Сегодня я предлагаю Вам
прочитать детектив "Ничего хорошего"
Линды Фэйрстайн
Известный нейрохирург Джемма
Доген найдена убитой в своем кабинете в
Медицинском центре. Полиция предполагает,
что нападение было совершено с целью
изнасилования, и к делу подключается отдел
расследования сексуальных преступлений. Но
детективы Александра Купер, Майк Чэпмен и
Мерсер Уоллес даже не предполагали, что
скрывается за внешне респектабельными
стенами больниц...
Ничего хорошего
Посвящается Элис Этуэлл Фэйрстайн, лучшей
1
Автоответчик включился после четвертого
настойчивого, действующего на нервы гудка.
Пока мой голос на пленке сообщал, что я в
данный момент не могу подойти к телефону, у
меня в голове словно стучали маленькие
молоточки. Последний «Девар»[1] вчера
явно был лишним.
Я приоткрыла глаз, чтобы посмотреть на
панель автоответчика, мерцающую зеленым
светом в темной комнате. 5.38 утра.
— Даже если ты прячешься, Куп, сними
трубку. Давай же, детка.
Просьба меня не тронула, слава богу,
сегодня у меня выходной.
— Да, сейчас рано и холодно, но не
заставляй меня торчать в единственной
работающей телефонной будке на всем
Манхэттене, ведь я делаю тебе одолжение.
Давай, блондиночка, снимай трубку. И не
скармливай мне эту туфту, что тебя, мол, «нет
дома». Недавно ты была самой доступной
девочкой в городе.
— Доброе утро, детектив Чэпмен, и
спасибо за оказанное доверие, —
пробормотала я в трубку и спрятала руку
обратно под плед, чтобы она не замерзла,
пока я буду говорить с Майком. Теперь я
жалела, что не закрыла на ночь окно. В
комнате — просто Северный полюс.
— У меня есть кое-что для тебя. Нечто
значительное... Если, конечно, ты готова
вернуться в строй.
Я поморщилась, когда Майк напомнил мне,
что я вот уже пять месяцев не бралась за
важные дела. Прошлой осенью я расследовала
убийство подруги, актрисы Изабеллы Ласкар,
и это привело меня к срыву. Окружной
прокурор был вынужден передать все мои дела
другим, а я взяла бессрочный отпуск сразу
после того, как убийцу схватили. Майк не раз
обвинял меня в том, что я «пропинала» всю
зиму, под любыми предлогами увиливая от
сложных случаев, над которыми мы частенько
работали в прошлом.
— Ну и что там у тебя? — спросила я.
— Нет, так не пойдет. Это дело не из тех,
о которых можно послушать и послать куда
подальше, если там недостаточно секса, мисс
Купер. Ты либо берешься за работу, поверив
мне на слово, либо я делаю все официально и
звоню твоему тупице-помощнику, который
дежурит сегодня по убойному отделу. Да он
станет носом землю рыть, чтобы заполучить
это дело себе, — но не вини меня, если при
этом он не сможет отличить ДНК от «Эн-би-си».
По крайней мере, он не струсит и не...
— Ладно, ладно. — Чэпмен произнес
волшебное слово, и я рывком села на кровати.
Не знаю, дрожала я от холодного воздуха из
открытого окна или от страха, что мне
предстоит снова окунуться в кровавый
кошмар, заполоненный насильниками и
убийцами, с которыми я, в силу профессии,
постоянно имела дело вот уже почти десять
лет.
— Значит, согласна, блондиночка? Будешь
работать с нами?
— Обещаю проявить больше энтузиазма
сразу после того, как выпью кофе, Майк. Да, я
буду работать с вами. — Его радость в
этот момент могла бы показаться
оскорбительной любому, кто не знаком с
миром его коллег — полицейских и
прокуроров, ведь причиной нашего разговора
стала насильственная смерть человека. Эту
радость оправдывало одно — расследование
будет вести лучший детектив убойного
отдела Майк Чэпмен.
— Вот и хорошо. А теперь вылезай из
кровати, одевайся, прими «Алка-Зельтцер»,
чтобы снять похмелье...
— Это твоя догадка, мистер Холмс, или за
мной следят?
— Мне Мерсер сказал. Он был вчера у тебя
в офисе и краем уха услышал о твоих планах
на вечер — сходить на игру «Никс»[2] с
приятелями из юридического колледжа, а
потом поужинать в баре на 21-й улице.
Элементарно, мисс Купер. Правда, он опасался,
что мы можем прервать страстную любовную
сцену, позвонив в столь неурочный час. А я
заверил его, что если твое воздержание
закончится, то мы с ним первыми об этом
узнаем.
Я решила не обращать внимания на его
подначку и порадовалась, что Мерсер Уоллес
будет с нами. Раньше он работал в убойном
отделе, а теперь стал моим лучшим
детективом в Специальном корпусе, где ему
доставались самые сложные дела о серийных
насильниках и маньяках.
— Пока у тебя не кончился четвертак,
может, расскажешь, что случилось и что мне
сказать шефу?
Пол Батталья ненавидел, когда по офису
сновали детективы и переманивали для
работы над сложными преступлениями своих
любимых помощников окружного прокурора. Он
уже двадцать лет был окружным прокурором
Нью-Йорка, и все эти годы у нас работала его
система «по вызову», известная как «график
преступлений». Поэтому помощник прокурора
дежурил в офисе двадцать четыре часа каждый
день и был готов подключиться к
расследованию убийства, если полиция решит,
что это необходимо. Допрос подозреваемых,
выдача ордеров на обыск и постановлений на
арест, опрос свидетелей — все это должен
был исполнять помощник окружного прокурора,
дежурный «по графику», и именно он отвечал
за сотрудничество с полицией по тому делу,
которое вел.
— Ты просто создана для этого дела,
Алекс. Я не шучу. Убитая была изнасилована.
Мерсер прав, нам необходима твоя помощь. —
Чэпмен имел в виду, что я заведую отделом по
расследованию сексуальных преступлений —
любимым детищем Баттальи. Этот отдел
специализируется на работе с жертвами
насилия и сексуальных домогательств. Такие
преступления очень часто заканчиваются
убийствами, но ни я, ни мои коллеги не
бросаем все на полпути, проводим
необходимое расследование и представляем
дело в суде.
Я запустила руку в ящик прикроватной
тумбочки, чтобы достать график
преступлений на этот месяц и посмотреть, не
наступлю ли я на мозоль кому-нибудь из
любимчиков окружного прокурора и большая
ли свара из этого последует.
— До восьми утра у нас дежурит Эдди
Фримонт.
— О, нет, избавь меня от этого
сенаторского сынка, — отозвался Майк. —
От него пользы, как от козла молока. Фримонт
— это дохлый номер, он не распознает веское
основание, даже если его клюнет в зад
жареный петух.
Чэпмен частенько выдавал небольшие
юмористические спичи в баре «Форлини»
рядом со зданием суда. Он всегда брал с
собой этот календарь и график, просматривал
даты, называл имя какого-нибудь помощника
прокурора и рассказывал нелицеприятную
историю из его или ее карьеры. Фримонт часто
оказывался его жертвой — он был одним из
тех блестящих студентов с безукоризненными
оценками в дипломе, у которых ничего не
получалось на практике. Все считали, что его
взяли на работу потому, что его отец, бывший
сенатор от штата Индиана, жил в одной
комнате с Полом Баттальей, когда они
учились на юридическом факультете
Колумбийского университета.
— А после восьми заступит Лори Дейтчер, —
напомнила я, понимая, что именно она в
течение суток будет принимать решения и
отвечать за все, что случится за это время.
— Принцесса? Чтобы я еще раз имел с ней
дело, блондиночка? В прошлый раз, когда мы с
ней работали над сложным делом, это была
катастрофа. Во время обеденного перерыва,
вместо того чтобы готовить свидетелей и
прорабатывать линию перекрестного допроса,
она бросила нас куковать в холле, а сама в
кабинете подвивала щипцами локоны и
подправляла макияж. А затем с таким видом
пошла грудью на скамью присяжных, словно
она — Норма Десмонд[3] и ее сейчас
будут снимать крупным планом. Перед
камерами она смотрелась бы отлично, но того
ублюдка оправдали. Нет уж! Просто позвони
Батталье и скажи, что мы с Уоллесом
разбудили тебя посреди ночи, ведь только ты
можешь ответить на наши вопросы. Стой на
своем, Купер. Это твое дело.
— Какие такие вопросы, Майк?
— Например, была ли она изнасилована до
или после смерти? Можно ли установить время
смерти по скорости разрушения спермы из-за
соприкосновения с ее физиологическими
жидкостями?
— Теперь ты говоришь на моем языке.
Естественно, такое дело он передаст мне. А
что тебе нужно от меня?
— Думаю, ты захочешь приехать на место
как можно скорее. И прихвати своих
фотографов. Наши эксперты уже осмотрели
комнату и сделали снимки, но им пришлось
работать в бешеном темпе. Я боюсь, что мы
могли упустить что-то важное, поэтому пусть
твои ребята пройдутся там еще раз и все
заснимут. Как только информация просочится
в прессу, здесь проходу не будет от
репортеров, и мы не сможем оставить тут все
как есть.
— Подожди, подожди, Майк. Давай-ка
сначала. Где ты?
— Медицинский центр Среднего
Манхэттена. Шестой этаж колледжа «Минуит»,
Западная 48-я улица, у самого съезда с ФДР-драйв.
Старейшее и самое крупное медицинское
учреждение в городе. Наверное, жертву
доставили туда, чтобы попытаться спасти.
— Где встретимся? Где это случилось?
— Я же сказал тебе. Шестой этаж
Медицинского центра.
— Ты хочешь сказать, что ее убили прямо там?
— Изнасиловали и убили прямо в
больнице. Она тут большая шишка. Глава
факультета нейрохирургии в медицинском
колледже, практикующий нейрохирург,
профессор Джемма Доген.
После десяти лет работы прокурором я уже
практически ничему не удивлялась, но эта
новость меня потрясла.
Больницы всегда были для меня некими
святилищами, местами, где врачуют
страждущих и немощных, успокаивают и
облегчают последние дни неизлечимо больным.
Я часто бывала в Медицинском центре
Среднего Манхэттена, посещала свидетелей
или обучала медперсонал обращению с
жертвами сексуального насилия. Его старые
здания из красного кирпича, простоявшие
почти век, были отреставрированы и обрели
вид старинного санатория. За последние годы
щедрые покровители дали свои имена его
новым гранитным небоскребам, где
применялись новейшие медицинские
технологии. Там же находился медицинский
колледж «Минуит», названный в честь Петера
Минуита[4].
Желудок свело — так случалось каждый раз,
когда я узнавала о новом бессмысленном
преступлении и человеческой смерти, — и
это заставило меня забыть о похмелье. Я
представила себе доктора Доген, и тут же на
меня обрушилась лавина вопросов — о ее
жизни и смерти, карьере и семье, друзьях и
врагах, — эти вопросы заполонили мою
голову прежде, чем я смогла отрыть рот и
облечь их в слова.
— Когда это случилось, Майк? И как...
— Часов пятнадцать или двадцать назад...
Я все расскажу, когда приедешь. Нам
позвонили сразу после полуночи. Шесть
ножевых ранений. Одно легкое отказало,
задеты другие жизненно важные органы.
Убийца решил, что жертва мертва, и оставил
ее лежать в луже крови, но она прожила еще
некоторое время. Нам сообщили, что жертве не
светит «ничего хорошего». Она умерла раньше,
чем мы успели доехать до больницы.
«Ничего хорошего». Меня словно обдало
холодным дыханием смерти. Так говорят о тех
несчастных жертвах, которыми занимается
элитный отдел по расследованию убийств
Манхэттена. Состояние этих людей столь
безнадежно, что, несмотря на титанические
усилия, предпринимаемые медиками и
священниками, прибывшей на место полиции
остается только зафиксировать смерть и
отправить труп в морг.
Хватит зря терять время, велела я себе. Ты
будешь знать об этом деле куда больше, чем
хочется, уже через два часа работы с
Чэпменом и Уоллесом.
— Я приеду максимум через сорок пять
минут.
Я вылезла из кровати, закрыла окно и
подняла жалюзи, чтобы посмотреть на город
из своей квартиры на двадцатом этаже
небоскреба в Верхнем Западном Манхэттене.
Начинался еще один серый скверный день. Я
всегда любила осень с ее морозными холодами,
ведь потом сразу приходит зима с
праздниками и снежными январем и февралем.
Но больше всего я люблю апрель и май, в это
время в городских парках распускаются
первоцветы, предвестники теплых летних
дней. Поэтому я бросила взгляд на небо, где
преобладали унылые цвета. Мне пришло в
голову, что Джемма Доген, наверное, плюнула
бы на мнение известных поэтов и согласилась
со мной, что март на самом деле очень
жестокий месяц.
Примечания:
[1] - «Девар» — марка виски. —
Здесь и далее прим. переводчика.
[2] - «Никс» — американская
баскетбольная команда.
[3] - Норма Десмонд — героиня
фильма режиссера Б. Уайлдера «Бульвар
Сансет» (1950), безумная звезда немого кино.
[4] - Петер Минуит (1589 — 1638) —
голландский колонист, губернатор колонии
Новая Голландия, в 1626 г. купил у индейцев-алгонкинов
остров Манхэттен за 24 доллара и построил на
острове форт Амстердам.
