В разное время я написал несколько рассказов, которые не выкладывал на наш сайт, считая их длинными и, в общем, невеселыми. Однако, после дискуссии в форуме "Врачи-убийцы", счел возможным все-таки предложить один из них вашему вниманию - КБ

СЛУЧАЙ НА ПУСТОЙ ДОРОГЕ

Проехали Тулу.
Небо на востоке начало светлеть, и стена дремучего леса, подступившего к дороге, на глазах стала распадаться на неожиданно жидкие деревья и кусты полосы снегозадержания. В предутреннем сумраке редкие встречные машины шли с дальним светом, от которого у близорукого старлея уже давно саднило под веками.
Батальон связи и РТО возвращался с учений. Тяжелая техника ушла по железной дороге, а подвижную группу, чтобы потренировать водителей, отправили в Кубинку своим ходом.
Ведущим в колонне шел новенький «Урал». Дизель, в который еще не ступала нога военного водителя, сдержанно порыкивал, как бы не замечая тяжеленного кунга с аппаратурой и электростанции, которую он тащил на прицепе. В кабине, привалясь к правой дверце, дремал ротный, а между ним и водителем, держа карту на коленях, боролся со сном старлей. Ротный недавно перевелся из Польши, подмосковных дорог не знал, поэтому взял в свою машину москвича-старлея. В кабине приятно пахло новым автомобилем - кожей, свежей краской и еще чем-то неуловимым, но очень уютным. Втроем в кабине было тесновато, и старлей сидел боком, чтобы не мешать водителю переключать скорости.
Учения прошли удачно: полк отлетал хорошо, станции не ломались, все были живы и относительно здоровы. Оставалось только без приключений доехать до гарнизона.
Старлей осторожно, чтобы не разбудить ротного, полез за термосом. Во рту осела горькая, несмываемая копоть от множества выкуренных натощак сигарет и спиртового перегара - обычный вкус воинской службы... Потягивая осторожно, чтобы не облиться, остывший чай, старлей представлял, как они загонят технику в автопарк, а потом он мимо вещевого склада и спортгородка, не спеша, оттягивая предстоящее удовольствие, пойдет в общагу. А потом будет горячий душ, и полстакана водки, и пиво, и горячая еда на чистой тарелке, и законные сутки отдыха. А следующим утром можно будет спокойно пить кофе и слушать, как бранятся на ветках воробьи, не нарушая тишины зимнего, солнечного утра.
Старлей покосился на ротного - в свете фар встречных машин его лицо казалось совсем старым и больным. «Неудивительно, - подумал старлей, - ему на учениях досталось, пожалуй, больше других, вот и вымотался, да и сердце у него, похоже, прихватывает, пару раз видел, как он за грудь держался».
Колонна медленно втягивалась за поворот, и вдруг старлей далеко впереди увидел какого-то человека, который махал светящимся жезлом, требуя остановиться.
- Товарищ майор, - тихонько позвал старлей, - впереди кто-то дубиной машет, мент, вроде...
Ротный мгновенно проснулся, посмотрел на дорогу и нахмурился.
- Останавливай колонну! - приказал он водителю, да смотри, не тормози резко, посигналь габаритами!
Колонна начала замедлять ход, прижимаясь к обочине. Ротный молча достал из кармана бушлата пистолет, дослал патрон в патронник и положил его на колени так, чтобы с подножки машины его не было видно.
Обычно военные колонны милиция не останавливала, а тут - ночью, на пустой дороге, человек, вроде в милицейской форме - в темноте толком не разглядеть - требует остановиться! Подозрительно... «Может, - подумал старлей, - учения продолжаются, и сейчас нас будет захватывать какой-нибудь спецназ?» О таких учениях он слышал, и озабоченно спросил у ротного:
- Товарищ майор, может, это десантура на нас тренироваться будет? Как бы не пострелять друг друга, у караула-то патроны боевые...
- Разберемся сейчас - хмуро ответил ротный, - похоже, обычный мент... И чего не спится?
Милиционер быстрым шагом подошел к «Уралу», открыл дверцу и внезапно увидел направленный ему в грудь пистолет. Его рука непроизвольно дернулась к кобуре, но потом он, видимо, сообразил, что все равно не успеет, и, увидев, что за рулем - солдат в форме, а в ручку бардачка засунута офицерская фуражка, успокоился и произнес:
- Капитан милиции Захарчук! Впереди - крупное ДТП, у вас врач есть?
- Есть, сказал ротный, вылезая из кабины, сейчас. Пистолет он опустил, но в карман почему-то не убирал.
- Ну-ка, - обратился он к старлею, - проверь, чтобы караул вокруг машин выставили, и доктора сюда.
Ничего делать старлею, однако, не пришлось. Понукаемые начальниками станций, из кунгов уже вылезали сонные бойцы с автоматами, а офицеры шли к головной машине.
- Ну, капитан, показывай, что у вас тут? - сказал ротный.
Впереди, метрах в двадцати у обочины стоял красно-белый «Икарус» с изуродованной передней частью. Левый борт у него был сильно смят, а местами содран, так что видны были ряды сидений. Часть окон была выбита и валялась тут же на асфальте.
- Кто это его так? - спросил старлей.
- А вон, - махнул жезлом гаишник, - в кювете лежит. Заснул, наверное.
На противоположной обочине в глубоком кювете валялся грузовик, марку которого старлей даже не смог определить.
- А водитель?
- В кабине... Я глянул, даже вытаскивать не стал... и шофер автобуса - тоже насмерть, а среди пассажиров много раненых, врач нужен. Машин на трассе мало, никто не останавливается, хорошо хоть вы мимо ехали.
- А ты бы по рации связался со своими, - заметил ротный, - для чего она у тебя на боку-то висит?
- Пробовал, не берет, далеко, наверное.
- Ну, это не проблема, радиостанция у нас есть, сейчас и развернем, частоту знаешь?
- Откуда? - махнул рукой гаишник, - у меня тут только кнопки: «1», «2» и «3»...
- Ясно. Рация, значит, отпадает. Где доктор?
- Здесь, товарищ майор. А фельдшер за перевязками побежал. Мне свет нужен, брезент, чтобы раненых положить, ну, и тепло, костер, что ли.
Солдаты, увидев разбитый автобус и грузовик, старались изо всех сил. С аппаратной сдернули брезент, и скоро около автобуса запылал костер. Двухметровый доктор Толя, прошедший Афган, и поэтому ничему не удивляющийся, быстро осмотрел раненых, вместе с фельдшером перевязал несколько человек, а потом подошел к группе офицеров.
- Ну, что скажешь? - спросил ротный.
- Ушибы, ссадины, есть рваные раны, может один-два перелома, в целом - ничего угрожающего. Но одна женщина мне не нравится. Очень не нравится. Очень, - еще раз повторил Толя, - закуривая. - Черепная травма какая-то нехорошая, а главное - поведение ее. Я таких видел. У нее как будто завод кончается, слабеет на глазах, и кровотечение... Надо в больницу срочно, боюсь, до утра может не дотянуть.
- Есть на чем отвезти? - повернулся гаишник к ротному, - тут больница недалеко, километров 20 надо вернуться.
- Если бы... Одни аппаратные, там даже и не положишь ее. «Санитарку», как назло, по железной дороге отправили, чтобы не развалилась окончательно.
- Ну не на мотоцикле же моем ее везти?
- Вот что, - принял решение ротный. Повезем на «Урале». Я - за рулем, женщину - в кабину, ты - кивнул он старлею, - сядешь рядом, будешь ее держать.
- А ну, электростанцию долой с крюка! - скомандовал он солдатам.
Через пару минут «Урал» взревел, выплюнув струю сизого дыма, круто развернулся и пошел вдоль колонны назад, к Туле. Ротный, пригнувшись к рулю, вел грузовик на предельной скорости, а старлей бережно придерживал за плечи женщину. Ее губы постоянно шевелились, повторяя одну и ту же фразу. За ревом мотора старлей никак не мог ее расслышать, наконец, нагнувшись к лицу раненой, услышал: «Адрес, запишите адрес, если... не доедем... Адрес...» Ее голос становился все слабее и слабее, но губы упрямо шевелились, повторяя адрес. Старлей повернул голову налево и увидел пятна крови на своем бушлате и на руке. Ему стало страшно, он понял, что прижимает к себе умирающего человека. Изловчившись, Старлей открыл планшет и на обороте карты записал адрес в Туле, но женщина этого уже не замечала - у нее закатывались глаза, а все тело пробирало ознобом.
- Ну, где же эта больница-то?! - нервно спросил старлей, - может, проскочили?
Ротный не ответил. Наконец, в лучах фар мелькнул синий указатель, и колеса грузовика захрустели по гравию. В одноэтажной деревянной больнице все окна были темными. Ротный выскочил из кабины и попытался открыть калитку. Калитка была заперта на замок. Тогда он забрался в кабину и нажал педаль «воздушки». Мощный рев сигнала, казалось, переполошил всю округу, но в больнице было тихо и темно. Ротный упрямо продолжал сигналить, пока одно из окон не засветилось. На крыльцо вышла женщина, кутаясь в ватник.
- Ну, чего шумим? - сварливо спросила она, - небось, всех больных перебудили! Совести у вас нет!
- Принимайте раненую! - зло ответил ротный, - у нее голова пробита.
- Какую еще раненую? В Тулу везите! - заволновалась женщина, - в Тулу!
- Не довезем до Тулы, берите, я говорю!
- Нет, - замахала руками женщина, - не можем, у нас и условиев нет! В Тулу езжайте!
- А дежурный врач есть? - холодно прищурившись, спросил ротный. - Быстро сюда его!
Женщина молча повернулась и ушла в темноту. Вскоре на крыльцо вышел полуодетый мужчина.
- Вы врач?
- Ну, я врач. Сказано, в Тулу везите.
- Да вы ее хоть осмотрите! Мало ли что, укол какой... Вы же врач!
- Нет, сказал мужчина, - и смотреть не буду. В Тулу езжайте, в горбольницу. А у нас тут условий никаких нет.
- В Тулу, значит? - медленно сказал ротный, вылезая из кабины, - в Тулу? Ах ты... сука! В Тулу... Можно и в Тулу... Но сначала я тебя, сволочь, вот прямо здесь грохну, а потом разгоню «Урал» и снесу нахер полбольницы, понял? Ты, понял, я тебя спрашиваю?!! - внезапно заорал ротный и сунул под нос врача пистолет, щелкнув предохранителем.
Тот отшатнулся, несколько секунд молча глядел в лицо ротному, а потом обернулся и крикнул: «Каталку!» Женщину осторожно вытащили из кабины, положили на каталку. Врач и женщина в ватнике укатили ее вглубь здания.
Ротный сел в кабину, взялся за руль и пустым взглядом уставился в ветровое стекло.
Старлей случайно взглянул на его руки: побелевшие костяшки пальцев резко выделялись на черной пластмассе.
В окнах больницы зажегся обычный свет, потом мертвенно белые, хирургические бестеневые лампы.
- Вот сволочи, - возмутился старлей, - а говорили - ничего не могут...
Ротный промолчал.
Вскоре старлей услышал завывание сирены.
- Все-таки «Скорую» вызвали, - сказал он.
- «Скорую»? - усмехнулся ротный, - ну-ну...
К больнице подъехал милицейский УАЗик. Ротный не двинулся с места.
К «Уралу» подошел другой гаишник, на этот раз старший лейтенант.
- Товарищ майор, я все знаю, мимо аварии и вашей колонны проезжал, мне капитан Захарчук рассказал. Этот, - гаишник кивнул на больницу, - настучал, что вы ему оружием грозили. Было?
- Да, - разлепил губы ротный.
- Ясно... Херово. Тогда вы вот что, поезжайте к своей колонне, а мы тут дальше уж сами... И с врачом я потом, после операции поговорю, а вам нечего тут отсвечивать, как бы, правда, беды не вышло.
- Адрес запишите, - сказал ротный, - женщины этой адрес. И сообщите родным. Обещаете?
- Обещаю, - серьезно сказал гаишник, - совесть еще не потерял. А вы поезжайте.
Ротный молча кивнул, потом неожиданно повернулся к старлею и сказал:
- Садись за руль.
Он снял руки с руля и старлей увидел, как у ротного дрожат руки. Они молча поменялись местами.
Ротный сидел в кабине, неловко ссутулившись и положив руки на колени. Внезапно он мотнул головой и сквозь зубы простонал: «Бля-а-а-а...»
- Вам плохо, товарищ майор? - испуганно спросил старлей.
Ротный не ответил. Старлей испугался. Он вдруг представил, как ротному станет плохо с сердцем и у него закатятся глаза, как у той женщины, кровь которой осталась у него на бушлате. Он судорожно прикидывал, есть ли в машине аптечка, и вообще - что делать? Почему-то он представил, как будет делать искусственное дыхание ротному. «Рот в рот, - подумал он, - а шеф-то небрит... Как это раньше писали? «Уста в уста» - вдруг ни к селу ни к городу вспомнилось старлею и он еле сдержал нервный смешок. «Уста в уста» - повторял он, нажимая на газ все сильнее и сильнее, - «Уста в уста»... Ему очень хотелось как можно быстрее доехать до колонны, где их встретит спокойный доктор Толя, который точно знает, что делать, и на которого можно будет свалить ответственность за ротного, похожего на покойника.
- Не гони! - внезапно ожил ротный, - каскадер, бля, куда торопишься?
- Товарищ майор, у вас что болит? Сердце? Потерпите, скоро доедем! - обрадовавшись, что ротный заговорил, заторопился старлей.
- А знаешь, - не глядя на старлея, сказал ротный, - еще чуть-чуть, и я бы этого врача застрелил. Он бы что-нибудь такое сказал, а я бы выстрелил. Был готов к этому.
- Так ведь не застрелили, товарищ майор, - весело ответил старлей, а «чуть-чуть» не считается!
Ротный помолчал, глядя на пустую дорогу, потом повернулся к старлею и тихо, так что старлей еле расслышал, сказал:
- Считается. Еще как считается...