Литературное чтиво Выпуск No 437 от 2007-02-19 Число подписчиков: 422    Кристофер ПАОЛИНИ "ЭРАГОН"    20. Нет ничего проще магии!      А зачем, как ты думаешь, те двое ургалов задержались в Язуаке? - спросил Эрагон утром, когда они с Бромом уже снова ехали по тропе. - Интересно, почему они отстали от остальных?      - Я подозреваю, что они это сделали специально, - сказал Бром. - Просто как следует помародерствовать захотели. Странно как раз совсем другое: насколько я знаю, ургалы за все время своего существования всего раза два или три оказывались способны объединить свои силы. Они всегда действуют поодиночке или маленькими группами, и меня очень тревожит их нынешнее поведение.      - Ты думаешь, это раззаки их натравили?      - Не знаю. Но самое лучшее для нас в данный момент - это как можно скорее убраться от Язуака подальше. Да, кроме того, и сами раззаки движутся именно в южном направлении.      Эрагон кивнул, но все же сказал:      - А есть мы что будем? Нам все-таки нужно было бы еды раздобыть. Может, тут рядом другое селение найдётся?      Бром покачал головой:      - Нет. Но в крайнем случае Сапфира и для нас что-нибудь поймает. Ничего, некоторое время можно и только мясом питаться. Вон, например, та рощица. Она может показаться тебе слишком маленькой, но там полно всякого зверья. Найнор - единственная река в этих краях, и на много миль вокруг здесь больше нет ни одного водного источника. Вот звери сюда на водопой и приходят. Так что голодать мы точно не будем.      Эрагон промолчал, вполне удовлетворённый ответом Брома, и они поехали дальше. Вокруг то и дело взлетали вспугнутые птицы, неподалёку мирно текла река, повсюду чувствовалась жизнь. Вдруг Эрагон снова спросил:      - А как этому ургалу удалось тебя ранить? Все произошло так быстро, что я и разглядеть не успел.      - Честно говоря, мне просто не повезло, - проворчал Бром. - Я ему показался, видно, трудным противником, вот он и пнул моего коня, а тот по дурости заржал и от страха взвился на дыбы, я и потерял равновесие. А ургалу только того и надо было: он меня мечом и рубанул. - Пригладив бороду, Бром спросил: - А ты, полагаю, все пытаешься понять, как тебе магией удалось воспользоваться? Всем известно, что Всадники владели магией, хотя каждый и использовал её по-своему и в разном объёме. Всадники, правда, старались никому не рассказывать о своих магических возможностях, даже когда были на вершине власти, потому что способность эта давала им огромные преимущества перед противником. Зато с простым народом Всадникам иметь дело было не всегда просто. Многие, например, думают, что магическая сила нашего короля связана с тем, что он волшебник или колдун. Однако же его возможности связаны исключительно с тем, что он - Всадник!      - А в чем разница? Или то, что я магией воспользовался, уже превращает меня в колдуна?      - Совсем нет! Колдуны вроде шейдов используют магию и вызывают разных духов в корыстных целях. А это в корне отлично от того, как можешь применять свою магическую силу ты. Впрочем, магом или волшебником твоя магическая сила тебя ни в коем случае не делает, могущество магов не зависит от помощи духов или драконов. А у тебя зависит. И колдуном или заклинателем ты тоже не являешься - они черпают свою силу в различных снадобьях и заклятьях.      Итак, начнём с самого начала. Молодые Всадники вроде тебя должны строго соблюдать определённые правила, ибо они придуманы для того, чтобы укрепить их тело и душу и выработать у них умение всегда и полностью владеть собой. Строгий режим молодые Всадники соблюдают несколько месяцев, а иногда даже лет. До тех пор, пока Всадник, по общему признанию его наставников, не обретает способность полностью управлять своей магической силой. До этого никому из учеников даже не сообщается о его потенциальных возможностях. Если же кто-то случайно обнаруживает в себе магические задатки, такого ученика сразу же отделяют от остальных и занятия с ним продолжают индивидуально. Хотя вообще-то крайне редко кто-то сам обнаруживает у себя магические способности, - Бром мотнул головой в сторону Эрагона, - такие, как у тебя. Хотя, пожалуй, редко кому доводилось и попадать в такое трудное положение, в какое попал ты.      - Тогда как же их учили магическим наукам? - спросил Эрагон. - Разве можно просто научить магии? Если бы ещё два дня назад ты сказал мне, что я сам смогу воспользоваться магией, я бы ни за что не поверил!      - Ученикам задавалось множество совершенно бесцельных с первого взгляда упражнений, которые должны были вызвать у них гнев, или раздражение, или дикую скуку. Ну, например, их заставляли переносить мелкие камни из одной кучи в другую, но брать их разрешалось только пальцами ног. Или же они, как данаиды, наполняли водой дырявые бочки... А когда подобные дурацкие задания окончательно выводили ученика из себя, он был вполне готов, чтобы воспользоваться магией. И, должен сказать, в подавляющем большинстве случаев это срабатывало.      Так что учти, - продолжал Бром, - в поединке перевес всегда будет на стороне того, кто прошёл подобную тренировку. Некоторые из тех учеников живы и сегодня... Наш король, например. Не говоря уж об эльфах. В гневе такой противник легко может разорвать человека на куски - хотя бы с помощью магии.      - А как же мне быть в таком случае? - спросил Эрагон.      - Будешь учиться на ходу - для настоящего обучения у нас с тобой времени нет. Я знаю кое-какие упражнения, которые научат тебя владеть собой и придадут тебе сил. Конечно, всеми знаниями и умениями, которыми когда-то владели Всадники, ты овладеть не успеешь, но надо постараться узнать как можно больше - пусть даже и на бегу. - Бром весело посмотрел на Эрагона. - Сперва трудновато придётся, зато награда за усилия будет немалой. Может быть, тебе приятно услышать, что ни один Всадник твоего возраста никогда магией не пользовался - во всяком случае, так уничтожить ургалов, как ты это сделал вчера, ни один молодой Всадник не смог бы!      Эрагон весь расцвёл и с улыбкой поблагодарил Брома.      - Скажи, а как называется этот древний язык? - спросил он.      - Имя у него конечно же есть, - рассмеялся Бром, - да только никто его не знает. Ибо оно обладает таким невероятным могуществом, что способно управлять всеми словами древнего языка, а также и теми, кто эти слова использует. Люди давно уже пытаются узнать это имя, но тщетно.      - И все-таки я не понимаю, как действует магия! - признался Эрагон. - Вот скажи, как я, к примеру, вчера ею воспользовался?      Бром удивлённо посмотрел на него:      - Разве я недостаточно ясно объяснил?      - Не знаю... Я не понял.      Бром тяжело вздохнул и принялся объяснять снова:      - Чтобы совершать магические действия, нужно обладать определённой внутренней силой, а это в наши дни встречается не так часто. Кроме того, нужно уметь произвольно вызывать эту силу к жизни. А если уж призвал её, то должен её использовать или же позволить ей тут же угаснуть самой, но в таком случае произносить заклятия нельзя. Понял? Итак, если хочешь воспользоваться магической силой, нужно произнести те слова древнего языка, которые наиболее точно описывают твои намерения. Например, если бы ты вчера произнёс не слово "брисингр", а какое-то другое, ничего бы и не случилось.      - Значит, я должен знать как можно больше слов древнего языка?      - Вот именно! Но учти: пользуясь этим языком, лгать невозможно и недопустимо.      Эрагон покачал головой:      - Не может быть! Люди всегда лгали и лгут. Как древний язык может помешать им?      Бром насмешливо поднял бровь и скороговоркой произнёс:      - Фетрблака, эка уохната нейат хайна оно. Блака эом йет лам.      Певчая птичка вдруг спорхнула с ветки прямо ему на руку, что-то сказала своим нежным голоском и посмотрела на них своими глазами-бусинками. Бром немного полюбовался певуньей и тихо приказал:      - Эйтха!      Птичка тут же улетела прочь.      - Как это ты сделал? - изумился Эрагон.      - Я пообещал не причинять ей вреда. Она, возможно, не совсем меня поняла, но о намерениях моих догадалась, ибо смысл слов древнего языка был ей очевиден. Она полностью доверяла мне, потому что все, кто говорит на этом языке, связаны произнесённым словом.      - А эльфы разговаривают именно на этом языке?      - Да.      - Значит, они никогда не лгут?      - Ну, они-то утверждают, что это так и есть, и до некоторой степени это правда, однако же они весьма преуспели в тонком искусстве говорить одно, а подразумевать совсем другое. Никогда нельзя быть уверенным в том, каковы в действительности намерения эльфов и правильно ли ты истолковал их слова. Очень часто они приоткрывают лишь часть правды, остальное утаивая. Нужен весьма изощрённый и гибкий ум, чтобы иметь дело с такой древней культурой, как эльфийская. Да и с привычками эльфов тоже!      Эрагон задумался. Потом спросил:      - А какое значение имеют в древнем языке имена людей? Способны ли они дать одному человеку власть над другим?      Глаза Брома одобрительно блеснули.      - Да, конечно. И те, что знают древний язык, всегда имеют два имени: одно, так сказать, для повседневного использования, оно ничего особенного не значит, а второе - истинное имя - знают, кроме его обладателя, в лучшем случае несколько человек, которым он особенно доверяет. Когда-то давно, правда, никто своих истинных имён не скрывал, но наша эпоха на ту совсем не похожа, нам добра не хватает. Тот, кто сумеет узнать истинное имя человека, обретёт над ним огромную власть. Сказать своё истинное имя кому-то - это все равно что доверить ему свою собственную жизнь. У каждого, разумеется, есть тайное имя, да мало кто его знает.      - А как ты узнал своё? - спросил Эрагон.      - Эльфы, например, инстинктивно чувствуют истинные имена. Ни у кого, кроме них, нет такого дара. А люди, например Всадники, обычно отправляются в странствия, желая узнать своё истинное имя. Или же стараются познакомиться с эльфом, который сможет его назвать. Но такое редко случается - эльфы очень не любят расставаться с подобными знаниями.      - Здорово! Хотелось бы мне своё истинное имя узнать! - мечтательно промолвил Эрагон.      Бром сдвинул брови:      - Осторожней! Знание этого может оказаться и весьма опасным. Тот миг, когда сразу, без обмана и сострадания, узнаешь, кто ты на самом деле, никогда не проходит бесследно, порой принося пытливому уму непоправимый ущерб. Немало людей свела с ума открывшаяся им жестокая реальность. Большинство же пыталось попросту забыть о ней. С другой стороны, если подобная истина тебя не сломает, такое имя даёт тебе огромную власть над самим собой - как и тем, кто его узнает, даёт власть над тобой. К сожалению. Или, может быть, к счастью...      "Я уверена, что эта истина тебя не сломает!" - услышал Эрагон мысли Сапфиры.      - И все-таки я хотел бы его узнать! - решительно заявил Эрагон.      - Тебя нелегко разубедить. Это хорошо, ибо для становления личности решительность очень важна. Но в поисках имени я тебе помочь не смогу. Тут тебе придётся действовать самому. - Бром шевельнул раненой рукой и болезненно поморщился.      - А почему мы - ты или я - не можем вылечить твою рану с помощью магии? - спросил Эрагон.      - Вряд ли это имеет смысл... Я даже об этом и не думал, и, кроме того, мне это теперь не под силу. Вот ты, наверное, сумел бы это сделать, воспользовавшись нужным словом, но я не хочу, чтобы ты зря силы тратил.      - Но я мог бы избавить тебя от лишних страданий! - запротестовал Эрагон.      - Ничего, я переживу, - спокойно заявил Бром. - Мне не так уж и больно. А чтобы исцелить рану с помощью магии, требуется немало энергии - пусть лучше заживёт сама по себе, иначе ты несколько дней будешь чувствовать себя усталым и ослабевшим. Нет, тебе пока рановато такими вещами заниматься.      - Ну хорошо, если мне нельзя исцелить твою рану, то, может быть, я могу вернуть кого-то из мира мёртвых?      Этот вопрос несказанно удивил Брома, но ответил он сразу же:      - Помнишь, что я тебе говорил насчёт всяких планов, которые могут тебя убить? Эта твоя идея как раз из их числа! Всадникам всегда было запрещено - ради их же собственной безопасности - воскрешать мёртвых. Видишь ли, за пределами жизни существует бездонная пропасть, где магия совершенно бессильна. И если в эту пропасть упасть, вся твоя сила мгновенно исчезнет, а душа растворится во мгле... Волшебники, колдуны, Всадники - все неизбежно терпели поражение и погибали, едва ступив на край этой пропасти. Делай то, что тебе доступно - исцеляй раны, порезы, ушибы, сращивай сломанные кости, - но никогда не переступай ту грань, что отделяет царство живых от царства мёртвых!      Эрагон нахмурился:      - Значит, это гораздо сложнее, чем я думал...      - Вот именно! - воскликнул Бром. - И если ты будешь делать что-то неосознанно - тем более с помощью магии, - то легко можешь погибнуть, взвалив на себя непосильную ношу. - Он ловко нагнулся в седле, подхватил с земли горсть камешков, выбрат один, остальные выбросил и сказал:      - Видишь этот камешек?      - Вижу.      - Возьми его. - Эрагон взял камень, удивлённо на него глядя. Камешек был ничем не примечательный, чёрный, гладкий, величиной чуть больше ногтя большого пальца. - Начнём урок.      - А что я должен делать? - растерянно спросил Эрагон.      - Сейчас поймёшь, - нетерпеливо отмахнулся Бром, - не торопись, я ведь затем и учу тебя. И перестань перебивать меня, а то мы далеко не уедем. Теперь сделай вот что: постарайся мысленно поднять камешек над ладонью и как можно дольше удержать его в воздухе. Слова, которые тебе для этого понадобятся, звучат так: "Стенр рейза". Произнеси-ка.      - Стенр рейза.      - Хорошо. Ну, давай пробуй.      Эрагон насупился и сосредоточил своё внимание на чёрном камешке, тщетно пытаясь отыскать в своей душе хотя бы отзвук тех сил, что бурлили в нем вчера при встрече с ургалами. Но сколько он ни смотрел на камень, тот оставался неподвижным. Эрагон весь взмок. "Как же мне этого добиться?" - думал он в отчаянии. В конце концов, сдаваясь, он сложил на груди руки и сердито буркнул:      - Не могу.      - Неправда! - сердито возразил Бром. - Мне лучше знать, что ты можешь! Сражайся! Стремись к своей цели! Не сдавайся так легко! А ну-ка, попробуй снова.      Эрагон нахмурился. Закрыв глаза, он попытался отогнать все отвлекающие мысли, думая только о камне и копаясь в самых дальних закоулках своей души в поисках источника той волшебной силы. Но обнаруживал только воспоминания. И вдруг почувствовал нечто совсем иное - нечто, похожее на опухоль, которая вроде бы являлась неотторжимой частью его самого. Он мысленно проник в эту "опухоль", пытаясь понять, что это такое, и ощутил сопротивление, уже догадываясь, что искомая сила там, по ту сторону этого барьера. Но разрушить барьер он не сумел. Начиная злиться, Эрагон всей силой своих мыслей ударил в этот барьер, точно тараном, и бил до тех пор, пока он не разлетелся вдребезги. И сразу же душу его затопило море света.      - Стенр рейза! - воскликнул Эрагон, задыхаясь. Камешек подскочил в воздух и повис над его слабо светившейся ладонью. Эрагон изо всех сил старался удержать его в таком положении, но проснувшаяся в его душе сила вдруг ему изменила, вновь скрывшись за тем барьером, и камешек упал на ладонь. Ладонь тут же перестала светиться. Эрагон чувствовал лёгкую усталость, но все равно был счастлив: он одержал свою первую победу над магией.      - Для начала неплохо, - похвалил его Бром.      - А что это стало с моей рукой? Почему она светилась?      - Этого никто точно не знает, - признался Бром. - Но Всадники всегда предпочитали направлять свою внутреннюю силу через ту ладонь, что отмечена знаком "гёдвей ингнасия". Можно пользоваться и второй рукой, но это гораздо труднее. - Он некоторое время молча смотрел на Эрагона. - Знаешь, в следующей деревне надо купить тебе перчатки, если, конечно, и она не окажется разорённой дотла. Тебе, правда, и так неплохо удаётся скрывать свой знак Всадника, но не хотелось бы, чтобы кто-то чужой заметил его даже случайно. Кроме того, иногда тебе и самому очень не захочется привлекать внимание врага своей светящейся рукой.      - А у тебя тоже такая отметина есть?      - Нет. Они бывают только у Всадников. Кстати сказать, учти: магию ведь можно применять и на расстоянии - как если бы ты пользовался луком со стрелами или копьём. Хотя если ты, скажем, попытаешься поднять или передвинуть какой-нибудь предмет, находясь от него на расстоянии одной мили, то это отнимет у тебя гораздо больше сил, чем если ты подойдёшь к нему вплотную. В общем, если за тобой будут гнаться враги, дай им возможность сперва подойти как можно ближе, а уж потом произноси магические слова. А теперь давай вернёмся к нашему уроку. Попробуй-ка опять поднять камешек.      - Опять? - слабым голосом переспросил Эрагон, вспоминая, какие усилия ему пришлось приложить для этого в первый раз.      - Да-да! И на этот раз постарайся сделать это побыстрее.      Они упражнялись довольно долго. Когда Бром наконец сказал, что урок окончен, Эрагон был страшно зол и утомлён. За эти несколько часов он этот камешек просто возненавидел и хотел было его сразу же выкинуть, но Бром сказал:      - Нет. Держи его при себе.      Эрагон сердито на него глянул, но послушался и неохотно сунул камешек в карман.      - Мы ещё не закончили, - продолжал Бром, - так что погоди расслабляться. - И он указал Эрагону на небольшое растеньице. - Имя этой травки - "делуа". - Так он начал учить Эрагона древнему языку, постепенно называя ему и заставляя запоминать все новые и новые слова. Эрагон узнал, например, что "вендр" - это "прямая палка", а "айедейл" - "утренняя звезда".      А вечером они ещё и фехтовали, прыгая вокруг костра. И хотя Бром мог держать свой "меч" только в левой руке, мастерство его от этого ничуть не уменьшилось.      Далее все пошло по заведённому распорядку: сперва Эрагон старательно запоминал слова древнего языка и пытался управлять камешком, затем, вечером, сражался с Бромом на деревянных мечах. Бесконечные задания Брома зачастую раздражали и утомляли его, однако он, сам того не замечая, постепенно начинал меняться и менять своё отношение к этим урокам. Вскоре камешек уже не подскакивал у него на ладони, а послушно и плавно парил над нею. Овладев азами, Эрагон под руководством Брома принялся за более сложные задания, в древнем языке он тоже стал разбираться гораздо лучше.      Да и во время занятий фехтованием он постепенно вёл себя все более уверенно, наносил удары и парировал гораздо быстрее, гибкий и ловкий, как змея. Удар его стал тяжелее, руки больше не дрожали, и он легко отражал яростные атаки Брома. Их поединки становились все продолжительнее, и теперь, когда они ложились спать, уже не только ученик был покрыт синяками и ссадинами, но и его учитель.      Сапфира тоже сильно окрепла и постоянно продолжала расти, хотя и не так быстро, как в первые месяцы. Продолжительные полёты в поисках дичи пошли ей только на пользу. Она была уже выше лошади ростом и значительно длиннее. Из-за своей величины и ярко сверкавшей чешуи она была очень заметна, и это очень тревожило Брома и Эрагона, но убедить дракониху, что стоит хотя бы немного выпачкать в грязи её сверкающие доспехи, они так и не смогли.      Они по-прежнему ехали на юг, следуя за раззаками, но никак не могли нагнать их. Эрагон просто в отчаяние от этого приходил. Как бы они ни старались, раззаки постоянно находились на расстоянии нескольких дней пути от них. Временами Эрагону даже хотелось повернуть назад, но тут они снова обнаруживали свежие следы раззаков, и погоня возобновлялась.      А вот следов человеческого обитания не было ни на берегах реки Найнор, ни на прилегавших к ней равнинах. Дни тянулись спокойные и однообразные. Никто не тревожил их в пути, и наконец они добрались до деревушки Дарет, первого селения, встретившегося им после разорённого ургалами Язуака. Накануне этого события Эрагону снились особенно яркие и запоминающиеся сны.      Он видел, что они вместе с Гэрроу и Рораном сидят на разрушенной кухне, но, когда они попросили его помочь отстроить ферму, он лишь отрицательно покачал головой, хотя сердце его мучительно сжалось.      "Я иду по следу твоих убийц", - шепнул он дяде.      Гэрроу искоса глянул на него и с неодобрением спросил:      "А что, я тебе мёртвым кажусь?"      Вдруг послышался страшный рёв, и Гэрроу превратился в стаю раззаков.      "Умри!" - зашипели они, бросаясь на Эрагона.      И тут он проснулся, чувствуя себя совершенно разбитым, и долго смотрел, как медленно движутся по небу звезды.      "Все будет хорошо, малыш", - мысленно шепнула ему Сапфира, поняв, что он не спит.    21. Дарет      Деревня Дарет раскинулась на берегу реки Найнор - только так и можно выжить в этих местах. Выглядела она какой-то заброшенной, людей было не видно. Эрагон и Бром вели себя крайне осторожно, а Сапфира на этот раз спряталась совсем близко - на случай непредвиденной опасности.      Они въехали в Дарет молча, да и говорить им не хотелось. Бром здоровой рукой сжимал рукоять меча, зорко поглядывая по сторонам. Эрагон держал наготове свой лук. Проезжая меж притихших домов, они лишь обменивались понимающими взглядами. "Не нравится мне все это", - мысленно сказал Эрагон Сапфире. Она не ответила, но он чувствовал, что она готова в любую секунду броситься к ним на помощь. На земле Эрагон не раз замечал свежие отпечатки детских ног, но никак не мог понять, где же сами дети?      Бром совсем помрачнел, когда, добравшись до центральной площади, они обнаружили, что и там никого нет. Ветер гонял по пустым улицам Дарета пылевые смерчи. Бром натянул поводья, на минуту остановил Сноуфайра и сказал:      - Знаешь, давай-ка поскорее выберемся отсюда. Что-то мне здесь очень не нравится. - И он пришпорил коня, пустив его галопом. Эрагон последовал за ним, погоняя Кадока.      Но не успели они отъехать от площади, как из-за домов появились повозки и преградили им путь. Кадок заржал, встал на дыбы и остановился, прижимаясь боком к Сноуфайру. Какой-то смуглый человек, перепрыгнув через борт, двинулся к ним, с пояса у него свисал меч с широким лезвием, а в руках был лук с натянутой тетивой. Эрагон тоже поднял было свой лук и прицелился, но незнакомец крикнул:      - Остановитесь! Опустите оружие! Вы окружены, и шесть десятков лучников сразу выпустят свои стрелы, стоит вам шевельнуться. - И, словно по мановению волшебной палочки, на крышах соседних домов возникли силуэты вооружённых людей.      "Держись отсюда подальше, Сапфира! - мысленно крикнул Эрагон. - Их тут слишком много, и они тебя запросто ещё в воздухе подстрелить могут! Держись подальше!" Она услышала, но он отнюдь не был уверен, что она его послушается, и решил в крайнем случае прибегнуть к магии. "Нужно остановить их до того, как их стрелы вопьются в меня или в Брома", - думал он.      - Что вам нужно? - спокойно спросил Бром.      - Зачем вы сюда явились? - в свою очередь спросил его смуглый незнакомец.      - Хотели купить еды на дорогу да новости узнать. Больше нам тут делать нечего. Мы едем в Драс-Леону, там мой двоюродный брат живёт.      - А вооружены вы неплохо.      - Вы тоже, - заметил Бром. - Времена нынче такие. Опасные.      - Это точно. - Человек насторожённо всматривался в их лица. - Не похоже, чтоб у вас были злые намерения, да только больно часто нам с ургалами и прочими бандитами разбираться приходилось, так что на слово мы вам не поверим.      - Ну, если вы нам на слово не верите, что ж нам теперь делать? - Бром по-прежнему говорил совершенно спокойно.      Лучники застыли на крышах, точно изваяния. Можно было предположить, что это либо очень дисциплинированное войско, либо... эти люди просто боятся за свою жизнь. Эрагон надеялся, что, скорее всего, верно второе.      - Говоришь, вам только провизия нужна? Ну что ж, тогда оставайтесь тут, и мы вам все, что нужно, доставим. А потом вы с нами расплатитесь и сразу же отсюда уберётесь, идёт?      - Идёт.      - Вот и ладно. - И незнакомец опустил лук, но стрелу из него все же не вынул. Потом махнул рукой кому-то из лучников, и тот молнией скользнул на землю и подбежал к нему. - Говорите, что вам нужно.      Бром быстро перечислил все, что счёл необходимым, и прибавил:      - И ещё перчатки, если они у вас найдутся, конечно. Я их тоже с удовольствием куплю.      Лучник кивнул и убежал.      - Меня зовут Тревор, - сказал смуглый мужчина, по-прежнему не подходя близко. - Рукопожатием я с вами обмениваться не стану - при нынешних обстоятельствах лучше тут постоять. Скажите, вы откуда?      - С севера, - ответил Бром, - хотя нигде подолгу не жили, чтобы какое-то одно место своим домом называть. Неужели это ургалы вас так насторожиться заставили?      - Да, - кивнул Тревор. - Ургалы и ещё кое-кто похуже. Вы о других селениях никаких новостей не имеете? До недавнего времени у нас с ними связь, конечно, имелась, но сейчас прервалась, и слухи доходят, будто все селения в наших краях этими тварями захвачены.      Бром помрачнел и сказал:      - К сожалению, должен сообщить, что недели две назад мы проезжали через Язуак и обнаружили, что город полностью разграблен, а жители перебиты. Их прямо-таки на куски искромсали и сложили в кучу на площади. Мы бы, конечно, постарались похоронить их по-человечески, да только на нас самих тут же два ургала напали.      Потрясённый до глубины души, Тревор отшатнулся и воскликнул со слезами на глазах:      - Поистине чёрные дни наступили! Да только я не понимаю, как это два ургала сумели всех в Язуаке перебить? Тамошние жители неплохо драться умеют - у меня в Язуаке друзей хватало.      - Похоже, на них целая банда ургалов напала, - сказал Бром. - А те, с которыми мы столкнулись, были, по-моему, просто дезертирами или мародёрами.      - И большой был отряд?      Бром зачем-то покопался в седельной сумке и ответил:      - Достаточно большой. Язуак-то они, можно сказать, с лица земли стёрли. С другой стороны, ургалов пока не так много, и они вполне способны незамеченными продвигаться по здешним малонаселённым краям. Я думаю, в отряде не больше ста и не меньше пятидесяти ургалов. Впрочем, насколько я могу судить, такой отряд в любом случае представляет для вас смертельную опасность. (Тревор устало кивнул.) Вам бы нужно подумать, как отсюда убраться, - продолжал Бром. - Жить в этих местах стало слишком опасно.      - Это точно. Да только люди мои отказываются уезжать отсюда. Здесь их дом - да и мой тоже, хотя сам-то я здесь всего года два прожил. Они этим местом больше собственной жизни дорожат. - Тревор посмотрел на Брома очень серьёзно. - Мы сумели нескольких ургалов одолеть, и теперь люди в своих силах уверены, вот и не хотят никуда уходить. Да только, боюсь, сил нам надолго не хватит и как-нибудь ночью всем нам глотки-то и перережут!      Прибежал посланный за припасами лучник. Положив на землю целую кучу самых различных предметов, он подошёл к Брому, и тот с ним расплатился, а потом, когда лучник отошёл в сторону, спросил у Тревора:      - Скажи, почему местные жители именно тебя своим вожаком выбрали?      - Я несколько лет в королевской армии служил, - сказал Тревор.      Бром понимающе кивнул и стал разбирать принесённые вещи. Он вручил Эрагону пару перчаток, а все остальное рассовал по седельным сумкам. Эрагон быстро натянул перчатки, стараясь не поворачивать руку ладонью вверх, и ему наконец стало спокойнее. Перчатки были кожаные и почти новые.      - Ну вот и все. - Бром снова повернулся к Тревору. - А теперь, как я и обещал, мы уедем.      Тревор кивнул.      - Когда доберётесь до Драс-Леоны, - попросил он, - окажите нам любезность: передайте королю, что Дарет и другие здешние селения о помощи просят. Если в столице о нападениях ургалов пока что не известно, то пусть знают и тоже начинают беспокоиться. А если они знают, но ничего не предпринимают, то это повод для беспокойства уже для нас.      - Мы передадим твою просьбу, - пообещал Бром. - И пусть вечно остаётся острым твой меч!      - И ваши мечи также!      Повозки раздвинулись, пропуская их. Выехав за пределы Дарета, они пришпорили коней и вскоре добрались до небольшой рощи, раскинувшейся на берегу реки Найнор. Эрагон тут же мысленно связался с Сапфирой: "Все обошлось. Мы уже в пути". Она ничего не ответила, но он отчётливо почувствовал, как она сердита на них.      - А положение-то куда хуже, чем я предполагал, - задумчиво сказал Бром, поглаживая бороду. - Купцы тогда в Карвахолле рассказывали о каких-то беспорядках, но я и не думал, что это так далеко зашло. Когда повсюду шныряют ургалы, может показаться, что они и самой Империи уже войну объявили, да только она даже войска не собрала, чтобы их нападение отразить. Словно королю Гальбаториксу наплевать, что с его владениями станется...      - Действительно, очень странно, - кивнул Эрагон. Бром пригнулся, проезжая под низко нависшей веткой, и спросил:      - А ты не пробовал своей магической силой воспользоваться, пока мы в Дарете были?      - Так ведь повода не было.      - Неправда, - возразил Бром. - Ты, например, мог бы узнать тайные намерения Тревора. Даже я это сделать сумел, хоть мои-то возможности уже сильно ограничены. Именно поэтому я так спокойно и сидел в седле - понял, что тамошние жители сразу нас убивать не собираются и есть отличный шанс избежать неприятностей, если затеять беседу. Что я и сделал.      - Как же я мог узнать, о чем думает этот Тревор? - спросил Эрагон. - Что ж, по-твоему, я способен мысли людей читать?      - Да ладно, - махнул рукой Бром, - ты и сам должен это знать! Ты мог бы прочесть мысли Тревора точно так же, как читаешь мысли Сапфиры или Кадока. Человеческая душа не так уж сильно отличается от души дракона или лошади. Прочесть мысли человека нетрудно, но слишком часто пользоваться этим умением не стоит. И делать это нужно с большой осторожностью. Душа человека - его последнее убежище, его святыня, и нельзя просто так, без крайней необходимости лезть в неё. У Всадников на этот счёт существуют очень строгие правила, и если их нарушают без видимой причины, наказание бывает весьма суровым.      - А ты, по-моему, тоже можешь чужие мысли читать, хоть ты и не Всадник, верно? - спросил Эрагон.      - Я уже говорил, что этому может научиться любой, если его правильно учили. Но вот уровень понимания у всех разный. Магия это или что другое - трудно сказать. Магические способности могут, конечно, способствовать развитию любого таланта - как и тесная связь с драконами, - но я знавал немало людей, которые сами научились читать чужие мысли, без помощи магии. Ты только подумай, как это удобно: ведь можно общаться с любым существом на земле, хотя, наверное, мы не всегда сумеем до конца это существо понять. Можно, например, целыми днями слушать мысли птиц или же попробовать понять, что чувствует земля после грозы. Впрочем, меня лично птицы никогда особенно не интересовали. И тебе я предложил бы начать с кошек, среди кошек попадаются совершенно необыкновенные личности.      Эрагон задумался, не выпуская из рук поводья.      - Но если я могу проникнуть в чьи-то мысли, - неуверенно проговорил он, - то разве это не значит, что и другие тоже могут в мои мысли проникнуть? Как мне узнать, не шарит ли кто-то в моих мозгах? Или, может быть, есть способ предотвратить это?      - Ну конечно есть! Разве Сапфира никогда не отгораживалась от тебя мысленно?      - Иногда отгораживалась, - признался Эрагон. - А когда мы с ней летали в Спайн, я и вовсе не мог с ней связаться. И она тогда не просто внимания на меня не обращала - она, по-моему, меня даже не слышала. И мысли её были как бы скрыты от меня высокими стенами, которые мне никогда не преодолеть.      Бром поправил повязку на руке, завязав узел чуть повыше, и сказал:      - Лишь немногие способны почувствовать, что кто-то проник в их мысли. И всего несколько человек из них могут этому помешать. Во-первых, это дело тренировки, а во-вторых, твоего собственного внутреннего устройства. Вот ты, например, благодаря своей магической силе всегда сможешь определить, не проник ли кто-то в твои мысли. А как только тебе это станет ясно, нужно просто сосредоточиться на чем-то одном и полностью исключить из своего сознания все прочие мысли. Например, если ты будешь думать только о кирпичной стене, то только эту мысль противник и сумеет прочитать в твоей душе. Впрочем, для установления такого барьера требуется немало сил и высокая самодисциплина. Если хоть какая-то мелочь отвлечёт тебя в этот момент, в твоих мысленных "стенах" тут же появится трещинка и враг мгновенно в неё проскользнёт.      - Как же этому научиться? - спросил Эрагон.      - Способ один: практика, практика и ещё раз практика. Вообрази себе какую-нибудь картинку и постарайся удержать её в голове как можно дольше и не думать больше ни о чем. Это довольно трудно, немногие способны до конца овладеть этим мастерством.      - Мне идеального умения и не требуется, мне бы только себя уберечь. - сказал Эрагон и подумал: интересно, а если я проникну в чьи-то мысли, то смогу ли изменить их по своему желанию? Может, это тоже магия? И, похоже, опасная!      В роще их поджидала Сапфира. Завидев их, она резко выбросила голову им навстречу и злобно зашипела. Лошади испуганно шарахнулись. Сапфира сурово посмотрела на Эрагона и обнюхала его. Он встревоженно глянул на Брома - никогда ещё не видел Сапфиру такой сердитой - и мысленно спросил у драконихи:      "В чем дело?"      "В тебе! - Она явно была очень зла на него. - Все дело в тебе!"      Эрагон нахмурился и спрыгнул с Кадока на землю, но Сапфира тут же сбила его с ног ударом хвоста и прижала когтистой лапой.      - Что ты делаешь? - завопил Эрагон, тщетно пытаясь вырваться.      Бром, оставаясь в седле, внимательно наблюдал за ними.      Низко пригнув голову к самому лицу Эрагона, Сапфира посмотрела ему прямо в глаза. Под взглядом её немигающих глаз он извивался, точно жалкий червяк, а она мысленно честила его на все корки:      "Ах ты! Каждый раз, стоит тебе скрыться с моих глаз, ты попадаешь в беду, точно безмозглый детёныш, который только что вылупился из яйца и повсюду суёт свой глупый нос! А если ты сунешь свой нос в гнездо с такими тварями, которые тебе его откусят, а потом и тебя самого в живых не оставят? Как я смогу тебе помочь, если буду находиться за много миль от тебя? Да, до сих пор я послушно пряталась, старалась, чтобы никто меня не увидел, но больше этого делать не желаю! Ни за что! Тем более когда твоей жизни угрожает опасность!"      "Я понимаю, за что ты так сердишься на меня, - примирительным тоном отвечал Эрагон, - но я ведь гораздо старше тебя, могу сам о себе позаботиться, и если уж на то пошло, то защищать должен именно я тебя!"      Она возмущённо рыкнула и щёлкнула зубами у самого уха Эрагона.      "Ты что же, действительно веришь своим словам? - насмешливо спросила она. - Слушать больше ничего не желаю! Завтра же ты поедешь верхом на мне, а не на этом жалком животном, похожем на оленя, которое вы называете лошадью! Иначе я просто схвачу тебя когтями и понесу! Ты Всадник или нет? Неужели я тебе совершенно безразлична?"      От этих вопросов Эрагону стало не по себе, он даже глаза отвёл, понимая, что Сапфира права. Но снова садиться на неё верхом он боялся: слишком мучительной оказалась его первая подобная попытка.      - Ну и что? - нетерпеливо спросил у него Бром.      - Она хочет, чтобы я с завтрашнего дня ехал верхом только на ней, - стушевался Эрагон.      Бром немного подумал, потом, блестя глазами, сказал:      - Ну что ж, седло у тебя есть. Я полагаю, что если вы оба не будете слишком высовываться, то ничего страшного в этом не будет.      Сапфира искоса на него глянула и снова уставилась на Эрагона.      - Но что, если на тебя нападут или случится ещё какая-нибудь неприятность? - возразил Эрагон. - Я ведь не смогу сразу оказаться рядом, и тогда...      Сапфира так надавила ему на грудь, что он тут же умолк, и сообщила:      "Он и без твоих объяснений, малыш, совершенно правильно меня понял!"      Бром, с трудом скрывая улыбку, сказал:      - Все равно стоит рискнуть. Тебе ведь так или иначе нужно учиться летать на ней. Представь это себе с выгодной стороны: ты летишь впереди, все отлично видишь сверху и гораздо раньше меня можешь заметить любую ловушку, засаду или ещё какие-то неприятные сюрпризы.      Эрагон посмотрел на Сапфиру и мысленно сказал ей:      "Ладно. Завтра полечу на тебе. Может, все-таки отпустишь меня?"      "Сперва дай слово".      "Вот ещё! Это тебе так необходимо? - возмутился он. Сапфира моргнула, но ничего не ответила и когтей не убрала. - Ну, хорошо. Даю тебе слово, что завтра полечу с тобой. Довольна?"      "Удовлетворена".      Сапфира наконец отпустила его и даже помогла встать на ноги. Господи, до чего же она стала громадной! - подумал он вдруг и, сердито ворча, вскочил на Кадока и поспешил вдогонку за Бромом.      На закате разбили лагерь. Как всегда, перед ужином Эрагон немного пофехтовал с Бромом и сумел нанести ему такой сильный и неожиданный удар, что оба деревянных меча разлетелись в щепки. Оставшийся в руках обломок Бром бросил в костёр и с удовольствием сообщил Эрагону:      - Ну все, с играми покончено. Остатки своей деревяшки можешь тоже бросить в огонь. Что ж, урок ты усвоил хорошо. Пора браться за настоящий меч. - И, вытащив из седельной сумки меч Заррок, он протянул его юноше.      - Мы же друг другу мясо с рёбер спустим! - ужаснулся Эрагон.      - Ничего подобного. Ты снова забыл о магии, - успокоил его Бром.      Подняв свой меч и повернув его так, что он засверкал в отблесках костра, он коснулся пальцами острия. Лицо его застыло, морщины на лбу стали ещё глубже.      Несколько мгновений ничего не происходило, потом Бром тихо сказал: "Гёлотх дю книфр!" - и маленькая красная искра пробежала по лезвию меча между его пальцами. Он провёл по мечу рукой, потом перевернул его и снова провёл рукой по острию. Как только он отнял пальцы от клинка, искра погасла. Затем Бром перевернул руку ладонью вверх и с силой ударил по ладони мечом. Эрагон так и подскочил, но остановить его не успел и с изумлением уставился на совершенно целую руку Брома.      - Что это ты сделал? - спросил Эрагон.      - Попробуй-ка, - с улыбкой велел Бром, и он коснулся клинка, чувствуя, что ему мешает ощутить остроту лезвия некая невидимая преграда, похожая на скользкую плёнку. - Твой меч я заблокирую несколько иначе, - сказал Бром, - но результат будет примерно тот же.      Он рассказал Эрагону, как нужно произносить заклинание, и тот, правда после нескольких неудачных попыток, все же сумел поставить защиту на свой меч. Он столь самозабвенно размахивал мечом, что Брому пришлось предупредить его:      - Резаные раны наши мечи нанести, конечно, не могут, а вот кости переломать - запросто. Мне бы не хотелось лишних увечий, так что перестань изображать мельницу, пока не попал мне по шее и не отправил на тот свет.      Эрагон кивнул в знак согласия и тут же без предупреждения нанёс первый удар, но Бром успел парировать, от мечей так и полетели искры. После упражнений с палками меч казался Эрагону чересчур тяжёлым и неповоротливым, он вскоре устал и мгновенно "заработал" весьма ощутимый удар по колену.      К концу урока, впрочем, оба фехтовальщика были покрыты синяками и шишками. Эрагон, естественно, пострадал значительно сильнее. А вот на Зарроке, к его невероятному удивлению, не было ни царапинки!    22. Глазами дракона      Утром у Эрагона болели все мышцы на руках и на ногах, а тело было разукрашено синяками. И тут он увидел, что Бром надевает на Сапфиру недавно сшитое седло. Сердце его бешено забилось: он вспомнил о предстоящем полёте. Сели завтракать, к этому времени Бром уже приладил седло и даже седельные сумки к нему привязал.      Съев все до крошки, Эрагон встал, молча поднял с земли свой лук и направился к Сапфире, услышав, как Бром говорит ему вслед:      - Запомни: покрепче сжимай колени, а управлять Сапфирой постарайся мысленно, во время полёта пригнись как можно ниже, распластайся в седле, и все будет хорошо. Главное, не поддаваться панике.      Эрагон, продолжая упорно молчать, кивнул, и Бром помог ему взобраться в седло.      Сапфира с нетерпением ждала, когда Эрагон наконец сунет ноги в стремена и закрепит их специальными ремешками.      "Ну что, готов наконец?" - мысленно спросила она.      Эрагон судорожно втянул в себя свежий утренний воздух и честно ответил:      "Нет ещё, но все равно - давай!"      Она с восторгом подчинилась - присела, подпрыгнула на мощных ногах, и в ушах у Эрагона засвистел ветер. Несколько раз неторопливо взмахнув крыльями, Сапфира стала набирать высоту, и он крепко обхватил её за шею.      Если в прошлый раз, когда он летал на ней, каждый взмах крыльев давался ей с определённым напряжением, то теперь она летела ровно и, казалось, без малейших усилий. Внизу тонкой ниткой вилась река, виднелись крохотные пятнышки деревьев, пышные облака плавали вокруг. Воздух здесь был очень чистый, очень холодный и ломкий, как лёд.      - Как здорово!.. - вырвалось у Эрагона, и тут Сапфира вдруг резко развернулась и полетела обратно. У Эрагона закружилась голова, земля превратилась в мелькающее округлое пятно. - Ох, не надо! - простонал он, борясь с тошнотой. - Я сейчас упаду!      "Ты должен привыкать. Если на меня нападут, то к этому простому манёвру я прибегну в первую очередь", - назидательным тоном заявила Сапфира. Эра-гон возражать ей не стал и все своё внимание постарался сосредоточить на том, чтобы удержать в желудке съеденный завтрак. Сапфира опять совершила резкий вираж, камнем упала вниз и полетела, чуть не касаясь земли, словно намереваясь сесть.      Хотя у Эрагона по-прежнему при каждой новой фигуре высшего пилотажа ёкало под ложечкой, он уже начинал получать удовольствие от полёта и даже немного ослабил хватку рук, которыми прямо-таки вцепился в шею драконихи. Он выпрямился, поднял голову и немного осмотрелся. Сапфира позволила ему полюбоваться пейзажем и тут же заявила:      "А сейчас я покажу тебе, что такое настоящий полет!"      "Что значит "настоящий"?" - со страхом спросил Эрагон.      "Расслабься и ничего не бойся".      И Эрагон почувствовал, как в него проникают её мысли, её ощущения, словно отделяя его от собственного тела. Несколько секунд он машинально сопротивлялся, потом подчинился, и перед глазами его поплыла пелена. Когда же зрение его вновь прояснилось, он понял, что смотрит на мир как бы глазами Сапфиры! Все было иначе: цвета приобрели какие-то дикие, невероятные оттенки, и особенно ярко выделялся синий, а зелёный и красный казались приглушёнными. Эрагон не мог даже голову повернуть по собственной воле. Он словно превратился в призрак из потустороннего мира.      А Сапфира вся светилась чистой искренней радостью, поднимаясь все выше и выше. Ей доставлял наслаждение этот свободный полет, эта возможность пересекать любые пределы. Лишь когда они были уже очень высоко над землёй, она наконец оглянулась на Эрагона, и он увидел себя её глазами: жалкий человечек, с отсутствующим взглядом сидящий на спине у дракона. Эрагон чувствовал, как напрягается тело драконихи, сопротивляясь порывам встречного ветра и используя восходящие воздушные потоки, и каждую мышцу этого могучего тела он ощущал, как свою собственную. Он чувствовал, как извивается её хвост, выравнивая курс подобно гигантскому рулю, и даже немного удивился тому, как сильно, оказывается, она зависит от собственного хвоста.      Их мысленная связь становилась все крепче, и они уже почти перестали различать, где дракон, а где Всадник. А потом они сложили свои могучие крылья и стрелой понеслись вниз с высоты, и Эрагон не чувствовал ни малейшего страха, он был полон того же восхищения от полёта, какое испытывала и Сапфира. Воздух так и свистел у них в ушах. Их общий хвост извивался в воздухе, выравнивая стремительный спуск, их объединённые души ликовали.      Даже во время этого почти отвесного падения Эра-гону ни на секунду не пришло в голову, что они могут расплющиться в лепёшку, ударившись о землю. В точно выбранный момент они с лёгким хлопком раскрыли могучие крылья и, объединив свои силы, легко вышли из штопора и вновь устремились к небесам, описав в воздухе великолепную петлю.      Когда полет Сапфиры окончательно выровнялся, мысли их понемногу разделились и потекли в двух параллельных руслах, они снова превратились в два самостоятельных независимых существа. Ещё несколько мгновений, и Эрагон почувствовал, что тело вновь его слушается и существует отдельно от мускулистого тела драконихи. Глаза его застлала пелена, и он уже совершенно отчётливо понял, что сидит на Сапфире верхом, а внизу пролетает земля. У него даже дыхание перехватило, он без сил обмяк в седле, сердце стучало молотом, лишь через несколько минут сердцебиение несколько утихло, и он наконец смог нормально дышать. Придя в себя, он мысленно воскликнул:      "Это было просто невероятно! Замечательно! И как только ты заставляешь себя приземляться? Ведь полет доставляет тебе такое наслаждение!"      "Еда мне тоже наслаждение доставляет, - пошутила Сапфира, словно едва сдерживая смех. - Но я рада, что тебе понравилось летать".      "Да, очень! У меня просто нет слов! Мне так жаль, что я мало летал с тобой. Я ведь не знал, как это прекрасно. А скажи, ты всегда видишь в мире так много синего?"      "Так уж я устроена. Ну что, теперь мы чаще будем летать вместе?"      "Да! При каждой удобной возможности!"      "Это хорошо". Она явно была довольна.      За время полёта они успели поговорить ещё о многом, они давно уже так долго не беседовали друг с другом. Сапфира показала Эрагону, как она использует холмы, деревья и облака в качестве укрытия, она умела спрятаться даже в пробегающей по земле тени облака. Сверху они высматривали следы раззаков и сообщали о них Брому, который, надо сказать, весьма энергично следовал за ними и старался не отставать. К тропе они старались близко не подлетать, опасаясь, что Сапфиру могут заметить.      Около полудня Эрагон вдруг ощутил громкое противное жужжание в ушах, голову тоже как-то странно сдавило. Он даже головой потряс, пытаясь избавиться от этого ощущения, однако давление внутри черепной коробки только возросло. Молнией мелькнула мысль: а ведь не зря Бром рассказывал, что некоторые умеют читать чужие мысли! Эрагон тут же постарался последовать совету своего учителя: полностью очистил от мыслей голову и сосредоточился на созерцании драконьей чешуи, заставляя себя больше ни на что не обращать внимания. На какое-то время неприятное ощущение в голове ослабело, затем возникло вновь и стало даже сильнее. Неожиданно резкий порыв ветра ударил Сапфиру в грудь, она покачнулась, и это отвлекло Эра-гона от созерцания её синей чешуи. Мысленный барьер тут же рухнул, и прежде чем Эрагон успел установить его снова, та неведомая сила сумела-таки прорваться в его мозг. Но отчего-то ощущения насильственного вторжения не возникало, в ушах упорно звучал один и тот же вопрос: "Ну что же ты делаешь, а?" Потом он разобрал ещё кое-что: "Быстро спускайся сюда! Я тут нашёл кое-что очень важное!"      "Бром, это ты?" - нерешительно промыслил в ответ Эрагон.      "Ну а кто же? - с явным раздражением откликнулся старик. - Заставь-ка свою ящерицу-переростка наконец приземлиться!" И он послал Эрагону мысленную картинку той местности, что его окружала. Эрагон быстро сообщил Сапфире, куда нужно лететь, и она свернула к реке, петлявшей внизу, а он на всякий случай приготовил лук и несколько стрел.      Наконец они увидели Брома. Старик стоял на поляне и махал им руками. Сапфира приземлилась, Эрагон кубарем скатился у неё со спины и приготовился встретить опасность лицом к лицу. Но Бром явно был один, если не считать лошадей, привязанных к дереву на опушке.      - Что случилось? - крикнул Эрагон.      Бром дёрнул себя за бороду и негромко пробормотал несколько весьма замысловатых ругательств.      - Никогда больше не пытайся от меня отгораживаться! Мне и так достаточно трудно устанавливать с тобой мысленную связь! А ты так сопротивляешься, словно я жизни тебя лишить хочу, и даже послушать меня не желаешь!      - Ох, прости! Я ведь не понял...      Бром только хмыкнул в ответ. Немного успокоившись, он сообщил:      - Я проехал далеко вниз по реке и увидел, что следы раззаков исчезли окончательно. Тогда я вернулся назад и точно определил то место, где они начинают пропадать. Посмотри-ка на землю и скажи, что ты там видишь.      Эрагон опустился на колени и внимательно осмотрел истоптанную землю, покрытую множеством самых разнообразных следов. То, что он при этом понял, вызвало в его душе настоящую бурю чувств. Здесь прошло очень много раззаков! Причём всего несколько дней назад. И поверх их следов тянулись какие-то странно знакомые Эрагону глубокие борозды. Но почему они кажутся ему знакомыми, он сказать не мог. Просто стоял и недоуменно качал головой.      - Понятия не имею, что бы это... - Тут его взгляд упал на Сапфиру, и он вдруг понял, кто оставил эти борозды на земле. Каждый раз, взлетая, дракониха с силой отталкивалась лапами от земли, и когти её оставляли точно такие же отметины! - Похоже, это полная ерунда, но единственное, что приходит мне в голову, это то, что раззаки улетели верхом на драконах. Или же оседлали каких-то гигантских птиц и исчезли в поднебесье. Если у тебя есть объяснения получше, так поделись ими, а?      - Я не раз слышал истории о том, что раззаки умеют перемещаться в пространстве с невиданной быстротой, - сказал Бром, - но сам впервые вижу доказательства этого. Вряд ли мы сумеем отыскать их, раз у них имеются такие "крылатые кони". Только это не драконы, Эрагон. В этом-то я уверен. Ни один дракон никогда не допустит, чтобы раззак оседлал его.      - И что же нам теперь делать? Даже Сапфира не сможет отыскать их след в небесах. И даже если б смогла, мы все равно ни за что не бросим тебя тут.      - Да, у этой загадки разгадка непростая, - пробормотал Бром. - Ладно, давай-ка сперва перекусим, а потом подумаем, как нам эту задачку решить. Может, нас во время еды вдохновение посетит. - Эрагон достал из седельной сумки припасы, и они молча поели, то и дело поглядывая в небо. Но небо оставалось пустым.      Отчего-то Эрагон вновь подумал о доме и о том, что сейчас может делать Роран. Перед глазами мелькнули страшные картины - сожжённая ферма, окровавленный Гэрроу, и волна горечи затопила его душу. "Что же мне делать, - думал он, - если мы не сумеем нагнать этих раззаков? Вернуться в Карвахолл? Продолжать странствовать вместе с Бромом, совершенствуя свои знания и умения?" Он подобрал с земли прутик и рассеянно чертил им что-то на земле, глядя на раскинувшуюся вокруг равнину и стараясь взять себя в руки и думать здраво.      Проглотив последний кусок, Бром встал, отбросив на плечи капюшон плаща.      - Я перебрал в уме все известные мне магические трюки, все известные заклинания, но так и не понял пока, как нам отыскать этих мерзавцев, - сказал он, и Эрагон, задыхаясь от бессильного отчаяния, крепче прижался к тёплому боку Сапфиры. - Сапфира, конечно, могла бы пролететь над одним из селений, чтобы люди её заметили, - продолжал Бром. - И, может быть, раззаки тоже. Для них это послужило бы такой же приманкой, как для мух запах мёда. Но это очень рискованно. Раззаки непременно сообщат королю и вызовут войска. Да и сам Гальбаторикс ради нового дракона вполне способен заявиться в эти края - причём уже с таким количеством воинов, что это будет означать верную гибель и для тебя, и для меня.      - Ну, и как же нам быть? - спросил Эрагон и мысленно обратился к драконихе:      "А ты что на сей счёт думаешь, Сапфира?" "Ничего".      - Ты не должен её спрашивать, - сказал Бром. - Тебе нужно решать самому. Ты же Всадник. И это ты вышел в поход на врага.      Эрагон сердито скрипнул зубами и побрёл прочь.      Дойдя до опушки, он вдруг споткнулся обо что-то твёрдое и увидел на земле металлическую фляжку на длинном кожаном ремешке - чтобы удобнее было носить через плечо. На фляжке были выгравированы уже знакомые Эрагону символы раззаков.      Возбуждение охватило его; он поднял фляжку и поспешно отвинтил крышечку, желая узнать, что там внутри. Отвратительный запах ударил в нос - точно такой же запах он почувствовал, отыскав Гэрроу в развалинах сгоревшего дома. Он встряхнул фляжку, и капля прозрачной бесцветной жидкости, вылетев из горлышка, попала ему на палец. Палец точно огнём обожгло. Эра-гон охнул и стал вытирать палец о землю. Боль стала слабее, но до конца не утихла. А в том месте, куда попала жидкость из фляжки, плоть оказалась как бы сожжённой чуть ли не до кости.      Морщась от боли, Эрагон поспешил назад и ещё издали крикнул Брому:      - Смотри, что я нашёл! - Бром взял у него фляжку, осмотрел её, затем налил немного обжигающей жидкости в чашку, и Эрагон тут же предупредил: - Осторожней, жжётся как огонь!      - Ничего, у меня кожа дублёная, - усмехнулся Бром. - А ты, я полагаю, смелым жестом сразу эту жидкость себе на ладонь вылил? Нет? Только на палец? Ну что ж, по крайней мере у тебя хватило ума не пробовать её на вкус, а то от тебя только мокрое место осталось бы.      - Что же это такое? - спросил потрясённый Эрагон.      - Масло из лепестков растения сейтр, растущего на одном островке в холодных северных морях. Обычно это масло используют ювелиры для хранения жемчуга - в нем оболочка жемчужин становится ярче и прочнее. Но если над этим маслом произнести одно заклинание и принести ему кровавую жертву, оно обретает страшную способность: поедать любую плоть. Впрочем, одно лишь это не делает его таким уж особенным - в конце концов, существует немало кислот, способных растворить без следа и кости, и сухожилия. Особенность этого масла в том, что оно действует только на живую плоть. Можно погрузить в него любой предмет и вынуть его без малейших повреждений, если в нем нет ни капли человеческой или животной плоти. Это свойство масла сейтр давно уже превратило его в изощрённое орудие пытки и убийства. Его можно хранить в деревянном сосуде, им можно смазывать наконечник копья, его можно капнуть на простыни - и тот, кто на эти простыни ляжет, тут же сгорит дотла. Существуют тысячи способов его использования, их количество ограничено только воображением того или иного убийцы или мучителя. Даже крошечная царапина, если туда попала хоть капелька этого масла, превращается в страшную незаживающую рану. Масло это, естественно, очень дорого и встречается редко, особенно в таком "превращённом" виде.      И Эрагон тут же вспомнил, какими страшными ожогами было покрыто тело Гэрроу. Так вот чем они его пытали! - с ужасом понял он и спросил:      - А почему же раззаки бросили его, если оно такое ценное?      - Ну, фляжка, должно быть, просто соскользнула у кого-то из них с плеча, а он не заметил и улетел.      - Но почему же он за ней не вернулся? Вряд ли король будет доволен тем, что раззаки потеряли такую ценную вещь.      - Верно. Но ещё больше он был бы недоволен, если б раззаки задержались и не принесли ему ожидаемых сведений о тебе и твоём драконе, - сказал Бром. - И теперь, если раззаки уже прилетели в столицу, Гальбаториксу даже имя твоё известно. А это означает, что нам придётся быть вдвойне осторожными, особенно вблизи селений. Сведения насчёт твоей персоны мгновенно будут разосланы по всей Империи.      Немного подумав, Эрагон спросил:      - А это масло... насколько оно действительно редкое?      - Редко ли можно найти бриллиант в куче свиного навоза? - грубовато ответил Бром. - В общем, сам понимаешь... - И прибавил: - Но ювелиры действительно довольно часто используют его. В естественном виде, конечно, и только те, кто может себе это позволить.      - Значит, есть люди, которые этим маслом торгуют?      - Немного, но есть. Может быть, всего один или двое.      - Отлично, - сказал Эрагон. - А скажи, тебе ведь наверняка это известно: в портовых городах ведут запись, какое судно прибыло и какой товар оно доставило?      Взгляд Брома просветлел, он явно был очень доволен.      - Ну конечно ведут! Ты совершенно прав: если мы сумеем до этих записей добраться, то сумеем и узнать, кто привёз это масло с севера и куда оно затем из этого порта было отправлено.      - А запись о закупках королевского двора расскажет нам, где его берут раззаки! - заключил Эрагон. - Не знаю, сколько в точности человек могут позволить себе купить это масло, но не думаю, что будет так уж трудно выяснить, кто из них с Империей не сотрудничает.      - Гениально! - с улыбкой воскликнул Бром. - Жаль, что мне самому это раньше в голову не пришло - я мог бы избежать множества неприятностей. Значит, так: побережье усеяно городами и селениями, и в каждом, разумеется, есть пристань, да не одна. По-моему, начать нам следует с Тирма - именно этот порт контролирует большую часть поступающих морем товаров. - Бром помолчал. - Насколько мне известно, там с давних пор проживает один мой старый друг... Его зовут Джоад. Мы с ним, правда, много лет не виделись, но я почти не сомневаюсь, что он готов будет нам помочь. А поскольку он довольно богатый купец, вполне возможно также, что у него есть доступ к такого рода записям.      - А как нам до этого Тирма добраться?      - Мы пойдём на юго-запад, доберёмся до верхнего перевала, минуем его и окажемся по ту сторону Спайна. А оттуда уже и рукой подать до Тирма. - Тёплый ветерок шевелил волосы на голове Брома.      - А за неделю мы до этого перевала доберёмся?      - Легко. А если срежем угол и уйдём вправо от Найнор, то уже завтра увидим горы.      Эрагон тут же вскочил Сапфире на спину.      - Тогда до ужина! - крикнул он.      Дракониха взмыла в небеса. Когда полет её выровнялся, Эрагон сказал ей:      "Завтра я поеду верхом на Кадоке. И не возражай, а постарайся понять: я поступлю так только потому, что мне нужно кое-что обсудить с Бромом".      "Тебе вообще стоит время от времени с ним беседовать. И получать от него всякие нужные знания. А пока ты будешь ехать с ним рядом, я смогу поохотиться", - на удивление мирно отреагировала Сапфира на заявление Эрагона.      "И ты ни капельки не будешь сердиться?"      "Но это же необходимо!"      К вечеру, когда они наконец приземлились, Эрагон с удовольствием отметил, что ноги у него совсем не болят. Седло служило отличной защитой, и жёсткая драконья чешуя перестала терзать его бедные ляжки.      Эрагон и Бром, как всегда, немного пофехтовали, но пылу им явно не хватало: оба были слишком поглощены размышлениями об увиденном и дальнейшими планами. Впрочем, когда очередной короткий урок был закончен, Эрагон достаточно хорошо чувствовал, как устали его руки, ещё не успевшие привыкнуть к тяжёлому мечу.    23. Дорожная песня      На следующий день Эрагон выехал в путь верхом на Кадоке рядом с Бромом. Не успели они отъехать от лагеря, как он задал свой первый вопрос:      - А как выглядит море?      - Ну, что я буду тебе его на словах описывать, - пожал плечами Бром. - Ты наверняка и раньше слышал подобные описания.      - Слышать-то слышал, да хотелось бы все же знать, какое оно...      - Сам скоро увидишь. - В глазах Брома появилось мечтательное выражение, словно перед ним проплывали какие-то чудные, неведомые всем прочим видения. - Море - это воплощённая чувственность, - сказал он. - Море умеет страстно любить и ненавидеть, умеет смеяться и плакать. Море отвергает любые попытки связать его заклятиями, сбрасывает любые оковы. Сколько бы ты о нем ни рассказывал, всегда найдётся нечто, о чем ты и помыслить не мог... Помнишь, я тебе рассказывал, как эльфы приплыли из-за моря?      - Помню.      - Теперь они и живут далеко от морского побережья, но навсегда сохранили в душе глубочайшее восхищение морем. Грохот прибоя, запах солёного ветра - все это не раз вдохновляло эльфийских поэтов. У них есть поистине замечательные песни о море. Хочешь послушать одну из них?      - Очень хочу! - воскликнул Эрагон. Бром прокашлялся.      - Я постараюсь как можно лучше переложить её для тебя с древнего языка на наш, современный. Это, по крайней мере, даст тебе возможность понять её смысл, хотя ты и не сможешь услышать, как она звучит в оригинале. - Он потянул за повод, остановил Сноуфайра и закрыл глаза. Некоторое время он молчал, потом негромко монотонно запел:      - О, искусительница с телом текучим! Раскинув Под небом лазурным свои золотые просторы, Зовёшь ты меня и манишь, ах, манишь! И буду я плыть вечно, вечно в просторах твоих, Но вовсе не ради очей той девы прекрасной, Что сердце связала мне белой вуалью, Благоухающей лилии уподобленной. Той связи ничто разорвать не способно, Лишь море одно разорвать её может, Хоть самого его рвут и древесные корни, И ветра порывы...      Странной музыкой прозвучали в ушах Эрагона эти слова, а Бром сказал:      - У этой песни есть, конечно, продолжение. Она вообще очень длинная и называется "Дю Сильбена Датия". Я спел тебе только одну строфу. Эта песнь повествует о двух влюблённых, Акаламхе и Нуаде, которых разделила его неуёмная страсть к морю. Эльфы считают, что в этих словах очень глубокий смысл.      - Эта песнь прекрасна! - искренне воскликнул Эрагон.      Когда вечером они остановились на ночлег, Спайн был уже виден вдали - тонкая неровная линия чуть выше горизонта.      Добравшись до подножия гор, они свернули к югу. Эрагон радовался, что горы снова рядом: горы придавали его миру некую успокоительную завершённость. Тремя днями позже они выбрались на широкую дорогу, утрамбованную колёсами многочисленных телег и повозок.      - Это главная дорога, соединяющая столицу Урубаен и Тирм, - пояснил Бром. - Особенно её любят купцы. Здесь надо быть осторожней. Сейчас, правда, не самое оживлённое время для торговли, но многие пользуются этой дорогой постоянно.      Дни пролетали один за другим, а они все ехали вдоль горного хребта в поисках перевала. Впрочем, на скуку Эрагон пожаловаться не мог: если он не зубрил слова эльфийского языка, то учился ухаживать за Сапфирой или пользоваться магическим искусством. Он уже научился убивать с помощью магии дичь, что весьма экономило им время. Ему достаточно было взять небольшой камень и бросить в жертву. Он никогда не промахивался. И каждый вечер плоды его охоты жарились на костре. Каждый вечер также Эрагон упражнялся в фехтовании или же, но не так часто, бился с Бромом на кулачках.      За долгое путешествие, благодаря постоянному напряжению и упражнениям с мечом, Эрагон совершенно избавился от ребяческой пухлости. Руки у него стали мужскими, узловатыми, под загорелой кожей бугрились крепкие мускулы. И весь он себе казался каким-то твёрдым.      Когда они наконец вышли к перевалу, Эрагон увидел, что со стороны гор, пересекая дорогу, мчится стремительный поток.      - Это река Тоарк, - сказал Бром. - Теперь нам вдоль неё до самого моря ехать.      - Как это? - рассмеялся Эрагон. - Ведь эта река течёт с гор в противоположном направлении! Или она делает петлю? Ведь иначе ей до моря никак не добраться.      Бром поправил свой перстень и принялся объяснять:      - Дело в том, что в самом сердце гор лежит озеро Воадарк, и из каждого его конца вытекает по реке. Обе эти реки носят одинаковое название: Тоарк. Сейчас перед нами та, что вытекает из восточного конца озера и бежит к югу, петляя в зарослях. В конце концов она впадает в озеро Леона. А вторая река как раз течёт к морю.      Через два дня они вышли к скалистому уступу, с которого открывался широкий вид на холмистую местность, раскинувшуюся перед ними и сильно понижавшуюся у горизонта. Понимая, что именно там и находится море, Эрагон даже застонал: сколько лиг ещё предстоит преодолеть, прежде чем они туда доберутся! Бром, указывая пальцем куда-то вниз, сказал:      - Вон там, чуть севернее, лежит Тирм. Это очень старый город. Говорят, именно там впервые поселились эльфы, прибыв в Алагейзию. Цитадель Тирма никогда и никем не была взята, а воины его не знали поражений.      На следующий день до полудня они спускались к подножию гор и наконец оказались по ту сторону Спайна. Местность здесь была лесистая и быстро понижалась по мере их продвижения к морскому побережью. Лишившись спасительных гор и холмов, за которыми всегда можно было скрыться, Сапфира теперь летела низко над землёй, используя в качестве прикрытия каждую ложбину или возвышенность.      Когда леса остались позади, местность вокруг сильно переменилась. Земля здесь была торфянистая и вся заросла вереском, ноги утопали в мягких мхах. Камни и ветви деревьев тоже были покрыты зелёными мхами, мох обрамлял берега ручейков, кружевным узором изрезавших землю. Там, где копыта лошадей особенно глубоко проваливались в мягкую почву, тут же возникали крошечные озерца: земля, точно губка, была пропитана водой. Вскоре и Бром, и Эрагон были с ног до головы покрыты брызгами жидкой грязи.      - Почему здесь все такое зеленое? - удивлялся Эрагон. - У них здесь что, зимы не бывает?      - Бывает, но зимы здесь мягкие. С моря волнами наползают густые туманы и не дают морозам пробиться сюда и уничтожить растительность. Некоторым такой климат очень даже нравится. Что до меня, правда, то мне подобная сырость всегда навевает тоску.      Вечером они постарались разбить лагерь на самом сухом клочке земли, какой только сумели найти. За ужином Бром излагал Эрагону план дальнейших действий:      - Тебе придётся до самого Тирма ехать на Кадоке. Теперь, когда мы уже довольно далеко от Спайна, есть большая вероятность встретиться с другими путниками, так что лучше тебе все время быть рядом со мною, ибо старик, путешествующий в одиночку, всегда вызывает подозрения. А если ты при мне будешь, никто лишних вопросов задавать не станет. Кроме того, не хотелось бы, чтобы в городе нас кто-то заприметил и стал бы задавать вопросы, откуда, мол, вы да зачем сюда прибыли.      - Мы назовёмся своими настоящими именами? - спросил Эрагон.      Оказывается, Бром и об этом подумал.      - Ну, Джоада нам провести, конечно, не удастся, к тому же он знает моё имя, и думаю, ему можно будет и твоё имя доверить. Но для всех остальных я буду Нил, а ты - Эван, мой племянник. Если кто-то из нас случайно оговорится и нечаянно своё настоящее имя назовёт, ничего страшного. Но вообще-то очень бы не хотелось, чтобы кто-то наши настоящие имена запомнил. Есть у людей такая неприятная привычка - запоминать именно то, что не следует.    24. Знакомство с Тирмом      Ещё два дня пути - и наконец Сапфира сверху сообщила им, что видит Тирм. Тяжёлый туман, что стлался по земле, скрывал город от Брома и Эрагона, пока западный ветер не прогнал туман прочь, и Тирм явился перед ними во всей своей красе. У Эрагона даже дыхание перехватило - так хорош был Тирм, неожиданно возникший перед ними на берегу сверкающего залива. В гавани виднелись стройные силуэты судов со спущенными парусами, издали доносился глухой рокот прибоя.      Город был обнесён мощной белой стеной - сто футов в высоту и тридцать в ширину - с прямоугольными башенками по углам, с бойницами для лучников, с крытым проходом наверху для воинов и часовых. Ровная поверхность городской стены в двух местах прерывалась решётчатыми спускными воротами: одни ворота смотрели на запад, к морю, вторые - на юг, к главной дороге. Над северной частью стены возвышалась огромная сторожевая башня с бойницами, сложенная из тяжёлых каменных блоков. На верхней точке крепости ярко горел огонь маяка. Остальные здания города надёжно скрывала от глаз могучая стена.      Южные ворота охраняли стражники, хоть и вооружённые пиками, но вид имевшие ленивый и сонный.      - А вот и наше первое испытание, - сказал Бром. - Будем надеяться, что они пока не получили никаких сведений из королевского дворца на наш счёт и не станут нас задерживать. Впрочем, что бы ни случилось, в панику не впадай и никаких подозрительных телодвижений не делай.      Эрагон тут же передал Сапфире:      "Приземлись где-нибудь в сторонке и спрячься. Мы входим в город".      "Опять суёте нос не в своё дело!" - проворчала в ответ Сапфира.      "Опять. Но не волнуйся: у нас с Бромом есть кое-какие преимущества по сравнению с остальными, так что все будет хорошо".      "Если с вами опять что-нибудь случится, я тебя просто пришпилю к своей спине, и уж больше ты с неё не слезешь!"      "Ага. И я тебя тоже очень люблю", - засмеялся Эрагон.      "Раз так, я тебя ещё крепче к своей спине привяжу!"      Сапфира улетела, а Эрагон и Бром направились прямо к воротам, непринуждённо беседуя. Над воротами вился флаг, на котором был изображён ревущий лев и рука, держащая цветок лилии. Вблизи городская стена ещё больше поражала воображение своими размерами, и Эрагон изумлённо спросил:      - А как велик сам этот город?      - Очень большой. Ты таких никогда не видел, - сказал Бром.      Увидев их, стражники выпрямились и загородили пиками проход.      - Назовите ваши имена! - грозно потребовал один из них.      - Меня зовут Нил, - одышливо просипел Бром и с идиотской улыбкой склонил голову набок.      - А с тобой кто? - спросил стражник.      - Так я как раз и собирался сказать вам, господа мои, что это мой племянник, Эван. Сестры моей сынок. А я...      - Ладно, ладно, - нетерпеливо мотнул головой стражник. - А сюда вы зачем пожаловали?      - Да он своего старого друга навестить хочет, - вмешался Эрагон, старательно подражая южному говору. - А меня с ним послали, чтоб наш старик не заблудился ненароком. Видите ли, лет ему уже ой-ой-ой, да и в молодости он малость на солнышке перегрелся, заработал горячку, вот мозги-то у него и расплавились.      Бром одобрительно закивал.      - Ясно. Проходите. - Стражник махнул рукой и опустил пику. - Только ты, парень, проследи, чтобы он в городе чего не натворил.      - Ой, что вы! - воскликнул Эрагон. - Он у нас смирный.      Они направили коней в ворота и наконец оказались в Тирме. Конские копыта застучали по камням мостовой. Отъехав подальше от стражников, Бром выпрямился в седле и проворчал:      - Значит, мозги у меня расплавились?      - Не мог же я допустить, чтобы ты развлекался с этими стражниками в одиночку, - усмехнулся Эрагон.      Бром только вздохнул и отвернулся.      Дома вокруг казались на редкость мрачными и какими-то насторожёнными. Маленькие, глубоко утопленные в стенах окошки пропускали внутрь совсем мало света. Узкие двери тоже были утоплены в толстенных стенах. Плоские крыши были крыты тёмной сланцевой черепицей. Эрагон заметил, что ближе к городской стене дома почти все одноэтажные, а дальше, ближе к центру города, дома все выше и богаче. Самые высокие, в несколько этажей, дома находились возле крепости, но по сравнению с ней даже они казались низенькими и приземистыми.      - Этот город выглядит так, словно приготовился к войне, - заметил Эрагон.      Бром кивнул:      - История Тирма - это сплошные налёты пиратов, ур-галов и прочих бандитов. Здесь издавна процветает торговля, а такие места, где есть чем поживиться, всегда привлекали воров и налётчиков. Да и поводов для ссору здешних торговцев хватает. Вот местные жители и стараются на всякий случай себя обезопасить. Гальбаторикс, правда, им помогает, даёт солдат, чтобы город защищать.      - А почему здесь одни дома намного выше других?      - А ты на цитадель посмотри. - И Бром указал ему на крепость. - Оттуда весь Тирм как на ладони. Если неприятель и сумеет пробиться сквозь городскую стену, то на все крыши тут же будут выставлены лучники. А поскольку возле стены дома значительно ниже, то лучники смогут стрелять, не опасаясь, что ранят своих. Кроме того, если враг даже захватит первые ряды домов и разместит там своих лучников, все равно с более высоких крыш центральной части города будет легче отражать их атаки.      - Никогда в жизни не видел, чтоб города так строили! - воскликнул Эрагон.      - Да, Тирм - город особенный. Его решили так перестроить после того, как он был почти дотла сожжён во время одного из пиратских налётов.      Они продолжали подниматься по улице, прохожие с любопытством, хотя и довольно равнодушно, посматривали на них.      "Если сравнивать с тем приёмом, который нам оказали в Дарете, - думал Эрагон, - здесь нас прямо-таки с распростёртыми объятиями встречают! Наверное, Тирму удалось избежать визита ургалов". Однако и в Тирме все-таки было неспокойно: мимо прошёл широкоплечий мужчина, опоясанный мечом, на улицах почти не было слышно весёлых детских голосов, на многих лицах застыло суровое выражение; часто встречались заброшенные дома, вымощенные плиткой уютные дворики которых заросли сорняками.      - Похоже, у них тоже неприятности были, - заметил Эрагон.      - Как и везде, - кивнул Бром. - Надо нам поскорее Джоада отыскать. - Они подъехали к какой-то таверне и привязали лошадей к коновязи. - "Зелёный каштан"... замечательно! - пробормотал Бром, глядя на щербатую вывеску над входом.      В темноватом помещении таверны их сразу охватило ощущение грозящей опасности. Огонь едва тлел в очаге, но никому, казалось, и в голову не приходило подбросить туда дров. Немногочисленные посетители, сидевшие по углам, с кислым видом застыли над своими кружками. За дальним столиком они увидели мужчину, у которого на руке не хватало двух пальцев. Даже буфетчик за стойкой как-то неприятно усмехался и все тёр и тёр стакан, который держал в руке, хотя стакан явно был с трещиной.      Бром опёрся о стойку и спросил:      - Не скажешь ли, где купец Джоад проживает?      Эрагон стоял рядом и слушал очень внимательно, делая вид, что забавляется с луком, висевшим у него на поясе. Обычно он носил лук за плечами, но сейчас ему почему-то очень захотелось, чтобы лук и стрелы были под руками.      Буфетчик ответил как-то чересчур громко:      - Откуда мне о каком-то Джоаде знать? Ты что, думаешь, я тут каждого оборванца знаю? Да в этом чёртовом городе людей, что песка на морском берегу!      Эрагону стало не по себе: глаза всех посетителей тут же уставились прямо на них.      Но Бром как ни в чем ни бывало продолжал:      - Может, все-таки постараешься вспомнить? - И он незаметно положил на стойку несколько монет.      Лицо буфетчика просветлело, он поставил свой треснувший стакан на стойку и буркнул:      - Может, и постараюсь. Да только память у меня что-то совсем ослабла.      Бром глянул на него исподлобья и положил на стойку ещё несколько монет. Буфетчик, словно колеблясь, поцокал языком и уже протянул было руку, чтобы взять монеты, но не успел: беспалый пьянчуга, сидевший за дальним столиком, крикнул ему:      - Эй, Гарет, какого черта! Да любой человек на улице им скажет, где Джоад живёт. Ты чего с них зря деньги тянешь?      Бром тут же смахнул монетки в кошелёк, а Гарет, метнув в сторону беспалого мстительный взгляд, повернулся к ним спиной и снова принялся протирать стакан. Бром подошёл к беспалому.      - Спасибо тебе, - сказал он. - Меня Нил зовут. А это Эван.      Беспалый приподнял кружку в знак приветствия и сообщил:      - Мартин. А того типа, за стойкой, Гарет кличут. - Голос у него был низкий и грубый. Он указал им на свободные стулья. - Присаживайтесь, я не возражаю.      Эрагон сел, придвинув стул спинкой к стене, чтобы видеть перед собой дверь. Мартин удивлённо на него покосился, но ничего не сказал.      - Ты мне несколько крон сберёг, - заметил Бром.      - Вот и хорошо. Да только я и Гарета не больно виню - дела у него в последнее время плоховато идут. - Мартин поскрёб подбородок. - А Джоад живёт в восточной части города, по соседству с травницей Анжелой. У вас что же, дело к нему?      - Да, дело, - ответил Бром.      - Вряд ли он у вас что-нибудь покупать станет, у него несколько дней назад ещё один корабль пропал.      Бром так и подскочил.      - Как - ещё один? Что случилось? Надеюсь, не ургалы напали?      - Нет, - сказал Мартин. - Ургалы отсюда давно ушли. Их уж почти год никто не видел. Похоже, они на юго-восток двинулись. Дело не в ургалах. Видишь ли, мы тут в основном торговлей занимаемся, товары по морю перевозим - хотя тебе наверняка это и так известно. Так вот, - он отхлебнул из кружки, - несколько месяцев назад кто-то стал нападать на наши ада. И это не просто пираты, потому что нападают только на те корабли, что определённым людям принадлежат! Например, Джоаду. Дошло до того, что шкиперы отказываются брать на борт товары этих купцов. В общем, жить стало просто невмоготу; А ведь кое-кто из тех, чьи корабли в море пропадают, ведут большую торговлю с разными городами Империи и теперь вынуждены отправлять свои товары посуху. А цены на перевозку' жуть как взлетели, да и торговые караваны не всегда до нужного места добраться могут.      - И кто же, по-твоему, в этом виноват? - спросил Бром. - Ведь свидетели-то должны быть.      Мартин покачал головой:      - В том-то и дело, что после этих нападений в живых никого не остаётся! Судно просто выходит в море и без следа исчезает вместе с командой. - Он наклонился над столом, придвинулся к ним и заговорщицким тоном сообщил: - Моряки говорят, магия это! - Он подмигнул и снова откинулся на спинку стула.      Брома, казалось, встревожили его слова.      - А сам-то ты что думаешь? - спросил он.      - А я не знаю, что и думать, - беспечно пожал плечами Мартин. - И вряд ли когда-нибудь узнаю. Если, конечно, мне не "повезёт" и я сам на одном из таких захваченных судов не окажусь.      - Ты что, моряк? - спросил Эрагон.      - Нет, - фыркнул Мартин. - Разве ж я похож на моряка? Капитаны нанимают меня для защиты своих судов от пиратов. Но это ворьё в последнее время здорово поутихло. А все ж работа у меня неплохая.      - Только опасная, - заметил Бром. Мартин пожал плечами и допил своё пиво.      Бром и Эрагон распрощались с ним и направились в западную часть Тирма. Здесь было гораздо красивее: чистые, просторные дома, хорошо одетые спокойные люди. Эрагон в своей пропылённой бедной одежде сразу почувствовал себя очень неуверенно. Продолжение следует... СОДЕРЖАНИЕ ВЫПУСКА 20. Нет ничего проще магии! 21. Дарет 22. Глазами дракона 23. Дорожная песня 24. Знакомство с Тирмом НОВОСТИ История Бастилии в масках      Впервые в истории серии ЖЗЛ выходит книга, повествующая о человеке, о котором ничего не известно, но который стал объектом пристального внимания историков. Речь о Железной маске, легендарном узнике Бастилии, а главный вопрос, волнующий всех, - кто же он на самом деле?      С известным французским историком Жаном-Кристианом Птифисом у издательства "Молодая гвардия" одни проблемы. Пару лет назад читатели глядели на обложку, как коза в афишу: в серии "Жизнь замечательных людей" вышел его роман "д'Артаньян". Что может делать литературный герой в компании реальных исторических знаменитостей?      Но тогда под издание можно было подвести хоть и хлипкое, но обоснование: прототипом героя Дюма был реальный бригадный генерал Шарль де Кастельмор д'Артаньян, которого современники знали не хуже, чем, к примеру, солдаты Великой Отечественной - маршала Конева. После выхода фальшивых "Воспоминаний г-на д'Артаньяна" один из бывших мушкетеров гневался: "Автор заслуживал бы примерного наказания за то, что приписал столь значительному лицу все эти романтические похождения".      Но новый роман, как и новый герой Птифиса в серию не укладываются настолько, что издательство вынуждено начать предисловие к книге фразой: "Впервые в серии "Жизнь замечательных людей" выходит биография человека,: которого никогда не существовало".      Да, "замечательным" героя этой книги назвать трудно. Зато "знаменитым" - вполне.      О нем написана целая библиотека книг. Еще в 1934 году историк-любитель Анри Морис хвалился, что выявил все публикации о нем - 744 книги, брошюры и т.п. Спустя семьдесят лет эта цифра давно перевалила тысячный рубеж. О нем писали Вольтер и Карамзин, Гюго и Пушкин, де Виньи и Дюма-отец. О нем снято множество фильмов, в которых блистали Дуглас Фэрбенкс, Жан Маре, Жерар Депардье и Леонардо Ди Каприо. Этот персонаж обсуждался на трех международных коллоквиумах с участием французских, итальянских и британских историков.      И все это - о человеке, который не совершил в своей жизни ничего. То есть вообще ничего. Совсем. Не имел такой возможности. О человеке, оставшемся в истории под именем Железная Маска.      Да, роман Жана-Кристиана Птифиса "Железная маска. Между историей и легендой" о нем. О, может быть, самом знаменитом узнике всех времен и народов.      С легкой руки Вольтера и Дюма об этом заключенном, умершем в Бастилии в ноябре 1703 года, знают все. Большинство, вслед за этими почтенными господами, придерживающимися одной и той же версии, убеждены, что под маской прятался двойник короля Людовика XIV.      Но на самом деле версий куда больше: в приложении к книге Птифис насчитывает более полусотни кандидатов на роль Железной Маски. Господи, кого только не выдвигали в качестве отгадки! Дочь Людовика XII и Анны Австрийской, сына Кромвеля, армянского патриарха Аведика, негра Набо, черного пажа королевы Марии Терезы. В качестве вариантов предлагали монаха-алхимика и суперинтенданта финансов, высокородных герцогов и безвестных слуг. Чего изволите? Можем предложить старшего брата Людовика (от Бэкингема), младшего брата Людовика (от Мазарини), брата-близнеца Людовика и самого Людовика, чей престол втихаря все-таки занял брат-близнец.      Среди кандидатов отметился даже великий Мольер, которого якобы выкрали при выходе из театра, связали и под покровом ночи водворили в тюрьму, где он и провел остаток жизни.      Все эти версии очень красивы, но, увы, абсолютно нереальны. Железную Маску много лет "вычислял" целый интернациональный полк историков, профессионалов и дилетантов, и Жан-Кристиан Птифис в этом воинстве - один из предводителей, его исследование "Железная Маска - самый таинственный узник в истории", вышедшее на рубеже шестидесятых-семидесятых годов прошлого века, давно стало классическим среди "масковедов".      В результате всех этих массовых исследований, открытий, планомерного изучения документов, неожиданных находок, появления новых подозреваемых и отбрасывания ложных версий круг возможных носителей железной маски сузился всего лишь до двух человек. Ныне одержимые тайной Железной Маски разбились на два лагеря и ожесточенно спорят - тот или другой.      О том, кто эти двое (а результат оказался весьма неожиданным), французский историк расскажет очень подробно (порой даже излишне детально), не забыв отрекламировать свою версию и обхаять кандидатуру противников.      Но как он это сделает! По всем законам детективного жанра. На фоне размеренного рассказа о тогдашней Франции - с абсолютизмом и жестокостью, с Королем-Солнце и гонимыми гугенотами, с амбициозными тюремщиками, воинственными мушкетерами и "платными зэка" - юными шалопаями, сидевшими в тюрьме на деньги родителей, причем даже строительство камер для них оплачивали уставшие от отпрысков папаши. Автор вычленит группу заключенных, где Маска точно был, когда он еще не был Маской.      Птифис выстроит перед читателем "восемь негритят", восемь заключенных крепости Пинероль, которые теоретически могли через 20 лет стать таинственным узником Бастилии.      Пьемонтский патриот, шпионивший у французов. Французский солдат, попавший в каталажку за какую-то мелочь. Французский шпион, ставший двойным агентом. Монах-алхимик, отиравшийся при дворе, но так и не сумевший добыть высокородным покровителям философский камень. Итальянский граф, "сливший" Испании, Империи и Венеции информацию о французских сепаратных переговорах. Его слуга. И два безымянных узника, которых называли "заключенными из нижней башни".      Автор своего "последнего негритенка" вычислит. Но лишь для того, чтобы в финальной фразе напомнить, что это открытие ничего не изменит: "К загадкам можно найти разгадки, легенды же бессмертны".      Птифис Ж.-К. Железная маска. Между историей и легендой. - М.: Молодая гвардия, 2006. Газета.Ru ЧТИВО...      ...по понедельникам: Кристофер Паолини "Эрагон"      Таинственная находка изменила жизнь Эрагона, обыкновенного мальчика из страны Алагейзия. Чтобы отомстить за близких, он покинет родные места. В поисках Эллесмеры, города эльфов, он попадает в фантастические земли, наполненные красотой и опасностью, сразится с колдунами и чудовищами, спустится к сердцу горы в королевство гномов.      Через боль потерь и бесценные дары судьбы Эрагон пройдёт путь от мальчика до мужчины, станет сильным, не зависящим ни от королей, ни от вождей. В сплетении судьбы, магии и любви ему суждено возродить былое величие Всадников и бросить вызов Империи. На суше и под водой, в небе и под землёй - с ним всегда его верный дракон Сапфира...      ...по четвергам: Джон Роналд Руэл Толкиен "Властелин колец. Две башни"      Это вторая часть трилогии Джона Рональда Руэла Толкиена о древнем Средиземье.      Судьба разделяет хранителей Кольца. В неравной схватке с орками гибнет Боромир, а хоббиты Мерри и Пиппин попадают в плен. Арагорн, гном Гимли и эльф Леголас отправляютсяна поиски друзей. А между тем Фродо и Сэмми уже почти у Ворот Мордора. И ведет их через мрачные земли Повелителя Тьмы странный проводник... АНОНСЫ      В последующих выпусках рассылки планируется публикация следующих произведений: Леонид Пантелеев, Григорий Белых "Республика Шкид"      "Республика Шкид" - добрая и веселая книга о беспокойных жителях интерната для беспризорных, об их воспитателях, о том, как хулиганы и карманные воришки превращаются в людей, поступки которых определяют понятия "честь", "совесть", "дружба". Рафаэль Сабатини "Хроники капитана Блада"      "Хроника капитана Блада" - это великолепное продолжение приключенческого исторического романа "Одиссея капитана Блада", в котором повествуется о "расцвете" пиратства на Карибском море во второй половине XVII века.      После долгих путешествий Питер Блад, отважный пират джентльмен, капитан корабля вольных морских разбойников, сражавшийся за справедливость на просторах Карибского моря, искатель приключений, не знающий, что такое трусость, вернулся к своей профессии врача. Но его тихое существование продлилось недолго. Ночной визит к раненому мятежнику неожиданно стал началом новых похождений. Борис Акунин "Турецкий гамбит"      1877 год, русско-турецкая война. Принимавший участие в военных действиях в качестве сербского волонтера титулярный советник Эраст Фандорин пробирается в главный штаб русского командования с важным секретным сообщением. По пути он знакомится с очаровательной барышней, Варваровй Андреевной Суворовой, направляющейся в расположение русских войск, чтобы повидаться с женихом Петей Яблоковым - шифровальщиком генерального штаба.      Добравшись до своих, Фандорин сообщает генералу Соболеву о хитром фланговом маневре, задуманном турками. Из него следует, что русским надо срочно занять Плевну, ибо туда движется корпус Османа-Паши. У генерал-адъютанта Мизинова, бывшего шефа Фандорина, уже заготовлен на этот счет приказ главнокомандующего, который Петр Яблоков срочно шифрует и отправляет. К тому же у Мизинова есть для Фандорина еще одна задачка не из простых. Речь идет об Анваре-эфенди, секретаре султана Абдул-Гамида. Сей интересный турок лично возглавляет секретную операцию против русских. Господин отчаянный, с авантюрной жилкой. Вполне может сам появиться в русской ставке и сойти за "своего" благодаря европейской внешности и безупречному владению несколькими языками. Необходимо срочно вычислить турка. Но как? Ведь подозреваются все...     Ждем ваших предложений. Подпишитесь: Рассылки Subscribe.Ru Литературное чтиво Ваши пожелания и предложения