'' Наука противоположна искусству. Искусство ищет необыкновенное в обыкновенном, наука — обыкновенное в необыкновенном. В науке прекрасно то, что доказано; в искусстве доказано то,
что прекрасно. В искусстве смел тот, кто не боится ошибаться, в науке — кто не боится исправлять ошибки. Нечто среднее невозможно. Но между ними - гуманитарное знание''.
Профессор Лев Клейн, известный российский учёный.
А что же ищет медицина — необыкновенное в обыкновенном или обыкновенное в необыкновенном? Это отнюдь не праздный вопрос. Особенно остро я осознал это, когда совсем недавно
принял участие в одной из очень известных телевизионных программ, где речь шла о детдомовском ребёнке, которого сначала никто в расчёт не принимал — жил себе и жил с врождённым
пороком сердца... Рассуждали примерно так: сколько проживёт — столько и проживёт (примерно так рассуждают в слаборазвитых социумах: ''Бог дал — Бог взял'')... Потом обстоятельства
сложились так (дело случая), что мальчика направили в Москву, где его оперировали... Но не совсем удачно, а если быть точным — то совсем уж неудачно... А далее события стали
развиваться таким образом: ребёнка послали лечиться в Германию... Немецкий врач-кардиохирург, глядя в видеообъектив сказал, что ''ребёнок поступил к нам из России в ужасном
состоянии...''. Как такое могло случиться, что российский ребёнок из российского детсокого дома поступил из российской клиники в клинику немецкую в ''ужасном состоянии''? Где же наши
любвеобильные детские правозащитники?
Слово «медицина» происходит от латинского словосочетания ars medicina («лечебное искусство», «искусство исцеления»)
Лев Николаевич Гумилёв (российский учёный и, к слову сказать, сын русских поэтов Анны Ахматовой и Николая Гумилёва) вот что сказал по этому поводу: ''Для ответа нам прежде всего
потребуется уточнить само понятие гуманитарных и естественных наук. Принято ду-мать, что гуманитарные науки - это те, которые изучают человека и его деяния, а естествен-ные науки
изучают природу, живую, мёртвую и косную, т.е. ту, которая никогда не была живой.
Это деление неконструктивно и полно противоречий, делающих его бессмысленным. Меди-цина, физиология и антропология изучают человека, но не являются гуманитарными наука-ми.
Древние каналы и развалины городов, превратившиеся в холмы - антропогенный мета-морфизованный рельеф, находятся в сфере геоморфологии - науки естественной. И наобо-рот,
география до XVI в., основанная на легендарных, часто фантастических рассказах путе-шественников, переданных через десятые руки, была наукой гуманитарной, так же как гео-логия,
основанная на рассказах о Всемирном Потопе и Атлантиде. Даже астрономия до Коперника была наукой гуманитарной, основанной на изучении текстов Аристотеля, Птолемея, а то и Косьмы
Индикоплова. Люди предпочитали жить на плоской Земле, окру-жённой Океаном, нежели на шарике, висящем в бесконечном пространстве - Бездне. Эти мнения бытуют и поныне, несмотря на
всеобщее среднее образование. Отсюда видно, что различие между гуманитарными и естественными науками не принципиально, а, скорее, стадиально. Вернадский еще в 1902 г. отметил: "В
XVIII в. работы натуралиста в геологии и физической географии напоминали приёмы и методы, царившие еще недавно в этнографии и фольклоре. Это неизбежно при данной фазе развития
науки".
Исходя из сказанного, легко заключить, что деление образов мышления, а тем самым и наук, по предмету изучения неправомерно. Гораздо удобнее деление по способу получения пер-вичной
информации. Тут возможны два подхода: чтение книг или выслушивание сообщений (легенд, мифов и т.д.) и наблюдение, иногда с экспериментом.
Первый способ соответствует гуманитарным наукам, царицей коих является филология. Второй - естественным наукам, которые следует подразделять на математизированные и
описательные. Математизированные имеют дело с символами; описательные - с феномена-ми. К числу последних относятся география и биология.
Причина такого странного размежевания наук глубока, но и она описана Вернадским, назвавшим ее "бессознательным научным дуализмом". Он разъяснял этот тезис так: "Под именем
дуалистического научного мировоззрения я подразумеваю тот своеобразный дуа-лизм... когда учёный-исследователь противопоставляет себя - сознательно или бессозна-тельно -
исследуемому миру... Получается фантазия строгого наблюдения учёным- исследо-вателем совершающихся вне его процессов природы как целого". Так, но филолог неизбежно находится вне
изучаемого им текста. Иначе он не может работать. Значит, научный дуализм, столь вредный в естественных науках, - наследие гуманитарных навыков, перенесенных в чуждую им область.
Так что же такое медицина — наука в искусстве или искусство в науке? И какими должны быть наши доктора — искусными целителями или математизированными аналитиками, которые
зачастую даже и к больному-то подойти не желают... Им вполне достаточно просмотреть данные лабораторных анализов и ультразвукового исследования... Только вот достаточно ли? Как
было бы замечательно, если бы доктор искал причину недуга, а не бил, что называется, по хвостам... А то ведь как зачастую получается, приходит человек, скажем с больным коленным
суставом, и доктор ну его лечить, этот самый коленный сустав — инъекции в него со всякими разными лекарствами. Помогает ингода. Но потом снова и снова болезненное состояние сустава
возвращается, то есть иными словами — оно, это самое болезненное состояние рецидивирует. А вот если бы доктор наряду с инъекциями, да со всякими-разными процедурами лечебного
плана посмотрел на состояние стоп, да порекомендовал ещё и ортопедические стельки, то глядишь — ситуация бы и поменялась к лучшему... Для пациента — к лучшему, да и к уважительному
отношению пациентов к доктору — тоже... Эх... Мечты-мечты...
