После вчерашней генеральной уборки Ровена и Энид быстро управились в покоях лорда, так что не было еще и полудня, когда Ровена направилась по ступенькам в ткацкую комнату. Вдруг одна из дверей, мимо которых она проходила, приотворилась, и ее потянули внутрь.
     - Наконец-то ты пошла здесь, - пробормотал голос со знакомыми интонациями.
     - Милдред!
     - Ну да, я провела целое утро, поджидая тебя здесь. Как я могла пропустить тебя, когда ты шла из ткацкой?
     Ровена была слишком тесно прижата к бывшей камеристке, чтобы вымолвить что-то в ответ, но потом слова полились потоком:
     - Как ты оказалась в Фулкхесте? Уоррик не мстил тебе? Я так счастлива, что ты здесь, Милдред, если только этот монстр тебя не обижает. Однако, я думаю, что нет, поскольку...
     - Тише, моя милая, - прервала Ровену Милдред, усаживая ее на скамеечку среди ящиков со швейными принадлежностями. - Как я могу ответить на твои вопросы, если ты задаешь их без передыха. И почему ты не ответила на мой вопрос? Мне сказали, что ты спала в ткацкой.
     Милдред придвинула свою скамеечку поближе к ней, когда Ровена, не глядя, ответила:
     - Я спала сегодня внизу.
     По густому румянцу Ровены Милдред поняла достаточно, чтобы не задавать дальнейших вопросов. Она только сказала:
     - Я не удивляюсь.
     Ровена вскинула голову.
     - Ты не удивляешься? Почему? Меня шокирует, что он хочет... Он теперь мстит таким образом.
     - Мстит?
     - Да, в точности, подобное за подобное, как он говорит. Все, что я сделала ему, он теперь делает со мной, и даже больше.
     - Это было ужасно?
     - Даже хуже.
     - Все?
     Ровена нахмурилась.
     - Что ты хочешь сказать? Милдред пожала плечами.
     - Подобное за подобное, моя милая, подразумевает, что ты должна испытать то же удовольствие, что и он тогда. Это так? Ровена покраснела еще гуще.
     - Я вижу, что да. Этого следовало ожидать, когда ты имеешь дело с таким красивым...
     - Жестоким.
     - ..мужчиной, который знает, что делает.
     - Ладно, а что ты здесь делаешь? Я боялась, что ты осталась среди развалин Киркбурга, и не могла никуда деться, кроме Эмбрея.
     - Никто не остался среди руин. Лорд Уоррик не сжег город, кроме той гостиницы, где его схватили, и даже предложил всем, кто был в крепости, новые дома в своих владениях, если они хотят. Мне он сказал, что я свободна, несмотря на то что я просила за тебя.
     - Я знаю, что он не терпит оправданий, не желает их слышать.
     - Да, тогда я думала, лорд Фулкхест убьет меня, если скажу еще хоть слово. Но он предложил мне дом здесь, в Фулкхесте, если я пообещаю ему верно служить. Поскольку это был единственный способ последовать за своей госпожой, я с радостью согласилась. Только он запретил мне с тобой разговаривать.
     Ровена вздохнула.
     - Я догадывалась. Он не желает, чтобы я испытывала удовольствие от общения с тобой, но даже твое присутствие здесь, рядом, приносит мне облегчение.
     Милдред сжала ее руку.
     - Не отчаивайся, моя детка. Я не считаю, что он столь испорчен, как ему хочется заставить нас думать. Я слышала много о событиях, которые сделали из него того человека, каким он выглядит сейчас. Вероятно, ты будешь удивлена, но сама я чувствую жалость к нему.
     - Жалость к нему? - недоверчиво переспросила Ровена. - Он что, сильно стукнул тебя по голове, прежде чем привезти сюда? Милдред рассмеялась.
     - Нет, он потащил меня по стране вместе со своей дружиной в поисках его пропавшей невесты, но, мне кажется, он мало думал о леди Изабелле в то время, когда ее искал. Лорд не был разочарован, когда не находил ее в очередном месте, куда мы приезжали. Но ты бы видела, что с ним делалось, когда посыльный, который приезжал каждый день из Фулкхеста, задерживался хотя бы на немного. Сэр Уоррик мог послать дюжину воинов на его розыски, а когда тот находился, он готов был съесть гонца, если в послании не было ни слова от Джона Гиффорда.
     Ровена замерла.
     - Джон? Но я думала, он просто здешний тюремщик. Какие известия могли понадобиться от него Уоррику?
     Милдред бросила на нее взгляд, который ясно говорил - не валяй дурочку.
     - А как ты думаешь?
     - Но Уоррик не знал, что Джон заботится обо мне в темнице.
     - Как он мог не знать этого, если Гиффорд был приставлен к тебе по его приказу?
     - По его приказу? Но сэр Роберт... - Ровена остановилась. Смысл сказанного Милдред наконец дошел до нее. Уоррик поместил ее в темницу не для того, чтобы она страдала - разве только от собственного воображения. Эти воображаемые страхи были, правда, ужасны. Но ее камера стала просто дворцом по сравнению с тем, какой она была без Джона и его заботы. Разве мог Уоррик не знать доброты Гиффорда... Нет, его добросердечность видна любому с первого взгляда. И все знакомые с ним говорили, что Джон не обидит даже мухи.
     Внезапно она горестно воскликнула:
     - Я не понимаю! Зачем ему надо было заботиться обо мне еще до того, как он узнал, что я ношу его ребенка? Милдред широко раскрыла глаза.
     - И это произошло? После тех нескольких дней? Ты хорошо все переносишь? У меня есть средства от тошноты и отеков, которые могут появиться позже.
     Ровена нетерпеливо отмахнулась от предложений Милдред.
     - Нет, ничего подобного нет, ничего', кроме отсутствия месячных.
     - Да, так было и с твоей матерью, спокойно занималась своими делами, как будто и не была...
     - Милдред, я не расположена разговаривать о бэби, так как Уоррик намеревается отнять его у меня.
     - Он так сказал?
     - Я бы не говорила, если нет. Он объявил, что отнимет бэби, как только он родится, поскольку я взяла ребенка у него. Подобное за подобное.
     - Ты хочешь ребенка?
     - Конечно, я хочу. Он мой.
     - И Уоррика, - спокойно добавила Милдред.
     - Но он не хотел его.
     - И ты не хотела.
     - Но он отберет его просто, чтобы уязвить меня.
     - Возможно, он пересмотрит свое решение несколько позже. Сейчас еще слишком рано беспокоиться о том, что произойдет через восемь месяцев. И об этом можно не думать, если тебя здесь не будет. Ты не думала бежать?
     Ровена фыркнула.
     - Конечно, думала. Если ты мне скажешь, как преодолеть те два двора, оба запертых на ворота с постоянной стражей, тогда я убегу сегодня же.
     Милдред усмехнулась.
     - Это не будет легко. Но, возможно, лорд Гилберт поможет, когда узнает, что ты здесь. Ясно, что сейчас ему уже известно, что Киркбургскую крепость взял Фулкхест. Я удивляюсь, что он еще не привел сюда свои войска.
     Ровена открыла рот от изумления.
     - Даже и не думай об этом! Уж лучше оставаться здесь и терпеть жестокости Уоррика, чем вернуться под опеку Гилберта.
     - Именно это меня и интересует. Твой сводный брат может захотеть выдать тебя замуж, когда...
     - Один маразматический старец - вполне достаточно для меня, Милдред. А Гилберт... перед тем как уходил из Киркбурга, он поцеловал меня, и совсем не по-братски.
     - А, значит, он, наконец, выдал свое увлечение, не так ли? И пойдет дальше, если получит тебя назад, потому что теперь ему никто не мешает завлечь тебя в постель. В частности, потому, что ты носишь наследника Киркбурга. Однако он все же очень красивый мужчина. Возможно, ты не будешь возражать.
     - Милдред!
     - Значит, возражаешь? Выходит, хорошо, что ты пока не можешь уйти отсюда. Здесь самое безопасное место для тебя, если не хочешь попасть обратно в объятия Гилберта.
     Возможно, что так, но Ровена не хотела, чтобы Милдред говорила это, поскольку тогда получалось: она должна быть благодарной Уоррику за то, что он сделал ее своей пленницей и наложницей. Милдред не отдает себе отчета в серьезности происходящего. Действительно, похоже, ее это не огорчает.
     - Почему, как я чувствую, ты ни о чем не беспокоишься, Милдред? Думаешь, Уоррик уже закончил свою месть? Я убеждена, что нет. Для него я вор, и, хотя он не отрезает за это руки, но чинит мне всяческие мелкие пакости каждый день, пока я в его власти.
     - Да, однако интересно, сколько времени его нарочитая враждебность будет задерживать развитие твоей привязанности к нему и когда он догадается об этом. Ждать недолго, я думаю.
     - Да, теперь я знаю, что он все-таки сильно ударил тебя по голове. Причем так сильно, что ты даже не помнишь этого.
     - Нет, моя детка. Просто у меня больше возможностей наблюдать за ним, и я уверена, что он не так уж жесток. Безжалостный человек замучил бы тебя до смерти. Лорд Уоррик, напротив, возвращает тебе "подобное за подобное".
     - Он отрицает мое положение, он объявил, что я из вилланов.
     - Мы тоже считали его таким и обращались с ним также, - напомнила ей Милдред. - Госпожа, послушай меня, этот мужчина одержим тобой, и совсем не месть тому причиной. Он хочет мести, конечно. Мстить - в его характере. Но это не очень хорошо удается ему в данном случае. Ты женщина, а все его враги были мужчинами. Он умеет обращаться с ними. С тобой - нет.
     - Эти рассуждения не помогают мне, Милдред, - разочарованно сказала Ровена.
     - Значит, ты не пробовала использовать против него женское оружие?
     - Какое оружие?
     - Твою красоту. Его влечение. Тогда возможно добиться даже брака, тем более имея от него ребенка.
     - Он никогда...
     - Он может прийти к тому, если будет хотеть тебя достаточно сильно. И ты можешь заставить его хотеть. Ты можешь заставить его даже полюбить тебя, если постараешься.
     Любовь? Что общего у Уоррика с этим нежным чувством? Будет ли он в любви таким же страстным, как в ненависти? Нет, что это с ней? Даже абсурдно думать такое.
     Однако Милдред еще не закончила.
     - Многие леди ненавидят брачную постель лютой ненавистью, и неудивительно, поскольку они выходят замуж за неотесанных грубиянов, которые используют их только для рождения наследника, а свои удовольствия получают на стороне. Но ты теперь знаешь, какой может быть брачная постель с лордом Уорриком. И, если говорить о муже, то тебе пришлось бы постараться, чтобы найти столь удачную партию. Он, к тому же, молод, мужествен и, как ты можешь засвидетельствовать, не столь уж и уродлив.
     - Он совсем не уродлив, - немедленно возразила Ровена. - Он даже красив, когда... он... улыбается. - Она тут же изумилась себе, поняв, что сказала что-то в защиту этого человека. - Ты сводишь меня с ума, Милдред, и эти прожекты - чистая фантазия. Уоррик не хочет от меня ничего, кроме ребенка. Один мой вид уже приводит его в ярость.
     - Скорее, один твой вид приводит его в состояние возбуждения, и это он ненавидит. Но ты не дослушала. Я не говорю, что можно легко внушить ему мысль жениться на тебе. Я говорю только, что его можно натолкнуть на это. Прежде всего, ты должна избавить его от враждебности по отношению к тебе, что потребует усилий с твоей стороны. Направляй его мысли на другие вещи, а не на воспоминания о причиненном ему ущербе. Смущай его. Делай не то, что он ожидает. Сознательно соблазняй его. Если бы он увидел, что ты хочешь его, несмотря на его угрозы, все обернулось бы к лучшему. Ты совершенно сбила бы Уоррика с толку, и он начал бы больше времени думать об этом, а не о тех маленьких пакостях, которые может тебе учинить. Не хочешь ли попытаться?
     - Я могу предвидеть только, что останусь в дураках, если попытаюсь сделать нечто подобное. Ты обманываешь сама себя, Милдред, выдавая желаемое за действительное.
     - А если нет? Разве тебе нравится, как он сейчас с тобой обращается?
     - Нет, - прошептала Ровена.
     - Тогда используй свое оружие. Покажи ему девушку, которой ты была до прихода д'Эмбреев. Против твоего обаяния никто не мог устоять, что подтвердит каждый человек, который тебя знал.
     - Я не думаю, что смогу стать опять той беззаботной и счастливой девушкой.
     Милдред наклонилась к ней и обняла за плечи.
     - Я понимаю, моя дорогая. Все - что нужно - изобразить это. Сможешь ли ты?
     - Возможно.
     - Тогда попытаешься?
     - Я должна подумать сначала. Я не уверена, что хочу привлечь внимание Уоррика к себе больше, чем привлекаю сейчас. - Ровена вздернула подбородок. - И я не уверена, хочу ли перестать его ненавидеть.
     Милдред усмехнулась.
     - Тогда не переставай. Просто не давай ему увидеть твоих настоящих чувств. У него все, что он чувствует, написано на лице, тогда как для тебя это не будет сложно. Однако будь уверена, когда он изменится и начнет ухаживать за тобой, может статься, ты будешь так же увлечена этой игрой, как и он, и обнаружишь, что можешь не только ненавидеть.
     Мысль об ухаживании за ней Уоррика де Чевила показалась Ровене настолько смехотворной, что она не стала спорить. Кроме того, она уже порядком устала от обсуждения этой темы и перевела разговор на другое.
     - Как получилось, что мы оказались одни в этой комнате? Ведь это же швейная.
     - Да, но я послала женщин поэкспериментировать с новым красителем.
     Ровена засмеялась, увидев смущенный взгляд Милдред.
     - Уж не тот ли ужасный зеленый, который мы сделали в прошлом году?
     - Точно. Но я не сказала им, что он ужасный. Я сказала, что им можно получить очень красивый оттенок, так что они долго провозятся, пытаясь получить его. Потом я признаюсь, что забыла сообщить об одной добавке.
     - Разве ты управляешь швейной? Как ты могла приказать им?
     - Нет, но я теперь служанка при двух дочерях лорда, поэтому женщины из швейной выполнили мой приказ без единого слова.
     - И как тебе нравится прислуживать его дочерям? Милдред фыркнула.
     - Это две такие испорченные эгоистичные стервы, каких трудно сыскать. Лорд Уоррик не оказал мне услугу, приставив к ним, но, по чести сказать, я не думаю, что он догадывается, насколько они испорчены. Девицы достаточно попользовались тем, что он отсутствовал.
     - Да, его проклятая война с Гилбертом и Бог знает с кем еще. Ты не слышала, он больше никуда не собирается?
     - Это было бы не очень удачно, моя детка. Нужно, чтобы он находился здесь для того, чтобы ты могла обернуть ситуацию в свою пользу. Если он скоро уедет, твое положение отнюдь не прояснится от этого.
     - Нет, будет наполовину легче.
     - А если тебя опять отправят в темницу?
     Это возможно, и не было гарантии, но Джона Гиффорда опять назначат к ней. Но альтернатива - соблазнять Уоррика... она не хочет об этом думать, не может.
     Ровена взволнованно вскочила:
     - Лучше я пойду, а то нас найдут и накажут обеих. Милдред возразила:
     - Это женский этаж. Он вряд ли сюда поднимется...
     - Он сделал это ночью, - резко бросила Ровена, направляясь к двери. Но тут она остановилась и, нахмурившись, спросила:
     - Что ты имела в виду, когда сказала, что это теперь в его характере - месть?
     - Ты не слышала, что с ним случилось шестнадцать лет тому назад?
     - Уоррик говорил что-то о том, как кто-то захватил Фулкхест в его отсутствие. Про это?
     - Да. Лорда Уоррика не было здесь, в то время он находился на службе у другого лорда, а то бы без сомнения его бы убили, как и всю его семью.
     - Осада?
     - Нет, предательство. Как мне говорили, один барон, по имени сэр Эдвард Байнарт, обхаживал Фулкхеста и леди Изабеллу, мать Уоррика. Байнарт звался другом семьи, никто ничего не подозревал о его планах, и в один из своих визитов он совершил то, что намеревался. Он дождался, пока все заснули, потом послал небольшую вооруженную группу своих людей разоружить воинов и слуг. Затем он вошел в покои и убил лорда на глазах леди Изабеллы. Этот дурак думал, что она испугается, но он не учел, как леди Фулкхест любила мужа. Она тут же набросилась с обвинениями на Байнарта, оскорбила его перед всеми его людьми, и он убил ее. Две сестры Уоррика, считая, что их ожидает та же судьба, спрыгнули с парапета, одна разбилась сразу же, другая умерла через несколько дней.
     Ровене стало понятно теперь, почему Милдред жалела Уоррика.
     - Лучше бы ты мне этого не рассказывала.
     - Разумнее знать и понимать своего врага. Даже один вопрос может принести много полезного, когда вокруг тебя достаточно желающих посплетничать женщин. Лорду Уоррику было только шестнадцать, когда он узнал, что его Фулкхест в руках врага, а семья погибла. Около полугода ему понадобилось, чтобы узнать в точности, что же произошло, и на него дважды покушались за это время. Он был все еще наследником Фулкхеста, хотя и без надежд на помощь короля и без войска. Байнарт знал это и решил, что Уоррик не может являться реальной угрозой. Парень тогда действительно был еще слишком юн, чтобы предпринять что-то. Но как только сэр Уоррик был посвящен в рыцари, то отправился к своей невесте и с помощью ее приданого и военной поддержки ее отца он...
     - Он отвоевал Фулкхест?
     - Да.
     - И убил Байнарта?
     - Собственными руками. Но дело не только в этом. Когда он получил поместье, оказалось, что под управлением Байнарта оно пришло в упадок. Он получил разоренное владение.
     - И поэтому его целью стали владения Байнарта, - догадалась Ровена.
     - Точно. Это заняло три года, но в конце концов вся собственность Байнарта перешла к Фулкхесту. Тем временем лорд Фулкхест развелся с женой и взял себе другую, которая была более миловидна, чем первая.
     - У него тогда появились новые враги, что вынудило его опять увеличить войско?
     - Нет, но он дал обет, что он отомстит любому, кто бы его ни обидел, стократно. Он твердо придерживался клятвы и заслужил репутацию человека, который быстро мстит. Этот обет вовлекал его в бесконечные войны, одну за другой, год за годом.
     - Вот что в конце концов превратило" его в жестокое чудовище, каковым он теперь и является, - едва заметила Ровена.
     - Нет, таким, как сейчас, он стал с того дня, когда узнал о смерти всех своих родных. Горе и отчаяние - вот что превратило его из мальчика, каким он был, в мужчину, каковым он является сейчас. Все говорят, что в нем никакого сходства с тем добрым, приветливым, любящим шалости, мальчишкой.
     - А этот мужчина холоден, бессердечен...
     - Но теперь ты знаешь, почему, и я сомневаюсь в том, что если он смог измениться раз, то не сможет измениться опять.
     - Или не измениться.
     - Где же твоя юношеская вера в лучшее?
     - Разрушена руками д'Эмбреев.
     - Значит, взлелей ее опять, поскольку ты имеешь возможность устроить собственное будущее и исцелить человека, который слишком долго живет с демонами своего прошлого. Достойная задача, я бы сказала.
     Ровена ответила с растущим возмущением.
     - Ты можешь жалеть его, но я бы сказала, что он и его демоны стоят друг друга.
     - Ты хочешь позволить собственной трагедии превратить тебя в такую же жестокую и непрощающую, как он?
     - Теперь ты противоречишь сама себе, считая его жестоким и непрощающим. Пойдем, Милдред. Я сказала, что подумаю об этом.
     - Хорошо. - Милдред вздохнула и осторожно добавила:
     - Неужели ты не чувствуешь ни капли жалости по отношению к нему?
     - Ни капли, - упрямо ответила Ровена, желая, чтобы это не было ложью.

     - Привет, Шелдон! - воскликнул Уоррик, крепко сжимая в своих медвежьих объятиях старого друга. - Как давно ты не приезжал!
     - Это потому, что ты ломаешь мне ребра каждый раз, когда я встречаюсь с тобой, - промычал Шелдон.
     - Лжец, - возразил Уоррик с улыбкой, поскольку, хотя Шелдон и уступал ему в толщине, но был такого же высокого роста и, кроме того, в доспехах.
     Шелдон де Вере - старший сын в том поместье, где воспитывался Уоррик. Де Чевил четыре года служил у Шелдона оруженосцем. Поскольку у них было всего пять лет разницы, они стали друзьями. Шелдону сейчас всего тридцать семь, но его длинные каштановые волосы уже тронула седина, это у него наследственное. Седина не умаляла его красоты, но производила странное впечатление на окружающих, видевших его вместе с Уорриком.
     - Проходи, садись и позволь твоему оруженосцу взять кое-какие из этих тяжелых дорожных мешков, - продолжал Уоррик, провожая Шелдона в дом.
     Затем он позвал проходящую служанку:
     - Эмма, прикажи приготовить закуску для гостя. - Девушка повернулась и пошла исполнять приказание, но секунду спустя Уоррик позвал ее опять. - И накажи, чтобы прислуживала новая служанка.
     Шелдон наблюдал, как девушка передала повеление другой, затем пошла на женский этаж.
     - Ты до сих пор обращаешься с ней как со служанкой? - заметил он, когда она скрылась из виду.
     - Она и есть служанка.
     - Она, кроме того, - твоя дочь. Уоррик нахмурился, - Такое нельзя доказать. Бог свидетель - я был с ее матерью, когда мне исполнилось всего пятнадцать лет, это когда ты отпустил меня домой в краткий отпуск. Непохоже...
     - Зачем ты оправдываешься, когда достаточно на нее взглянуть, чтобы понять, что она - твоя дочь? Причем единственная из дочерей, которая действительно похожа на тебя.
     Уоррик откинулся на спинку стула, еще более насупившись.
     - Я не имел понятия о ней, пока она не выросла. Ее мать так боялась меня, что прятала девочку в деревне во время моих постоянных визитов сюда, и мои слуги были столь скромны, что никто не сказал мне ни слова о ее существовании. Даже ты не упоминал о ней до сегодняшнего дня.
     Шелдон покраснел, поскольку это соответствовало действительности.
     - Ты признал ее за свою, когда наконец заметил ее? Уоррик фыркнул.
     - Мой друг, все, что я увидел, - это миловидную девушку, которую с удовольствием взял бы через несколько лет. Я сказал ей об этом, на что она мне быстро возразила с долей горячности, что такое делать нельзя, поскольку я - ее отец. Правда, я еще никогда не чувствовал себя таким дураком. И как я не догадался?
     Шелдон рассмеялся.
     - Да, подобное замешательство нелегко забыть.
     - Конечно, и я не забыл. Я бы не прочь, чтобы она, как прежде, не показывалась, когда я дома, но теперь она не скрывается - осмелела.
     - Но ты не признал ее?
     - Нет. Я говорю тебе, этого нельзя доказать, что она моя, или ты забыл, что тогда еще был жив мой отец? Она вполне может быть и его дочерью.
     - Ты веришь этому не больше, чем я. Твой отец так любил твою мать, что вообще не интересовался никакими девушками в замке.
     Уоррик не мог отрицать этого, и его брови прорезала глубокая складка.
     - Может быть, я приветствовал тебя слишком поспешно, старый друг. Почему ты изводишь меня этой девушкой? Шелдон вздохнул.
     - Мой второй сын, Ричард, хочет на ней жениться. Уоррик вытаращил глаза и некоторое время смотрел на Шелдона, не находя слов, потом рассмеялся:
     - Что за шутки?
     - Никаких шуток. Ты стал сейчас влиятельным лицом. Союз с твоим родом мог бы привлечь и более важных лордов, чем я, или ты не замечаешь, сколько к тебе предложений поступает по поводу твоих дочерей?
     - Да, даже слишком много, и нет времени подумать. Но у меня есть две законные дочери, и любую из них я буду рад выдать за Ричарда.
     Шелдон скорчил гримасу.
     - Не обижайся, Уоррик, но Ричард бежал бы быстрее лани до самых берегов Франции, если бы я вернулся с предложением женить - его на одной из них. Он желает только Эмму, и я сам тоже был бы только рад этому браку.
     - Но она же принадлежит к вилланам, - воскликнул Уоррик.
     - Нет, если ты ее признаешь. Уоррик опять нахмурился.
     - Это будет плохой услугой твоему роду. У нее нет соответствующих манер, она не умеет держаться как леди. Она...
     - Ее можно обучить всему, что положено знать леди.
     - Но кто? - фыркнул Уоррик. - Если я попрошу леди Роберту включить в число ее учениц мою незаконную дочь, она рассмеется мне в лицо. Это не годится, Шелдон.
     Его друг вздохнул.
     - Ее следовало обучить всему давным-давно, но, по твоим словам, ты даже не знал о ее существовании. И у меня нет жены, которой я мог бы поручить ее воспитание. Что же я скажу Ричарду, который так прочно привязан к ней? Ей действительно настолько недостает изысканности?
     Уоррик не услышал последнего вопроса. Эмма вернулась в зал, и сразу вслед за нею вошла Ровена. И один взгляд на белокурую деву отодвинул все заботы Шелдона на задний план. Она не взглянула на Уоррика, но он следил за ней, пока та не скрылась на ступеньках, ведущих вниз, в кухню.
     Воспоминания о последнем вечере с ней нахлынули на него, потом вдруг заметил, что Шелдон внимательно смотрит на него.
     - Что?
     Шелдон удивленно поднял бровь.
     - Я спросил тебя, не будешь ли ты возражать, если я найду леди, которая сможет обучить Эмму. Без сомнения, это будет не так-то легко, но если ты дашь согласие, я приложу все свои усилия.
     Однако единственное, что сказал Уоррик, было опять:
     - Что?
     - Уоррик, какая муха тебя укусила, что ты так рассеян?
     Ровена опять вошла в зал, неся блюдо с закуской. Она укусила его, эта проклятая девица. Одного взгляда на нее оказалось достаточно, чтобы он начал чувствовать жар, идущий снизу, от бедер. Ярость и желание поднимались в нем одновременно, ярости все труднее было выиграть схватку.
     - Прикажете что-нибудь еще, мой лорд?
     Она положила поднос на столик между двумя стульями и теперь стояла, опустив глаза. Ровена была одета в одежду служанки, но все равно никак не походила на крестьянку. Даже стоя и ожидая его приказаний, она держалась с грацией королевы. Этот изысканный вид был более, чем вызывающ. Однако внезапно он улыбнулся, так как ему пришло в голову, что у него есть кому обучить Эмму, и не надо никого просить, он просто прикажет.
     И сейчас же он приказал:
     - Иди и скажи мистрис Блуэ приготовить комнату гостю.
     - Я вижу, что мой последний вопрос не требует ответа, - произнес Шелдон, когда Ровена ушла. - Это та самая леди, которую ты держал в темнице?
     Уоррик был удивлен.
     - Откуда ты знаешь?
     - Я приезжал в Фулкхест две недели назад, собираясь приветствовать твою невесту. Тебе никто не сказал?
     - Лет, никто. Но как ты услышал о Ровене?
     - Благодаря тому эскорту, которым ты ее окружил, и тому, что ты поместил ее в темницу, об этом судачили все твои люди. Насколько я помню, обсуждалось, действительно она леди или нет. Она леди?
     - Правильнее спросить - была ли она ей? Да, была. А сейчас - нет.
     - Как так?
     - Потому что она - моя пленница без права выкупа. Поскольку я не повесил ее и не спустил с нее шкуру, или не сделал что-нибудь еще, чего она заслужила, я вместо этого лишил ее положения. Превратил в свою служанку.
     - Что она натворила?
     - Я не собираюсь обсуждать ее преступление. Достаточно сказать, ей повезло, что я не убил ее.
     Шелдон помолчал немного. Ему показалось, что Уоррик слишком уж защищается.
     - Преступление, должно быть, действительно серьезно. - Но затем он пожал плечами, не так уж интересуясь этим, поскольку его занимала собственная проблема. - И что насчет Эммы?
     - Раз уж так получается, пусть моя служанка попробует обучить ее, если, конечно, девушка может этому обучиться. Посмотрим, переплавится ли железо в золото, а там уж вернемся к нашему вопросу.

     Не успела Ровена вернуться в ткацкую, как туда поднялась Селия с таким сверхдовольным выражением лица и ехидной полуулыбкой, что Ровена поняла - новость, которую сообщит фаворитка, не доставит ей радости.
     - Ступай в Восточную башню. Там приготовлена ванна для Шелдона, и ты будешь обслуживать его.
     Селия выглядела радостной и торжествующей, тогда как Ровена внезапно почувствовала, что пол уходит у нее из-под ног.
     - Это Мэри послала тебя с приказанием?
     - Нет, Уоррик. - Селия ухмыльнулась. - И лучше тебе поторопиться. Сэру Шелдону уже показали комнату. И запомни, что он не только гость, но и старый друг лорда. Уоррику не понравится, если его друг не будет удовлетворен твоим обслуживанием.
     Пара женщин захихикали за спиной Ровены. Она поднялась и быстро вышла из комнаты. Она злилась на Уоррика за это очередное унижение, к которому он ее принуждал, но еще больше на себя за то, что всерьез начала задумываться над предложением Милдред. Любой мужчина, который способен послать ее в постель к другому, - а она не заблуждалась относительно намека Селии именно на это - не заслуживал уважения.
     Ровена была также удивлена, когда эта девушка, Эмма, позвала ее в зал. Она думала, что ее ожидает то, чего она ждала еще утром - крайний стыд от намеков на ее ночное поведение. И тем не менее, Уоррик даже не упомянул прошедшую ночь, хотя это как бы отражалось в его глазах, когда он смотрел на нее. И вот он послал ее к другому мужчине со своим благословением.
     Конечно, это может рассматриваться как наказание, но она не заслужила такого. Ровена даже не раздумывала, когда он приказал называть его "мой лорд", она не сопротивлялась его приказам.
     Однако последовать в постель этого гостя - не может быть и речи. Неважно, чего там хочет Уоррик, и неважно, что он сделает с ней за отказ. Гостю придется прибегнуть к силе, но он не похож на такого. Конечно, рыцарь может взять сельскую девушку не задумываясь, но взять служанку - только с разрешения хозяина. И здесь загвоздка - сказал ли Уоррик Шелдону, что он может взять ее?
     Злясь и на Уоррика и на себя, она достигла комнаты в Восточной башне в совершенно расстроенных чувствах. Все же ей хватило твердости не убежать и не пробовать спрятаться.
     Дверь комнаты была открыта. Юный оруженосец только что вышел оттуда, неся доспехи сэра Шелдона. Пар шел от ванны посреди комнаты. Кувшины с горячей водой были расставлены вокруг, чтобы поддерживать тепло. И сэр Шелдон стоял у ванной, оттягивая рукой воротник своей рубахи, как будто она ему жала. Он не сразу заметил девушку, стоящую в дверях. Когда он узнал ее, его удивление выразилось в словах:
     - Вы будете помогать мне, леди?
     Леди? Так он знает. Уоррик сказал ему об этом, а потом послал ее сюда, чтобы еще больше уязвить ее. Проклятое чудовище со своими дьявольскими способами мести.
     Она кивнула и проговорила сквозь зубы:
     - Меня послал сюда лорд Уоррик.
     - Я не мог подумать... - начал он, однако покраснел и умолк. - Я очень признателен.
     Эти простые слова пролили новый свет на то, что ей предстояло сделать, - и в том не было ничего стыдного. Если бы она находилась в своем замке и замужем, то не задумываясь помогала бы знатному гостю. Ее матери часто приходилось это делать, если гость хотел еще чего-либо, ему присылали женщину из числа тех, кто занимается этим по желанию. Правда, незамужние женщины не обслуживают гостей в ванной, но Ровена формально уже была замужем. Так что лучше рассматривать все это в таком свете и не спешить осуждать сэра Шелдона.
     Почти успокоившись, Ровена подошла к нему помочь ему расстегнуть тунику. Она была еще немного не в себе и, чтобы отвлечься, завела разговор.
     - Вы издалека приехали, сэр Шелдон?
     - Нет, не слишком.
     - Мне говорили, вы хороший друг лорда Уоррика. Значит, вы давно его знаете?
     - Ну да, он был моим оруженосцем.
     - Вашим?
     Он усмехнулся, глядя на нее.
     - Почему это так удивляет вас? Вы думаете, что он был посвящен в рыцари без предварительного обучения?
     Она улыбнулась ему в ответ. Ровена едва заметила этого человека в зале, ее внимание было поглощено Уорриком, но теперь она увидела, что Шелдон не так уж стар, как показался ей на первый взгляд. Конечно, он ненамного старше Уоррика.
     - Значит, вы знали его еще до того, как он стал... - Говорить другу человека в лицо то, что ты думаешь, - это не слишком разумно, поэтому она остановилась на "таким жестким?"
     - Большинство женщин находит его ужасающим.
     Ровена покраснела.
     - Я не могу сказать, что знаю его, и все же он не пугает меня - слишком.
     Он расхохотался опять, издавая жуткие ухающие звуки.
     - Что ты здесь делаешь?
     Ровена вздрогнула, услышав этот голос, и обернулась. Уоррик открыл дверь, которую она не догадалась закрыть, и видом своим опровергая ее последние слова, поскольку выглядел действительно устрашающе. Он был в ярости, непонятно - почему.
     - Вы приказали мне, мой лорд, - решилась напомнить она, но он разъярился еще пуще.
     - Нет, я не приказывал. У тебя определенные обязанности. Если я захочу что-то добавить или убавить, то скажу тебе сам. Отправляйся в мои покои и жди меня там.
     Щеки Ровены пылали от негодования, но она не стала спорить с ним на глазах у его друга. Она беззвучно вышла из комнаты, но не успела спуститься по ступенькам, как нагнавший ее Уоррик грубо развернул ее и прижал к стене. Светильник, освещающий лестницу, был загорожен его широкой спиной, так что она даже не могла разглядеть, насколько он еще не пришел в себя. Но его голос выдавал все.
     - Объясни, как можно тебя не наказывать, когда ты находишься не там, где тебе положено быть!
     - Я думала, это наказание - то, что меня послали к нему. Теперь вы скажете, что меня надо наказывать за то, что я исполняю ваши приказы? Если вы...
     Он резко одернул ее.
     - Тебе не было приказано идти сюда. Если ты врешь, помоги мне Бог, я не просто прикажу тебя избить, я это сделаю собственными руками!
     Ровена придержала ответ, который рвался у нее с языка. Этот человек просто в каком-то безумном бешенстве, что начинало ее страшить.
     Она смягчила тон на успокаивающий.
     - Я не говорю вам ничего, кроме правды. Мне сказали, по вашему приказу я должна обслужить сэра Шелдона в ванной.
     - Кто сказал тебе?
     - Селли.
     - Она не могла.
     - Мистрис Блуз может подтвердить, если вы ее спросите. И все остальные, кто был в ткацкой, слышали ее слова, что меня посылают сюда не только помогать в ванной, но и удовлетворить сэра Шелдона любым способом, какой он пожелает. - Она сморщилась от боли, потому что он еще сильнее вжал ее в стену. - Если вы не верите моим словам, мой лорд, то другие женщины подтвердят то, что я говорю... - Она замолчала, потому что ужасная мысль пришла ей в голову. - Если только Селия не приказала им молчать. Мистрис Блуэ говорит, они все у нее под пятой...
     - Он трогал тебя?
     Ровена проклинала этот новый вопрос, потому что не могла удержаться от горечи при ответе на него.
     - Нет, и какое это имеет значение. Служанка ничего не может возразить в таком случае. Вы мне сами говорили.
     - Ты не должна возражать, когда это делаю я с тобой, но никто другой не должен трогать тебя.
     Как бы в доказательство своих слов, он схватил ее за толстую косу и, удерживая так ее голову, поцеловал в губы. То был грубый и властный поцелуй. Ей не понравилось это. Еще меньше ей понравилось, что она почувствовала жар внутри себя, готовность к его вторжению.
     Но он не собирался брать ее здесь, на лестнице. Он перестал ее целовать, но все еще не отпускал. Все еще держа ее за волосы, он спросил:
     - Ты бы удовлетворила его, если бы он потребовал? Она не собиралась лгать, чтобы уколоть его.
     - Нет, я бы отказалась, и, если бы этого не оказалось достаточно, то сопротивлялась бы.
     Ровена почувствовала, как напряжение отпускает его. Тогда она решилась уколоть его.
     - Однако мало бы мне было пользы от сопротивления без оружия в руках, которым я могла бы воспользоваться.
     - И не воспользуешься, - прорычал он, хмурясь.
     Но она внимания не обращала уже на его гнев, так как сама была охвачена гневом.
     - Тогда что же остановит ваших людей от насилия, когда я одета, как крестьянка, а они всегда считали вилланов легкой добычей? Притом законной. Даже ваши воины, не задумываясь...
     Она остановилась, увидев его ухмылку.
     - Мой интерес к тебе ясно виден. Никто из моих людей не осмелится коснуться тебя. Нет, ты будешь делить постель только со мной. И потом, ты постепенно перестанешь возражать. Ты протестуешь, но это не надолго.
     Она ударила его по руке, когда он собирался погладить ее щеку.
     - Я ненавижу это, поскольку ненавижу вас!
     Ее слова только вызвали у него смех, что разозлило Ровену до предела, и она бросилась бежать вниз по ступенькам. Он позволил ей убежать, но мысль, что он мог остановить ее, если бы захотел, еще увеличивала ее злость.
     Все на его стороне. У него власть над ее телом, над ее эмоциями, над всем, что она делает. Она даже разозлиться не может без его разрешения, поскольку он умеет управлять ею.
     Ужасна эта крайняя зависимость, и она больше не в состоянии ее переносить. Она принимала наказание как должное, потому что то же было сделано с ним, но Ровена уже поплатилась вполне достаточно за это, кроме того - у нее отнимут ребенка. Ладно, она начинает свою собственную борьбу. Если предположения Милдред хоть частично верны и она может хотя бы немного взять верх над таким непереносимым человеком, Ровена должна попытаться это сделать.

     Уоррик не замечал до поры до времени, что большинство его мужчин провожают Ровену взглядом таким же, как у него; но в тот момент, когда Ровена снова появилась в зале, множество глаз устремилось на нее. Ему это совсем не понравилось. Не понравилось настолько, что он не скрывал этого и тем привлек общее внимание к себе и своему недовольному виду.
     Его сотрапезники хорошо все поняли. Они не ошиблись в причине его недовольства. Как ни странно, то, что они поняли, еще больше задело Уоррика, и он не смотрел больше на Ровену. Его поведение могут приписать ревности, но это же абсурд. Видит Бог, она не больше, чем пленница. Хотя... хотя то, что он испытывал сейчас, не отличалось от того, что он испытал раньше, когда обнаружил ее с Шелдоном, нет, тогда это было во много раз сильнее. Дикое бешенство охватило его, когда он узрел, что она стоит на коленях у ног его друга, помогая ему раздеваться.
     - Тебе не нравится эта кружка? - спросил Шелдон, занимающий соседнее место за столом.
     - Как это?
     Но тут Уоррик посмотрел на то, что сжимал в руке, и обнаружил - тонкий металл в его кулаке погнулся. Он сердито отбросил кружку, паж быстро принес ему другую, уже наполненную. Она должна бы уже появиться опять. Какого дьявола она там мешкает, на кухне? Но тут она появилась с широким подносом с едой, и он принял невозмутимый вид, чтобы скрыть свои бушующие чувства.
     - Ты должен научиться это делать лучше, чтобы она не увидела, как действует на тебя, - заметил его друг, безуспешно пытаясь скрыть улыбку. - Ты так остро переживаешь...
     - Иди ты... Шелдон.
     Тот засмеялся, но больше ничего не сказал и отвернулся влево поговорить с Беатрис. Уоррик попробовал расслабиться, но это оказалось невозможным. По мере приближения Ровены он становился все напряженнее, как будто готовился перенести удар. И было похоже, что он его получил, когда увидел, как она улыбается ему.
     - Что вы желаете, милорд? - спросила она любезно, пока ставила перед ним поднос. - По кусочку каждого блюда?
     Уоррик даже не посмотрел на блюда, которые она предлагала.
     - Я слишком облегчил тебе жизнь?
     - Нет, милорд?
     - Тогда почему ты улыбаешься мне? Улыбка внезапно испарилась.
     - Я забылась. Что вы прикажете? Озабоченность? Равнодушие? Может быть, страх? Вы только скажите...
     - Успокойся! - отрезал он и отослал ее прочь. Ровена могла чувствовать, пока пробиралась к выходу из зала, что его взгляд жжет ей спину, и она прикладывала все усилия, чтобы не засмеяться, пока не скрылась с его глаз. Лорда Отмщенье, оказывается, смутить даже легче, чем это предполагала Милдред. Не используя ничего, кроме улыбки, она смогла изменить его настроение, и даже не была за нее наказана. Интересно, сможет ли она до него дотронуться без его приказа. Это не было то, что бы ей хотелось делать, но она приняла решение и собиралась твердо ему следовать.
     - Итак, ты слышала?
     Ровена остановилась и, оглянувшись кругом, заметила Мэри Блуэ. Она не знала, о чем говорила Мэри.
     - Слышала - что?
     - Выскочка Селия отослана в Дайвудскую крепость. Я не знаю, как ты этого добилась, но очень тебе благодарна.
     Ровена с минуту не могла ничего сказать, настолько ей казалось невероятным услышанное.
     - Он действительно услал ее прочь?
     - Да, и избавил нас от большой занозы, я бы сказала. Но почему ты выглядишь такой удивленной?
     - Но я ничего не делала, что могло... Я имею в виду, я только сказала ему, что она передала мне приказ от его имени. Я не знала, что она лжет, и он был сердит, но я... он действительно отослал ее?
     Мэри довольно улыбнулась.
     - Разве я не сказала?
     Ровена подавила в себе чувство удовольствия, которое она начала испытывать, напомнив себе, что Селия провинилась и нарушила правила, которые установлены в замке. Уоррик сделал это не ради Ровены. Он просто убедился, что Селия перешла все границы, и наказал ее. Кроме всего прочего, этот человек жаждет и наказывать. Почему его фаворитка должна быть исключением из правила?
     Ровена поспешила назад в зал со следующим подносом, забыв на время свои коварные планы смущать и высмеивать своего мучителя. Она отметила, однако, что его настроение изменилось к худшему. Здесь был риск, конечно, вместо того чтобы смутить его, она его всерьез рассердит. Складка на его лбу указывала, что он определенно на что-то злился.
     Она даже боялась приблизиться к нему, когда он такой, но ничего не поделаешь. Ее обязанность не только принести поднос и поставить его перед ним, но и предложить ему блюда. - Что-нибудь здесь вас соблазняет, милорд? Ровена осознала двусмысленность заданного ею невинного вопроса, только увидев вспыхнувшие искорки в глазах Уоррика. Она покраснела. Она не собиралась столь решительно провоцировать его, и все же ее слова прозвучали именно так. И, к ее изумлению, складка на его лбу разгладилась, и он усмехнулся не той противной издевательской улыбкой, а обычной мужской.
     - Подойди сюда, и мы увидим, что меня может соблазнить. Сэр Шелдон одобрительно хмыкнул, так же как и несколько сидящих поблизости рыцарей. Ровена покраснела до кончиков волос. Но она не раздумывала. Она подошла поближе к его стулу - и тут же оказалась посаженной к нему на колени.
     Это была отличная возможность продвинуться в его соблазнении - если бы она могла забыть, что они находятся в центре внимания. Но она не помнила, что здесь присутствуют знатные дамы и рыцари, дочери Уоррика, и все, чего ей хотелось, - немедленно спрятаться в какую-нибудь щель и не показываться никому на глаза. Конечно, если бы ей отдавалось хоть малейшее уважение, которого требовал ее статус леди, Уоррик никогда не посмел бы так обращаться с ней у всех на глазах. Но он обращался с ней, как с низшей из вилланов, беззащитных против вожделения - по крайней мере против вожделения лорда Уоррика.
     - Что, как ты думаешь, разожжет мой аппетит? - продолжал развлекаться Уоррик. - Выбери и подай мне.
     Освобождение? Она может наполнить его тарелку и уйти? Она быстро наклонилась, чтобы выбрать ближайшее блюдо - и почувствовала, как рука Уоррика продвинулась вдоль ее ноги и легла между бедер. Она так быстро села назад, что ударилась о его подбородок. Он улыбнулся.
     - Ты думаешь, что ничто не может соблазнить меня? Ровена тяжело вздохнула. Она никак не могла выиграть в игре, которую он затеял, и не надеялась, что ей удастся просто уйти с его колен. Если она стерпит эти его касания, то, возможно, ему надоест, и он вспомнит, что находится здесь для того, чтобы есть, а не развлекаться такими вот играми.
     Она опять наклонилась вперед, пытаясь достать что-либо с подноса. Но он другой рукой залез к ней под блузу и крепко прижал ее к себе; она почувствовала жар, но уже не от смущенья. Внезапно ее объял ужас, она представила себе, что он может довести ее до того состояния, в каком она была сегодня ночью, прямо здесь, на глазах у всех.
     Отбросив гордость, она повернулась к нему и прошептала:
     - Пожалуйста.
     - Мне действительно очень приятно слышать это слово, - ответил он полным удовлетворения тоном.
     Это то самое ожидаемое им напоминание о ее просьбе, которой она так стыдилась, но она не этим была смущена.
     Но он продолжал:
     - Возможно, теперь ты скажешь, чему улыбалась? У Ровены расширились глаза от удивления. Так это все из-за того, что она смутила его улыбкой. Да и был ли он смущен? Эта мысль привела ее в бешенство, и гнев заставил ее забыть смущение, забыть, что их слышат все вокруг.
     Она ответила ему тоже с улыбкой, выждав только, пока он проглотит свой эль:
     - Я думала о том, как вы демонстрировали днем свою ревность, милорд.
     Он вскинул голову, воскликнув:
     - Ревность?
     Она откинула голову назад, чтобы он видел ее задумчивое выражение лица.
     - Возможно, чувство собственности - более правильное название. Я поняла теперь: вы чувствуете, что я принадлежу вам и только вам, и никто другой не имеет такой привилегии.
     Уоррик скосил взгляд на Шелдона, плечи того тряслись, очевидно, он слышал эти слова. Тогда Уоррик перевел взгляд на Ровену, и она на мгновение пожалела, что выбрала для объяснений такое людное место.
     - Я пояснил, что ты должна быть доступной лишь для меня, и ты считаешь это собственничеством? - прорычал он тихо. - Ничто не удержит меня от того, чтобы отдать тебя моим людям и смотреть, как они берут тебя - как только я буду не в настроении иметь тебя сам. Я должен показать тебе это?
     То была одна из тех угроз, простым произнесением которых он мог взять над ней верх, если она не примет надлежащих мер. Ее гнев стал еще больше, но это не помешало ей обвить его шею руками и прижаться к нему в тесном объятии.
     - Нет, не надо, я умоляю вас, - прошептала она ему на ухо, касаясь его губами. - Я хочу быть только в вашей постели, знать только ваши прикосновения.
     Она почувствовала, как дрожь пробежала по его телу, и он быстро спустил ее с колен. Когда Ровена выпрямилась, то заметила, что он покраснел; затем она встретилась с ним глазами и увидела вспыхнувший в нем огонь.
     - Иди наверх и поешь, потом приходи в мою комнату.
     - Вы желаете ванну, милорд?
     - Я желаю найти тебя в своей постели, где мы проверим, говорила ли ты правду.

     Ровене казалось, что она никогда такого не переживет. Она была уверена, что сплетни об этой ужасной сцене будут преследовать ее до могилы, куда бы она ни попыталась убежать - если она даже сможет покинуть Фулкхест. Но какое до того дело лорду Отмщение? Никто не будет шептаться о нем. Это ничего не значит для знатного мужчины, развлечься так в своем замке. Кто посмеет осуждать его?
     Она отгоняла от себя мысли о той сцене. Это было ужасно, что из кухни никак нельзя пройти в покои Уоррика, не перейдя опять из конца в конец весь этот длинный зал. Но когда Ровена возвращалась, то не слышала никакого шепота вокруг. По правде говоря, мужчины вообще не смотрели на нее, а те женщины, кто случайно бросил на нее взгляд, быстро отводили глаза в сторону.
     Значит, она зря так смертельно боялась? - думала Ровена в смущении. Или никто и не заметил, как она сидела у Уоррика на коленях, кроме тех, кто находился рядом за столом? Но на нее не обращали внимания и эти, кроме Уоррика. Он взглянул на нее, но как-то рассеянно, поскольку был занят разговором с Шелдоном.
     Ровена сконфузилась, ей все это не нравилось. Он должен был быть сконфуженным, а не она. Однако есть один простой способ дознаться правды, если что-то необычное случилось, пока она находилась наверху. Что-нибудь, отчего даже женщины из ткацкой, которые еще утром смотрели на нее с презрением, похоже, здорово испугались теперь, увидев ее.
     Она увидела молодую девушку, Эмму, которая позвала ее, когда приехал Шелдон, и остановилась подле нее.
     - Эмма, не будешь ли ты так добра, расскажи мне, что случилось здесь, пока я была наверху.
     - Ничего не было, кроме того развлечения, которое вы нам доставили.
     - Я вижу, - резко ответила Ровена и отвернулась, разочарованная, потому что девушка показалась перед этим расположенной к ней.
     Но Эмма поймала Ровену за руку, чтобы скорее разубедить ее.
     - Нет, леди, я не думала оскорблять вас. Просто странно видеть, как внушающий ужас дракон превращается на твоих глазах в нормального человека.
     Внушающий ужас дракон? Как точно сказано. Однако теперь уже Ровена была обеспокоена тем, как Эмма к ней обращается, ей больнее испытывать на себе жестокое обращение Уоррика, когда остальные знали о ее происхождении.
     - Почему ты называешь меня леди? Эмма пожала плечами.
     - Вы не можете скрыть этого под одеждой служанки. Ваши манеры говорят, что вы знатны по рождению.
     - Ты говоришь очень чисто.
     - Я просто подражаю, - усмехнулась Эмма. - Хотя, надеюсь, лучше, чем Селия.
     Ровена не могла удержаться от смеха.
     - Да, гораздо лучше, чем она, но скажи мне, если ничего не случилось, почему женщины выглядят почти испуганно?
     - Когда они смотрят на вас?
     Ровена кивнула, а Эмма в ответ широко улыбнулась.
     - Они прослышали, что случилось с Селией, и думают, что это вы.
     - Но я никогда...
     - Я не думаю так, но они думают. К тому же они потрясены тем, что вы не боитесь дракона даже в самых мрачных его настроениях.
     - Конечно, я боюсь его. Он держит мою жизнь в своих лапах.
     - Нет, он не убивает женщин. Но даже белая пряталась от него, когда он в гневе, и любой из нас мог здесь видеть, насколько зол он был - и затем вы заставили его смеяться. Это такая редкая вещь - видеть его смеющимся.
     По какой-то неосознанной причине, Ровена почувствовала печаль, услышав это, но быстро изгнала ее. Ничего не значит, если у кого-то мало радости в жизни. У нее тоже было ее немного за последние годы.
     Она бы с удовольствием поболтала еще с Эммой, чувствуя, что может с ней даже сдружиться, но надо было спешить в покои Уоррика, нет - в его постель. И теперь, когда ее смущение развеялось, она поняла, что придется сейчас делать, и ее охватила нервная дрожь.
     Конечно, она настроила его так, что Уоррик готов соблазнить ее, вернее, он сам себя так настроил своими возмутительными приставаниями за столом. Об этом сейчас можно не волноваться. Единственное, что может расстроить ее план, если он решит - она движима страхом, а не желанием. Однако, одно дело - думать, что она соблазнит его, и совсем другое - осуществить это, и ее нервозность так похожа на страх, что трудно было сказать, боится она или просто нервничает.
     Вдруг все это ни к чему, и ее подвиг не заставит его изменить свое обращение с ней. Милдред уверена, что заставит, но Ровена не очень-то в это верила. Хотя... даже несколько простых слов явно подействовали на него возбуждающе, и у него сразу сменилось настроение, что не изменило его обращения с ней, но безусловно повлияло на его чувство юмора. Нужно просто подождать и посмотреть, что из всего этого получится.
     Ровена вошла в покои, бросив на ходу взгляд на кровать и вовсе не собираясь увидеть там Уоррика, и в этот момент Уоррик закрыл дверь за ее спиной. Она удивленно обернулась. Так он последовал за ней сразу, как только она прошла, хотя он и казался столь глубоко занятым разговором. Тут она заметила, как горят возбуждением его глаза, и поняла: Уоррик хотел ее прямо сейчас, жутко хотел.
     Он не желал ждать ни минуты. Эта мысль придала ей силы. Но с другой стороны, она, к своему огорчению, ощущала, что и в ней поднимаются те же призывные чувства.
     Он стоял в дверях, смотря на нее не отрываясь, и медленно расстегивая застежку плаща. Уоррик был одет в нарядную коричневую тунику, украшенную снизу и у воротника золотым шитьем. Этот цвет очень подходил к его темно-золотистым волосам. Они были сейчас длиннее, чем тогда, в Киркбурге, и доставали ему до плеч. Он не хмурился. Он не хмурился, и красота его черт виделась ясно и приводила ее в смятение.
     Ровене было трудно наблюдать его такого, когда он выглядел нормальным человеком, а не жестоким монстром, который ей известен слишком хорошо.
     - Подойди сюда, Ровена.
     Она немедля приблизилась к нему, но не решалась встретиться с ним взглядом. Его выразительные глаза действовали на нее так, что она могла потерять контроль над собой.
     - Так ты хочешь спать со мной?
     - Да.
     - Почему?
     Боже милостивый, он что, не может поверить ей на слово? Почему? Она не думала, что ее желание может вызывать вопросы, и сейчас не могла думать об этом, стоя так близко от него.
     - Почему женщина может хотеть разделить постель с мужчиной?
     - Потому что моя мягче твоей.
     Она бросила на него быстрый взгляд. Недоносок. Он сомневается, и это значит, что ей придется убеждать его. Он не хочет играть главную роль в соблазнении.
     - Это правда, - сказала она. - Но я не так уж много спала в вашей. Возможно, моя все же лучше в конце концов.
     Она в сердцах отвернулась, но он поймал ее за руку и прижал к своей груди. И затем его губы заставили ее почувствовать переполняющую, горячую, рвущуюся наружу страсть. Она обняла его, потому что ощущала, как у нее слабеют колени, обняла его, потому что не могла иначе. И он не прекращал своей атаки, заставляя ее желать, почувствовать то же, что и он, и. Боже милостивый, ему это удалось.
     Она почти сползла на пол, когда он ее отпустил. Он не заметил этого. Он отошел от нее, его лицо горело от волнения. Он уселся на кровать и обхватил руками голову. Но когда он опять посмотрел на нее, она тяжело вздохнула. У него снова был жестокий взгляд, один из тех, которых она так боялась.
     - Ты все еще будешь уверять, что хочешь меня? Если она скажет "да", он заставит ее поплатиться; она знала, читала это в его взгляде. Но если она скажет "нет", то, похоже, он начнет уличать ее во лжи, и сейчас, еще чувствуя на губах вкус его губ, она не была уверена, что "нет" будет правдивым ответом. В любом случае она проигрывает - или выигрывает. Однако выиграть - поступиться своей гордостью, вот почему план Милдред - обоюдоострый меч. Она поняла теперь, что ей придется не слишком притворяться в той роли, которую она выбрала.
     Он ждал спокойно, давая ей время выбрать. Она приняла решение. Она должна пройти через все, чего бы ей это ни стоило.
     - Я все еще хочу вас, мой господин.
     Мгновение он молчал. Как будто бы потерял дар речи. Потом он хрипло проговорил:
     - Мне нужно доказательство.
     Меньшего она от него и не ожидала. Ровена медленно двинулась вперед, расстегивая на ходу свой корсет. Она сняла его, когда приблизилась к Уоррику. Блузу она расстегивала уже медленнее. По правде говоря, она была заворожена его видом, потому что у него на лице отражались все его чувства, по мере того как она раздевалась; к ней вернулось ощущение силы, она почувствовала себя более уверенно.
     Она сбросила свою блузу на пол, оставшись лишь в нижней рубашке, носках и туфлях. Чтобы снять туфли, она не наклонилась, а, напротив, поставила ногу высоко на кровать, совсем рядом с Уорриком. У последнего тут же перехватило дыхание. Он наклонился и, подхватив ее, рванул к себе. Ее колени оказались прижаты к его бедрам, ее спина невольно изогнулась, когда он прижался лицом к ее мягкой груди.
     Это было возбуждающее объятие и затронуло какую-то нежную струну в ней. Потому что он больше не двигался. Он просто застыл, прижав ее к себе. Она обвила руки вокруг его головы, уже совсем не уверенная в том, что играет роль, потому что чувствовала: очень правильно, вот так обнимать его.
     Потом он поднял голову и, сказал:
     - Поцелуй меня.
     Она поцеловала его, обняв ладонями за щеки, невинным и лишенным страсти поцелуем, но он выдержал это не более трех секунд. Его губы заставили ее рот открыться, он облизывал ее языком внутри вокруг губ, и затем проникая глубже в рот.
     Уоррик откинулся на спину, увлекая ее за собой, затем перевернулся, чтобы быть над ней, прижимаясь к ней тесно своим мужским орудием, и ее пульс участился, все внутри перевернулось, и сердце забилось гулкими ударами. Она обхватила его голову руками, цепляясь пальцами за волосы. Ей нужно за что-то держаться, потому что поднимающаяся волна чувств уже захватила ее всю.
     Она удивилась, когда он вдруг приподнялся, но это лишь для того, чтобы снять с нее нижнюю рубашку. Теперь она лежала перед ним обнаженная, его взгляд обжигал, затем он стал медленно гладить ее по животу, снизу вверх, приближаясь к ее груди. Он захватил одну грудь ртом и, облизывая языком сосок, пытался губами обхватить ее всю.
     У нее перехватило дыхание и бессознательно она выгнула спину, приподнимаясь к его губам, как бы прося еще.
     Она даже вскрикнула, протестуя, когда он остановился и выпрямился. Но на лице его не оказалось торжествующей улыбки. Его желание было так велико, что сейчас не до мелких радостей мести.
     Он тяжело дышал. Его глаза не отрывались от нее, пока он старался содрать с себя одежду. Нарядная туника порвалась от резкого движения. Ровена села, пытаясь помочь ему развязать шнурки. Но ее пальцы так дрожали, что она только затянула узел. Наконец его мужское орудие оказалось между ними, обнаженное, горящее, и ей казалось самой естественной вещью на свете обхватить его руками.
     Он втянул губами воздух, прежде чем выдохнул "нет", и, взяв ее руку в свою, прижал к кровати, и она не замечала уже ничего, кроме жара, охватившего ее. Свободной рукой она схватила его за зад, настолько, насколько ей хватало сил, чтобы поторопить его. Но он приподнялся и захватил в плен и эту руку, также прижав ее к кровати, но она не могла ждать дольше.
     - Сейчас - пожалуйста, Уоррик, сейчас! - попросила она, на этот раз без его команды, и просьба ее была выполнена незамедлительно.
     Он вошел в нее. Она раскрылась для него. Он двигался часто и быстро. Она закричала, достигнув вершины раньше, чем он, и продолжая вместе с ним, и это было настолько сильно, что она почти теряла сознание.
     Она плавала в растянувшемся чувстве удовлетворенности, когда, немного погодя, услышала, как он говорит:
     - Интересно бы знать, это я развлекаюсь на досуге по собственному желанию или ты провоцируешь меня на такое сумасшествие?
     Ровена только улыбнулась.

     Уоррик был еще там. Когда Ровена проснулась на следующее утро, он лежал с ней рядом в своей широкой кровати, хотя и не спал. У нее появилось чувство, что он наблюдал уже некоторое время за ней, пока она спала, и это смутило ее. Уоррик выглядел слишком серьезным.
     - Вы должны были разбудить меня, мой господин, и послать меня выполнять мои обязанности.
     - Я должен? Почему, когда одна из твоих обязанностей по твоему собственному выбору - находиться именно здесь, где ты и находишься.
     Румянец разлился по ее щекам.
     - Значит ли это, что я могу переложить на кого-нибудь другие свои обязанности?
     - А, - сказал он, как будто внезапно поняв. - Теперь мы имеем мотив, по которому ты предпочла мою кровать.
     - Нет - работа, которую я выполняю ежедневно, пока не утомляет меня.
     - Пока? - Он нахмурился, взгляд его переместился на ее живот и стал ледяным. И все же голос его продолжал оставаться мягким. - Понятно. Ты еще раз доказала свою непроходимую тупость, напомнив, что носишь моего ребенка, которого украла. Однако теперь ясно, что это другая причина, которая объясняет твою внезапную страсть ко мне, не так ли? Или ты будешь говорить, что у тебя не было и мысли договориться со мной насчет бэби?
     - Я бы хотела этого. Не буду отрицать.
     - Настолько, чтобы раздвигать свои ноги передо мной каждый раз, когда я скажу?
     Как она могла забыть о его жестокости и как ненавидела ее, ведь именно ей Ровена и пыталась положить конец. Очевидно, то, что произошло с ними ночью, не изменило его. Он ведь не поверил, что она действительно хочет его - и это то, из-за чего он пытает ее сейчас. И у нее нет никаких средств его убедить.
     Внезапно она рассердилась - так полностью проиграть. Почему этот человек не может просто принять то, что ему предлагают? Зачем он ищет скрытые мотивы?
     И его проклятые вопросы - ладно, она достаточно сердита, чтобы просто раздвинуть ноги широко на кровати, достаточно широко, чтобы он увидел.
     - Тогда иди, сэр Дракон, и обожги меня своим вогнем. Его чело потемнело.
     - Я хочу знать причину, и я хочу знать ее сейчас. Она заговорила горячо, глядя прямо на него.
     - Вы жестокий и мстительный, но все же, когда прикасаетесь ко мне, то всегда нежно.
     Она изумилась тому, что нашла наконец нужные слова, и, немного сбавив тон, добавила в него нотку нерешительности.
     - Мне не хотелось в этом признаваться самой себе, тем более вам, но получается, что я - я безумно жажду ваших прикосновений.
     Боже милостивый, она научилась хорошо врать. И выражение его лица изменилось. Она могла бы сказать, что он хочет верить ей, и это - это вызвало у нее ощущение кома в горле.
     - Если ты так жаждешь меня, то могла бы не ждать так долго, чтобы соблазнить меня и получить удовольствие. Или я должен обучать тебя работе проститутки?
     Оскорбление не задело ее, потому что она приняла эту речь за то, чем она, в сущности, и являлась, - попыткой противостоять соблазну поверить ее словам. Или он думает, что ни одна женщина не может желать его без скрытого мотива? Ровена припомнила слова Эммы, что все женщины удивляются, почему она не боится его. И Милдред сказала, что половину своей жизни он был этим жестоким, мстительным человеком, какой сейчас. Значит, все, что он ожидает, - страх? И как же женщина может его действительно захотеть, если она боится?
     Она удивилась на мгновение, почему сама больше не чувствовала страха перед ним, затем положила руку на его грудь, подталкивая его.
     - Возможно, вы будете меня учить, мой господин Уоррик, - нежно сказала она, наклоняясь к нему. - У меня пока мало навыков в этом, но все же я уверена, что могу продвинуться.
     Ровена высунула руку из-под одеяла, и, к ее изумлению, он не был против их сближения. Так же как и она. Она думала, ей будет трудно ласкать его. Однако оказалось легко, слишком легко - ей нравилось это.
     И ему нравилось. Он закрыл глаза. Его дыхание участилось. И не прошло и нескольких мгновений, как она была опрокинута на спину, его губы нашли ее, и его руки отвечали ей теми же ласками в благодарность за то возбуждение, которое она приносила ему.
     Но прежде чем он дошел до того, чего Ровена безуспешно ждала, в комнату, без предупреждения, как обычно, вошел Бернард. Бедный мальчик был смущен до крайности, но, когда он заметил, что Уоррик не обращает на него внимания, то, надо отдать ему должное, попытался тихо удалиться. Однако Уоррик был слишком военным человеком, принимающим быстрые решения, чтобы не выслушать, о чем ему хотят сообщить. Он поднял голову и пробурчал:
     - Что?
     И Бернард мог только пролепетать:
     - Отец... здесь... с невестой.
     Ровена выслушала сообщение, но не могла разобраться. Поскольку отец Уоррика умер, то имел ли в виду оруженосец своего отца или кого еще. Но слово "невеста" ей не понравилось.
     Для Уоррика, однако, это сообщение не было загадкой.
     - Они только приближаются к Фулкхесту или уже приехали? Спокойный тон вопроса дал мальчику прийти в себя.
     - Они в зале, милорд, и желают вас видеть. Сказать им...
     - Не надо. Я выйду сейчас поздороваться с ними. Ровена поняла по его ответу, что Уоррик не докончит с ней того, чего начал, и ее тело застонало от возмущения. Однако на лице ее не отразилось ничего, когда Уоррик вновь обернулся к ней. Зато его лицо выражало расстройство, сожаление, огорчение.
     - Неудобно заставлять ждать лорда Рейнарда. - Он вздохнул и перелез через нее.
     Она только спросила:
     - Лорд Рейнард - это отец невесты?
     - Будущей.
     Так вот ее худшие опасения подтвердились. Теперь исчезла возможность для нее смягчить этого человека. Прибыла невеста. И вскоре его жена будет делить с ним постель. Что он будет делать тогда со своей пленницей? Поместит обратно в темницу? Заставит ее прислуживать ему и его жене?
     - Значит, нашлась ваша невеста, - проговорила она безразличным тоном, наблюдая, как он впопыхах вытаскивает из ящика свои одежды, наверное ищет что-либо нарядное для своей драгоценной леди Изабеллы.
     - По крайней мере это преступление больше не будет мне приписываться.
     Он бросил на нее быстрый взгляд.
     - Не считай, что ты оправдана, пока я не выясню, почему именно она потерялась.
     Ровена не ответила. Ей все равно, что скажет леди Изабелла; она только понимала, что ей хотелось, чтобы невеста не находилась. Это был всеразрушающий поворот событий, на который она не могла никак повлиять.
     Уоррик не обращает на нее теперь внимания. Его мысли заняты гостями. Ровена не могла не обращать внимания на него, хотя ее мысли были тоже заняты гостями.
     Однако, несмотря на то что голова ее была занята беспокойством по поводу того, как это новая ситуация скажется на ее положении, глаза ее не отрывались от Уоррика в его восхитительной наготе. Широкие мускулистые плечи, бугры мускулов на руках, выступающие и перекатывающиеся при каждом его движении мускулы на груди и животе. Сила и мощь в каждой линии, и... красота. Да, она не могла отрицать этого, как не могла отрицать и захлестывающего желания прижаться к прекрасному телу.
     Уоррик обернулся, прежде чем начать одеваться, и она увидела, что то же самое желание испытывает сейчас и он.
     Он подошел к кровати и, не говоря ни слова, обнял ее за шею и притянул к своим губам. Ее немного отпустило, но прежде чем она даже успела обнять его в ответ, он отошел опять. Лицо его выражало одновременно смесь желания и гнева; гнева, наверное, потому, что она соблазняет его и отрывает от дражайшей Изабеллы. Очевидно, соблазн все же недостаточный.
     Но в этом она была не совсем права.
     - Оставайся здесь, как есть, - приказал он резко. - Я вернусь раньше, чем угаснет огонь в твоих сапфировых глазах, мы посмотрим, как ты выполнишь то, что они обещают.
     Он не увидел, как она вспыхнула, поскольку отвернулся и стал поспешно одеваться. Она не предполагала, что ее чувства можно так же легко прочитать, как и его, но, очевидно, что сейчас не смогла их скрыть. Это заставило ее почувствовать себя более уязвимой, чем когда-либо раньше с Уорриком. Одно дело признаться себе, что она может хотеть его, хочет его прямо сейчас. И совсем другое, когда он сам видит это и ей не надо врать ему. Врать? Возможно, вначале, когда она сдерживала свои чувства, какие-то ее слова и были враньем, но сейчас все не так.
     Он быстро вышел из комнаты, не взглянув на нее больше. Мельком она отметила, что он натянул на себя что попало, не заботясь о том, чтобы произвести впечатление на долгожданную невесту. По правде говоря, подумала она с удовольствием, он выглядел совершенным неряхой и невежей и из-за рассерженного состояния, в котором был, обычная хмурая складка на лбу была, как всегда, на месте. Ему повезет, если невеста, взглянув на него, не разрыдается.
     Эта мысль заставила Ровену улыбнуться, но только на мгновение. Затем ее обеспокоенность снова вернулась. Неважно, как Изабелла отреагирует на Уоррика, она все равно будет его женой. Слезы невесты - последняя вещь, которая может повлиять на заключение брака, значит, оно должно произойти, а это подразумевает, что положение Ровены должно измениться, и, как ни посмотреть, жребий не улучшится.
     Она может по-прежнему возбуждать желание у Уоррика, однако у него теперь будет жена, чтобы удовлетворить его, и на долю Ровены останутся мелкая месть и жестокость с его стороны.
     Без близкого контакта, к которому это желание приводит, у нее нет шансов изменить его обращение с ней. Конечно, он будет становиться хуже.
     Он приказал ей оставаться в постели, но Ровена не могла. Она поднялась, быстро начала ходить из угла в угол, ожидая его возвращения, потом оделась. И какие бы желания он ни оживил своими последними словами, они уже остыли.
     В конце концов она присела у окна в мучительном беспокойстве. Вскоре она пришла к заключительному решению, что надо бежать - возможно, как раз в неразберихе во время свадьбы Уоррика.
     Уоррик вернулся без предупреждения, и не один. Женщина, которая следовала за ним, была высокого роста, в очень богато украшенном наряде - и ужасно бледна. В ее бледности чувствовалась какая-то неуловимая красота, при ее черных волосах и темно-зеленых глазах. Она была в крайне возбужденном нервном состоянии.
     Ровена глядела на них, широко раскрыв глаза. Она не могла понять, зачем Уоррик привел сюда эту женщину. Сюда, где, если бы Ровена последовала его приказу, еще лежала бы в его постели. Мог ли он забыть об этом? Нет, он посмотрел сначала на кровать и, когда обнаружил, что она пуста, обшарил глазами комнату, пока не заметил Ровену в амбразуре у окна...
     Она сразу же поняла, что он чего-то хочет от нее. Она почувствовала это так же, как раньше, когда он был прикован к кровати, и у нее было ощущение, что она может читать его мысли.
     Но сейчас она не могла понять, чего ему нужно от нее, пока не услышала, что говорит тем временем Изабелла.
     Эта дама нервничала не без оснований. То, что она рассказывала Уоррику, повернувшемуся к ней спиной, было объяснением, почему она не любит его. И теперь Ровена догадалась точно, чего он от нее хотел. Он хотел показать Изабелле - то, что она говорит, не задевает его, но просто сказать это было недостаточно. Ровена не знала, говорила ли в нем только одна гордость или он хотел также умерить немного тревогу дамы. В любом случае, он, очевидно, надеялся, что если бы Ровена оказалась там, где он ее оставил, то эта ситуация прояснила все яснее, чем слово.
     Она не очень была уверена в том, что хочет помочь ему в данной ситуации, да и каким собственно образом, но она вышла из ниши у окна, чтобы женщина могла ее заметить. Этого, к сожалению, оказалось недостаточно, Изабелла была слишком глубоко поглощена своими излияниями, чтобы обращать внимание на присутствие служанки. Она горячо убеждала Уоррика выслушать ее, но он не оборачивался к ней и вместо этого продолжал наблюдать за Ровеной.
     Ровена приблизилась к ним, но остановилась перед Уорриком, говоря ему глазами, что он может использовать ее присутствие по своему усмотрению. Тогда он повернулся к Изабелле, оставив Ровену позади и протянув к ней руку. Когда она взяла ее, Уоррик привлек Ровену к себе, так что она оказалась вплотную у него за спиной. То, что могла наблюдать Изабелла, если бы обратила на это внимание, была Ровена, частично скрытая за спиной Уоррика, который стремился прижать ее к себе, якобы не привлекая к ней внимания.
     Возможно, это оказалось слишком тонко для Изабеллы, потому что она даже не остановилась, продолжая объяснять, как она и кто-то по имени Майлс Фергант любили друг друга с детства. Ровену она не замечала. Возможно, лучше просто забраться опять в постель к Уоррику или даже раздеться. Ровена улыбнулась этой абсурдной мысли, потом чуть не захохотала вслух, подумав, что Изабелла, может быть, и тогда не обратит на нее внимания, - однако Уоррик - Уоррик несомненно обратит.
     Эти мысли привели ее в такое веселое шаловливое настроение, какого она не испытывала уже несколько лет. Она решила своими руками обвить Уоррика за талию. Нет, это слишком дерзко. Вместо этого она высвободила свою руку, увидела, как его спина напряглась, а затем расслабилась после того, как она сзади положила свои руки ему на пояс. Ее пальцы не были заметны спереди, но она не собиралась показываться сейчас Изабелле. Ей хотелось поддразнить Уоррика, и она пощекотала его легко по бокам спины. Он попытался защититься, прижав плотнее локти к бокам, тогда она просто передвинула руки пониже и перенесла сферу своей деятельности на его бедра.
     Ровена чуть не прыснула, когда услышала, как он сдерживает дыхание. Но когда она попыталась шлепнуть его по заду, он повернулся и посмотрел на нее так, что смысла этого взгляда она не могла не понять. Она ответила ему взглядом невинной овечки и увидела, как тонкая усмешка пробежала по его губам, прежде чем он взял себя в руки и смог послать ей предостерегающий взгляд. Он рассчитывал, что она поможет ему с Изабеллой, а не будет отвлекать его.
     И тут они оба заметили, что наступила тишина, и тут же леди Изабелла спросила:
     - Уоррик, что это за женщина?
     Он повернулся к ней, Ровена выглядывала из-за его плеча.
     - Она моя пленница, - был ответ Уоррика.
     - Леди Ровена из Киркбурга, - внезапно добавила Ровена, прекрасно сознавая, что этого не следовало делать и что ему ответ очень не понравится.
     Уоррик заставил ее вздрогнуть от боли.
     - Леди до того, как она стала моей пленницей. Теперь эта девица носит моего следующего бастарда.
     Ровена вонзила свои зубы в его плечо - сильно. Он ни единым движением не показал даже, что почувствовал это.
     - Понятно, - холодно сказала Изабелла.
     - Наконец-то! Хорошо, - заметил Уоррик и продолжал:
     - Возможно, теперь вы объясните мне, с какой стати последовали за мной сюда, рассказывая эту историю детской любви, когда я определенно объяснил вам в зале, что она мне неинтересна. Вы считаете, что ваша любовь требуется для нашего брака?
     Ледяная жесткость его слов заставила Изабеллу побледнеть еще больше. Ровена, спрятанная за ним, почувствовала на минуту жалость к этой женщине.
     - Я... я надеялась, что вы поймете, - несчастным голосом сказала Изабелла.
     - Я действительно понял. Вы не любите меня. Меня это не заботит. Я не требовал от вас любви.
     - Нет, Уоррик, вы совсем не поняли меня. Я не могу выйти за вас замуж. Я... я уже замужем за Майлсом.
     Воцарилось молчание. Ровена была в шоке. Она боялась даже представить себе, что должен чувствовать Уоррик.
     Однако голос его был на удивление мягок, когда он в конце концов спросил:
     - Тогда что вы делаете здесь со своим отцом, который, кажется, думает, что привез вас на свадьбу?
     Ровена выступила на шаг из-за спины Уоррика, не желая упустить ни слова. Леди стояла, заламывая руки, однако Ровену больше поразил Уоррик - он не был так огорчен новостью, как должен бы.
     - Когда мой отец нашел меня в Лондоне, Майлс находился в Йорке по делам короля, его не было со мной... Я...Я не смогла сказать отцу правду. Он запретил мне встречаться с Майлсом после того, как отказал ему. Он желает только вас в качестве жениха.
     Никого больше.
     - Леди, я желал не согласия вашего родителя, а вашего. И вы мне его дали.
     - Меня вынудили его дать. По этой причине я не могла признаться отцу, что я вышла замуж за королевского сторонника. Майлс - человек Стефана. Я бы пошла и на большее ради того, чтобы быть с ним, он - это все, чего я хочу. Однако отец, он убьет меня, если узнает, что я сделала.
     - Вы считаете, что я представляю меньшую угрозу? Ровена была уверена, что дама сейчас потеряет сознание, настолько испуганной она выглядела. Ровена почувствовала, что она сама недовольна Уорриком за то, что он сознательно запугивает Изабеллу. Что это было сознательно, она не сомневалась. Она знала его теперь достаточно хорошо, и сама очень близко ознакомилась с его методами устрашения. В отличие от Изабеллы.
     Видеть кого-либо другого, страдающего от вражды Уоррика, было непривычно. Еще более необычным оказалось ее желание развеять его гнев.
     - Вам понравится его темница, леди Изабелла, - нарушила она наступившее напряженное молчание. - Там действительно очень удобно.
     Уоррик взглянул на нее, как на сумасшедшую. Но Изабелла просто смотрела непонимающим взором.
     - Ладно, разве вы не собираетесь поместить ее в свою темницу, милорд? - продолжала Ровена. - Разве не туда вы отправляете всех женщин, пока не убедитесь, что они...
     - Ровена, - предостерегающе произнес он.
     Она нежно улыбнулась ему.
     - Да, милорд?
     Что бы Уоррик ни собирался ей сказать, он не мог этого произнести, когда она вот так ему улыбалась. Он раздраженно крикнул, но, когда обернулся опять к Изабелле, его лицо уже не было так сурово.
     - Итак, вы убежали в Лондон, чтобы выйти замуж за любимого? - сказал он. - Скажите мне, миледи, был ли этот план задуман вами до встречи со мной, или вы решились на него, когда меня не оказалось на месте встречи?
     Ровена затаила дыхание.
     - Майлс присоединился к моему эскорту в тот день около полудня. Я не видела его несколько месяцев. У меня уже не было надежды. Однако, когда вас не оказалось на месте, это показалось нам благословением... я имею в виду... Майлс и я, мы увидели в этом наш единственный...
     Изабелла наконец остановилась, жутко покраснев, но добавила затем:
     - Я очень извиняюсь, Уоррик, правда. Я не хотела оскорбить вас, но мой отец так желал брака с вами.
     Это было неразумно, но Ровена просто не могла удержаться, чтобы не добавить:
     - Это ужасно, что он не мог сам выйти замуж за Уоррика. Она тут же пожалела о непроизвольно выскочившем замечании. Нельзя шутить со столь серьезными вещами. Уоррик может не понять и разозлиться на нее. Изабелла может подумать, что она сумасшедшая. И тут - Уоррик расхохотался. Он поймал удивленный взгляд Ровены и залился еще большим хохотом. Правда, Изабелла не оценила шутку.
     - Как можно шутить с этим? - обратилась она к Ровене. - Мой отец может убить меня, когда...
     - Нет, если Уоррик откажется от контракта, - прояснила Ровена.
     Уоррик перестал смеяться.
     - Клянусь Богом, это вызовет войну. Лучше пусть получит то, что она заслуживает, а я смогу убедить лорда, что не огорчен ее потерей.
     - Но это не облегчит ее участь, - возразила Ровена.
     - Ты воображаешь, что это меня беспокоит? Ровена не обратила внимания на эту реплику.
     - Альянс с лордом выгоден для вас, и у вас есть две дочери на выданье, значит, одна из них может быть выдана замуж - если у лорда есть неженатые сыновья?
     Уоррик ошеломленно потряс головой.
     - Ровена, иди занимайся своими обязанностями, пока ты не надумала, как отдать весь мой родовой замок на сторону. Эти материи тебя не касаются - кроме одного твоего косвенного участия в них, которое я никогда не забуду.
     - Ах, - она вздохнула, ничуть не запуганная его угрозой. - Я вижу, мне предстоит еще принять на себя огонь из пасти дракона.
     - Иди! - обрезал он, но выражение его лица не было устрашающим. По правде говоря, он едва сдерживал смех.
     Она улыбнулась ему и, закрывая за собой дверь, услышала, как Изабелла говорила:
     - Уоррик, это замечательное предложение.
     - Я не удивлюсь, что вы так думаете, леди, поскольку оно очень мило разрешает ваши проблемы. Но оно, однако, не принесет мне сына, которого я хочу.
     Ровена не стала ожидать, пока леди возобновит свои извинения. Однако ее стал всерьез интересовать вопрос о том, какого же пола будет ее ребенок. Сын - было бы мило, но Уоррик тоже хочет сына. Вопрос о том, принесет ли ей сын предложение от Уоррика, или, будет ли это гарантией, что у нее не отберут ребенка?

     Уоррик не был уверен в том, какую именно сложную игру затеяла с ним эта девица, но он уже пришел к заключению, что не будет возражать против. Что именно Ровена надеялась выиграть своим странным поведением, ему непонятно. И это неважно. То, что он планировал относительно нее, - останется без изменений - правда, возможно, в немного смягченном виде, потому что у него уже вовсе не было желания заставлять ее страдать. Ее живость и веселость оказались приятным сюрпризом для него. Помня ее поведение в Киркбурге, он не предполагал, что ей присуща игривость.
     Киркбург - это не был ее город, и не будет. Однако теперь впервые он задумался, откуда Ровена родом.
     - Ты поговорил уже с леди насчет Эммы?
     Уоррик оторвался от созерцания своих воинов, скрестивших мечи с рыцарями Шелдона на тренировочном поле. В первое мгновение он даже не понял, о ком говорит его друг - пока не увидел - на кого смотрит Шелдон. Ровена шла через двор в прачечную, неся в руках груду белья. Она так выделялась среди всех развевающимися длинными волосами, сверкающими в солнечных лучах, в светло-красной блузе, так контрастирующей с грубым корсетом. Она ничем не похожа на других служанок вокруг, почти смешно - называть ее так, и все же он продолжал это делать, невзирая на то, как другие смотрели или называли ее.
     Он сожалел, однако, что совсем забыл об этом новом задании для нее. Ясно, что когда она оказывалась рядом с ним, его мысли текли совсем в другом направлении.
     - С этим приездом и отъездом Изабеллы у меня не было...
     - Ни слова больше, - прервал его Шелдон, что было на самом деле замаскированным извинением. - Это их поведение по отношению к тебе ужасно; юный Майлс, наверное, сошел с ума, если думает, что может увести твою невесту и остаться в живых. Это стыдно. Я знаю его отца и...
     - Бога ради, Шелдон, не вешай на меня мертвецов, о которых я не помышляю.
     Шелдон посмотрел на него столь недоверчиво, что Уоррик вспыхнул до корней волос.
     - Ты хочешь сказать, что оставишь этого мальчишку в живых после того, что он причинил тебе. Ты? С тобой все в порядке, Уоррик?
     Уоррик помрачнел, так как увидел, что друг его был серьезно огорчен.
     - Я не собираюсь ничего прощать, черт возьми. Просто потеря этой дамы для меня ничего не значит. Альянс заключен, так как я обещал Беатрис вместо меня. Лорд Рейнард так же доволен этим, как и я. То, что я потерял, это сама дама, которая уже объяснилась насчет своих чувств. Так что на деле я должен быть благодарен Майлсу за то, что он сделал.
     Поскольку Шелдон молчал, Уоррик добавил:
     - Как поживает твоя рука, мой друг? Зажила за эти педели? Шелдон наконец рассмеялся:
     - Разве я осмелюсь отказаться от столь вежливого вызова.
     - Я бы не советовал соглашаться.
     - Тогда прими мой, - сказал Шелдон, доставая меч из ножен. - В тот раз, когда ты представлял себе меня одним из своих врагов, я не мог встать с постели две недели.
     - Это время, проведенное тобой в постели, удлиняется каждый раз, как ты вспоминаешь. Может, ты просто заболел, и это не было результатом наших легких упражнений?
     - Ну, день, когда ты с кем-то легко упражняешься... - Шелдон не докончил, встречая первый выпад Уоррика. Звон их мечей слился со звоном оружия других воинов, но вскоре остальные остановились, чтобы понаблюдать за поединком двух друзей. Ровена смотрела на схватку через открытую дверь прачечной, забыв о стирке. Вблизи от внутренних ворот гонец, приехавший с известием, застыл, наблюдая, как два рыцаря сражались, как ему подумалось, в смертельной схватке.
     Из верхнего окна за отцом наблюдала Беатрис, надеясь, что он оступится или проиграет. Она была так зла на него, что только что выгнала двух служанок и довела до слез Мелисант.
     Это было страшнейшее разочарование, когда приехала невеста, о которой Беатрис думала, что та уже пропала, и надо ожидать самого худшего - свадьбы в ближайшие дни, и потом буквально через несколько часов ей вдруг сообщили, что свадьба будет не у отца, а у нее - породниться с этими Малдуитами, возможно, хорошо для ее отца, но она могла бы надеяться на более высокий и знатный или хотя бы древний род. Но нет, ее выдают за мальчишку, только что посвященного в рыцари, которому в ближайшем будущем не светит никакого наследства. У нее даже не будет своего замка, она станет жить в доме свекра. Это было непереносимо, и все потому, что он так решил. Она сделает, она должна заставить его пожалеть о том. Как он осмелился так поступить с ней...
     Уоррик медленно приподнялся и сел, его более уязвила гордость, чем рана. Шелдон смеясь стоял рядом, и у него была причина для смеха. Никогда в жизни Уоррик не был повержен столь неприятным образом, он оказался не готов к атаке, которая на него обрушилась, он вел себя глупее неопытного новичка. Проклятая русоволосая девица с бросающейся в глаза красной кофтой, скрывающей ее привлекательное тело. Он заметил краем глаза этот красный цвет, это отвлекло его внимание - достаточно, чтобы Шелдон сшиб его с ног. И теперь она стояла здесь, остановившись в нескольких ярдах от него, лежавшего в незавидной позе на земле, и у нее был сочувствующий вид, - уж лучше бы она смеялась, как это делал Шелдон.
     - Ты видишь, я делаю успехи, научившись повергать дракона наземь.
     - Иди к черту. - Уоррик попытался встать на ноги, но добавил с натянутой улыбкой:
     - Или лучше попробуем еще сразиться. Шелдон отступил, усмехаясь:
     - Я не такой дурак, мой друг. Я буду пожинать лавры своей победы, пока...
     - Посланец, мой лорд, - прервал их разговор паж.
     Уоррик, нетерпеливо повернувшийся к гонцу, заметил, что тот, видимо, скакал издалека. Он принял свернутый рулон пергамента, не изменившись в лице и ничем не выдав того, что узнал герб посланца.
     Гонец ждал, что его попросят прочесть послание, которое он знал наизусть, но лорд Фулкхест не нуждался в этом и читал послание сам, или он делал вид, что читал, подумал гонец. Он пришел к такому выводу, поскольку лорд никак не реагировал на прочитанное. Горец не волновался, поскольку был сам свидетелем того, как лорд Фулкхест потерпел поражение на поле. Этот северный дракон, очевидно, побеждает только благодаря своим обученным воинам.
     Но когда Уоррик сам посмотрел на посланца одним из своих наиболее холодных взглядов, тому стало не по себе. Будь он проклят, но этот дракон все же имел устрашающий вид.
     - Если твой лорд так стремится к смерти, я помогу ему. Я все сказал. И движением руки Уоррик отпустил его.
     Шелдон, едва гонец ушел, спросил, удивленно подняв брови:
     - Это от кого-то, кого ты знаешь?
     - Ты тоже знаешь его или по крайней мере слышал о нем. Лорд д'Эмбрей, новое изменение тактики. Теперь он просит, чтобы мы встретились на Джильдском поле через два дня и выяснили наши отношения в личном поединке.
     Шелдон присвистнул.
     - Этот малец, очевидно, такой же хитрец, как его отец, и думает, ты не знаешь, что Джильдское Поле очень приспособлено для всякого рода ловушек. Я слышал, что таким же способом они заманили Уолтера Беллейма, бывшего лорда Туреса. Но когда Беллейм приехал туда, они окружили его и убили. Таким образом и был взят Турес.
     - Да, я знаю, - ответил Уоррик, - и извлеку из этого пользу. Я даже думаю, что заключу с ним мир, который он просит - после того, как он потеряет свой замок д'Эмбрей.
     - Ты должен учитывать, Уоррик, что ты не являешься легкой добычей для врага. Хорошо известно, что никто не в состоянии безнаказанно тронуть дракона. Это может натолкнуть многих на мысль воспользоваться другими способами, например, убийством. Ты серьезно говоришь, что не собираешься полностью расправиться с д'Эмбреем?
     Уоррик пожал плечами, все еще смотря в том направлении, где недавно стояла Ровена.
     - Возможно, я устал от постоянных сражений. Слишком много других дел забыто из-за этих войн. Мои дочери не имели должного руководства, мои собственные земли - я едва знаю, что там происходит. Боже правый, я ехал через Сиксдейл в Турес и даже не знал, что это мои собственные владения. И я еще не имею сына.
     - Ох, да ты слишком стар, чтобы откладывать это дело на потом, может оказаться слишком поздно.
     - Иди к черту, Шелдон.
     Шелдон рассмеялся, но потом вновь посерьезнел.
     - Я огорчен насчет Изабеллы. Я Знаю, тебе она нравилась. Уоррик махнул рукой.
     - Конечно, я должен был бы безумствовать насчет леди и насчет ее отца, который принудил ее к согласию, зная, что ее сердце уже занято. Но в действительности я чувствую почти что облегчение, что это кончилось, поскольку ясно теперь, что она мне не подходит.
     - И возможно, у тебя есть на примете кто-то, кем можно ее заменить?
     Уоррик не сразу понял намек Шелдона, а поняв, нахмурился.
     - Нет, ты ошибаешься. Никогда я не удостою такой чести эту маленькую стерву.
     - Ну да - а если она принесет тебе сына, которого ты желаешь?
     Картина, изображающая Ровену с ребенком на руках, промелькнула в голове Уоррика и наполнила его таким страстным желанием, что он был потрясен. Но правила, которым он следовал половину своей жизни, не позволяли ему простить кого-либо, причинившего ему вред.
     Он решительно тряхнул головой.
     - Это немыслимо, что...
     Но Шелдон сжал ему руку, прерывая на полуслове:
     - Не говори сейчас ничего, потому что потом ты, может быть, будешь чувствовать, что должен следовать своим словам... И добавил:
     - Увидимся позже, мой друг.
     Уоррик мрачно смотрел вслед уходящему Шелдону. Иногда он сожалел, что его холодные манеры держат на дистанции всех, кроме Шелдона. Но иногда он был уверен, что самое лучшее - держать дистанцию. Вот сейчас, например.

Продолжение следует...