Гвардейцы шариата
Я не ожидал, что все произойдет так просто. В дни, когда Москва гудела после
показа по телевидению чеченских публичных казней, я сказал знакомым
чеченцам,
что хотел бы встретиться и поговорить с одним из тех, кто приводил в
исполнение приговоры шариатского суда. И вот передо мной этот человек -
палач. Ему
лет тридцать. Одет в недорогой костюм, взгляд спокойный, никакой
конспирации. Говорит тихо и русским владеет в совершенстве.
- Почему ты согласился на встречу? - спросил я его.
- А почему я должен был не соглашаться? Наоборот, для меня это возможность
сказать то, что позволит вам по-иному взглянуть на нашу жизнь. На наше
правосудие.
- Неужели ты для этого специально приехал из Чечни?
- Нет, конечно. Приехал я для приведения приговора в исполнение. Мне
передали твою просьбу.
- Позволь, ты приехал исполнять решение шариатского суда в Россию?
- Да. Шариат допускает такое. Но осужденный, разумеется - чеченец.
- Это смертный приговор?
- Смертный. В России живет - теперь уже жил - убийца двух женщин. Впрочем,
наши люди приезжают в Россию исполнять любые приговоры. Например, наказание
палками.
Их берут с собой из Чечни, потому что шариат точно регламентирует их
размеры. Шариат точен во всем, процесс казни или наказания расписан во всех
подробностях.
Вплоть до размеров камней и до того, какой жесткости должна быть плеть. Даже
сила удара и та определена... Например: бей так, чтобы не были видны твои
подмышки.
- А как же российские правоохранительные органы? Ведь вы посягнули на их,
так сказать, епархию.
- Смешно и глупо рассчитывать, что ваша милиция,, прокуратура и суд добьются
справедливости. Если они вас устраивают, так и живите с ними. Вот вы
говорите,
что правосудие по законам шариата - незаконно, недопустимо, жестоко и так
далее. Скажи мне, пожалуйста, а российское правосудие лучше? Между тем, плох
суд шариата или хорош, но в нем есть логика. И она не меняется в зависимости
от того, кому в данный момент принадлежит гражданская и военная власть. Под
суд шариата с одинаковой легкостью может попасть простой крестьянин и
полевой, вооруженный до зубов командир из самых крутых, хотя бы тот же
Басаев. Я
бы хотел посмотреть, как вы, русские, потянули бы в суд, да еще попробовали
бы вынести приговор Грачеву. У вас любой мафиози мнит себя выше генерального
прокурора. А вот недавно шариатские гвардейцы наведались в ваши края, чтобы
наказать одного чеченского мафиози, на которого нажаловались родственники:
он вел недостойный мусульманина образ жизни. Как миленький, получил сорок
палок.
- Прости, что это за шариатские гвардейцы?
- Поскольку в Советском Союзе Бога "не было", то не было и шариатского суда.
А кровная месть, по законам которой у нас разбирались многие конфликты, - не
шариат. Вообще, кровная месть - это наше проклятие. Совершенно бессмысленно
гибнут мужчины, многие в самом расцвете сил. А чеченцев и без того мало. И
вот сначала противостояние, а потом война с Россией. На учете каждый
мужчина. Потому что каждый мужчина -воин. От него требовалось одно: вести
джихад.
То есть воевать с Россией, защищать родину и свой народ. А Дудаев уже
провозгласил Ичкерию мусульманским государством. Тогда, во время войны, в
каждом
отряде находились своего рода шариатские наблюдатели. Гвардейцы же в
основном появились после войны, когда пришло время спокойно регламентировать
нашу
жизнь. Их всего две тысячи. Средний возраст 25-27 лет. Многие из них во
время войны ходили в смертниках, то есть получили благословение на то, чтобы
пожертвовать
жизнью. Мальчиками они проходили обучение в открывшихся при мечетях
медресе - религиозных школах. Вся наша жизнь -строгое следование Корану. Мы
соблюдаем
все посты. В принципе, мы себе не принадлежим: каждую минуту мы должны быть
готовы исполнить приговор шариатского суда. Многие из нас девственники, и
все
не поддерживаем отношений с женщинами. Юноша, вступающий в гвардию, не
должен курить. Более того, он вообще не имел права прикоснуться к табаку. Об
алкоголе
и наркотиках говорить не приходится. Единственное отступление от догм -
занятия спортом. Это поощряется. В случае смерти гвардейца его родителям
полагаются
немалые льготы. Служить тяжело. Но это считается высшей честью. После службы
жизнь гвардейца становится, конечно, более светской. Но, если пользоваться
принятыми у вас определениями, гвардейцы продолжают быть элитой
мусульманского общества. Важно, что шариатские гвардейцы и судьи действуют
именем Аллаха
и от Аллаха, они должны быть чисты перед ним. Теперь скажи, чисты ли ваши
судьи, следователи, милиционеры перед своим Богом? Или хотя бы перед своей
совестью?
- Спустимся, однако, на землю. Как бы то ни было, но чеченцы, как и все мы,
далеки от идеала. И водочку попивают. И предаются блуду. И воруют. Да не
только
у русских - у своих соплеменников тоже.
- Насчет водочки.,. Во время войны шариатские наблюдатели строго следили,
чтобы водку продавали только федералам.
- Война войной, но я знаю немалое количество чеченцев, которые не откажутся
от стаканчика. И в этом я не вижу ничего особенного. Неужели шариатский суд
и шариатские гвардейцы в состоянии добраться до каждого вашего пьянчужки? И
строго наказать его? Зачем вообще наказывать?
- Это не обсуждается. Как говорится, Аллаху лучше известно, за что
наказывать правоверного, за что не наказывать. В вашем представлении
шариатский суд -сплошное
средневековье. Однако с самого его возникновения судьи неукоснительно
соблюдали презумпцию невиновности. Насколько я знаю, в ваших законах она
появилась
совсем недавно. А в мусульманском мире с давних времен человек, предстающий
перед судом шариата, не преступник, пока не будет доказано обратное. С тем
же пьянством... Допустим, я не в ладах с соседом. И он знает, что я не
прочь, как ты говоришь, опрокинуть стаканчик. Вот он, думая, что я в данный
момент
пьян, зовет шариатскую гвардию. И та заходит ко мне в дом. Не пустить ее я
не имею права. Гвардейцы вместе с собой приводят в мой дом и доносчика. И
видят:
я трезв. Мне приносят извинения. А соседа немедленно подвергают наказанию.
Точно такому же, какому подвергся бы я, если бы меня застали пьяным, -сорок
палок. В шариатском суде доказательства получают с помощью свидетелей. И
если выяснится, что свидетель врет, то чаще всего его наказывают, как будто
бы
это он совершил преступление, о котором идет речь. Но коли я окажусь пьяным,
то, делать нечего, надо смириться с судьбой.
- Сорок палок. Так ведь можно если не убить, то покалечить...
- Да ведь я сказал, что шариат все регламентирует, даже силу удара, даже те
места, по которым человека нельзя бить, даже одежду, в которой он должен
быть
одет в момент наказания. Не могу сказать, что сорок палок - удовольствие, но
никакого серьезного телесного ущерба человек не получает. Разве что синяки.
Это не столько мучительное наказание, сколько позорящее. Да и те, кто
наказывает, все прекрасно понимают.
- А за прелюбодеяние какое назначается наказание?
- Более серьезное. Сто палок. Но и в этом случае с человеком ничего
страшного не происходит... Только позора больше. Куда хуже приходится
человеку, уличенному
в воровстве. В первый раз ему отсекают пальцы на руке. Во второй раз
отсекают кисть или отрезают ухо. Но после войны, на которой было покалечено
немало
людей, пальцы и кисти ворам а Чечне не рубят. Чтобы не возникла путаница,
чтобы честных людей, потерявших пальцы и кисти на войне, не считали ворами.
И
наоборот. А вот если у человека нет уха или даже двух ушей, то тут с ним все
ясно. Эти безухие из Чечни бегут в Россию. В Чечне к ним никто и не
подойдет.
- Но вот смертная казнь...
- Это вопрос куда более сложный. Не думай, что у нас по поводу смертной
казни не было споров. Но за что казнят в Чечне? За все то, за что казнили и
в России.
К тому же мы - маленькая страна. Нету нас возможности иметь много тюрем. Не
можем мы организовать пожизненное заключение. Во время войны казнили
предателей.
По НТВ в то время показали расстрел председателя-старика. В России
возмущались: негуманно ставить старого человека к стенке. Но нам надо было
выиграть
войну. И мы ее выиграли. В какой-то степени и. благодаря жестокости. На то и
война. Казнили мы российских летчиков и контрактников. Летчики сбрасывали
бомбы, под которыми гибли женщины, старики, дети. И летчики знали о том, что
их вылеты несут смерть прежде всего мирному населению.
Контрактники хотели на войне заработать деньги. Им рубили головы. Они были
недостойны пули - они каратели. Я не спорю: это страшная казнь. Но не
страшнее
всего того, что происходило в Ичкерии. Палачу предписывалось отрубать голову
одним ударом. Если ему это не удавалось, палач сразу после казни получал
шестьдесят
палок. Я не знаю, сколько было таких казней. Но с 1993 года в Чечне было
приведено в исполнение более трехсот смертных приговоров в отношении самих
чеченцев.
И еще около ста человек ждут смерти.
- Но почему вы перешли к публичным казням? Ведь это и впрямь средневековье.
- По-настоящему публичными эти казни сделало российское телевидение. Мы не
просили транслировать их на всю страну и мир. Мне кажется, что, не случись
такой
трансляции, никто бы в Москве не пошевелился. Тем более, что публичность
казни для нас, чеченцев, имеет совсем другое значение, другой смысл.
Расскажу
одну историю. В одном из аулов трое совершили акт мужеложства - якобы
изнасиловали одного человека, Родственники потерпевшего немедленно объявили
кровную
месть и принялись отстреливать родичей тех троих. Последние не преминули
ответить тем же. Началось взаимное истребление. И это во время войны, когда
нужен
каждый мужчина. В этот конфликт вмешался шариатский суд. Провели следствие.
Выяснили, что пострадавший, мягко говоря, страдал "голубизной". Никакого
насилия
над ним не было. Получалось, что вина в этом преступлении распределяется
поровну. Гвардейцы окружили дома кровников. И потом расстреляли по одному
мужчине
от каждого рода. И кровная месть прекратилась. А ведь она должна идти до тех
пор, пока в семьях жив хотя бы один мужчина. Тем самым были спасены
остальные
мужчины этих родов. Публичность смертной казни как раз и призвана показать:
преступник понес кару, и покарал его Аллах - он дал человеку жизнь, он ее и
отнял. А раз так, то ни о какой кровной мести не может быть и речи. К тому
же вина преступников каждый раз доказывается.
- А что ты сам испытываешь, когда приводишь приговор в исполнение?
- Ничего, что помешало бы мне быть слугой закона. Я искореняю зло. И я
верующий человек. Это вы, русские, стесняетесь такой работы. Все хотите за
что-нибудь
спрятаться. А зачем прятаться мне? Что я еще должен чувствовать... Ну,
хорошо. Скажу, что это примерно то же самое, когда стреляешь в бешеную
собаку. Она
уже погубила нескольких людей. Накопившаяся в ней зараза может заставить ее
погубить и других. Так кого жалеть? Бешеную собаку или тех, кого она может
убить?
- Даже если эта бешеная собака женщина или ребенок?
- А что от этого меняется? Законы, установленные Аллахом, установлены для
всех. Никто не может нарушать их безнаказанно...
Автор: А.Иванов
Источник: "Интересная газета. Тайны истории" No9 2011 г.
