Образы человека: религия и эзотерика, наука и философия.

В предлагаемой рассылке будут представлены важнейшие фрагменты его трилогии «Образы человека», готовящейся к публикации.
В первой части трилогии «Образы человека: религия и эзотерика» дается один из первых в отечественной и мировой литературе комплексный обзор религиозных, мистических и эзотерических представлений о структуре человеческого существа. Наряду с традиционной для западной культуры идеей разделенности человеческой телесности и духовности показано понимание глубинного единства энергетической природы человека в дальневосточной и древнеамериканской традициях. Во второй книге «Образы человека: наука и философия» человек рассматривается как космопланетарный феномен, обладающий интегральной природой. Систематический обзор научных и философских образов человека выявляет его «биопсихосоциальное единство» с хаотичностью и упорядоченностью Вселенной. В последней книге «Образы человека: возможности преображения» рассматриваются различные подходы к преобразованию человека в новый, более совершенный тип разумного существа.
Популярное изложение накопленных мировой культурой сведений о скрытой сущности человека будет интересно не только специалистам гуманитарного профиля, но и самому широкому кругу читателей, стремящихся к самопознанию и самосовершенствованию. Все желающие могут сделать персональный заказ книги, задать свои вопросы, что-то предложить непосредственно автору.

 Введение
 Загадочность человеческого существа
 Разъяснение роли используемых понятий

 Глава 1. Древние религиозные представления о человеке
 Место человека в мире архаической религиозности
 Древнеегипетское учение о составах человека

 Глава 2. Человек в библейской традиции
 Устройство человека в иудаизме
 Христианство о природе человека

 Глава 3. Образ человека на Руси
 Древнеславянские воззрения о сущности человека
 Православный образ человека

 Глава 4. Индуизм о сущности человека
 Специфика индийской духовной культуры
 Индуистская йога об энергетической структуре человека

 Глава 5. Буддистская система понимания человека
 Представления о телах Будды
 Тибетская медицина о человеческом организме

 Глава 6. Даосское учение о человеке
 Представления об энергетической сущности человека
 Совершенствование человека в даосизме

 Глава 7. Индейская традиция нагуализма
 Тональ и нагуаль
 Энергетическая природа человеческого существа

 Заключение
 Религиозный путь и образы реальности
 Многообразие единого образа человека

 Насколько загадочно человеческое существо? Было бы очень интересно доподлинно знать, что такое человек в физическом отношении;
 но если бы мы и узнали это, все-таки остались бы такими же нерешенными, как и теперь,
 извечные вопросы человеческого духа: откуда мы пришли? для чего мы живем? куда идем мы? Мы имеем
 то преимущество перед животными, что обладаем самосознанием; но это будет плохим для нас утешением до тех
 пор, пока будет оставаться для нас загадкой наше существо.
 Ведь если вдуматься хорошенько в положение человека здесь, на Земле, то придется согласиться с тем, что
 мы с детства привыкаем к созерцанию вещей и своего собственного существа до такой степени, что они,
 вместо того, чтобы вызывать в нас удивление, кажутся нам вполне понятными. Когда наше сознание достигает своей
 степени зрелости, оно делается, благодаря притупляющей силе привычки, неспособным к удивлению, и мы с головой уходим
 в практические дела. Правда, временами наиболее вдумчивые люди сознают загадочность своего положения в мире. Обе загадки
 - и человек и мир - объявляются богословами и философами достойными размышления предметами, предметами первейшей для
 человеческой мысли важности. Но  усилия мудрецов вызвать большинство людей на размышление не оказывали глубокого и
 продолжительного влияния уже потому, что никогда не существовало согласия между ними самими.
 Как бы то ни было, везде и всегда существовало если и не ясное сознание, то смутное
 ощущение загадочности человека и его положения в мире. Человечеству казался непонятным сам факт пребывания на называемом
 Землею космическом острове без знания им цели этого пребывания. Уже одно стремление получше устроиться на этом
 острове вызывается не только практическими потребностями, но и объективным интересом и надеждой, что, может быть, на
 этом пути будет обретена разгадка нас самих. Богословы и философы неустанно повторяют, что одними естественнонаучными экскурсиями
 по нашему острову мы не добьемся ничего, что за всякой физикой должно скрываться нечто иное, метафизика,
 и что только там и может быть обретен ключ от извечных загадок.
 В истории культуры часто наступают эпохи, в которые господствует всеобщая вера в метафизику, но затем всегда
 наступают периоды сомнения не только относительно ее форм, но и относительно существеннейшей ее задачи. Тогда тот,
 кто сохранил еще в себе настолько смирения и рассудительности, чтобы признавать загадочность мира и человека, считается
 неисправимым мечтателем. Но естественнонаучное определение вещей касается только их внешней стороны, но не их сущности. Это
 было признаваемо во все времена всеми людьми, дух которых не мог ограничиться тем, чтобы только скользить
 по поверхности вещей.
 К началу третьего тысячелетия современной цивилизации все шесть миллиардов живущих на земле людей верят. Одни верят
 в Бога, другие - в то, что его нет; люди верят в Прогресс, Справедливость, Разум. Вера
 является важнейшей частью мировоззрения человека, его жизненной позицией, убеждением, этическим и нравственным правилом, нормой и обычаем,
 по которым - точнее, внутри которых - он живёт: действует, мыслит и чувствует. Вера - универсальное
 свойство человеческой природы. Современная наука полагает, что "человек разумный" появился 50-40 тыс. лет назад. Примерно к
 тому же времени относятся обнаруженные учёными наскальные рисунки и предметы быта, уже подразумевающие существование веры. Конечно,
 этих находок явно недостаточно, чтобы ответить на вопрос, во что именно верили наши далёкие предки, но
 с их помощью можно попытаться представить, как и почему рождалась вера вообще.
 Стать человеком - значит обрести способность "осознавать" себя, т. е. видеть и чувствовать не только свою
 причастность этому миру, но и "особость", уникальность своего положения в нём. "Co-знание" человека - это знание,
 разделённое с другими людьми, "совместное" понимание мира и места человека в нём. Очень важна здесь эта
 частичка "со-". Опыта одного человека явно недостаточно, чтобы понять мир. Ребёнок учится, чтобы усвоить знания предыдущих
 поколений, и чем "старше" общество, тем дольше длится обучение. Необходимость трудиться сообща вынуждает перенимать опыт других
 и передавать свой, а тем самым - и обобщать его. Так в человеческом сообществе возникает "обобщённое"
 представление о мире. Другими словами, все люди, составляющие данное общество, знают о мире примерно одно и
 то же, потому что "доверяют" опыту соплеменников - прошлому и настоящему. Вот почему вера - это
 коллективное представление о мире.
 К третьему тысячелетию человечество повзрослело. Нет оснований утверждать, что поумнело (иначе оно не совершало бы и
 сегодня таких глупостей, как войны или экологические преступления), нельзя утверждать и того, что со временем человечество
 поглупело (хотя и существуют теории, что истинно мудрым был только первобытный человек, естественно "вписанный" в природу,
 а чем дальше он отходил от "естества", тем бессмысленнее становилось его существование). Но по мере взросления
 человек накапливал опыт общения с окружающим миром, в том числе и незримым. "Орган восприятия" незримого мира
 - душа - третья важнейшая составляющая помимо тела и сознания, формирующая понятие "человек". Не всё мирочувствие
 человека исчерпывается сознанием. Гармонию и нарушение гармонии, сострадание, "восторг пред небом и землёй" человек постигает душой.
 Объединяя телесный и духовный (душевный) опыт, человек строил своё мировоззрение. Мировоззрение - это система представлений о
 мире, отвечающая на самые важные вопросы: что может и чего не может происходить в мире, как
 возник мир, как и зачем появился в нём человек, что он может и должен делать, а
 что для него запретно.
 Наблюдая и осмысливая окружающий мир и себя в нём, человек понял, что его окружает не хаос,
 а упорядоченное мироздание, подчиняющееся законам природы. Лучшие умы во все времена бились над попыткой разгадать тайну
 и смысл жизни на земле, отыскать ту безликую, таинственную силу, которая обнаруживает своё присутствие в мире
 через связь вещей и явлений; именно она выделила человека из природного мира. Так появляется представление о
 том, что мир не исчерпывается своей "очевидной" частью, что кроме зримой, существует незримая его составляющая, не
 менее, а то и более важная для человека. Одновременно с накоплением знаний о видимом, материальном мире
 человек совершенствовал представления и о мире ином.
 У людей по-разному развиты те или иные способности. Одни сильнее физически, другие более ловкие и выносливые,
 третьи умеют обобщать и абстрактно мыслить, у четвёртых лучше развиты интуиция или воображение. Среди людей много
 одарённых учёных, поэтов, артистов, художников. Духовная одарённость проявляется особой чувствительности к проявлениям иного мира, в способности
 непосредственного общения с ним. Она может проявляться в ясновидении (при этом перед внутренним взором человека предстают
 объекты и события, происходящие либо очень далеко, на другом конце земли, либо вообще в мирах иных),
 в яснослышании (при этом человек слышит ангельский или даже божественный глас, возвещающий великие истины; правда, демоны
 тоже не против воспользоваться этим "каналом связи"), в даре пророчества (при этом человек даже под угрозой
 смерти возвещает о событиях или карах, которые ожидают народ, забывший Божьи пути).
 Люди, более восприимчивые к проявлениям иных миров, становились в зависимости от культуры, к которой принадлежали, шаманами,
 жрецами, магами. Некоторым, наделённым исключительным даром, удавалось заглядывать в самые дальние из миров инобытия, отделённые от
 человека, казалось бы, непроницаемой стеной. То, что они видели там, оказывалось настолько важным и так поражало
 воображение, что не могло не быть передано окружающим. Их рассказы, вплетаясь в общую канву исторической и
 культурной традиции на рода, составляли основу мифов и преданий. Таких людей называют духовидцами, визионерами, вестниками, пророками.
 Духовидческий опыт лежит в основе любого духовного учения.
 Известны имена основателей многих религий, несмотря на то, что жили они тысячи лет назад. Их духовный
 опыт и переданные ими откровения уникальны не только по силе. Они очень точно "попадают в цель",
 т. е. указывают пути решения проблем, жизненно важных не только для данного народа, но и для
 человечества в целом. Будда в своей первой проповеди говорит ученикам: "существует страдание, существует причина страдания, существует
 прекращение страдания, существует путь прекращения страдания". "Человек неречистый", Моисей пришёл "и пересказал народу все слова Господни
 и все законы". Постигший непостижимое Дао, Лао-цзы учит: "Достигший совершенства - справедлив; справедливый может быть Царём;
 ибо путь Царя - путь Неба; путь Неба - путь Дао; путь Дао вечен и безопасен".
 И, наконец, Иисус говорит: "Я есть Путь, и Истина, и Жизнь... Я пришёл, чтобы имели жизнь,
 и имели с избытком".
 Ближайшие ученики, воспринявшие откровение "из первых рук", видевшие всё своими глазами и уверовавшие, несли откровение дальше,
 дополняя, осознавая, переосмысливая его в духе национальной культуры. Но почему люди, узнававшие о новом учении уже
 из вторых, а то и из третьих рук, принимали новую веру? Из соображений престижа, моды, экономической
 выгоды? Зная о преследованиях первых христиан, о злоключениях первых мусульман, принять это объяснение сложно. Остаётся допустить,
 что они опирались на собственное интуитивное ощущение божественной истины, на то самое "переживание божества".
 Так возникал культ - религиозные представления, единые для определённого сообщества людей. Внутри культа вырабатывался ритуал -
 система действий, смысл которых - общение с божеством. Места проведения ритуалов стали капищами, святилищами, храмами. Там
 человек полнее ощущал присутствие божества. В честь божества слагались гимны, создавались его изображения, устраивались празднества. О
 божестве размышляли, комментировали откровения вестников и пророков, записывали их, составляя писания. Возникала религия, которая, по определению
 русского богослова князя С. Н. Трубецкого, есть "организованное поклонение высшим силам".
 Каким же предстаёт мир и человек в религиозном сознании? Прежде всего, религиозному сознанию ведомы цель и
 смысл существования мира и человека в нём - в пределах конкретной мировоззренческой картины. Основу этой картины
 в свою очередь составляет представление о существовании двух (или более) миров: мира зримого, земного, человеческого и
 мира незримого, духовного, божественного. У каждого из этих миров есть своя история, свои законы, в каждом
 из них действуют люди или другие сущности, и каждый имеет своё символическое выражение.
 Практически все религии сходятся на том, что нынешнее состояние мира и самого человека - ненормально, человек
 должен быть "спасён". Спасать тело бессмысленно, поскольку весь опыт человечества говорит о том, что тело умрёт.
 Но зачем же тогда живёт человек и как находит он силы жить, зная о конце, которого
 не избежать? Многие религии учат, что земная жизнь человека есть жизнь временная. Одни религии воспринимают её
 как страдание и соответственно учат спасению от жизни; другие учат спасению от смерти, но смерти куда
 более серьёзной, чем смерть тела, - от смерти души. Представление о душе, дарованной Богом, о её
 бессмертии, о том, что духовное совершенствование важнее мирских забот, - основная составляющая часть многих религий.
 О некоей всеобщей истине, отображённой в формах различных религий, свидетельствует и сходство некоторых основных религиозных символов.
 Одним из таких символов является крест. Он знаком самым разным народам ещё с древнейших времён. Как
 всякий истинный символ, он многозначен. Равносторонний четырёхконечный крест можно "прочесть" как символ двух главных направлений жизни
 - не только человека, но и человечества в целом. Это одновременно и знакомая многим прямоугольная система
 координат. Горизонтальная составляющая соответствует социальной жизни человека, жизни плотской, мирской; вертикальная - жизни человеческого духа, его
 восхождению к Богу, к истине.
 Расположение человеческого Я на горизонтальной оси в любой её точке означает приоритет "земных" ценностей, то есть
 всего того, что составляет бытовую сторону жизни человека. Такой человек уже может учитывать наличие рядом с
 собой других, возможно даже равноправных с ним Я, но душа его всё ещё "спит". Расположение Я
 на вертикальной оси означает, что человек осознал стремление своей души к высшему. Он подчинил своё "хочу"
 некоей высшей воле, признал существование "высшей инстанции", задумался над целями и задачами своего существования. Это -
 приоритет духа. Сознание такого человека религиозно независимо от того, считает ли он себя приверженцем той или
 иной религии.
 Вопрос о соотношении истинного и ложного в различных религиях - один из сложнейших. Ни одно из
 великих вероучений не может быть абсолютно ложным, иначе оно не смогло бы развиться в религиозные представления,
 существующие веками и тысячелетиями. Вместе с тем абсолютная истина никак не может стать достоянием человека просто
 потому, что ни один человек не является всеведущим. Не является всеведущей и какая-либо религия или церковь.
 Поэтому говорить можно лишь о степени истинности той или иной религии, т. е. о ступенях восхождения
 к абсолютной истине, а также о том, что каждая религия отражает ту или иную грань абсолютной
 истины, практически бесконечно многогранной. Непостижимый Бог говорит с каждым народом на его собственном языке - на
 языке культурных традиций народа, особенностей его национального характера, способа мышления и познания. Душа народа - тайна
 не меньшая, чем душа и личность того пророка или просветлённого, который передал своему народу божественное откровение.
 Данная книга, как и любая другая, конечно же, не может претендовать на всеобъемлющую широту охвата конкретных
 методов просветления или окончательную глубину проникновения в непостижимое. Жанр предлагаемого читателю произведения, традиционно определяемый, как "научно-популярная
 литература", вполне можно было бы обозначить "популярно-научное издание", поскольку не все высказываемые положения отвечают жестким критериям
 научности. Науку можно считать одним из основных инструментов отыскания истины, однако вопрос об истинной вере оказывается
 вне её компетенции. Цели и задачи науки - другие. Её методы разрабатывались для познания зримого мира
 и применимы к объектам любой степени сложности, но всё же менее сложным, чем человек.
 Можно предположить, что каждая из религий содержит какую-то часть единой Истины, и если объединить их, то
 удастся получить удовлетворяющую всех, единственную, истинную религию. Попытки создать такую религию предпринимались уже неоднократно, но приводили
 к парадоксу: созданное таким образом учение оказывалось меньше и мельче, чем религии, из фрагментов которых оно
 составлялось. Даже экуменическое движение, стремящееся объединить хотя бы разные направления христианства, пока не достигло своей цели.
  Принципиально важно уже в самом начале книги, во введении, высказать собственное отношение к основным понятиям
 и представлениям, которые используются в данной работе. Прежде всего, необходимо определить понятия, которыми я буду оперировать,
 и в первый черед дать рабочее определение самому понятию "религия". Оговорюсь, что данное определение не исключает
 других возможных определений религии, разработанных для других целей. Происхождение слова "религия" связывается с латинским глаголом relegere
 - "относиться с уважением"; по другой версии, оно обязано своим возникновением глаголу religare - "связывать" (небо
 и землю, божество и человека). Из божественной воли, культурных традиций конкретного народа и особенностей мышления конкретного
 человека складывается всё многообразие религиозного опыта человечества. Под религией я буду понимать комплекс представлений, верований, доктрин,
 элементов культа, ритуала и иных форм практики, базирующийся на переживании "сверхъестественного", "божественного".
 Поясню сказанное на примере христианства. Базовым для этой религии является опыт переживания личностного единства с Богом,
 что выразилось позднее в догмате о богочеловечестве Христа. С точки зрения церкви Христос является уникальной личностью,
 поскольку он был богочеловеком по своей природе. И в то же время та же церковь утверждает,
 что все верующие могут обрести (в "будущем веке", после Страшного Суда) благодать через искупительную жертву Христа,
 что приведет к появлению богочеловечества. Другими словами, христианство не предполагает, что богочеловеческое состояние может быть реализовано
 здесь и теперь, по крайней мере, всеми верующими. Однако в принципе в грядущем богочеловечество должно стать
 реальностью для спасшихся. А это богочеловечество и есть по существу воспроизведение опыта и состояния Христа, хотя
 и не в силу природы, а под воздействием благодати. На это указывают и многие евангельские тексты,
 явно противоречащие мнению о принципиальной невоспроизводимости опыта Иисуса, например: "Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный".
 Аналогична ситуация и в исламе, где опыт такого переживания является уделом мистиков-суфиев. Однако и более традиционный
 ислам также предполагает воспроизведение опыта пророка Мухаммада: разве образы рая, ада и Бога на престоле сил
 не были действительными видениями (психическими переживаниями) пророка? Разумеется, мусульманин не может стать, подобно Мухаммаду, пророком, но
 тем не менее чаяния и устремления мусульманина в конечном итоге определяются содержанием религиозного опыта Мухаммада и
 надеждой на возможность повторного переживания по крайней мере некоторых аспектов этого опыта райского блаженства.
 В восточных религиях доктрина обычно была весьма непосредственно связана с личным психическим опытом и естественно вытекала
 из него. Например, все базовые доктрины буддизма, согласно традиции, были пережиты Буддой в его просветлении и
 сформулированы им в Бенаресской проповеди. В индуизме содержание личного опыта обусловлено содержанием текстов откровения  -
 Ведами, хотя и играет весьма существенную роль.
 Иная ситуация наблюдается в христианстве, догматика которого (к тому же весьма жесткая) складывается только через несколько
 столетий после Иисуса. Никакой непосредственной связи с религиозным опытом Иисуса, соответственно, она иметь не могла, да
 и Евангелия не содержали какой-либо оформленной системы. Наличие же церкви как мощного социального института обусловливало строгость
 догматической системы, чего не могло быть ни в буддизме, ни в индуизме с их плюрализмом направлений
 и отсутствием централизованной церковной организации.
 В исламе ситуация была сходной с христианской, хотя существовали и важные отличия. Во-первых, время жизни Мухаммада
 и эпоха оформления коранического текста и формирования богословских школ не отстояли значительно друг от друга, да
 и сам Мухаммад достаточно четко сформулировал основы исламской доктрины (единобожие, пятеричная молитва, пост, милостыня и паломничество
 к святым местам). Во-вторых, в исламе не существовало ни церкви как особого социального института, ни противопоставления
 "церковное-светское". Отсюда большая свобода в толковании доктрины. Если человек признал принцип единобожия, то он был полностью
 вправе составлять свое понятие о Боге и, в зависимости от своих склонностей, рассматривать Бога как величественного
 старца, восседающего на престоле, или в качестве безличного Абсолюта. Поэтому и понятие ереси в исламе было
 весьма размыто или вообще отсутствовало.
 Особым случаем является мистическая практика, в значительной степени базировавшаяся на переживаниях того или иного подвижника. Но
 поскольку здесь определяющим был личный религиозный опыт, а не догматические установления, церковь весьма подозрительно относилась к
 нему и объявляла такие учения еретическими. Восточное христианство в большей степени призывала к личному религиозному опыту
 аскетов, но рассматривала его с четких догматических позиций. Ислам также хорошо знает мистическое богословие, которым, собственно,
 и было умозрение суфиев. В иудейской традиции роль мистического богословия в значительной степени играла каббала, которая
 рассматривалась как высшее сокровенное знание и тайная премудрость.
 Можно выделить разные слои и уровни религиозного опыта, связанные с переживанием содержания религии на уровне чувств,
 от проявлений коллективной памяти до наиболее глубинных переживаний глубинного единства сущего или Пустоты-Абсолюта. Но все эти
 типы переживаний будут практически одинаковыми в различных религиозных традициях и культурах, а все многообразие будет относиться
 лишь к способам описания этого опыта. Таким образом, можно выделить в религиозном опыте два уровня: 1)
 уровень переживания, тождественный во всех традициях; и 2) уровень описания, который будет разниться в различных традициях,
 в терминах определенной культуры.
 Например, сектанты-христововеры (хлысты) называют своих лидеров "христами" и "богородицами" просто потому, что не знают других слов,
 хотя гораздо точнее было бы назвать их "богами" и "богинями". Точно так же и приверженец иной
 религиозной традиции, приводящей к глубинным переживаниям, будет описывать и объяснять их в привычной для него знаковой
 системе. Так, переживание глубинного единства будет толковаться ведантистом как переживание тождества индивидуального (атман) и универсального (Брахман)
 "я", буддистом - как реализация тела Будды, в котором исчезают все оппозиции и разделения, созерцателем-неоплатоником -
 как погружение души в ум и ума в Единое, христианином - как возвышение души до ее
 "причастности божественному естеству" (по выражению из послания апостола Петра) и т. д.
 Интересно, что в индийской религиозной традиции с ее особым вниманием к психическому переживанию это обстоятельство достаточно
 хорошо осознавалось. Во-первых, это проявилось в склонности к негативному описанию глубинного переживания: то, что переживается, принципиально
 невыразимо и неописываемо - "не то, не то". Эта же тенденция к негативному описанию высшего опыта
 есть и у христианских созерцателей, особенно восточных, но в индийской традиции она выражена сильнее и недвусмысленнее.
 Во-вторых, в индийской традиции находились люди, прямо утверждавшие тождественность опыта и разнообразие его описаний. Наиболее показательное
 суждение на этот счет принадлежит Рамакришне, приходившему к идентичным переживаниям, следуя различным традициям, включая христианство и
 ислам. А Джидду Кришнамурти прямо отвергал любой обусловленный культурой и эпохой язык описания духовности как источник
 привязанности, несвободы и идолопоклонства. В результате ему удалось исключительно глубоко передать дух индийской религиозности, не употребляя
 при этом ни одного санскритского слова и говоря на самом обыденном языке.
 Вполне правомерно здесь поставить вопрос о том, в какой степени культуры изменяют чистоту переживания в процессе
 его описания. Прежде всего, следует отметить, что любое, даже самое простое переживание адекватно не описывается ("мысль
 изреченная есть ложь", как сказал поэт Ф.Тютчев), поскольку язык вообще плохо приспособлен для описания внутреннего мира
 или, говоря научным языком, - психических процессов. Поэтому любое описание любого, даже самого "общедоступного" психического состояния
 или переживания деформирует его, оставаясь принципиально ущербным. Попробуйте, например, совершенно адекватно описать гнев, радость, сочувствие, страх,
 влюбленность. Даже метафоры поэтической речи не столько помогает описать и понять, сколько сопереживать (и в этом
 - особая магия поэзии).
 Тем более принципиально неописываемо переживание, выходящее за пределы предметности. Любые формы его описания будут условными и
 имеющими ценность только в рамках определенной культурной традиции. Достаточно вспомнить притчу великого суфия Руми о турке,
 персе, арабе и греке, решивших купить виноград, но называвших его каждый на своем языке. В результате
 четыре друга, не найдя взаимопонимания, подрались, не зная, что говорят об одном и том же. "Слова
 незнающих несут войну, мои - единство, мир и тишину", - завершает притчу автор. Под кажущейся простотой
 скрыта глубокая мысль о тождестве объекта высказывания при различии смыслового объема понятия - мысль, которая постоянно
 обсуждается в утонченных теориях философии.
 Проблема соотношения религиозного переживания образа человека и его выражения на языке той или иной традиции и
 той или иной культуры чрезвычайно сложна и вполне заслуживает исследования во многих солидных монографиях. Все сказанное
 здесь - лишь первоначальные тезисы, развить и обосновать которые я постараюсь в ходе дальнейшего рассмотрения конкретного
 материала, излагаемого в его естественной исторической последовательности. Каждая эпоха создает свое видение человека, тот набор идеальных
 образов, к воплощению которых она стремится. Они, конечно же, не всегда согласуются с реальным, живым человеком
 эпохи, но и понять человека невозможно, если не принимать во внимание эти религиозные идеалы.