Все мы в этом мире – либо читатели, либо писатели, либо и то, и другое вместе, так что вы меня поймете: ведь не всё равно, что читаешь, ведь так получается, что читатель в какой-то мере –соучастник автора. А соучаствовать не во всяком захочешь.
Однажды сказали мне, что в современном романе нет героя. Вот так прямо, без обиняков и сказали: нет.
А дело тут тонкое, деликатное: современная литература - это, знаете ли, та еще штучка! Это вам не фэнтези и прочие детские радости, где героев хоть пруд пруди. Современная литература - это огого! Это то, что пишут серьезные авторы для серьезных читателей. Персонажи в ней есть, и даже центральные бывают. И даже, поискав, Главного Героя можно найти, только вот беда: любоваться там особо нечем. Он, с одной стороны, по названию - герой, а на самом деле – такое... существо, что и смотреть противно.
Откуда же там взяться герою, говорят мне, если в жизни героев не бывает? Любого человека, хоть бы на первый взгляд он чистым золотом блистал, копни поглубже - и выйдет неудобное и неприличное, только глаза пальчиками прикрыть и оттуда подглядывать, а прямо посмотреть – уже и стыдно. Вот потому, говорят, и нет больше героя в литературе, что серьезные люди рассказывают правду, а по правде выходит, что героев в жизни нет. И в литературе быть не должно, и теперь все это поняли.
Таки нет? Точно? А куда он делся? Всегда, везде - был.
Вот хоть японское "Сказание о Ёсицунэ". Герой, как Сид, как Роланд, предстает безупречным (конечно, с поправкой на разницу между японским и нашим представлениями о чести). И разве мы не понимаем, что такого быть не могло? Сошлюсь к тому же на комментарий в исполнении Е. Пинус: «...Предательство, измена, вероломство встречаются на каждом шагу в истории средневековой Японии, как, впрочем, и в истории других стран в эпоху средневековья. Тем активнее нужно было утверждать идеальные
нормы поведения самурая в литературе». «Нужно»! – понимает умный комментатор. «Было…» – вздыхаю я. Когда-то кому-то это было – нужно, необходимо, а почему? И правильнее поставим вопрос: зачем?
Что касается европейского рыцарства, то комментарии просто излишни. Прототип Амадиса Галльского никогда не существовал. И точка. О невежестве, грубости, подлости и просто беспробудном пьянстве благородных феодалов известно уже всем. Ну и что? Назовем имена: Тристан, сэр Ланселот Озерный, Роланд, а с ними верный Оливье, сэр Персиваль и Лоэнгрин, сэр Галахэд и сам король Артур, и Ричард – конечно, Львиное Сердце! Поди разберись, кто из них был на самом деле, а кто – нет. Но имена, имена
– как звучат!
И авторы неустанно повторяют лестные характеристики, описывая снова и снова насравненную доблесть, немыслимое благородство, недосягаемую духовную высоту.
Спрошу, а вы честно отвечайте, но только честно: зачем они этим занимались?
Зачем в устах рассказчика столь недосягаемо прекрасны Ала ад-дин Абу-ш-шамат, Ёсицунэ, Сид и Ланселот – и все те, кому на протяжении считаных столетий посчастливилось обрести любящих авторов?
Они, авторы, что, по-вашему, хуже нашего знали своих современников и вообще человеческую натуру? Вы смеетесь! Они же, авторы, сами страдали от их невежества, грубости, подлости и вероломства. Они, простите, пили вместе.
Так почему – и зачем же?
Послушайте меня, я скажу.
Они знали, что делали. Они создавали противовес, который и удерживал мир от падения в пропасть.
Знаете ли вы, что рыцарские турниры изобрели вовсе не рыцари? Описывая поединки и желая придать своим героям необходимую близость к идеалу, творцы рыцарского романа сочинили правила, по которым всего несколько десятилетий спустя разыгрывались уже реальные поединки и турниры: стало модно подражать литературным героям.
Пока они говорили о чести – честь была. Пока они говорили о верности - верность была. Пока они говорили о невинности и чистоте – невинность и чистота были. Все это было.
Я на этом настаиваю.
А противоположное тоже было, но было нельзя. Все стало можно, только когда разрешили. "Ну, уж если в книжке так, то уж нам-то...". А раньше: "Так только в книгах", - но где-то внутри подразумевалось: "Так должно поступать, и если мы не так поступаем, то лишь по слабости своей".
Сопоставьте сроки, посмотрите, что стало с миром с тех пор, как искусство пошло на поводу у реальности.
Кому, интересно, первому не хватило ума шагнуть чуть дальше самовлюбленного "да я им все как есть, я ж сумею"? Так или иначе, сакральность была утрачена – или отнята. И равновесие пошатнулось.
В общем, так. Я иду добавить кое-что к тому противовесу. Хоть несколько строк. Хоть слово.