел его глаза, стоящего,
встречающего меня в прихожей. Родные и спокойные. Он знал. Не мог не знать…
И, возможно, забыл бы я обо всей этой истории, и никогда о ней не вспомнил, если
б не собрались мы с друзьями, однажды в гостях у одной прелестной особы. Кухонная
обстановка способствовала оживлению памяти и воровато в мысли пробралась коварная
идея. Конечно, на столе не лежала голова. Я сымитировал движения. Даже кастрюли
не смог найти, использовал чайник. Так глупо все вышло… Воды было не много, но
и она не закипала. Мне хотелось сохранить временную продолжительность действий.
Я сжал руку в кулак, открыл крышку и поместил руку над чайником, через некоторое
время я отодвинул его в сторону одним рывком и поместил руку над огнем на безопасном
расстоянии. Все это время девушка, кстати, являющаяся единственной особью женского
пола в собравшейся компании, вела себя как-то нервно, неестественно. А когда
рука остановилась над огнем, она в один миг оказалась передо мной. У меня не
было мыслей, просто интерес. А у нее не было чувств, лишь только сдавленный крик,
доносящийся из глуби
ны тела, я бы даже сказал монотонный чистый крик тела, взятого отдельно без
души, а еще гримаса больших удивленных глаз, не напуганных, холодных расчетливых
глаз, нервно пытающихся определить, почему вдруг телу вздумалось действовать
без согласия и участия сознания. Картина была похожа на то, как глаза своей задней
частью смотрят вниз вглубь тела, или прямо себе в душу.
Вот такая вот история в чистом виде. Я не буду пытаться как-либо это прокомментировать.
Мне кажется здесь все. Хотя нет, кое-что добавлю. На самом деле, я не помню,
как проснулся. Эту часть я дорисовал. Я даже не помню, чтоб помнил этот сон,
когда-либо проснувшись утром. Однажды он просто всплыл в моей памяти, и я сказал
себе: "Елки-моталки, как я мог забыть об этом сне". И даже после этого я не смог
восстановить его хронологически. Казалось, это было недавно, три-четыре дня назад.
Но я понятия не имел, куда поместить эту ночь. За период в неделю до этого дня
я не помнил ни одного сна. Получалось, что эта ночь могла быть где угодно. Эксперимент
на кухне был несколько позже, а событие, которое я по праву называю своим первым
магическим опытом, только через полгода.
Но и сейчас я предпочитаю говорить о встрече с двойником, или кем бы там он ни
был, как о сне. Много неясностей. Следовательно - безкатегоричность. Во избежание
фанатичности, которая является пропастью на пути знания к самому знанию, для
меня этого довода больше чем достаточно.
Так вот оно.
Поступило предложение ввести больше практики. Пожалуйста. Домашнее задание. Попытайтесь,
как можно точнее, описать какую либо из практикуемых вами практик, только не
по книжке, самостоятельно. Для чего она нужна, как вы ее понимаете. Что удалось
про нее выяснить практически. Чтобы труд не остался непризнанным и забытым, результаты
можно прислать мне.
<Kalhant> mailto:kalhant@kp.km.ua
Второе Внимание
_________________
Павел Яковлев pavelp@wayw.ru