Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Литературное чтиво

  Все выпуски  

Джон Рональд Руэл ТОЛКИЕН "ВЛАСТЕЛИН КОЛЕЦ. ДВЕ БАШНИ"


Литературное чтиво

Выпуск No 432 от 2007-02-01


Число подписчиков: 425


   Джон Рональд Руэл ТОЛКИЕН
"ВЛАСТЕЛИН КОЛЕЦ. ДВЕ БАШНИ"


Книга
3
   7. Пропасть Хэлма

     Солнце склонялось к западу, когда они выехали из Эдораса, и оно слепило глаза воинам, окутывая поля Рохана золотой дымкой. Утоптанная дорога вела на северо-запад у подножья белых гор, и войско двигалось по ней, поднимаясь на холмы и спускаясь в долину, пересекая множество ручьев и рек. Далеко впереди и справа возвышались туманные горы; с каждой милей они становились темней и выше. Солнце медленно опускалось за ними. Приближался вечер.
     Войско двигалось вперед. Необходимость подгоняла его. Боясь приехать слишком поздно, оно двигалось с максимальной скоростью, редко останавливаясь. Быстры и выносливы были лошади Рохана, но впереди лежало еще много лиг. Сорок лиг и даже больше отделяло Эдорас от берегов и бродов через Изен, где они надеялись встретить королевских людей, отражавших натиск войск Сарумана.
     Ночь смыкалась вокруг них. Наконец они остановились, чтобы устроить лагерь. Они ехали уже пять часов и углубились далеко в западные равнины, но более половины пути лежало еще впереди. Большим кругом под звездным небом и серпом луны разбили они лагерь. Они не разжигали костров, потому что не были уверены в ходе событий, но установили круговую охрану и разослали повсюду разведчиков, мелькавших, как тени на равнине. Ночь медленно проходила без новостей и тревоги. На рассвете прозвучал рог, и менее чем через час войско вновь выступило.
     Над головой туч еще не было, но в воздухе повисла тяжесть, было слишком жарко для этого времени года. Восходящее солнце окуталось дымкой, а за солнцем, медленно по небу, поднималась тьма, как будто с востока надвигалась большая буря. А на северо-западе, у подножья туманных гор, казалось, тоже сгущалась тьма, тень медленно поползла от долины колдуна.
     Гэндальф проехал назад, туда где рядом с Эомером ехал Леголас.
     - У вас острые глаза вашего волшебного народа, Леголас, - сказал он, - они могут за милю отличить воробья от зяблика. Скажите мне, видите ли вы что-нибудь там, в Изенгарде.
     - Много миль разделяет нас, - заметил Леголас, глядя туда и прикрывая глаза ладонью. - Там движется большая тень, огромные тени передвигаются на берегу реки, но что это такое, я не могу сказать. Это не туман и не облако, обманывающее мои глаза. Чья-то воля наложила тень на землю, и эта тень движется вниз по реке. Как будто сумерки бесконечного леса спускаются с холмов.
     - А за ними идет буря из Мордора, - сказал Гэндальф. - Будет черная ночь.
     Концу второго дня пути тяжесть в воздухе усилилась. В полдень темные тучи затянули небо, мрачный полог с большими волнующимися краями затмил меркнувший свет Солнце исчезло, кроваво-красное в дымном тумане. Копья всадников засверкали огнем, когда последние лучи света коснулись отвесных пиков Трихирна. Теперь войско находилось очень близко от северного отрога белых гор - три неровных зубца смотрели на закат солнца. В последних красных лучах воины авангарда увидели черное пятнышко; какой-то всадник скакал им навстречу. Они остановились поджидая его.
     Он подъехал, усталый человек в измятом шлеме и с изрубленным щитом. Медленно он спешился и стоял некоторое время тяжело дыша. Наконец он заговорил.
     - Здесь ли Эомер? - спросил он. - Вы пришли наконец, но слишком поздно и со слишком малыми силами. Со времени гибели Теодреда дела идут плохо. Нас отогнали вчера от Изена с большими потерями; много нас погибло при переходе через реку. Ночью же свежие силы перешли через реку и напали на наш лагерь. Весь Изенгард, должно быть опустел. Саруман вооружил диких людей гор и пастухов Дунланда из-за реки и их тоже напустил на нас. Нас победили численностью, защитная стена разбита. Эркенбранд из Вестфолда собрал уцелевших и увел их в свою крепость у пропасти Хэлма. Остальные рассеяны.
     Где Эомер? Скажите ему, что впереди нет надежды. Он должен вернуться в Эдорас, до того как там окажутся волколаки Изенгарда.
     Теоден молчал, скрытый от воина своей стражей. Теперь он двинул свою лошадь вперед.
     - Стань передо мной, Кеорл, - сказал он. - Я здесь. Последнее войско эорлингов идет вперед. Оно не вернется без сражения.
     Лицо воина озарилось радостью и удивлением. Он взял себя в руки. Поклонился, протянув зазубренный меч королю.
     - Приказывай, повелитель! - воскликнул он. - И прости меня! Я думал:
     - Ты думал, что я остался в Медуселде, согнутый, как старое дерево под зимним небом. Так и было, когда ты выехал на войну. Но западный ветер стряхнул снег с ветвей, - продолжал Теоден. - Дайте ему свежую лошадь! Пусть скачет на помощь Эркенбранду!
     Пока Теоден говорил, Гэндальф проехал немного вперед и смотрел на север, на Изенгард, и на запад, на садящееся солнце. Потом вернулся.
     - Скачите, Теоден! - сказал он. - Скачите к пропасти Хэлма! Не идите к броду через Изен и не задерживайтесь на равнине! Я же должен вас оставить на некоторое время. И Обгоняющий Тень понесет меня по срочному делу. - Повернувшись к Арагорну, Эомеру и воинам королевской стражи, он воскликнул. - Берегите Повелителя Марки до моего возвращения! Ждите меня у ворот Хэлма. Прощайте!
     Он шепнул что-то Обгоняющему Тень, и большой конь понесся, как стрела из лука. Пока все смотрели на него, он уже исчез - вспышка серебра в солнечном закате, ветер на радужной траве, тень, мелькнувшая и исчезнувшая из виду. Снежная Грива фыркнул и напрягся, готовый следовать за ним, но лишь быстрая крылатая птица могла состязаться с ним в скорости.
     - Что это значит? - спросил один из воинов у Гамы.
     - Гэндальф Серый торопится, - ответил Гама. - Он всегда приходит и уходит неожиданно.
     - Змеиный Язык, будь он здесь, не затруднился бы объяснить это, - сказал другой воин.
     - Верно, - согласился Гама, - но что касается меня, то я подожду пока не увижу Гэндальфа вновь.
     - Может, тебе придется долго ждать, - заметил второй воин.
     Войско свернуло в сторону от дороги к броду через Изен и двинулось к югу. Опустилась ночь, а они продолжали путь. Холмы становились ближе, но высокие пики Трихирна по-прежнему смутно возвышались на фоне темнеющего неба. Все еще в нескольких милях, на дальней стороне долины Вестфолд, в горы вдавался большой зеленый участок, а из него в горы уходило узкое ущелье. Люди называли это ущелье пропастью Хэлма, по имени древнего героя, который оборонялся здесь во время войны. Крутое и узкое, оно уходило в горы с севера в тени Трихирна, с обеих сторон его возвышались, как могучие башни высокие утесы закрывающие свет.
     У ворот Хэлма, перед входом в пропасть, на скальном возвышении стояли высокие и древние стены, а внутри них высокая башня. Люди рассказывали, что во времена прошлой славы Гондора, морские короли построили здесь крепость руками гигантов. Ее назвали Хорнбург, потому что труба, звучащая у входа в ущелье, многократным эхом отражалась в глубине, как будто давно забытые армии выходили из пещер под горами. Люди древности проложили стену от Хорнбурга к южному утесу, преграждая вход в ущелье. Под ней по-прежнему широкому каналу протекал глубокий ручей. Он извивался у подножья скалы Хорнрок и, пройдя через широкий зеленый участок в форме клина, спускался от ворот в долину хэлма. Оттуда через долину глубокую он направлялся в долину Вестфолд. Здесь в Хорнбурге, у ворот Хэлма, находился Эркенбранд, начальник области Вестфолда у границ Марки. В черные дни, когда угроза войны становилась все яснее, он, проявив мудрость, восстановил стену и усилил крепость.
     Всадники находились еще в широкой долине перед входом в ущелье, когда впереди послышались крики разведчиков и звуки рога. Из тьмы со свистом полетели стрелы. Разведчики быстро поскакали назад и доложили, что всю долину занимают всадники на волках и что множество орков и диких людей спешит к югу со стороны брода через Изен, направляясь к ущелью Хэлма.
     - Мы видели много наших убитых при отступлении, - сказал разведчик, - и встретили несколько групп, бредущих туда и сюда без предводителей. Никто не знает, что случилось с Эркенбрандом. Вероятно, его догнали здесь до того, как он успел добраться до ворот Хэлма.
     - Видели ли вы там Гэндальфа? - спросил Теоден.
     - Да, повелитель. Многие видели старика в белом, скакавшего взад и вперед, как ветер. Некоторые решили, что это Саруман. Говорят, до наступления ночи он направился к Изенгарду. Говорят также, что раньше видели Змеиного Языка. Он направлялся на север с отрядом орков.
     - Плохо придется Змеиному Языку, если Гэндальф его догонит, - сказал Теоден. - А пока же я утратил обоих своих советников: старого и нового. Но в этих условиях нам не остается ничего, кроме выполнения совета Гэндальфа, мы пойдем к воротам Хэлма, есть там Эркенбранд или нет. Известно ли, каков размер войска, пришедшего с севера?
     - Оно очень велико, - сказал разведчик. - Бегущие считают каждого врага дважды, но я говорил с храбрыми людьми и не сомневаюсь, что главные силы врага во много раз превосходят нас по численности.
     - Значит, нам нужно быть быстрыми, - сказал Эомер. - Ударим по врагу, который находится между нами и крепостью. В пропасти Хэлма есть пещеры, где могут спрятаться сотни; и тайные пути ведут отсюда в холмы.
     - Не доверяйте тайным путям, - заметил король. - Саруман давно шпионил здесь, разузнавая секреты. Но в некоторых местах наши могут защищаться долго. Идемте!
     Арагорн и Леголас ехали теперь с Эомером в авангарде. Они продвигались вперед в сгущающейся ночи все медленнее и медленнее, по мере того как дорога поднималась, углубляясь в горы. Они встретили лишь нескольких врагов. Тут и там встречались банды грабителей-орков, но они разбегались, прежде чем всадники успевали догнать и убить их.
     - Боюсь, что пройдет немного времени, - сказал Эомер, - и известие о нашем приходе дойдет до предводителя врагов - Сарумана, или того, кого он назначил начальником.
     За ними слышался гул войны. Во тьме они слышали звуки хриплого пения. Забравшись глубоко в ущелье, они оглянулись и увидели факелы, бесчисленные точки огня на черных полях сзади, разбросанные, как красные цветы, и извивающиеся вверх от низин длинными мерцающими линиями. Тут и там вспыхивали большие языки пламени.
     - За нами движется большое войско, - заметил Арагорн.
     - Они несут с собой факелы и жгут стога и деревья, а также хижины. Это была богатая долина со многими фермами. Горе моему народу!
     - Если бы был день, мы могли бы броситься на них с гор, как буря! - сказал Арагорн. - Меня огорчает необходимость бежать перед ними.
     - Нам не нужно бежать дальше, - сказал Эомер. - Долина Хэлма уже недалеко, через нее проходит древний ров и вал, в четверти мили от входа в пропасть Хэлма. Там мы сможем повернуть и начать сражение.
     - Нет нас слишком мало, чтобы оборонять долину, - сказал Теоден. - В ширину она не менее мили, и вход в пропасть очень широк.
     - У входа в пропасть может остаться наш арьергард, - сказал Эомер.
     Не было ни звезд, ни луны, когда всадники подъехали к бреши, через которую с шумом протекал ручей. Рядом с ним проходила дорога от Хорнбурга. Неожиданно перед ними появился вал - высокая тень перед темной ямой. Когда они подъехали, их окликнул часовой.
     - Повелитель Марки направляется к воротам Хэлма, - ответил Эомер. - Я Эомер, сын Эомунда, отвечаю.
     - Это хорошая новость, когда у нас уже не осталось надежды, - сказал часовой. - И торопитесь! Враг идет за вами по пятам.
     Войско прошло через брешь и остановилось на газоне внутреннего склона. Здесь они с радостью узнали, что Эркенбранд оставил много людей оборонять ворота Хэлма, а еще больше прошли через брешь внутри.
     - Вероятно, у нас осталось на ногах не менее тысячи, - сказал Гамлинг, старый воин, командовавший теми, кто охранял проход. - Но большинство из них видело слишком много зим, как и я, или слишком мало, как мой внук. Какие новости от Эркенбранда? Вчера до нас дошло известие, что он отступает сюда со всеми оставшимися всадниками Вестфолда; но сюда он не пришел.
     - Боюсь, что он и не придет, - заметил Эомер. - Наши разведчики ничего не узнали о нем, а враг заполнил всю долину за нами.
     - Я хотел бы, чтобы он спасся, - сказал Теоден. - Он был могучим воином. В нем ожила мощь Хэлма Молоторукого. Но мы не можем ждать его здесь. Мы должны ввести все наши войска за стену. Достаточно ли у вас запасов? Мы привезли с собой мало провизии, потому что торопились на битву, а не в осаду.
     - За нами в пещерах пропасти скрывается народ Вестфолда: старики и дети, женщины и девушки, - сказал Гамлинг. - Но здесь собраны большие запасы пищи, а также стада и корм для них.
     - Это хорошо, - одобрил Эомер. - Враги сожгли и уничтожили все, что осталось в долине.
     - Если они собираются приобрести наше добро у ворот Хэлма, им придется дорого заплатить за него, - сказал Гамлинг.
     Король и его всадники проехали дальше. Там, где мост пересекал ручей они спешились. Длинной цепочкой провели они лошадей вверх по склону и вошли в ворота Хорнбурга. Здесь их встретили с радостью и обновленной надеждой: теперь здесь было достаточно людей для обороны и Хорнбурга, и стены.
     Эомер быстро привел своих людей к готовности. Король со своей охраной остался в Хорнбурге, здесь находилось также большинство людей из Вестфолда. Большую часть своих сил Эомер разместил на стене, потому что здесь защита была наиболее слабой. Лошадей отвели глубже в ущелье с небольшой охраной.
     Стена была в двадцать футов высотой и такой толщины, что четыре человека могли пройти в ряд по ее верху; по верху стены проходил парапет, через который мог перегнуться только очень высокий человек. Тут и там в нем были проделаны бойницы, через которые можно было стрелять. Сзади на эту стену вели три пролета лестницы, но спереди стена была ровной, большие камни так были подогнаны друг к другу, что между ними невозможно было найти щель.
     Гимли стоял на стене, облокотившись на бруствер. Леголас сидел рядом с ним, поглаживая рукой лук и вглядываясь вперед, в темноту.
     - Это мне нравится больше, - проговорил Гимли, - топая по камню. - Сердце мое оживает, когда мы приближаемся к горам. Здесь отличные скалы. У этой страны отличные кости. Я чувствовал их под ногами, когда мы поднимались сюда из долины. Дайте мне год и сотню моих родственников, и я превратил бы это место в такую крепость, от которой армии откатывались как вода.
     - Я не сомневаюсь в этом, - сказал Леголас. - Но вы - гном, а гномы - странный народ. Мне это место не нравится и еще меньше понравится при дневном свете. Но вы успокаиваете меня, Гимли, и я рад стоять рядом с вами, рядом с вашими крепкими ногами и вашим острым топором. Я хотел бы, чтобы среди нас было больше вашего народа. Но еще больше я обрадовался бы сотне добрых лучников из Чернолесья. Нам они необходимы. У Мустангрим по-своему хорошие лучники, но их здесь слишком мало.
     - Пока для стрельбы из лука темно, - заметил Гимли. - В сущности, сейчас нужно только спать. Спать! Я так хочу спать, как ни одни гном не хотел. Езда верхом - утомительная работа. Но мой топор беспокоен в моей руке. Дайте мне ряд орочьих шей и простор для размаха, и вся усталость с меня спадет.
     Медленно проходило время. Далеко внизу в долине горели разбросанные огни. Медленно приближались войска Изенгарда. Видны были медленно движущиеся линии факелов.
     Неожиданно от стены послышались крики. У входа загорелось множество факелов и пылающих ветвей. Потом они рассыпались и погасли. По полю к воротам Хорнбурга скакали люди. Возвращался арьергард войска вестфолдцев.
     - Враг близко! - кричали они. - Мы истратили стрелы и наполнили всю долину мертвыми орками. Но это не остановит их надолго. Они во многих местах пересекли ручей и идут, многочисленные, как муравьи. Но мы научили их не носить с собой факелы.
     Была середина ночи. Небо было совершенно темным, и неподвижность воздуха предвещала бурю. Неожиданно облака осветились вспышкой пламени. Ветвистая молния ударила в восточных холмах. На мгновение наблюдатели на стенах увидели все пространство между стеной и долиной, освещенное белым светом: оно все кишело черными фигурами, некоторые были широкие и приземистые, другие высокие, с высокими шлемами и поднятыми щитами. Сотни и сотни новых вливались в долину, устремляясь к стене. Гром прогремел в долине. Пошел проливной дождь.
     Стрелы, частые как дождь, со свистом взвились в воздух и со звоном и стуком ударились о камень. Некоторые достигли цели. Атака пропасти Хэлма началась, но изнутри не раздалось ни звука, не вылетела ни одна ответная стрела.
     Нападающие остановились, удивленные зловещим молчанием скал и стены. Вновь и вновь молнии разрывали тьму. Потом орки закричали, размахивая копьями и мечами, и пустили тучу стрел на укрепление. Люди Марки удивленно глядели на них: казалось, перед ними расстилалось поле темного зерна, убираемого жатвой войны, и каждый колос горел языком пламени.
     Загремели трубы. Враги бросились вперед - некоторые к стене, другие - к склону, ведущему к воротам Хорнбурга. Впереди шли орки высокого роста, за ними - дикие люди из Дунланда. Сверкнула молния и отразилась от каждого шлема и щита; повсюду виднелся знак Изенгарда - рука. Нападающие достигли вершины скалы и устремились к воротам.
     Только тогда пришел ответ: туча стрел встретила их и град камней. Нападающие остановились, заколебались и повернули назад; затем ударили снова, были отбиты и снова напали, и каждый раз, надвигающееся море, они останавливались на более высоком месте. Снова прозвучали трубы, и вперед бросилась толпа ревущих людей. Они держали свои большие щиты над головами, как крышу, и несли два огромных ствола дерева. За ними крались орочьи лучники, посылая тучи стрел в лучников на стене: Им удалось пробиться к воротам. Стволы, раскачиваемые сильными руками, ударили в ворота с громким гулом. Если одни из людей у таранов падал от удара камня или стрелы, его место тут же занимал другой. Снова и снова раскачивались и ударяли большие тараны.
     Эомер и Арагорн стояли вместе на стене. Они слышали рев голосов и удары таранов; затем при очередной вспышке они заметили опасность угрожающую воротам.
     - Идем! - сказал Арагорн. - Пора обнажить мечи!
     Они побежали по стене, спустились по лестнице и направились к внешнему двору Хорнбурга. По пути они собрали небольшую группу сильных воинов с мечами. Там был небольшой запасной выход, ведший на запад, навстречу поднимались скалы. Отсюда узкая тропа вела к большим воротам между стеной и крутым утесом. Арагорн и Эомер вышли через эту дверь, их люди шли за ними. Два меча блеснули, как один, вырвавшись из ножен.
     - Гутвин! - закричал Эомер. - Гутвин за Марку!
     - Андрил! - подхватил Арагорн. - Андрил за Дунадан!
     Сбоку ударили они на диких людей. Андрил поднимался и опускался, сверкая белым пламенем. Крики прозвучали по стене и в крепости:
     - Андрил! Андрил вышел на войну! Меч, который был сломан сверкает вновь!
     Ошеломленные этим, нападающие выпустили тараны и повернулись, собираясь сражаться; но их стена из щитов была разбита молниеносными ударами, и они были опрокинуты, рассечены надвое и прижаты к скале. Орочьи лучники начали дико стрелять и затем обратились в бегство.
     На мгновение Эомер и Арагорн остановились перед воротами. В отдалении прогремел гром. Далеко, среди гор на юге, сверкали молнии. С севера подул резкий ветер. Он разорвал облака, и в разрывах появились звезды. Над холмами поднялась луна.
     - Мы пришли недостаточно быстро, - сказал Арагорн, глядя на ворота.
     Их большие петли и стальные брусья были согнуты и разбиты; многие бревна были расщеплены.
     - Но мы-то не можем стоять здесь, защищая ворота, - возразил Эомер. - Смотрите! - Он указал на склон. За ручьем снова собирался большой отряд орков и людей. Засвистели стрелы и стали ударятся о камни вокруг них. - Идемте! Мы должны вернуться и посмотреть, не удастся ли укрепить ворота изнутри.
     Они повернулись и побежали. В этот момент несколько дюжин орков, лежавших неподвижно среди убитых, вскочили и молча бросились за ними. Двое упали Эомеру под ноги, он споткнулся, и следующее мгновение они навалились на него. Но тут маленькая черная фигурка, которую раньше никто не заметил, выпрыгнула из тени с хриплым криком:
     - Барук казад! Казад ай-мену!
     Дважды взметнулся топор. Два орка упали обезглавленными. Остальные бежали.
     Эомер поднялся на ноги еще до того, как к нему подбежал Арагорн.
     Боковой выход закрыли, зажав изнутри стальной балкой и завалив камнями. Когда все благополучно оказались внутри, Эомер обернулся.
     - Благодарю вас, Гимли, сын Глоина! - сказал он. - Я не знал, что вы были с нами на вылазке. Но на этот раз непрошенный гость оказался лучшим товарищем. Как вы оказались здесь?
     - Я пошел за вами, - ответил Гимли, - но взглянул на диких людей, и они показались мне слишком большими для меня, поэтому я сидел у камня и смотрел на вашу игру мечами.
     - Мне не легко будет отплатить вам, - заметил Эомер.
     - Еще до конца ночи может представиться немало возможностей, - засмеялся гном. - Но я удовлетворен. До сих пор с самого выхода из Мории я не рубил ничего, кроме дров.
     - Два! - сказал Гимли, опуская свой топор. Он вернулся на свое место на стене.
     - Два? - переспросил Леголас. - Я действовал лучше, хотя теперь мне придется искать стрелы: все свои я истратил. Я уложил по крайней мере двадцать. Но это лишь несколько листьев в лесу.
     Небо быстро прояснилось, ярко светила луна. Но свет ее принес мало надежды для всадников Рохана. Казалось, врагов стало больше, и через брешь в долину вливались все новые. Вылазка дала лишь временный выигрыш. Нападение на ворота возобновилось. Вокруг стены войска ревели, как море. От одного конца до другого кишели орки и дикари. Они бросали на парапет веревки с крюками быстрее, чем защитники успевали сбрасывать их вниз или обрубать. Были подняты сотни длинных лестниц. Многие обрушились, но еще больше заняло их место. Орки прыгали на них, как обезьяны в темных лесах юга. Мертвые и раненые лежали у стены грудами, как галька на берегу моря в бурю. Эти отвратительные груды все росли, но враги все прибывали.
     Люди Рохана устали. Все их стрелы были истрачены, мечи зазубрились, щиты избиты. Трижды Арагорн и Эомер устраивали вылазки и трижды сверкал Андрил, отгоняя врагов от стены.
     И тут сзади, в глубине пропасти, поднялся шум. Орки, как крысы, пробрались в тени утесов и ждали, пока наверху завяжется горячая схватка и почти все защитники будут заняты обороной стены. Тогда они ворвались в пропасть и оказались среди людей, напав на охрану.
     С яростным криком, отразившимся от утесов, Гимли спрыгнул со стены.
     - Казад! Казад!
     Он нашел себе работу.
     - Эй! - закричал он. - Орки внутри стены. Эй! Сюда, Леголас! Здесь работы хватит для нас обоих! Казад ай-мену!
     Гамлинг, стоя на стене Хорнбурга, услышал голос гнома, перекрывший шум схватки.
     - Орки в пропасти! - закричал он. - Хэлм! Хэлм! Вперед, хэлминги!
     С этим криком он побежал вниз по лестнице, и множество вестфолдцев последовало за ним.
     Их удар был яростным и неожиданным, и орки дрогнули перед ними. Вскоре они были зажаты в узком ущелье и все перебиты или сброшены с высокого обрыва.
     - Двадцать один! - воскликнул Гимли. Он взмахнул топором и уложил последнего орка. - Мой счет увеличился, мастер Леголас.
     - Нам нужно заложить эту крысиную дыру, - сказал Гамлинг. - Говорят, гномы искусны в работе с камнем. Помогите нам, мастер!
     - Мы не обрабатываем камни ни боевым топором, ни голыми руками, - сказал Гимли. - Но я помогу, чем смогу.
     Они собрали, сколько смогли найти, булыжников и обломков скал, и под руководством Гимли вестфолдцы заложили внутренний конец подземного канала, оставив только узкую щель. Ручей глубокий, раздувшийся от наводнения, забурлил, и медленно начал образовываться в пруд от утеса до утеса.
     - Наверху будет суше, - сказал Гимли. - Идемте, Гамлинг, посмотрим, что делается на стене!
     Он поднялся наверх и увидел Леголаса рядом с Арагорном и Эомером. Эльф вытирал свой длинный нож. В атаках наступил перерыв, так как попытка пробиться через подземный канал потерпела неудачу.
     - Двадцать один! - сказал Гимли.
     - Хорошо! - у, пил Леголас. - Но мой счет достиг двух дюжин. Тут была работа для ножа.
     Эомер и Арагорн устало опирались на мечи. Снова громко зазвучал шум битвы. Но Хорнбург продолжал держаться прочно, как остров в море. Его ворота лежали в руинах, но за баррикаду из балок и камней не прошел ни один враг.
     Арагорн посмотрел на бледные звезды и луну, теперь склоняющуюся к западным холмам, окружавшим долину.
     - Ночь длинна, как год, - сказал он. - И скоро ли настанет день?
     - Рассвет близко, - сказал Гамлинг, который поднялся на стену рядом с Арагорном. - Но, боюсь, рассвет не принесет нам надежду.
     - Рассвет всегда вселяет в людей надежду, - возразил Арагорн.
     - Но эти создания из Изенгарда, эти полуорки-полулюди, выращенные грязным искусством Сарумана, они не боятся солнца, - сказал Гамлинг. - Не боятся и дикие люди с холмов. Разве вы не слышите их голосов?
     - Я слышу их, - ответил Эомер, - но для моих ушей их голоса напоминают рев зверей или крик птиц.
     - Многие кричат на языке Дунланда, - ответил Гамлинг. - Я знаю этот язык. И это древний язык людей, на котором когда-то говорили во многих долинах Марки. Слушайте! Они ненавидят нас и радуются: наша судьба кажется им очевидной.
     - Король, король! - кричат они. - Мы захватим их короля! Смерть Форгейлу! Смерть соломенноголовым! Смерть грабителям с севера! - Так они называют нас. За полтысячи лет не забыли они своей обиды, когда повелители Гондора отдали Марку Эорлу Юному и заключили с нами союз. Саруман воспламенил старую ненависть. Когда они поднимаются, это опасный и жестокий народ. Они не отступят ни на рассвете, ни в сумерках, пока Теоден не будет захвачен или пока они сами не будут убиты.
     - Тем не менее день принесет мне надежду, - сказал Арагорн. - Разве не сказано, что Хорнбург не будет взят, пока его защищают люди?
     - Так говорили менестрели, - сказал Эомер.
     - Оправдаем их слова и нашу надежду.
     В этот момент раздался звук труб. Послышался грохот, блеснуло пламя, поднялся столб дыма. Воды глубокого ручья с шумом и пеной вырвались вперед: их больше ничего не сдерживало - зияющая брешь образовалась в стене. Через эту брешь вливалось войско Сарумана.
     - Выдумка Сарумана! - воскликнул Арагорн. - Они снова пробрались в подземный канал, пока мы разговаривали, и зажгли огонь Ортханка у нас под ногами. Элендил, Элендил! - вскричал он, устремляясь к бреши. Но тут же сотни лестниц поднялись под укреплениями. Через брешь и стены, как черная волна, заливающая песок, хлынули нападающие. Защита была сметена. Некоторые всадники отступили вглубь пропасти, сражаясь и падая, продвигаясь шаг за шагом к пещерам. Остальные прорывались к крепости.
     Широкий мощенный склон поднимался от стены к воротам Хорнбурга. На нем стоял Арагорн. В его руке сверкал Андрил, и ужас перед этим мечом удерживал врагов, пока мимо Арагорна один за другим проходили защитники стены. На верху лестницы стоял Леголас. Лук его был натянут, последняя стрела лежала на тетиве, он всматривался вперед, готовый выстрелить в первого же орка, который осмелится приблизиться к лестнице.
     - Все, кто мог добраться, уже внутри, Арагорн, - крикнул он. - Поднимайтесь!
     Арагорн повернулся и побежал по лестнице, но споткнулся от усталости. Немедленно враги устремились вперед. С криками вверх бежали орки, вытянув вперед руки, чтобы схватить Арагорна. Передний упал с последней стрелой Леголаса в горле, но другие перепрыгнули через него. Но тут же большой камень, пущенный сверху, покатился по лестнице, сметая орков. Арагорн добежал до двери, и она быстро захлопнулась за ним.
     - Дела идут плохо, друзья мои, - сказал он, вытирая рукой пот со лба.
     - Очень плохо, - согласился Леголас. - Но не безнадежно, пока вы с нами. Где Гимли?
     - Не знаю, - ответил Арагорн. - Последний раз я видел его, когда он сражался у основания стены, но враги разделили нас.
     - Увы! Это злая новость, - сказал Леголас.
     - Он крепок и силен, - сказал Арагорн. - Будем надеяться, что он сумеет пробиться к пещерам. Там на некоторое время он будет в безопасности. В большей чем мы. Такое убежище должно понравиться гному.
     - Я буду надеяться на это, - согласился Леголас. - Но лучше бы он пришел сюда. Я хотел бы сказать мастеру Гимли, что мой счет достиг тридцати девяти.
     - Если он пробьется к пещерам, он превзойдет ваш счет, - засмеялся Арагорн. - Я никогда не видел такого искусного топора.
     - Я должен идти поискать стрелы, - сказал Леголас. - Кончится ли когда-либо эта ночь, чтобы я мог получше целиться?
     Арагорн прошел в крепость. Здесь, к своему отчаянию, он узнал, что Эомер не пробился в Хорнбург.
     - Нет, он не вернулся от стены, - сказал один из вестфолдцев. - Когда я в последний раз видел его, он собирал вокруг себя людей, чтобы пробиваться ко входу в крепость. С ним были Гамлинг и гном; но я не мог пойти с ними.
     Арагорн прошел через внутренний двор и поднялся на высокую башню. Здесь у узкого окна стоял король, глядя на долину.
     - Какие новости, Арагорн? - спросил он.
     - Стена прорвана, повелитель, и защита ее сметена, но многие пробились в крепость.
     - Эомер здесь?
     - Нет, повелитель. Но многие ваши люди отступили в пропасть; некоторые утверждают, что с ними был и Эомер. В узком ущелье они сумеют отразить врага и прорваться в пещеры. Есть ли у них там надежда, я не знаю.
     - Больше, чем у нас. Там хранятся запасы провизии. И воздух там свежий из-за щелей в скалах. Никто не сможет ворваться в пещеры, если их защищают решительные люди. Они могут продержаться там долго.
     - Орки применили колдовство Ортханка, повелитель, - сказал Арагорн. - Они использовали взрыв и огонь и, благодаря этому захватили стену. Им же они могут завалить вход в пещеру и замуровать защитников. Но сейчас мы должны обратить все мысли к собственной обороне.
     - Я мучаюсь в этой тюрьме, - сказал Теоден. - Если бы я мог взять копье и поскакать по полю впереди моего войска, то я, может быть, вновь ощутил бы радость битвы. Но здесь от меня мало пользы.
     - Здесь вас по крайней мере охраняют в самой сильной крепости Марки, - сказал Арагорн. - Здесь больше надежды защитить вас, чем в Эдорасе или даже в Дунхарроу в горах.
     - Говорят, Хорнбург никогда не уступал нападающим, - сказал Теоден. - Но теперь же сердце мое в сомнении. Мир меняется, и то что раньше считалось сильным, теперь небезопасно. Как может крепость противостоять такому количеству врагов и такой ненависти? Если бы я знал, что Изенгард собрал такую силу, я бы, наверное, не решился выступить несмотря на все искусство Гэндальфа. Его совет не кажется сейчас таким хорошим, как при свете утреннего солнца.
     - Не судите о совете Гэндальфа, пока все не кончилось, повелитель, - сказал Арагорн.
     - Конца ждать недолго, - возразил король. - Но я не хочу быть захваченным здесь, как старый барсук в норе. Хасуфель, Снежная Грива и лошади моей охраны находятся во внутреннем дворе. Когда придет рассвет, я прикажу трубить в рог Хэлма и выеду вперед. Поедете со мной, сын Арахорна? Может быть, мы сумеем пробиться или погибнем так, что будем достойны песни - если останется кто-нибудь, чтобы воспеть наш конец.
     - Я поеду с вами, - сказал Арагорн.
     Получив разрешение, он вернулся на стену крепости и обошел ее по кругу, подбадривая людей и помогая там, где нападение было сильно. С ним шел Леголас. Вспышки огня поднимались снизу. Забрасывались веревки с крюками, ставились лестницы. Вновь и вновь поднимались орки на стену, и снова обороняющиеся сбрасывали их.
     Наконец Арагорн остановился над большими воротами, утыканными стрелами врагов. Поглядев вперед, он увидел, что восточный край неба бледнеет. Тогда он поднял руку ладонью вперед в знак перемирия.
     Орки завопили и заулюлюкали:
     - Спускайся! Спускайся! - кричали они. - Если хочешь говорить с нами, спускайся! Приведи с собой своего короля! Мы боевые урук-хей. Мы вытащим его из норы, если он не выйдет сам. Приведи своего прячущегося короля!
     - Король остается или выходит по своей воле, - сказал Арагорн.
     - Тогда что здесь делаешь ты, - спросили они. - Зачем ты выглядываешь? Хочешь увидеть величину нашей армии? Мы боевые урук-хей!
     - Я хочу увидеть рассвет, - сказал Арагорн.
     - Что тебе рассвет? - насмешливо кричали они. - Мы урук-хей; мы не прекращаем битву ни днем, ни ночью, ни в хорошую погоду, ни в бурю. Мы будем убивать при солнце и при луне. Что тебе рассвет?
     - Никто не знает, что принесет ему новый день, - сказал Арагорн. - Уходите, пока вас не настигло зло.
     - Сходи, или мы подстрелим тебя на стене, - закричали они. - Никаких переговоров! Тебе нечего сказать!
     - У меня есть что сказать, - возразил им Арагорн. - Никто еще не мог взять Хорнбург. Уходите, или никто из вас не уцелеет. Никто не останется в живых, чтобы рассказать об этом вашему хозяину. Вы не знаете того, что вас ожидает.
     Так властно и уверенно говорил Арагорн, стоя на разрушенных воротах перед вражеским войском, что многие дикари замолчали и оглянулись через плечо в долину, а некоторые с сомнением посмотрели на небо. Но орки засмеялись громкими голосами; туча стрел взвилась в воздух, и Арагорн спрыгнул в укрытие.
     Раздался грохот, блеснул огонь, арка над воротами, на которой он стоял мгновение назад, рухнула в облаке дыма и пыли.
     Заграждение за воротами было разбито и разметено громовым ударом. Арагорн побежал в башню короля.
     Но как только арка обрушилась и орки закричали, готовясь к атаке, как за ними послышался гул ветра. На расстоянии постепенно он превратился в крики многих голосов, выкрикивающих странные новости снизу. Орки, услышав крики отчаяния, заколебались и попятились. И тут неожиданно и страшно загремел на башне рог Хэлма.
     Все, услышавшие этот звук, задрожали. И многие орки упали лицом вниз, зажимая уши. Из пропасти долетело эхо, как будто на каждом утесе стоял могучий глашатай. А люди на стене вглядывались, удивленно прислушиваясь: эхо не затихало. Вновь и вновь звучал рог среди холмов; все ближе и громче перекликались рога, трубя яростно и свободно.
     - Хэлм! Хэлм! - закричали всадники. - Это Хэлм восстал и пришел на битву. Хэлм за короля Теодена!
     С этими криками появился король. Лошадь под ним была бела, как снег, золотым был его щит, длинным было его копье. Справа от него ехал Арагорн, потомок Элендила, а сзади - воины из дома Эорла Юного. Небо просветлело. Ночь отступила.
     - Вперед, эорлинги!
     С громким криком и шумом они ударили на врага. Вниз поскакали они и понеслись по войску Изенгарда, как ветер по траве. Из глубины пропасти послышались крики людей, вышедших из пещер и ударивших по врагу.
     Король и его спутники скакали вперед. Враги бежали перед ними. Ни орки, ни люди не могли противостоять им. Спины их были обращены к мечам и копьям всадников, а лица - в сторону долины. Они кричали и вопили, потому что в свете дня они увидели нечто удивительное и страшное.
     Король Теоден со своими спутниками выехал из ворот Хэлма. Здесь они остановились. Уже было совсем светло. Лучи солнца освещали холмы. Всадники стояли молча и смотрели вниз, на долину.
     Местность изменилась. Там, где раньше были зеленые поля и склоны холмов, стоял лес. Большие деревья ряд за рядом стояли молча, со спутанными ветвями и седыми головами; их изогнутые корни были погружены в высокую зеленую траву. Тьма царила меж ними. Между выходом из ущелья и краями безымянного леса лежало всего лишь с четверть мили открытого пространства. Его покрывали толпы гордого войска Сарумана, мечущегося в ужасе перед королем и деревьями, выбегая из ворот Хэлма, они устремлялись вниз, и вскоре все ущелье очистилось от них. И дальше они начинали метаться, как пойманные мухи. Напрасно они пытались взобраться на отвесные стены долины. С востока слишком крутой была каменная стена, а с запада приближался их конец.
     Внезапно на хребте появился всадник, одетый в белое, сиявший в свете восходящего солнца. Над низкими холмами прогремел рог. За всадником торопливо спускались со склонов тысячи пехотинцев; мечи сверкали в их руках. Среди них шел высокий и сильный человек. У него был красный щит. Подойдя к краю склона, он поднес к губам большой рог и затрубил.
     - Эркенбранд! - закричали всадники. - Это Эркенбранд!
     - Смотрите на белого всадника! - сказал Леголас. - Вот это колдовство! Идемте, я хочу взглянуть на лес, пока не кончились чары.
     Войско Изенгарда пятилось, бросаясь из стороны в сторону, переходя от страха к страху. Снова с башни прогремел рог. От ущелья ударил отряд короля. С холмов нападало войско Эркенбранда, начальника Вестфолда. Как олень спускался по склону Обгоняющий Тень. На нем скакал белый всадник, и ужас его прихода наполнял врагов безумием. Дикие люди падали ниц перед ним. Орки с криком бежали, бросая мечи и щиты. Они неслись, как черное облако, уносимое ветром. С криком вступили они в ожидавшую тень деревьев, но ни один из них не вышел из этой тени.


   8. Дорога на Изенгард

     Так вновь встретились Теоден и Гэндальф Белый Всадник при свете прекрасного утра на зеленой траве у глубокого ручья. Здесь также были Арагорн, сын Арахорна, и эльф Леголас, Эркенбранд из Вестфолда, и военачальники из золотого дома. Вокруг них собрались Мустангрим, всадники Марки; удивление победило радость победы, и глаза их были обращены в сторону леса.
     Неожиданно раздались крики, и вниз по лощине начали спускаться те, что были загнаны в пропасть. Здесь шли старый Гамлинг, и Эомер, сын Эомунда, а рядом с ними шел гном Гимли. У него не было шлема, и голова его была перевязана лентой с пятнами крови; но голос его звучал громко и сильно.
     - Сорок два, мастер Леголас! - воскликнул он. - Увы! Мой топор зазубрен у сорок второго был железный воротник на шее. А как у вас?
     - Вы на одного превзошли мой счет, - ответил Леголас. - Но я не расстраиваюсь из-за проигрыша, так я рад, что вижу вас снова.
     - Добро пожаловать, Эомер, сын сестры! - сказал Теоден. - Видя вас невредимым, я искренне радуюсь.
     - Приветствую вас, Повелитель Марки! - ответил Эомер. - Прошла темная ночь, снова наступил день. Но этот день принес странные новости. - Он повернулся и удивленно посмотрел сначала на лес, потом на Гэндальфа. - Вновь вы неожиданно явились в час нужды.
     - Неожиданно! - удивился Гэндальф. - Я же сказал, что вернусь и встречу вас здесь.
     - Но вы не назвали час и не предсказали способ вашего появления. Странную помощь вы принесли. Вы искусны в колдовстве, Гэндальф Белый.
     - Возможно. Но если это и так, я еще не показывал своего искусства. Я лишь дал полезный совет в опасности и использовал быстроту Обгоняющего Тень. Ваша доблесть сделала больше, а так же крепкие ноги вестфолдцев, шедших всю ночь.
     Тогда все взглянули на Гэндальфа с еще большим удивлением, а потом многие перевели взгляд на лес и провели руками перед глазами, думая, что глаза обманывают их.
     Гэндальф смеялся долго и весело.
     - Деревья? - спросил он. - Нет, я вижу их так же ясно, как и вы. Но это не мое создание. Они выходят за пределы совета мудрых. Это лучше, чем мое создание, лучше чем я мог надеяться.
     - Если не ваше, то чье же это колдовство? - спросил Теоден. - Не Сарумана - это ясно. Неужели есть еще кто-то более могучий, о котором мы не знаем?
     - Это не колдовство, но власть гораздо более древняя, - пояснил Гэндальф, - власть царившая на земле раньше, чем прозвучала песня эльфа или удар молота гнома.

Раньше, чем было найдено железо и срублено дерево,
Когда молоды были горы под луной,
Раньше, чем сделано было Кольцо и соткана ткань.
Оно ходило по лесам давным-давно.

     - Каков же может быть ответ на вашу загадку? - спросил Теоден.
     - Если хотите узнать, вы должны пойти со мной в Изенгард, - у, пил Гэндальф.
     - В Изенгард? - воскликнули все.
     - Да, - сказал Гэндальф. - Я должен вернуться в Изенгард, и тот, кто хочет, может отправиться со мной. Там вы увидите странные вещи.
     - Даже если все люди Марки, излечившись от ран и усталости, соберутся вместе, их не хватит, чтобы напасть на крепость Сарумана, - сказал Теоден.
     - Тем не менее я иду в Изенгард, - сказал Гэндальф. - Я не останусь здесь надолго: Мой путь лежит на восток. Ждите меня в Эдорасе, когда наступит полнолуние.
     - Нет, - сказал Теоден. - В темный час перед рассветом я усомнился было, но теперь мы не расстанемся. Я пойду с вами, если таков совет.
     - Я хочу как можно скорее поговорить с Саруманом, - объяснил Гэндальф, - и поскольку он причинил вам большой ущерб, было бы хорошо, что бы вы тоже были там. Но скоро ли сможете вы ехать?
     - Мои люди устали от сражения, - сказал король, - и я тоже устал. Потому что я ехал долго и спал мало. Увы! Мой возраст - не выдумка и не результат шепота Змеиного Языка. Как жаль, что никакой лекарь, даже Гэндальф, не может излечить старость!
     - Тогда пусть все, кто поедет со мной, сейчас отдыхают, - сказал Гэндальф. - Мы отправимся вечером. Это хорошо: совет мой таков, чтобы все наши передвижения отныне совершались бы тайно. Но не приказывайте многим людям идти с вами, Теоден. Мы отправимся на переговоры, а не на битву.
     Король отобрал воинов, не раненных в битве и имеющих быстрых лошадей, и послал известие во все части Марки: они везли также его приказ всем мужчинам, молодым и старым, спешно явиться в Эдорас. Там, на второй день после полудня, повелитель Марки созывал собрание всех способных носить оружие. Для поездки с собой в Изенгард король выбрал Эомера и двадцать человек из своей охраны. С Гэндальфом собрались поехать Арагорн, Леголас и Гимли. Несмотря на свою рану, гном не пожелал оставаться.
     - Это был несильный удар, шапка отразила его, - пояснил он. - Нужно что-то большее, чем такая орочья царапина, чтобы удержать меня.
     - Я позабочусь о ней, пока вы отдыхаете, - сказал Арагорн.
     Король вернулся в Хорнбург и поспал таким спокойным сном, какого не знал уже много лет; те, кто должен был сопровождать его, тоже отдыхали. Но остальные, те, кто не был ранен, начали большую работу: многие погибли в битве и лежали мертвыми на полях и в пропасти.
     Ни одного орка не осталось в живых и тела их невозможно было сосчитать. Но множество диких людей гор сдались, они дрожали от страха и умоляли о милосердии.
     Люди Марки обезоружили их и приказали работать.
     - Помогите возместить то зло, которое вы причинили, - сказал Эркенбранд, - потом вы поклянетесь никогда не переходить брод через Изен с оружием и не вступать в союз с врагами людей; тогда вы сможете свободно вернуться в свои земли. Вы были обмануты Саруманом. Многие из вас погибли из-за того, что вы поверили в него, но если бы вы победили, вам пришлось бы не легче.
     Люди Дунланда были удивлены: Саруман говорил им, что люди Рохана жестоки и сжигают своих пленных живьем.
     В середине поля перед Хорнбургом были выкопаны две могилы, и в них похоронили всех всадников Марки, погибших при защите - людей с восточных долин с одной стороны, а вестфолдцев - с другой. В могиле в тени Хорнбурга лежал Гама, капитан королевской стражи. Он погиб перед воротами.
     Орков свалили в большие кучи, в стороне от могил людей, неподалеку от леса. Люди были обеспокоены: мертвецов было слишком много для сожжения. Дров было мало, и никто не осмеливался поднять топор на странные деревья, даже если бы Гэндальф не предупредил их, что тот, кто повредит кору или ветвь, подвергнется большой опасности.
     - Пусть мертвые орки лежат, - решил Гэндальф. - Утро может принести новое решение.
     После полудня отряд короля приготовился к отправлению. Погребальные работы только начались. Теоден, опечаленный гибелью Гамы, своего капитана, бросил первую горсть земли на его могилу.
     - Большой ущерб причинил Саруман мне и всей этой земле, - сказал он, - и я буду помнить это, когда мы встретимся.
     Солнце уже склонилось к западным холмам, когда наконец Теоден, Гэндальф и их сопровождающие выехали вниз по долине. Их провожало множество людей: всадники, вестфолдцы, старые и молодые, женщины и дети, вышедшие из пещер. Ясными голосами пели они песню победы, но когда их глаза упали на лес, они замолчали: они боялись деревьев и не знали, что произойдет дальше.
     Всадники подъехали к лесу и остановились: люди и лошади - все боялись ступить дальше. Деревья были серыми и зловещими и между ними лежал туман. Концы их длинных качающихся ветвей свисали вниз, как ищущие пальцы, корни поднимались из земли, как конечности странных чудовищ, и темные провалы открывались под ними. Но Гэндальф проехал вперед, ведя за собой отряд, и там, где дорога на Хорнбург вступала в лес, всадники видели просвет, как большие ворота, крытые аркой из могучих ветвей; и Гэндальф проехал в него, и все последовали за ним. К своему удивлению, они увидели, что дорога и глубокий ручей рядом с ней проходят через лес; небо над дорогой было открытым и полным золотого света. Но с обеих сторон стеной, одетой во мрак, стояли деревья, теряясь в непроникаемой тени; всадники слышали треск и стон ветвей, далекие крики, гул бессловесных голосов, гневно бормочущих что-то. Не было видно ни орков, ни других живых существ.
     Леголас и Гимли теперь ехали вместе на одной лошади; они держались поближе к Гэндальфу, потому что Гимли побаивался деревьев.
     - Здесь жарко, - сказал Леголас Гэндальфу. - Я чувствую вокруг себя великий гнев. Разве вы не слышите, как воздух стучит в уши?
     - Да, - ответил Гэндальф.
     - Что стало с жалкими орками? - спросил Леголас.
     - Этого, я думаю, никто не узнает.
     Некоторое время они ехали в молчании, но Леголас все время посматривал по сторонам и то и дело останавливался бы, прислушиваясь к звукам леса, если бы Гимли позволил ему.
     - Самые странные деревья, которые я только видел, - сказал он. - А я видел множество дубов, выросших из желудя и состарившихся. Хотел бы я иметь досуг теперь для того, чтобы походить между ними: у них есть голоса, и, может быть, со временем я научился бы понимать их.
     - Нет, нет! - возразил Гимли. - Оставим их! Я чувствую их мысли: ненависть ко всему, что ходит на двух ногах, они говорят о разрывании и раздавливании.
     - Не ко всем, кто ходит на двух ногах, - возразил Леголас. - Я думаю, тут вы ошибаетесь. Они ненавидят орков. Они не отсюда и мало знают об эльфах и людях. Далеко лежат долины, где они выросли. Из глубоких лощин Фэнгорна, Гимли, вот откуда они пришли, как мне кажется.
     - Тогда это самый опасный лес в Средиземье, - сказал Гимли. - Я благодарен им за ту роль, что они сыграли, но они мне не нравятся. Вы можете считать их удивительными, но я видел большее чудо в этой земле, более прекрасное, чем все, что на ней растет, мое сердце полно этим.
     Странны обычаи людей, Леголас. Здесь перед нами одно из чудес северного мира, и что же они говорят? Пещеры, говорят они. Пещеры! Норы, чтобы прятаться во время войны, чтобы хранить там корм для скота! Мой добрый Леголас, знаете ли вы, как велики и прекрасны подземелья в пропасти Хэлма? Туда шли бы бесконечные процессии гномов, чтобы взглянуть на них, если бы об этом стало известно. Да они платили бы чистым золотом за одну только возможность взглянуть!
     - Я бы заплатил золотом, чтобы меня избавили от этого, - сказал Леголас.
     - Вы не видели их, поэтому я прощаю вашу шутку, - сказал Гимли. - Но вы говорите, как глупец. Вы считаете прекрасными залы, в которых живут ваши короли в Чернолесье и которые им давным-давно помогали строить гномы? Они лишь лачуги в сравнении с подземельями, которые я видел здесь - неизмеримо огромные залы, полные прекрасной музыки воды, которая капает в озера прекрасные, как Келед-Зарам при свете звезд.
     И, Леголас, когда факелы зажжены и люди ходят по песчаному дну под отражающими эхо куполами, ах! Тогда, Леголас, драгоценные камни, хрусталь и жилы руды сверкают за полированными стенами; и свет преломляется в мраморе, прозрачном, как рука королевы Галадриэль. Там колонны белого, шафранового и глубоко розового цвета, Леголас, изваянные в формах, возможных лишь во сне: они выходят из многоцветного пола, навстречу сверкающим подъемам крыши - развевающиеся крылья, занавеси, прекрасные, как замершие облака, копья, знамена, башни висячих дворцов! Спокойные озера отражают их: сверкающим мир смотрит из темных бассейнов, покрытых чистым стеклом; города, равных которым не представлял себе и Турин во сне, тянутся улицами и площадями со множеством колонн в темные глубины, куда не проникает свет. И бульк - падает серебряная капля, и круги на стекле заставляют все башни раскачиваться и сгибаться, как водоросли и кораллы в морском гроте. Потом наступает вечер: башни и дворцы тускнеют и вянут - факелы переходят в другие залы и в другой сон. Там зал тянулся за залом, Леголас, пещера открывалась за пещерой, купол за куполом, лестница за лестницей; а извивающиеся тропы уводят в самое сердце горы. Пещеры! Подземелья пропасти Хэлма! Счастлив случай, приведший меня сюда! Я хотел бы остаться там.
     - Тогда я желаю вам для вашего счастья, Гимли, - сказал эльф, - чтобы вы благополучно вернулись с войны и снова увидели все это. Но не рассказывайте об этом своим родственникам. Судя по вашему рассказу им там мало что осталось делать. Люди этой земли, видимо, достаточно мудры, чтобы молчать: одна семья гномов с молотками и зубилами может многое тут разрушить.
     - Нет, вы не понимаете, - горячился Гимли. - Ни один гном не прикоснется к такой красоте. Ни один потомок Турина не будет разрабатывать эти пещеры для камня или руды, даже если бы тут было множество золота и бриллиантов. Разве вы срубаете весной цветущую ветвь дерева, чтобы разжечь костер? Мы заботились бы об этих клумбах цветущего камня, но не беспокоили бы их. С осторожным искусством, крошку за крошкой, маленький обломок скалы в крайнем случае в самые беспокойные дни, - так мы работали бы, и по мере того как проходили годы, мы открывали бы новые пути, новые залы, еще таящиеся в глубинах, куда не заглядывает даже луч света через расщелину в своде. И светильники, Леголас! Мы устроили бы светильники, развесили бы лампы, как когда-то в Казад-Думе; и когда мы захотели бы, мы отгоняли бы ночь, которая лежит там с того времени, как были созданы эти холмы, а когда бы мы захотели отдыха, мы гасили бы эти огни.
     - Вы тронули меня, Гимли, - сказал Леголас. - Я никогда раньше не слышал, чтобы вы так говорили. Вы почти заставили меня жалеть, что я не видел эти пещеры. Давайте заключим договор: если мы оба благополучно пройдем через ожидающие нас разные опасности, то отправимся вместе в новое путешествие. Вы посетите со мной Фэнгорн, а я с вами пойду смотреть пропасть Хэлма.
     - Это не совсем то возвращение, которое я выбрал бы, - ответил Гимли. - Но я вынесу Фэнгорн, если получу ваше обещание вернуться в пещеры и разделить со мной восхищение перед ними.
     - Даю вам свое обещание, - сказал Леголас. - Но увы! На время мы должны оставить мысли о пещерах и о лесе. Смотрите! Мы подошли к концу деревьев. Далеко ли Изенгард, Гэндальф?
     - Около пятнадцати лиг полета ворона Сарумана, - ответил Гэндальф. - Пять от устья лощины до брода, а затем еще десять до ворот Изенгарда. Но мы не должны проделать весь путь этой ночью.
     - А когда мы придем туда, что мы увидим там? - спросил Гимли. - Вы, может знаете, а я даже не могу догадаться.
     - Я сам не знаю определенно, - ответил колдун. - Я был там вчера вечером, но с тех пор могло случиться многое. Однако, я думаю, что вы не скажете, что наше путешествие было напрасным.
     Наконец отряд миновал деревья и оказался на дне лощины, где ответвлялась дорога к пропасти Хэлма от дороги, ведущей из Эдораса к броду через Изен. Выехав на опушку леса, Леголас остановился и с сожалением оглянулся. Потом издал неожиданный возглас.
     - Там глаза! - сказал он. - Глаза, глядящие из тени под деревьями. Я никогда не видел таких глаз.
     Остальные, удивленные его возгласом, остановились и оглянулись; Леголас собирался уже двинуться назад.
     - Нет, нет! - воскликнул Гимли. - Делайте что хотите в вашем безумии, но раньше уж спустите меня с этой лошади. Я не желаю видеть никаких глаз!
     - Стойте, Леголас Зеленолист! - сказал Гэндальф. - Не возвращайтесь в лес, еще не время.
     Еще не успел он закончить, как из деревьев выступили три странные фигуры. Они были не ниже троллей: двенадцать и больше футов ростом. Их сильные тела, крепкие, как у молодых деревьев, были одеты во что-то серое и коричневое. Руки и ноги у них были длинные, со множеством пальцев; волосы у них были неподвижны, бороды - серо-зеленые, как мох. Они пристально смотрели на север. Неожиданно они поднесли свои длинные руки ко рту и послали звенящий возглас, чистый, как звук рога, но более музыкальный и варьирующийся. На их возглас ответили; повернувшись, всадники увидели, что по траве движутся другие создания того же рода. Они быстро шли с севера, идя цепочкой, как журавли в полете; но их огромные шаги позволяли им двигаться быстрее журавлей в полете. Всадники громко воскликнули в удивлении и некоторые положили руки на рукояти мечей.
     - В оружии нет необходимости, - сказал Гэндальф. - Это всего лишь пастухи. Они не враги. Мы их в сущности даже не интересуем.
     Казалось, так оно и есть: пока он говорил, высокие существа вошли в лес, даже не взглянув в сторону всадников, и исчезли в нем.
     - Пастухи! - сказал Теоден. - Где же их стада? Кто они, Гэндальф? Ведь ясно, что, по крайней мере для вас, они не незнакомы.
     - Они пастухи деревьев, - ответил Гэндальф. - Давно ли вы слышали о них сказки у костра? Многие дети в нашей стране смогли бы ответить на ваш вопрос. Вы видели энтов, о король, энтов из леса Фэнгорн, который на вашем языке называется Энтвуд. Вы думали, что это название дано лишь по прихоти фантазии? Нет, Теоден, это вы для них лишь случайный персонаж: все годы от Эорла Юного до Теодена Старого для них лишь незаметный промежуток, а все деяния вашего дома касаются и интересуют их весьма мало.
     Король помолчал.
     - Энты! - сказал он наконец. - В тени легенд я, кажется, немного начинаю понимать чудо деревьев. Я дожил до того, чтобы увидеть странные дни. Долго мы ухаживали за своими лошадьми, строили наши дома, работали нашими инструментами или скакали на помощь войскам Минас Тирита. И это мы называли жизнью людей, жизнью мира. Мы мало беспокоились о том, что лежит за границами нашей земли. У нас были песни об этих существах, но мы позабыли их, оставив только детям, как безобидный обычай. А теперь песни ожили, пришли к нам и ходят живые под солнцем.
     - Вы должны радоваться, король Теоден, - сказал Гэндальф. - Не только маленькая жизнь людей теперь в опасности, но также и жизнь существ, которых вы считали персонажами легенд. У вас есть союзники, хотя вы о них можете и не знать.
     - Но я должен и печалиться, - возразил Теоден. - Ибо счастье на войне изменчиво, и не может ли получиться так, что многое прекрасное и удивительное уйдет далеко за пределы Средиземья?
     - Может быть, - сказал Гэндальф. - Невозможно полностью ликвидировать зло, нанесенное Сауроном, как невозможно сделать так, как будто его и не было. На такие дни мы осуждены. Продолжим наш путь!
     Отряд повернул от лощины и леса и двинулся к броду. Леголас неохотно последовал за другими. Солнце село, но когда они выехали из тени холмов и посмотрели на запад, в сторону прохода Рохана, они увидели, что небо еще красное. Вокруг сгущалась тьма и летело множество чернокрылых птиц. Некоторые из них с мрачными криками пролетали над головами всадников, возвращаясь к своим гнездам в скалах.
     - Пожиратели падали нашли себе занятие на поле битвы, - констатировал Эомер.
     Они ехали теперь медленно в сгущающейся темноте. Медленно восходила луна, приближавшаяся к полнолунию, и в ее холодном серебряном свете травянистая равнина вздымалась и опускалась, как море. Проехав около четырех часов от разветвления дорог они приблизились к бродам. Длинные склоны быстро спускались к реке, текущей в своем каменистом русле между высокими, заросшими травой берегами. Ветер донес до них волчий вой. Всадники ехали с тяжелыми сердцами, вспоминая многих людей, павших в этих местах.
     Дорога углубилась в лощину, где по обеим сторонам возвышались поросшие травой насыпи, и подошла к реке. Здесь в дно реки было уложено несколько плоских камней, и между ними пролегал брод для лошадей, который вел с берега к крошечному островку посредине реки. Всадники взглянули на реку и увидели странную картину: они ожидали увидеть быстро текущую воду и услышать ее журчание, но все было тихо. Русло реки было сухим - голая галька и серый песок.
     - Что случилось с этим опасным местом? - спросил Эомер. - Какая болезнь поразила реку? Много прекрасных вещей уничтожил Саруман. Неужели и источники Изена тоже?
     - Кажется, что так, - ответил Гэндальф.
     - Увы! - заметил Теоден. - Должны ли мы пересечь эту полосу, где пожиратели падали поглотили так много добрых всадников из Рохана?
     - Таков наш путь, - сказал Гэндальф. - Жаль погибших людей; но волки гор не пожирают их. Они пируют над телами своих друзей орков - такова дружба этих племен. Идемте!
     Они спустились к реке, и когда подъехали близко, волки прекратили выть и убежали. Ужас напал на них при виде Гэндальфа и Обгоняющего Тень, сверкающих при свете луны как серебро. Всадники перебрались через реку, и из тьмы берегов за ними следили горящие глаза.
     - Смотрите! - сказал Гэндальф. - Друзья поработали здесь.
     Они увидели, что посредине островка насыпана могильная насыпь, окруженная камнями и усаженная множеством копий.
     - Здесь лежат люди Марки, погибшие в этом месте, - пояснил Гэндальф.
     - Пусть отдыхают здесь! - сказал Эомер. - И долго после того, как заржавеют и сгниют их копья, будет стоять их могила, охраняя броды через реку!
     - Это тоже ваша работа, Гэндальф, друг мой? - спросил Теоден. - Вы многое успели сделать за вечер и ночь.
     - С помощью Обгоняющего Тень и других, - ответил Гэндальф. - Я ехал долго и далеко. Но здесь, у могилы, я должен сказать вам: многие пали в битве у бродов, но меньше, чем говорят слухи. Больше было рассеяно, чем убито; я собрал всех, кого смог найти. Некоторых я послал с Эркенбрандом. Другим я поручил сооружение могилы. Теперь они присоединились к вашему маршалу Элфхелму. Он со множеством всадников послан в Эдорас. Саруман, насколько я знаю, все свои силы направил против вас, все его слуги оставили свои дела и поручения и направились к пропасти Хэлма, земля кажется пустой от врагов. Но я боюсь все же, что волчьи всадники и грабители могут напасть на Медуселд, пока он не охраняется никем. Но теперь, я думаю, вам этого бояться не следует: ваш дом благополучно ждет вашего возвращения.
     - Я буду счастлив увидеть его вновь, - сказал Теоден, - хотя я не сомневаюсь, что мое пребывание там будет недолгим.
     С этими словами отряд попрощался с островом и могилой на нем и поднялся на противоположный берег Изена. Они рады были покинуть эти зловещие, мрачные броды. Когда они отъехали, вой волков возобновился.
     Древняя мощеная дорога вела от Изенгарда к броду. Некоторое время она шла вдоль реки, поворачивая вместе с ней на восток, а потом на север; но наконец она отошла от реки и направилась прямо к воротам Изенгарда. Они находились на горном склоне в западной части долины, в шестидесяти милях от ее устья. Они ехали не по дороге, а рядом: земля здесь была ровной и твердой, на многие мили ее покрывала короткая и упругая трава. Теперь всадники ехали быстрее, и к полуночи броды остались более чем в пяти лигах позади. Здесь они остановились, закончив свое ночное путешествие, потому что король устал. Они приблизились к подножью туманных гор, и длинные отроги Нан Гурунира протянулись им навстречу. Темная долина простиралась перед ними: луна зашла на западе, и холмы закрыли ее свет. Но из глубин долины поднимался высокий столб дыма и пара; поднимаясь, он ловил лучи заходящей луны и простирал свои сверкающие серебром волны под звездным небом.
     - Что вы об этом думаете, Гэндальф? - спросил Арагорн. - Можно подумать, что горит долина колдуна.
     - Под долиной в последнее время часто поднимался дым, но такого я никогда не видел, - заметил Эомер. - Это скорее пар, чем дым. Саруман варит какое-то колдовское зелье для нас. Может, он вскипятил всю воду в Изене, поэтому-то река и высохла.
     - Может быть, - согласился Гэндальф. - И завтра мы узнаем, что он делает. Теперь отдохнем немного, если сможем.
     Они разбили лагерь у реки Изен; она по-прежнему была молчаливой и пустой. Позже среди ночи часовой поднял тревогу, и все вскочили. Луна зашла. Ярко светили звезды. Но над землей ползла тьма, более темная, чем сама ночь. Она ползла по обоим сторонам реки, направляясь на север.
     - Оставайтесь на месте! - приказал Гэндальф. - Не обнажайте оружия! Ждите и она пройдет мимо.
     Вокруг них собрался туман. Наверху слабо сверкало несколько звезд, но со всех сторон поднялись стены непроницаемой тьмы. Всадники оказались на узкой полосе между движущимися башнями тьмы. Они слышали голоса, шепчущие и стонущие, как бесконечный шумный вздох; земля под ними дрожала. Им показалось, что это продолжалось очень долго. Но наконец тьма и звуки исчезли, растаяли за горными отрогами.
     Далеко к югу, под Хорнбургом, в середине ночи послышался громкий шум, как будто в долине подул сильный ветер; земля дрогнула. Все воины испугались, никто не смел двинуться вперед. Но утром они вышли из крепости и были изумлены: мертвые орки исчезли, исчезли и деревья. По всей долине трава была вытоптана и потемнела, как будто гигантские пастухи провели здесь большие стада скота: В миле от ворот Хэлма в земле была выкопана огромная яма, и над ней были нагромождены холмом камни. Люди решили, что здесь похоронены убитые орки. Но так ли это и были ли среди них орки, убежавшие в лес, никто не мог сказать, потому что ни один человек не решился поставить ногу на холм. Впоследствии его называли Курганом Смерти, и никакая трава не росла на нем. Странные деревья больше никогда не видели в долине, они ночью ушли в далекие темные лощины Фэнгорна. Так отомстили они оркам.
     Король и его отряд больше не спали этой ночью, но больше ничего странного они не видели и не слышали, за одним исключением - река рядом с ними неожиданно ожила. Послышался шум воды, текущей по руслу и журчащей у камней утром Изен, как всегда струил свои воды в берегах.
     На рассвете всадники готовы были двинуться в путь. Рассвет был серым и бледным, восхода солнца они не видели. Воздух был насыщен туманом, и почва вокруг была покрыта паром. Всадники медленно ехали, на этот раз по дороге. Она была широкой и твердой, хорошо сохранившейся. Сквозь туман слева от себя они смутно видели горные отроги. Они вступили в Нан Гурунир - долину колдуна. Она была защищена со всех сторон, вход в нее был открыт только с юга. Когда-то она была прекрасной и зеленой, и через нее протекал Изен, глубокий и сильный до того, как он выходил на равнины: его питало множество горных ручьев и речек, и по его течению лежала богатая плодородная земля.
     Теперь было не так. Под самыми стенами Изенгарда были участки, обрабатываемые рабами Сарумана, но вся остальная часть долины заросла сорняками. По земле стлалась ежевика и, взбираясь на склоны, образовывала небольшие пещеры, где селились дикие звери. Ни одного дерева не росло здесь, но в траве видны были еще пни древних деревьев, срубленных топором. Это была печальная страна, теперь молчаливая, если не считать шума горных ручьев. Отовсюду поднимались дым и пар, образуя непроницаемый слой облаков. Всадники не разговаривали. Многие в глубине своих сердец усомнились, спрашивая себя, какой зловещий конец ждет их путешествие.
     После того, как они проехали несколько миль, дорога стала шире, она была выложена большими плоскими камнями, обработанными и пригнанными друг к другу с большим искусством; ни в одном соединении не было ни стебелька травы. Глубокие каналы, полные журчащей воды, шли с обеих сторон дороги. Неожиданно перед ними появился высокий столб. Он был черный, на вершине его был установлен камень, обработанный в виде большой белой руки. Ее палец указывал на север. Всадники поняли, что недалеко должны находиться ворота Изенгарда; в сердцах они ощущали тяжесть, но их глаза не могли проникнуть сквозь туман впереди.
     Под защитой горных отрогов в глубине долины колдуна бесчисленные годы находилось место, которое люди называли Изенгардом. Частично Изенгард был сделан природой, но колоссальные работы людей древности сделали его таким, каков он есть; и Саруман здесь жил долгое время и не сидел сложа руки.
     Большая кольцевая каменная стена, видом своим напоминающая холм, окружала Изенгард, отходя от горного отрога и возвращаясь к нему. В этой стене был сделан только один вход - большая арка в южной части стены. Здесь в скале был пробит глубокий туннель, с обеих сторон его закрывали мощные железные двери. Они были сделаны так искусно - на больших петлях державшихся на больших стальных столбах и врезанных в скалу, - что когда они открыты, их можно было распахнуть легким толчком: Открывались они бесшумно. Тот, кто проходил глубокий, отражающий эхо туннель, видел равнину, большой круг, плоский и похожий на большую мелкую чашку; от одного ее края до другого было не менее мили. И когда-то она была зеленой, на ней росли ряды фруктовых деревьев, орошаемых ручьями, которые стекали с гор в озеро. Но в поздние дни Сарумана здесь нельзя было увидеть ни одного зеленого листика. Дороги были выложены плоскими камнями, темными и твердыми, а по краям их вместо деревьев шли длинные ряды столбов, некоторые из которых были из мрамора, другие из меди или железа, соединенные тяжелыми цепями.
     С внутренней стороны в стене было врезано множество комнат, залов, проходов, так что со всех сторон глядели бесчисленные окна и темные двери. Здесь жили тысячи рабочих, слуг, рабов и воинов с огромными запасами оружия; в глубоких подземельях нижних уровней содержали и кормили волков. Вся равнина тоже была изрыта. Глубокие шахты уходили под землю; входы в них прикрывали низкие насыпи и каменные купола, так что в лунную ночь равнина Изенгарда напоминала кладбище гигантских беспокойных мертвецов, потому что земля здесь дрожала. Подземные ходы многими пролетами и спиралями уходили в глубокие подземелья; здесь была сокровищница Сарумана, его арсеналы, кладовые, кузницы и огромные печи. Бесконечно вертелись здесь железные колеса и гремели молоты. Ночью из вентиляционных отверстий вырывались столбы пара, освещенные снизу красным отблеском, или голубым, или необыкновенно зеленым.
     Все дороги меж цепей сходились к центру. Здесь стояла башня удивительной формы. Она была построена строителями древности, выровнявшими кольцо Изенгарда, и казалась сделанной не искусством, людей, но выросшей из костей земли во времена древней пытки холмов. Это был остров из черной блестящей твердой скалы, из нее поднимались четыре могучих столба, соединяющихся вместе на высоте и ограненных со всех сторон. Вершины их были остры, как острия копий, а стороны - как ножи. Между ними находилась узкая площадка, мощеная полированным камнем со странными изображениями. Здесь человек мог стоять на высоте в шестьсот футов над равниной. Таков был Ортханк, цитадель Сарумана, и название это (случайно или специально) имело два значения: на языке эльфов оно означало Клин-Гора, но на древнем языке людей Марки - Искушенный Разум.
     Сильным и удивительным местом был этот Изенгард и прекрасным в старину; здесь жили великие повелители, правители Гондора на западе и мудрецы наблюдавшие звезды. Но Саруман преобразовал его для своих целей, сделал лучше, как он думал, начинил изобретениями и искусствами, на которые он потратил свою мудрость, и хотя он считал это своей выдумкой, на самом деле все это пришло из Мордора; то, что он сделал, было лишь миниатюрной копией, детской моделью огромной крепости, арсенала, тюрьмы, мощных печей Барад-Дура, Башни Тьмы, которая не терпела соперничества, смеялась над лестью, высокомерная в своей гордости и неизмеримой силе.
     Такова была крепость Сарумана, как говорили о ней слухи: ибо на памяти людей Рохана никто не проходил в ее ворота, за исключением немногих, таких, как Змеиный Язык, кто проходил тайно и никому не рассказывал о том, что знал.
     Гэндальф подъехал к большому столбу с рукой и миновал его; когда всадники сделали то же самое, они с удивлением обнаружили, что рука больше не кажется белой. Она как будто была вымазана засохшей кровью; приглядевшись внимательней, они увидели, что у нее красные ногти. Не обращая на нее внимания, Гэндальф ехал в туман, и всадники неохотно последовали за ним. Повсюду вокруг, как после внезапного наводнения, стояли лужи, все углубления были залиты водой, из-под камней с журчанием выбегали ручейки.
     Наконец Гэндальф остановился и подозвал всех к себе; подъехав, они увидели, что туман рассеивается и показывается солнце. Прошел час после полудня. Они пришли к дверям Изенгарда.
     Но двери изогнутые и сломанные, лежали на земле. Повсюду вокруг лежали обломки камней, куски скал, наваленные в груды. Большая арка сохранилась, но за ней лежала пропасть без крыши: туннель был взломан, в скалах по сторонам были проделаны бреши, башенки туннеля были превращены в пыль. Если бы великое море поднялось в гневе обрушилось на холмы с бурей, оно не смогло бы причинить большего разрушения.
     Кольцо внутри было полно парящей воды - бурлящий котел, в котором плавали обломки балок и копья, ящики и разбитая утварь. Изогнутые и обрушившиеся столбы высовывали свои расколотые стволы из воды, но все дороги были затоплены. Далеко впереди, затянутый облаками пара возвышался скальный остров. Башня Ортханка стояла мрачная и высокая не тронутая бурей.
     Король и весь отряд молча сидели в седлах, поражаясь тому, какая сила могла справиться с Саруманом; как это произошло, они не могли догадаться. Затем они обратили свои взоры к арке и обрушившимся воротам. Поблизости от себя они увидели большую груду обломков; неожиданно они поняли, что на этой груде находятся две маленькие фигурки, одетые в серое, так что их было очень трудно различить. Рядом с ними лежали бутылки, чашки, тарелки, как будто неизвестные только что хорошо поели и теперь отдыхают от своей работы. Один, казалось, спал, другой, со скрещенными ногами, заложив руки за голову, откинулся на обломки скалы и пускал изо рта маленькие кольца тонкого голубого дыма.
     Мгновение Теоден, Эомер и все их люди с недоумением смотрели на них. Среди этих обломков Изенгарда это зрелище было самым странным. Но прежде чем король заговорил, маленькая фигурка, пускавшая дым изо рта, обнаружила их присутствие. Она вскочила на ноги. Это был внешне молодой человек, хотя он и был ростом не более половины роста взрослого человека; голова его с коричневыми курчавыми волосами была непокрыта; одет он был в поношенный плащ того же цвета и фасона, что носили товарищи Гэндальфа, когда приехали в Эдорас. Он низко поклонился, приложив руку к сердцу. Затем, по-видимому, не замечая колдуна и его товарищей, повернулся к королю и Эомеру.
     - Добро пожаловать, повелитель, в Изенгард! - сказал он. - Мы привратники. Меня зовут Мериадок, сын Сарадока, а мой товарищ, которого, увы! Одолела усталость, - тут он пнул другого ногой, - Перегрин сын Паладина, из дома Туков. Наш дом находится далеко на севере. Лорд Саруман находится там, внутри; но в данный момент он закрыт с одним Змеиным Языком, иначе, несомненно, он вышел бы приветствовать таких почетных гостей.
     - Несомненно, вышел бы, - засмеялся Гэндальф. - А Саруман ли приказал вам охранять его разрушенные двери и ждать прибытия гостей, уделяя свое внимание не только тарелкам и бутылкам?
     - Нет, добрый сэр, это не его дело, - серьезно ответил Мерри. - Он был очень занят. Наш приказ исходит от Древобрада, который взял на себя управление Изенгардом. Он приказал нам приветствовать повелителя Рохана подобающими словами. Я постарался сделать это как можно лучше.
     - А как насчет ваших товарищей? Насчет Леголаса и меня? - воскликнул Гимли, не способный больше сдерживаться. - Мошенники с покрытыми шерстью ногами, прогульщики! Хорошенькую охоту вы заставили нас вести! Двести лиг, через болота и лес, через битвы и смерть, чтобы освободить вас! И что же мы видим? Вы тут бездельничаете, пируете - и курите! Курите! Куда вы делись, негодяи? Молот и клещи! Я так разрываюсь между гневом и радостью, что если не разорвусь, это будет чудом!
     - Вы говорите и за меня, Гимли! - рассмеялся Леголас. - Хотя я скорее узнал бы о том, куда они делись за бутылкой вина.
     - Одного вы не нашли в вашей охоте, это ясно - умных мозгов, - сказал Пин, открывая глаза. - Вы видите нас на поле нашей победы, среди трофеев, и удивляетесь, что мы наслаждаемся заслуженным отдыхом!
     - Заслуженным? - переспросил Гимли. - Не могу в это поверить!
     Всадники засмеялись.
     - Несомненно, мы присутствуем при встрече хороших друзей, - сказал Теоден. - Так это и есть потерянные члены вашего товарищества, Гэндальф? Этим дням суждено было наполниться чудесами. Многое видел я с тех пор как покинул свой дом; и вот перед моими глазами еще одни персонажи из легенд. Не невысоклики ли это, кого некоторые из нас называют также холбитланами?
     - Хоббиты, к вашим услугам, повелитель.
     - Хоббиты? - повторил Теоден. - Ваш язык страшно изменился, но это название кажется мне подходящим. Хоббиты! Ни одно сообщение, слышимое мной, не оказалось достаточно правдивым.
     Мерри поклонился; Пин встал и тоже низко поклонился.
     - Вы мудры, повелитель; во всяком случае, я надеюсь, что именно так можно понимать ваши слова, - сказал он. - Но тут и другое чудо! Я прошел множество земель, с тех пор как оставил свой дом, но еще не встречал никого, кто знал бы о хоббитах.
     - Мой народ пришел с севера очень давно, - проговорил Теоден. - Но не стану вас обманывать: мы тоже ничего не знаем о хоббитах. У нас рассказывают только, что далеко отсюда, за многими реками и холмами, живут невысоклики - народ, который селится в норах, выкопанных в песчаных дюнах. Но у нас нет легенд о их делах: говорят, что они мало что делают, избегают взгляда людей, будучи способными исчезнуть в мгновение ока. И они умеют изменять голоса, подражая пению птиц. Но мне, пожалуй, больше нечего сказать.
     - Вполне достаточно, повелитель, - сказал Мерри.
     - Кстати, - заметил Теоден, - я не слышал о том, что они пускают дым из рта.
     - Это неудивительно, - ответил Мерри, потому что этим искусством мы занимаемся всего несколько поколений. Тобольд табачник из Лонгботтома в Южном Уделе первым вырастил истинное трубочное зелье в своем огороде примерно в 1070 году по нашему летоисчислению. Как старый Тоби отыскал это растение:
     - Вы не видите ожидающей вас опасности, Теоден, - прервал хоббита Гэндальф. - Эти хоббиты способны, сидя на краю пропасти, обсуждать достоинства обеда или крошечные деяния своих отцов, дедов, прадедов и самых отдаленных родственников в девятом колене, если вы подбодрите их своим терпением. В другое время мы с удовольствием выслушаем историю курения. Где Древобрад, Мерри?
     - На северной стороне, мне кажется. Он отправился выпить чистой воды. Большинство энтов с ним, они заняты своей работой. - Мерри махнул рукой в сторону парящего озера; взглянув туда, они услышали отдаленный грохот и треск, как будто лавина катилась с горы. Издалека, как триумфальный рог, донеслось хум - хум .
     - А Ортханк не охраняется? - спросил Гэндальф.
     - Он окружен водой, - ответил Мерри. - Но Быстрый Луч и несколько других энтов караулят его. Не все столбы на равнине поставлены Саруманом. Быстрый Луч, кажется, стоит на скале у основания лестницы.
     - Да, там стоит высокий серый энт, - подтвердил Леголас, - но руки его опущены и он стоит, как дерево.
     - Уже прошел полдень, - сказал Гэндальф, - и мы с утра ничего не ели. Но я хочу как можно скорее увидеть Древобрада. Не оставил ли он мне послания, или эти тарелки и бутылки вытеснили его из вашей памяти.
     - Он оставил послание, - ответил Мерри, - и я все хочу перейти к этому, но вы меня отвлекаете множеством других вопросов. Я хочу сказать, что если Повелитель Марки и Гэндальф проедут к северной стене, они найдут там Древобрада, который будет приветствовать их. Могу добавить также, что они найдут там лучшую пищу, найденную и отобранную вашими скромными слугами. - Он поклонился.
     Гэндальф рассмеялся.
     - Так-то лучше, - сказал он. - Ну, Теоден, вы поедете со мной на встречу с Древобрадом? Придется объехать по кругу, но это недалеко. Увидев Древобрада, вы многое узнаете. Потому что Древобрад - это Фэнгорн, а он самый старый из энтов, вы услышите речь старейшего из живых существ.
     - Я поеду с вами, - ответил Теоден. - До свидания, мои хоббиты! Я хочу встретится с вами в моем доме! Тогда вы должны будете сидеть рядом со мной и рассказывать все, чего пожелают ваши сердца; мы поговорим и о старом Тобольде и о его растениях. Прощайте!
     Хоббиты низко поклонились.
     - Так вот он какой, король Рохана! - тихо сказал Пин. - Хороший старик. Очень вежливый.

Продолжение следует...


  

СОДЕРЖАНИЕ ВЫПУСКА

    Книга 3
    Глава 7. Пропасть Хэлма
    Глава 8. Дорога на Изенгард

Уважаемые подписчики!

     По понедельникам в рассылке:
    Кристофер Паолини
    "Эрагон"
     Таинственная находка изменила жизнь Эрагона, обыкновенного мальчика из страны Алагейзия. Чтобы отомстить за близких, он покинет родные места. В поисках Эллесмеры, города эльфов, он попадает в фантастические земли, наполненные красотой и опасностью, сразится с колдунами и чудовищами, спустится к сердцу горы в королевство гномов.
     Через боль потерь и бесценные дары судьбы Эрагон пройдёт путь от мальчика до мужчины, станет сильным, не зависящим ни от королей, ни от вождей. В сплетении судьбы, магии и любви ему суждено возродить былое величие Всадников и бросить вызов Империи. На суше и под водой, в небе и под землей - с ним всегда его верный дракон Сапфира...

     По четвергам в рассылке:
    Джон Роналд Руэл Толкиен
    "Властелин колец. Две башни"
     Это вторая часть трилогии Джона Рональда Руэла Толкиена о древнем Средиземье.
     Судьба разделяет хранителей Кольца. В неравной схватке с орками гибнет Боромир, а хоббиты Мерри и Пиппин попадают в плен. Арагорн, гном Гимли и эльф Леголас отправляютсяна поиски друзей. А между тем Фродо и Сэмми уже почти у Ворот Мордора. И ведет их через мрачные земли Повелителя Тьмы странный проводник...


     В последующих выпусках рассылки планируется публикация следующих произведений:
    Леонид Пантелеев, Григорий Белых
    "Республика Шкид"
     "Республика Шкид" - добрая и веселая книга о беспокойных жителях интерната для беспризорных, об их воспитателях, о том, как хулиганы и карманные воришки превращаются в людей, поступки которых определяют понятия "честь", "совесть", "дружба".

    Рафаэль Сабатини
    "Хроники капитана Блада"
     "Хроника капитана Блада" - это великолепное продолжение приключенческого исторического романа "Одиссея капитана Блада", в котором повествуется о "расцвете" пиратства на Карибском море во второй половине XVII века.
     После долгих путешествий Питер Блад, отважный пират джентльмен, капитан корабля вольных морских разбойников, сражавшийся за справедливость на просторах Карибского моря, искатель приключений, не знающий, что такое трусость, вернулся к своей профессии врача. Но его тихое существование продлилось недолго. Ночной визит к раненому мятежнику неожиданно стал началом новых похождений.

    Борис Акунин
    "Турецкий гамбит"
     1877 год, русско-турецкая война. Принимавший участие в военных действиях в качестве сербского волонтера титулярный советник Эраст Фандорин пробирается в главный штаб русского командования с важным секретным сообщением. По пути он знакомится с очаровательной барышней, Варваровй Андреевной Суворовой, направляющейся в расположение русских войск, чтобы повидаться с женихом Петей Яблоковым - шифровальщиком генерального штаба.
     Добравшись до своих, Фандорин сообщает генералу Соболеву о хитром фланговом маневре, задуманном турками. Из него следует, что русским надо срочно занять Плевну, ибо туда движется корпус Османа-Паши. У генерал-адъютанта Мизинова, бывшего шефа Фандорина, уже заготовлен на этот счет приказ главнокомандующего, который Петр Яблоков срочно шифрует и отправляет. К тому же у Мизинова есть для Фандорина еще одна задачка не из простых. Речь идет об Анваре-эфенди, секретаре султана Абдул-Гамида. Сей интересный турок лично возглавляет секретную операцию против русских. Господин отчаянный, с авантюрной жилкой. Вполне может сам появиться в русской ставке и сойти за "своего" благодаря европейской внешности и безупречному владению несколькими языками. Необходимо срочно вычислить турка. Но как? Ведь подозреваются все...


    Ждем ваших предложений.

Подпишитесь:

Рассылки Subscribe.Ru
Литературное чтиво


Ваши пожелания и предложения


В избранное