Ищу тяжелую работу за маленькие деньги. На всю жизнь
2008-11-26 17:20 Мария Яновская

В Ташкенте вышла книга «Трудовая миграция в республике Узбекистан: социальные, правовые и гендерные аспекты», изданная под эгидой Программы развития ООН в Узбекистане и Гендерной программы Посольства Швейцарии в Узбекистане. Исследование обобщает результаты социологических опросов 2006-2007 годов, проведенных по вопросам внутренней и внешней миграции в Узбекистане.

Понятно, что исследования, проведенные еще до финансового кризиса, не отражают нынешней ситуации с увольнениями и возможным возвращением гастарбайтеров домой. Но эта книга, подробно освещающая проблемы трудовой миграции в Узбекистане, как внешней, так и внутренней, дает четкое представление о миграционных настроениях в узбекском обществе и о том, кто является сегодня трудовым мигрантом, а также довольно жестко обрисовывает проблемы гастарбайтеров как в России, так и в самом Узбекистане. Причем очень многие стереотипы этим исследованием разбиваются напрочь.

Почему они едут

Ответ на этот вопрос, кажется, ясен – едут, когда рядом с домом не могут найти нормальной работы или нормальной зарплаты. Когда слишком много иждивенцев в семье. Когда нужно выдавать замуж дочь, или платить за образование детей, или строить (расширять) дом, а возможности заработать такие суммы, не покидая дом, нет.

«Работу можно найти и у нас в кишлаке, просто здесь уровень зарплаты не устраивает людей, поэтому они ищут работу в других местах. На зарплату, которая здесь есть, можно выжить, но на нее не справишь свадьбу и не построишь дом. Кто сейчас уезжает? Те, кто должен женить сына или делать свадьбу дочери, или у кого дома живет две-три семьи, а на строительство дома денег нет» (Работник махаллинского комитета, Наманганская область).

Найти в Узбекистане работу, которая бы давала возможность решить эти финансовые проблемы, очень трудно, и дело не в отсутствии у гастарбайтера образования или квалификации: 33,3 процента внешних трудовых мигрантов имеют высшее образование, 31 процент - среднее, 26,2 процента - среднее специальное.

Просто в Узбекистане, действительно, нет работы. И у всех – дети.

«Старшая дочь была на выданье, нужны были деньги, знаете же обряды: подготовка большого приданого, жильем обеспечить, если есть возможность. Еще средняя дочь в институте училась, младший сын к тому времени уже учился в 9-10 классе, тоже нужно было готовиться к поступлению в институт, или в армию» (Мужчина-мигрант, Ташкент.)

Мужчины принимают решение об отъезде, посоветовавшись с семьей. А женщины – в одиночку. Потому что женщины, которые едут на заработки, как правило, одинокие: разведенные, вдовы, матери-одиночки. Или молодые девушки, которые помогают родителям растить младших братьев и сестер.

«На селе – какие работы? Только целый год на поле. Так и муж мой – думал заработать больше, и с температурой, и в дождь ходил. Получали копейки. Ни на что не хватало… Как не стало его – все на меня легло. Дети, хозяйство. Трудно на селе женщине с детьми». (Женщина-мигрант, Андижан.)

Обложка книги «Трудовая миграция в Республике Узбекистан: Социальные, правовые и гендерные аспекты»

Женщины, у которых, как правило, дома остаются маленькие дети, стремятся почаще приезжать домой. Но очевидно, что подобные материнские «набеги», даже с подарками и деньгами, «рвут душу» и детям, и матерям.

«Сын очень нуждается во мне. Стоит один день не позвонить, так потом чуть не плачет. Фактически сейчас он и без матери, и без отца».

«Мое отсутствие в семье очень сказывается на моральной стороне моих детей. У них и так нет отца. В период моего отсутствия они живут со свекровью. Но она относится к ним очень жестко. Они не хотят к ней идти в гости. Говорят, что она очень злая и безжалостная. Каждый раз, уезжая, я с тяжелым сердцем оставляю их у нее. Но у меня нет выхода: надо как-то дальше существовать».

«Если бы могли найти работу здесь – ни за что бы не поехали», - говорит большинство опрошенных. Слишком уж большую цену платят гастарбайтеры за возможность заработать свои 300-400 долларов в месяц, если они работают в России, и 145 тысяч сумов (115 долларов), если они работают в Узбекистане. Из них 90 тысяч сумов отправляют домой. А четверть опрошенных внутренних мигрантов вообще признались, что получают в месяц менее 50 долларов. Но при этом 90 процентов опрошенных считают, что этот заработок, в любом случае, лучше и выше того, что они могли бы найти рядом с домом. По данным исследований, заработок трудового мигранта в пять-десять раз больше любого другого семейного дохода.

«Деньги мне муж высылает только через почту. Мы пробовали передавать деньги через знакомых, но почему-то эти деньги вовремя не доходят, или не доходят вообще. Иногда приходит только часть. Те, кто привозят деньги, говорят, что либо кто-то задержал, либо еще что-нибудь. И здесь уже ничего никому не докажешь, и не потребуешь. Поэтому мы получаем деньги через почту. Муж старается высылать деньги раз в месяц. В месяц он сам зарабатывает 300 (долларов)».

Жизнь в подвалах

Живут гастарбайтеры, как правило, в очень тяжелых условиях. Чтобы меньше денег уходило на жилье, люди предпочитают или договариваться с работодателем о предоставлении бесплатного жилья, либо снимают койку в комнате, которую делят еще с несколькими такими же мигрантами. Как правило, жилье это без удобств, возможность принять душ есть не у всякого.

«За жилье нам надо было платить 80 долларов за койку. В этой квартире люди как тараканы жили: по утрам целая очередь в туалет. Иногда приходилось искать туалет в городе, чтобы привести себя в порядок. Купаться в баню ходила. У меня все вещи там украли». (Женщина-мигрант.)

«Невыносимый холод, от которого теряешь здоровье, сырость… Не зря люди болеют! А сколько людей пропадает без вести! Мой муж тоже там пьет, но он говорит, что это для того, чтобы только продержаться на холоде и поддерживать здоровье» (Жена мигранта.)

Легализация

Говорить о всплеске трудовой миграции из стран Центральной Азии можно, начиная с 2000 годов. В эти годы, благодаря росту цен на энергоносители, в России и Казахстане экономическая ситуация стабилизировалась, война в «горячих точках» постепенно сошла на нет. К тому же к началу 2000 года, с одной стороны, у народа поубавились возможности заниматься челночным бизнесом, который был так популярен в 1990-е, а с другой, ушли в небытие советские социальные льготы и бесплатные социальные услуги. Все стало за деньги, а самих денег как раз и не стало.

И люди потянулись туда, где можно было эти деньги заработать.

На заработки поехали все, даже узбеки и таджики, хотя согласно цитируемому нами исследованию, узбеки и таджики являются представителями «традиционно оседлого населения Центральной Азии», для которых нетипична трудовая миграция. Поехали даже женщины – хотя еще несколько лет назад было трудно себе представить, чтобы узбечка или таджичка оставила детей и дом и отправилась в чужие места на заработки. Но мужья уходят (или умирают), и женщины вынуждены уезжать в поисках работы, чтобы поднять детей.

«Муж умер, односельчане и муж сестры мне предложили зарабатывать с ними в Москве. Я согласилась, сестра тоже поддержала. Детей нужно поднимать, а у нас я ничего не зарабатывала. А сейчас хоть дети не голодают, да и внуку посылочки передаю и детям – деньги»

Куда поехали? Сначала, чтобы поднабраться опыта, люди становились внутренними трудовыми мигрантами. Ехали, как правило, в Ташкент (70-80 процентов внутренних мигрантов). Но там начинались проблемы с регистрацией, с милицией, с поиском жилья. Тогда, поднакопив денег, люди отправлялись за рубеж: в Россию и Казахстан, причем ехали, как правило, нелегально. Но даже по данным официальной статистики, в Россию едет 80 процентов внешних трудовых мигрантов из Узбекистана. А в Казахстане выходцы из Узбекистана – это 57,6 процента мигрантов от всех прибывших из стран СНГ.

«Несмотря на быстрое становление новых государств, миграционное пространство бывшего СССР для большинства их жителей остается общим, - сказано в исследовании. - Этому способствуют тесные семейные и культурные связи между населением новых стран, общие системы транспорта и коммуникаций, сохранение в значительной степени общего языка общения, похожие образовательные системы, взаимодополняемость рынков труда, схожая ментальность и поведенческие черты, а также то, что пересечение границ стран СНГ, за редким исключением, не требует визы».

Главными миграционными донорами России являются сегодня Средняя Азия и Казахстан, они дают две трети миграционного прироста от всех стран СНГ. Средняя Азия становится в последнее время главным источником трудовой иммиграции и выходит на позицию главного российского миграционного донора.

И если до 2007 года процедура легализации трудовых мигрантов в России была невероятно трудна и способствовала только росту коррупции, то после 2007 года российское миграционное законодательство изменилось, и теперь процесс легализации значительно упростился. Раньше регистрацией мигрантов занималась милиция, причем в милицию должен был явиться не только собственник жилья, где мигрант хотел зарегистрироваться, но и все, кто еще проживает на данной площади, должны были дать согласие на регистрацию мигранта. Теперь достаточно написать заявление в местном отделении миграционной службы, в котором указать адрес места своей работы или посреднической фирмы. Корешок этого заявления со штампом о его приеме является удостоверением легального пребывания мигранта. Для заполнения заявления нужен паспорт мигранта и его миграционная карта. Если карта потеряна – ее можно восстановить, заплатив штраф. Считается, что новое законодательство уменьшает коррупцию.

«Работать не так трудно, как проходить таможню. Желающих поработать в России много, на таможне проверяют документы, забирают деньги, как при въезде, когда везешь деньги на проживание на первое время, так и на выезде, когда везешь зарплату домой и подарки семье».

По данным исследования, сегодня в России введена квота на 6 миллионов разрешений для иностранных граждан из безвизовых стран и 308,8 тысяч приглашений для получения виз иммигрантами, которые прибывают в Россию на работу (В ноябре 2008 года правительство России утвердило квоту на выдачу в 2009 году иностранным гражданам почти 4 миллионов разрешений на работу. На 2008 год квота составляет 3,4 миллиона человек. - Прим. ред.). Упрощение легализации привело к тому, что в первом полугодии 2007 года на учет встали 85 процентов мигрантов. А раньше не зарегистрирован был каждый второй гастарбайтер.

Кроме того, сегодня мигрант получает в России «трудовую карту» и может сам устраиваться на работу, менять место работы, если придется. Напомним, что раньше разрешение на работу мигранта получал работодатель, и это делало гастарбайтера полностью зависимым от работодателя. Сегодня мигрант может менять работу, потому что у работодателей есть право нанимать гастарбайтера с трудовой картой. Чтобы получить такую карту, в течение месяца человек должен пройти медобследование, подтвердить, что он у него нет СПИДа, туберкулеза или венерических заболеваний. Сегодня три четверти мигрантов в России получили миграционные карты – раньше столько же работало без них.

Однако работа миграционных служб не согласована между собой, чиновники плохо инструктированы, а говорить о том, что коррупция преодолена, и вовсе не приходится. Потоки нелегальной миграции не контролируются, а права мигрантов нарушаются повсеместно – причем и работодателями, и милицией. Мигранты подвергаются жесткой эксплуатации, часты случаи обмана, невыплаты денег, нередко гастарбайтеры попадают в рабство к своим работодателям. А учитывая, что мигранты, как правило, нелегальные, не знают языка и повседневной культуры страны, куда приехали на заработки, то они практически лишены возможности обратиться за помощью как к органам власти, так и к обывателям-гражданам принимающей страны.

«Через неделю я заболела, все, что заработала, пришлось потратить на лечение. Лечилась сама; хорошо, что родители – врачи. Без прописки там в больницы не принимают».

Внутренняя трудовая миграция в Узбекистане

Интересны цифры, которые описывают внутреннюю трудовую миграцию в Узбекистане. 70-80 процентов ищущих работу едут в Ташкент и отправляются там на мардикор-базары (местные неформальные биржи труда. - Прим. ред.). 80,5 процентов ищущих работу в Узбекистане – сельские жители, причем 83,8 процента мардикоров (людей, которые ищут работу на мардикор-базарах. - Прим. ред.) – сельские жители, которые никогда не работали официально. 60,9 процента мигрантов – молодежь (16-29 лет), которая не имеет ни квалификации, ни профессионального образования. Большинство молодых мигрантов, которые не закончили среднюю школу, - из многодетных семей.

23,2 процента гастарбайтеров – женщины, из них 45 процентов не имеют мужа: половина из них еще не были замужем, треть разведены, а остальные живут отдельно от мужа либо вдовы.

Мужчины заняты на стройках, в розничной торговле, на сельскохозяйственных и ремонтных работах, а женщины убирают помещения и территории, стирают, занимаются сельхозработами, сортируют и упаковывают овощи и фрукты, моют посуду и помогают по кухне во время больших праздников. 1,3 процента женщин заняты проституцией.

Женская работа более монотонна, чем мужская, и женщины часто работают в более тяжелых условиях, чем мужчины, но работодатели это традиционно не учитывают, и женщинам платят на 30 процентов меньше, чем мужчинам. Но от безысходности женщины, как и молодые мужчины без среднего образования, соглашаются на любую работу.

«Самая неприятная работа – это чистка редиски в марте, потому что в марте еще холодно. Я почему помню – в этом году в начале марта мы мыли редиску. Вода была очень холодная. У нас руки аж посинели от холодной воды» (Женщина-мардикор, Наманганская область.)

У большинства мигрантов - по 2-5 иждивенцев, у половины мужчин и трех четвертей женщин, ищущих работу, есть малолетние дети. 54 процента мигрантов обеспечивают троих и более детей и родственников, и лишь 13 процентов мигрантов работают «на себя», причем таких «эгоистов» больше среди мужчин.

Работу мигранты находят, как правило, неквалифицированную, поэтому их собственные профессиональные навыки постепенно утрачиваются. Из-за работы вдали от дома у людей портятся семейные отношения (часто семьи распадаются), дети растут без родительского присмотра, и это порождает множество проблем в будущем.

Рабочий день мигранта-нелегала длится, в среднем, 9 часов 40 минут (бывает, что работают и по 18 часов в день, например, во время сбора черешни). Рабочая неделя составляет 6 дней, 58 часов. Работодатель предоставляет орудия труда, скудное питание – в среднем 1 доллар на человека в день, неотапливаемое, неблагоустроенное жилье. Бывает, что ночлег людям предлагают под открытым небом.

Средний заработок мардикора семь тысяч сумов в день (примерно пять долларов), около 118 тысяч в месяц. Причем оплата идет поденная, а объем работ – ненормированный.

Но несмотря на тяжелейшие условия труда, мигранты предпочитают не заключать официальных договоров о найме, потому что в этом случае им придется платить за регистрацию и выплачивать налоги. Поэтому люди предпочитают работать нелегально, рискуя быть обманутыми (невыплаты обещанных заработков – дело почти обыденное), и время от времени давать взятку – лишь бы от них отстали и дали возможность работать. В легализации трудовых мигрантов не заинтересованы ни сами мигранты, ни власть, ни работодатели. Сельская семья из Андижана, рассказывая об условиях работы «своего» мигранта в России, говорит: «Он работает нелегально. В день зарплаты у выхода ждет милиционер, и все нелегалы отдают ему по 500 рублей».

87 процентов внутренних мигрантов никогда не проходили регистрацию, а 79 процентов никогда не оформляли временную прописку.

Нет ничего более постоянного, чем временная работа

Большинство гастарбайтеров рассматривают свою работу как временную – психологически тяжело представить себе, что всю жизнь так и будешь жить впроголодь и в нечеловеческих условиях, вдали от родных и близких, откладывая и отправляя домой каждую заработанную копейку. Но исследования показывают, что начав выезжать на заработки, люди продолжают заниматься этим из года в год. 60 процентов мигрантов работают вдали от дома от трех до десяти лет, но есть трудовые мигранты, которые ездят на заработки и по пятнадцать лет. И большинство из них надеется, что когда-нибудь в Узбекистане все наладится, и можно будет найти работу и возле дома.

«Не хочу оставаться там, так как там нет близких людей. Будущие планы – заработать там деньги, купить здесь машину и работать таксистом».

Рассматривая свою работу как временную, гастарбайтеры, однако, не спешат возвращаться домой. Общественное мнение воспринимает как неудачников тех трудовых мигрантов, которые возвращаются, не только не заработав больших денег, но и подорвав здоровье. Даже в семье на такого мигранта начинают смотреть косо: раз ты не смог там прижиться и найти работу, значит, ты никудышный кормилец. Многие предпочитают работать на самых неблагодарных и черных работах в городе, лишь бы не возвращаться в село.

30 процентов населения Узбекистана готово отправиться на заработки – это очень высокий уровень миграционной активности. От 15 до 40 процентов семей отпускают в течение года мигранта на заработки. Часто выезд на заработки за границу ограничивается только невозможностью собрать первоначальный капитал: деньги нужны на билет и на проживание первое время, пока работа не будет найдена.

«Решившись отправить жену (на заработки), я уже влез в неимоверные долги, потому что пришлось собрать (и продать) все, что было в доме. На дорогу и проживание дала деньги родственница, с которой уехала моя жена. Потом (мне) пришлось отрабатывать ей свой долг шесть месяцев».

Вернуться домой насовсем в ближайшие шесть месяцев планировало менее 8 процентов опрошенных (напомним, что речь идет об опросах 2006-2007 годов). Половина мигрантов собирается вернуться домой, если там будет работа. Треть планирует вернуться обеспеченными людьми. И лишь 28 процентов мигрантов, по данным исследования, уверенно отвечают, что постараются не возвращаться домой ни при каких условиях. Причем женщины не хотят возвращаться домой чаще, чем мужчины: возвращение женщины воспринимается общественным мнением гораздо острее и негативнее. 30 процентов опрошенных женщин не желают возвращаться домой ни при каких обстоятельствах (среди городских женщин таких «невозвращенок» более 40 процентов).

Часто, адаптировавшись в новой среде, трудовые мигранты обзаводятся новыми семьями (или перевозят свои туда, где работают) и не желают возвращаться обратно. Многие получают новое гражданство.

Большинство опрошенных в ходе исследований трудовых мигрантов считают, что многие проблемы мигрантов исчезли бы, если бы правительства подписали необходимые межгосударственные соглашения, например, об облегчении процедур пограничного и таможенного контроля.

Исследование «Трудовая миграция в Республике Узбекистан: социальные, правовые и гендерные аспекты» в очередной раз убеждает: выживание большинства узбекистанских семей напрямую зависит от заработка мигрантов, как внешних, так и внутренних. И начавшиеся массовые увольнения гастарбайтеров в России приведут не только к тому, что российские улицы завалит мусором – это как раз вполне привычно и переживаемо, - но и к тому, что большинство семей в Узбекистане будут жить впроголодь. А это уже – социальный взрыв.

* * *

С другими статьями на тему миграции можно ознакомиться в специальном разделе «Ферганы.Ру».

Мария Яновская.

Казахстан готов предложить узбекским фермерам кредиты
2008-12-04 09:20 ИА Фергана.Ру

Посол Казахстана в Узбекистане Заутбек Турисбеков полагает, что две страны могут объединить усилия для решения проблем продовольственной безопасности, передают Вести.uz.

«Мы предлагаем Узбекистану фьючерсные сделки. Тем крестьянам, которым не хватает финансов, казахстанская сторона готова их выделить, а после сбора урожая фермерам есть, кому реализовывать конечный продукт», - сказал З.Турисбеков журналистам в Ташкенте.

Посол сообщил о ряде проектов по совместному сотрудничеству в сельскохозяйственной отрасли. В частности, в приграничье предполагается создать производства по выпуску консервированной продукции. Это предложение идет в русле поручения президентов Казахстана и Узбекистана по созданию в приграничных районах зоны свободной торговли. По проекту предлагается открыть в селе Сарыагаш Южно-Казахстанской области заводы по переработке плодоовощной продукции и выпуску консервов. «Можно такие же СП создать в Казахстане для выращивания твердых сортов пшеницы, производства мясомолочной продукции», - считает Турисбеков.

«Финансировать такие производства готова Россия, которая всегда заинтересована в импорте сельхозпродукции, и другие страны. Экономическая выгода в том, что будет выпускаться консервированная продукция, которая стоит дороже, чем свежие плоды и овощи», - отметил посол.

«Наряду с исполнением поручений глав государств, в столь сложное время мы можем и должны создать новые рабочие места, как в Узбекистане, так и в Казахстане. Это проблема, которая нас должна объединять», - подчеркнул посол.

Кыргызстан: Гостелерадиокорпорация прекратила трансляцию аудио- и телепередач BBC
2008-12-04 09:58 ИА Фергана.Ру

Как сообщает сайт киргизского офиса всемирной службы Би-би-си, с 1 декабря этого года руководство киргизской национальной телерадиокорпорации (НТРК) без объяснения причин прекратила трансляцию аудио-передач ВВС на волнах первого канала государственного радио, которая осуществлялась на платной основе.

Напомним, что ранее руководство НТРК приняло аналогичное решение о снятии с эфира программ радио «Свобода/Cвободная Европа». В отличие от BBC, Радио Свобода до сих пор официально скрывает данный факт.

По информации «Ферганы.Ру», в данное время руководители обеих радиостанций проводят переговоры с властями Кыргызстана по поводу восстановления ретрансляции передач радио на волнах НТРК.

Ранее, в конце 2004 и начале 2005 годов, накануне мартовской революции власти Кыргызстана также предпринимали попытки контролировать эфир двух радиостанций. В частности, при помощи технических средств создавались помехи, так называемые «глушилки», в результате чего становилось сложно поймать нужную радиоволну или была очень плохая слышимость.

Надо сказать, что редакционная политика BBC более умеренна и объективна, нежели позиция Радио Свобода, которое явно поддерживает оппозиционные силы Кыргызстана, выдавая в эфир материалы с резкой критикой личности президента Курманбека Бакиева.

Между тем, в настоящее время в самой НТРК возникла конфликтная ситуация: как «Фергана.Ру» сообщала ранее, начали бессрочную акцию протеста, требуя отставки главы телеканала Мелиса Эшимканова.

«Эшимканов преступил черту и человеческой нормы поведения, и чиновничьих протокольных норм, усугубив социальную ситуацию в НТРК до невозможных пределов. Сегодня сотни людей, отдавших десятки лет служению последней музе искусства - телевидению, влачат жалкое существование за порогом нищеты, преподнесенной им М.Эшимкановым только лишь за год его правления НТРК», - говорится в декларации противников руководителя телеканала.

Таджикистан: Хлопкоробы потеряли более трети урожая
2008-12-04 10:37 ИА Фергана.Ру

В этом году в Таджикистане в очередной раз оказался не выполнен план по сбору хлопка. К настоящему времени в республике собрано чуть более 61 процента от плана, который составляет 552 тысячи тонн сырца, сообщает Немецкая волна.

Несмотря на теплые дни, сбор сырца в хлопкосеющих районах практически завершен, потому что на полях собирать уже нечего.

Как объяснил немецкому агентству завотделом технических и зерновых культур Минсельхоза Таджикистана Мухаммади Ормонов, дехкане не смогли обеспечить выполнение плана из-за низкой урожайности хлопчатника во многих хлопкосеющих районах. Среди причин низкой урожайности он назвал недостаточное обеспечение поливной водой и минеральными удобрениями, перебои в подаче электроэнергии (многие районы используют машинное орошение), нехватка семян высокоурожайных сортов хлопчатника.

По мнению руководителя управления Центра стратегических исследований при президенте Таджикистана Саодат Саибназаровой, есть и более глубинные причины падения урожаев хлопка, основная из них – незаинтересованность крестьян в возделывании этой культуры из-за «висящих» на них тяжелым бременем хлопковых долгов. Эти долги ежегодно растут, и к настоящему времени превышают 600 миллионов долларов.

По словам Саибназаровой, таджикские дехкане являются должниками фьючерсных компаний, которые последние 15 лет кредитовали их, но не деньгами, а материально-техническими ресурсами по завышенной стоимости. В этом году власти Таджикистана внедрили новую систему финансирования хлопководства – на смену фьючерсным контрактам пришли кредиты коммерческих банков. Однако процентные ставки по этим кредитам настолько высоки (не меньше 25 процентов годовых), что фермеры вряд ли смогут почувствовать облегчение, отмечает Саодат Саибназарова.

С советских времен, когда Таджикистан ежегодно выдавал на-гора под миллион тонн хлопка, производство сырца сократилось почти втрое. Среди постсоветских «хлопковых» республик по уровню падения производства хлопка Таджикистан держит печальное первенство. Еще в прошлом году в стране было собрано 76 процентов от того же плана в 550 тысяч тонн сырца. По данным Всемирного банка, за последние пять лет, когда мировые цены на хлопок падали, доля хлопководства в объеме ВВП Таджикистана сократилась в четыре раза.

Завотделом Института экономических исследований Таджикистана Ходжимахмад Умаров уверен, что падение производства хлопка есть результат, прежде всего, отсутствия нормальных рыночных отношений в отрасли, когда дехкане лишены выбора, кому и по какой цене продавать урожай.

«Хлопок-сырец является гораздо более эффективной полевой культурой, чем все остальные, включая пшеницу, ячмень и так далее. А сейчас народ хочет выращивать пшеницу, кукурузу и все, что угодно, вместо хлопка. Почему? Потому что деньги ему вернутся не сразу, а через полгода-год. Дехканам говорят, что деньги они получат тогда, когда хлопок продадут какому-нибудь западному хлопковому магнату, потом сделают перерасчет, и только тогда они что-то получат. Через полгода они что-то получают, но очень мало. Значит, хлопководство является неликвидным в отличие от других сельхозкультур. Хлопководство тоже должно быть ликвидным, но это случится только тогда, когда дехканин сам сможет продать хлопок-сырец на местном хлопковом рынке. Мы говорим о рыночных отношениях, а рынка хлопка-сырца у нас в Таджикистане нет», - считает экономист.

Завотделом Минсельхоза Мухаммади Ормонов заверил Немецкую волну, что сейчас таджикские власти разрабатывают комплекс антикризисных мер в отрасли хлопководства.