Литературное чтиво Выпуск No 435 от 2007-02-13 Число подписчиков: 421    Кристофер ПАОЛИНИ "ЭРАГОН"    16. Теринсфорд      Рассвет был пасмурным, дул пронзительный ветер, но в лесу стояла тишина. После лёгкого завтрака Бром и Эрагон присыпали костёр снегом и собрались в путь. К своему ранцу Эрагон прикрепил лук и колчан со стрелами - чтобы удобнее было дотянуться в случае чего. На Сапфиру надели седло: ей придётся побыть в нем до тех пор, пока они не раздобудут лошадей. Меч Заррок Эрагон крепко привязал к седлу Сапфиры - ему совсем не хотелось тащить его на себе. А кроме того, он отлично понимал, что в его руках этот меч пока что не страшнее дубинки.      В зарослях ежевики Эрагон чувствовал себя в полной безопасности, но стоило им выбраться оттуда, и он сразу насторожился. Тревога терзала его душу. Сапфира, взлетев, кружила над ними. Вскоре деревья поредели: они подходили к ферме.      "Когда-нибудь я ещё непременно вернусь в эти места! - уговаривал себя Эрагон, с тоской глядя на разрушенный дом и амбар. - Я ухожу отсюда не навсегда, этого просто не может быть! Этого никогда не будет! Я обязательно вернусь..."      И он, расправив плечи, решительно зашагал на юг, в неведомые ему края.      Сапфира тем временем успела улететь далеко на запад, к горам. Когда она совсем пропала из виду, Эрагону стало не по себе. К сожалению, даже сейчас, когда никого поблизости не было, они не могли быть вместе - случайный прохожий легко мог бы заметить с дороги летящего дракона.      На подтаявшем снегу следы раззаков были видны плохо, но Эрагон не слишком по этому поводу беспокоился: вряд ли они ушли куда-то в сторону - ведь это самый удобный и короткий путь на юг. А вот когда они выйдут из долины и дорога разделится на несколько троп, будет довольно трудно определить, какой именно путь выбрали раззаки.      Оба молчали, стараясь идти как можно быстрее. Истерзанные ноги Эрагона кровоточили там, где на ранах лопнула свежая корочка. Чтобы отвлечься от мучительной боли, он первым нарушил молчание:      - Так что же все-таки умеют делать драконы? Ты говорил, что тебе кое-что об этом известно.      Бром засмеялся, словно отмахиваясь от этого вопроса, и крупный сапфир в его кольце ярко блеснул.      - К сожалению, - сказал он наконец, - знаю я о драконах чрезвычайно мало. Во всяком случае, по сравнению с тем, что мне хотелось бы знать о них! Между прочим, на тот вопрос, который задал ты, люди пытались ответить в течение многих столетий, так что пойми: сведения, которые я могу сообщить тебе, уже изначально являются неполными. Драконы всегда были существами загадочными, хотя, наверное, сами вовсе не стремились к этому.      Прежде чем я отвечу на твой вопрос, надо рассказать тебе кое-что о драконах вообще. Ты только запутаешься, если мы начнём обсуждать столь важную и сложную тему с середины, ничего не узнав о самой природе драконов. Я начну с их жизненного цикла. И если данный предмет не покажется тебе слишком утомительным, мы перейдём к следующей теме.      Бром рассказал Эрагону, как спариваются драконы и сколько времени требуется, чтобы из яиц вылупились детёныши.      - Видишь ли, - говорил он, - когда дракониха откладывает яйцо, детёныш внутри него уже совершенно готов к вылуплению. Однако же благоприятных обстоятельств он выжидает долго - иногда несколько лет! Когда драконы жили в диких краях, на свободе, подобные обстоятельства главным образом зависели от количества пищи. Но с тех пор как драконы заключили союз с эльфами, некоторое количество своих яиц, обычно одно или два, они каждый год передавали в дар Всадникам. И сидевшие внутри яиц дракончики выжидали, даже не думая проклёвываться, пока не появлялся тот, кому суждено было стать Всадником и хозяином данного дракона. Хотя никто так и не понял, каким образом, сидя в яйце, маленький дракон мог это почувствовать. Обычно делали так: Всадники, выстроившись в ряд, по очереди касались яйца, ожидая, что оно само "выберет" кого-то из них.      - Ты хочешь сказать, что Сапфира могла и не проклюнуться из яйца, если бы я ей не понравился? - недоверчиво спросил Эрагон.      - Вполне возможно.      И Эрагон чуть не лопнул от гордости: ещё бы, из всех жителей Алагейзии Сапфира выбрала именно его! Интересно, сколько же времени ей пришлось ждать? И он вздрогнул от холода, подумав о том, каково ей было сидеть в тесном яйце, скрючившись, среди холодных гор.      А Бром продолжал свой рассказ. Он разъяснил Эра-гону, что и когда драконы едят. Взрослый дракон, оставаясь на одном месте, может месяцами обходиться без пищи, но в период спаривания драконы должны есть каждую неделю. Некоторые растения способны избавить их от болезней, другие же, напротив, чрезвычайно для них вредны. Существуют различные способы ухода за когтями драконов и за их чешуёй, например...      Бром рассказывал ещё долго; он рассказал также, как следует себя вести при нападении вражеского Всадника - будь ты пешим, конным или тоже сидящим верхом на драконе - и как вступить с таким врагом в схватку. Живот дракона, говорил он, отлично защищён панцирем чешуи, а вот подмышки у него мягкие, беззащитные. Эрагон то и дело прерывал Брома, задавая ему различные вопросы, но Бром, похоже, был этим как раз очень доволен. За столь увлекательной беседой время летело незаметно.      К вечеру они подошли к Теринсфорду и уже в темноте стали искать место для ночлега. И тут Эрагон вдруг спросил:      - А кто был тот Всадник, что владел Зарроком?      - О, это был могущественный человек, - ответил Бром, - многие боялись его. Он не только обладал огромной властью, но и невероятной физической силой.      - А как было его имя?      - Этого я тебе пока не скажу. - Эрагон запротестовал было, но Бром был непреклонен. - Некоторых вещей тебе пока лучше не знать: они могут быть для тебя опасны, к тому же они способны отвлечь тебя от основной цели. Нет никакого смысла преждевременно тревожить твою душу - ведь у тебя пока нет ни власти, ни возможностей, чтобы противостоять тем, кто хотел бы использовать тебя и твоего дракона во имя Зла.      - Знаешь что? - гневно сверкнул глазами Эрагон. - Ты, по-моему, просто получаешь удовольствие от того, что все время меня дразнишь, всякие загадки мне загадываешь! Между прочим, я ещё не окончательно решил, хочу ли и впредь путешествовать вместе с тобой, так что лучше не зли меня. А если хочешь что-то сказать, говори прямо, не увиливай!      - Ладно, не сердись. В своё время ты все узнаешь, - примирительным тоном сказал Бром, но Эрагон ещё долго что-то бурчал себе под нос, совершенно в этом не убеждённый.      Наконец они нашли подходящее место для ночлега и разожгли костёр. Сапфира присоединилась к ним, когда мясо было уже почти готово.      "Успела ли ты поохотиться?" - спросил у неё Эрагон.      Она даже фыркнула от удовольствия:      "Вы бы ещё помедленнее шли! Можно слетать за море и вернуться, и то от вас не отстать!"      "Не груби! - прикрикнул на неё Эрагон. - Скоро мы станем продвигаться быстрее, вот только лошадей раздобудем".      Но Сапфира, выдохнув целое облако дыма, издевательским тоном заявила:      "Только вряд ли вам раззаков догнать удастся. До них вам несколько дней пути. И они, похоже, подозревают, что их преследуют. Иначе зачем они до такой степени разрушили ферму? Они это сделали специально, желая вас разозлить и вынудить их преследовать!"      "Не знаю, может быть", - растерянно ответил Эра-гон, охваченный внезапной тревогой.      Но тут Сапфира свернулась в клубок с ним рядом, и он с наслаждением прислонился к её тёплому брюху. Бром, сидевший напротив, старательно очищал ножом от сучков две длинные ветки, потом одну из них бросил Эрагону, который машинально поймал её и удивлённо посмотрел на Брома поверх потрескивающего огня.      - Защищайся! - рявкнул Бром, решительно вскакивая, и тут Эрагон увидел, что палка, которую он держит в руках, выстругана в виде примитивного меча. "Значит, Бром хочет со мной сразиться? - понял он. - Интересно, на что он рассчитывает? Ну, ладно, раз хочет, то пусть и получит! Если он думает, что ему меня победить удастся, то сильно ошибается!"      Он тоже вскочил на ноги, видя, что Бром уже обошёл костёр и приближается к нему. Некоторое время они стояли лицом к лицу, потом Бром сделал резкий выпад, взмахнув своим "мечом", и отразить удар Эрагон не успел. И вопль боли тоже сдержать не смог, когда "меч" Брома здорово съездил ему по рёбрам.      Впрочем, он тут же ринулся в атаку, но Бром легко парировал его удары. Эрагон сперва хотел нанести противнику рубящий удар по голове, но в последний момент передумал и решил тоже ударить Брома по рёбрам. И тут же звонкий стук разнёсся по всему лесу: Бром, естественно, успел его удар отразить.      - Импровизируешь? Это хорошо! - воскликнул он, весело блеснув глазами. Рука его совершила какое-то, казалось, незаметное движение, и у Эрагона правая сторона головы прямо-таки взорвалась от боли. Он мешком рухнул на землю и пришёл в себя, когда Бром принялся брызгать ему в лицо холодной водой.      Отплёвываясь, Эрагон сел. В голове стоял звон, на лице противной коркой запеклась кровь. Бром стоял рядом, держа в руках сковороду, полную подтаявшего снега.      - И совсем не обязательно было так лупить меня по башке! - сердито сказал ему Эрагон и заставил себя подняться. Голова у него сильно кружилась, ноги были как ватные.      Изогнув бровь дугой, Бром ехидно заметил:      - Вот как? Между прочим, настоящий противник не станет спрашивать, стоит тебя лупить по башке или не стоит! А потому и я не стану этого делать. Что ж, прикажешь идти на поводу у твоего... неумения владеть оружием? Так оно, конечно, легче будет, да только вряд ли целесообразнее. - Он поднял с земли палку, которую выронил Эрагон, и протянул ему: - А теперь - защищайся!      Эрагон тупо посмотрел на протянутый ему "меч" и покачал головой.      - Даже и не надейся! С меня довольно! - Он отвернулся и чуть не упал - такой удар обрушился ему на спину. Злобно оскалившись, он обернулся.      - Никогда не поворачивайся к противнику спиной! - рявкнул Бром и, кинув Эрагону палку, бросился в атаку. Эрагон тут же отступил под его натиском, а Бром крикнул: - Не размахивай зря руками! Немного присядь, согни ноги в коленях! - Он выкрикивал свои наставления, ни на секунду не переставая двигаться и останавливаясь лишь для того, чтобы показать, как именно делать тот или иной выпад. - Так, а теперь повтори, но только медленно!      Некоторое время они упражнялись в замедленном темпе, потом схватка вновь стала яростной. Эрагон быстро усваивал уроки, но, сколько бы он ни старался, пока что ему удалось отбить не более двух-трех ударов, нанесённых Бромом.      Закончив тренировку, Эрагон рухнул на расстеленное одеяло и застонал. Он был весь избит - Бром отнюдь не жалел его, орудуя своим "мечом". Сапфира протяжно заворчала, а потом издала какой-то странный звук - то ли кашель, то ли кудахтанье - и, смешно вывернув губы, продемонстрировала свои потрясающе белые и острые зубы.      "Что это с тобой такое?" - раздражённо спросил её Эрагон.      "Ничего, - ответила она. - Просто смешно смотреть, как такого большого детёныша побеждает старик". Снова послышалось кудахтанье, и Эрагон побагровел, догадавшись, что дракониха смеётся. Пытаясь сохранить хотя бы остатки достоинства, он отвернулся от неё и... тут же уснул.      На следующий день он чувствовал себя ещё хуже. Все тело болело, руки были сплошь покрыты синяками и ссадинами, а растревоженные раны на ногах не давали нормально ходить. Бром, оторвавшись от каши, которую варил на завтрак, быстро глянул на него и усмехнулся:      - Ну что? Как ты себя чувствуешь?      Эрагон что-то буркнул в ответ и молча сел есть.      Выйдя в путь, они все время прибавляли шагу, стараясь ещё до полудня попасть в Теринсфорд. Вскоре дорога стала значительно шире, а впереди завиднелись дымы над каминными трубами.      - Ты бы приказал Сапфире облететь Теринсфорд стороной и подождать нас с другой стороны от него, - посоветовал Бром Эрагону. - И там пусть она будет очень осторожна: жители Теринсфорда легко могут её заметить.      - А что ж ты сам ей этого не скажешь? - с вызовом спросил Эрагон.      - Считается дурным тоном вмешиваться в отношения Всадника с его драконом, - спокойно пояснил Бром.      - Ну, раньше-то тебя это не слишком волновало, верно?      - Я был просто вынужден поговорить с ней, - усмехнулся Бром.      Эрагон насупился, но советам его последовал. А Сапфира сверху предупредила их: "Осторожней! Похоже, слуги Империи могут тут быть повсюду".      Колеи на дороге становились все глубже, и Эрагон не раз замечал отпечатки уже знакомых ему следов раззаков. Все чаще попадались фермы - до Теринсфорда было уже совсем рукой подать. Это селение было значительно крупнее Карвахолла, но дома в нем были расположены весьма хаотично.      - Как-то у них тут все непонятно! - недовольно проговорил Эрагон, который никак не мог понять, где же находится мельница Демптона. Впрочем, думал он, Балдор и Олбрих наверняка уже виделись с Рораном, а мне с ним встречаться сейчас совсем ни к чему.      - Да, городишко так себе, - согласился Бром. Теперь их отделяла от Теринсфорда только река Анора, через которую был перекинут прочный широкий мост. У моста дорогу им преградил какой-то грязный и неприятно вкрадчивый тип, вылезший из-под куста. Из-под слишком короткой рубахи торчало его грязное пузо, нависавшее над продетой в штаны верёвкой. Приоткрытые губы потрескались, во рту виднелись гнилые зубы, похожие на разрушенные надгробия.      - Тут стоять воспрещается! - заявил он. - Это мой мост. Придётся вам раскошелиться, чтобы я разрешил по нему пройти.      - Сколько? - покорно осведомился Бром, вытаскивая кошелёк.      Физиономия сторожа прояснилась.      - Пять крон, - сказал он, широко улыбаясь.      Эрагон, страшно возмущённый такой наглостью, начал было спорить, но Бром одним взглядом заставил его умолкнуть и без единого слова сунул в руку сторожа монеты, которые тот бережно опустил в висевший на поясе кошель.      - Вот и спасибочки! - кривляясь, протянул он и дал им пройти.      Но, сделав лишь первый шаг, Бром споткнулся и чуть не упал, ухватившись за плечо сторожа.      - Ну, ты! Под ноги-то смотри! - сердито огрызнулся тот, стряхивая с плеча руку Брома.      - Извини, - кротко промолвил Бром и пошёл дальше.      - Ты почему ему ни слова не возразил? - негодующе воскликнул Эрагон, стоило им отойти от сторожа на несколько шагов. - Ведь он же тебя как липку ободрал! Хотя он наверняка никакой не хозяин моста! Да мы бы легко и так прорвались!      - Возможно, - согласился Бром.      - Так чего ж было ему платить?      - А того, что не стоит спорить с каждым дураком. Куда проще позволить дуракам поступать как им хочется, а самим гнуть свою линию, потому что скоро они о тебе и думать забудут. Смотри-ка. - И Бром разжал ладонь: на ней сверкнули монеты.      - Ты срезал его кошель! - не веря собственным глазам, воскликнул Эрагон.      Бром подмигнул ему и сунул денежки в карман.      - И монет там было на удивление много! Нечего было этому ослу хранить все деньги в одном месте! - И тут у них из-за спины донёсся горестный и злобный вопль. - Ага, - воскликнул Бром, - видно, наш знакомец наконец-то заметил пропажу! Кстати, если покажется, что за нами кто-то следит, сразу дай мне знать. - Он крепко взял Эрагона за плечо, и они быстро пошли, петляя между домами и стараясь избегать людных мест. Наконец почти на самой окраине Теринсфорда Бром спросил у какого-то попавшегося им навстречу мальчишки, где можно купить лошадей, и тот, растерянно на них посмотрев, указал на большой сарай, стоявший невдалеке. Бром поблагодарил мальчика и дал ему монетку.      Широкая двустворчатая дверь сарая была распахнута настежь, внутри виднелись два ряда стойл. У дальней стены, на которой висели седла, упряжь и прочее снаряжение, широкоплечий мужчина чистил отличного белого жеребца. Завидев вошедших, он махнул им рукой, приглашая войти.      Подойдя поближе, Бром воскликнул, любуясь жеребцом:      - Ах, какой красавец!      - Это Сноуфайр. А меня зовут Хаберт. - И конюх протянул им по очереди свою крепкую загрубелую ладонь. Затем последовала вежливая пауза: Хаберт явно ждал, что гости также назовут свои имена. Поскольку этого не последовало, он спросил: - Чем могу служить?      - Нам нужны две лошади, - сказал Бром, - и полное снаряжение для обеих. Лошадки должны быть быстроногими и выносливыми: нам придётся немало путешествовать.      Хаберт подумал и сказал:      - Таких, как Сноуфайр, у меня, правда, больше нет, но те, что есть, тоже не из дешёвых. - Жеребец беспокойно переступал с ноги на ногу, и конюх успокоил его, ласково погладив по шее.      - Цена для нас значения не имеет. Я куплю самых лучших коней, какие у тебя есть, - заявил Бром.      Хаберт молча кивнул, привязал жеребца и принялся отбирать седла и прочее снаряжение. Потом пошёл к стойлам и вскоре привёл двух лошадок. Одна была гнедая, вторая чалая. Гнедой конь упирался, не желая слушаться.      - Он у нас немного с норовом, но если у наездника рука твёрдая, то неприятностей с ним не будет, - заверил их Хаберт, вручая повод Брому.      Бром дал коню обнюхать свою ладонь, и тот охотно подставил шею, чтоб его погладили.      - Хорошо, этого мы возьмём, - сказал Бром и посмотрел на чалого коня. - А в чалом я что-то не уверен.      - Он очень даже быстрый.      - М-м-м-да?.. А сколько ты хочешь за белого жеребца? Хаберт любовно оглядел Сноуфайра.      - А его я и продавать-то не собирался. Это у меня самый лучший. Я его специально растил, чтобы производителем сделать.      - Ну все-таки. Вдруг ты захочешь с ним расстаться, во что мне бы тогда это обошлось? - гнул свою линию Бром.      Эрагон попробовал тоже погладить гнедого, но конь испуганно от него шарахнулся. Эрагон что-то ласково прошептал, пытаясь успокоить животное, и страшно удивился, почувствовав, что между ним и конём возникла мысленная связь, как с Сапфирой. Хотя связь эта и не была такой же чёткой и ясной, он все же смог кое-что объяснить жеребцу и осторожно внушить, что не желает ему ничего плохого и они теперь друзья. Конь успокоился, внимательно глядя на Эрагона влажными карими глазами.      Хаберт немыслимо взвинтил цену на белого жеребца.      - Двести крон и никак не меньше! - с улыбкой заявил он и прищёлкнул пальцами, явно уверенный, что никто ему такие деньги платить не станет. Но Бром молча развязал кошелёк и отсчитал монеты.      - Этого хватит? - спросил он.      Последовало молчание. Хаберт долго смотрел то на деньги, то на Сноуфайра. Потом вздохнул и сказал:      - Ладно, он твой, хоть я его и от сердца, можно сказать, отрываю.      - Не беспокойся. Я буду обращаться с ним так, словно он ведёт свою родословную от Гилдинтора, величайшего из скакунов, воспетых в наших легендах, - пообещал Хаберту Бром.      - Радуют меня твои слова, - промолвил тот в ответ и даже слегка поклонился. Потом помог им оседлать коней и на прощание сказал: - Ну что ж, доброго вам пути! И ради Сноуфайра я буду молиться, чтобы с вами ничего не случилось.      - Не бойся, я буду хорошо о нем заботиться, - снова пообещал ему Бром и, передав Эрагону поводья Сноуфайра, сказал: - Держи, сынок. Отправляйся и жди меня чуть дальше Теринсфорда.      - Это ещё почему? - возмутился было Эрагон, но Бром уже куда-то исчез.      Эрагону ничего не оставалось, как вывести коней за пределы Теринсфорда и ждать, остановившись у обочины дороги. На юге в туманной дали виднелась гора Утгард - точно гигантский памятник. Вершина горы скрывалась в облаках, а вид у неё был такой мрачный, что Эрагону стало не по себе.      Вскоре его догнал Бром; ничего не объясняя, он жестом велел Эрагону следовать за ним, и они шли до тех пор, пока Теринсфорд окончательно не скрылся из виду. Только тогда Бром пояснил:      - Раззаки несомненно здесь побывали. И, по всей видимости, тоже покупали здесь лошадей. Я нашёл человека, который сам их видел. Он прямо-таки трясся от страха, когда их мне описывал, и сказал, что раззаки умчались из Теринсфорда, точно демоны, преследующие святого.      - Видно, сильно они его напугали, - сказал Эрагон.      - Видимо, да.      Эрагон ласково потрепал гнедого и признался:      - Ещё в конюшне я случайно обнаружил, что могу с этим конём разговаривать мысленно, как с Сапфирой. Я и не знал, что такое возможно.      Бром нахмурился:      - Очень необычная способность для такого юнца, как ты. Всадникам обычно приходится годами тренировать свой разум, чтобы научиться устанавливать мысленную связь с кем-то ещё, кроме своего личного дракона. - Он задумчиво посмотрел на Сноуфайра, помолчал и велел Эрагону: - Вынь-ка все из своего ранца и переложи в седельные сумки, а ранец сверху привяжи.      Эрагон послушно занялся этим, а Бром вскочил на Сноуфайра. Эрагон с сомнением посмотрел на гнедого. По сравнению с Сапфирой конь казался настолько хрупким, что на какое-то мгновение Эрагон даже засомневался, выдержит ли он его вес. Потом, решив, что сомнения его совершенно безосновательны, довольно неловко вскочил на коня - ему ещё никогда не доводилось ездить в седле.      - А ноги я не сотру, как тогда на Сапфире? - спросил он у Брома.      - Не должен. А кстати, как там твои раны?      - Подживают помаленьку. Да только, боюсь, они снова откроются, если мы будем долго верхом ехать.      - Ничего, мы будем почаще останавливаться, - пообещал Бром и, дав Эрагону несколько полезных советов насчёт того, как лучше сидеть в седле, не спеша поехал вперёд.      Вскоре местность вокруг начала меняться: ухоженные поля вытесняла дикая природа, вдоль дороги все чаще попадались заросли ежевики и высокой травы, а также кусты шиповника, колючие ветки которого цеплялись за одежду. Земля была каменистая, повсюду встречались крупные валуны. Даже сам воздух, казалось, был пропитан недоброжелательностью, словно сама здешняя природа противилась вторжению чужаков.      Впереди, с каждым шагом становясь все выше, громоздилась гора Утгард, её скалистые отроги были опушены снегом, но сами чёрные скалы, казалось, впитывали свет, как губка воду, и от этого вокруг было как-то темно даже днём. Между горой Утгард и цепочкой дальних гор, окаймлявших долину Паланкар, виднелась глубокая расселина. Там находился единственный выход из долины, и дорога вела прямо к нему.      Копыта лошадей громко стучали по каменистой дороге, которая вскоре превратилась в едва заметную тропу, обвивавшую подножие Утгарда. Эрагон поднял глаза к вершине, грозно нависавшей над ними, и с изумлением увидел отвесные стены сторожевой башни, словно насаженной на горный пик. Башня была полуразрушенной и явно давно не использовалась, однако же продолжала, точно суровый часовой, стоять на своём посту, возвышаясь над долиной.      - Что это? - спросил Эрагон, указывая на башню, и Бром, не поднимая глаз, промолвил печально и горько:      - Бывший форпост Всадников; он здесь с первых лет существования ордена. Именно здесь скрывался беглый Враиль, и здесь он, преданный, погиб от руки Гальбаторикса, и местность эта стала считаться проклятой. Эдоксиль, "непобедимый", - так назывался этот бастион, ибо скалы здесь столь круты, что никто не может взобраться на вершину, если не умеет летать. После смерти Враиля здешние жители стали называть эту гору Утгард, но у неё есть и другое имя - Риствакбаен, "место печали". И только так называли её промеж себя Всадники, пока последний из них не был убит слугами короля.      Эрагон со страхом и почтением посмотрел вверх. Вот они, истинные свидетельства былого величия Всадников, хоть и несколько попорченные, правда, безжалостным временем. Впервые он по-настоящему осознал, как давно все это было - Всадники, их героическая эпоха... И внушённые ему с детства уважение и восхищение их подвигами вновь всколыхнулись в его душе.      Прошло ещё несколько томительных часов, они по-прежнему огибали гору Утгард, сплошной каменной стеной высившуюся справа от них. Наконец они добрались до прохода в горах, и Эрагон даже привстал в стременах, так ему не терпелось увидеть, что же лежит за пределами долины Паланкар. Но пока что ничего особенного видно не было. Некоторое время они ехали по холмистому коридору, следуя течению реки Ано-ры, затем, когда солнце у них за спиной висело уже совсем низко над землёю, взобрались на очередной холм, и вдруг за деревьями открылся потрясающий простор.      У Эрагона даже дыхание перехватило. Горы расступились, окаймляя широкую долину, дальний край которой скрывался за горизонтом. Долина была однородного красновато-коричневого цвета - это было настоящее море трав, теперь, правда, пожухших. Лёгкие продолговатые облачка проплывали по ставшему каким-то плоским небу, и свирепый ветер то разгонял их, то вновь собирал в стайку.      Теперь Эрагон понял, почему Бром так настаивал на лошадях. Им бы потребовалось несколько недель, чтобы преодолеть такое расстояние пешком. Высоко в небе он увидел Сапфиру; с земли она казалась не больше крупной птицы.      - Мы переночуем здесь, а завтра начнём спускаться в долину, - сказал Бром. - Спуск займёт у нас почти целый день.      - А сколько времени нам понадобится, чтобы добраться до того её края? - спросил Эрагон.      - От двух-трех дней до двух недель - в зависимости от того, в каком направлении двигаться. Если не считать здешних кочевых племён, долина эта практически столь же необитаема, как и пустыня Хадарак, что на востоке от этих мест. И вряд ли мы встретим на пути много селений. Впрочем, в своей южной части эти земли не такие засушливые, а потому и людей там значительно больше.      Съехав с тропы, они спешились на берегу Аноры. Когда расседлали коней, Бром сказал, указывая на гнедого:      - Тебе нужно дать ему имя.      Эрагон кивнул и, вываживая коня, все думал, какое же имя подошло бы его гнедому. Вернувшись, он сказал:      - Самым благородным из имён мне кажется Сноуфайр, но, может быть, подойдёт вот это? - И он, положив коню на плечо руку, торжественно произнёс: - Нарекаю тебя именем Кадок. Так звали моего деда, - пояснил он Брому и снова повернулся к коню: - Носи же своё имя с достоинством. - Бром одобрительно кивал, но Эрагон чувствовал себя довольно-таки глупо.      Когда наконец приземлилась Сапфира, Эрагон тут же спросил её:      "Как выглядит эта долина сверху?"      "Ничего особенного. Одни кролики да колючий кустарник".      Пообедали. А после обеда Бром решительно встал и гаркнул:      - Лови!      И Эрагон едва успел перехватить свой деревянный "меч", чтобы тот не стукнул его по голове. Увидев это орудие пытки, он даже застонал:      - Ох, только не сегодня!      Но Бром, злорадно усмехнувшись, пригласил его к поединку, и Эрагону пришлось-таки встать. Вскоре они подняли своими прыжками целую тучу пыли, и Эрагон в очередной раз отступил, прижимая к себе руку, по которой пришёлся довольно болезненный удар Брома.      На этот раз урок продолжался несколько меньше, чем в прошлый раз, однако Эрагону и этого времени вполне хватило, чтобы собрать очередную коллекцию синяков и ссадин. Закончив тренировку, он с отвращением отбросил свой "меч" и отошёл подальше от костра, потирая то одно, то другое ушибленное место.    17. Гроза      На следующее утро Эрагон старательно избегал даже смотреть на Брома: ему было больно вспоминать о вчерашних промахах. Он думал только о том, как отыщет и убьёт проклятых раззаков. Я застрелю их из лука, решил он, представляя себе закутанные в чёрные плащи тела врагов, пронзённые его острыми стрелами.      Оказалось, что после уроков фехтования трудно сделать даже самое незначительное движение. У него болела, казалось, каждая мышца, а один из пальцев сильно распух и был очень горячим. Когда он наконец, постанывая, взобрался в седло, то с кислым видом заметил Брому:      - Так ты скоро меня вообще на куски разнесёшь!      - Я бы, конечно, не стал так торопить события, да время поджимает. К тому же я уверен, что ты выдержишь и сил у тебя вполне хватит.      - Знаешь, я бы, пожалуй, не возражал, если б ты считал меня все же не настолько сильным, - пробормотал Эрагон.      Кадок нервно затанцевал при виде приближавшейся Сапфиры, а дракониха, глянув на коня с отвращением, заявила Эрагону: "На равнинах все равно спрятаться негде, так что я даже стараться не буду. И пока что буду постоянно лететь прямо над вами". И тут же улетела.      А Бром с Эрагоном стали спускаться в долину. Во многих местах крутая тропа вдруг совершенно исчезала, и приходилось самим отыскивать наиболее удобный спуск. Временами они даже спешивались и вели коней в поводу, цепляясь за кусты и ветки деревьев, чтобы не скатиться вниз. Из-за крупных и мелких камней под ногами идти было трудно. Оба совершенно измучились, вспотели, несмотря на пронизывающий холодный ветер, и все время злились.      К полудню они достигли наконец подножия горы и устроили привал. Слева от них вилась река Анора, бежавшая на север. Злющий ветер завывал над равниной, немилосердно кусая путников. Земля здесь была страшно сухая, пыль так и летела в глаза.      Эрагона раздражала монотонная плоскость этих равнин, не нарушаемая ни холмами, ни впадинами. Он всю жизнь прожил в окружении гор и холмов и без них чувствовал себя каким-то незащищённым, точно мышь на поляне, которую уже заметил орёл своим острым глазом.      На краю равнины тропа разделилась натрое. Одна вела на север, к Сьюнону, одному из крупнейших городов Алагейзии; вторая - прямо через равнину; а третья сворачивала на юг. Они обследовали все три тропы в поисках следов раззаков и вскоре действительно эти следы обнаружили - следы вели прямо в заросшие травами луга.      - Похоже, они в Язуак направились, - недоуменно пожал плечами Бром.      - А далеко это?      - Примерно в четырех днях езды отсюда прямо на восток. Если, конечно, по пути ничего не случится. Язуак - это небольшое селение на берегу реки Найнор. Но нам обязательно нужно запастись водой здесь, на берегу Аноры. Надо набрать полные бурдюки - отсюда и до Язуака нам не встретится больше ни озера, ни ручья.      Душой Эрагона постепенно овладевал охотничий азарт. Ещё несколько дней, и он сможет поднять свой лук и отомстить за смерть Гэрроу! А потом... Ему даже думать не хотелось о том, что будет потом.      Они наполнили бурдюки водой, напоили коней и сами вдоволь напились речной воды. К ним присоединилась и Сапфира. Подкрепившись таким образом, они повернули на восток и двинулись в поход через равнину.      Эрагону казалось, что во всем виноват ветер. Именно ветер, дувший непрерывно, сводил его с ума и делал совершенно несчастным - губы потрескались, во рту пересохло, глаза слезились и болели. А вечером ветер только усилился, вместо того чтобы к ночи утихнуть.      Поскольку никакого убежища поблизости не было, им пришлось располагаться на ночлег прямо в поле. Эрагон собрал немного веток низкорослого кустарника, упорно сопротивлявшегося здешним непрекращающимся ветрам, и, сложив ветки в аккуратную кучку, попытался разжечь костёр. Но сырое топливо только дымило, испуская едкий запах, и Эрагон в отчаянии сунул Брому трутницу и сказал:      - Все. Это мне никогда не поджечь, тем более на таком ветру. Попробуй, может, у тебя получится; иначе придётся ужинать всухомятку.      Бром опустился возле сложенных веток на колени, критически осмотрел их, как-то иначе пристроил несколько тонких стебельков и ударил по кресалу. На ветки посыпался целый дождь искр, но огонь так и не вспыхнул, зато едкий дым повалил с новой силой. Бром громко выругался и попробовал ещё раз, но везло ему не больше, чем Эрагону. "Брисингр!" - прорычал он, снова ударяя по кремню, и на ветках вдруг заплясали язычки пламени. Бром с довольным видом отошёл от костра и сказал:      - Ну, кажется, занялось. Наверное, внутри уже понемногу тлело.      Пока готовился ужин, они слегка поупражнялись в фехтовании, но как-то лениво: оба слишком устали за долгий день пути. Поев, они улеглись рядом с Сапфирой, весьма благодарные ей за тепло и защиту от ветра.      А утром их снова приветствовал тот же холодный ветер. Он так и свистел над мертвяще-монотонной равниной. За ночь губы у Эрагона ещё больше потрескались, каждый раз, стоило улыбнуться или заговорить, трещины лопались и на губах выступала кровь. То же творилось и с Бромом. Они довольно экономно напоили лошадей и снова вскочили в седла - впереди был целый день тяжкого пути.      На третье утро Эрагон проснулся, чувствуя себя на удивление отдохнувшим. К тому же совершенно неожиданно улёгся ветер, и это было прямо-таки настоящим подарком. Впрочем, радужное настроение Эрагона несколько увяло, когда он увидел, что впереди над горизонтом собираются чёрные тучи и в них грозно поблёскивают молнии.      Бром с отвращением посмотрел на потемневшее небо и заявил:      - Обычно в такую погоду я стараюсь из дома не выходить! Но здесь нам от грозы никуда не деться, так что давай пока двигаться ей навстречу. Проедем, сколько получится.      Когда они уже вплотную приблизились к грозовому фронту, ветра по-прежнему не было. Вокруг совсем потемнело, и Эрагон заметил, что грозовая туча имеет довольно необычную форму: она была удивительно похожа на древний собор с тяжёлой куполообразной крышей.      Эрагон, казалось, мог разглядеть и мощные колонны, и узкие окна, и округлые арки, и оскаленные пасти горгулий... То была дикая, неведомая ему доселе красота.      А опустив глаза, Эрагон увидел, что к ним стремительно приближается, прибивая траву к самой земле, какая-то странная волна. И через мгновение понял, что это вовсе не волна, а сильнейший порыв ветра. Они с Бромом тесно прижались друг к другу, готовясь встретить надвигавшуюся бурю.      И вдруг страшная мысль пронзила Эрагона. Резко повернувшись в седле, он закричал: "Вниз! Сапфира, вниз!" - Бром побледнел, глянув на него. Но тут оба увидели Сапфиру: она резко спускалась. "Господи, как же ей сесть при таком ветре!" - с тревогой думал Эрагон.      Сапфира плавно повернула в ту сторону, откуда они только что пришли, совершая круг и стараясь выиграть время. Следя за ней, они не заметили, как буря нанесла им первый удар. Эрагона словно стукнули молотом по голове. Дыхание у него перехватило. Он обеими руками вцепился в седло, слушая леденящий душу вой ветра. Кадок покачнулся, цепляясь копытами за землю; грива его развевалась и хлопала, точно бельё на ветру. Ветер невидимыми пальцами срывал с седоков одежду; вокруг всё почернело от поднявшейся в воздух пыли.      Эрагон упорно искал глазами Сапфиру. Потом увидел, как она тяжело приземлилась и прижалась брюхом к земле, вонзив в неё свои мощные когти. Порыв ветра налетел на неё, когда она уже складывала крылья, и, вывернув её крылья наизнанку, заставил дракониху снова подняться в воздух. Несколько мгновений она висела над землёй, поддерживаемая силой ветра, а потом рухнула, сильно ударившись спиной.      Яростным рывком Эрагон развернул Кадока, ударил его в бока пятками и галопом поскакал назад по тропе, всячески погоняя коня. "Сапфира! - взывал он. - Постарайся удержаться! Вцепись покрепче в землю! Я иду к тебе!" И услышал её слабый отклик. Подлетев прямо к драконихе, Кадок так резко затормозил, что Эрагон вылетел из седла, но тут же вскочил и бросился к Сапфире.      Мощный порыв ветра сбил его с ног и стукнул луком по голове. Пролетев пару метров над землёй, Эрагон упал, ткнувшись носом в пыль, вскочил, злобно рыча, и снова бросился вперёд, не обращая внимания на полученные ушибы и царапины.      До Сапфиры было всего шага три, но преодолеть их он никак не мог - ему мешали хлопающие на ветру крылья. Дракониха тщетно пыталась их сложить, но ураган был сильнее. Бросившись к её правому крылу, Эрагон ухватился за него и прижал к земле, но ветер, с новой силой ударив Сапфиру, перевернул её вверх брюхом и перебросил через Эрагона. Острые шипы у неё на спине едва не вонзились ему в голову. Сапфира царапала землю когтями, стараясь удержаться на месте.      Её крылья снова начали подниматься, но, прежде чем ветер успел в очередной раз перевернуть дракониху, Эрагон всем своим весом прижал левое крыло, хрустнули суставы, и крыло сложилось. А Эрагон, перемахнув через спину Сапфиры, навалился на второе крыло. Ветер стряхнул его, но он, перекувырнувшись через голову, снова вскочил и прижал крыло к драконьему боку, помогая Сапфире его сложить. Ветер ещё некоторое время пытался сломить их сопротивление, но они, совершив последний рывок, все же одержали над ним победу.      Эрагон, задыхаясь, прислонился к боку Сапфиры и мысленно спросил:      "У тебя ничего не сломано?"      Она вся дрожала и ответила не сразу:      "Я... по-моему, нет... Нет, ничего не сломано... Прости, но я ничего не могла поделать! Ветер был слишком сильным. Он сделал меня совершенно беспомощной". И она, содрогнувшись всем телом, умолкла.      Эрагон озабоченно посмотрел на неё.      "Не беспокойся, теперь все будет хорошо", - сказал он ей и поискал глазами Кадока.      Конь стоял в сторонке, повернувшись спиной к ветру. Эрагон мысленно велел коню возвращаться к Брому, а сам сел верхом на Сапфиру, и дракониха поползла вперёд, преодолевая сопротивление ветра, а он распластался у неё на спине, низко-низко опустив голову.      Бром, перекрывая вой ветра, встревоженно крикнул:      - Она не ранена?      Эрагон только головой помотал в ответ и слез со спины Сапфиры. Кадок тут же тихонько заржал и подбежал к нему. Эрагон ласково погладил коня, прижавшись щекой к его шее, и посмотрел туда, куда показывал ему Бром: на сплошную тёмную стену дождя, от которой отделялись чудовищные серые столбы и быстро бежали к ним по земле.      - Господи, что же ещё? - воскликнул Эрагон, плотнее запахивая плащ, и тут ливень обрушился прямо на них. Колючие, холодные как лёд капли обжигали, попадая за шиворот. Вскоре Эрагон и Бром промокли насквозь и дрожали от холода.      Молния светлым копьём пронзила небосвод, а казалось - саму их жизнь. Огромные голубые стрелы молний мелькали над горизонтом, и за ними следовали такие раскаты грома, что содрогалась земля. Зрелище было прекрасное, но исполненное грозной опасности. То и дело вокруг них от ударов молний вспыхивала сухая трава, и пожар гас только благодаря потокам дождя, падавшим с небес.      Буйство стихий не утихало очень долго, но ближе к вечеру буря стала постепенно сдвигаться в сторону. Небо очистилось, снова ярко засияло солнце. Когда солнечные лучи вынырнули из-под свинцовой тучи, окрасив её края во все цвета радуги, каждая травинка вдруг стала видна очень отчётливо и контрастно, ярко освещённая с одной стороны и погруженная в глубокую тень с другой. Все вещи как бы обрели дополнительный вес. Стебли травы казались тяжёлыми, точно мраморные колонны. Вокруг царила такая мрачная неземная красота, что Эрагону показалось, будто его поместили внутрь какой-то волшебной картины.      После грозы в воздухе запахло свежестью, головы у путников прояснились, на душе полегчало. Сапфира, вытянув шею, радостно взревела, и лошади шарахнулись от неё, а Эрагон и Бром невольно заулыбались в ответ на столь бурное проявление драконьих чувств.      Ещё до наступления темноты они остановились на ночлег в неглубокой ложбине, слишком измученные, чтобы устраивать очередной урок фехтования, и сразу после ужина легли спать.    18. Страшная находка в Язуаке      Хотя во время грозы им удалось отчасти пополнить запасы воды в бурдюках, в то утро они допили несколько последних глотков.      - Надеюсь, мы правильно идём, - покачал головой Эрагон, встряхивая пустой бурдюк, - иначе плохо нам придётся. Хорошо бы к вечеру до этого Язуака добраться.      Но Бром, казалось, был совершенно спокоен.      - Я этот путь хорошо знаю, - сказал он. - К вечеру точно доберёмся.      Эрагон с сомнением усмехнулся:      - Ты, может, что-нибудь такое особенное замечаешь, чего я не вижу? Откуда тебе известно, что Язуак близко, если все вокруг на много миль точно такое же, как и вчера?      - А я не по земле ориентируюсь, а по звёздам да по солнцу. Уж они-то мне заблудиться не позволят! Давай-ка ходу прибавим и не будем будить лихо, пока оно тихо. Никуда от нас Язуак не денется.      И это действительно оказалось так. Первой Язуак увидела, конечно, Сапфира, Бром с Эрагоном смогли разглядеть селение только под конец дня - издали оно казалось небольшим тёмным бугорком на горизонте. Язуак все ещё был очень далеко и стал видимым только благодаря удивительно ровной поверхности земли в этих местах. Когда же всадники подъехали немного ближе, им стали видны какие-то тёмные извилистые линии, тянувшиеся по обе стороны от селения и исчезавшие вдали.      - Это река Найнор, - сказал Бром, а Эрагон, остановив Кадока, всполошился:      - Сапфиру могут увидеть! Может, ей лучше спрятаться, пока мы в Язуаке будем?      Бром почесал подбородок, подёргал себя за бороду и решил:      - Пусть она нас ждёт вон в той излучине реки, видишь? Это в стороне от Язуака, и вряд ли кто-то сможет её там увидеть, и в то же время довольно близко от селения, так что она нас легко нагонит. А мы с тобой войдём в Язуак, раздобудем провизию и воду и вскоре встретимся с нею.      "Мне это не нравится! - заявила Сапфира, когда Эрагон мысленно изложил ей план Брома. - С какой стати я должна все время прятаться, словно преступница?"      "Ты же должна понимать, что нам грозит, если нас обнаружат", - возразил ей Эрагон. Дракониха что-то недовольно проворчала, но подчинилась и полетела прочь, чуть не касаясь крыльями земли.      Бром с Эрагоном уже предвкушали, что скоро смогут насладиться вкусной едой и питьём. Они уже видели дымок над крайними домишками селения, но на улицах не было ни души. Какая-то неестественная тишина царила вокруг. Не сговариваясь, они остановились у первого же дома, и Эрагон заметил:      - А ведь ни одна собака не лает...      - Это верно, - откликнулся Бром.      - Но ведь это ещё ничего не значит, правда?      - Хм... возможно.      Долго молчать Эрагон был не в силах и снова спросил:      - Но ведь нас, наверно, уже кто-то заметил, как ты думаешь?      - Не сомневаюсь.      - Так почему же на улице никого не видать?      Бром прищурился, посмотрел на солнце и промолвил:      - Похоже, они боятся.      - Может, и боятся, - согласился Эрагон и тут же встревожился: - А что, если это ловушка? Что, если раззаки нас тут поджидают?      - Нам необходимы еда и вода, Эрагон.      - Воды можно набрать и в реке.      - И все-таки нужно попробовать раздобыть еды.      - Нужно... - Эрагон огляделся. - Ну ладно, идём, что ли?      Бром тронул повод коня:      - Идём. Но попробуем схитрить. Мы сейчас на главной дороге. Если в Язуаке и устроена засада, то, скорее всего, именно здесь. Вряд ли кто-то думает, что мы потащились в обход.      - Ты хочешь зайти с фланга? - спросил Эрагон. Бром кивнул и, вытащив меч из ножен, положил его поперёк седла. Следуя его примеру, Эрагон снял с плеча лук, натянул тетиву и наложил стрелу.      Они объехали деревню вокруг и проникли туда с совсем другой стороны. Улицы Язуака были совершенно пусты, на одной из них они увидели лису, которая тут же метнулась прочь. Дома выглядели крайне неприветливо, тёмные ставни были наглухо закрыты. Зато многие двери были распахнуты настежь и, поскрипывая, болтались на сломанных петлях. Лошади заметно нервничали. У Эрагона сильно зачесалось волшебное пятно на ладони. И тут они выехали на центральную площадь Язуака. При виде того зрелища, которое им здесь открылось, Эрагон крепче сжал в руках лук, побледнел и прошептал невольно:      - Ох, нет!      Перед ними возвышалась гора тел. Трупы уже окоченели, на мёртвых лицах застыли ужасные гримасы. Одежды мертвецов задубели от крови, истоптанная, вся в выбоинах земля тоже была покрыта кровавыми пятнами. Зверски убитые мужчины и женщины были беспорядочно свалены в кучу, было видно, что мужья пытались защитить жён, матери судорожно прижали к груди младенцев, а любовники, крепко держась за руки, так и упали в ледяные объятия смерти. Из всех тел торчали чёрные стрелы. Убийцы не пощадили никого - ни старых ни малых. Но страшнее всего выглядело оперённое копьё, торчавшее на самой вершине этой страшной пирамиды: на копьё было надето тело маленького ребёнка.      Слезы застилали Эрагону глаза, он старался не смотреть на лица убитых, но они приковывали к себе его внимание, и он не мог оторваться от их открытых мёртвых глаз, думая, как уязвима человеческая жизнь, если её так легко заставить прерваться, если для других она не представляет ни малейшей ценности. Его охватила полная безнадёжность, стало тяжело дышать.      Откуда-то с небес камнем упала ворона. Метнулась чёрная тень и села прямо на трупик младенца, пронзённый копьём. Склонив голову набок, ворона явно предвкушала будущую трапезу.      - Ну уж нет! - зарычал Эрагон, выпуская стрелу. Взвилось облачко тёмных перьев, ворона неловко рухнула на спину. Стрела торчала у неё из груди. Эрагон наложил было на лук вторую стрелу, но его одолела тошнота, поднявшись вдруг к самому горлу. Отвернувшись, он быстро наклонился в седле и почувствовал на плече руку Брома, который негромко спросил:      - Может, лучше подождёшь меня у выезда из города?      - Нет... я останусь с тобой, - дрожащим голосом ответил Эрагон, вытирая рот. На кошмарную груду тел он старался не смотреть. - Кто же мог сотворить такое... - Слова не шли с языка, их приходилось выталкивать силой.      Бром скорбно ответил:      - Те, кому нравится причинять другим боль и страдания. Они существуют во многих обличьях, но имя для них только одно: зло. И понять их поступки часто невозможно. Единственное, что мы в силах сделать, - это пожалеть невинные жертвы и почтить их память.      Он спешился и неторопливо обошёл всю площадь, внимательно осматривая истоптанную множеством ног землю.      - Раззаки проезжали здесь, - промолвил он, - но это злодеяние сотворили не они. Это дело рук ургалов - я сразу узнал их копьё. Странно вот что: здесь побывал целый отряд этих чудовищ, не менее сотни, хотя известно всего несколько случаев, когда ургалы собирались вместе... - Бром опустился на колени, вглядываясь в чей-то след, потом выругался, вскочил на Сноуфайра и прошипел сквозь зубы, пришпоривая коня: - Скорей! Они ещё здесь!      Эрагон тоже ударил пятками Кадоку в бока, и тот помчался вдогонку за Сноуфайром. Они вихрем пронеслись по улице и уже почти выбрались из Язуака, когда ладонь у Эрагона опять сильно зачесалась. Он успел заметить, как справа от него что-то мелькнуло и чей-то огромный кулак вышиб его из седла. Он перелетел через голову Кадока, сильно ударился о какую-то стену и лишь машинально не выпустил из рук свой лук. С трудом переводя дыхание, пошатываясь и хватаясь рукой за бок, в который будто кол воткнули, он встал на ноги и огляделся.      Над ним возвышался ургал, раззявив пасть в мерзкой ухмылке. Чудовище было поистине огромным и широченным, точно ворота. У него была отвратительная сероватая кожа и жёлтые свинячьи глазки. На груди и на плечах шарами вздувались мускулы. Грудь прикрывала слишком маленькая для такого великана нагрудная пластина доспехов, а на голове нелепо торчал металлический шлем, надетый поверх двух изогнутых бараньих рогов. К левой руке ургала был привязан круглый щит, а в правой он держал короткий меч с зазубренным лезвием.      Сзади к ургалу подкрадывался Бром верхом на Сноуфайре, но ему помешал неожиданно появившийся второй такой же монстр, вооружённый боевым топором.      - Беги, дурак! - крикнул Бром Эрагону, бросаясь в атаку на первого великана. Тот взревел и что было сил стал размахивать своим мечом. Эрагон едва увернулся и невольно вскрикнул, когда меч просвистел у самой его щеки. Крутанувшись волчком, он бросился бежать назад, к центральной площади, сердце колотилось так, словно хотело выскочить из груди.      Ургал бросился за ним вдогонку, тяжело топая чудовищными башмаками. Эрагон в полном отчаянии звал Сапфиру и мчался во весь дух, но ургал вскоре стал нагонять его, обнажая огромные клыки в беззвучном рычании, вырывавшемся у него из пасти. И все же Эрагон сумел-таки, на секунду остановившись, натянуть тетиву лука, вложить стрелу и выстрелить. Ургал резким движением вскинул руку со щитом, отразил стрелу и бросился на Эрагона, прежде чем тот успел выстрелить ещё раз. Сплетясь руками и ногами, они покатились по земле, но Эрагону каким-то образом удалось вывернуться, он вскочил на ноги и бросился назад, к Брому, который, продолжая сидеть в седле, яростно рубился со вторым ургалом. "Где же остальные чудовища? - лихорадочно пытался сообразить Эрагон. - А может, в Язуаке только эти двое?"      Послышался сильный удар. Сноуфайр заржал и поднялся на дыбы, а Бром осел в седле, согнувшись пополам. Из раны в плече у него ручьём текла кровь. Его противник радостно взвыл, предчувствуя близкую победу, и поднял свой топор, желая нанести последний, смертельный удар.      Леденящий душу вопль вырвался у Эрагона, и он бросился на ургала, стараясь выцарапать ему глаза. Рогатый монстр от изумления замер на месте, потом повернулся к Эрагону лицом и снова замахнулся топором. Эрагон присел, ловко уклонившись от страшного удара, потом подпрыгнул и что было сил провёл ногтями по мерзкой роже ургала, оставляя на ней кровавые полосы. Физиономия ургала исказилась от ярости. Он снова замахнулся топором, но опять промахнулся - Эрагон успел отпрыгнуть и бросился бежать, петляя между домами.      "Самое главное, - думал он, - увести этих тварей подальше от Брома". Он нырнул в узкий проход между двумя домами, увидел, что дальше тупик, и в нерешительности остановился. Проскользнуть назад он не успел: ур-галы уже загородили выход из тупика своими тушами. Они медленно и неумолимо приближались к Эрагону, честя его на все корки, а он лихорадочно пытался отыскать хоть какую-нибудь спасительную щёлку - но не находил.      И тогда, глядя прямо в лицо приближающейся смерти, он явственно вспомнил груду мёртвых тел на центральной площади Язуака и пронзённого копьём младенца, который никогда уже не станет взрослым. При мысли об этих невинно погибших людях в душе Эрагона пробудилась такая свирепая ярость, что, казалось, он вот-вот взорвётся. Это было не просто желание отомстить, восстановить справедливость. Нет, все его существо восставало против самого факта смерти - против того, что по прихоти такого вот рогатого урода и он, Эрагон, тоже может вдруг перестать существовать! И эта ярость все росла и росла в нем, пока он не почувствовал, что погибнет, если немедленно не выпустит её на волю.      Эрагон выпрямился во весь рост - он был уже довольно высоким, почти взрослым мужчиной, - чувствуя, что страх у него прошёл. Ургалы гнусно заржали, но на всякий случай прикрылись своими щитами. Эрагон привычным движением натянул тетиву и аккуратно наложил на лук стрелу. Невероятная сила так и бурлила в нем, рвалась наружу, и, когда он выстрелил, какое-то слово невольно сорвалось с его губ. Ему показалось, что он крикнул: "Брисингр!"      Стрела его со свистом, рассыпая в воздухе странные трескучие синие искры, вонзилась точно в лоб первому ургалу, и сразу же раздался сильный взрыв, из пробитой башки чудовища вырвалось синеватое облачко неведомой Эрагону энергии, окутало второго ургала, и тот замертво рухнул на землю. Затем синяя волна добралась и до Эрагона, который не успел даже в сторону отскочить, но, не причинив ему ни малейшего вреда, прошла сквозь него и исчезла в отдалении среди домов.      Эрагона шатало, но он вполне стоял на ногах, стараясь дышать как можно глубже и спокойнее. Переведя дух, он только глянул на свою странно заледеневшую ладонь и увидел, что таинственный знак на ней сверкает, как раскалённый добела металл. Впрочем, серебристое пятно у него на глазах стало меркнуть, и вскоре ладонь приобрела свой обычный вид. Эрагон стиснул пальцы в кулак и почувствовал, что его с головой накрывает волна дикой усталости. Он так вдруг ослабел, словно не ел много дней подряд. Потом ноги у него подкосились, и он мешком сполз по стене на землю.    19. Предостережение      Когда силы начали к нему возвращаться, Эрагон с трудом поднялся на ноги и, пошатываясь, выбрался из проулка, старательно обходя тела убитых чудовищ. К нему почти сразу же подбежал верный Кадок. "Хорошо, хоть ты не пострадал", - шепнул ему Эрагон. И равнодушно отметил, что руки его дрожат, как у пьяницы, да и ноги ступают как-то неуверенно. Но все это он воспринимал, словно глядя на себя со стороны и не чувствуя себя участником только что свершившихся событий.      Вскоре он увидел Сноуфайра - ноздри раздуты, уши прижаты, и нервно приплясывает, готовый в любую минуту сорваться с места и полететь стрелой. Бром, по-прежнему без сознания, скорчился в седле. Эрагон, установив со Сноуфайром мысленную связь, велел ему успокоиться, погладил жеребца и только потом осмотрел Брома.      На правом плече у старика была длинная рубленая рана, которая сильно кровоточила. Рана, к счастью, оказалась неглубокой, но перевязать её было все же необходимо, иначе Бром мог потерять слишком много крови. Эрагон ещё раз погладил Сноуфайра, говоря ему всякие ласковые слова, и с величайшими предосторожностями вытащил Брома из седла. Но не удержал - старик оказался слишком тяжёл для него - и рухнул на землю. Собственная слабость настолько потрясла Эрагона, что безмолвный вопль ярости сотряс его душу. Злился он, разумеется, на самого себя. Тут же откуда-то с небес камнем упала Сапфира и, шумно хлопая крыльями, приземлилась прямо перед Эра-гоном. Дракониха сердито шипела, глаза её гневно горели, хвост метался из стороны в сторону. Эрагону пришлось даже присесть, когда шипастый хвост просвистел прямо у него над головой.      "Ты ранен?" - встревоженно спросила Сапфира. Чувствовалось, что гнев прямо-таки клокочет в её душе.      "Нет, нет!" - поспешил заверить её Эрагон, с трудом взваливая Брома на плечо.      Сапфира зарычала:      "Где они? Где те мерзавцы, которые это сделали? Да я их в клочки разорву!"      Эрагон устало махнул рукой в сторону проулка, где валялись мёртвые ургалы.      "Это уже ни к чему".      "Это ты их убил?" - Сапфира явно была удивлена.      "Да, сам не знаю как". И он в нескольких словах поведал драконихе о случившемся, не переставая при этом рыться в седельных сумках в поисках чистых тряпок, которыми можно было бы перевязать Брома.      "Ты здорово вырос!" - заметила Сапфира.      Эрагон буркнул в ответ нечто невразумительное и вытащил из сумки завёрнутый в длинный кусок материи меч Заррок. Развернув меч и положив его на землю, он аккуратно закатал Брому рукав, несколькими умелыми движениями очистил рану и плотно её перевязал.      "Жаль, мы сейчас не в долине Паланкар, - сказал он Сапфире. - Там я довольно много всяких полезных растений знаю, а здесь... Чем бы ему помочь, Сапфира?" Он поднял с земли меч Брома, тщательно его вытер и всунул в ножны, висевшие у Брома на поясе.      "Надо уходить отсюда, - сказала ему Сапфира. - Тут, похоже, и другие ургалы в поисках добычи шныряют".      "Ты сможешь понести Брома? Я подсажу его к тебе на спину, и ему будет удобно в седле. А в случае опасности ты сумеешь его защитить".      "Хорошо, но тебя я здесь одного не оставлю!"      "Тогда лети рядом. Только давай поскорее отсюда выберемся. - Эрагон надел на Сапфиру седло и, крепко обхватив Брома обеими руками, попытался его поднять, но у него опять не хватило сил. - Сапфира... помоги!"      Узкая драконья морда высунулась у него из-под локтя, острые зубы осторожно сжали рубаху у Брома на спине, и Сапфира, напряжённо изогнув шею, приподняла его, точно кошка котёнка, и опустила в седло. Эрагон, просунув ступни Брома в стремена, крепко привязал его к седлу и вдруг услышал стон. Старик шевельнулся и открыл глаза, моргая, точно слепой, и прижимая руку ко лбу. Потом он озабоченно глянул на Эрагона и спросил:      - Ну что, Сапфира вовремя подоспела? Эрагон покачал головой и пообещал:      - Я тебе позже все расскажу. Ты ранен в плечо. Рану я перевязал, как сумел, но тебе надо поскорее в безопасное место попасть и отдохнуть как следует.      - Да уж. - Бром осторожно коснулся раненого плеча. - А ты не знаешь, где мой меч?.. Ах, вот он! Ты, я вижу, его подобрал...      Эрагон, затянув последний ремень, сказал ему:      - Сапфира тебя понесёт, она будет лететь рядом со мной.      - А ты уверен, что хочешь посадить меня на неё верхом? - каким-то странным тоном спросил Бром. - Я ведь могу и на Сноуфайре поехать.      - Только не сейчас. По крайней мере, в этом седле ты точно усидишь, даже если вдруг снова сознание потеряешь: ты ведь привязан.      Бром кивнул и как-то очень серьёзно сказал:      - Это большая честь для меня! - Потом здоровой рукой обнял Сапфиру за шею, и дракониха тут же с шумом взлетела, а Эрагон вернулся к лошадям, привязал Сноуфайра к седлу Кадока и поехал прочь от Язуака к той тропе, что вела на юг.      Миновав группу скал, они выехали на берег реки Найнор. Меж камнями по обе стороны от тропы все ещё зеленели папоротники, мхи да низкорослый кустарник, но деревья были уже совершенно голыми. Не чувствуя себя в безопасности, Эрагон остановился у реки лишь на несколько минут, чтобы наполнить бурдюки и дать лошадям напиться. На влажной земле он заметил знакомые следы: раззаки! "Ну что ж, - сказал он себе, - по крайней мере, мы идём в нужном направлении". Сапфира кружила у него над головой, не спуская с него глаз.      Эрагона тревожило одно: ведь они видели всего двоих ургалов, но в Язуаке "похозяйничал" явно целый отряд. Так где же остальные? "Или, может быть, - думал он, - тех, кого мы встретили, специально оставили в засаде, приказав уничтожить любого, кто погонится за основным войском?"      Он вдруг вспомнил, как убил двоих ургалов. Какая-то мысль медленно формировалась в его мозгу. Он, Эрагон, обыкновенный мальчишка из долины Паланкар, только что воспользовался... магией! Да-да, магией! Ибо только так можно было объяснить случившееся. Это казалось совершенно невероятным, но ведь он собственными глазами все видел! "Наверное, - удивлялся он, - я каким-то образом превратился в волшебника!" Однако он понятия не имел, сможет ли снова, если понадобится, воспользоваться этим средством, не знал, ни каковы пределы его нового могущества, ни каковы его возможные опасные последствия. "Откуда v меня эта сила? - спрашивал себя Эрагон. - Может быть, она свойственна всем Всадникам? И почему Бром, если он о ней знал, не предупредил меня?" Эрагон только головой качал от удивления и растерянности.      Выяснив у Сапфиры, не стало ли Брому хуже, он рассказал ей о своих сомнениях. Она была не менее удивлена столь внезапно проявившейся у него способностью к магии.      "Сапфира, - попросил её Эрагон, - не могла бы ты подыскать нам подходящее место для ночлега? С земли все же видно не так хорошо, как с воздуха".      Зов Сапфиры он услышал как раз перед тем, как дневной свет стал потихоньку меркнуть.      "Сюда!" И Сапфира послала ему мысленное изображение уютной полянки, спрятавшейся от нескромных взоров в роще на берегу реки.      Эрагон развернул лошадей и погнал их рысью. С помощью Сапфиры он очень легко отыскал это место, но сомневался, что кому-то ещё удастся столь же просто найти отлично замаскированную полянку.      На полянке уже горел небольшой и почти не дававший дыма костерок. Возле него сидел Бром, поглаживая больную руку, которую держал под каким-то странным углом. Рядом с ним клубком свернулась Сапфира. Она вроде бы Дремала, но Эрагон видел, как напряжено её тело. Дракониха внимательно посмотрела на него и спросила:      "Ты уверен, что не ранен?"      "Внешних ран у меня точно нет... А вот насчёт всего остального не уверен".      "Надо было мне раньше к вам прилететь!" "Не думай об этом. Мы все сегодня ошибок наделали. Мне, например, тоже надо было поближе к тебе держаться". Эрагон чувствовал, как Сапфира благодарна ему за эти слова.      - Ты как? - спросил он у Брома.      Старик мотнул головой в сторону плеча и сказал:      - Разрез довольно длинный и болезненный, но заживёт, я думаю, очень быстро. Надо бы только перевязать рану чистой тряпкой, эта, к сожалению, уже вся промокла. - Они согрели воды и промыли рану, затем Бром сам перевязал её чистой тряпицей и сказал: - Теперь нам просто необходимо поесть. Давай сперва перекусим, а уж потом поговорим.      Насытившись и чувствуя в желудках приятное тепло, они улеглись у костра, и Бром раскурил свою трубку. А потом повернулся к Эрагону.      - Теперь, пожалуй, самое время рассказывать. Мне страшно интересно, что произошло, пока я был без сознания! - Глаза его так и сверкали в пламени костра, а кустистые брови как-то особенно свирепо топорщились.      Эрагон весь подобрался и стал рассказывать, стараясь ничего не упустить. Все это время Бром с непроницаемым видом хранил молчание. Когда же Эрагон свой рассказ закончил, он опустил глаза и уставился в землю. В тишине слышался лишь треск костра, и прошло немало времени, прежде чем Бром встрепенулся и спросил:      - А раньше ты этой своей силой когда-нибудь пользовался?      - Нет. Ты что-нибудь о ней знаешь?      - Не так уж много. - Он задумчиво посмотрел на юношу. - Я в большом долгу перед тобой, ведь ты мне жизнь спас, но я очень надеюсь когда-нибудь вернуть этот долг. Тебе есть чем гордиться: мало кто ушёл живым из лап ургалов! Но тот способ, которым ты воспользовался, крайне опасен для тебя: ты запросто мог себя убить, а заодно и весь Язуак уничтожить.      - Так ведь выбора-то у меня не было! - тут же ощетинился Эрагон. - Ургалы за мной по пятам гнались. Ещё чуть-чуть, и они бы меня на кусочки разорвали!      - Но ведь ты даже понятия не имел, что делаешь! - заметил Бром, не выпуская изо рта трубку.      - Вот ты мне и объясни! - не сдавался Эрагон. - Я пытался найти ключ к этой тайне, но не знаю даже, с какого бока к ней подступиться. Что это было? Как получилось, что я смог воспользоваться колдовством? Меня ведь никто и никогда этому не учил. Я даже ни одного заклинания не знаю!      Глаза Брома сверкнули.      - Колдовству тебя учить вообще не следует! И уж тем более тебе не стоит им пользоваться!      - Так ведь я им уже воспользовался! А что, если магия снова понадобится мне в сражении? А я не смогу правильно ею воспользоваться, если ты меня этому не научишь. И что в этом такого особенного? Или, может, эти тайны мне следует знать, только когда я стану таким же старым и мудрым, как ты? А может, ты и сам ничего в магии не смыслишь?      - Замолчи, мальчишка! - взревел Бром. - Ты не просто требуешь ответов на неуместные вопросы, но и ведёшь себя с недопустимой наглостью! Если бы ты хоть что-нибудь понимал, то не донимал бы меня понапрасну. - Бром помолчал, немного успокоился и заговорил более дружелюбно. - Пойми, Эрагон: эти знания пока что слишком сложны для тебя.      От возмущения Эрагон даже вскочил.      - Странно! Меня будто бросили в мир, живущий по неведомым мне правилам, и велели в нем жить, вот только правила эти мне никто объяснять не желает!      - Я тебя понимаю, - промолвил Бром, рассеянно крутя в пальцах травинку. - И хотя сейчас уже поздно и пора спать, я все же расскажу тебе кое-что, чтобы ты перестал так тревожиться. Та магия, которой ты воспользовался - ибо это и была, конечно же, магия, - обладает своими законами и правилами, как и все на свете. И если ты эти законы нарушишь, то наказанием тебе будет неминуемая смерть. Твои деяния, таким образом, оказываются ограниченными твоей собственной магической силой, теми словами, которые ты успел выучить, и твоим воображением.      - Что значит "словами, которые я успел выучить"? - прервал его Эрагон.      - Снова вопросы! - воскликнул Бром. - Только я решил, что они у тебя наконец иссякли, а ты снова за своё! Когда ты стрелял в ургалов, ты что-нибудь говорил?      - Да, я сказал что-то вроде "брисингр". - Стоило Эрагону произнести это слово, и костёр ярко вспыхнул, а по спине у него самого пробежал холодок. Видимо, в этом слове и таилась магическая сила.      - Я так и думал. Слово "брисингр" принадлежит древнему языку, на котором некогда говорили все живые существа. Однако же впоследствии язык этот был забыт и не употреблялся в Алагейзии долгие тысячелетия, пока эльфы не вернули его сюда, привезя с собой из-за моря. Они научили этому языку и другие народы, и те стали пользоваться им, чтобы творить великие заклятия и совершать великие деяния. В этом языке есть имена для всего сущего, нужно только суметь их найти.      - Но какое это имеет отношение к магии? - снова не выдержал Эрагон.      - Да самое непосредственное! Это же основа всякого волшебства. Имена вещей, будучи словами древнего языка, открывают истинную природу этих вещей, а не описывают их внешние проявления, заметные каждому. Например, огонь носит имя "брисингр". Это не просто одно из названий огня, это его единственное истинное имя. Если ты достаточно силён, то можешь использовать слово "брисингр", чтобы заставить огонь подчиняться тебе. Именно это сегодня и произошло.      Эрагон некоторое время обдумывал его слова, потом спросил:      - А почему тот огонь был голубым? И каким образом огонь сотворил именно то, чего я хотел, если я произнёс всего-навсего одно слово - "огонь"?      - Цвет у разных людей получается разный. Это, в сущности, не так уж важно. Что же касается того, каким образом огонь сделал именно то, чего ты хотел, то в данном случае это получилось случайно, а вообще тут главное практика. Новичкам обычно приходится очень точно указывать в заклинании, чего именно они хотят. Но, по мере того как они приобретают определённый опыт, необходимость в столь точных указаниях отпадает. Истинный мастер может, скажем, просто произнести слово "вода" и создать нечто такое, что к воде не имеет ни малейшего отношения. Например, драгоценный камень. И тебе ни за что не понять, как именно мастер этого добился. Тогда как сам мастер, конечно же, видит ту связь, что существует между водой и драгоценным самоцветом, и использует её как основную силу в момент применения магии. Практика в этом изощреннейшем из искусств важнее, чем что бы то ни было другое. То, что удалось сегодня сделать тебе - задача чрезвычайно трудная.      И тут Эрагон мысленно услышал голос Сапфиры:      "Да этот Бром - настоящий волшебник! Маг! Вот почему ему7 удалось тогда, на равнине, разжечь костёр! Он не просто "кое-что" знает о магии, он сам умеет ею пользоваться!"      "Ты права, Сапфира!" - воскликнул изумлённый Эрагон.      "А ты спроси его об этом. Но отнесись к его словам с большой осторожностью и вниманием. Не годится пренебрегать словами тех, кто обладает такими огромными возможностями. Если он волшебник или колдун, то, кто знает, почему он некогда поселился в Карвахолле?"      Эрагону и самому тут же пришло это в голову, а потому он осторожно сказал, в упор глядя на Брома:      - Мы с Сапфирой кое-что поняли: ты ведь и сам умеешь пользоваться магией, верно? Ведь именно благодаря ей ты сумел разжечь костёр в наш самый первый день на равнинах, да?..      Бром едва заметно кивнул и признался:      - Да, порой мне удаётся довольно умело её использовать.      - Но тогда почему же ты сам не сразился с ургалами? И вообще - нам не раз могло быть очень полезно это твоё умение. Ты, например, мог тогда защитить нас от бури, чтобы нам хоть глаза не так сильно пылью запорошило!      Бром снова неторопливо набил трубку и раскурил её, потом немного помолчал и только тогда ответил:      - На самом деле причина этого весьма проста. Я ведь не Всадник, а значит, ты, будучи Всадником, даже в минуты наибольшей своей слабости гораздо сильнее меня. И кроме того, моя молодость осталась далеко позади, я уже не так силён, как когда-то. И каждый раз, когда мне приходится прибегать к магии, это становится для меня все труднее и труднее.      Эрагон, растерянный и пристыженный, потупился:      - Извини, я не хотел...      - Не извиняйся. - Бром поднял руку. - Ты же не мог этого знать. Но старости никому не избежать.      - А где ты научился магическому искусству?      - Об этом я расскажу тебе когда-нибудь потом... А пока скажу только, что было это очень давно и очень далеко от этих мест. И у меня был очень хороший учитель. Так что в случае крайней необходимости я всегда могу воспользоваться его уроками. - Бром снова помолчал, прочистил свою трубку острым осколком камня и прибавил: - Я знаю, у тебя ещё много вопросов, и я обещаю, что непременно на них отвечу, но хотя бы с некоторыми из них придётся подождать до утра. - Он наклонился к Эрагону, глаза его сияли. - А пока запомни одно: не вздумай впредь сам испытывать свои магические силы, ибо магия отнимает не меньше энергии, чем сражение одновременно с несколькими противниками. Именно поэтому ты чувствовал такую усталость, когда сразился с ургалами. Именно поэтому я так на тебя сердился. Это действительно было очень рискованно, Эрагон. Ведь если для сотворения заклятия требуется больше магических сил, чем есть у человека, который это заклинание произнёс, человек этот неизбежно гибнет. Так что прибегай к магии крайне осторожно и только в таких случаях, когда ничего другого уже не остаётся.      - А как узнать, сколько сил требуется для воплощения в жизнь того или иного заклятия? Как сберечь свои жизненные силы? - спросил перепуганный Эрагон.      Бром поднял обе руки, точно сдаваясь.      - Насколько мне известно, этого узнать заранее никак нельзя. Вот почему волшебник должен очень хорошо представлять себе пределы своих возможностей. Но даже опытные колдуны и маги всегда ведут себя очень осторожно. Ведь если ты призвал на помощь магию, то уже не сможешь загнать её обратно, даже если она вознамерится убить тебя. Я всего лишь предостерегаю тебя. Пока ты ещё знаешь очень мало и не пытайся без должных знаний и опыта ставить опыты с помощью магии. Всему своё время. А на сегодня, я думаю, хватит.      Когда они уже улеглись, Сапфира удовлетворённо заметила:      "День ото дня мы с тобой становимся все сильнее, Эрагон! Вскоре никто не осмелится встать у нас на пути!"      "Это верно, - откликнулся он, - вот только знать бы, что за путь лежит у нас впереди".      "Выберем любой, какой захотим!" - высокомерно заявила дракониха, устраиваясь поудобнее. Продолжение следует... СОДЕРЖАНИЕ ВЫПУСКА 16. Теринсфорд 17. Гроза 18. Страшная находка в Язуаке 19. Предостережение НОВОСТИ Книгу, написанную Папой, называют анти-"Кодом да Винчи"      Нью-Йоркская издательская группа Random House объявила о том, что 27 марта этого года выпускает в свет на английском языке книгу Папы Римского Бенедикта XVI "Иисус из Назарета".      Как отмечает сегодня французская Le Monde (полный текст на сайте InoPressa.ru), в итальянской прессе книгу уже нарекли "Код Ратцингера". С одной стороны, потому что ожидаемая книга понтифика, должна внести свой вклад в спор об истоках христианства, спровоцированный полемикой вокруг "Кода да Винчи". С другой стороны, потому что ее американский вариант выпускается издательством, которое является счастливым обладателем прав на издание бестселлера Дэна Брауна, чьи кощунственные тезисы заставили содрогнуться Католическую церковь.      По утверждению Random House, Папа в предисловии предупреждает, что "эта книга - всего лишь результат собственных изысканий". Теолог, написавший большую часть работы еще в 2003 году, до восшествия на папский престол в апреле 2005 года, отстаивает идею, что образ Христа, предложенный в Евангелиях, "гораздо логичнее и, с исторической точки зрения, гораздо понятнее тех реконструкций, с которыми мы столкнулись в последние десятилетия". Он считает персонаж, описанный евангелистами через несколько десятков лет после его смерти, "разумным и убедительным".      Авторские права на первую книгу Папы Бенедикта XVI принадлежат Библиотеке Ватикана, которая уступила их RCS Libri, издательскому дому группы Rizzoli Corriere della Sera, обязав последнюю обеспечить ее коммерческое распространение за рубежом. В США этим занимается Double Day, филиал Random House, специализирующийся на религиозной литературе, который издаст книгу "Иисус из Назарета: от Крещения в Иордане до Преображения". В Италии выход книги намечен Rizzoli на конец марта. Во Франции права приобрел издательский дом Flammarion.      Станет ли мировым бестселлером "Код Ратцингера", заявленный в качестве антипода книги Дэна Брауна? Будет не так-то просто состязаться с рекордной популярностью американского романа, проданного в 30 миллионах экземпляров, но новый Папа и сам неплохо продается. Его первая энциклика "Бог есть любовь" (Deus caritas est), вышедшая год назад, имела большой успех. Согласно цифрам, опубликованным 29 января, по всему миру было продано 1,45 млн экземпляров. Документ трижды переиздавался на немецком и испанском языках, дважды - на польском. Энциклика была выпущена также с использованием азбуки Брейля для незрячих. NEWSru.com ЧТИВО...      ...по понедельникам: Кристофер Паолини "Эрагон"      Таинственная находка изменила жизнь Эрагона, обыкновенного мальчика из страны Алагейзия. Чтобы отомстить за близких, он покинет родные места. В поисках Эллесмеры, города эльфов, он попадает в фантастические земли, наполненные красотой и опасностью, сразится с колдунами и чудовищами, спустится к сердцу горы в королевство гномов.      Через боль потерь и бесценные дары судьбы Эрагон пройдёт путь от мальчика до мужчины, станет сильным, не зависящим ни от королей, ни от вождей. В сплетении судьбы, магии и любви ему суждено возродить былое величие Всадников и бросить вызов Империи. На суше и под водой, в небе и под землёй - с ним всегда его верный дракон Сапфира...      ...по четвергам: Джон Роналд Руэл Толкиен "Властелин колец. Две башни"      Это вторая часть трилогии Джона Рональда Руэла Толкиена о древнем Средиземье.      Судьба разделяет хранителей Кольца. В неравной схватке с орками гибнет Боромир, а хоббиты Мерри и Пиппин попадают в плен. Арагорн, гном Гимли и эльф Леголас отправляютсяна поиски друзей. А между тем Фродо и Сэмми уже почти у Ворот Мордора. И ведет их через мрачные земли Повелителя Тьмы странный проводник... АНОНСЫ      В последующих выпусках рассылки планируется публикация следующих произведений: Леонид Пантелеев, Григорий Белых "Республика Шкид"      "Республика Шкид" - добрая и веселая книга о беспокойных жителях интерната для беспризорных, об их воспитателях, о том, как хулиганы и карманные воришки превращаются в людей, поступки которых определяют понятия "честь", "совесть", "дружба". Рафаэль Сабатини "Хроники капитана Блада"      "Хроника капитана Блада" - это великолепное продолжение приключенческого исторического романа "Одиссея капитана Блада", в котором повествуется о "расцвете" пиратства на Карибском море во второй половине XVII века.      После долгих путешествий Питер Блад, отважный пират джентльмен, капитан корабля вольных морских разбойников, сражавшийся за справедливость на просторах Карибского моря, искатель приключений, не знающий, что такое трусость, вернулся к своей профессии врача. Но его тихое существование продлилось недолго. Ночной визит к раненому мятежнику неожиданно стал началом новых похождений. Борис Акунин "Турецкий гамбит"      1877 год, русско-турецкая война. Принимавший участие в военных действиях в качестве сербского волонтера титулярный советник Эраст Фандорин пробирается в главный штаб русского командования с важным секретным сообщением. По пути он знакомится с очаровательной барышней, Варварой Андреевной Суворовой, направляющейся в расположение русских войск, чтобы повидаться с женихом Петей Яблоковым - шифровальщиком генерального штаба.      Добравшись до своих, Фандорин сообщает генералу Соболеву о хитром фланговом маневре, задуманном турками. Из него следует, что русским надо срочно занять Плевну, ибо туда движется корпус Османа-Паши. У генерал-адъютанта Мизинова, бывшего шефа Фандорина, уже заготовлен на этот счет приказ главнокомандующего, который Петр Яблоков срочно шифрует и отправляет. К тому же у Мизинова есть для Фандорина еще одна задачка не из простых. Речь идет об Анваре-эфенди, секретаре султана Абдул-Гамида. Сей интересный турок лично возглавляет секретную операцию против русских. Господин отчаянный, с авантюрной жилкой. Вполне может сам появиться в русской ставке и сойти за "своего" благодаря европейской внешности и безупречному владению несколькими языками. Необходимо срочно вычислить турка. Но как? Ведь подозреваются все...     Ждем ваших предложений. Подпишитесь: Рассылки Subscribe.Ru Литературное чтиво Ваши пожелания и предложения