Юные мардикоры. В Таджикистане растет новое поколение будущих гастарбайтеров
2010-08-12 14:07 Тилав Расул-заде

Американцы отказались от таджикского хлопка. Они уверены, что на всех этапах его выращивания – от подготовки земли к посеву до сбора хлопчатника – используется детский подневольный труд. Более миллиона взрослого населения страны сегодня находится в трудовой миграции. Кому занимать их места на родине, если не детям и женщинам? Знают ли об этом чиновники в Таджикистане? Конечно. Но в силу ряда объективных и субъективных причин закрывают на это глаза. Как и на ситуацию в селе Катаган Бободжонгафуровского района, где и побывал корреспондент «Ферганы.Ру».

Своими силами не справляемся

Каждое утро в центре махалли (квартала) «Джавхар» села Катаган Бободжонгафуровского района собирается более сорока детей школьного возраста и девушек, окончивших общеобразовательные школы. Это юные мардикоры – наемники, которые по устному договору отправляются работать на хлопковые, рисовые плантации и земельные участки, выделенные под выращивание лука и моркови. Их рабочий день начинается в восемь утра, а заканчивается в пять, хотя сбор для отправки – уже в шесть утра, а время фактического возвращения домой – семь вечера. Таким образом, дети по 12-13 часов находятся на работе и в дороге.

Эту своеобразную бригаду возглавляет жительница села Катаган Угулой Холбобоева.

– Мы работаем на участке Шуркуль Бободжонгафуровского района, – рассказывает 49-летняя Угулой. – Занимаемся прополкой, обработкой земли, чеканкой хлопчатника. Когда начинается сезон сбора хлопка, мобилизуем и матерей. В нынешнем году работу начали 16-го мая. Нанимает нас в основном Абдуали Абдуманнонов - председатель акционерного общества имени Абдурахима Джумаева. Раньше один наш рабочий приносил нам в день 15 сомони ($3,5). Потом работодатель попросил снизить ставку до 12 сомони ($2,8), ссылаясь на отсутствие наличных денег.

– Разве у этого «Хаджи-бобо» (так называют Абдуали Абдуманнонова, имея в виду то, что он совершал хадж, то есть паломничество в Саудовскую Аравию. - Прим. авт.) нет членов хозяйства и рабочих, почему он нанимает дополнительную рабочую силу? – спрашиваю Угулой.

– Вынужден. Ведь иногда сроки поджимают. Большой объем работы.

– У него свои рабочие тоже есть, но их мало, – присоединяется к нашей беседе председатель махаллинского комитета «Джавхар» Джурабой Сулейманов. – Все взрослые здоровые мужчины подались в трудовую миграцию. Остались больные, дети и женщины. При этом площадь земли, выделенная под хлопчатник, у них большая - около 2-х тысяч гектаров. Есть план, который надо выполнять любой ценой. Оставшихся женщин и стариков, помимо хлопчатника, мобилизуют на сбор и сушку абрикосов, часть из них заняты шелководством. Так что председатель вынужден использовать наемный труд.

Угулой Холбобоева и Джурабой Сулейманов. Фото ИА «Фергана.Ру»

Бригадир Уголой-апа: «Я и есть трудовой лагерь»

– В течение десяти лет я занимаюсь сбором и мобилизацией детей и женщин на работу, – рассказывает Угулой Холбобоева. – Те, кто нуждается в рабочей силе, обращаются ко мне. Я хожу по домам и призываю безработных и вообще всех желающих к сдельному труду. Езжу вместе с детьми и приглядываю за ними, чтобы они, например, не ходили на речку, не занимались бесполезными или опасными вещами. Есть определенный объем работы, который до вечера надо выполнить. Иногда, чтобы не ленились, я разделяю участок работы поровну на каждого. Бывают случаи, когда у кого-то голова болит, кого-то тошнит. В таких случаях я даю им отдых. Остальные ребята компенсируют недоделанную работу, помогая друг другу по народной традиции хашар. В день на обед выделяется полтора часа. С 12:00 до 13:30. Кроме того, через каждые два часа я даю детям перерыв длиною десять-пятнадцать минут. Моя работа всех устраивает.

– Раньше в сельской местности для детей организовывали трудовые лагеря с ограниченным графиком работы. У вас таких лагерей нет? – задаю вопрос Джурабою Сулейманову.

– Таких лагерей не существует уже давно, лет двадцать, – отвечает он.

– Я никогда своих четверых детей не отдавала в такие лагеря и не помню, когда последний из них был организован, – добавляет Угулой Холбобоева. – Но точно знаю одно: последние десять лет для моих односельчан лагерем труда и отдыха являюсь я. Бывает такое, что набираю до 150 наемных рабочих. Среди них есть дети представителей разных слоев населения: врачей, учителей, профессоров, простых дехкан. Ведь в селе уровень жизни почти у всех одинаков.

Сейчас все соберутся и грузовик двинется в путь. Фото ИА «Фергана.Ру»

– Сейчас у каждого ребенка есть свой мобильный телефон, – продолжает Угулой. – Чтобы общаться, нужны деньги, которых нет у родителей. Дети идут на работу, чтобы самим заработать хотя бы на телефон, не говоря уж об остальном: одежде, обуви, учебных принадлежностях, питании. Я сама помимо бригадирства работаю простым дехканином в бригаде №10 АО Отаджона Убайдуллаева. Имею один гектар земли. В силу того, что время у меня ограничено, там я тоже нанимаю рабочих.

Мизерные деньги или безработица - выбор незавидный

– Я Гульмира Набиева, – представляется мне восемнадцатилетняя девушка. – В прошлом году закончила школу. А так как постоянной работы нет, я вынуждена соглашаться на наемный полевой труд.

– Меня зовут Сарвиноз, ученица десятого класса средней школы №7 села Катаган. Уже второй год работаю в составе бригады мардикоров Угулой-апа. В будущем хочу поступить в медицинский институт и стать врачом. Но на данный момент мне нужно зарабатывать деньги. Хотя это деньги мизерные, но и бездельничать дома я тоже не вижу смысла. Тем более что почти все мои подруги ходят на работу.

Музаффар Отаев – ученик 7-го класса. Он работает уже второй год. На заработанное хочет приобрести школьную одежду.

– У нас в семье трудится только отец и, естественно, его скудных денег не хватает на школьные принадлежности, – говорит Музаффар. – Поэтому работаю, хочу помочь отцу.

Мне хотелось поговорить еще со многими ребятами, которые добровольно подались в трудовые наемники. Однако время поджимало. В 8:00 бригада уже должна приступить к выполнению поставленных перед нею задач. Грузовик тронулся, оставляя за собой густой черный дым.

Потерянные таланты – разрушенные судьбы

С нами осталась одна девушка. Она сегодня решила проводить на работу свою сестру, а сама отдохнуть.

– Она тоже постоянный член бригады Угулой-апа, можете поговорить с ней, – подсказал мне Джурабой Сулейманов.

Моей новой собеседницей оказалась неоднократная чемпионка страны, мастер спорта Таджикистана по легкой атлетике, ученица 11-го класса средней школы №7 Шоиста Рустамова.

Шоиста Рустамова с матерью Шарабону Хайдаровой. Фото ИА «Фергана.Ру»

– Я с 12 лет участвую в республиканских и международных соревнованиях по легкой атлетике, – рассказывает Шоиста. – Бегаю на 100, 200, 400, 1500 метров. Установила республиканский рекорд в беге на 1500 метров. Участвую в соревнованиях по прыжкам в высоту и длину. В более пятидесяти соревнованиях заняла почетные места, подтверждение чему завоеванные мной медали. Среди них есть несколько золотых.

– Но, – подчеркивает девушка, – мои успехи ничтожны перед достижениями моей старшей сестры Шахнозы. У нее побед и, соответственно, медалей намного больше.

– А с ней можно поговорить? – обращаюсь к Шоисте и ее маме, стоящей рядом с дочерью.

– Вы разве не видели? – удивляется Шоиста. – Она же была в грузовой машине, которая увезла детей на работу.

– Нет, – с сожалением ответил я. – И откуда же мне знать, что знаменитая спортсменка зарабатывает на жизнь на полях в качестве мардикора?

– Она окончила первый курс физкультурного колледжа города Чкаловска, – рассказывает о своей дочери Шарабону Хайдарова, которая три года тому назад стала мастером спорта Таджикистана. – Шахноза была призером десятков республиканских и международных соревнований. Однако нет никакого стимулирования – ни со стороны госструктур, ни со стороны спонсоров. Почти на все соревнования обе мои дочери едут с энтузиазмом, ради защиты чести государства. Но всё - за свой счет! А разве государство не выделяет средства для развития спорта? А если выделяет, то куда они идут?

– Шоиста и Шахноза свое воспитание получили у отца – выпускника Института физической культуры Таджикистана Абдумалика Рустамова, – продолжает Шарабону. – Несколько лет тому назад его не стало, и бремя воспитания детей легло на меня. У нас в семье восемь человек, и мои дочери, невзирая на свой авторитет и достижения, стараются, работают, чтобы как-то помочь семье в такой непростой период жизни.

По дороге в село Катаган мы встретили несколько групп детей, которые занимались заготовкой раствора из местной глины. Они делают кирпич или гувалак (круглый кирпич) и продают его по 30-40 дирамов (0,07-0,09 центов) за штуку.

Мальчишки отбирают гувалак, чтобы отвезти на продажу. Фото ИА «Фергана.Ру»

– Мой муж в России, а я с несовершеннолетними дочерью и сыном занимаюсь изготовлением и реализацией кирпичей, – говорит Рано Гадоева. – Ведь я фактически безработная, муж денег не отправляет. Что нам делать? Вот мы и вынуждены работать здесь всей семьей.

Нужен Закон о детском труде!

– 25-го ноября 1993-го года Таджикистан ратифицировал Конвенцию о правах ребенка, – говорит Азам Холмирзаев, председатель комиссии по правам ребенка при исполнительном органе государственной власти Согдийской области. – Принято еще много программ и концепций, цель которых - улучшение жизни детей, защита их права на достойную жизнь. Работа в этом направлении особенно активизировалась после принятия решения правительства Республики Таджикистан под №377 от 1-го августа 2008-го года «О соблюдении прав ребенка». Во всех исполнительных областных, городских и районных органах государственной власти были учреждены комиссии и отделы по защите прав ребенка.

- Защита права ребенка на труд, – продолжает мой собеседник, – обеспечивается в рамках Кодекса о труде и других нормативно-законодательных актов страны. Ребенок в Таджикистане только с 15-летнего возраста имеет право на работу. Если он устраивается на работу в официальные учреждения, для этого берется разрешение комиссии по делам несовершеннолетних на местах. Если же детей задействуют в наемном труде, это нигде не фиксируется. 23 мая 2010 года была принята правительственная программа по защите прав ребенка.

Мальчики — вперед, девочки - назад. Фото ИА «Фергана.Ру»

В настоящее время правительство Республики Таджикистан поручило комиссии по правам человека подготовить проект Закона о правах приема ребенка на работу, который, по мнению Азама Холмирзаева, должен урегулировать трудовую деятельность несовершеннолетних и разрешить много вопросов, связанных с эксплуатацией детского труда.

Рынок гастарбайтеров?

Напомним, что эксплуатация детского труда наблюдается не только в селе Катаган Бободжонгафуровского района. Это лишь один из наглядных примеров подобной низкооплачиваемой системы работы в стране. По данным детского фонда ООН (UNICEF), ежегодно более 200 тысяч детей из Таджикистана привлекаются к тяжелым физическим работам. В настоящее время, по официальным данным, более 9600 детей до 18-летнего возраста находятся вместе со своими родителями в трудовой миграции. По данным Международной организации труда, ежегодно в Таджикистане по различным причинам, в частности, из-за бедности и вынужденной работы, более 20 тысяч детей не посещает школу.

«Всё для счастливого детства!», «Дети наше будущее!». В свое время эти лозунги украшали огромные стены крупных зданий, школ и дошкольных учреждений почти во всех странах СССР. История показала, что все эти лозунги – бред, иллюзия, и не больше. Из одного миллиона тонн хлопка, выращенного в 1980 году в Таджикистане, больше половины была собрана детьми. А миллионерами от продажи и покупки «белого золота» стали другие. Сегодня в Таджикистане именно дети, родившиеся в 1980-х годах, – потенциальные гастарбайтеры в развитых странах СНГ. А где-то стали предметами иронии и насмешек.

Когда дети и молодежь из развитых стран мира в период каникул едут отдыхать, путешествовать, получать новые знания, в Таджикистане школьники едут на прополку, ручную обработку земель, сбор кокона. Горький контраст, который невозможно отрицать.

На работу! Фото ИА «Фергана.Ру»

История, видимо, еще не научила таджиков выбирать свой путь развития. Практика показывает, что Таджикистан идет по уже протоптанному пути других государств, плетущихся в последних рядах развивающихся стран.

Тилав Расул-заде

Казахстан: Осужденный правозащитник Е.Жовтис награжден премией Норвежского Хельсинкского Комитета
2010-08-25 23:55 ИА Фергана.Ру

Осужденный в Казахстане правозащитник Евгений Жовтис, отбывающий срок в колонии-поселении в Усть-Каменогорске, награжден международной правозащитной премией свободы имени Андрея Сахарова Норвежского Хельсинкского комитета. Об этом сообщила алматинская газета «Время» со ссылкой на программного координатора Комитета по Центральной Азии Лене Веттеланд.

По словам Лене Веттеланд, она приехала в Казахстан, чтобы лично вручить Евгению Жовтису награду. Лене Веттеланд заявила, что 26 августа она с исполняющей обязанности директора Казахстанского бюро по правам человека и соблюдению законности Розой Акылбековой поедет к Евгению Жовтису в Усть-Каменогорск.

Напомним, директор Бюро по правам человека Казахстана Евгений Жовтис был осужден за совершение дорожно-транспортного происшествия со смертельным исходом. 3 сентября 2009 года Балхашский районный суд Алма-атинской области Казахстана приговорил Евгения Жовтиса к четырем годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии-поселении. Друзья и коллеги Евгения, авторитетные казахстанские и международные правозащитники, журналисты, представители международных организаций считают, что власти республики использовали трагическое происшествие для того, чтобы расправиться с принципиальным правозащитником.

«Норвежский Хельсинкский комитет решил наградить Жовтиса премией за его долгую работу в области защиты прав человека не только в Казахстане, но и во всем регионе».

Дополнительную информацию можно найти на сайте: www.nhc.no.

Исламское обучение таджиков за рубежом: комментарии специалистов
2010-08-26 12:19 Фергана.Ру

Президент Таджикистана выступил против обучения таджикских юношей в исламских образовательных центрах за рубежом. Как сообщает корреспондент «Ферганы.Ру», об этом Эмомали Рахмон заявил накануне во время своей поездки в Фархорский район на юге страны. Он призвал родителей отозвать на родину своих детей, учащихся в медресе в исламских странах.

Президент Таджикистана, в частности отметил, что многие родители отправляют своих детей на учебу за рубеж в надежде улучшить их материальное положение. «Но, к сожалению, большинство из них не учатся на мулл, а становятся террористами и экстремистами. Необходимо их всех вернуть, иначе они все станут предателями и изменниками родины», заявил Э.Рахмон. При этом он дал понять, что власти обладают полной информацией обо всех студентах, которые обучаются за рубежом в медресе, а также об их родителях.

В качестве альтернативы глава Таджикистана предложил молодежи обучаться в Государственном исламском институте. «А если будет необходимость, то Комитет по делам религии направит в зарубежные медресе столько молодежи, сколько необходимо нашей стране. И направит только в те образовательные центры, где есть уверенность, что их там не будут обучать всяким террористическим и экстремистским течениям», - добавил Рахмон.

Он также заострил внимание на распространение экстремистских взглядов в самом Таджикистане. В частности, Э.Рахмон призвал спецслужбы и местные органы власти активнее контролировать деятельность всех мечетей на местах с тем, чтобы не допустить распространения экстремистских взглядов среди верующих.

Следует отметить, что данное выступление Рахмона – далеко не единственное высупление по вопросам регулирования религиозной жизни за последнее время. В своих высказываниях президент Таджикистана постоянно требует не допускать распространения экстремистских взглядов и обеспечения единства взглядов мусульман страны, которые в основном исповедают ханафитский мазхаб.

Руководитель отдела фетв Совета улемов Исламского центра Таджикистана Кобилджон Боев поддерживает стремление президента Рахмона обеспечить единство взглядов среди верующих. Он сожалеет, что «многие юноши возвращаются после учебы в исламских странах с иными взглядами на ислам». «Дело дошло до того, что в одной семье отец следует ханафитскому мазхабу, сын стал салафитом, а его брат и вовсе членом «Хизб ут-Тахрир». При таком положении дел президент поступает правильно, считая, что во многом это происходит из-за методов обучения в различных исламских центрах. Необходимо контролировать этот процесс, иначе в скором времени из-за разногласий по вопросам веры брат может пойти на брата», - считает К.Боев.

По мнению одного из руководителей Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ) Хикматулло Сайфуллозода, последнее заявление президента страны выглядит странным. «Конечно, президент имеет право высказываться по любому вопросу, он складывается такое впечатление, что его просто неправильно информируют. Нельзя все исламские образовательные центры за рубежом относить к террористическим и экстремистским», - считает политик.

Однако стоит напомнить, что в Таджикистане многие течения ислама, как салафизм и ваххабизм запрещены решениями Верховного суда, а их сторонники преследуются законом.

Между тем, Хикматулло Сайфуллозода задается вопросом, а почему президент Рахмон призвал родителей вернуть своих детей из медресе, когда находился с поездкой именно в Фархорском районе. «Разве эта проблема актуальна для этого региона? В любом случае, такой призыв можно расценивать как ограничение возможности молодых людей в вопросах получения религиозного образования», - считает политик.

Эксперт по вопросам религии Фаридун Ходизода считает, что в последние годы количество молодых людей, выезжающих для обучения в исламские страны, растет во всех регионах Таджикистана. «Сейчас власти уже не обладают точными данными о количестве граждан Таджикистана, которые обучаются в исламских центрах за рубежом», - считает эксперт.

По его словам, только в университете «Ал-Ахзар» в Египте официально обучаются более 500 молодых людей из Таджикистана, а неофициально - более 2000 человек. Также большое количество граждан республики учится в Саудовской Аравии, Йемене, Иране и Пакистане.

Напомним, что в последние годы власти Египта, Ирана и Пакистана не раз высылали обратно на родину тех граждан Таджикистана, которые обучались в тамошних медресе нелегально. А в прошлом году спецслужбы Афганистана задержали в Кундузе группу из 15 молодых граждан Таджикистана, которые нелегально направлялись для обучения в медресе в Пакистан.

Министр образования Таджикистана и посол республики в Пакистане также не раз заявляли об ужасных условиях, в которых проживают юноши из Таджикистана в местных медресе и призывали родителей вернуть своих детей домой.

Но, как считает Фаридун Ходизода, одними уговорами родителей вернуть на родину студентов медресе вряд ли получится. «Они уже не в том возрасте, чтобы слушать своих родителей. Их не удовлетворяет уровень религиозного образования в Таджикистане. Властям необходимо принять меры для улучшения системы религиозного образования внутри страны. Посудите сами, уже год как в школьную программу ввели урок «основы ислама», а учебник до сих пор не издан. Я уже не говорю о том, что нет преподавателей по этому предмету, и их сейчас замещают учителя историки», - отметил эксперт.

Фаррух Умаров, таджикский эксперт по вопросам религиозных и экстремистских организаций считает, что действительно, часть таджикских юношей попадает в зарубежные медресе под влияния различных течений. «В Таджикистане система образования коррумпирована, у большей части молодежи нет средств для получения образования. Они выезжают в исламские страны, где им предлагают бесплатное обучение не в известных центрах, так как они тоже платные, а в полуофициальных медресе. Впоследствии они обязуются отработать вложенные в них средства», - считает Ф. Умаров.

Между тем, Эмомали Рахмон во время своей встречи с жителями Фархорского района сообщил, что правительство Таджикистана уже ведет переговоры с властями некоторых исламских стран с целью ускорить возвращение таджикских студентов на родину.

Как рассказывает Фаридун Ходизода, обычно таджикские юноши сначала выезжают в в качестве трудовых мигрантов в Россию, и уже потом оттуда перебираются в исламские страны. «Поэтому будет очень сложно их всех вернуть обратно или же просто-напросто запретить им туда выезжать», - добавил он. А в том, что эта проблема становится для Таджикистана все более острой, Ф.Ходизода не сомневается и предупреждает, что в скором времени она может еще более усилиться.

Тем временем, Хикматулло Сайфуллозода, активист ПИВТ, считает, что такие заявления президента имеют и экономические последствия, так как в исламских странах очень серьезно относятся к подобным высказываниям. «Таджикистан очень надеется на привлечение капитала из исламских и арабских стран. Конечно, на уровне правительств такие заявления особого влияния не имеют. Но, заявления подобного рода могут сильно напугать частных инвесторов из этих стран. Они серьезно подумают, прежде чем вкладывать свои средства в страну, где нарушаются права жителей на получение исламского образования», - считает Сайфуллозода.

С другой стороны, политолог Парвиз Муллоджанов считает, что вряд ли последнее высказывание таджикского президента сможет повлиять на отношения с исламским миром. «Фактически, Эмомали Рахмон не назвал конкретную страну или исламский вуз, а потому претензий к нему быть не может», - считает Муллоджанов.

Россия: Московская квота на иностранных мигрантов сокращена до 200 тысяч
2010-08-26 12:26 ИА Фергана.Ру

25 августа 2010 года руководитель Департамента труда и занятости населения по городу Москве Олег Нетеребский сообщил, что квота на трудовых мигрантов в Москве в 2011 году сокращена на 50 тысяч человек. Он пояснил, что в 2009 году потребность в иностранной рабсиле была почти вдвое выше - 392 тысячи человек. Однако реально устроились на работу (по крайней мере официально) 327 тысяч. Квота на нынешний год была снижена уже до 250 тысяч. Причем и она не выбрана - дано всего 150 тысяч разрешений на работу. Отсюда новое снижение квоты. Неужели в Москве будет всего 200 тысяч мигрантов?

- Скорее всего, будет больше. Квота - вещь сугубо декларативная, - комментирует в интервью «Комсомольской правде» это решение властей Дмитрий Шустерняк, гендиректор компании "Финэкспертиза Консалтинг". - С одной стороны, власти правы. Объемы строительства, где в основном и работают иностранцы, падают. Кризис заметен и в ЖКХ. А значит, и рабочей силы нужно меньше. С другой стороны, многие гастарбайтеры в Москве работают без всяких разрешений. Поэтому гастарбайтеров в столице будет не 200 тысяч, а ровно столько, сколько нужно рынку. И даже чуть больше, чтобы между ними сохранялась конкуренция за место. Это закон, и вряд ли московские власти в силах его изменить.

Олег Нетеребский между тем заявляет, что власти столицы будут менять иностранцев на приезжих из России. В разных регионах страны будут проводиться ярмарки вакансий на рабочие места в столице. Правда, разговоры о ярмарках и замене гастарбайтеров на россиян ведутся уже много лет. А метут дворы и строят дома по-прежнему выходцы из Узбекистана, Кыргызстана и Таджикистана. Наем на работу иностранцев из бедных стран выгоден прежде всего московским чиновникам. Ведь можно платить им копейки, селить их в подвалах и заставлять работать без выходных. Россияне же на таких условиях работать не будут.

Источник – Комсомольская правда, N126, 26.08.2010, с. 1

Узбекистан: Сотрудники Национальной телерадиокомпании Узбекистана выступили c резкой критикой своего руководства
2010-08-26 14:44 Фергана.Ру

23 августа, на пресс-конференции, прошедшей в ташкентском офисе Общества прав человека Узбекистана «Эзгулик», сотрудницы телеканала «Ёшлар» («Молодежь») Национальной телерадиокомпании Узбекистана Малохат Эшонкулова и Саодат Омонова заявили «о засилье цензуры и местничества на государственном телевидении и хищениях со стороны руководства НТРК». Об этом они заявили в присутствии правозащитников, представителей независимых СМИ, дипломатов из США, Франции и Германии.

Обозреватель телепрограммы «Давр» («Время») канала «Ёшлар» Саодат Омонова и корреспондент Малохат Эшонкулова заявляют, что, работа телеканала находится под жесточайшей цензурой. «Любой отснятый сюжет может освещать и «плюсы», и «минусы», но, как правило, всю критику, все негативные моменты из наших репортажей вырезают, иногда снимают с эфира уже готовые сюжеты, - утверждают журналисты. – «Коррективы могут внести сотрудники любых госструктур: от работников президентского аппарата или Совета безопасности при аппарате президента, до представителей банков, сотрудников налогового и таможенного комитетов».

«Последние два-три года в официальных выпусках новостей нас вынуждают читать тексты информационной программы «Ахборот» («Вести»), выходящей на канале «Узбекистан», и дублировать из нее кадры «президентских» и других официальных сюжетов, - продолжает Омонова. - Готовить свои тексты нам запрещено. Но я, например, не хочу читать чужие тексты, поскольку имею собственный взгляд на события. Если вспомнить 1998 год, когда появился «Давр» и я работала собкором в Самарканде, у нас были довольно резкие критические репортажи».

Журналисты утверждают, что «выделяемые государством средства на развитие телевидения по большей части расхищаются – прямиком идут в карман руководству», а для отвода глаз «закупается дешевая техника низкого качества». По их мнению, на бумаге «тратятся» огромные суммы на закупку дорогостоящего оборудования, что на самом деле, не соответствует действительности. Существенная доля доходов от телерекламы также идет в обход государственной казны.

Саодат Амонова и Малохат Эшонкулова (слева) на пресс-конференции в правозащитном обществе «Эзгулик»

«На фоне засилья цензуры и откровенного прикарманивания государственных денег на узбекском ТВ широко процветает и местничество», - считает Омонова. Приехав из Самарканда в Ташкент в 2001 году, и устроившись на работу на столичное ТВ, она в полной мере ощутила это на себе. По ее словам, «ташкентские» получают зарплату намного больше, чем приезжие: как журналист с высшим образованием, и солидным опытом работы на телевидении, Саодат Омонова получает максимально до пятисот тысяч сумов в месяц (около 230 долларов по рыночному курсу), притом, что, например, работающая администратором девочка после школы может получать миллион сумов, а, иногда, и два.

«У Нуритдинова имеется привилегированная группа, которая очень хорошо получает. Другие же члены коллектива зачастую работают без выходных, в случае необходимости выезжают на съемки и в четыре часа утра, и при этом получают в несколько раз меньшую зарплату», - возмущена Омонова.

«Моя коллега Малохат Эшонкулова, работающая корреспондентом на телеканале «Ёшлар», начала бороться с местничеством, коррупцией и хищением на телевидении еще в декабре прошлого года, - говорит Омонова. – Она обращалась в прокуратуру, в высшие судебные инстанции, неоднократно писала президенту. В ответ ей пришло несколько писем. 12 марта у нас на телевидении состоялось расширенное заседание коллегии НТРК с участием представителей аппарата президента, Совбеза и СНБ. На заседании были зачитаны два заявления Малохат, где она все очень подробно описала, указав на множество нарушений. Но тут же последовала ответная реакция: на Эшонкулову было оказано давление, ей пытались заткнуть рот, а представители вышеперечисленных организаций лишь наблюдали за происходящим. Честно говоря, я тогда струсила и не вступилась за коллегу, о чем сейчас очень жалею. Мы все промолчали, а были и такие, кто прогибался на коллегии перед начальством. Но она оказалась смелее нас и сказала, что «сколько есть дней в году, столько же она будет писать о злоупотреблениях на телевидении».

Омонова рассказала, что в результате расследования по шестидесяти фактам, описанным Малохат Эшанкуловой, было опрошено более сорока сотрудников. Республиканской прокуратурой были выявлены и другие нарушения, всплыли «неправильно выплаченные» 47 миллионов сумов (например, работникам администрации телеканала незаконно выплатили десятки миллионов), которые погасили за счет зарплаты коллектива.

«На самом деле, руководство сумело скрыть многие факты и уйти от ответственности – украдены не миллионы, а миллиарды сумов», - уверены журналисты.

«Сегодня на телевидении очень много недовольных, но набраться смелости и выступить против произвола руководства может не каждый. Я сама долго шла к этому, у меня накипело, и думаю, что поступаю правильно. Знаю, что после всего сказанного нам не дадут работать, но мы уже ко всему готовы, пойдем до конца и хотим, чтобы обо всем происходящем, наконец, узнал президент», - заключила Омонова.

«Я уважаю смелость этих людей, поскольку они находятся в гораздо более жестких условиях, чем, скажем, правозащитники или независимые журналисты, у которых имеется хотя бы минимальная защита в лице международного сообщества или тех международных партнеров, которые знают нас и уважают нашу работу.

Находясь в официальных структурах, Малохат Эшонкулова и Саодат Омонова никогда не выходили за свои должностные рамки, поэтому, считаю, что они сделали очень смелый шаг. И главное сейчас – защитить их, постоянно быть в контакте с ними, интересоваться их нынешним положением, следить за тем, оказывают ли на них давление, чтобы иметь возможность вовремя им помочь.

В данном случае, учитывая и законы Узбекистана, и международную практику, целесообразнее всего было бы подготовить исковое заявление в гражданский суд, придать дело гласности, и в этом случае у международных, и у национальных организаций, таких как правозащитное общество «Эзгулик», появится официальная возможность заступиться за преследуемых журналистов», - считает Сухроб Исмаилов.

Пока этот материал готовился к печати, узбекская служба BBC опубликовала радиоинтервью с главным редактором информационной программы «Давр» Сохибджоном Алиджоновым. Руководитель мятежных сотрудниц пытается оправдаться и откровенно лукавит, заявляя, что никакой цензуры на их канале нет. Ниже приводится перевод этого интервью с узбекского языка:

Сохибджон Алиджонов: - «Что они имеют в виду, когда говорят о цензуре, это надо выяснить. Я частично ознакомился с их высказываниями на пресс-конференции, например, они говорят, что интервью снимают. Но снятие интервью с эфира в мировой практике – нормальный процесс. Скажем, в интервью интервьюируемый, возможно, не смог раскрыть суть и содержание готовящейся программы, или, скажем, имеются неточности в словах, или прозвучали неправильные факты, в таких случаях сюжет убирается из эфира.

ВВС: - Но журналисты утверждают, что с эфира снимают именно те материалы, в которых поднимаются те или иные проблемы, что им запрещают их затрагивать.

Сохибджон Алиджонов: - «Хм… нет… такие вещи, вот я уже четыре года работаю здесь, в этой должности, с такой ситуацией не сталкивался. Потому что здесь, вообще многие вопросы решаются коллегиально, не только я, ну, есть и ответственный редактор дня, есть художественный совет, они устраивают просмотр… Какую проблему и когда не смогли осветить конкретно, не говорили?

ВВС: - Обычно при просмотре информационных выпусков телеканала «Ёшлар» и «Ахборот» мы замечаем что они, по сути, не отличаются друг от друга. Почему?

Сохибджон Алиджонов: - Ведь есть общие требования журналистики: что, где, когда, при каких обстоятельствах… По-моему, если в одном месте произошло некое событие, и если участники одни и те же, да и рассматриваемый вопрос один и тот же, вполне логично то, что в сюжетах будет прослеживаться общий смысл…

ВВС: - Многие узбекистанцы утверждают, что, программы «Давр» и «Ахборот» похожи на «информационные выпуски из рая», там вообще нет критики.

Сохибджон Алиджонов: - Что вы конкретно имеете в виду, говоря о критике?

ВВС: -Ну, скажем, вместе с некими достижениями в Узбекистане есть и недостатки, будь то в социальной сфере, в сфере экономике, в сфере прав человека… Всё это почти не освещается.

Сохибджон Алиджонов: - Э, нет, нет… Это утверждение, которое должно быть доказано фактами, должны быть доказательства. Основываясь на общих высказываниях и вам, и мне трудно придти к некоему выводу. Если бы вы мне дали время, скажем, два-три дня, я бы просмотрел наши программы за шесть месяцев и назвал бы вам точное количество сюжетов с критическими высказываниями.

ВВС: - Но, почему тогда Саодат Омонова выступает с такими утверждениями?

Сохибджон Алиджонов: - Ну, это, в первую очередь, нужно узнать у самой Саодат Омоновой. Но я немного удивлен: Саодат Омонова - наша ведущая журналистка, и как человек, и как сотрудник до сегодняшнего дня ведет хорошую работу, я считаю её хорошим сотрудником, хорошим журналистом. Всегда так считал и считаю…

Связавшись по телефону с Саодат Омоновой, корреспондент «Ферганы.Ру» узнал, что после выступления на пресс-конференции ее поначалу отстранили от съемок, но уже сегодня, 26 августа, отправили на съемки в Бостанлыкский район Ташкентской области. На вопрос, что она думает по поводу интервью главного редактора, она сказала, что «ему некуда деваться, поскольку он, как и другие, держась за свое кресло, просто боится сказать правду».

Следует отметить, что бунты на телевидении Узбекистана чрезвычайно редки, однако, это – не первый случай. Несколько лет назад известная телеведущая Эльмира Хасанова, возмущенная засильем цензуры, выходила с плакатом: «Долой цензуру!», за что впоследствии имела большие неприятности, даже была уволена. Однако потом, как хороший специалист, она вновь была приглашена на телевидение, где работает и по сей день.