Мировая литература

Мировая литература Выпуск No 227 от 2005-04-20 Число подписчиков: 17    Марио ПЬЮЗО "КРЕСТНЫЙ ОТЕЦ" Часть 1    8      Следующий после покушения день был насыщен событиями. Майкл остался у телефона и передавал сообщения Сонни. Том Хаген был занят поисками посредника, который удовлетворил бы обе стороны и позволил бы организовать встречу с Солоццо. Турок вдруг сделался осторожен: знал, наверно, что "гарпуны" Клеменца и Тессио разыскивают его по всему городу. Но Солоццо, как и остальные главари семейства Татаглия, оставался все время в надежном укрытии. Меры предосторожности, принятые Солоццо, не были для Сонни неожиданностью.      Клеменца был занят делом Пауло Гатто. Тессио получил задание найти Луку Брази. Лука исчез накануне покушения и до сих пор не подавал признаков жизни. Это был дурной знак. Но Сонни не мог поверить, что Брази мог стать изменником или мог позволить застать себя врасплох.      Жена Корлеоне жила в городе у друзей семейства, чтобы находиться как можно ближе к больнице. Карло Ричи предложил было свои услуги, но ему было приказано продолжать заниматься делом, подаренным ему доном Корлеоне: самым доходным игорным домом в итальянском районе Манхэттена. Конни была все время вместе с матерью и часто наведывалась в больницу.      Фредо, все еще напичканный снотворными, лежал в своей комнате в доме отца.      - Иисус, - сказал Сонни Майклу, выходя из комнаты Фредо, - можно подумать, что ему досталось больше, чем старику.      Майкл пожал плечами. Ему приходилось видеть солдат на поле боя в таком же состоянии. Но он никогда не ожидал, что подобное может случиться с Фредо. Когда все они были детьми, средний брат выделялся своей недюжинной физической силой. Но он был и самым послушным сыном. В то же время все знали, что дон Корлеоне в нем разочаровался и не надеется, что средний сын займет когда-нибудь важное место в семейном деле. Он был недостаточно умен и недостаточно жесток. Ему недоставало смелости и он был очень замкнутым человеком.      Ближе к вечеру позвонил Джонни Фонтена. Майкл передал трубку Сонни.      - Нет, Джонни, не стоит тебе приезжать, чтобы повидать старика. Он слишком болен, и это сделает тебе плохую рекламу, чего старик не хотел бы. Подожди, он поправится, мы перевезем его домой, и тогда ты приедешь повидаться с ним. О'кэй, я передам ему привет. - Сонни положил трубку, потом повернулся к Майклу и сказал: - Отец обрадуется. Джонни хотел лететь из Калифорнии, чтобы навестить его в больнице.      Поздно вечером один из людей Клеменца подозвал Майкла к телефону на кухне. Это была Кей.      - Твой отец в порядке? - спросила она. Говорила она с некоторым напряжением, не совсем естественным голосом. Майкл знал, что она неспособна до конца поверить в то, что случилось, что его отец и в самом деле "гангстер", как это пишут в газетах.      - Все будет хорошо, - сказал Майкл.      - Могу я пойти с тобой, когда ты навестишь его в больнице? - спросила Кей.      - Над этим стоит подумать, - сказал он. - Если парни из газет пронюхают про тебя, ты будешь красоваться на третьей полосе "Дейли Ньюз". Девушка из уважаемого семейства янки связана с сыном одного из главарей мафии. Как это понравится твоим родителям?      - Мои родители не читают "Дейли Ньюз", - сухо ответила Кей. Последовала пауза, потом она спросила:      - Ты в порядке, Майк, тебе не угрожает опасность?      Майк снова засмеялся.      - Я известен, как самый трусливый в семействе Корлеоне. Никакой опасности. Они не станут утруждать себя преследованием такого ничтожества, как я. Нет, все уже кончено. Не будет больше никаких бед. Объясню тебе при встрече.      - А когда она состоится, эта встреча? - спросила Кей.      Майкл задумался.      - А как насчет сегодняшней ночи? Выпьем по стаканчику и закусим в твоей гостинице. А потом я схожу в больницу к старику. Надоело мне болтаться здесь и отвечать на телефонные звонки. О'кэй? Но никому не говори о нашей встрече. Я не хочу, чтобы репортеры застали нас вместе. Кроме шуток, Кей, это будет не очень приятно, особенно твоим родителям.      - Хорошо, - ответила Кей. - Я буду ждать. Хочешь, сделаю для тебя покупки к Рождеству?      - Нет, - сказал Майкл. - Будь только готова.      Она засмеялась немного взволнованным смехом.      - Я всегда готова, - сказала она. - Разве не так?      - Да, ты всегда готова, - ответил он. - И потому ты самая прекрасная девушка на свете.      - Я люблю тебя, - сказала Кей. - Ты можешь сказать мне то же самое?      - Нет, - ответил он. - Сегодня ночью, о'кэй?      - О'кэй, - сказала она. Майкл повесил трубку.      Клеменца вернулся, наконец, после насыщенного трудового дня и теперь носился по кухне, готовя в огромной кастрюле томатный соус. Майкл приветствовал Клеменца кивком головы и зашел в кабинет, где его уже ждали Сонни и Хаген.      - Где Клеменца? - спросил Сонни.      - Он варит спагетти для солдат, - улыбнулся Майкл.      Сонни был раздражен.      - Пусть оставит эти глупости и зайдет сюда. Есть более важные дела. Тессио тоже приведи.      Через несколько минут все уже находились в кабинете. Сонни спросил Клеменца:      - Поговорил с ним?      Клеменца утвердительно кивнул головой.      - Ты его больше не увидишь.      Казалось, электрический ток прошелся по телу Майкла. Он вдруг понял, что речь идет о Пауло Гатто и что маленький Пауло умер, убит веселым танцором.      Сонни спросил Хагена:      - Ты связался с Солоццо?      Хаген отрицательно покачал головой.      - Кажется, он не в восторге от нашей идеи переговоров. Во всяком случае, не выражает большой заинтересованности. А может быть, он просто боится ловушки. Во всяком случае, мне не удалось найти посредника, которому он поверил бы. Но он, наверняка, знает, что теперь придется вести переговоры. Он упустил свой шанс, дав старику возможность уйти живым.      - Он умный парень, - сказал Сонни, - самый умный из всех, с кем пришлось столкнуться нашей семье. Может быть, он понял, что мы тянем время и ждем момента, когда сможем накинуть веревку на его шею или, когда старик выздоровеет и сам возьмется за дело.      Хаген пожал плечами.      - Разумеется, он это понял. И все же ему придется пойти на переговоры. Нет у него выхода. Завтра это будет улажено.      В дверь постучали. Это был один из людей Клеменца.      - Только что сообщили по радио, - сказал он Клеменца, - что полиция обнаружила труп Пауло Гатто. Он умер в своей машине.      Клеменца кивнул головой и сказал:      - Пусть это тебя не волнует.      Солдат посмотрел на своего капорегиме взглядом, который из удивленного постепенно становился понимающим.      Совещание продолжалось. Сонни спросил Хагена:      - Состояние дона не изменилось?      Хаген отрицательно покачал головой.      - Дон в порядке, но говорить сможет только через несколько дней. Он еще не совсем пришел в себя после операции. Твоя мать и Конни целыми днями сидят возле него. В больнице полно полицейских и на всякий случай там вертятся люди Тессио. Через несколько дней узнаем его мнение. Пока надо заботиться о том, чтобы Солоццо не сделал поспешных шагов. Поэтому я и хочу, чтобы ты начал с ним переговоры о сделке.      - Пока я приказал Клеменца и Тессио разыскать его, - проворчал Сонни. - Может быть, нам повезет, и мы решим всю проблему.      - Не повезет, - сказал Хаген. - Солоццо слишком умен. Он знает, что за столом переговоров ему придется в большинстве случаев соглашаться с нами. Поэтому и тянет время. Я полагаю, что он хочет заручиться поддержкой остальных семейств города, так что мы не сможем его преследовать даже после приказа старика.      - А почему, черт побери, они должны это сделать? - скривил рот Сонни.      - Они захотят избежать войны, которая коснется каждого и заставит прессу и правительство действовать, - терпеливо объяснял Хаген. - Кроме того, Солоццо обещает им часть доходов от своей операции. А ведь ты знаешь, сколько денег скрыто в наркотиках. Семейство Корлеоне в этом не нуждается, у нас имеются азартные игры. Но остальные семьи голодны. Солоццо успел проявить себя, они знают, что он способен действовать в крупных масштабах. Пока он жив, у них в карманах не перестанут водиться деньги, когда умрет - вместо денег появятся неприятности.      Майклу никогда не приходилось видеть Сонни таким. Рот купидона и загорелая кожа, кажется, посерели.      - Плевать мне хотелось на их желания. Лучше пусть не вмешиваются.      Клеменца и Тессио заерзали на стульях. Они напоминали полководцев, которым было приказано любой ценой взять неприступную высоту. Хаген снова заговорил несколько раздраженным тоном:      - Оставь, Сонни, дон с тобой не согласился бы. Ты ведь знаешь, что он в таких случаях говорит: "Это пустая трата времени". Ведь это бизнес, а не сведение личных счетов. Если мы кончим Турка, а семьи вмешаются, будем вести деловые переговоры. Дон пойдет на уступки в других вопросах и нас оставят в покое. Но не гоняйся за кровью просто так. Это бизнес. Даже выстрелы в твоего отца были бизнесом. Пора было бы тебе это знать.      Глаза Сонни все еще смотрели свирепо.      - О'кэй, я все это понимаю.      Сонни повернулся к Тессио.      - Узнал что-нибудь о Луке?      Тессио отрицательно покачал головой.      - Ничего. Солоццо наверняка схватил его.      - Солоццо не был обеспокоен, когда речь шла о Луке, - тихо сказал Хаген, - мне показалось это странным. Он слишком умен, чтобы не волноваться при мысли о таком парне, как Лука. Видимо, он каким-то образом вывел его из игры.      - Иисус, я надеюсь, что Лука не пошел против нас, - проговорил Сонни.- Это единственное, чего я до смерти боюсь. Клеменца, Тессио, что вы думаете по этому поводу?      Клеменца говорил медленно, с расстановкой.      - Каждый может ошибиться. Возьмите, к примеру, Пауло. Но Лука мог идти лишь по одному пути. Крестный отец - единственный, в кого он верил и кого боялся. Но не только это, Сонни. Он уважал твоего отца, как никто другой, а крестного отца уважает каждый, кто его знает. Нет, Лука никогда нас не предаст. С другой стороны, я не верю, что даже такой хитрый человек, как Солоццо, способен захватить его врасплох. Лука не доверял никому и ничему. Он всегда был готов к самому худшему. Думаю, он просто уехал куда-то на несколько дней и теперь может объявиться в любую минуту.      Сонни повернулся к Тессио. Капорегиме из Бруклина пожал плечами.      - Каждый может стать изменником. Лука был очень чувствителен. Может быть, дон его каким-то образом обидел. Это могло случиться. И все же, мне кажется, Солоццо удалось застать его врасплох. Это соответствует тому, что говорит консильори. Мы должны готовиться к самому худшему.      - Известие о Пауло Гатто скоро дойдет до Солоццо, - сказал Сонни всем присутствующим. - Как он среагирует?      - Это заставит его подумать, - сказал Клеменца грустным голосом. - Он поймет, что в семействе Корлеоне сидят не одни дураки. Он поймет, что вчера ему повезло.      - Ему не повезло, - резко отреагировал Сонни. - Солоццо планировал эту операцию на протяжении нескольких недель. Они наверняка следили за стариком и изучили все его привычки. Потом они купили Пауло и, возможно, Луку. В самый последний момент они похитили Тома. Они сделали все, что собирались сделать. Но им не повезло. "Гарпуны" оказались неисправными, а старик двигался слишком быстро. Убей они его, мне пришлось бы пойти на сделку, и Солоццо вышел бы победителем. Рассчитаться с ним мне не удалось бы раньше, чем через пять - десять лет. Поэтому, Пит, не говори, что ему повезло.      Один из "солдат" принес миску спагетти, несколько тарелок, вилки и вино. Майкл и Том не ели, но Сонни, Клеменца и Тессио поглощали макароны с невероятной быстротой, да еще макали при этом хлеб в томатный соус. Это было почти смешно.      Заседание продолжалось. Тессио не думал, что потеря Пауло Гатто рассердит Солоццо; Турок наверняка предвидел это заранее и может быть, даже доволен полученным известием. Одним бесполезным ртом меньше в списке получателей зарплаты. Убийство Пауло его и не испугает: разве они сами испугались бы в подобной ситуации?      - Я в этом деле профан, - неуверенно вмешался Майкл, - но все, что вы, ребята, сказали про Солоццо, в придачу к тому факту, что он прервал контакты с Томом, заставляет меня предположить, что он приготовил нам сюрприз. Он способен произвести сейчас сложную операцию, после которой снова окажется хозяином положения. Если мы сумеем разгадать его планы, инициатива останется в наших руках.      - Да, я тоже думал об этом, - сказал Сонни недовольным голосом, - и единственное, что я могу себе представить - это Лука Брази. Я уже отдал приказ доставить его сюда прежде, чем он успеет воспользоваться своими прежними правами. Еще может быть, что Солоццо договорился с остальными семьями Нью-Йорка, и завтра мы получим сообщение, что в случае войны они пойдут против нас. И тогда мы вынуждены будем согласиться с предложениями Турка. Верно, Том?      Том согласно кивнул головой.      - Я тоже так думаю. Без отца мы и пальцем не сможем пошевелить против такой оппозиции. Только он может выстоять против всех семейств. Они нуждаются в его политических связях, которые будут хорошим козырем при любом торге. Если он, разумеется, очень этого захочет.      - Солоццо никогда не приблизится к этому дому. Босс по этому поводу не должен беспокоиться, - сказал Клеменца, и эти слова прозвучали довольно нагло для человека, главный "гарпун" которого только что оказался предателем.      Сонни задумчиво посмотрел на него, а потом сказал Тессио:      - Что с больницей, твои люди охраняют ее?      Впервые с начала заседания Тессио казался уверенным в себе.      - И внутри, и снаружи, - сказал он. - Двадцать четыре часа в сутки. Полиция тоже охраняет ее достаточно надежно. Возле палаты постоянно дежурят несколько детективов, которые ждут первой же возможности, чтобы допросить старика. Смешно, дон все еще получает это вещество из трубочки вместо еды, и нам не приходится заботиться о кухне. Ведь турки очень верят в яды. Никак им не добраться до дона.      Сонни откинулся на спинку кресла.      - Меня они не тронут, я им нужен для сделки. - Он улыбнулся Майклу. - Очень удивлюсь, если они погоняться за тобой. Разве что Солоццо решит захватить тебя в качестве заложника и держать до окончания переговоров.      Майкл с сожалением подумал, что разваливаются его планы насчет встречи с Кей. Но ему на помощь неожиданно пришел Хаген.      - Нет, он мог бы давно захватить Майка. Но всем известно, что Майк не участвует в семейном деле. Он "гражданин", и если Солоццо захватит его, он потеряет поддержку остальных семейств Нью-Йорка. Даже семейство Татаглия будет вынуждено оказать нам поддержку в его поимке. Нет, это довольно просто. Завтра придут представители всех семейств и заявят, что мы обязаны пойти на сделку с Турком. Этого он и ждет. Это и есть его сюрприз.      Майкл вздохнул с облегчением.      - Хорошо, - сказал он, - мне этой ночью надо выйти в город. - Он улыбнулся. - Думаю навестить отца, повидаться с мамой и Конни. Кроме того, мне надо уладить еще кое-какие дела.      Подобно дону, Майкл никогда не пускался в подробности, и на этот раз он не хотел рассказывать Сонни, что должен встретиться с Кей Адамс. Не было никакой причины скрывать это, это была всего лишь привычка.      Из кухни послышались громкие голоса. Клеменца вышел посмотреть, что случилось. Он вернулся с пуленепробиваемым жилетом Луки Брази, в который была вложена огромная дохлая рыба.      - До Турка дошли сведения о его шпионе Пауло Гатто, - сухо заметил Клеменца.      - И нам теперь тоже известно, где Лука Брази, - ответил Тессио.      Сонни зажег сигарету и отхлебнул виски. Майкл был удивлен:      - Что, черт побери, означает, эта рыба? - спросил он.      Ему ответил консильори, ирландец Хаген:      - Рыба означает, что Лука Брази спит на дне морском. Таков старинный сицилийский обычай.    9      В подавленном настроении Майкл Корлеоне в ту же ночь вышел в город. Он чувствовал, что против своего желания все больше и больше погрязает в дела семейства и с раздражением думал о том, что Сонни использует его, как секретаршу. Он участвовал в тайных совещаниях семейства и все делали вид, что на него можно положиться даже в таких вопросах, как убийство. Теперь, идя на свидание с Кей, он чувствовал по отношению к ней вину. Никогда он не был с ней до конца откровенен в вопросах, связанных со своей семьей. Кое-что он ей рассказывал, но всегда сопровождал свои рассказы шутками, так что все это казалось больше кадром из приключенческого фильма, нежели тем, чем было на самом деле. Теперь в отца стреляли на улице, и старший брат готовится мстить. Таково истинное положение дел. Но Майкл сказал ей, что случай с отцом был всего лишь "аварией" и что больше никаких бед не ожидается. На самом деле, все только начинается. Ясно, что Солоццо - человек исключительной смелости и энергии. Он в состоянии преподнести настоящий сюрприз. Но в этой войне, он, Майкл, всего-навсего "гражданское лицо", и чтобы вовлечь его в эту войну, его семейству придется дать ему намного более ценные награды, чем он получил во время второй мировой войны.      Майкл почувствовал вину по отношению к отцу. Его отец продырявлен, как сито, а до него лучше всего дошли слова Хагена о том, что речь идет о бизнесе, а не о сведении личных счетов. Отец расплатился за силу, которой обладал всю свою жизнь, за уважение, которое он отобрал у окружавших его.      Майклу захотелось уйти от всего этого, жить своей жизнью. Он чувствовал, что не может окончательно порвать с семьей, пока не пройдет кризис. Он должен помогать, не лишаясь статуса "гражданского лица". Вдруг ему стало ясно, что его не устраивает отведенная ему роль, роль нестроевого, роль убежденного пацифиста. Поэтому и слово "гражданский" то и дело проникая в сознание, заставляло Майкла сердиться.      Кей ждала его в вестибюле гостиницы. (Двое из людей Клеменца отвезли его в город и выпустили на ближайшем от гостиницы перекрестке, предварительно убедившись, что за ними никто не следит.)      Они поужинали и выпили несколько стаканов виски.      - В котором часу ты идешь к отцу? - спросила Кей.      Майкл посмотрел на часы.      - В 8.30 официально прекращается посещение больных. Пойду, когда там никого не будет. Меня пропустят. У него своя палата, так что я просто смогу посидеть некоторое время рядом с ним. Не думаю, что он уже в состоянии говорить или просто понять, что я пришел навестить его. Но я обязан пойти к нему.      - Я переживаю за твоего отца, - тихо сказала Кей. - На свадьбе он показался мне таким добрым. Я не верю тому, что о нем пишут газеты. Уверена, что почти все - ложь.      - Я тоже так думаю, - вежливо ответил Майкл.      Он и сам поразился осторожности, которую соблюдал в разговоре с Кей. Он любил ее, верил ей, но никогда не станет рассказывать ей секреты из жизни отца и всего семейства. Она посторонний человек.      - А что с тобой? - спросила она. - Ты тоже можешь оказаться замешанным в эту войну банд, о которой с такой радостью пишут газеты?      Майкл улыбнулся, распахнул пальто и сказал:      - Посмотри, пистолетов нет.      Кей рассмеялась. Было уже поздно, и они поднялись в номер. Она приготовила две порции коктейля, села к нему на колени и начала потихоньку пить. Под платьем она казалась шелковой, его рука дотронулась до ее белоснежного бедра. Одетые, они вместе упали на кровать...      - Это у вас, солдат, называют раз-два? - проговорила через несколько минут Кей.      - Да, - ответил Майкл.      - Неплохо, - сказала Кей сдержанным тоном.      Они продремали некоторое время, потом Майкл встал и озабоченно посмотрел на часы.      - Черт побери, - сказал он. - Почти десять. Надо идти в больницу.      Он пошел в ванную помыться и причесаться. Кей вошла за ним и руками обняла его за талию.      - Когда мы поженимся? - спросила она.      - Когда захочешь, - ответил Майкл. - Мне кажется, ты должна все объяснить родителям.      - Чего объяснить? - тихо спросила Кей.      Майкл повел расческой по мокрым волосам.      - Скажи, что встретила хорошего и красивого парня, итальянца. Отличные оценки в Дартмуте. Крест за доблестную службу во время войны, и это вдобавок к золотому сердцу. Но его отец один из главарей мафии, которому приходится убивать дурных людей. Иногда - подкупать государственных чиновников, в него стреляют на улице, и он весь продырявлен. Но это не имеет никакого отношения к сыну, который ведет честный образ жизни и тяжело трудится. Ты считаешь, что сможешь все это запомнить?      Кей прислонилась к двери ванной комнаты:      - А это правда? - спросила она. - Это правда. - Она запнулась. - Он и в самом деле убивал?      Майкл кончил причесываться.      - Не знаю, - сказал он. - Никто не знает. Но я не буду удивлен, если узнаю, что это правда.      - Когда мы снова увидимся? - спросила она его уже у двери.      Майкл поцеловал ее.      - Я хочу, чтобы ты поехала домой и поразмыслила над всем этим у себя в деревне, - сказал он. - Я не хочу, чтобы ты была замешана в это дело. После рождественских каникул я вернусь в университет, и мы встретимся в Ганновере. О'кэй?      - О'кэй, - ответила она.      Он вышел и перед дверью лифта еще раз помахал ей на прощание рукой. Никогда она не ощущала такой близости к нему, никогда не чувствовала такой любви, и скажи ей кто-нибудь, что она снова встретится с ним только через два года, она ни за что бы не поверила бы.      Майкл вышел из такси у Французского госпиталя и был очень удивлен, увидев, что улица совершенно пуста. Войдя в больницу, он еще больше удивился, не встретив в вестибюле ни души. Чем, черт бы их побрал, занимаются Клеменца и Тессио? Разумеется, они никогда не учились в Вест-Пойнт, но у них достаточно ума, чтобы расставить охрану. По меньшей мере два человека должны были сторожить в вестибюле.      Давно ушли последние из посетителей. Было уже почти половина одиннадцатого, Майкл не стал останавливаться у информационного окошка. Он вошел в лифт. Никто его не остановил, и он беспрепятственно прошел мимо окошка сестры к палате отца. У двери палаты тоже никого не было. Где, черт побери, детективы, где, черт побери, люди Клеменца и Тессио? Может быть кто-то находится внутри? Но дверь была открыта. Майкл вошел в палату. На кровати лежал человек, и при свете декабрьской луны он увидел лицо отца. Оно ничего не выражало, грудь неравномерно поднималась и опускалась. Со стального штатива, стоявшего возле кровати, свешивались трубочки, концы которых были засунуты в рот больного. Майкл постоял несколько минут и, убедившись, что все в порядке, вышел из палаты.      Он подошел к сестре.      - Меня зовут Майкл Корлеоне, - сказал он. - Я пришел навестить отца. Что случилось с детективами, которые должны были охранять его?      Медсестра оказалась прелестным созданием.      - О, у вашего отца было слишком много посетителей, и это мешало нам работать, - сказала она. - Около двадцати минут назад прибыла полиция и заставила всех разойтись. А пять минут назад позвонили из участка и срочно вызвали детективов. Они тоже ушли. Но не беспокойтесь, я каждые несколько минут заглядываю в палату. Для этого мы и оставляем двери открытыми.      - Спасибо, - сказал Майкл. - Я посижу с ним несколько минут. О'кэй?      Она улыбнулась ему.      - Но только несколько минут. Потом, боюсь, вам придется уйти. Таковы правила, вы ведь знаете.      Майкл вернулся в палату отца. Он снял телефонную трубку и попросил связать его с домом в Лонг-Биче, назвав номер телефона, который стоял в кабинете отца. Ответил Сонни.      - Сонни, я в больнице, - прошептал Майкл. - Здесь нет никого из людей Тессио. У дверей нет детективов. Старик был совершенно беззащитен.      Голос Майкла дрожал. Последовала длинная пауза, а потом раздался низкий голос Сонни:      - Это и есть сюрприз Солоццо, о котором ты говорил.      - Я тоже так думаю, - ответил Майкл. - Но как ему удалось устроить, чтобы полицейские всех выгнали? Что случилось с людьми Тессио? Иисус, неужели этот выродок Солоццо держит всю нью-йоркскую полицию в кармане?      - Не волнуйся, мальчик, - голос Сонни и в самом деле успокаивал. - Нам снова повезло. Счастье, что ты пошел в больницу в такой час. Оставайся в палате старика. Через четверть часа там будет несколько человек. Сиди спокойно и не бойся. О'кэй, мальчик?      - Я не боюсь, - ответил Майкл. Впервые с начала всей этой истории он почувствовал дикую ненависть к врагам отца.      Он положил трубку и позвонил в колокольчик сестре. Он решил на этот раз действовать сам. Когда сестра вошла, он сказал:      - Нам придется перенести отца в другую комнату или на другой этаж. Ты можешь вынуть все эти трубочки, чтобы нам было легче выкатить кровать?      - Это смешно, - сказала сестра. - Мы должны получить разрешение врача.      Майкл говорил теперь очень быстро.      - Ты, наверное, читала о моем отце в газетах. Видишь, сегодня ночью, его никто не охраняет. Мне только что стало известно, что его собираются убить. Поверь мне, пожалуйста, и помоги.      Когда он хотел, он мог говорить очень убедительно. Сестра сказала:      - Мы не должны отсоединять трубочки. Штатив можно перенести вместе с кроватью.      - Есть здесь пустая палата? - прошептал Майкл.      - В конце коридора, - ответила сестра.      Перевозка дона заняла всего несколько минут. Потом Майкл сказал сестре:      - Оставайся здесь с ним, пока не придет помощь. Если будешь в коридоре, можешь пострадать.      Тут раздался голос отца, охрипший, но сильный.      - Майкл, это ты? Что случилось?      Майкл склонил голову над кроватью. Он взял руку отца в свою руку.      - Это я, Майк, - сказал он. - Теперь слушай, старайся не шуметь, особенно если кто-то громко произнесет твое имя. Тебя хотят убить, понял? Но я здесь, и ты можешь не бояться.      Дон Корлеоне, который еще не до конца понимал, что случилось с ним за день до этого, страдал от страшных болей, но улыбнулся своему младшему сыну и с усилием произнес:      - Почему я должен бояться? Меня впервые пытались убить, когда мне было двенадцать лет.    10      Больница была небольшой, с одним-единственным входом. Майкл выглянул из окна на улицу. У дверей больницы начинался извилистый дворик, который заканчивался лестницей, спускающейся на улицу. Улица была совершенно пуста. Каждый, кто придет в больницу, будет вынужден идти этим путем. Майкл знал, что времени у него в обрез, и поэтому, выйдя из палаты, стремглав бросился вниз.      Он вышел на тротуар у входа в больницу и зажег сигарету. По девятой авеню быстрым шагом направлялся к больнице молодой человек, под мышкой он нес пакет. У парня была тяжелая шевелюра и одет он был в военный плащ. Когда он поравнялся с фонарем, лицо его показалось Майклу знакомым, но он так и не сумел вспомнить кто это. Однако молодой человек сам остановился и протянул ему руку, приветствуя Майкла по-итальянски:      - Дон Майкл, вы меня не помните? Энцо, помощник пекаря Назорине, его зять. Ваш отец спас мне жизнь тем, что помог остаться здесь.      Майкл пожал ему руку. Теперь он его вспомнил.      Энцо продолжал:      - Я пришел повидать вашего отца. Меня пропустят в такой поздний час?      Майкл улыбнулся и отрицательно покачал головой.      - Нет, не пропустят. Но, во всяком случае, спасибо тебе. Я предам дону, что ты приходил.      Из-за поворота вдруг показалась машина и с ревом понеслась на них.      Майкл закричал Энцо:      - Быстро уходи. Могут быть неприятности. Ты ведь не хочешь иметь дело с полицией?      Он заметил тень испуга на лице молодого итальянца. Неприятности с полицией означают для него либо высылку из страны, либо отказ властей выдать ему американское гражданство. Но парень не тронулся с места. Он прошептал по-итальянски:      - Если могут быть неприятности, я должен остаться. Я должник крестного отца.      Эти слова тронули Майкла. Он собирался было еще раз приказать молодому человеку убираться, но потом подумал: "А почему бы не позволить ему остаться? Два человека у дверей больницы могут распугать всю банду Солоццо, которая будет послана на "работу". Один человек их наверняка не напугает." Он протянул Энцо сигарету и дал ему прикурить. Так они и стояли в полумраке холодной декабрьской ночи. Желтые окна больницы, украшенные к Рождеству зелеными бумажными кружевами, поблескивали в свете фонаря. Они уже собирались закурить по второй сигарете, когда на девятой авеню показалась длинная сигарообразная машина, свернувшая на тридцатую улицу и направившаяся прямо к ним. Она остановилась почти у самого тротуара. Майкл заглянул внутрь машины и невольно отпрянул. Кто-то его узнал. Майкл протянул Энцо вторую сигарету и заметил, что руки пекаря дрожат. Он обратил внимание на свои руки и обнаружил к собственному удивлению, что они спокойны.      Они остались на улице и продолжали курить. Через десять минут ночной воздух разорвала сирена полицейской машины. Патрульный автомобиль с ревом остановился у больницы. За ней показались еще две полицейские машины. Вход в больницу вдруг заполнился полицейскими в форме и сыщиками. Майкл вздохнул с облегчением. Это, наверное, старина Сонни уладил дело. Он пошел им навстречу.      Двое здоровенных полицейских схватили его под руки. Третий обыскал его. По лестнице поднимался грузный офицер полиции, перед которым все расступились. Для своей комплекции и возраста он был очень проворен. Его и без того красное лицо покраснело еще больше, когда он подошел к Майклу и грубо заорал:      - Я думал, что задержал всех итальянских бандитов. Кто ты, черт побери, и что ты здесь делаешь?      Один из полицейских, стоявших рядом с Майклом, сказал:      - Он чист, командир.      Майкл не ответил. Он всматривался в того офицера полиции. Один из сыщиков сказал:      - Это Майкл Корлеоне, сын дона.      Майкл тихо спросил:      - Что случилось с детективами, которые должны были охранять отца? Кто убрал их отсюда?      Офицер кипел от гнева.      - Грязный гангстер, кто ты такой, чтобы мне указывать? Да пусть все итальянские гангстеры перебьют друг друга! Будь это в моей власти, я бы и пальцем не пошевелил, чтобы охранять твоего отца. Прочь с этой улицы, мразь, и чтобы в неприемные часы духу твоего в больнице не было.      Майкл продолжал внимательно смотреть на офицера. Его мозг работал с молниеносной быстротой. Может ли быть, что в первой машине сидел Солоццо, который позвал к себе офицера и спросил: "Как объяснить, что люди Корлеоне разгуливают возле больницы в то время, как я заплатил за их арест?" Может ли быть, что все с такой точностью и осторожностью запланировано? Да, все сходится. Не теряя хладнокровия, Майкл сказал офицеру:      - Я не уйду из больницы, пока не оставишь охрану у его палаты.      Офицер не потрудился ответить. Он сказал сыщику:      - Пил, арестуй этого гангстера.      Сыщик колебался.      - Парень чист, командир. Он герой войны и никогда не нарушал законов. Пресса может поднять шум.      Офицер едва не набросился на сыщика.      - К чертовой матери, я приказал арестовать его!      Майкл, который все еще сохранял хладнокровие и ясность ума, спросил:      - Сколько тебе заплатил Турок, капитан?      Офицер полиции повернулся к нему. Он сказал двум здоровым полицейским:      - Держите его.      Майкл почувствовал, что руки его закручены за спину и увидел огромный кулак перед самым своим носом. Попытался увернуться, но удар пришелся прямо по челюсти. Казалось, граната разорвалась в его черепе. Рот наполнился кровью и мелкими косточками, которые были ничем иным, как его зубами. Лицо вспухало, будто его накачивали. Ноги казались невесомыми, и он бы непременно упал, если бы его не поддерживали полицейские. Однако, сознание он не потерял. Сыщик в в гражданском встал между ним и офицером и сказал:      - Иисус Христос, вы и в самом деле ранили его, командир.      Офицер ответил громко, чтобы все слышали:      - Я не трогал его. Он хотел меня ударить и упал. Понимаешь? Он оказал сопротивление при аресте.      Сквозь красный туман Майкл увидел еще несколько машин, которые остановились возле тротуара. Из них выходили люди. Одного из них он узнал: это был адвокат Клеменца, который стоял теперь рядом с офицером и говорил с ним уверенным тоном:      - Семейство Корлеоне наняло частных детективов для охраны мистера Корлеоне. Люди, которые приехали со мной, капитан, имеют разрешение на ношение оружия. Если вы их арестуете, вам придется утром предстать перед судьей и объяснить свои действия.      Адвокат бросил взгляд на Майкла:      - Хочешь подать на него жалобу? - спросил он.      Майкл говорил с трудом. Еле двигая разбитыми челюстями, он пробормотал:      - Я поскользнулся. Поскользнулся и упал.      Он заметил победный взгляд капитана. И попытался ответить на него улыбкой. Любой ценой Майкл старался не выдавать своих чувств. Потом он потерял сознание.      Проснувшись утром, он обнаружил, что челюсть его вправлена и что с левой стороны не хватает четырех зубов. Возле кровати сидел Хаген.      - Они напичкали меня снотворным? - спросил Майкл.      - Да, - ответил Хаген. - Они вытаскивали обломки зубов из десен. Кроме того, ты, по сути, был без сознания.      - Что-нибудь еще не в порядке у меня? - спросил Майкл.      - Нет, - ответил Хаген. - Сонни хочет, чтобы ты приехал домой, в Лонг-Бич. Думаешь, сможешь?      - Конечно, - ответил Майкл. - Дон в порядке?      Хаген покраснел.      - Кажется мы решили проблему. Наняли частных детективов и теперь всюду наши люди. Подробнее расскажу в машине.      Машину вел Клеменца, Майкл и Хаген сидели на заднем сиденье. В голове у Майкла что-то беспрестанно гудело.      - Так что же, черт побери, случилось вчера?      - У Сонни есть свой человек, тот самый сыщик Филипс, который пытался вступиться за тебя, - сказал Хаген тихим голосом. - Он передал нам сообщение. Офицер полиции Мак-Клуски брал очень много с тех пор, как стал командовать патрулем. Наша семья заплатила ему немало. Но он оказался слишком жадным к деньгам и не стоит иметь с ним дело. Солоццо наверняка заплатил ему колоссальную сумму. Как только кончилось время визитов, Мак-Клуски арестовал всех людей Тессио. Не помогло и то, что у некоторых из них было при себе оружие. Потом Мак-Клуски убрал детективов, которые стояли у палаты дона. Он утверждал, что они ему нужны и что их сменят другие полицейские. Чепуха, ему просто заплатили. Филипс говорит, что Мак-Клуски не из тех, кто отчаивается и наверняка будут новые попытки. Солоццо дал ему, наверное, задаток, а после операции должен получить остальное.      - Газеты поместили сообщение о моем ранении?      - Нет, - сказал Хаген. - Нам удалось это замять. Никто не хочет, чтобы сведения об этом случае просочились в прессу. Полицейские тоже.      - Хорошо, - сказал Майкл. - Энцо удалось бежать?      - Да, - сказал Хаген. - Он оказался умнее тебя. Как только появились полицейские, он исчез. Он утверждает, что был с тобой, когда проезжала машина Солоццо. Это верно?      - Да, - сказал Майкл. - Он хороший парень.      - Мы о нем позаботимся, - сказал Хаген. - Ты чувствуешь себя хорошо? - Его лицо было озабочено. - Выглядишь ты не очень.      - Я о'кэй, - ответил Майкл. - Как, ты говоришь, зовут этого офицера полиции?      - Мак-Клуски, - сказал Хаген. - Кстати, ты, может быть, лучше себя почувствуешь, если узнаешь, что семейство Корлеоне завоевало очко в свою пользу. Бруно Татаглия, сегодня утром, в четыре часа.      Майкл выпрямился.      - Как это? Ведь мы, кажется, собирались сидеть сложа руки?      Хаген пожал плечами.      - После всего, что произошло в больнице, Сонни разволновался. Наши "гарпуны" разбросаны по всему Нью-Йорку и Нью-Джерси. Вчера вечером мы составили список. Я стараюсь немного удержать Сонни. Все это можно пока уладить без большой войны.      - Я поговорю с ним, - сказал Майкл. - Сегодня утром будет совещание?      - Да, - ответил Хаген. - Солоццо решил, наконец, начать с нами переговоры. Посредник занят отработкой деталей. Это означает, что мы побеждаем. Солоццо знает, что проиграл и хочет выйти живым. - Хаген выдержал паузу. - Он думал, наверно, что мы готовы сдаться, раз не ответили на его удар. Теперь когда один из Татаглия мертв, он знает, что мы не шутим. Попытавшись убрать дона, он сделал страшную ставку. Кстати, мы получили подтверждение относительно Луки. Они убили его в ночь перед покушением на отца. В ночном клубе Бруно. Ты мог бы себе такое представить?      - Но удивительно, что его застали врасплох, - сказал Майкл.      Длинная черная машина стояла у входа в аллею Корлеоне в Лонг-Биче. Два человека прислонились к ее переднему крылу. Майкл заметил на верхних этажах двух домов открытые окна. Иисус, Сонни и в самом деле не шутит.      Клеменца остановил машину перед входом в аллею, и они пошли пешком. Двое сторожей были людьми Клеменца. Они кивнули головами в знак приветствия. Ни слов, ни улыбок. Клеменца повел Хагена и Майкла Корлеоне в дом.      Дверь отворилась еще до того, как они позвонили. Сторож наверняка наблюдал за ними через окно. Они прошли в угловую комнату, где их уже поджидали Сонни и Тессио. Сонни подошел к Майклу, взял в руки голову младшего брата и, как бы шутя, сказал:      - Красота, красота.      Майкл отстранился от него, подошел к письменному столу и налил себе немного виски, надеясь, что это успокоит боль в зашитой челюсти.      Все пятеро сели на свои места, но атмосфера явно отличалась от той, что была во время предыдущего совещания.      Сонни был теперь намного веселее, чем в прошлый раз. Он отбросил последние сомнения, и теперь ничто не способно изменить его решение. Действия Солоццо в прошлую ночь были последней каплей, переполнившей чашу. Теперь не может быть и речи о перемирии.      - Пока вас не было, звонил посредник, - сказал Сонни Хагену. - Турок требует немедленной встречи. - Сонни засмеялся. - У сукиного сына крепкие яйца, - сказал он с некоторым удивлением в голосе. - Вчера он наделал в штаны, а сегодня уже добивается встречи. Пока же мы должны сидеть сложа руки и глотать все, что он нам подносит. Какая наглость, черт побери!      - Что ты ответил? - осторожно спросил Том.      Сонни улыбнулся.      - Я сказал: "Разумеется, почему бы нет?" В любое, удобное для него время, мы не торопимся. Сто моих "гарпунов" находятся на улицах двадцать четыре часа в сутки. Если Солоццо увидит хотя бы один волосок на моей заднице, он подохнет.      - Было какое-нибудь конкретное предложение? - спросил Хаген.      - Да, - сказал Сонни. - Он хочет, чтобы мы послали Майка на встречу с ним. Посредник ручается за безопасность Майка. Солоццо не просит, чтобы мы поручились за его безопасность, он знает, что не может этого требовать. Не имеет смысла. Но встреча состоится на его территории. Его люди возьмут Майка и отведут на место встречи. Майк выслушает Солоццо, а потом его освободят. Место встречи держится в тайне. Нам обещано, что предложения будут такими заманчивыми, что мы их не сможем отклонить.      - А что с сыновьями Татаглия? - спросил Хаген. - Что они предпримут в связи с делом Бруно?      - Это часть сделки. Посредник сказал, что семейство Татаглия готово присоединиться к Солоццо. Они забудут историю с Бруно Татаглия. Он заплатил за то что они сделали с отцом. Одно нейтрализует другое. - Сонни снова засмеялся. - Наглые выродки.      - Мы должны их выслушать, - осторожно заметил Хаген.      Сонни закачал головой из стороны в сторону.      - Нет, нет, консильори, не на этот раз. - В его английском слышались итальянские нотки. Смеха ради он пытался подражать отцу. - Никаких встреч. Никаких переговоров. Никаких интриг. Когда посредник снова свяжется, скажи, что я хочу лишь одного: Солоццо. А если нет, то это будет всеобщей войной. Мы пойдем на матрацы и мы выставим свои гарпуны на улицы. Делам придется немного пострадать.      - Остальные семьи не согласятся со всеобщей войной, - сказал Хаген. - Это подвергает опасности жизнь каждого.      Сонни пожал плечами.      - У них в руках простое решение. Дать мне Солоццо. Или сражаться с семейством Корлеоне. - Сонни остановился, потом продолжал грубым тоном. - И никаких советов о том, как исправить положение. Решение принято. Теперь, Том, ты должен помочь мне победить. Понял?      Хаген склонил голову. С минуту он думал, а потом сказал:      - Я говорил с твоим связным из полицейского участка. Он утверждает, что капитан Мак-Клуски действительно получает зарплату от Солоццо, причем довольно крупную. Более того, Мак-Клуски получит и часть доходов от операции с наркотиками. Мак-Клуски согласился стать телохранителем Солоццо. Турок и носа не высовывает без Мак-Клуски. Во время встречи с Майком Мак-Клуски наверняка будет сидеть рядом с ним. В гражданском, но при оружии. Ты должен понять, Сонни, что при такой охране Солоццо неуязвим. Никто еще безнаказанно не стрелял в офицера полиции Нью-Йорка. Пресса сделает температуру в этом городе невыносимой. Это будет ужасной катастрофой. Остальные семьи набросятся на тебя. Семейство Корлеоне поставят вне закона. Даже политические связи старика не помогут. Прими это во внимание.      Сонни пожал плечами.      - Мак-Клуски не будет вечно рядом с Турком. Мы подождем.      Тессио и Клеменца пыхтели своими сигарами и беспрестанно ерзали на стульях, не решаясь заговорить. Если будет принято неправильное решение, первой пострадает их шкура.      В разговор вмешался Майкл:      - Можно перевести старика из больницы сюда? - спросил он Хагена.      Хаген отрицательно покачал головой.      - Это был первый вопрос, который я задал. Невозможно. Он в тяжелом состоянии. Из этого он выйдет, но нужно проделывать различные процедуры, возможно даже - операции. Невозможно.      - Значит, надо кончать с Солоццо немедленно, - сказал Майкл. - Мы не имеем права ждать. Этот парень слишком опасен и сумеет что-нибудь придумать. Помните, если он избавится от старика, для него все проблемы решены. И он это знает. О'кэй, теперь это немного тяжело, и он готов капитулировать, получив взамен жизнь. Но раз он все равно будет убит, то почему бы ему еще раз не попытаться убить дона? И кто знает, что может случиться, когда ему помогает офицер полиции. Мы не имеем права рисковать. Мы должны покончить с Солоццо немедленно.      Сонни задумчиво чесал подбородок.      - Ты прав, мой мальчик, - сказал он. - Ты попал в точку. Мы не имеем права позволить Солоццо еще раз убрать старика.      - А что с капитаном Мак-Клуски? - тихо спросил Хаген.      Сонни повернулся к Майклу с еле заметной странной улыбкой.      - Да, мальчик, а что с этим офицером полиции?      - О'кэй, - медленно заговорил Майкл. - Это будет исключением из правил. Бывают моменты, когда приходится идти на крайний шаг. Давайте подумаем, как убить Мак-Клуски. Мы должны сделать это, чтобы всем стало ясно, что убит не честный офицер полиции, а продажный чиновник, замешанный в грязные дела. Мы можем дать эту историю со всеми подробностями и доказательствами газетчикам, которые получают у нас зарплату, и они опубликуют ее. Это немного преуменьшит жар. Что вы скажете по этому поводу?      Тессио и Клеменца сидели с грустными лицами. "Устами младенца глаголет истина", - сказал бы дон. Продолжай, Майк, скажи все, что ты думаешь.      Хаген тоже усмехнулся и посмотрел на Майкла. Тот покраснел.      - Итак, они хотят, чтобы я пришел на встречу с Солоццо. Кроме Солоццо, будет присутствовать и Мак-Клуски. Назначь встречу через два дня, а потом узнай с помощью наших осведомителей, где она состоится. Скажи, что это должно быть общественное место и что я не пойду с ними в частную квартиру. Пусть это будет ресторан или кабак, где я смогу чувствовать себя в безопасности. Они тоже будут чувствовать себя увереннее. Даже Солоццо не догадается, что мы осмелимся стрелять в офицера полиции. Они обыщут меня и поэтому в начале встречи я должен быть чист, но подумайте над возможностью передать мне оружие во время встречи. Тогда я справлюсь с обоими. Все четыре головы повернулись и уставились на него. Клеменца и Тессио были изумлены. Хаген казался немного печален, но не удивлен. Он было пытался заговорить, но в последний момент удержался. Но Сонни, лицо которого пересекла гримаса радости, вдруг громко засмеялся. Это был глубокий и непритворный смех. Он показал пальцем на Майкла и попытался говорить сквозь смех.      - Ты, примерный студент колледжа, ты, который никогда не хотел быть замешан в семейные дела, теперь хочешь убить офицера полиции и Турка только потому, что Мак-Клуски раздробил тебе челюсть. Ты принимаешь это, как личную обиду, а это всего лишь бизнес. Ты хочешь убить двух парней только за то, что они отвесили тебе оплеуху. Все было дерьмом. Все твои разговоры были дерьмом.      Клеменца и Тессио, которые ничего не поняли и думали, что Сонни высмеивает фантастическое предложение Майкла, тоже широко заулыбались и несколько надменно смотрели на Майкла. Один только Хаген даже бровью не повел.      Майкл осмотрелся, потом устремил взгляд на Сонни, который все еще не мог удержать смех.      - Ты справишься с обоими? - спросил Сонни. - Эй, парень, они не дадут тебе медали, они посадят тебя на электрический стул. Ты это знаешь? Это дело не для героев, мальчик, здесь не стреляют с расстояния в километр. Ты видишь глаза тех, в кого стреляешь. Ты должен находиться рядом с ними и взорвать их головы. Мозги брызжут на твою студенческую тужурку. Ну, ты не изменил своего мнения, мальчик, ты все еще хочешь это сделать, потому что болван офицер отвесил тебе оплеуху?      Он продолжал смеяться. Майкл встал со своего места.      - Брось смеяться, - сказал он. - Происшедшая в нем перемена согнала улыбку с лица Клеменца и Тессио. Майкл не был ни высоким, ни могучим, но само его присутствие, казалось, излучало опасность. В этот момент он казался копией самого дона Корлеоне. Можно было подумать, что он готов в любой момент наброситься на старшего и более сильного брата. Сонни перестал смеяться, и Майкл спросил его убийственно ледяным тоном:      - Ты, сукин сын, думаешь, что я не способен это сделать?      Сонни окончательно справился с приступом смеха.      - Я смеялся не над тем, что ты сказал. Я всегда говорил, что ты самый сильный в семье, сильнее самого дона. Один ты сумел устоять перед стариком. Я помню тебя мальчиком. Какой темперамент! Ты ссорился даже со мной, а я был намного старше тебя. Фредо приходилось бить тебя по крайней мере раз в неделю. Теперь Солоццо считает тебя самой слабой точкой в семье, потому что ты позволил Как-Клуски избить тебя и потому что ты не хочешь вмешиваться в межсемейную борьбу. Он считает, что встречаясь с тобой, он ничем не рискует. Мак-Клуски тоже считает тебя трусом. - Сонни остановился, а потом нежно проговорил. - Но ведь ты, сукин сын, Корлеоне. И я был единственным, кто это помнил. После того, как стреляли в старика, я сидел здесь три дня и ждал, что ты, наконец, сбросишь свою университетскую форму, свою дурацкую маску героя войны. Ждал, что мы вместе уничтожим нечисть, которая пытается смести с лица земли отца и всю нашу семью. Оказывается, требовался лишь удар в челюсть. Что вы скажете?      Сонни в шутку ударил по воздуху кулаком.      - Ну, что вы на это скажете?      Напряжение в комнате спало. Майк отрицательно покачал головой.      - Сонни, я это делаю только потому, что это единственная вещь, которую мы можем сделать. Я не могу позволить Солоццо еще раз стрелять в старика. Кажется, я единственный, кто может к нему приблизиться. И я рассчитал это до конца. Не думаю, что кто-то другой сумеет уничтожить офицера полиции. Быть может, ты, Сонни, и сумел бы это сделать, но у тебя жена и дети и ты должен управлять семейным делом, пока старик не придет в себя. Остаемся мы с Фредо. Фредо в шоковом состоянии. Значит, остаюсь только я. Все это чистая логика и не имеет никакого отношения к нокауту, который я получил.      Сонни подошел к Майклу и обнял его.      - Пока ты с нами, меня не интересуют мотивы, которыми ты руководствуешься. Более того: ты прав. Том, что ты скажешь?      Хаген пожал плечами.      - Аргументация убедительна. Кроме того, я сомневаюсь в искренности Солоццо и думаю, что он попытается ликвидировать дона еще раз. Потому мы должны опередить Солоццо. И мы сделаем это даже, если придется за компанию отправить на тот свет офицера полиции. Но тот, кто проделает эту работу, схватит порядочную порцию жара. Разве обязательно этим человеком должен быть Майк?      - Я мог бы это сделать, - сказал Сонни.      Хаген раздраженно повел головой.      - Даже будь у него двадцать офицеров полиции, Солоццо не позволит тебе приблизиться к нему на километр. Кроме того, ты исполняешь обязанности главы семейства, и не можешь рисковать. - Хаген сделал передышку, а потом обратился к Клеменца и Тессио:      - Может быть, один из ваших "гарпунов" способен проделать эту работу? Ему не придется заботиться о деньгах до конца жизни.      Первым говорил Клеменца.      - Солоццо знает всех моих "гарпунов" и сразу поймет, в чем дело. Он поймет и в том случае, если пойдем и мы с Тессио.      - А может быть у вас есть на примете кто-нибудь из новеньких?      Капорегимес отрицательно покачали головами. Тессио улыбнулся и сказал:      - Это то же, что взять парня из юношеской команды и послать центровым на первенство мира по баскетболу среди взрослых.      В разговор вмешался Сонни.      - Это должен быть Майк, - сказал он. - На то существует миллион разных причин. Главная: они думают, что Майк - хиляк. А я ручаюсь, что он справится с этой работой. Теперь нам следует подумать, как помочь ему. Том, Клеменца и Тессио, вы разузнаете, куда Солоццо намерен отвезти Майка. Меня не интересует, сколько это будет стоить. Узнав это, мы сумеем найти способ передать ему оружие. Клеменца, я хочу, чтобы ты подобрал в своей коллекции надежный пистолет, самый "холодный" из всех, что у тебя имеются. Пусть он будет мощным, но с хорошим дулом. Майк, выстрелишь, сразу бросай пистолет на пол. Не дай себя схватить с пистолетом в руках. Ты, Клеменца, покрой рукоятку и курок тем веществом, на котором не остаются отпечатки пальцев. Помни, Майк, мы можем устроить все - свидетелей и прочее, но если тебя поймают с пистолетом, мы ничего сделать не сможем. Подготовим тебе транспорт и укрытие и отправим тебя в длительный отпуск, пока жара не спадет. Ты поедешь надолго, Майк, но я не хочу, чтобы ты прощался со своей девушкой или даже звонил ей. Когда ты будешь в безопасности, за пределами страны, я сообщу ей, что ты о'кэй. Это приказ. - Сонни улыбнулся младшему брату. - Останься теперь с Клеменца и поупражняйся в обращении с пистолетом, который он для тебя выберет. Ты тренируйся, а обо всем остальном мы позаботимся. Обо всем. О'кэй, мальчик?      Майкл Корлеоне почувствовал прохладную и приятную свежесть во всем теле. Он сказал брату:      - Ты не должен был говорить про девушку. Что, черт побери, ты думал, я собираюсь делать? Позвонить ей и сказать: "До свидания, я еду"?      Сонни торопливо ответил:      - О'кэй, ты в этом новичок, и я объясняю тебе подробно. Забудь это.      Майкл улыбнулся.      - Что ты имеешь в виду словом под "новичок"? Я слушал старика не менее внимательно, чем ты. Отчего, ты думаешь, я стал таким умным?      Все рассмеялись. Хаген налил всем по стаканчику. Он казался немного печален. Политик, вынужденный воевать, адвокат, вынужденный судить.      - Теперь, во всяком случае, мы знаем, что нам предстоит делать, - сказал он.    11      Капитан Мак-Клуски сидел в своем кабинете и держал в руках три конверта с игральными жетонами. Ему очень хотелось расшифровать надписи на жетонах. Эти жетоны были конфискованы прошлой ночью полицией в одном из игральных домов семейства Корлеоне. Теперь владельцу игрального дома придется выкупать жетоны - можно устроить так, что по некоторым жетонам он вынужден будет заплатить крупные суммы.      Капитану Мак-Клуски не хотелось продешевить, и потому очень важно было разобраться в жетонах. Если они содержат в себе ставки на пятьдесят тысяч долларов, то он может требовать пять тысяч. Но если ставки намного больше - сто тысяч или даже двести тысяч - то и цена выкупа должна быть намного выше. Мак-Клуски поиграл конвертами, перекладывая их из руки в руку, а потом решил заставить владельца игорного дома попотеть и самому сделать первое предложение. Это предложение будет верным намеком на истинную цену жетонов.      Мак-Клуски посмотрел на стенные часы. Пора ехать за этим жирным Турком, Солоццо, чтобы отвезти его к месту встречи с семейством Корлеоне. Мак-Клуски подошел к стенному шкафу и начал переодеваться в гражданскую одежду. Кончив одеваться, он позвонил жене и сказал, что вечером будет занят на работе и ужинать не придет. Он никогда не рассказывал жене про свои дела. Она была уверена в том, что они живут на его зарплату. Мать думала то же самое.      Мак-Клуски очень рано познал тайны своей профессии. Первым учителем был его собственный отец. Отец служил в полиции сержантом. Раз в неделю он брал сына за руку и водил по кварталу, представляя его лавочникам: "Это мой малыш". (Мак-Клуски было тогда шесть лет).      Лавочники пожимали мальчику ручку, потом со звоном открывали кассы и дарили ему кто десять, а кто и пятьдесят долларов. К концу дня карманы маленького Мак-Клуски оттопыривались от множества бумажек, и он ходил гордый от того, что друзья отца так его любят. Отец, разумеется, клал деньги в банк - на учебу в колледже, а Марк получал монетку в пятьдесят центов.      Когда дяди-полицейские спрашивали его, кем он будет, когда вырастет, Марк лепетал: "Полицейским". Гости заливались громким смехом. И в самом деле, несмотря на уговоры отца пойти в колледж, Марк сразу по окончании школы поступил на курсы полицейских.      Когда-то, давно, он был смелым и честным полицейским. При виде его хулиганы, наводившие страх на целые кварталы, убегали, а потом и вовсе исчезали из его района. Он был очень суровым, но честным полицейским. Он никогда не брал с собой сына, делая обход местных лавок и принимая подарки от лавочников за незначительные нарушения закона (правила о вывозе мусора, стоянке автомобилей и т.д.); он брал деньги без стеснения, так как считал, что вполне заработал их. Будучи назначен в патруль, он никогда не исчезал в кинотеатре и не сидел в ресторане, как это делали другие. Он аккуратно делал свои обходы. Лавочники были обеспечены надежной защитой. Когда в его район забредали пьянчуги из Бовери, то он избавлялся от них так решительно, что больше они не появлялись. Торговцы района очень его ценили, и не только на словах...      На его иждивении находилась большая семья. Ни один из его четырех сыновей не стал полицейским. Все они учились в университете Фордхэйма, и Мак-Клуски, который из ефрейтора превратился в лейтенанта, а из лейтенанта - в капитана, ни в чем им не отказывал. Уже в те времена он пользовался репутацией немилосердного сборщика податей. Владельцы игорных домов его района платили больше, чем их коллеги в любом другом районе города, но ведь надо было дать высшее образование четырем парням.      Мак-Клуски не находил ничего дурного в частых взятках. Разве обязаны его сыновья учиться в местном колледже или ехать в никому неизвестный университет на юге только потому, что полиция недостаточно заботится о своих людях? Он рискует жизнью, защищая этих людей, и в его личном деле полно благодарностей за храбрость, проявленную в борьбе с грабителями, шантажистами и сутенерами. Он так сильно ударил по всей этой нечисти, что она буквально ушла под землю. Он защищал этот маленький уголок города и был достоин, черт побери, большего, чем несчастной стодолларовой бумажки в неделю. Он никогда не жаловался на свою низкую зарплату, он понял, что должен сам о себе заботиться...      Бруно Татаглия был его старым другом. Бруно учился в Фордхэйме вместе с одним из его сыновей, потом открыл ночной клуб, и теперь, когда семейство Мак-Клуски решало покутить (что случалось нечасто), к их услугам было кабаре и напитки - все за счет клуба. Накануне нового года они всегда получали приглашение от имени правления клуба, и им обычно отводили места за лучшим столиком. Бруно заботился о том, чтобы Мак-Клуски был представлен знаменитостям, посещавшим клуб: известным певцам и голливудским звездам. Разумеется, его иногда просили о небольшой услуге. Обычно речь шла о хорошей характеристике, без которой невозможно было получить разрешение на работу в клубе. Мак-Клуски был рад помочь.      Мак-Клуски старался никогда не показывать, что понимает намерения людей, просивших его об услуге. Когда Солоццо обратился к нему с просьбой оставить старого Корлеоне без защиты в больнице, Мак-Клуски не спросил для чего это нужно. Мак-Клуски знал, в чем дело. Он не колебался. Корлеоне был одним из самых крупных в стране деятелей мафии, его политическим связям мог бы позавидовать сам Капоне. Тот, кто ликвидирует его, окажет большую услугу всей стране. Мак-Клуски получил деньги вперед и сделал свое дело. Получив по телефону сообщение от Солоццо, что двое из людей Корлеоне все еще находятся у больницы, он рассвирепел. Он арестовал всех людей Тессио, избавился от детективов, которые стояли на пороге палаты Корлеоне. Он человек честный, и ему придется возвратить полученные десять тысяч долларов, которые он уже успел отложить на образование для внуков. Можно себе представить его настроение в момент, когда он избивал Майкла Корлеоне.      Но все сложилось как нельзя лучше. Он встретился с Солоццо в клубе Татаглия, и они заключили еще более выгодную сделку. И на этот раз Мак-Клуски не задавал вопросов - ответы были ему известны наперед. Никогда не приходило ему в голову, что он сам может подвергнуться опасности. Мысль о том, что кто-то может решиться убить офицера полиции Нью-Йорк-Сити показалась бы ему фантастической. Самый сильный и здоровый из членов мафии должен был вытягиваться в струнку перед рядовым патрульным, и тот мог безнаказанно отвесить ему оплеуху. Убийство полицейского не сулило никаких выгод. Потому что после этого один за другим начинали погибать ребята из мафии: кто при оказании сопротивления властям, кто - при попытке к бегству с места преступления.      Мак-Клуски вздохнул и направился к выходу. Проблемы, вечные проблемы. Только что умерла в Ирландии сестра жены. Много лет она боролась с раком, и этот рак влетел ему в копеечку. Теперь придется раскошелиться на похороны. Дяди и тети, которые остались на родине, нуждаются в помощи для содержания своих картофельных огородов, и он послал им недавно деньги. В таких делах он не скупился. Когда он с женой поехал на родину, он удостоился поистине королевского приема. Война кончилась, и они могут себе позволить съездить туда этим летом еще разок. Мак-Клуски сказал диспетчеру, где его искать в случае необходимости. Он не видел надобности в мерах предосторожности. Всегда можно будет сказать, что Солоццо - его осведомитель. Выйдя из участка, он прошел несколько кварталов а потом поймал такси, которое повезло его к месту встречи с Солоццо.      Том Хаген должен был уладить все дела, связанные с выездом Майкла за границу: достать фальшивый паспорт, удостоверение моряка, место на итальянском грузовом судне, которое остановится в одном из сицилийских портов. В тот же день в Сицилию были посланы люди, которые должны были, с помощью главаря местной мафии, спрятать Майкла в горах.      Сонни позаботился о том, чтобы Майкла у выхода из ресторана, где состоится его встреча с Солоццо, поджидала машина с верным водителем. Быть водителем вызвался сам Тессио. Машина на вид потрепанная, но мотор в ней новенький. Номер на ней будет, разумеется, поддельным.      Весь день Майкл провел в обществе Клеменца, который учил его обращению с пистолетом. Это был пистолет 22 калибра. Специальные пули с мягким наконечником оставляют при входе дырочку размером с игольное ушко, а при выходе - огромную рваную рану. Майкл убедился в том, что пистолет точен на расстоянии не более пяти шагов. Курок был тяжелым, но Клеменца обработал его с помощью напильника, и он сделался намного легче. Решили не пользоваться никакими глушителями: на случай, если кто-нибудь из посетителей ресторана не поймет, в чем дело, и решит вмешаться. Шум выстрела разгонит всех.      Клеменца продолжал наставлять Майкла:      - В момент, когда пистолет будет тебе уже не нужен, брось его, просто дай ему упасть возле себя. Никто не обратит на это внимания. Все будут думать, что ты все еще вооружен. Уходи оттуда быстро, но не беги. Не смотри ни кому в глаза, но и не отворачивайся от них. Помни, они будут тебя бояться, поверь мне. Никто не вмешается. На улице тебя будет поджидать Тессио с машиной. Вскочишь в машину, а остальное предоставишь ему. Увидишь, как быстро улаживаются подобные дела. Теперь надень эту шляпу, посмотрим, как ты выглядишь.      Он протянул Майклу серую фетровую шляпу. Майкл, который никогда не носил шляп, скривил губы, но Клеменца успокоил его:      - Это помешает опознанию. Об отпечатках пальцев не беспокойся. Рукоятка и курок покрыты особой лентой. Не притрагивайся ни к какой другой части пистолета помни об этом.      - Сонни уже узнал, куда берет меня Солоццо? - спросил Майкл.      Клеменца пожал плечами.      - Пока нет. Солоццо ведет себя очень осторожно. Но ты не должен волноваться тебя он не тронет. Пока ты не вернешься, посредник останется у нас. Если с тобой что-нибудь случится, то он заплатит за это.      - А с какой стати он сует голову в петлю? - спросил Майкл.      - Он получает за это много денег, - ответил Клеменца. - Небольшое состояние. Кроме того, это важный человек в семействе. Солоццо не сможет допустить, чтобы с ним что-нибудь случилось. Для Солоццо твоя жизнь менее ценна, чем жизнь посредника. Так что ты будешь в полной безопасности. Весь ад достанется нам.      - До какой степени обострится ситуация? - спросил Майкл.      - До самой крайней, - ответил Клеменца. - Это означает войну между семействами Татаглия и Корлеоне. Остальные семьи пойдут с семейством Татаглия. Этой зимой санитарной службе придется вынести с улиц немало трупов. - Он пожал плечами. - Подобные вещи непременно должны случаться раз в десять лет или что-то вроде этого. Это своеобразная очистка крови. Кроме того, если мы уступим им в мелочах, они все захотят прибрать к рукам. Надо остановить их в самом начале. Как надо было остановить Гитлера еще в Мюнхене.      Майкл вспомнил, что буквально то же самое говорил его отец в 1939 году, еще до начала войны. "Если бы министерством иностранных дел управляло наше семейство, война никогда бы не вспыхнула бы", - подумал он с легкой улыбкой на губах.      Они вернулись на аллею к дому дона, где Сонни продолжал руководить своим штабом. Майкл поразился тому, что Сонни может так долго не выходить из дома. В конце концов, он вынужден будет высунуть нос. Они застали Сонни дремлющим на диване. На столике валялись остатки позднего обеда: кусочки бифштекса, хлебные крошки и полупустая бутылка виски.      Кабинет отца, в котором обычно было очень чисто, начал принимать запущенный вид. Майкл растормошил брата:      - Почему бы тебе не позволить убрать комнату?      Сонни зевнул.      - Чем ты занимаешься? Проверяешь казармы? Майк, мы еще не знаем, куда эти выродки Солоццо и Мак-Клуски собираются тебя вести. Если так и не узнаем, то куда, черт побери, нам нести пистолет.      - А я не могу взять его с собой? - спросил Майкл. - Может быть, они не станут меня обыскивать, а если обыщут, то необязательно должны его обнаружить. А если и обнаружат - что из этого? Они просто отнимут пистолет и ничего мне не сделают.      Сонни покачал головой.      - Нет, - сказал он. - Мы должны позаботиться о том, чтобы это оказалось верным ударом по Солоццо. Помни, его ты должен трахнуть первым, если это только возможно. У Мак-Клуски более замедленная реакция и он не так сообразителен. У тебя будет масса времени, чтобы прикончить его. Клеменца сказал тебе, что ты должен бросить пистолет?      - Миллион раз, - ответил Майкл.      Сонни встал с дивана и потянулся.      - Как поживает твоя челюсть, мальчик?      - Паскудно, - ответил Майкл.      Действительно, левая половина лица сильно ныла и, кроме того, мешала стальная нить, соединявшая обе челюсти. Он взял бутылку виски и сделал несколько глотков. Боль ослабела.      - Спокойнее, мальчик, теперь не время пить, - сказал Сонни.      - Ради бога, Сонни, перестань играть роль старшего брата, - сказал Майкл. - Мне приходилось драться с куда более крепкими парнями, чем твой Солоццо, и в куда более скверных условиях. Где, черт побери, его минометы? И имеется ли у него воздушное прикрытие? А тяжелая артиллерия? Минные поля? Он всего-навсего хитрая сука и прикрывает его жирный полицейский. Надо только решиться убить их, и тогда нет никаких проблем. Самое трудное - решиться.      В комнату вошел Том Хаген. Он приветствовал Сонни и Майкла кивком головы и тотчас же подошел к телефону. Связавшись с несколькими номерами, он повернулся к Сонни.      - Ни намека, - сказал он. - Солоццо осторожен.      Зазвонил телефон. Сонни взял трубку и поднял руку, давая знак молчать, хотя в комнате никто не говорил. Он что-то записал, а потом сказал:      - О'кэй, он там будет.      Сонни положил трубку и засмеялся.      - Этот сукин сын Солоццо действительно чего-то стоит. Вот программа: сегодня в восемь часов вечера они с капитаном Мак-Клуски встретятся с Майком возле кабака Джека Демпси на Бродвее. Они отправятся в какое-то тайное место, где состоятся переговоры. Но послушайте, что дальше. Майк и Солоццо будут говорить по-итальянски, и ирландец-полицейский ничего не поймет. Он даже говорит, что Мак-Клуски не знает ни одного слова по-итальянски кроме "сольди" (деньги).      - Я в этом деле тоже довольно ржав, но ничего, нам долго говорить не придется, - сухо сказал Майкл.      - Мы не позволим Майку идти прежде, чем посредник будет у нас, - сказал Хаген. - Это уже улажено?      Клеменца утвердительно кивнул головой.      - Посредник у меня дома и играет в карты с тремя нашими людьми. Они не позволят ему уйти прежде, чем я им прикажу.      Сонни откинулся на спинку кожаного кресла.      - Как теперь определить место встречи? Том, как случилось, что наши осведомители в семействе Татаглия нам ничего не сообщили?      Хаген пожал плечами.      - Солоццо и в самом деле умен. Он делает все сам, без напарников и охраны; считает, что капитана вполне достаточно. Придется следить за каждым шагом Майка.      Сонни отрицательно покачал головой.      - Нет, от слежки при желании каждый может избавиться. Это они проверят в первую очередь.      Было уже пять часов пополудни. Сонни, с выражением озабоченности на лице, сказал:      - Может быть, Майку стоит перестрелять всех в машине, которая за ним придет?      Хаген отрицательно покачал головой.      - А если Солоццо не будет в машине? Мы только впустую раскроем свои козыри. Дьявол, мы обязаны обнаружить, куда Солоццо собирается его вести.      Вмешался Клеменца.      - Может быть, попытаться отгадать, почему он держит это в тайне?      Майкл ответил ему нетерпеливым тоном:      - Речь идет о безопасности. С какой стати он будет посвящать нас в детали, которые нам знать необязательно? Кроме того, он чует опасность. Он хитер, как дьявол, и даже в присутствии офицера полиции не теряет осторожности.      Хаген щелкнул пальцами.      - А почему ты не позвонил этому сыщику, Филипсу? - спросил он Сонни. - Быть может, ему удастся узнать, где можно искать капитана? Стоит попробовать. Мак-Клуски не так волнуется за свою безопасность.      Сонни взял трубку и набрал номер. Нежным голосом он произнес несколько слов, а потом положил трубку.      - Он сам нам позвонит, - сказал Сонни.      Через полчаса раздался звонок. Это был Филипс. Сонни записал что-то в блокноте, а потом положил трубку. На лице его резко обозначились морщины.      - Я думаю, что мы получили, что нам нужно, - сказал он. - Капитан Мак-Клуски всегда сообщает, где его можно найти. Сегодня с восьми до десяти часов вечера он будет в "Луна Азуре", в Бронксе. Кому-нибудь из вас это место знакомо?      Ответил уверенным голосом Тессио:      - Я знаю это место. Для нас это просто замечательно. Маленький семейный ресторанчик с отдельными секциями, где можно говорить почти с глазу на глаз. Замечательная кухня. Никто не сует носа не в свое дело. Отлично. - Он наклонился над столом и сложил окурки в виде "наглядного пособия". - Вот вход. Когда кончишь, иди к выходу, поверни налево, а потом заверни за угол. Я увижу тебя, включу фары и поеду. Если будут неприятности, крикни. Я зайду и постараюсь вытащить тебя оттуда. Клеменца, ты должен работать быстро. Пошли туда кого-нибудь с пистолетом. У них уборная старого типа, с большим промежутком между бачком и стеной. Пусть твой человек прикрепит пистолет к задней стенке бачка. Майк, они обыщут тебя в машине и, убедившись что ты чист, перестанут волноваться. В ресторане обожди немного, потом извинись и скажи, что ты должен выйти в уборную. Нет, лучше попроси разрешения выйти. Они ни о чем не догадаются. Но как только выйдешь оттуда, не теряй времени. Не садись снова за стол, сразу начинай стрелять. В голову. Два выстрела по черепам, ноги в руки - и на улицу.      Сонни слушал с напряженным вниманием.      - Я хочу, чтобы пистолет положил самый надежный человек, - сказал он Клеменца. - Я не хочу, чтобы мой брат вышел из сортира с членом в руках.      Клеменца ответил, подчеркивая каждое слово:      - Пистолет будет там.      - О'кэй, - сказал Сонни. - Начинайте двигаться.      Тессио и Клеменца ушли.      - Я должен отвезти Майка в Нью-Йорк? - спросил Хаген.      - Нет, - ответил Сонни. - Ты мне необходим здесь. Как только Майк кончит, наступит наш черед, и ты мне будешь нужен. Наши газетчики уже готовы?      - Я накормлю их информацией в тот момент, когда об убийстве станет известно, - ответил Хаген.      Сонни встал, подошел к Майклу и пожал ему руку.      - О'кэй, мальчик, - сказал он ему. - Я сам поговорю с матерью и объясню, почему ты не пришел попрощаться. При первой возможности дам знать твоей девушке. О'кэй?      - О'кэй, - ответил Майкл. - Когда, ты думаешь, я смогу вернуться?      - Не раньше, чем через год, - ответил Сонни.      - Дон способен действовать быстрее, но на это не рассчитывай, Майк, - добавил Хаген. - Момент твоего возвращения зависит от многих факторов. В какой степени, например, мы сумеем ввести в заблуждение прессу? Насколько полиция будет заинтересована в том, чтобы скрыть детали убийства? Как отреагируют другие семейства? Здесь будет очень жарко, и это единственное, в чем мы можем быть абсолютно уверены.      Майкл пожал руку Хагена.      - Сделай все, что в твоих силах, - сказал он. - Мне не хочется прожить еще три года вне дома.      - Еще не поздно отказаться, Майк, - проговорил Хаген. - Мы сумеем найти кого-нибудь другого. Можно обсудить другие возможности. Например, я не совсем уверен, что мы обязаны убить Солоццо.      Майкл засмеялся.      - Мы можем убедить себя в чем угодно - сказал он. - Но впервые мы приняли правильное решение. Я жил без забот, пришло время расплачиваться.      - Сломанная челюсть не должна ожесточить тебя, - сказал Хаген. - Мак-Клуски идиот, и это был бизнес, а не сведение личных счетов.      Во второй раз лицо Майкла Корлеоне поразительно напомнило ему дона.      - Том, не позволяй ни кому насмехаться над собой. Каждый кусок дерьма, который человек вынужден съедать - личное дело. Они называют это бизнесом. О'кэй. Но это так же личное дело, как и ад. И знаешь, у кого я этому научился? У дона. У моего отца. Если градом било его друга, старик считал это личным оскорблением. И именно это сделало его великим. Великим доном. Он, подобно богу, все считает своим делом. Ему знакомо каждое перышко, выпавшее из хвоста птицы, и он знает, куда оно упало. Верно? Я пришел поздно, но пойду я до конца. Верно, черт побери, сломанную челюсть я считаю личным для себя оскорблением; верно, к покушению на отца я не могу отнестись, как к деловому спору. - Он засмеялся. - Скажи старику, что всему этому я выучился у него и что я рад возможности отблагодарить его за все, что он мне дал. Он был хорошим отцом, - он остановился, потом задумчиво добавил. - Знаешь, Том, я не могу припомнить, чтобы он меня когда-либо бил. И Сонни тоже. И Фредо. И, разумеется, Конни - на нее он даже не кричал. Скажи мне правду, Том, скольких людей, по-твоему, дон убил или приказал убить?      Том Хаген повернулся к нему.      - Одной вещи ты выучился не у него. Тому, как ты сейчас разговариваешь. Есть вещи, которые надо делать и которые ты делаешь, но о которых ты никогда не говоришь. Ты не пытаешься их оправдать. Ты просто делаешь. Потом забываешь о них.      Майкл сморщил в гневе лицо. Голос его, однако, прозвучал тихо.      - Как консильори ты согласен с тем, что опасно для дона и всей семьи оставлять Солоццо в живых?      - Да, - ответил Хаген.      - О'кэй, - сказал Майкл. - Значит, я должен убить его.      Майкл Корлеоне стоял возле ресторана Джека Демпси на Бродвее и ждал. Он посмотрел на часы. Было без пяти минут восемь. Солоццо пунктуален. Майкл позаботился о том, чтобы прибыть на место раньше времени. Он находился здесь около четверти часа.      Всю дорогу из Лонг-Бича он старался забыть все, что сказал Хагену. Ведь если он верит в то, что сказал, его жизнь вступила на путь, с которого не сойти. "Нечего думать о подобных глупостях, - грустно сказал себе Майкл. - Иначе можно сегодня ночью отправиться на тот свет". Он должен полностью сконцентрироваться на предстоящей миссии. Солоццо не идиот, и Мак-Клуски тоже крепкий орешек. Он почувствовал тупую боль в челюсти и поблагодарил бога: боль не позволит ему отвлечься.      Несмотря на то, что вот-вот должны были начаться представления в театрах, Бродвей в эту холодную зимнюю ночь был почти безлюден. Майкл даже отпрянул, когда к тротуару подкатил длинный черный автомобиль, и водитель, открыв дверцу, сказал:      - Входи, Майк.      Майкл не узнал водителя - молодого гангстера с гладкими черными волосами и в пальто нараспашку. На заднем сиденьи сидели капитан и Солоццо.      Солоццо протянул руку над спинкой сиденья, и Майкл пожал ее. Рука была сильной, горячей и сухой.      - Я очень рад, что ты пришел, Майк, - сказал Солоццо. - Надеюсь, мы сумеем все уладить. Это не соответствовало моим планам и никогда не должно было случиться.      - Я тоже надеюсь, что этой ночью мы сумеем уладить все дела, - тихо сказал Майкл Корлеоне. - Я не хочу, чтобы продолжали беспокоить моего отца.      - Его никто больше не побеспокоит, - искренним тоном проговорил Солоццо. - Клянусь тебе своими детьми, его больше не потревожат. Надеюсь ты не такой тупица, как твой брат Сонни. С ним невозможно говорить о делах.      - Он хороший мальчик, - проворчал капитан Мак-Клуски. - Он в порядке. - Он прогнулся вперед, чтобы дружески похлопать Майкла по плечу. - Сожалею о том, что произошло в тот вечер, Майк. Я, видно, становлюсь слишком стар и вспыльчив. Придется идти на пенсию. С каждым днем становлюсь все раздражительнее.      Потом со вздохом огорчения он принялся обыскивать Майкла. Майкл видел легкую улыбку на губах водителя. Автомобиль катил на запад, не пытаясь уйти от возможных преследователей. Потом поднялся на Вест-Сайд хайвей, на большой скорости обгоняя попутные автомобили и снова становясь в свой ряд. Каждому, кто пытался бы за ними следить, пришлось бы проделывать то же самое. Потом к ужасу Майкла, автомобиль въехал на мост Джорджа Вашингтона и направился к Нью-Джерси. Сонни неправильно информировали о месте встречи.      Автомобиль скользнул под арку моста, оставив позади шум большого города. Они собираются утопить его в ближайшем болоте или в последний момент изменили план? Но будучи уже почти на противоположном конце моста, шофер резко повернул руль. Машина подскочила в воздух, на мгновение замерла, а потом ринулась стремглав назад, в Нью-Йорк-Сити. Мак-Клуски и Солоццо повернулись, чтобы увидеть, не проделывает ли еще кто-нибудь подобный же маневр. Шофер и в самом деле торопился, они съехали с моста и направились к восточному Бронксу. Они петляли по боковым улочкам, но за ними не ехало ни одной машины. Был уже почти девятый час, Солоццо предложил сигареты Мак-Клуски и Майклу, но они отказались. Тогда он зажег сигарету для себя и сказал шоферу:      - Красивая работа. Я этого не забуду.      Спустя десять минут автомобиль остановился возле ресторанчика в итальянском квартале. На улице не было ни души, а в самом ресторане ужинало всего несколько человек. Майкл боялся, что шофер войдет с ними, но тот остался возле машины. Посредник не говорил о водителе, о нем вообще никто не говорил. Взяв его с собой, Солоццо нарушил техническую соглашения. Но Майкл решил не обращать на это внимания, так как, по их убеждению, он должен был бояться упустить шансы на успех в переговорах.      Солоццо отказался войти в секцию, и они втроем уселись за единственный круглый столик. В ресторане кроме них находились еще два человека. Майкл был бы удивлен, узнав, что это не люди Солоццо. Но это не имело значения. Прежде, чем они смогут вмешаться, все будет кончено.      - Здесь хорошая итальянская кухня? - с неподдельным интересом спросил Мак-Клуски.      Солоццо успокоил его:      - Возьми телятину, лучше ее во всем Нью-Йорке не найдешь.      Официант принес бутылку вина и откупорил ее. Потом налил три полных стакана. К удивлению Майкла, Мак-Клуски не пил.      - Я, наверно, единственный непьющий ирландец, - сказал он.      Солоццо заговорил с капитаном извиняющимся тоном:      - Мы с Майком будем разговаривать по-итальянски. Не потому, что я тебе не доверяю, а просто потому, что я не в состоянии достаточно ясно выразить свои мысли по-английски; а мне очень хочется убедить Майка в необходимости прийти сегодня к соглашению.      Мак-Клуски насмешливо улыбнулся.      - Разумеется, вы переходите сразу к делу, - сказал он. - Я же займусь телятиной и спагетти.      Солоццо начал скороговоркой:      - Ты должен понять, что происшедшее между твоим отцом и мной было деловым спором. Я очень уважаю дона Корлеоне и счел бы за счастье служить у него. Но ты должен понять, что твой отец - человек старого поколения. Он препятствует прогрессу. У дела, которым я занимаюсь, большое будущее, в нем столько долларов, что хватит на всех. Но твой отец стал на моем пути. Он пытается навязать свое мнение мне и мне подобным. Да, да, я знаю, что он говорит: "Поступай, как хочешь, это твое дело", но оба мы знаем, как это нереально. Мы вынуждены наступать друг другу на мозоли. Из его слов следует, что я не могу заняться этим делом. Я самолюбив и не могу позволить другому навязывать мне свою волю. Случилось то, что неминуемо должно было случиться. Меня поддержали все семейства Нью-Йорка. Семейство Татаглия сделало меня своим партнером. Если наш спор продолжится, семейство Корлеоне останется одно против всех. Будь твой отец здоров, вы могли бы себе это позволить. Но Сонни и крестный отец - не одно и тоже. И консильори Хаген далеко не тот человек, каким был Дженко Абандандо, царство ему небесное. Потому я предлагаю мир, вернее перемирие. Давай прекратим враждебные акты и подождем момента, когда твой отец выздоровеет и сможет принять участие в торге. Я уговорил семейство Татаглия забыть прошлое и не пытаться мстить за Бруно. Пусть будет мир. Тем временем я буду потихоньку заниматься своим бизнесом. Я не прошу вас сотрудничать, но вы, семейство Корлеоне, не должны мне мешать. Таково мое предложение. Я полагаю, что ты обладаешь достаточными полномочиями, чтобы совершить сделку от имени семейства Корлеоне.      Майкл ответил по-сицилийски:      - Расскажи мне подробнее, как ты собираешься начать свой бизнес, какая роль в нем отводится нашему семейству и каковы ожидаемые доходы?      - Значит, ты хочешь подробное описание моего предложения? - спросил Солоццо.      - Мы хотим гарантий, что не будет больше покушений на жизнь моего отца, - серьезным тоном ответил Майкл.      Солоццо развел руками.      - Какие гарантии я могу дать? Ведь это меня преследуют. Я потерял свой последний шанс. Ты слишком хорошего мнения обо мне, друг мой. Я не так уж умен.      Теперь Майкл окончательно убедился в том, что цель переговоров - выиграть время, несколько дней. Солоццо еще раз попытается убить дона. Его самого Турок считал безобидным мальчиком. Уже знакомый приятный холодок наполнял тело Майкла. На его лице появилось горестное выражение.      - В чем дело? - резким тоном спросил Солоццо.      Майкл, казалось, растерялся.      - Вино ударило мне не в голову, а прямо в мочевой пузырь. Я сдерживался, но больше не могу.      Солоццо внимательно изучал его своими темными глазами. Потом протянул руку и начал грубо обыскивать Майкла. Майкл старался казаться обиженным. Вмешался Мак-Клуски:      - Я его обыскал. Мне приходилось обыскивать тысячи гангстеров. Он чист.      Солоццо все это не понравилось. Просто не понравилось, без всякой на то причины. Он посмотрел на человека, который сидел напротив них, а потом перевел взгляд на туалет. Человек сделал легкое движение головой, давая понять, что уборная проверена и там никого нет.      - Не задерживайся, - неохотно сказал Солоццо. Он явно нервничал.      Майкл встал и направился к уборной. Войдя в кабину, он отправил свои надобности, а потом протянул руку за эмалированный бочок и стал шарить там, пока рука не наткнулась на приклеенный лентой пистолет. Он сунул пистолет за пояс и застегнул пиджак. Потом помыл руки и смочил волосы.      Солоццо сидел лицом к уборной. Его темные глазки горели сицилийским огнем. Майкл попытался улыбнуться.      - Теперь я могу говорить, - сказал он со вздохом облегчения.      Капитан Мак-Клуски был всецело поглощен телятиной и спагетти. Человек, который сидел возле стены, был теперь намного спокойнее.      Майкл уселся за столиком. Он помнил указание Клеменца: придти из туалета и сразу стрелять. Но то ли интуиция, то ли просто страх подсказали Майклу не делать этого. Он чувствовал, что сделай он одно быстрое движение, его тут же пристрелят. Ноги дрожали от страха, и сидя, он чувствовал себя намного спокойнее.      Солоццо наклонился в его сторону. Майкл осторожно отстегнул под столом нижние пуговицы пиджака и внимательно прислушивался к каждому шороху. Он не был в состоянии уловить ни единого слова, произносимого этим человеком. Для него это было пустой болтовней. Мозг наполнился стучащей в виски кровью. Правая рука протянулась под столом к пистолету и вытащила его из-за пояса. В этот момент подошел за очередным заказом официант, и Солоццо повернулся к нему. Быстрым движением левой руки Майкл оттолкнул от себя столик, а правую, с пистолетом, приставил почти вплотную к голове Солоццо. Тот удивительно быстро среагировал, и начал было уклоняться. Но Майкл, который был намного моложе и реакция которого была намного быстрее, нажал на курок. Пуля вошла между глазом и ухом и вырвала комок мозга, крови и костей, который шлепнулся на фрак официанта. Инстинкт подсказал Майклу, что одной пули достаточно. Солоццо повернул голову, и он увидел, как меркнет, а потом и совсем гаснет свет жизни в глазах этого человека.      Через секунду пистолет был направлен на Мак-Клуски. Офицер полиции взирал на Солоццо со спокойным удивлением, будто это не имело к нему самому никакого отношения. Потом он вдруг почуял угрожающую ему опасность. Вилка с огромным куском телятины застыла в воздухе, и он повернулся к Майклу. Его лицо и глаза выражали столь неподдельный ужас, что Майкл улыбнулся, нажимая на курок. Выстрел оказался неудачным. Пуля пробила бычий затылок Мак-Клуски, и тот начал задыхаться, словно поперхнулся телятиной. Выдыхаемый с хрипом воздух был полон крови. Не теряя хладнокровия, Майкл выстрелил еще раз.      Воздух будто наполнился розовым туманом. Майкл повернулся к человеку, который сидел возле стены. Тот не сделал никакого движения. Казалось, он был парализован. Теперь Майкл осторожно вытащил руки из-под стола и повернулся. Официант в ужасе бежал к кухне, с недоверием поглядывая время от времени на Майкла. Солоццо сидел в кресле, положив голову на стол. Труп жирного Мак-Клуски растянулся на полу. Пистолет выскользнул из рук Майкла и беззвучно шлепнулся на труп. Ни официант, ни человек у стены не обратили внимание на то, что он выбросил пистолет. Майкл сделал несколько шагов по направлению к открытой двери. Машина Солоццо стояла возле тротуара, но шофера в ней не было видно. Майкл свернул налево и зашел за угол. Включились фары стоявшей неподалеку машины, и она подкатила к нему. Майкл вскочил в нее на ходу, и она с ревом помчалась дальше. За рулем с неподвижным лицом сидел Тессио.      - Проделал работу над Солоццо? - спросил Тессио.      Майкл удивился. "Проделать работу" означало переспать с женщиной. Странно, что Тессио воспользовался этим выражением.      - Над обоими, - ответил Майкл.      - Уверен? - спросил Тессио.      - Я видел их мозги.      В машине была запасная одежда для Майкла. Через двадцать минут он уже находился на борту итальянского торгового судна, которое держало курс на Сицилию. Через два часа судно отплыло, и из своей каюты Майкл видел огни Нью-Йорк-Сити, напоминающие костры ада. Он чувствовал огромное облегчение. Подобное чувство он уже однажды испытал... Бой за остров продолжался, но его легко раненного вели в госпиталь. И он испытывал тогда облегчение, подобное теперешнему. Пусть все черти ада выскочат теперь наружу, его здесь не будет.      Через день после убийства Солоццо и капитана Мак-Клуски по всем участкам нью-йоркской полиции был разослан приказ: не будет отныне ни азартных игр, ни проституции; никаких сделок с мафией, пока не будет схвачен убийца капитана Мак-Клуски. По всему городу были проведены облавы.      Позднее, к семейству Корлеоне с вопросом, не согласится ли оно выдать убийцу обратился представитель остальных семейств города. В ответ ему было сказано, что семейство Корлеоне к делу отношения не имеет. В ту же ночь взорвалась граната на аллее Корлеоне в Лонг-Биче: ее бросили из автомобиля, который приблизился к перекрытому цепью участку дороги, а потом на всей скорости удалился. В ту же ночь в маленьком итальянском ресторанчике в Гринвич-Виллэдж были убиты два "гарпуна" семейства Корлеоне. Война пяти семейств 1946 года началась. Продолжение следует... Уважаемые подписчики!     В последующих выпусках рассылки планируется публикация следующих произведений: Колин Маккалоу "Поющие в терновнике" Сергей Лукьяненко "Ночной дозор" Виктор Пронин "Чисто женская логика" Александр Бушков "Охота на пиранью" Ждем ваших предложений. Подпишитесь: Рассылки Subscribe.Ru Мировая литература Ваши пожелания и предложения