В начале октября 2011 года заместитель Исполнительного секретаря Европейской экономической комиссии ООН (ЕЭК) Андрей Васильев и председатель Международного Фонда спасения Арала Сагит Ибатуллин представили проект по лесонасаждениям на высохшем дне Аральского моря.

Как сообщалось на веб-сайте новостей ООН, «проект был разработан правительствами Казахстана, Туркменистана и Узбекистана, и базируется на мерах этих правительств, направленных на обращение вспять процесса деградации окружающей среды и достижения экологической стабильности в бассейне Аральского моря».

«Опустынивание оказало драматическое влияние на Центральную Азию. Каждый год ветры поднимают со дна Аральского моря в атмосферу около 70 миллионов тонн песка, соли и опасных химических веществ. Эти загрязнители распространяются на тысячи километров за пределы региона. Лесонасаждения на десятках тысяч гектаров осушенного дна внесут важный вклад в борьбу с деградацией окружающей среды. Они помогут тысячам семей вернуться в регион и будут содействовать оживлению экономики региона», - писал веб-сайт ООН.

Для того, чтобы разобраться в ситуации, получше узнать о том, кто и что сажает на дне Аральского моря и все ли растения на нем приживаются, мы обратились к известному экологу и журналисту, автору авторитетного и популярного в Узбекистане блога Sreda.Uz Наталье Шулепиной. В ответ она написала статью, которая вышла на ее собственном сайте и в известной ташкентской газете «Зеркало XXI». Эту публикацию мы сегодня представляем вашему вниманию.

От Аральского моря ничего не осталось. Об этом свидетельствуют космические снимки NASA, сделанные еще в 2009 году. Подробнее

На бархане дует

Среди моих журналистских маршрутов были дороги, а вернее, бездорожье осушенного дна моря. Сотни километров, когда и в жару окна у вездехода задраены, а лица завязаны платками. Под колесами то песок, то соль, как снег. Жутковато тут было слушать про миллионы гектаров дна. О нем напоминали ракушки. Мы их собирали с песка в ладони. Полная тишина, только песок шуршит. Забирались на барханы, которые высотой с гору, и такие же видели вокруг до бесконечности. Желтые хвосты песка ветер сдувал с их макушек. Барханы двигались по Аралкумам в сторону берега, к поселкам.

Раньше люди щурились от соленых морских брызг, теперь от песка. На барханах они укладывали камыш – механические защиты. Под их прикрытием сажали в песок семена и сеянцы саксаула. «Приживутся – будет лес», - так говорили. Они знали, что приживутся не все, но многие, ведь засаживали пустыню не первый год. Там, где делали первые посадки, растительность стояла стеной метра в два высотой. Это были огромные саксаульники, выращенные на дне Арала по проекту Германского общества по техническому сотрудничеству.

Начинали посадки в 2000 году. Базу устроили около самоизливающейся скважины, пробуренной еще в прежние времена. Вода не годилась для питья из-за высокой минерализации. Но в ней рабочие купались, ею поливали небольшой садик из фруктовых деревьев и огород. База была огорожена, и техника на ней стояла в линейку. Для отдыха сюда завезли вагончики с кроватями, белыми простынями, сотовую антенну и телевизор. Про зарплату и питание я расспрашивала местных рабочих не в вагончиках, а в землянке. Тридцатиградусные морозы можно перетерпеть только в ней. «Условия, - признавались, - суровые. Но есть стимулы, и есть результаты».

Здесь велись и научные эксперименты. Была выведена аральская экоформа саксаула черного, выдерживающего высокую засоленность и менее подверженного болезням. Через семь лет проект сдал саксаульники на 27 тысячах гектаров в Управление лесного хозяйства Минсельводхоза. Сейчас они являются лесосеменными участками для трех лесхозов, ведущих посадки на осушенном дне Арала.

В одной из последующих поездок на дно мне довелось видеть лесопосадки лесхозов. Лесхозы ежегодно закрепляют 14-16 тысяч гектаров. Сажают семена и сеянцы из питомников, а также содействуют естественному возобновлению. С учетом миллионов гектаров осушки темпы работ на ней невелики.

«Техника, - объясняли, - старая, солярки на лесхоз выделяется пара тонн в год, так ее еще и получить надо». Сложно планы выполнять, ведь приходится и за камышом ездить, вывозить людей на сбор семян, на посадки, в общем, туда-сюда по пустыне. Рабочие лесхозов на вахте живут в землянках. Ни света, ни телевизора. Заработки скромные, без когда-то выплачиваемых доплат за безводность.

В ту поездку посадки показались не столь дружными. Что-то взошло, что-то нет. Мои спутники объясняли, что приживаемость саксаула зависит от погоды. Будет дождь – приживется. Но осадки в пустыне бывают не каждый год. По среднему их – 60 мм. Плановая приживаемость посадок лесхозов – 50 процентов, а реальная – 30 процентов. Нужна государственная программа, чтобы обеспечить лесхозы техникой, горюче-смазочными материалами, чтобы создать людям условия для работы в пустыне. Так говорили.

Пока нет государственной программы, очень важны международные проекты. По сообщениям прессы, тот, что презентован в Анталии, представлял Международный фонд спасения Арала (МФСА). А разработан документ правительствами Казахстана, Туркменистана и Узбекистана. Здорово!

Поактивнее бы

Исполком МФСА находится сейчас в Казахстане, поэтому из первых рук мне не удалось получить информацию про площади, которые планируется покрыть лесами, объемы работ, финансы. По мнению ташкентских экспертов и специалистов, на совещании Комитета по лесоматериалам сделана важная попытка привлечь внимание доноров к региональному проекту, подготовленному в рамках третьей Программы действий в бассейне Аральского моря.

Эта тема – облесения осушки – звучала и в 1993-м, когда пятью президентами стран Центральной Азии был учрежден Международный фонд спасения Арала. В Соглашении от 26 марта 1993 года «О совместных действиях по решению проблем Аральского моря и Приаралья, экологическому оздоровлению и обеспечению социально-экономического развития Аральского региона» президенты признали важнейшей задачей «восстановление равновесия нарушенных экосистем региона, и прежде всего на территории дельт Амударьи, Сырдарьи и прилегающих участках осушенного морского дна, создание здесь искусственных устойчивых ландшафтных комплексов».

Все, с кем мне довелось обсуждать новость о презентации нового регионального проекта, отмечали неослабевающую актуальность лесопосадок на дне бывшего моря. Оно же продолжает усыхать. «Благодаря лесопосадкам движущиеся пески удастся остановить, климат стабилизируем в локальном масштабе, но и глобальной стабилизации климата посодействуем. Население Приаралья станет меньше страдать от пыльных бурь и солепереноса. Есть и хозяйственный интерес. Эту огромную территорию можно использовать как пастбища. Самозарастание осушенного дна постепенно происходит. А хорошо бы процесс ускорить!».

Удастся ли? В ответ на этот вопрос собеседники отвечали, что программа, которую коротко называют ПБАМ-3, еще не утверждена странами. Ее утверждение предполагается в конце 2011 года. Сейчас Исполком Международного фонда спасения Арала продолжает согласование проектов программы с правительствами и донорами. И, конечно же, обсуждаются финансы.

Первая программа действий принималась в 1994-м на гребне интереса доноров к региону. Затраты за три-пять лет должны были составить 30 миллионов долларов. Затраты второго этапа, начатого в 2003-м, оценивались в 500-750 миллионов. Но интерес доноров к проблеме Арала заметно поубавился. И далеко не все планы реализованы.

Как будет со средствами для ПБАМ-3? На реализацию региональных проектов идет поиск донорских средств. Проекты внутри стран должны финансироваться за счет их обязательств по пополнению МФСА. В деньгах обязательства составляют для одних государств-членов МФСА 0,3 процента от доходной части бюджета, для других - 0,1 процента. Впрочем, они могут вложить куда больше, а если нечего, то меньше.

Что удалось сделать в рамках двух первых программ конкретных действий в бассейне Аральского моря на узбекской части аральской осушки? В 2002 году началось выполнение пилотного проекта на тысяче гектаров, затем в его развитие осуществлен проект на десяти тысячах гектаров. Для водоснабжения лесозащитных полос и создания питомников местных солеустойчивых растений были пробурены две артезианские скважины. Благодаря лесопосадкам освоенные территории переведены в категорию «покрытые лесом», часть их передана в состав Лесного фонда республики.

В продолжение первых проектов разработан третий - по созданию защитных лесных насаждений на 20 тысячах гектаров в течение пяти лет. Удалось за счёт грантовых средств правительства Японии приобрести сельхозтехнику для лесопосадочных работ в Муйнакском районе Каракалпакстана. Но положительного решения о финансировании этого проекта, а его должна принять страна, пока нет.

В послесловии хочется вспомнить о законодателях. В Сенате Олий Мажлиса слушается много важных вопросов. Очевидно, однажды в полную силу зазвучит и Аральский. Наверное, будут говорить о финансировании лесопосадок. Может быть, и об утверждении госпрограммы. Осушка ждет. Все в ожидании.

Наталия Шулепина (Ташкент). Фото автора. Статья опубликована параллельно на сайте Sreda.Uz, а также в ташкентской газете «Зеркало XXI», 19.10.2011 г.

«Здравствуйте, хотелось бы рассказать немного о том произволе, что творится в Узбекистане. Я работаю педагогом в сельской школе. К сожалению, большего о себе рассказать не могу, ввиду возможных последствий.

Все мы знаем, что происходит в Узбекистане в период сбора хлопка, как безжалостно государство эксплуатирует детей, заставляет учителей и других бюджетников «поднимать экономику» республики (скорее набивать карманы чиновников) сбором «белого золота». Очень прискорбно видеть, как деградирует нация, ведь детей отрывают от учёбы в самые важные для их образования и развития годы (про последствия после длительного пребывания на полях, подвергнутых пестицидным опрыскиваниям, я скромно умолчу). Хотя не во всех школах производят добровольно-принудительный набор в армию хлопкоробов. Например, в школе, где я работаю, на сбор хлопка направили только учителей. При этом им не важно - здоров ли педагог, на хлопок направляли и диабетиков и прочих инвалидов (хорошо хоть людей с 1-ой группы инвалидности не тронули, может просто из-за того, что таких в школе не имеется). Но был и вариант, при котором можно было избежать поездки – заплатить. Сумма зависит неизвестно от чего и варьируется в интервале от 120 000 до 220 000 сумов (70-125$ США по гос. курсу). Был момент, когда школу даже закрыли на 4 дня в самый разгар первой четверти. С утра приехала комиссия из районо (или как сейчас называется «районный отдел организации и обеспечения методической помощи»), в приказном порядке разогнала педагогов и детей. Если кто-либо из работников отказывается ехать на сбор хлопка, то выход у него один – написать заявление об увольнении по собственному желанию.

Пугает не столько отношение власти к народу как к скоту (достаточно замахнуться палкой или кинуть камнем, как это стадо двинется в нужную сторону, не пререкаясь с «пастухом»), а полная правовая безграмотность народа, боязнь высказывать своё мнение. Тут мне вспомнилась поговорка «Не знаешь – молчи, знаешь - помалкивай». Она как нельзя лучше отражает диалог между «власть имущими» и «челядью». Огромную роль в нашем нынешнем положении играет и менталитет народа. За пиалой чая мы говорим о произволе чиновников, но при встрече лицом к лицу прижимаем ладонь к сердцу, опускаем глаза и буквально склоняемся перед ними. Оно и понятно. Все здравомыслящие давно усвоили, что тягаться с властью бессмысленно. А вспоминая Андижан, так вообще глухонемым стать хочется, дабы статьи 155(терроризм) и 159 (посягательства на конституционный строй Республики Узбекистан) не получить. Те, кто еще не осознали, что внутренняя борьба без внешнего вмешательства ситуацию никак не изменит, продолжают сражаться с «ветряными мельницами», либо проходят все муки ада в тюрьмах Родины. Поэтому единственное, что нам остаётся – писать, надеясь, что нас услышат, но не найдут.

Хочется отметить и огромное количество славян мигрирующих куда-либо в поисках лучшей жизни. Этнические доминанты всячески этому способствуют: развязывают расовые и национальные конфликты, фривольно ведут себя с девушками славянского происхождения, что порождает новые конфликты. Они винят во всех своих бедах «русских», мол, все высокооплачиваемые рабочие места достаются им. Но кто же управляет страной? Ни одного представителя кроме как коренного населения в высших чинах не встретить. Родившись и прожив в Узбекистане всю свою жизнь, я не раз ловил на себе враждебный взгляд «патриотов», да и не одно оскорбление выслушать пришлось. Но коль скоро они узнавали, что я замечательно владею государственным языком (узбекским), с той же лёгкостью они меняли своё отношение ко мне. Многие хотят, чтобы все остальные национальности (русские, татары, казахи, корейцы и т.д.) покинули территорию республики, и открыто выражают это желание, плохо отзываются о советском периоде. Но неужели они забыли 1966 год и полностью разрушенный Ташкент? Кто пришел на помощь? Все братские народы откликнулись на зов помощи. Ташкент был восстановлен в кратчайшие сроки. Это помнят только люди той эпохи. У современной молодёжи, как губки впитавшей ту идеологическую пищу, что кидало им правительство, возникает условный рефлекс по отторжению всего советского.

Я не пытаюсь унизить свою Родину, оскорбить коренное население. Мне хочется просыпаться и радоваться утреннему солнцу, а не гадать, на какие продукты сегодня поднялись цены, что я и мои дети будут есть на ужин и будет ли что!!! Я очень сильно люблю свою Отчизну, тружусь на её благо, но словно лезвием по сердцу режет эта несправедливость. Народ у нас замечательный, добрый, гостеприимный, но когда заработанных денег едва хватает (порой и не хватает) на продукты питания, притом на самые необходимые, люди теряют все человеческие качества.

Остаётся лишь гадать, когда будет хоть сколь ощутимый положительный сдвиг в нашей жизни. Гадать и надеяться, может хоть внуки увидят достойную жизнь. Если, конечно, они будут…

С уважением, раб системы.»