Святой Иоанн Златоуст, память которого совершается Православной Церковью
26 ноября, - один из самых социальных, если не самый социальный,
православный святитель: остро воспринимая неправду лежащего во зле мира, он
был одним из немногих, кто в своих проповедях громадное значение придавал
проблемам бедности и богатства, обличал жадность и неправедность - не только
светских владык, но и церковных иерархов.
"Где Маркион, где Валент, где Манес, где Василид, где Нерон, где Юлиан,
где Арий? - горько восклицал он, перечисляя имена великих ненавистников
Православия. - Где все противоборствовавшие истине?: Рассеяны они, потому
что встретили себе борцов в лице тогдашних предстоятелей Церквей: то были
истинные пастыри! Но я вижу большое различие между тогдашними пастырями и
современными. Те были борцы, а эти беглецы; те совершенствовались в книгах и
учении, а эти изощряются в нарядах и украшениях. Эти, как наемники,
оставляют овец и бегут, а те душу свою полагали за овец".
Это, конечно, не способствовало возрастанию их любви к нему: не случайно,
дважды поставляемый на константинопольскую кафедру, он оба раза изгонялся и
был даже заподозрен в ереси оригенизма позорным собором "под Дубом".
Одна эта, видимая, внешняя сторона жизни святителя способна раз и
навсегда разрушить миф о церковном благополучии, о безмятежном спокойствии
внутренней церковной жизни. Увы, не все спокойно, не все благополучно.
Церковь есть Церковь людей, хотя и сознающих свою поврежденность, хотя и
стремящихся с Божией помощью избавиться от нее, но тем не менее
поврежденных, греховных - ибо несть человек иже жив будет и не согрешит. И
надо ли говорить, сколь сильно ополчаются на таковых силы ада? Пока мы в
болотной трясине, пока мы свои в этой зловонной жиже, нас не особенно
тревожат ее обитатели-бесы, но стоит высунуть голову, оглядеться, вдохнуть
полной грудью свежий воздух, чистыми глазами увидеть подлинный мир Божий, и
нас тут же свирепо схватят за ноги и повлекут обратно, вниз, в бездну.
- Куда? - послышится злобный оклик. - Ты наш.
Среди гонителей Златоуста было много замечательных православных
мыслителей, богословов, даже святых, которые сильнее других были боримы
злыми духами. Так один из почитаемых Отцов нашей Церкви, святой Кирилл
Александрийский, и после смерти Златоуста и посмертной его реабилитации не
сумел одолеть острой неприязни и воскликнул: "Если Иоанн в епископах, почему
Иуда не с апостолами!?". Но можем ли мы судить их, когда сам Златоуст не
дерзал делать этого?
"Или ты не знаешь, что тело Церкви подвержено большим болезням и
напастям, нежели плоть наша, скорее ее повреждается и медленнее
выздоравливает?" - вопрошал он.
Великий святитель только сетовал на то, что так много формальных
христиан, присоединившихся к христианству, но не принявших Христа сердцем,
как своего Спасителя.
"Тем больше пищи для огня", - говорил он.
Зато Златоуст был искренне любим простым народом: его возвращение в
столицу после первого изгнания было встречено всеобщим ликованием. По
остроумному замечанию св. Илария Пиктавийского, "уши народа оказывались
святее сердец иерархов". Обличительное и врачующее слово великого
проповедника снова зазвучало в Константинополе.
"Любовь к богатству есть неестественная страсть, - говорил Златоуст, -
желание богатства ни естественно, ни необходимо, но излишне: Не потому
вредно для вас богатство, что оно вооружает против вас разбойников и
совершенно помрачает ум ваш, но более всего потому, что делает вас
пленниками бездушного имения, удаляет вас от служения Богу".
Таков же был и его взгляд на нищету. Конечно, справедливо полагал он,
бедность предпочтительнее богатства: бедному легче жить, легче подвизаться.
Но и она может оказаться тяжким бременем, источником зависти, злобы или
отчаяния. Поэтому Златоуст боролся с нищетой.
Ни реформатором, ни революционером он, разумеется, не был. Насилие было
органически чуждо ему.
"Христианам в особенности запрещается исправлять впадающих в грех
насилием, - предупреждал он. - Наша война не живых делает мертвыми, но
мертвых живыми, ибо полна кротости и смирения: Я гоню не делом, но словом, и
преследую не еретиков, но ересь: Мне привычно терпеть преследования, а не
преследовать, - быть гонимым, а не гнать. Так и Христос побеждал распятый, а
не распиная, - не ударяя, но приняв удары".
Этому принципу Златоуст остался верен до смерти: он скончался 14 сентября
407 года на пути к месту своей очередной ссылки. Почти немедленно началось
его церковное почитание. В 438 году останки св. Иоанна Златоуста были
перенесены в Константинополь и положены в храме Святых Апостолов.