- Я хочу узнать одно: что случилось с моими сексуальными чувствами? - спрашивает Труди, направляясь к кушетке в моем кабинете. Она непринужденно бросает слова через плечо, но в ее глазах я замечаю обвиняющее выражение. На ее пальце надето обручальное кольцо с бриллиантом, разбрасывающим искры света, и я начинаю догадываться о причине ее визита. Последний раз я видела ее восемь месяцев назад. Сегодня она выглядит лучше, чем тогда: ее большие карие глаза сияют, прекрасное облако вьющихся золотисто-каштановых волос еще увеличилось в размерах. Ее лицо осталось таким же миловидным, но две маски, которые она раньше носила, - маленькой грустной сиротки и искушенной софистки - сменились женственным блеском уверенности в себе. Она прошла долгий путь за три года после своей попытки самоубийства в те дни, когда закончился ее роман с Джимом, женатым полисменом.
Я рада видеть, что процесс ее выздоровления продолжается. Труди еще не знает об этом, но даже сексуальные проблемы, с которыми она столкнулась, являются частью перехода к более здоровому образу жизни.
- Расскажите мне обо всем. Труди, - прошу я. Она со вздохом откидывается на спинку кушетки.
- У меня есть замечательный мужчина. Вы помните Хэла? Я уже встречалась с ним, когда последний раз приходила к вам.
Я очень хорошо помнила это имя. Хэл был одним из нескольких молодых мужчин, с которыми встречалась Труди, когда заканчивала процесс терапии. "Он славный, но немного скучный, - говорила она тогда. - Мы много беседуем, и он кажется мне надежным и достойным доверия. Он красивый и внимательный, но звезд с неба не хватает, так что, наверное, он все-таки не мой герой". В то время она согласилась со мной в том, что ей необходимо общество внимательного и надежного мужчины, поэтому решила какое-то время встречаться с Хэлом "просто для тренировки".
Теперь Труди гордо продолжает:
- Слава Богу, он сильно отличается от тех мужчин, с которыми я имела дело раньше. Мы обручились и должны пожениться в сентябре. Но у нас... э-э-э... в общем, у нас есть кое-какие проблемы. Вернее, даже не у нас, а у меня. Мне с ним почему-то трудно возбуждаться, а поскольку раньше это никогда не было для меня проблемой, то я хочу знать, что происходит. Вы знаете, какая я была. Я прямо-таки молила о сексе всех тех мужчин, которые не любили меня. Но теперь я больше ни на кого не набрасываюсь. Я стала похожа на робкую, стыдливую старую деву. У меня есть Хэл - красивый, добрый, заботливый. Кроме того, он по-настоящему любит меня. И тем не менее я чувствую себя бревном, когда ложусь с ним в постель.
Я киваю, зная, что Труди столкнулась с препятствием, преодолеваемым многими женщинами, которые любили слишком сильно, в процессе своего выздоровления. Они пользовались своей сексуальностью как орудием для манипулирования трудным или "невозможным" партнером, пытаясь склонить его к любви. Когда эта задача больше не актуальна, они не знают, как быть сексуальными в обществе нежного и любящего партнера.
Нетерпение Труни возрастает. Она постукивает кулачком по колену, подчеркивая каждое слово:
- Ну почему он нс возбуждает меня?; - она с опаской смотрит на меня. - Может быть, потому, что я на самом деле не люблю его? Между нами что-то не так, да?
- А вы считаете, что любите его? - спрашиваю я.
- Думаю, да. Но я растеряна, потому что все очень отличается от того, что я знала раньше. Мне ужасно нравится бывать в его обществе. Мы можем разговаривать буквально обо всем. Он знает мою историю, так что между нами нет секретов. Я не притворяюсь перед ним. Я остаюсь собой, и это означает, что с ним мне спокойнее, чем с любым другим мужчиной из всех, которых я знала. Сейчас я не притворяюсь, но устраивать представления было гораздо легче, чем верить в то, что я - такая, какая я есть, - могу кого-то заинтересовать. У нас много общих интересов: плавание, велосипедные прогулки, туризм. Мы разделяем практически одни и те же ценности, а если все-таки ссоримся, Хэл играет в открытую. В сущности, спорить с ним для меня почти удовольствие.
Но сначала даже открытые, откровенные разговоры о наших несогласиях очень пугали меня. Я не привыкла к такой честности, и меня пугало то, что он ожидает от меня взаимности в этом отношении. Хэл помог мне не бояться высказывать свои мысли и спрашивать, что мне нужно от него. Он никогда не наказывал меня за честность. Мы улаживали любые спорные вопросы и после этого становились только ближе друг другу. Он - лучший друг из всех, которые у меня когда- либо были, и я испытываю гордость, когда нас видят вместе. Так что, думаю, я и в самом деле люблю его. Но если я люблю его, то почему мне не может быть хорошо с ним в постели? В его сексуальном поведении нет ничего плохого или неправильного, он очень нежный и всегда хочет доставить мне удовольствие. Он не такой агрессивный, как Джим, но, думаю, проблема не в этом, я знаю: он считает меня замечательной и один мой вид возбуждает его, но с моей стороны ничего особенного не происходит. Я почти все время остаюсь холодной и немного смущенной. После того, какой я была раньше, это довольно странно, не правда ли?
Я поспешила заверить ее в обратном:
- В общем-то, здесь нет ничего странного. Многие женщины, чья судьба похожа на вашу, прошли через то, что вы сейчас испытываете. Исчезают восторженность, вызов, нервная дрожь. Поскольку они всегда называли это "любовью", им кажется, будто из их отношений исчезло что-то очень важное. На самом деле исчезли безумие, страдание, страх, ожидание и робкая надежда на перемены к лучшему. Вы впервые связали свою жизнь с добрым, искренним, надежным мужчиной, который обожает вас. Теперь вам не нужно стараться изменить его - он уже обладает теми качествами, которые вы хотели видеть в мужчине. При этом он предан вам. Трудность заключается в том, что раньше вы никогда не испытывали того, что хотели испытать. Вы знали, как бывает, когда не имеешь чего-то и прилагаешь отчаянные усилия, чтобы этого добиться. Вы привыкли к неуверенности и томлению, порождающим возбуждение и учащенное сердцебиение. Придет ли он?.. Сделает ли он?.. Скажет ли он?.. Вы прекрасно знаете, о чем я говорю.
Труди улыбается.
- Конечно, но какое отношение это имеет к моим сексуальным чувствам?
- Самое непосредственное. Отсутствие желаемого действовало на вас гораздо более стимулирующе, чем его присутствие. Общество доброго, любящего, преданного мужчины никогда не приведет к такому выбросу адреналина в кровь, как это было, к примеру, у вас с Джимом.
- О, это правда! Понимаете, я постоянно сомневаюсь в прочности наших взаимоотношений с Хэлом, поскольку не так уж безумно увлечена им.
Труди больше не сердится. Теперь она взволнована и заинтересована: детектив, раскрывающий важную загадку.
- Возможно, вы воспринимаете его любовь как должное, - соглашаюсь я. - Вы знаете, что он будет с вами. Он не собирается бросать вас. Вы можете рассчитывать на него, поэтому вам нет надобности быть одержимой. Одержимость - это не любовь. Труди. Это в сего лишь одержимость.
Она кивает, вспоминая.
- Знаю, знаю...
- Иногда, - продолжаю я, - наши сексуальные чувства проявляются сильнее всего, если мы безумно увлечены мужчиной. Восторги встречи и тревожные ожидания, даже ужас перед разлукой, - все эти чувства складывались в то ощущение, которое мы называли любовью На самом деле это все, что угодно, только не любовь. То, что это любовь, внушается нам массовой культурой с ее песенками вроде "Детка, я не могу жить без тебя" и так далее. Вряд ли кто-нибудь пишет песни о том, как легко и спокойно чувствует себя человек, любящий здоровой, нормальной любовью. Все пишут о страхе, потерях, страданиях и сердечных муках Мы считаем это любовью и не знаем, что делать, когда встречаемся с более или менее нормальным человеком. Мы начинаем успокаиваться в его обществе, а потом боимся, что это не любовь, поскольку наша одержимость куда-то исчезает.
- Точно, - соглашается Труди. - Это именно то, что произошло со мной. Про себя я не называла любовью то, что происходило между мной и Хэлом. Нам было спокойно вместе, а я, как вы знаете, не привыкла к спокойствию. Она улыбается и продолжает:
- За месяцы нашего знакомства мы с ним постоянно сближались. Я чувствовала, что могу расслабиться, позволить себе быть собой, и при этом он никуда не уйдет. Это уже само по себе было невероятно. Все мужчины рано или поздно бросали меня. Мы долго выжидали, прежде чем вступить в сексуальные отношения. Сначала мы хорошо узнали друг друга просто как люди. Он все больше нравился мне, и время, проведенное в его обществе, было для меня самым счастливым. Когда мы наконец легли в постель, он был очень ласков, но я чувствовала себя такой уязвимой! Я много плакала. Я по-прежнему иногда плачу, и он как будто не возражает против этого, - Труди опускает глаза. - Полагаю, во мне осталось еще много мучительных воспоминаний, связанных с сексом, с ощущениями обиды и одиночества.
После небольшой паузы она добавляет:
- Что касается нашего секса, то я более обеспокоена, чем он. Конечно, ему хотелось бы, чтобы наш секс был более волнующим, - как для него, так и для меня. Но он вообще-то не жалуется. Зато я серьезно встревожена, по- тому что знаю, как это может быть.
- О'кей, - говорю я. - Расскажите мне о том, что сейчас происходит между вами и Хэлом.
- Он любит меня. Я вижу это по его обращению со мной. Когда я впервые встречаюсь с кем-то из его друзей, я знаю, что Хэл уже рассказал ему что-то замечательное обо мне, потому что вижу, с каким выражением меня приветствуют. Когда мы одни, он необычайно добр и искренне хочет сделать меня счастливой, но я становлюсь жесткой, одеревеневшей, почти совсем холодной. Я никак не могу как следует "завестись". Не знаю, что меня удерживает...
- Что вы чувствуете, когда начинаете заниматься любовью с Хэлом, Труди?
Некоторое время она молча размышляет, потом поднимает голову.
- Может быть, страх? - и затем сама отвечает себе:
- Да, именно так. Я боюсь, в самом деле боюсь.
- Чего боитесь?
Снова задумчивое молчание.
- Точно не знаю, - наконец говорит она. - Боюсь быть узнанной, наверное... О, это звучие так по-библейски! Вы знаете, как об этом всегда говорится в Библии: "Потом он познал ее". Что-то в этом роде. Мне почему-то кажется, что если я уступлю, то Хэл узнает меня всю не просто в сексуальном отношении, но и во всех других отношениях. И я не могу уступить - это слишком пугает меня.
Я задала естественный вопрос:
- А что произойдет, если вы это сделаете?
- Не знаю... - Труди начинает вертеться под моим взглядом. - Когда я думаю об этом то чувствую себя такой уязвимой, такой голой... И это кажется мне глупостью: так относиться к сексу после моих прошлых похождений. Но теперь все почему-то стало другим. Очень трудно быть сексуальной с человеком, который действительно хочет во всех отношениях сблизиться со мной. Я закрываюсь, словно ракушка, либо совершаю все положенные движения, но в это время какая-то часть меня замыкается в себе. Я веду себя как стыдливая девственница или что-то в этом роде.
- В том, что касается ваших теперешних отношений, вы действительно очень похожи на девственницу, - уверяю я. - Все это ново для вас. Вы очень неопытны в подобном общении с мужчиной, да и с любым другим человеком. И вы действительно боитесь.
- Я сразу же ухожу в оборону, словно опасаюсь потерять что-то очень важное для меня, - соглашается Труди.
- Верно. И то, что вы боитесь потерять, являлось вашей броней, вашей защитой от настоящих страданий. Хотя раньше вы набрасывались на мужчин, но никогда не осмеливались по-настоящему сблизиться с кем-либо из них. Вы никогда не имели дела с близостью, потому что они тоже ее не хотели. Теперь у вас есть Хэл, который очень хочет сблизиться с вами, но вы начинаете паниковать. Когда вы разговариваете с ним и наслаждаетесь его обществом, все идет прекрасно, но когда дело доходит до секса, устраняющего все барьеры, дело оборачивается по-иному. С другими вашими партнерами даже секс не мог устранить эти барьеры. Фактически секс даже помогал удерживать мужчин на расстоянии, поскольку вы пользовались им, чтобы избежать необходимости раскрыть свои истинные чувства. Поэтому независимо от вашего сексуального опыта вы никогда раньше не были сексуально близки с мужчиной. Сейчас вам очень трудно отказаться от потребности в контроле, трудно просто быть сексуальной, а не пользоваться сексом, как орудием. Мне нравится ваша формулировка "быть узнанной", потому что секс для вас теперь означает именно это. Вы с Хэлом уже имеете так много общего, что секс стал средством углубить ваши знания друг о друге, а не избегать друг друга.
Глаза Труди блестят от слез.
- Но почему так должно быть? Почему я не могу просто расслабиться? Я знаю, что этот мужчина не будет сознательно обижать меня. По крайней мере я так не думаю...
Высказав свое сомнение вслух, она быстро меняет тему:
- О'кей, вы говорите мне, что я знала лишь о том, как быть сексуальной с мужчинами, которые не любили меня, и поэтому теперь не могу быть сексуальной с хорошим и добрым мужчиной вроде Хэла. Что же мне делать?
- Единственный способ - прорваться. Сначала откажитесь от идеи "быть сексапильной" и позвольте себе стать сексуальной. Сексапиль-ность - это игра. Сексуальность - это интимное общение на физическом уровне. Вам нужно рассказать Хэлу о том, что с вами происходит, доверить ему все свои чувства, какими бы иррациональными они ни казались. Расскажите ему о тех моментах, когда вы боитесь, когда Вам хочется замкнуться в себе, когда вы снова оказываетесь не готовой к близости с ним. Если потребуется, возьмите на себя инициативу в постели и делайте все так, как это удобно для вас. Хэл поймет, если вы попросите его помочь вам разобраться в ваших страхах. Не пытайтесь осуждать себя за то, что с вами происходит. Любовь и доверие - это области, в которых вам еще недостает опыта. Продвигайтесь медленно и укрепляйте свое желание уступать. Знаете, Труди, в том сексе, который вы знали раньше, было очень мало уступок, зато очень много попыток руководить и контролировать, манипулировать другим человеком посредством секса. Вы устраивали представления, надеясь на восторженные отзывы. Смотрите на различие между тем, что вы делали раньше, и тем, что вы пытаетесь делать теперь, как на различие между ролью великой куртизанки и жизнью любящей женщины. Выступление на сцене может быть очень волнующим, особенно когда вам обеспечено внимание аудитории. Быть любящей гораздо труднее, потому что это очень личное. Если вы любите себя, вам проще согласиться с тем, что вы заслуживаете любви другого человека. Если у вас мало любви к себе, вам гораздо труднее принять чужую любовь. Вы прошли большой путь, но теперь вам предстоит сделать следующий шаг: научиться доверять себе настолько, чтобы принять любовь другого человека.
- Все эти , жуткие страсти, с которыми мне приходилось иметь дело, были на самом деле хорошо рассчитаны, - задумчиво говорит Труди. - Теперь я вижу это. Контроль поддерживался все время, хотя представление было волнующим. Выходит, мне пора перестать играть роль и начать жить. Странно, насколько это оказывается труднее. Быть любимой... мне предстоит еще много учиться этому. Иногда я смотрю на Хэла и удивляюсь, как он мог так увлечься мною. Не думаю, что во мне есть что-то замечательное, если я не устраиваю грандиозных представлений для публики, - ее глаза расширяются. - Вот почему это оказалось так трудно для меня, да? Не нужно устраивать представления, не нужно делать что-то особенное, не нужно стараться. Я боялась любить Хэла, потому что не знала, как это делается. Я думала, что если не стану применять по отношению к нему все свои старые приемы совращения, то одной моей нежности будет недостаточно, и я быстро наскучу ему. Но я не могла проделывать с ним свои штучки: ведь мы были такими хорошими друзьями, что было бы дико набрасываться на него, тяжело дышать и так далее. К тому же в этом не было необходимости. Он и без того был очень заинтересован мною. Это относится и ко всему остальному. Все гораздо проще, чем та любовь, которую я себе представляла. Подумать только: быть собой - уже достаточно! - Труди с улыбкой смотрит на меня. - С другими происходит то же самое, да?
- Не так часто, как мне бы хотелось, - отвечаю я. - Ваша теперешняя борьба действительно характерна для женщины, излечившейся от "слишком сильной любви", но многие женщины так и не выздоравливают. Они растрачивают свое время, свою энергию и свою жизнь, они пользуются своей сексуальностью как орудием для того, чтобы изменить мужчину и заставить его полюбить себя. Этого никогда не происходит, но для, них борьба - наиболее безопасный путь, поскольку, пока они увлечены ею, им не приходится иметь дело с настоящей близостью, с необходимостью как можно полнее узнать своего партнера. Большинство людей просто боится такого сближения. Поэтому, хотя страх перед одиночеством заставляет их вступать во взаимоотношения, страх перед близостью не позволяет им выбрать человека, с которым им было бы по-настоящему хорошо.
- А Хэл не сделал со мной такой ошибки? - внезапно спрашивает Труди. - Не выбрал ли он женщину, с которой он не может быть близок по- настоящему?
- Возможно, - отвечаю я.
- Но ведь теперь я противлюсь близости с ним! Как это могло случиться?
- Это часто случается. Знаете, все мы способны играть обе роли: преследователя и убегающего. Со своими прежними партнерами вы играли роль преследователя, в то время как они убегали. Теперь вы до некоторой степени сопротивляетесь, а Хэл преследует цель сблизиться с вами. Будет интересно посмотреть, что получится, если вы перестанете убегать от него. Видите ли, в процессе игры одно остается неизменным: пробел в отношениях между партнерами. Вы можете меняться ролями, но пробел остается.
- Выходит, независимо от того, кто преследует и кто убегает, у каждого есть проблемы с близостью? - тихо спрашивает Труди. - Речь не о сексе, верно? Именно близость так страшит нас. Но я действительно думаю, чтo мне хочется остановиться и дать ему догнать себя. Это страшно пугает меня, но я хочу заполнить пробел"
Труди подразумевает то состояние, которого удалось достигнуть немногим. Стремление избежать этого состояния стоит за бесконечной борьбой между женщинами, которые любят слишком сильно, и мужчинами, которые холодны к ним. Роли преследователя и убегающего взаимозаменяемы, но полный отказ от них требует редкой храбрости от партнеров. Я могу дать Труди лишь одно напутствие:
- Полагаю, вам нужно обстоятельно поговорить об этом с Хэлом. И не молчите, когда лежите с ним в постели. Дайте ему знать о своих мыслях и чувствах - это очень важно для близости. Будьте очень-очень честной, а остальное приложится.
Труди вздыхает с безмерным облегчением.
- Так хорошо понять, что с тобой происходит! Вы правы: все это ново для меня, и я еще не знаю, как себя вести. Я поначалу думала, что мне следует быть такой же необузданной, как раньше, но цели не достигла. Возникли только новые проблемы. Но я уже верю Хэлу всем сердцем и всеми своими чувствами. Теперь мне нужно научиться доверять ему своим телом, - она улыбается, качая головой. - Это нелегко, верно? Но именно это и должно случиться. Я дам вам знать, как пойдут дела... и спасибо.
- Всего доброго. Труди, - от всего сердца говорю я, и мы обнимаемся на прощание.
Чтобы увидеть, как далеко Труди продвинулась в своем выздоровлении, мы можем сравнить ее мнение о себе и о своем стиле взаимоотношений с характеристиками женщины, избавившейся от болезни "слишком сильной любви". Имейте в виду, что выздоровление - это пожизненный процесс и цель, к которой мы постоянно стремимся, а не препятствие, которое мы преодолеваем раз и навсегда.
Вот характеристики женщины, излечившейся от "слишком сильной любви":

• Она полностью принимает себя, даже если хочет в чем- то измениться. В основе ее поведения лежат любовь к себе и самоуважение, которые она постоянно укрепляет и сознательно лелеет.

• Она принимает других людей такими, каковы они есть, не пытаясь изменить их ради удовлетворения своих потребностей.

• Она отдает себе отчет во всех своих чувствах относительно каждого аспекта своей жизни, включая и сексуальный аспект.

• Она развивает все стороны собственной личности: свой ум, свою внешность, свои ценности и убеждения, свое тело, свои склонности и интересы. Она утверждает себя, но не ищет во взаимоотношениях средства укрепить собственное достоинство.

• Ее самооценка настолько высока, что она может радоваться обществу других людей, особенно мужчин, не ощущая потребности руководить ими и контролировать их. Ей не хочется быть "нужной", чтобы чувствовать себя привлекательной.

• Она позволяет себе быть открытой и доверчивой с соответствующими людьми. Она не боится, что ее узнают на глубоко личном уровне, но в то же время не подвергает себя эксплуатации со стороны тех, кто не заинтересован в ее благополучии.

• Она спрашивает себя: "Хороши ли для меня эти взаимоотношения? Позволяют ли они мне в полной мере использовать мои способности?"

• Когда взаимоотношения становятся деструктивными, она способна отказаться от них, не испытывая глубокой депрессии. У нее есть круг хороших друзей и здоровых интересов, которые помогут ей преодолеть кризис.

• Она ценит свое душевное спокойствие превыше всего остального. Все былые схватки и драмы потеряли для нес свою привлекательность. Она заботится о себе, о своем здоровье и благополучии.

• Она знает, что при здоровых взаимоотношениях партнеры должны иметь сходные ценности, интересы и устремления, что каждый из них должен быть способен к близости. Она знает также, что достойна самого лучшего из того, что жизнь может ей предложить.

Существует несколько фаз выздоровления от болезни "слишком сильной любви". Первая фаза начинается тогда, когда мы осознаем, что делаем, и у нас возникает желание остановиться. Вторая фаза начинается с нашей готовности получить помощь, включая первые шаги, предпринимаемые для этого. Затем мы входим в ту фазу, когда женщина дает сама себе определение обязательства и осознанно приступает к выполнению программы выздоровления. На этой фазе мы начинаем менять схемы своих поступков, мыслей и чувств. То, что когда-то казалось привычным и нормальным, начинает казаться чуждым и нездоровым. Мы вступаем в следующую фазу выздоровления, когда делаем выбор в пользу улучшения своей жизни и укрепления своего благополучия. Наша любовь к себе медленно, но постоянно возрастает на всех стадиях выздоровления. Сначала мы перестаем ненавидеть себя, потом становимся терпимыми к себе. Затем приходит осознание своих хороших качеств и начинает развиваться согласие с собой. наконец, появляется искренняя любовь к себе. Без согласия с собой и любви к себе мы сможем вынести испытания "быть узнанным" как выразилась Труди, поскольку в этом случае мы не сможем поверить в то, что достойны любви, что нас можно любить такими, каковы есть. Вместо этого мы начнем "зарабатывать" любовь своей заботливостью и терпеливостью, страданиями и самопожертвованием, волнующим сексом или вкусными блюдами и так далее. Когда внутренняя гармония и любовь к себе начинают развиваться и укрепляться, мы моя просто быть собой, не стараясь угодить другому и не пытаясь добиться их любви и одобрения любым из известных нам способов. Однако, хотя отказ от притворства приносит облегчение, он опасен для нас. Начиная жить вместо того, чтобы играть роль, мы становимся очень уязвимыми. Когда мы хотим верить, что сами себе достойны любви дорогого нам человека всегда возникает искушение хотя бы немного поактерствовать перед ним. Однако процесс нашего выздоровления продвинулся уже далеко, что нам претит возвращение к старым схемам поведения, требующим манипулирования другими людьми. Труди как раз попала этот перекресток: она больше не может использовать свой старый сексуальный стиль, но боится сделать шаг навстречу большей искренности и открытости.
Выходя из старой роли, мы часто оказываемся как бы застывшими. Мы больше не хотим совершать заранее рассчитанные действия с целью добиться определенного результата и страдаем, не зная, что же нам теперь делать. Но затем появляется искреннее желание поделиться своей любовью и своими чувствами, и мы "оттаиваем". Позволяя другому человеку по-настоящему увидеть нас, узнать нас, мы должны прежде всего преодолеть свой страх оказаться отвергнутыми. Затем мы должны научиться не паниковать, когда эмоциональные границы, окружавшие и защищавшие нас, начинают расплываться и исчезать. В сексуальном отношении это новое качество взаимоотношений требует от нас не только физической, но также эмоциональной и духовной обнаженности и уязвимости. Неудивительно, что такая степень близости между двумя людьми достигается очень редко. Мы страшимся своего "исчезновения" в случае исчезновения наших эмоциональных границ. Что делает риск оправданным? То, что лишь полностью открывшись, мы можем быть безоговорочно любимыми. Когда мы полностью открыты, нас любят за нашу суть - ничто не может быть более утверждающим в личном плане и более освобождающим во взаимоотношениях. Однако нужно заметить, что подобное становится возможным лишь при отсутствии страха, поэтому мы должны не только преодолевать свой страх перед искренностью, также избегать людей, чьи поступки и поведение могут вызвать у нас страх. Независимо вашей искренности всегда найдутся люди, гнев, враждебность и агрессивность не да вам быть честной с ними. Быть честной с ними означает быть мазохисткой. Следовательно уменьшение, а затем и устранение наших эмоциональных ограничений должно происходит общении с близкими людьми, отношения с которыми основаны на доверии, любви и уважении. При выздоровлении меняется сама схема нашего общения с окружающими, что часто приводит к смене круга друзей и даже партнеров. Мы начинаем по-другому относиться к своим родителям и к своим детям. В отношениях с родителями мы становимся менее раздражительными и зависимыми и, может быть, менее неблагодарными. Мы становимся более искренними, более терпимыми, а иногда - более любящими. В отношениях с детьми мы делаемся менее властными, менее озабоченными и менее виноватыми. Чем жизнерадостнее и спокойнее становимся, тем жизнерадостнее и спокойнее становятся наши дети. Мы получаем большую свободу для достижения собственных целей и интересов, позволяя им делать то же самое. Подруги, с которыми мы раньше вели бесконечные разговоры, могут теперь изумить своим нездоровым и безрассудным отношением к жизни. Хотя мы можем предложить им то, что оказалось полезным для нас, мы не должны взваливать на свои плечи груз их проблем. Обоюдное несчастье как критерий дружбы заменяется другим, гораздо более здоровым критерием: взаимными интересами. Короче говоря, выздоровление внесет в вашу жизнь гораздо больше изменений, чем я могу перечислить на этих страницах, и иногда эти изменения могут показаться неудобными. Не позволяйте неудобствам останавливать вас. Именно страх перед переменами, перед постепенным отказом от давно известного, знакомого и рутинного, препятствует нашему превращению в здоровых, целеустремленных и любящих людей. Нам препятствуют не страдания. Мы уже испытали множество страданий без надежды на облегчение. Нам препятствует страх: страх перед неизвестностью. Лучший известный мне способ противостоять страху и преодолеть его - объединить силы с товарищами, которым по пути с вами. Вступите в группу взаимопомощи. Познакомьтесь с людьми, которые были там, где вы сейчас, а теперь находятся на пути к желанному пункту назначения или уже прибыли туда. Присоединитесь к ним на пути к новому образу жизни.

Продолжение следует...