"Кажется, что очевидные благородные соображения ("не я, так кто", "не пропадать же добру") все-таки не вполне объясняют причину рождения новой книги. В истории Солженицына влекут, с одной стороны, "детали" и "частности", мельчайшие и неповторимые, зависящие от личностей, составляющие общего процесса, с другой же – его главный смысл. Поэтому для писателя, строго говоря, нет отдельного "русско-еврейского" вопроса, который так любят обсуждать эссеисты и публицисты. Вопрос этот может быть введен в контекст таинственной многовековой судьбы еврейства. Признавая значимость такого подхода, Солженицын не дерзает на мистические откровения (что вызывает только уважение.) Он избирает другую стратегию: в "еврейском вопросе", как в зеркале, отражается история русского государства и русского общества, история страны, сорвавшейся в катастрофу 1917 года. В катастрофу, которой, согласно Солженицыну, можно было избежать. Не избежали. Не хватило духовной трезвости и ответственности. Не хватило рук, чтобы остановить бег Красного Колеса. В трагедии, настигнувшей Россию, отзывающейся в ее судьбе по сей день и, похоже, бросающей тень на наше будущее, виноваты не одни революционеры, но общество и власть. О том, кто более, можно дискутировать. Важно помнить точку зрения Солженицына, не раз выраженную им прямо и организующую концепцию "Красного Колеса": главный грех на власти. Что не служит индульгенцией никому – в том числе и тем евреям, которые по разным причинам оказались среди движителей революции".
Андрей Немзер, "Время новостей"
"Солженицына много раз обвиняли в антисемитизме - он всякий раз яростно это отрицал. При таком обостренном внимании критиков именно к данной теме написать о ней книгу - шаг безусловно отважный. Только такой человек, как Александр Исаевич, вечно идущий наперекор, всегда говорящий наособицу, - только он и мог такое удумать. Разумеется, многие станут читать эту книгу пристрастно, и, я не сомневаюсь, найдут в ней подтверждения всем своим страхам: Солженицын защищает процентные квоты, введенные Александром III для евреев при приеме в университеты (при этом он трогательно зовет себе в союзники нынешнюю американскую политкорректность с ее квотами для меньшинств); отрицает ответственность царского правительства за погромы; и даже намекает, что не все так ясно в деле Бейлиса. С другой стороны, и человек, относящийся к нашему патриарху благожелательно, также найдет, за что зацепиться: Александр Исаевич отрицает, хоть и вяло, подлинность "Протоколов сионских мудрецов"; не верит в мировой жидо-масонский заговор и твердо заявляет, что в революции виноват весь народ. Не будь он духовно к ней готов - никаким темным силам не удалось бы сбить его с пути".
Сергей Иванов, "Настоящие Итоги - это мы"
"Опубликованная недавно первая часть книги Солженицына "Двести лет вместе (1795-1995)" представляет собой, по заявленному убеждению автора, исследование истории еврейского народа в царской России. На самом деле уже одна скудость и неполноценность источниковой базы не позволяет отнести солженицынскую книгу к категории научной литературы. Исторические исследования не пишутся на основе двух энциклопедий и нескольких сборников статей, без привлечения не только архивных документов и литературы на иностранных языках (хотя бы европейских, не говоря уже об иврите), но даже и массы источников, опубликованных в последние годы в России. Впрочем, как рассказала жена писателя ("Коммерсант", 11.07.2001), книга была написана вообще без ссылок, а научный аппарат к ней добавила сама Наталья Дмитриевна. Наверное, автор поступил бы разумнее, если бы не стал издавать свою работу в серии "Исследования новейшей русской истории" и обозначил ее жанр как-нибудь иначе.
Основное намерение автора выражено им в предисловии (прошу прощения - при "входе в тему"). Он собирается "объемно и равновесно, обоесторонне осветить нам этот каленый клин (русско-еврейских отношений. - Н.Р.)". Нужда в этом есть, поскольку с одной из двух сторон слишком много понаписано "о вине русских перед евреями, даже об извечной испорченности русского народа", тогда как русские большей частью писали "запальчиво, переклонно, не желая и видеть, что бы зачесть другой стороне в заслугу". Сразу возникает опасение, что обещаемая Солженицыным обоесторонность сама не без переклонности: еврейских авторов он прямо упрекает в русофобии (хотя на самом деле у них трудно что-либо найти насчет "извечной испорченности русского народа"), а у единокровных соотечественников, в том числе зоологических антисемитов, усматривает разве что излишнюю запальчивость. При чтении книги это опасение оправдывается постоянно".
Николай Руденский, "Грани.ру"
"Александр Исаевич Солженицын осчастливил читающую Россию монументальным трудом "Двести лет вместе". О евреях. Чего не отнимешь у классика – так это умения подать каждый свой труд как сенсацию, бестселлер и учебник жизни. И хотя со времени рекомендаций по обустройству России его авторитет у либеральной публики поубавился – тем крепче вера в его живительное слово у публики, влияния либерализма избегнувшей.
У книжного киоска в Госдуме поклонник в депутатском статусе шумно восхищался: какой матерый человечище, какую тему взял! Все трусливо молчали, а он осмелился. Все изучил, всю правду высказал! (Заметим, что эти похвалы делались авансом – гражданин книжку только еще собирался купить.)
Захотелось, правда, уточнить – кто молчал-то? Про евреев на Руси только ленивый не рассуждает. Пресловутое "евреи есть, а вопроса нету" уже у Ильфа – Петрова воспринималось как шутка юмора. Со времен незабвенного Шафаревича нет-нет кто-нибудь да откроет глаза народу. Но дело, видимо, в том, что треплющие эту тему издания типа "Завтра" – продукт пахучий и не вполне приличный. Солженицын же настаивает, что у него не пропаганда, а наука и к тому же историческая миссия – стать "ясным пером народного мнения" и "разглядеть для будущего взаимодоступные и добрые пути русско-еврейских отношений". Что позволяет читателю приличие соблюсти и патриотизм приобрести, а это нынче как раз ко времени.
Но скучно. Просто очень скучно. Скука, впрочем, многими считается обязательным признаком науки. Как и нарочито консервативный стиль изложения, отсылающий не то к Карамзину, не то к Татищеву. Признаком мудрости считается и заумно-архаичный язык – "невылазность" и "перекачливость", "привременно" и "обоесторонне", "польготить" и "вколажить", употребляемые для пущей красы".
Марина Колдобская, "Новое время"
- Вы пишете, что роль еврейского народа в истории - загадка для всех нас. Вы чувствуете, что вы ее хотя бы частично разгадали?
- Нет. У меня предположения есть, может быть, они проскальзывают в книге, но разгадки нет. Это метафизический вопрос, сложнейший. Я считаю, что и знатоки - не такие, как я, а настоящие знатоки, - тоже не разгадали. Это не дано человеческому разуму в полном измерении. Непонятно. Что-то загадочное все равно остается.
Одна из версий состоит в том, что евреи посланы как катализатор общественной жизни, движущий катализатор. Известно: даже в самых малых дозах катализатор меняет весь процесс, заставляет его идти динамично, пробуждает какие-то реакции. Есть такая теория. Но мы, в общем, Божьего замысла не знаем.
Интервью с А.И. Солженицыным Виктора Лошака, YSR - "МН"
Интернет-магазин
"Озон" - мощная спpавочно-инфоpмационная
система, посвященная литературе, кино,
музыке и программному обеспечению.
Оплата заказов почтовым
переводом, наложенным платежом, через
Сбербанк, по кредитной карте, наличными
курьеру.
Доставка заказов почтой
по всему миру, экспресс-почтой (DHL),
курьерская доставка (Санкт-Петербург, Москва и область, Калиниград, Израиль).
