Случилось так, что фабрика по производству кнопок Scovill из бельгийского
городка Брен-лё-Конт оказалась вдруг в глубоком кризисе. Стратегическое
планирование и учет рисков не помогали. Вместо того чтобы рассекать бурные
волны рынка, кнопочный завод подобно камбале лежал на дне, грустным
единственным глазом наблюдая за жизнью вокруг.
В один прекрасный день, обратив взор внутрь себя, завод увидел, что
рыба гниет с головы. И изгнал совет директоров. Четверо топ-менеджеров,
чья зарплата составляла около 30% от годового оборота, оказались на улице.
Под чутким руководством трудового коллектива, объединившегося в
производственный совет, завод стал возрождаться.
Помнится, в конце 1980-х годов в СССР было в большой моде
словосочетание «совет трудового коллектива». Этот совет трудового
коллектива шел в фарватере гласности и перестройки, получая все большую
власть над умами и не только над ними. По стране прокатились несколько
громких дел.
Проворовавшиеся директора крупных заводов были уволены, и совет
трудового коллектива, обладавший, согласно новому горбачевскому закону,
полномочиями выбирать руководителей предприятий, принялся их выбирать.
Мозолистыми рабочими руками. Через пару лет все закончилось.
Кого уволить?
Полусоциалистическая Европа застраховала себя от революций снизу
священным правом собственности. Завод кнопок управляется трудовым
коллективом под неусыпным надзором управляющих процедурой банкротства.
Система работает: для эффективного или желающего стать эффективным
собственника не существует никаких священных коров, он может уволить даже
совет директоров.
Обычно принято увольнять уборщиц, потом рабочих, потом менеджеров
низшего звена — и так до тех пор, пока компания не признает себя банкротом
и топменеджмент не переместится в другую компанию, чтобы развалить и ее.
Формально популистское решение уволить топ-менеджмент имеет на самом деле
четкое экономическое обоснование: в малом и среднем бизнесе чересчур
дорогое содержание совета директоров может фатально сказаться на судьбе
предприятия.