Здравствуйте, Дорогия Друзья! в эфире ЧИТАЕМ ВМЕСТЕ. ВЫПУСК 505
Пенни Джордан. Суровый урок(9/10)
Тотчас же Сара откликнулась: Нетнет, конечно же, нет. Сама того не замечая, она тянулась к нему; его голова оказалась совсем рядом, и, хотя внутренний голос твердил ей, что не нужно этого делать, сострадание и жалость взяли свое, она погладила его по волосам,утешая и успокаивая. Ох, Сара, если с ним чтонибудь случится... Она вдруг испуганно застыла: его следующее движение разбило вдребезгиее
прежнее представление о нем. Неуклюже подняв руки, он крепко обнял ееи спрятал голову у нее на груди. Грей... Ее голос дрогнул. Она хотела высвободиться из егообъятий, но Грей только крепче прижал ее к себе, тело его дрожало отсдерживаемых рыданий, и Сара поняла, что вырваться будет очень трудно... ГЛАВА 8 Почувствовав ее намерение. Грей, не поднимая головы, прижался
к нейеще теснее; горячее дыхание и исходящее от его тела тепло проникалисквозь тонкую ткань блузки, заставляя Сару трепетать от желания. Он глухо произнес: Нет, Сара, нет. Не уходите, обнимите меня. А затем, когда она замерла, каждой клеточкой своего тела ощущая его близость, он хрипло прошептал: О Господи, я не понимаю, что со мной происходит, Я думаю о васдень и ночь, вы об этом знаете? Вы мне снитесь, я просыпаюсь
в отчаянии,я представляю себя... Боже, как мне вас недостает! Я... Он вдруг замолчал, осознав, что говорит, и, медленно подняв голову,отвернулся от нее и сказал голосом, полным отвращения к себе: Даже сейчас, когда мне следовало бы думать о Робби, я все еще мечтаю о вас... Это шок, проговорила Сара. Так иногда бывает, люди ведут себянеразумно... Она замолчала, опустив глаза, и обнаружила, что
несколько пуговиц наблузке расстегнулись и видна грудь. Дрожащей рукой она хотела застегнуть их, и этот жест привлек вниманиеГрея. Она оцепенела, заметив, что он смотрит на нее; дыхание рвалось изее груди, выдавая волнение. Точно управляемая какойто неслышной командой, рука, извечным стыдливым жестом прикрывавшая грудь, опустилась, сердце бешено стучало. Онаощущала его желание, все другие чувства были, как в параличе, окутаныгипнотической
дымкой, дремотой, наполненной яркими красками, рожденнымиее женской уверенностью, что она ему нужна, желанна, притягательна. Ее способность рассуждать или сомневаться исчезла под напором могучейуверенности: все преграды между ними снесены, сейчас они равны; Грейсбросил с себя броню, которой защищал свое "я", и она увидела под нейживого, страдающего, легкоранимого человека. Они уже не были врагами, обоих роднила боязнь за Робби. И,
повинуясьсвоей натуре приходить на помощь любому страдающему человеку, Саране оттолкнула Грея, не отвергла его. Она не учла только, что ее собственное желание окажется столь жепронзительным и нестерпимым, как и его. Это желание смягчалось ее природной сдержанностью, застенчивостью и очень небольшим юношеским опытом. И вот сейчас, в эту минуту, когда Грей сжимал ее в своих объятиях,шепча ее имя,
его дыхание ласкало кожу на ее груди, он расстегивал неловкими пальцами пуговицы на блузке, ее захлестнула волна бешеногопервобытного желания, настолько сильного, что у нее захватило дух. Онавскрикнула от нетерпения: скорее сорвать одежду с себя и с него, прижаться всем телом к нему. Она крепко сжала губы, ощущая, что руки у негодрожат, когда он стягивал с нее блузку. До нее донесся резкий запах разгоряченной плоти, и она лихорадочно начала снимать
с Грея рубашку, легкоприкасаясь к нему руками. Это еще усилило жар, который наполнял ее, иона услышала свой отчаянный стон. Прильнувшее к ней тело Грея напряглось. Горячее дыхание заставляло еетрепетать, ей хотелось сбросить с себя все, чтобы не только его руки, нои губы могли уменьшить ту мучительную боль, которая все нарастала в ней. Ты хочешь этого? услышала она его голос, который требовательноповторил: Ты этого хочешь,
Сара? Чтобы мы принадлежали друг другу? Она не могла вымолвить ни слова, ее била дрожь. Но то, как ее телооткликнулось на его слова и движения, на жар и запах, исходившие от него, было красноречивее всяких слов. Совершенно несвойственным ей движением, которого она в нормальных условиях и вообразитьто не могла, Сара теснее прижалась к нему, соблазняяего, и зажмурила глаза ее грудь была прикрыта только тонким кружевнымбюстгальтером, блузка расстегнута.
Она жадно гладила его, пальцы ее дрожали. Сара не представляла, как действуют на него ее прикосновения, покаон со стоном не произнес ее имя. Он прижал ее к себе; горячие и влажныегубы скользили по шее, руки ласкали грудь, сначала осторожно, словно онбоялся сделать больно и испугать ее. Затем, когда она прильнула к нему,полная желания, он расстегнул бюстгальтер, и руки его заскользили по еегруди. Прикосновение его кожи к ее нежному телу несло с собой столькочувственного
восторга, что она не могла сдержаться: она вцепилась рукамив его плечи, постанывая от упоения, изнывая от желания, и губы его коснулись ее сосков. Сара услышала, как он чтото пробормотал, и подумала, что его, должнобыть, удивила страсть, с которой она ответила на его призыв. Она постаралась умерить дрожь и овладеть собой, но он опрокинул ее на спину, иона почувствовала тяжесть его тела, тепло и упругость. Жаркими поцелуямион осыпал ее шею, плечи, грудь...
Казалось, Грей разделял нестерпимое желание, сжигавшее ее. Онприльнул ртом к ее затвердевшим соскам. Боль, которую она ощутила, заставила ее выгнуться ему навстречу, все тело затрепетало от неистовоговосторга, который вылился в резкий пронзительный крик. Она впиваласьпальцами в его руки, плечи, спину, вся она превратилась в комок боли ижелания. Она и не представляла себе, что может
испытывать нечто подобное такую страсть, желание, столь сильное, что все окружающее перестало длянее существовать, все сосредоточилось в одной точке ее тела, которой касались его губы, наполняя ее ощущением мучительного восторга. Грей чтото шептал ей, слова его тонули в волнах желания, которые вызывали прикосновения его губ, мягкими движениями он старался успокоитьее. Он шептал, что теряет голову, не может больше бороться с собой, желает ее больше жизни.
Сара пыталась ответить на эти бессвязные слова,сказать, что она испытывает то же самое, что боль ее тела так нестерпима, что, если он не поможет ей, эта боль ее убьет. Она почувствовала, как он расстегивает юбку, помогает ей расстегнутьджинсы и, не в силах больше ждать, стягивает их трясущимися руками, аона жадно разглядывает его тело тело настоящего мужчины. Сердце ее забилось как сумасшедшее, все смешалось в страстном порыве.
Казалось, все происходящее есть некий ритуал умиротворения голодных ижестоких сил... принесения себя в жертву. Раздев ее донага, Грей молчана нее смотрел. До этого момента ее тело принадлежало только ей самой, было неприкосновенно, но в нем не было ничего чувственного, эротического, а теперь... Ей казалось или на самом деле кожа ее приобрела блеск и мягкость?Разве ее тело всегда знало, как стать притягательным: изгибаться и двигаться,
заставляя мужчину содрогаться и стонать и дрожащей рукой гладитьего? Рука его властно обхватила ее талию, скользнула вниз и застыла, аона сама подалась навстречу ей, как бы приглашая в самую глубину. Он неотрывно смотрел на нее, его глаза замечали малейшее ее движениеи сверкали в ответ. Ей было мало этих прикосновений к самым интимнымместам ее тела, и Грей понял: она хочет, чтобы он наконец овладел ею. В какойто момент Грей остановился,
боясь сделать ей больно. Но Сара,как всякая женщина, хорошо знала свое тело, его желания и возможности;она подалась навстречу Грею, крепко прижалась к нему и ощутила, как онзадрожал, не сдерживаясь более. Это было какоето первобытное, страстное проникновение друг в друга,сплав тоски, страха, желания, нараставших с такой скоростью и закончившихся таким могучим взрывом, что Сара не в состоянии была пошевельнуться,
тело ее безвольно обмякло, горячие слезы удовлетворения покатились по щекам. У нее даже не было сил их вытереть, и они скатывалисьна подушку. Грей отодвинулся от нее и осторожно стер слезы губами. Эта неожиданная нежность так противоречила его обычной грубости, чтоу Сары защемило сердце. Находясь в его объятиях, она ни о чем не думала.Но момент этот прошел, и она возвращалась на землю, с ужасом спрашиваясебя: что же случилось?.. Ей захотелось отодвинуться,
прикрыть себя,убежать куданибудь и умереть там, но у нее не было на это сил, да иГрей все еще обнимал ее. Она закрыла глаза, всей душой желая, чтобы он не заметил ее состояния. Не было нужды спрашивать, что толкнуло его на этот порыв. Секс,только секс возможность таким образом снять напряжение, вызванное исчезновением Робби. Это была обычная реакция мужчины на стрессовую ситуацию ведь
бывает, что муж и жена, ожидающие развода, обнаруживают острое влечение друг к другу, хотя все их чувства давно уже притупились исексуальные отношения между ними кончились. Грей продолжал сжимать сев объятиях, лаская ее; и она опять затрепетала, все мысли вылетели из головы. Губы его как бы изучали черты ее лица, большой палец легкими прикосновениями исследовал линию ее рта, кончик языка скользил по линиям ее уха; от этих прикосновений токи разливались по телу, возбуждая
ее с новой силой. На этот раз ласки Грея были нарочито замедленными и осознанными,страсть его, столь же сильная, была менее настойчивой, менее стремительной и там, где раньше было ненасытное желание, на этот раз казаласьокутанной в мягкую пелену чувственности, все глубже и глубже погружаяСару в бездну блаженства. Это ощущение все усиливалось; от прикосновенийГрея тело ее наливалось жаром, желание с каждой минутой становилось
всеострее; ей так хотелось наступления минуты физической близости финалавсего. Она почувствовала, как его губы проникли в ее сокровенную плоть, кончик языка коснулся самого деликатного и чувственного места, и она совершенно перестала владеть собой, умоляя Грея поторопиться. Наконец онаощутила его внутри себя, и, когда их тела слились воедино, он со стономпроизнес ее имя. Позднее, погружаясь в сон, которому не было сил сопротивляться,
онапочувствовала, что Грей отодвигается от нее, ей хотелось удержать его,попросить не покидать ее, но она не могла произнести ни слова. Ее разбудил телефонный звонок, она произнесла "Робби" и села в постели; все тело ее болело. Ей хотелось броситься к телефону, чтобы узнатьновости, но ее удержала нагота. Сара быстро натянула на себя юбку сблузкой примет душ и переоденется потом, сейчас все ее мысли были заняты Робби. Она чувствовала
себя страшно виноватой: как она могла заниматься любовью в такой момент! Не стоило утешать себя тем, что люди, находящиеся в экстремальных ситуациях, ведут себя довольно странно. Греятакое объяснение, повидимому, устроит, но она не собирается обманыватьсебя. Она любила Грея и хотела этой близости, но никогда не подозревала,что будет вести себя таким чудовищным образом, она же знала, что Грейее совершенно не любит. Она похолодела от отвращения к себе. Желал
ли он ее, или ему нужнобыло просто разрядиться, неважно с кем" Она почувствовала дурноту. Почему она не подумала об этом раньше, неубедила себя, дождалась, пока стало поздно? Она сваляла дурака, поступилась своими принципами, своей верой, вела себя как распутная женщина,для которой секс чисто физическая потребность, а не то, что идет рукаоб руку с чувством и разумом обоих. Значит, их с Греем ничто не связывало?
Чего же она хочет? Ищет оправдания тому, чему оправдания нет? Онасодрогнулась: любовники, один из которых откровенно терпеть не мог другого, а тот, другой, тайно любил первого. Звук резко опущенной на рычаг трубки вернул ее мысли к Робби. Поспешно выйдя на площадку, она увидела, что Грей стоит в холле. Он взглянулна нее, когда она спускалась по лестнице, и отвернулся, как будто вид еебыл ему неприятен. Сара замерла на месте, борясь с трусливым
желаниемзарыдать и уползти куданибудь подальше. Но затем напомнила себе: он виноват в случившемся никак не меньше, чем она, и, гордо подняв голову,спросила кратко: Есть новости? Не гладя на нее, он покачал головой. Еще нет. Полицейские хотели узнать, не вернулся ли он. Очевидно,никто его не видел, и они думают, что, может быть, он отправился в Лондон. О Боже! Он ведь такой маленький, беспомощный...
Внезапно он повернул к ней голову и пристально на нее посмотрел. А то, что произошло... я просто не знаю, что сказать, только... Ничего не нужно говорить, решительно перебила его Сара. Он хочетсказать, что это не должно было произойти, не хотел, чтобы все произошло. Лучше бы он написал в небе десятиаршинными буквами для всеобщегообозрения, что она ему просто не нужна. Мы оба вели себя странно, сказала
она через силу, она не хотела показывать свою боль и отчаяние пусть не думает, что у нее нет гордости. Она не позволит ему объяснятьей, что все случившееся пустяки, ничего не значащие пустяки. Пусть онасолжет, но сделает так, чтобы он поверил: она тоже не придает этому эпизоду никакого значения. Я думаю, иногда люди ведут себя очень страннов сложных обстоятельствах. Лучше нам забыть все. В конце концов, когдаРобби найдется, нам не будет нужды видеться, не так ли?
Да, я полагаю, не будет, согласился Грей, если только... Изамолчал, не отводя от нее взгляда, ожидая, что же она скажет. Она непонимала, каких именно слов он от нее ждет, и он добавил резко: Есливозникнут какиелибо осложнения, тогда дайте мне, пожалуйста, знать, я неухожу от ответственности. Какиелибо осложнения? Сара широко раскрыла глаза, поняв, что онимеет в виду. Она совершенно не думала о возможных
последствиях, отдаваясь ему. Ей стало дурно при мысли, что это не исключено, и она ухватилась за перила, чтобы не упасть. Ребенок! Но этого не может быть! Не так скоро и не так, совсем нетак. Нежданный, нежеланный. Что происходит? спрашивала она себя. Онане такая идиотка, чтобы не знать, что это легко может случиться, дляэтого много ли надо. Внутри у нее чтото сжалось и замерло, когда она подумала,
что придругих обстоятельствах она была бы счастлива. Иметь ребенка от Грея! Ребенок, зачатый в такие драматические часы, имел бы для нее огромное значение, но только при условии, что Грей испытывал к ней те же чувства,что и она: любил, нуждался в ней, желал ее. А вот этогото, к сожалению,и не было. Она ответила ему с несвойственными ей резкостью и жестокостью: Ну, будем надеяться, что этого не случится. В конце концов, вы неочень хотели
и рождения Робби, не так ли? Это неправда. Лицо у него застыло. О, я знаю: именно так вы иРобби считаете и, наверное, многие так думают, но это неправда. Онгорько рассмеялся. Робби вообще бы не родился, если бы решение оставалось за его матерью. Она хотела избавиться от него. Мне пришлось подкупить ее, чтобы она оставила ребенка. Ирония судьбы: если бы я не обещалей денег и не согласился на развод, она бы сделала аборт.
Но как толькоон родился, как только она поняла, какую власть приобрела надо мной, онаотказалась от обещания отдать мне Робби. Она никогда и не хотела иметьот меня ребенка, я не верю, что она и Робби любила. Ей не хотелось, чтобы он жил с ней, мальчика воспитывала бабушка. В его голосе было столько горечи, что Сара забыла свою боль, поняв,что он говорит чистейшую правду. Но вы говорите так, словно ее ненавидите. Она поежилась, точно ответра.
Вы же, должно быть, любили ее, вы любили друг Друга? Должно быть. Губы его дрогнули. Мы желали друг друга, но оченьскоро обнаружили, что страсть не может заменить любовь. А когда мы этопоняли, было уже поздно. Робби был уже в пути, а мы женаты. Господи,но где же он? Мука, прозвучавшая в этих словах, заставила ее сделать шаг к нему: ейснова захотелось утешить его, разделить с ним его горе. Но она попятилась, вспомнив,
к чему подобное желание привело и что вовсе не от нее онждет помощи и утешения. Ей нужно было чтото предпринять, а не ждать, сидя здесь без дела,предоставив другим искать мальчика. Но если ожидание было мучительно длянее, во сколько же раз нестерпимее оно было для Грея, человека, привыкшего командовать и нести за все ответственность? Когда раздался звонок, они замерли и молча смотрели на телефон, не всилах пошевелиться. Грей рванулся первым, хватая
трубку. В тишине, возникшей, пока он слушал, что ему говорили на другом концепровода, Сара вся сжалась от напряжения и страха. Казалось, прошла целая жизнь, пока он не произнес хмуро: Дада, я понимаю. Большое спасибо. Он так медленно опускал трубку, что ее охватила нервная дрожь. Еголицо, когда он повернулся к ней, было абсолютно непроницаемо, в глазах пустота. Сердце ее рухнуло вниз, как сорвавшийся лифт,
во рту пересохло, онаоблизала губы и спросила хриплым голосом: Робби... они... Они нашли его. Казалось, голос его, такой усталый, потрясенный, прозвучал гдетовнутри ее мозга, и ее затопила волна сочувствия. Она зашаталась, лицо исказилось от волнения. Обернувшись и увидев ее лицо. Грей вскрикнул и бросился к ней. Сжавее плечи, он произнес резко: Сара,
все в порядке. С Робби все в порядке. Он в безопасности издоров... Они нашли его в старой заброшенной хижине, где он спрятался.Только он сказал... он сказал в полиции, что не хочет идти домой. Онипопросили меня приехать к ним. Я подумал... я понимаю, это уже слишкомпосле всего, что случилось... но, может быть, вы поехали бы со мной? Сара молчала, только кивнула в ответ. Она все еще не могла поверить вто, что с Робби все в порядке,
что все кончилось. Они бегом бросились к машине. Внешне Грей вполне владел собой, но Сара уже умела распознавать его чувства и была уверена, что внутри у неговсе дрожит от волнения, так же как и у нее. Как же она была несправедлива к нему, когда сказала, что Робби ему ненужен, она ведь уже давно догадывалась, как много значит для него сын.Как она могла так его обидеть, пусть даже защищая себя! Когда они приехали в полицейский участок, их тотчас
же провели в небольшую комнату, где инспектор разговаривала с Робби, таким испуганным иусталым. Увидев Сару, он тотчас кинулся к ней. Она наклонилась к нему,прижала его к себе, гладя по голове, а слезы жгли ей глаза, слезы радости. Она крепко обнимала его худенькое тело. В другом конце комнаты Грей разговаривал с детективом, который велпоиски Робби. Они говорили тихо, но до Сары доносились их слова. Детектив спрашивал чтото о ссоре, о поведении Робби.
Но Робби так горькоплакал, что толком она ничего не расслышала. Только после того, как Робби успокоился и его уложили в постель, Сараоставила его и стала выспрашивать у Грея подробности случившегося. Очевидно, Робби подслушал наш разговор в тот вечер, когда я вернулся поздно, ответил он. Тогда он решил быть только с вами и, пока ябыл занят работой, впопыхах оделся и выбежал из дома. Он сбился с пути втемноте и очень испугался. Случайно
он наткнулся на заброшенную хижину,вошел туда и заснул. Мне верилось, что у нас с ним налаживаются отношения и он уже перестает меня бояться. В его словах слышалось столькогоречи, что Саре хотелось раскрыть ему свои объятия так же, как онараскрывала их перед его сыном, так же гладить и утешать его. Сейчас онибыли похожи друг на друга отец и сын, оба такие беззащитные. До нее донеслись слова Грея:
Так больше не может продолжаться. Я надеялся, что Робби постепеннопризнает во мне отца, но теперь... Теперь я понял... ему больше нужнывы, чем я. Но он же такой маленький, заметила она. И не забывайте, что онсовсем не привык к мужчинам, ведь его окружали и воспитывали женщины. А его мать с первых дней жизни учила его бояться и ненавидеть меня,да и я вел себя не лучше, не так ли? Я боялся давить на него, угнетатьсвоей
любовью, мне приходилось сдерживаться, в надежде, что он в концеконцов полюбит меня, а вместо этого... Ему нужно время, чтобы приспособиться к вам, привыкнуть, старалась успокоить его Сара. Неужели? Грей криво усмехнулся. Мне кажется, мы оба знаем, чтоэто не так. "Дайте мне дитя, пока ему нет еще семи" не так ли говорилИисус Христос? Он опять усмехнулся. Мне не удастся ликвидироватьзло,
которое причинила ему мать. Робби никогда понастоящему... Он,замолчав, покачал головой. Сара мягко заметила: Мне кажется, вы ошибаетесь, я уверена, он любит вас, но он еще мали не все понимает. Помните, он считает, что вы его не любите. Не люблю его? повторил Грей сухо. Да, черт возьми, он же мойсын. К сожалению, не все родители любят своих детей, грустно заметилаСара,
ваша жена... его мать... Дайте ему понять, что любите его, посоветовала она. А вы только удаляетесь от него. Грей затряс головой, едва дослушав ее до конца, и заявил нетерпеливо: Я ведь вам уже сказал: ему не нужна моя любовь. Знаете, что он сказал полицейским, когда они его нашли? Что он меня ненавидит и хочет бытьтолько с вами. Он не захотел со мной оставаться, потому что я вас уволил. Он сказал им, что лучше бы умер я, а не его мать.
Горло у Сары сжалось, и голос ее звучал глухо, когда она ответила: Но он еще мало что понимает, и в этом все дело. А привязался он комне именно потому, что я женщина, а женщины легче раскрывают своичувства, они не так сдержанны, как мужчины. Разве? Под его взглядом она вспыхнула, вспомнив, как была откровенна с нимсовсем недавно, она и не представляла, что способна на такую эротику
ичувственность. Сара передернула плечами, отчаянно стараясь избавиться отэтих воспоминаний, выбросить их из головы, забыть напрочь. Я, пожалуй, поднимусь наверх, посмотрю, как там Робби, сказалаона дрогнувшим голосом, сознавая, что использует Робби как предлог уйтиот Грея, и, судя по его взгляду, он это прекрасно понял.
