Интернет-магазин Татьяны Морозовой Электронные товары по здоровью, психологии, воспитанию и личностному росту

ЖЖ Татьяны Морозовой - Взгляд на мир с моей колокольни

Выпуск 343-2

Содержание выпуска:

• Психологическая инициация женщин
• Живой Журнал Татьяны Морозовой
  • Женская инициация - 3
  • Женская инициация - 4
  • Мужская инициация
• Электронные товары

Татьяна Морозова ведущая рассылки

Электронные товары

Интернет-магазин Татьяны Морозовой

Аудиолекции

Психологическая инициация женщин

Здравствуйте ВСЕ!

Сегодня вашему вниманию предлагаю очень интересную статью. Я её читала, не отрываясь, и нашла для себя много полезной информации.

Авторы: Ефимкина Римма, Горлова Марина

«Хорошая женщина – мёртвая женщина».
Групповая метафора, возникшая на одном из тренингов.

Авторы статьи в течение трёх лет проводят долгосрочные терапевтические группы для женщин в гештальт-подходе и психодраматическом подходе. Центральной темой большинства женских сессий является тема женской инициации. Этот термин авторы вводят, чтобы обозначить определённый феномен в жизни женщины, когда она осуществляет переход от стадии девушки к стадии зрелой женщины.

В этой статье мы даём определение женской инициации, сравниваем стратегии инициированных и неинициированных женщин, описываем схему инициации, иллюстрируя её ключевыми моментами психотерапевтических сессий, и проводим аналогии между терапевтическими сессиями и сказками.

Определение инициации

Каждой женщине необходимо в своей жизни осуществить переход от состояния девочки к состоянию взрослой женщины. Мы называем этот переход «инициация» женщины. Слово «инициация» заимствовано нами из антропологии, в переводе с английского оно означает «принятие в группу». Традиционно в обыденном сознании признаком того, что женщина прошла свою инициацию, считается начало сексуальной жизни, замужество, рождение детей – то есть социальная атрибутика. В своей психоконсультативной практике мы обнаружили, что наши клиентки, обладая перечисленными признаками, реально не чувствуют себя взрослыми зрелыми женщинами.

С нашей точки зрения, для реальной инициации недостаточно формальных признаков. Необходима психологическая инициация женщины, то есть не внешний, а внутренний переход из одной стадии в другую. Проводя психотерапевтические сессии, посвящённые психологической инициации женщины, мы обнаружили, что все они укладываются в определенную схему. Мы заметили также, что эта же самая схема запечатлена в сказках и мифах.

Сказки на темы женской инициации

Мы обратились к сказкам, так как они являются отражением коллективной метафоры, содержат в себе и передают из поколения в поколение общечеловеческие истины, в том числе затрагивающие тему инициации женщины. С нашей точки зрения, это такие сказки, как «Морозко», «Крошечка-Ховрошечка», «Госпожа Метелица», «Золушка» и «Спящая красавица» Ш. Перро, «Сказка о мертвой царевне и семи богатырях» Пушкина, «Снегурочка» Аксакова, а также древнегреческий миф о Психее, подробнее о котором можно прочесть в прекрасной книге Р. Джонсона «Она» (Р. Джонсон Она: Глубинные аспекты женской психологии).

Впервые мы заметили, что эти сказки связаны с темой инициации, когда наши клиентки во время сессий проигрывали сходные сюжеты, например, «прохождение через разного рода испытания», «пробуждение спящей красавицы», «смертельный сон от укола спицей», «предсказания злой пожилой женщины», «диалог с волшебным зеркалом» и др. Мы предположили, что если общие моменты повторяются с такой регулярностью, то эта связь не может быть случайной. Другими словами, мы считаем, что в сказках содержится схема коррекции, которую психотерапевт может использовать в своей работе с данной темой.

Сходство сюжетов

Сюжет кратко можно изложить так: мачеха, обнаружив, что падчерица подросла и хороша собой, старается сжить её со свету. Отец не заступается за дочь перед обидчицей. Наконец, мачеха даёт задание, которое представляет собой смертельное испытание для девушки. Кто-то помогает девушке с ним справиться. Появляется молодой человек, который влюбляется в неё. В эпилоге – счастливое замужество героини, зависть сестёр, посрамление мачехи или даже гибель её.

Выделим общие моменты сюжета:

• Героиня находится в переходном периоде, когда девушка уже не ребёнок, но ещё не женщина;
• В большинстве сказок у девушки мачеха, а не родная мать.
• Есть родной отец, который ведёт себя по отношению к дочери пассив но, не заступается за неё и не поддерживает.
• Как правило, у девушки есть сводные сестры, являющиеся для мачехи родными дочерьми, к которым последняя добра.
• Девушка должна пройти смертельное испытание.
• Есть наставник – человек, животное или волшебное существо. Он помогает девушке справиться со смертельным испытанием, поддерживай или даже спасает её;
• В итоге у девушки появляется жених, с которым героиня счастлива.
• Посрамление мачехи, а иногда смерть.

Итак, что хочет народ сказать сюжетом, повторяющимся из сказки в сказку? Возникает целый ряд вопросов, ответы на которые, как нам кажется, проливают свет на то, как должна проходить психологически инициация девушки:

• Почему мачеха, а не мать?
• Почему мачеха добра к своим родным дочерям, которые в том же возрасте, что и падчерица?
• Почему отец пассивен и не заступится за дочь?
• Почему в сказке главная героиня в возрасте девушки, а не ребёнка, например?
• Почему девушка обязана умереть, прежде чем выйти счастливо замуж?
• Почему наставники – не люди и не женщины?
• Что происходит с мачехой, когда девушка проходит через смертельное испытание?

Почему мачеха, а не мать?

Начнём с первого вопроса, в котором, на наш взгляд, содержится ключ ко всей теме. Что такое мачеха? Какая метафора скрыта за этим образом? Это злая мать, причём не родная. Что здесь принципиально? Формально она не мать, а жена отца. В обычной семье у женщины две функции: мать и жена. Как мать она любит свою дочь и желает ей добра, а как жена она является женщиной и соперницей своей дочери в конкуренции за мужчину. В этом, как известно, суть комплекса Электры.

Когда девочка растёт в семье, она входит в треугольник: отец-мать-ребёнок.

• Дочь
• Мать
• Отец

Когда она вырастает и перестаёт быть ребёнком, меняются роли людей, входящих в треугольник. Родительские функции матери ослабевают, и тогда она выступает как женщина, отец – как мужчина, а дочь -как женщина, претендующая на мужчину. Самый близкий и доступный для дочери мужчина – отец. Таким образом, мать и дочь превращаются в женщин-соперниц, борющихся за мужчину – отца.

• Девушка
• Женщина
• Мужчина

Эти два треугольника сливаются в один до поры до времени, пока ребёнок не вырос. Но вот дочь вырастает, она перестаёт нуждаться в родителях, и тогда резко и внезапно меняются роли в треугольнике. Женщина больше не востребована как мать, и метафорически она превращается в «мачеху», то есть женщину, соперничающую с другой взрослой женщиной (своей дочерью) за самца, партнёра, мужчину. Вот откуда в сказке появляется мачеха: ей легче играть свою роль, если она не разрывается надвое между любовью к дочери и враждой к более молодой сопернице, как это бывает в реальной жизни. Материнскую функцию она осуществляет по отношению к своим родным дочерям, о чем речь пойдёт ниже.

Почему мачеха добра к своим родным дочерям, которые в том же возрасте, что и падчерица?

В большинстве сказок у мачехи есть родные дочери, и она к ним очень добра. Почему это особо подчёркивается в сказках? Исходя из сказанного выше, становится понятно, что, мачеха злая к падчерице не сама по себе, а в силу своей второй роли. Дело в том, что соперницей является только падчерица, так как она красива и молода. Поскольку собственные дочери в сказках не востребованы мужчинами, то матери не о чем переживать, они для неё продолжают быть детьми, а не соперницами.

Почему отец пассивен и не заступится за дочь?

Все эти сказки вообще как бы не про мужчин. У главной героини ни в одной из сказок нет братьев – только сестры! Активную роль в конфликте играют две фигуры: девушка и взрослая женщина, которая царила до того, как расцвела молодая соперница (ср. у Пушкина: «…между тем росла-росла, поднялась и расцвела». Так, в роли соперницы в мифе о Психее выступает не мать, а сама Афродита, заподозрившая, что юная Психея может затмить богиню своей красотой. В «Спящей красавице» у главной героини есть мать и отец, но конфликт развернут не между девушкой и матерью, а между девушкой и старой, забытой всеми Злой феей, а если ещё точнее – то между двумя феями – старой и молодой, а главная героиня – орудие в этих «разборках».

Несмотря на эти нюансы, во всех сказках центральной темой является женский конфликт, больше ничей. Тогда ясен ответ на вопрос, почему отец пассивен и не заступится за дочь перед своей жестокой и несправедливой женой (в сказке «Морозко» он даже сам отвозит ее в лес на верную погибель). Вместо отца мы должны видеть мужчину, который между двумя женщинами выбирает ту, которая может быть партнёршей.

Поэтому он выбирает свою жену. Если говорить по сути, то девочки и бабушки мужчин не интересуют, интересуют женщины в детородном возрасте.

Почему в сказке главная героиня в возрасте девушки?

По какой-то причине детство героини неинтересно, хотя про детство существует множество сказок («Сестрица Алёнушка и братец Иванушка», «Гуси-лебеди» и др.). Интересен именно тот возраст, когда девушка выросла. Например, в сказке «Спящая красавица» завязка происходит во время рождения главной героини, когда Злая фея, внезапно появившаяся на празднике, пророчествует, что в 16 лет девушка умрёт, уколовшись веретеном. Затем сразу же следует кульминация: девушке уже шестнадцать, и пророчество сбывается. Если вспомнить психоаналитическую символику, то речь, безусловно, идёт о первом сексуальном опыте, дефлорации («уколоться веретеном»). Помогает Добрая фея: нет, ты всего лишь уснёшь, пока не придёт избранник. Тогда можешь растрачивать дары юности.

В этой сказке другие феи сделали множество прекрасных подарков, олицетворяющих богатство и прелесть юности. К сожалению, кроме этого роскошного приданого в юности таится и «смертельная опасность», о которой не обмолвилась ни одна из Добрых фей. Злая фея как бы делает легальным кризис, связанный с инициацией. Обращаясь все к той же схеме (см. выше), мы делаем вывод, что в сказке взят наиболее кризисный, переходный момент у обеих женщин. До этого момента конфликта не было, треугольники совпадали, и одна роль не противоречила другой. Теперь же былая иерархия – «взрослый-ребёнок» – должна замениться отношениями равенства. Но здесь-то как раз и нет равенства: в доме две взрослые женщины, одна из которых имеет мужчину, а другая нет. Задача девушки – пройти инициацию и найти своего собственного мужчину. Задача матери – пересмотреть свою уже не востребованную материнскую функцию и сменить сферу продуктивности. Запутавшись в социальных ролях, она становится для девушки буквально мачехой, что и отражено как в сказках, так и в сессиях.

У обеих женщин – период смены жизненных задач. Он может быть пройден через проделывание глубокой личной работы. Если этого не проходит – обостряется комплекс Электры. В сказках мы наблюдаем его проявление как смертельную борьбу двух соперниц, смертельную, потому каждая из них умирает, мнимо или явно, в буквальном или переносном смысле.

Почему девушка обязана пройти смертельное испытание, прежде чем выйти счастливо замуж?

Смерть как тема настолько необъятна, что нуждается в рамках. В контексте данной статьи мы рассматриваем смерть как трансформацию: героиня «умирает» как девочка и «рождается» как женщина. Причём в сказках описано два исхода: прошедшие инициацию девушки обретают жениха, счастье в личной жизни, богатство («Морозко», «Крошечка-Ховрошечка» и др.) Не прошедшие – погибают реально (Снегурочка в сказке «Снегурочка»).

Мы не рассматриваем в данной статье сказки, посвящённые мужской инициации («Царевна-Лягушка», «Иван Царевич и Серый волк» и др.), хотя темы очень близки друг другу. В психологической и в антропологической литературе тема инициации связывается, как раз, скорее, с мужчинами и описывается как тяжёлое испытание, граничащее с физической смертью и включающее следующие стадии:

1. Испытание.
2. Трансформация.
3. Возрождение.

Так, в нашем обществе, например, олицетворением ритуала мужской инициации является армия.

Как видим, женская инициация также включает данные стадии и несёт элементы страдания, поскольку психологически переживается как смерть.

Почему наставники — не люди и не женщины?

В сказках мы видим, что инициация не может быть совершена девушкой самостоятельно. Нужна сильная поддержка и разрешение стать женщиной от кого-то старшего, более мудрого, того, кто сам инициирован. В жизни этим человеком является мать, которая сама прошла инициации (об этом ниже). В сказках же материнскую функцию берут на себя другие герои: корова в «Крошечке-Ховрошечке», Дед Мороз в «Морозко», госпожа Метелица в «Госпоже Метелице», Добрая фея в «Золушке» и «Спящей красавице».

Особняком стоит сказка «Снегурочка». Снегурочка погибает, когда вместе с подружками прыгает через горячий костёр, хотя остальные девушки справляются с испытанием. Удивительно символично: молодую девушку обращаться «с огнём» учит мать, но у Снегурочки приёмные родители – бабушка и дедушка, которые уже «отыгрались с огнём». И девушку некому наставить в этой жизни…

Нам представляется символичным также то, что герои-наставники, оказывающие девушке поддержку, в большинстве случаев не являются не только женщинами, но даже людьми (например, корова в «Крошечке-Ховрошечке»). Дед Мороз из «Морозко» – дед, не мужчина, то есть не в детородном периоде, само олицетворение мудрости. Почему это важно? Наставник – тот, кто не может быть конкурентом в борьбе за мужчину – животное, волшебное существо (фея), дед. Не будучи женщиной, наставник не попадается в ту же ловушку соперничества, он может быть искренним в своей помощи.

Таким образом, в сказках у девушки есть как бы две «матери». Одна – мачеха, соперница, другая – наставница и помощница. В сказках эти две роли разделены, но в жизни они слиты в одном и том же человеке, и их очень трудно различить. Две роли – стареющая женщина и мать выросшей дочери – находятся в конфликте между собой.

Что происходит с мачехой, когда девушка справляется со смертельным испытанием?

Привычное восприятие комплекса Электры в психологической литературе – через призму дочери. Но в сказках мы имеем дело с двумя женщинами, каждая из которых, как мы уже сказали, решает свою жизненную задачу. Что при этом переживает мачеха? Чего боится? «Если моя дочь – женщина, то я – старуха». А за старостью стоит страх потери привлекательности и потери партнёра. А ещё глубже – страх смерти. Стареющая женщина хотела бы удержать молодость, красоту, цветущее плодоносящее состояние. И когда она терпит поражение в конкуренции, то ведёт себя как при дедовщине: вместо того, чтобы проделать глубокую внутреннюю работу и обрести новую продуктивность в новой сфере, она включается в соревнование за власть. «Я ль на свете всех милее?» – эти ставшие бессмертными строки Пушкина отражают суть женских «замерялок», кто тут «главный». Вместо полноценной женской жизни и проживания момента идёт набор очков.

Поэтому можно вести речь о двух инициациях: одна происходит у девушки (переход в женскую фазу), другая – у женщины (переход в фазу старости).

Инициированная женщина

Итак, в сказках рассматривается самый острый момент в жизни женщины, от исхода которого зависит, будет ли женщина плодоносящей, дивной, счастливой или же погибнет как женщина. А как должна проходить инициация в жизни? Как выглядит инициированная женщина?

Нам представляется, что говорить придётся о некоем идеале, опять-таки имеющемся, скорее, в сказках, нежели в реальной жизни: о Марье Искуснице, Василисе Прекрасной, Василисе Премудрой и др. Если не инициированных женщин мы видим повсеместно, то про инициированных можно сказать, что некоторым женщинам удаётся более или менее приблизиться к этому идеалу.

Ниже мы приводим схему, иллюстрирующую два пути психологического развития женщины. Первый путь «высчитан» нами, он показывает «идеальный» путь инициации. Второй мы наблюдаем в ходе реальных психотерапевтических сессий, описание которых приводится после схемы.

Женская инициация на психотерапевтических сессиях

А теперь обратимся к конкретным терапевтическим сессиям, которые мы проводим на наших тренингах «Инициация женщины». Участницы наших групп – женщины 30-40 лет, замужние и одинокие, имеющие детей и бездетные.

Если сравнивать терапевтические сессии со сказками, то в глаза бросается сходство сюжетов. В основе каждой сессии лежит конфликт клиентки с матерью, возникший, когда первая вступила в пубертат, и резко обострившийся, когда ей исполнилось 13-14 лет. Мать, до тех пор мягкая и любящая, вдруг начинает контролировать дочь, запрещает ей поздно возвращаться домой, надевать нарядную одежду, заставляет просиживать часами за уроками. Рано или поздно дочь срывается и нарушает запрет -поступает по-своему. За это следует жестокое наказание матери. Такие стычки повторяются все чаще. Как следствие, дочь либо рано выходит замуж, чтобы только покинуть родительский дом, либо «идёт по рукам», чтобы сделать матери назло, либо покоряется и отказывается от борьбы.

В психотерапевтических сессиях мы имеем дело с последствиями этого конфликта, когда прошло уже около 20 лет и наши клиентки зачастую имеют дочерей в подростковом возрасте, с которыми история повторяется. Ни одна из них не осознает истоков своей проблемы, с которой пришла на группу, но имеет желание что-то изменить в своей жизни.

Заявки

• Начиная группу, мы спрашиваем, с какой целью пришли участницы, что хотят получить от взаимодействия. Как правило, уже в самых первых словах заявок содержится в метафорическом виде тема инициации:
• Я не умею возбуждаться. Иногда моя «самка» приходит, иногда – нет. Заранее никогда не знаю, подведёт она меня в этот раз или нет.
• После операции (удаление матки) не клеятся отношения с мужчинами. Я с ними борюсь, меряюсь силами, побеждаю. А хочется тёплых отношений.
• Не могу родить ребёнка мужу. Несколько лет больниц – хочу забеременеть. Не беременею, хотя стараюсь изо всех сил. Я не уверена в себе как женщина.
• Мужчины видят во мне только сексуальный объект. Не умею отказывать. Хочу научиться.
• Мужчины не воспринимают меня как женщину, а, скорее, как партнёра. Ненавижу позу амазонки. У меня действительно есть проблемы, например, по несколько месяцев отсутствуют менструации, я живу на гормонах.
• Хочу влюбиться, чтобы было интересно. Ненавижу старух.
• Боюсь стареть.
• Я бы хотела правильно жить. Но не знаю, как правильно. Хочу узнать.
• Меня стали считать женственной некоторые мужественные женщины, а мужчины считают пустым местом. Боюсь, что стану лесбиянкой. Хотела бы построить отношения с мужчиной.

Все эти заявки, такие разные на первый взгляд, можно объединить по общему признаку – во всех случаях речь идёт о том, что какая-то часть личности, говоря метафорически, «мертва». Именно на этих сессиях возникла групповая метафора (См. Ефимкина Р. П., Горлова М. Ф. Развитие метафоры в групповом процессе), вынесенная нами в эпиграф статьи: «хорошая женщина – мёртвая женщина» – по аналогии с поговоркой «хороший индеец – мёртвый индеец», возникшей в те времена, когда переселенцы осваивали территорию Америки и истребляли коренное население – индейцев. Речь идёт о войне не на жизнь, а на смерть. Если индеец мёртв – то побеждает оккупант, вот почему хороший индеец – мёртвый.

Какое отношение эта метафора имеет к нашим клиенткам? О завоевании какой территории идёт речь? Для кого хороша «мёртвая» женщина? Кто её убивает? Как это не парадоксально звучит, убить в себе женщину заставляет девушку родная мать. И это иногда не метафора, а реальность.

Стратегии не инициированной женщины

Как мы уже сказали, когда девочка растёт в семье, она входит в треугольник: отец-мать-ребёнок. Когда она вырастает и перестаёт быть ребёнком, меняются роли людей, входящих в треугольник родительские функции матери ослабевают, и тогда она выступает как женщина, отец – как мужчина, а дочь – как женщина, претендующая на мужчину. Самый близкий мужчина – отец. Таким образом, мать и дочь превращаются в женщин-соперниц, борющихся за мужчину – отца.

Итак, первая стадия: отношения между матерью и дочерью становятся отношениями соперниц.

Если мать – инициированная женщина, то она не скрывает тему секса. Она даёт своей дочери разрешение на то, чтобы та стала женщиной и помогает ей пройти инициацию, сама бессознательно представляя собою пример женщины, живущей полнокровной жизнью.

Если же мать не инициирована сама, то тема секса в семье табуирована. Мать манипулирует дочерью, чтобы последняя не получила разрешение быть женщиной. Дочь под влиянием манипуляций видит только один «треугольник» в их отношениях – тот, который ей показывают открыто: «Мать-отец-дочь». Мать сознательно или бессознательно скрывает от дочери то, что в треугольнике «женщина-мужчина-девушка» она выступает как соперница собственной дочери.

Во всех сессиях, несмотря на различия в заявках, обязательно присутствует одинаковая сцена: клиентка вспоминает, что в возрасте 13-14 лет, когда она стала девушкой, мать запретила ей встречаться с мальчиками. Поскольку в реальной жизни суть отношений скрыта, а именно слиты в одну две роли матери (мать и соперница), то скрыты и манипуляции, запрещающие девушке жить как женщине. Например, мать может демонстрировать заботу, говоря дочери: «Не пойдёшь гулять, пока не сделаешь все уроки». Скрытое послание: «Боюсь, что ты встретишься с мальчиками и вступишь в сексуальные отношения», «Боюсь потерять власть над тобой, если ты станешь сильной». «Ты моложе и красивее меня, если ты вступишь в возраст сексуальности, мне придётся уступить тебе свою власть».

Манипуляции не инициированной матери можно разделить на три группы, в зависимости от её стратегий (Используем термины, введённые К. Хорни, для описания стратегий невротической личности):

Все три типа легко узнаются по внешнему виду и поведению.

1.Изоляция. К первой группе относятся женщины, которые изолировались от своей женской сексуальности либо уйдя с головой в работу («Синий чулок»), либо в заботу о других («Бабушки»). Первым присущи черты мужского поведения (особенно если они выросли без отца и заменяли матери мужа); симптомы работоголизма (они уходят с головой в науку, учёбу и т. д.), фанатизм. Вторые, как правило, посвящают себя детям, причём не своим, а чужим (они воспитывают либо приёмных детей, либо детей родственников (племянников, например). У тех и других асексуальная внешность, только первые берут пример с мужчин, а вторые – с бабушек. «Бабушки», кроме того, часто страдают от лишнего веса.

2.Протест. Это группа женщин с протестным поведением, которых характеризует сверхвнимание к внешности, тему секса подменяют суррогатом – демонстрацией сексуальности. Это те женщины, которые либо вступили в ранний брак (как правило, по беременности), либо они имеют множество партнёров; женщины с темой насилия, содержанки. Если представительницы первой группы скрывают сексуальную жизнь, то представительницы второй выставляют её напоказ. Используя терминологию Э.Берна, любимой игрой протестных женщин можно назвать «Динамо» ( См. Берн Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры). В общении для них характерны кокетство, сексуальные провокации и авансы по отношению к мужчинам и конкуренция с женщинами. Среди заявок звучит тема чистоты-грязи.

3.Подчинение. В глаза бросается неконгруэнтность во внешности; например, женщина, которой за тридцать, может одеваться как школьница, говорить детским голосом, вести себя капризно. Озабочена тем, чтобы как можно дольше не стареть, сохранить внешность девочки.

Объединяет представительниц всех трёх групп то, что все они, так или иначе, асексуальны, или «мертвы» как женщины, не удовлетворены своей сексуальной жизнью и продуктивностью в самом широком смысле.

Пример сессии. «Спящая красавица»

Мы назвали эту сессию «Спящая красавица». Участница группы – Галина. Галине 31 год, она второй раз замужем, имеет дочь от первого брака. Сессия началась с заявки Галины поработать с собственным сном. Когда пересказ сна закончился, Галина сказала: «Меня разбудил мой ребёнок». Мы восприняли эти слова как метафору: «мой ребёнок» может восприниматься как внутренний ребёнок клиентки, который, несмотря на взрослость клиентки, остаётся в детском состоянии, не получая удовлетворения.

Тема Галины – ребёнок в обличье взрослой женщины – видна ещё до того, как она заговорила о сне. Во-первых, по профессии она косметолог, то есть её бизнес связан с внешностью женщины. Метафорически род её занятий выглядит таким образом: как подольше удержать женщину в состоянии девушки. Во-вторых, что касается внешности самой Галины, то в глаза бросается её неконгруэнтность: женщина, которой за тридцать, состоящая во втором браке, мать – и при этом бантик в начавших уже седеть волосах, короткая юбочка в складку, напоминающая пионерскую, быстрые движения, детский голосок.

Содержание сна следующее. Галина закрывает ребёнка в пустом доме, уложила спать, а сама пошла гулять. Заперла, чтобы с ним не случилось «ничего плохого».

Т: А что с ним может случиться плохого?

К: Могут ворваться мужчины, которые чем-то опасны, и напугать.

Мы предложили Галине инсценировать сон, взяв на себя роль ребёнка. На роль двери предложили выбрать кого-то из членов группы. «Дверь» оказалась двустворчатой, её играли два человека, мужчина и женщина. Когда Галине предложили посмотреть на сцену со стороны, то это напомнило ей сцену из собственного подросткового детства. Так поступала мать, не пуская дочь гулять, чтобы ничего «такого» не случилось. На вопрос, что «такое» могло случиться, Галина ответила далеко не сразу. Подумав, она предположила, что речь шла о запрете играть с мальчиками. Это никогда не говорилось матерью напрямую, а давалось понять косвенно, манипулятивным способом. Суть манипуляции: мать делает отношения полов непривлекательными, представляя женщину как «тётку», «старуху». И перед дочерью на бессознательном уровне ставится неразрешимая задача: нужно все время оставаться девушкой, не развиваясь, удерживая себя годы и годы в состоянии ребёнка.

Мы предложили Галине сыграть взрослую женщину. Она поморщилась.

Т: А что мешает это сделать?

К: Для меня женщина – это что-то непривлекательное, бесформенное…

Т: Непривлекательное для кого?

К: Для мужчин. Мне кажется, им должны нравиться молодые девушки, а не старухи.

Стало понятно, что для Галины между девушкой и старухой нет связующего звена, нет стадии «женщины».

Тогда мы сделали Галине другое предложение – сыграть старуху.

Т: Чем тебе не нравятся старухи?

К: Они напоминают о смерти.

Следующая сцена была про смерть. Галина построила для себя гроб, что напомнило и ей, и группе сказку «Спящая красавица».

Т: Что бы помогло тебе ожить? Кто может тебя разбудить?

К: Собственный ребёнок. (Вспоминаем начало сессии – сон Галины, в котором её будит собственный ребёнок. Теперь уже понятно, что речь идёт о собственной неудовлетворённой потребности, без которой жизнь – сон).

Т: Побудь в роли этого ребёнка. Чего ты хочешь?

К: Хочу пойти на улицу погулять с друзьями.

Далее следует сцена диалога с идеальной матерью, в котором та разрешает общаться с детьми, в том числе мальчиками. В сессиях, которые мы проводили на женских тренингах, легко «озвучить» «мачеху», но «хорошую мать» приходится «выстраивать». Первая запрещает вступать в половые отношения, вторая должна дать такое разрешение и поддержать. Звучит это разрешение парадоксально: «ты можешь жить с мужчиной, даже если я против». Перевод: «Я как мать желаю тебе женского счастья, хотя я как женщина завидую твоей молодости и конкурирую с тобой».

Во время шеринга в группе родилась пародия:

Девочка: «Я с вами ещё не…»

Бабушка: «Я с вами уже не…»

Между ними женщина, которая: «ДА!»

Голос мужчины: «Да где ж таких увидишь…»

Стадии инициации

Как же должна проходить психологическая инициация? Где женщины, которые говорят «ДА»?

Сказки говорят нам: чтобы стать взрослой женщиной, девушке, во-первых, нужно «победить» свою мачеху, которая не разрешает ей взрослеть, потому что не хочет уступить свою территорию. Далее – получить разрешение от матери (в сказках ее роль играет кто-то другой) на личное счастье и совет, как себя вести. И последнее – найти своего мужчину и построить свой дом, свою территорию, свои границы.

Коррекция на психотерапевтических сессиях состоит из таких же стадий, кроме одной: если в сказках понятно, где злая мачеха, а где добрая фея, то в жизни невозможно различить эти две роли, так как они слиты в одной и той же женщине. Вот почему клиентка не может отреагировать свой протест – ей мешает сделать это любовь к матери. И наоборот: она не может сказать о своей любви, потому что мешают неотреагированная обида и гнев.

1. Таким образом, первая стадия в коррекции – развести роли, то есть показать две части личности матери: любящую («мать») и запрещающую («мачеха»).

2. Далее: отреагировать чувства обиды, гнева по отношению к той части личности матери, которая запрещает девушке вступать в отношения с противоположным полом и ассоциируется с мачехой.

3. Третье: получить разрешение на право быть женщиной от любящей части матери.

4. Четвёртое: получив разрешение вступать в отношения с мужчинами, девушка должна найти «своего» мужчину, а не отца.

5. Наконец, девушка должна обозначить свою территорию и суметь защитить ее от контроля матери.

6. Последняя стадия – шеринг, поддержка группы, которая символизирует социальное одобрение.

На наш взгляд, нужно сказать несколько слов о роли «хорошей матери». В жизни формам взрослого поведения обучает девочку собственным примером инициированная женщина. В сказках эту роль – роль помощника – берет на себя сказочное волшебное существо. На сессиях терапевт либо член группы, которого выбирает клиентка на эту роль.

Приведем еще один пример из терапевтической сессии, который иллюстрирует коррекционную часть сессии..

Пример сессии. «Снегурочка»

Светлане 35 лет. Разведена, дочери 16 лет. Заявка: «Не могу сама возбуждаться. Иногда моя самка приходит, иногда – нет. Я заранее никогда не знаю, подведет она меня или нет в этот раз».

Сессия проводилась в гештальт-подходе, с использованием метафор.

Т: Возбудись сейчас.

К: Как! Сама? Как это возможно при всех? Это стыдно…

Чувство стыда – основная фигура, с которой проходила работа на этой сессии. Интроект клиентки, вынесенный из общения с «запрещающей частью» матери -. женщина не должна сама нести ответственность за своё возбуждение, это ответственность мужчины. Женщина – некая «снегурочка», холодная, без чувств, не отвечающая на любовные призывы мужчины. Суть проблемы Светланы в том, что женщина не может говорить о своей любви, проявлять свои чувства открыто.

Следующим шагом после осознания интроекта было получение разрешения от «разрешающей части» матери быть женщиной. Клиентка выбрала на эту роль участницу группы, которой дала слова: «женщина сама активна, она может говорить о том, чего ей хочется, это не стыдно, а нормально».

Третий этап – обучение матерью. Сессии на сексуальные темы в группе сложно проводить из-за социальных табу на эту тему. Как была решена проблема в данном случае? Как стало возможным здесь-и-теперь научить клиентку возбуждаться самой в присутствии 20 человек? Это удалось сделать через метафору. На вопрос, что хочет сделать, клиентка ответила: «Помяукать». Метафорически это означает: проявить собственную сексуальную активность, побыть самкой. Однако в тот же момент вернулось чувство стыда, и, по словам клиентки, у неё «пересохло горло», она не смогла произнести ни звука. Тогда она сама обратилась за поддержкой к «идеальной матери» – женщине, выбранной ею на эту роль из группы. Сначала им удалось помяукать вдвоём, а потом – одной.

Ещё одна стадия – поддержка мужчины. Клиентка «проверяет», «работает» ли новый механизм. Мужчина вступает в диалог своим мяуканьем. Символически это выбор «своего» мужчины и выстраивание своих собственных границ.

Последняя стадия – поддержка группы. Группа мяукает хором с удовольствием вместе с клиенткой, подтверждая тем самым, что то, что происходит, нормально, приемлемо.

Источник: Ефимкина Р., Горлова М. Психологическая инициация женщины \\ Российский гештальт. / Под ред. Н.Б.Долгополова и Р.П.Ефимкиной. – М.: МИГИП, Новосибирск: НГУ, 1999 – С. 49-65

Успехов вам и будьте счастливы!

До скорой встречи, Татьяна Морозова

К содержанию 

ЖЖ Татьяны Морозовой

Продолжение темы инициации

Женская инициация - 3

Три инициации в "женских" волшебных сказках

Римма Ефимкина (Новосибирск)

Отрывки из статьи

Считается, что женские инициации распространены менее, нежели мужские (Результаты кросскультурных исследований А.Шлегель и Г.Баррн резко расходятся С этим привычным представлением. Из их резюме вытекает, что инициации отсутствуют в большинстве обществ, а там, где они проводятся, девочек инициируют чаще мальчиков (только девочек инициируют в 39, только мальчиков - в 17 и оба пола - в 46 обществах).

Они также бывают двух типов: 1) пубертатные, 2) связанные со вступлением в женские союзы. Пубертатные отличаются тем, что девочки достигают половой зрелости не одновременно, и поэтому проходят возрастные обряды посвящения не коллективно, как мальчики, а по одиночке. Чаще всего женский пубертатный обряд инициации заключается в изоляции, запрете видеть свет, ступать на землю и употреблять в пищу некоторые виды продуктов, а также обучению женским ремеслам (ткачество) и мифам.

В традиционных культурах инициации имеют трёхэтапную структуру: 1 - сегрегация (разрыв неофита с его окружением) и изоляция (уход, увод, смена образа жизни); 2 -транзиция (промежуточное, лиминальное, бесстатусное состояние посвящаемого); 3 - инкорпорация (возвращение к общественной жизни в новом статусе).

Распространённый сценарий инициации - символическая смерть посвящаемого и его последующее возрождение в новом качестве. Во многих случаях инициации сопровождаются сложными психологическими и физическими, подчас весьма мучительными, испытаниями, по окончании инициации проводятся очистительные обряды. Как правило, вновь посвящённый получает определённые знаки отличия, подчёркивающие социальную грань между инициированными и неинициированными.

Учеными давно установлено, что структура волшебной сказки имеет характер инициации. Мы берем для анализа не все сказки, а только волшебные. Среди волшебных сказок мы выбрали два типа так называемых "женских" сказок. К первому относятся сказки о невинно гонимой падчерице ("Морозко", "Крошечка-хаврошечка", "Золушка" и др.), ко второму - сказки типа "Красавица и чудовище" ("Амур и Психея", "Аленький цветочек", "Перышко Финиста ясна сокола" и др.).

Выбор именно этих сказок обусловлен тем, что главной героиней является девушка, которая вступает во "взрослую" жизнь, начиная свой путь в сказке с пубертатного возраста. Сюжет кратко можно изложить так: мачеха, обнаружив, что падчерица подросла и хороша собой, старается сжить ее со свету. Отец не заступается за дочь перед обидчицей. Наконец, мачеха либо выгоняет девушку из дому в лес, либо дает задание, которое представляет для нее смертельное испытание. Находится наставник, который помогает девушке с ним справиться и награждает ее. Часто в конце сказки появляется молодой человек, который влюбляется в нее. В эпилоге счастливое замужество героини, зависть сестер, посрамление мачехи или даже гибель ее.

( Read more... )

Женская инициация - 4

Вторая инициация. Переход в стадию продуктивности

Итак, девочка стала девушкой, отделилась от родителей и, согласно сказке, имеет теперь право на свою собственную территорию, на потребности и их удовлетворение. Морозко наградил ее сундуком с добром, и теперь она сыта. Что дальше? На этом многие сказки заканчиваются. Но многие имеют продолжение, в котором героиня; какое-то время понаслаждавшись добытой свободой, неизменно теряет все. И тогда ее ждут новые испытания.

В "длинных" сказках типа "Амур и Психея" девушку также уводят из дома собственные родители, оставляя на пустынной скале в ожидании жениха по имени Смерть. Своей красотой и кротостью (главное - кротостью, принятием своей печальной судьбы и готовностью пройти испытание, а не попытками избежать его) девушка привлекает Амура, который переносит ее в "рай земной", где ей не нужно ни о чем заботиться. Короткие сказки, как мы уже сказали, на этом заканчиваются, потому что вот он, счастливый конец. Но в длинных сказках мы узнаем, что ждет героиню дальше.

Итак, условие, при котором девушка живет "в раю", в сказках типа "Красавица и чудовище" всегда оговаривается мужем: она не должна видеть его и задавать вопросов о том, кто он такой. В "Аленьком цветочке" за ней ухаживают невидимые слуги, любое желание тотчас исполняется, но диалог с хозяином этого благословенного места она ведет, читая написанные огненными буквами его ответы на свои реплики, потому что он не хочет напугать ее своим видом и голосом. В "Эросе и Психее" супруг обещает Психее за ее послушание, что у нее родится божественный сын, а если она ослушается, то родится смертная девочка. До поры до времени ее это устраивает. Но у нее есть старшие сестры (более развитые слои сознания), которые однажды подговаривают ее узнать, с кем она живет. И она подчиняется этим уговорам, потому что они совпадают с ее собственной потребностью -знать эту тайну. Мы помним, что знают тайну только посвященные. Муж - знает тайну, он - бог. Она - простая смертная, читай: непосвященная.

( Read more... )

Мужская инициация

Ну, а чтобы мужчинам, читающим мой журнал, было не обидно, что я всё только о женщинах говорю, представляю статью Алёны Лукьяновой (lual) о мужской инициации в трёх частях.

 

Ну чем судьба, мой мальчик виновата,
Что много шишек и нет удачи?
Но ты решил: как вырастешь – в солдаты,
А ведь солдаты – они не плачут.
Скади

Часть 1

"Человек рождается свободным, но повсюду он в оковах", писал еще в 1762 году Руссо в своем "Социальном договоре". По большому счету, за прошедшие с тех пор двести с лишним лет мало что в этом плане изменилось. Споры о том, чьи оковы крепче - мужские или женские - и кому из них на Руси жить тяжелее предлагаю оставить для какого-нибудь другого случая, сегодня речь именно о мужчинах.

В нашей культуре мальчики растут под гнетом образа Мужчины — человека, который должен исполнять различные социальные роли, отвечать определенным ожиданиям, участвовать в конкурентной борьбе и враждовать со своими соперниками. Никто не учит их заниматься внутренним поиском и прислушиваться к зову собственной души", - утверждает юнгианский аналитик Джеймс Холлис в своей книге "Под тенью Сатурна".

С этим сложно не согласиться. Наверняка, каждый из читающих навскидку найдет не меньше трех-пяти продолжений фразы "мужчина должен...". А если несколько минут поразмышляет, то без особого труда отыщет еще с десяток. Подобных мужских социальных долженствований, действительно, много, под их гнетом растет каждый ребенок мужского полу что называется "с младых ногтей". И одновременно - под практически постоянным страхом какому-то из этих "должен" не просоответствовать. И столкнуться с уничижительным "ты не мужчина". В итоге получается, что мужская идентичность, как будто старательно взращиваемая с детства, на поверку оказывается очень хрупкой. Лишенной внутренней опоры, прочного личностного основания, держащейся на преимущественно на страхе и стыде несоответствия. Нынешний женский плач на тему «нет настоящих мужчин» во многом оправдан. Потому что в современной культуре отсутствует такая важная вещь как инициация – ритуал перехода из одного состояния в другое, посвящение Мальчика в Мужчины. ( Read more... )

К содержанию