В Михайлов. Произведения

Лабиринты двуногой крысы
Судьба


ЛАБИРИНТЫ ДВУНОГОЙ КРЫСЫ

Продолжение:


ФИЗИКА ДЛЯ ДАУНОВ. ОШИБКА 666


-… большевизм! – выругался Купер, когда его попытка включить в прихожей свет
не увенчалась успехом. 
Было около часа ночи. Хотелось спать и ни о чем не думать. Завтра. Все завтра.
Где-то на столе должны быть свечи…
-Не надо свет.
-Кто здесь, черт возьми!
-Только без резких движений.
-Какие к черту движения! 
-Давайте успокоимся, спрячем оружие и поговорим.
-А завтра нельзя? – уже более спокойно спросил Купер, тем более, что никакого
оружия у него не было.
-У меня нет времени на болтовню.
-Хорошо…
Купер на ощупь сел на стул.
-Запомните адрес. Третья дом 35. Спросите мадам Штейнер. Анну Штейнер. А у нее
поинтересуйтесь ошибкой 666.
-Какой ошибкой?
-666. Так и скажите: ошибка 666. Вам все ясно?
-Вполне.
-Тогда подождите минут пять, и можете быть свободны.


-Здравствуйте. Мне нужна Анна Штейнер.
-Входите, пожалуйста.
-Я…
-Вы тот самый детектив Купер.
-Я не детектив.
-Это не важно. Сюда.
Она провела Купера в просторную чистую комнату, посреди которой стоял круглый
стол.
Было в Анне Штейнер что-то, вызывающее отвращение. Есть такие люди, после которых
хочется помыть с мылом руки и провести полную дезинфекцию помещения, хотя подобное
отношение к ним невозможно объяснить или проанализировать. Это не поддается осмыслению.
Ей было далеко уже за сорок. Сильно заштукатуренное лицо, плохо расчесанные волосы,
трясущийся подбородок и бегающие глаза. Но она не была совсем уж некрасивой.
Купер представил ее себе лет так на двадцать моложе, и решил, что она, в принципе,
не дурна собой, хотя и не красавица. Но что-то отталкивающее наверняка было в
ней и тогда, что-то, воспринимаемое исключительно на подсознательном уровне и
вызывающее брезгливое, гадливое отношение к человеку уже с первых секунд знакомства,
даже если объективно он не успел, а, скорее всего, и не собирался делать ничего
плохого. 
-Чем могу помочь? – спросила она, наливая чай.
-Я хотел бы попросить вас рассказать об ошибке 666.
Ее рука дрогнула.
-Вы точно хотите об этом знать?
-Ну да. Зачем я пришел тогда, по-вашему?
-Мда… - она взяла сигарету.
Купер поднес к ней огонь.
-Спасибо.
-Не стоит благодарности.
-Хорошо, молодой человек. С чего начать?
-Думаю, лучше всего с начала.
-Как скажете. А началось все с того, что меня уволили с работы без всяких на
то видимых причин. На следующий день пришли они. Как обычно в романах, их было
двое. 
«-… и о погоде, - сказал поставленный голос диктора над самым моим ухом.
Телевизор работал на всю.
-Что за хрень! – выругалась я и попыталась принять сидячее положение. 
Не скажу, что потеря работы ввергла меня в депрессию, но все равно приятного
было мало. Особенно наутро, после того как чуть ли не до утра… Я то уже дама
в возрасте.
-Проснулась? – услышала я мужской голос.
-А мы что, на «ты»? – спросила я.
-Да мне, собственно, без разницы. А вот тебе надо бы подумать в первую очередь
о других вещах.
-Например?
-Например, о том, как прийти в норму. У тебя сорок минут. 
-Для чего?
-С тобой хотят поговорить.
-А я хочу побыть одна.
-Не заставляй нас становиться грубыми. Давай лучше будем друзьями.
-Тогда придумай мне кофе.
-Может, пивка?
-Нет, кофе, кофе и только кофе.
Слегка пошатываясь, я прошла в ванную. 


Привезли меня… Сейчас постараюсь вспомнить… Садовая 18 дробь 5. (Купер вздрогнул).
Внушающее дрожь здание. Броня, стекло и бетон. Сразу видно, люди там серьезные.
Охрана как… (она махнула рукой). Прошли мы через вестибюль в какой-то жуткий
коридор. Приплыли, думаю, сейчас  мне пулю в затылок и все. Без суда и следствия.
Я иду, а у самой поджилки трусятся. Вздохнула только в лифте. В лифтах они не
стреляют. За лифтом коридор, но уже приличный. Привели меня к двери с массивным
№ 27. Ввели. Усадили в кресло. Включили телевизор. На экране лицо. Только контур.
Больше ничего не видно.
-Здравствуйте, - говорит.
-Здравствуйте.
Говоря языком киноклассики, сделал он мне предложение, от которого невозможно
отказаться. Я согласилась. Жить-то охота.


Он как чувствовал. Не хотел меня принимать. Денис Николаевич Глебов. Так, кажется.

-Я уже ухожу, так что вам лучше записаться.
Записываться мне было нельзя. Я должна была выполнить все сразу. Знаете, Купер,
когда речь идет о жизни и смерти, просыпаются такие таланты, о которых вообще
не подозреваешь. 
-Я отниму у вас пару минут, - в моей руке появилось несколько купюр.
-У вас десять минут, - он сгреб деньги. 
-Хорошо. 
Я быстро, словно боясь, что он передумает, вошла в кабинет и неловко села на
диван. 
-Дело в том... - я трясущимися руками открыла сумочку и достала сильно помятую
пачку сигарет. 
-Простите, но здесь не курят. 
-Извините. 
-Давайте к делу. 
-Денис Николаевич, у меня украли сына, - я кинула, именно кинула сигареты обратно
в сумочку, и принялась нервно теребить застежку, - я не знаю, что с ним, и где
он. Вы последняя моя надежда... 
-Простите, - перебил он меня, - но вам лучше всего обратиться в службу безопасности.

-Нет, нет! Мне сказали, что лучше всего обратиться к вам. 
-Но я не занимаюсь поисками пропавших. Я сочувствую вам, но... 
-Видите ли... Дело в том... Положение моего мужа… Вы меня понимаете? 
-Тем лучше. Надеюсь, он сможет найти подходящих людей. 
-Они мне сказали, что надо обратиться к вам. Только вы сможете мне помочь. 
-Извините, но десять минут вышли. 
-Нет, не уходите, - сказала я, и выложила перед ним целую кучу денег, - выслушайте
меня, и это все ваше. 
На столе лежала его месячная зарплата. 
-Хорошо, я сделаю для вас исключение. Только давайте по порядку. 
-Все началось. 
-Нет, скажите мне, кто вы. 
-Положение, которое занимает мой муж, и необычность темы... 
-До свиданья. 
-Нет, вы меня не так поняли. 
-Либо вы говорите все, либо уходите. Я устал, чтобы играть в игры. 
-Зовите меня Марта, - я замялась, явно не желая произносить вслух свою фамилию.

-Имени достаточно. И так, что случилось. 
-У нас не должно было быть детей. Где мы с мужем только не лечились, к каким
светилам не обращались, все было безрезультатно. Никто не мог ничего обнаружить.
Мы были совершенно здоровы, но, увы. У нас ничего не получалось. Мы уже смирились
с мыслью, что у нас никогда не будет ребенка, просто занимались этим... ради
удовольствия. Естественно, никто не предохранялся, зачем? И вдруг я забеременела,
а двадцать пять лет назад у нас родился ребенок. Мальчик. Шестого июня тысяча
девятьсот семьдесят шестого года. Тогда мы не придали этому значения. В пять
лет, он сильно разбил себе голову. Пришлось даже накладывать швы. Когда же медсестра
выстригла ему волосы вокруг раны, она заметила родимое пятно в виде трех шестерок.
Она была одной из тех, кто помешан на религиях, кармах, магиях и прочей ерунде,
а тут как раз двойное совпадение... Мужу тогда удалось все уладить... Поймите
меня правильно, я не верю во все эти сказки про три шестерки, к тому же он у
нас крещен... Жаль, что у вас нельзя курить. И вот месяц назад его украли. Он
исчез. Никто не требовал ни выкупа, ничего. Никто не попытался с нами связаться.
Стало ясно, что все это связано с его родимым пятном все с теми же тремя шестерками.

-А как вам это стало ясно? 
-Этим делом занимаются очень серьезные люди. Я не знаю, каким именно образом
они расследуют дело. Они же и порекомендовали мне обратиться за помощью к вам.

-И какую помощь вы ждете от меня? 
-Я хочу, чтобы вы встретились с одним человеком. 
-Что?! 
-Я хочу, чтобы вы встретились с одним человеком. 
-Боюсь, что вы зря тратите драгоценное время. 
-Вы моя последняя надежда! 
-Послушайте и постарайтесь понять...  
-Сто тысяч. 
-Что? 
-Сто тысяч долларов США. На любой счет или наличными. 
Сто тысяч! Таких денег он в жизни не видел, да и не увидел бы, наверно, никогда.
Разве что по телевизору. 
-Я думаю, за эти деньги вы сможете найти более опытного детектива. 
-Вы не понимаете. Ведомство мужа... Зря бы они вас не выбрали. 
-Они?! 
Он сидел и силился проснуться. Сто тысяч долларов! 
-Я хочу, чтобы вы поняли, Марта: Я не детектив и не супремен. Я обычный корректор
лояльности. Не знаю, зачем вам эта авантюра, но, во-первых, я хочу аванс, а во-вторых,
если только запахнет жареным, я умою руки. При этом деньги останутся у меня.

-Хорошо. Деньги вы получите завтра. За безопасность не волнуйтесь, за вами присмотрят,
так что вам ничего не грозит. Отчета от вас никто не потребует.»
-Вот и все. Я получила деньги, вот эту квартиру, работу…
-Но зачем им нужен был этот спектакль?
-Понятия не имею.
-Спасибо за чай, - Купер поднялся из-за стола.
Не успел он выти на улицу, зазвонил мобильный.
-Как тебе Анна? – услышал он голос ночного визитера.
-Еще не знаю. Трудно, будучи нормальным, делать выводы в этом дурдоме.
-Тогда прочти в бардачке.
Купер бросился к машине. В бардачке, как и было обещано, лежало несколько бумажных
листков.
«Утром меня разбудил долгий бесцеремонный звонок в дверь. 
-Вы позволите? - На пороге стояли мужественного вида джентльмены. У одного из
них в руках был кейс. 
Если кто-то сейчас и бредит, так это я, пронеслось в моей голове. 
-Вам разве не говорили? 
-Да нет, но я не думал... 
-А зря. Может, вы нас впустите? 
-Конечно, заходите. Я по утрам всегда плохо соображаю, - сказал я и почувствовал
себя дураком, - кофе? 
-А можно чай? 
-Конечно, проходите на кухню, я сейчас. 
Я чувствовал себя полным идиотом. Честно говоря, вчера я согласился, скорее,
чтобы отделаться от назойливой бабы с признаками делирия... Однако вместо делирия
была деменция, и не у нее, а у меня. Вид у меня был, кстати, соответствующий:
помятое, не выспавшееся лицо, майка со следами ужина, семейные трусы размера
на три больше (люблю, чтобы там было свободно), утренняя эрекция... 
-Сергей, Петр, Роман, Ковальский, ну и я, Иван Иванович, - представил всех человек
с кейсом, когда я уже в свитере и джинсах появился на кухне. 
-Денис. 
Мы обменялись рукопожатиями. 
-А это? - я кивнул в сторону кейса. 
-Это ваши новые вещи. Деньги, удостоверение. 
-Удостоверение? - переспросил я. Роль идиота мне давалась легко. 
-Так проще, Глебов. Специальный агент Глебов. 
-Оружие? - не слишком ли я вхожу в образ? 
-Не стоит. Вы будете под присмотром, и потом, если вдруг что, вы вряд ли успеете
им воспользоваться. Но не волнуйтесь, экшеном в этом деле не пахнет. 
-Но... 
-Почему вы? 
-Почему я? 
-Нам нужен человек вашего типа. 
-Какого типа? 
-Вашего, Денис, вашего. Ваша задача сделать так, чтобы некоторые люди с вами
заговорили. Вот и все. 
-А кого мне надо разговорить? 
-Пару-тройку интеллектуалов. 
-Что я должен буду узнать? 
-Это они должны будут кое-что от вас узнать. 
-А почему от меня? 
-Нас они не станут слушать, а вами заинтересуются. Главная ваша задача оказаться
интересным человеком. 
-А если я не справлюсь? 
-Получите деньги, и будете дальше заниматься своими делами. Может, перейдем к
делу? 
Я принял позу внимательного школьника и уставился на Ивана Ивановича. 
-И так, специальный агент Глебов, начнем с более подробного знакомства с вашей
командой. Роман и Петр - это твоя охрана, - Иван Иванович перешел на "ты", -
Парни надежные. В случае заварушки, делай, что они тебе скажут, и отделаешься
минимальными потерями. Сергей специалист по связи со всеми, с кем надо и не надо.
Девочек любишь? Устроит тебе любую за счет департамента. Ковальский - это оружие
и техника, ну а я буду твоим консильери, если, конечно, ты не возражаешь. 
-Расскажи мне о похищении. 
-Исчезновение. На сегодняшний день мы расследуем дело об исчезновении. Доказательства
похищения у нас нет. Наиболее популярная на сегодня версия - похищение по религиозным
соображениям. Шестое число, шестой месяц, шестой год, потом это родимое пятно...
Все буквально помешаны на этих числах. Похитить его могли кто угодно и для чего
угодно. Лучше, конечно, если это сатанисты. 
-А кто еще? 
-Христиане, экзарцисты, борцы с нечистью, да мало ли. 
-Ну, тогда мы вряд ли его найдем в собранном виде. 
Чайник зашипел, немного успокоился, а затем издал слегка нервную трель, словно
он куда-то спешит, а мы его заставляем торчать тут на печке... 
Я занялся завариванием чая. Иван Иванович попытался продолжить разговор, но я
жестом (молчание - один из компонентов хорошего чая) его остановил. 
-Я не пью крепкий, попытался возразить один из моих гостей (не могу запоминать
имена с первого раза). 
-Не возражайте. Я завариваю чай. Заварку делают только дилетанты. Это как кофе
без кофеина или безалкогольный спирт. Дерьмо полное. Чай надо готовить как кофе:
заварил, выпил и все. Никаких добавок, разливаний, слабее-сильнее. 
-Но... 
-И не возражайте. Я покупаю слишком дорогой чай, чтобы его переводить. 
-А кофеин, там, цвет лица? Не боитесь? 
-Пока горячий, чай ничего кроме пользы не приносит, остывший же чай - это яд,
независимо от крепости. 
-Попробуй, - поддержал меня Иван Иванович, - только без сахара. Сахар с чаем,
все равно, что бабу через одежду. 
-С чего мне начать? - вернулся я к разговору, когда мы покончили с чаем. 
-Любишь религию? 
-Честно говоря, нет. Особенно попов. Эти еще хуже политиков. Дай им волю, так
они опять по всему миру костры разведут. 
-Ну, ты это зря. Религия - прекрасный способ держать людей в организованном состоянии.
Умный человек на это дерьмо не клюнет, а дурак на то и дурак, чтобы быть организованным
сверху. Без религий нельзя. В Советской России когда отменили религию, пришлось
срочно комсомол выдумывать, да комиссаров везде тулить. Те же попы, только вместо
«господи помилуй» у них слава КПСС, который, ну этот Слава тоже, кстати, человеком
никогда не был. 
-Религия низводит людей до состояния скотов. 
-Люди сами себя низводят до скотского состояния, что совершенно не трудно. Труднее
не быть скотом... - он достал пачку сигарет. 
-Вот только курить не надо. 
-Не куришь? 
-Бросил. 
-Давно? 
-Десять лет. 
-Ну и как? 
-Периодически хочу. 
-Закуриваешь? 
-Нельзя. Одна затяжка, и приплыл. Начинай все по новой. 
-Ладно, покурю на улице, а ты пока собирайся. У тебя скоро встреча. 
-С кем? 
-Со специалистом по религиям. 
-А кто он? 
-Очень интересный субъект. Тебе понравится. 
Специалиста по религиям звали Григорием Полонским. Его имя, как и старинный дом
в аристократическом районе города, где самый молодой дом, наверно, помнил поколений
пять своих обитателей, наполнили меня ароматом мистики, колдовства и магии. Это
был мир Дракулы, тайных мистических орденов и чудес. Я приготовился к встрече
с древним старцем с подсвечником в одной и философским камнем в другой руке.
Его дом, обязательно выдержанный в стиле страшных рассказов Эдгара По должен
быть полон загадок и тайн, а в комнатах для гостей должны обитать духи, приведения
и вампиры…»


-Привет, Куп, заходи. Надеюсь, у тебя нет аллергии на омлет? Я тут пока тебя
ждал, чертовски проголодался. 
Загадочный друг хозяйничал на кухне Купера в спортивных штанах и футболке. Лицо
у него было вполне даже ничего. Милый дядечка сорока лет. 
-Без паранджи? – удивился Купер.
-Так все свои. Я, вон, даже кроссовки снял, чтобы ноги отдохнули.
-Тогда зачем…?
-Не спрашивай меня о причинах. Я только исполнитель. Хороший или плохой. Сценарий
пишут другие.
-Директор?
-Личность Директора вообще покрыта мраком, так что ее мы обсуждать не будем.
-О целях ты тоже ничего мне не скажешь. 
-В стратегическом смысле да. Тут я тебе ничем помочь не могу. Скажу только, что
это своего рода ритуал, а каждый ритуал имеет только одну цель: ввести человека
в определенное психофизическое состояние.
-Хочешь сказать, вы вправляете мне мозги?
-Тебя хочет видеть Директор.
-Отлично. Я тоже хотел бы сказать ему пару ласковых.
-Ты еще не готов.
-К чему?
Гость ловко разложил омлет по тарелкам, нарезал хлеб, заварил чай. Было видно,
что ему часто приходилось хозяйничать на чужих кухнях, и делал он это не без
удовольствия.  
-Это как с Ньютоном. Миллионы людей наблюдали падение яблок, и только он смог
из этого что-то вынести.
-Ну и когда я буду готов?
-Когда тебя вызовет Директор.
-А до этого ты мне будешь крутить мозги.
Гость не ответил.
-Как хоть тебя звать, раз уж ты без маски?
-Виктор.
-Ладно, Виктор. Раз уж мы вроде как говорим по душам, скажи мне: мое расследование,
это что?
-Это твоя работа.
-Он хоть был на самом деле?
-Кто?
-Ну этот, Глебов.
-И Глебов, и тот, другой… Все на самом деле.
-Ты же только что говорил, что это вроде игры.
-Это игра, но в то же время все происходит на самом деле. Взять, к примеру, те
же шахматы или карты. Для игроков – это игра, а для пешек, ладей, королей, валетов?
-Подожди. Ты ведь один из них?
-Один из кого?
-Там ведь, в бумагах… Это о тебе?
-Догадливый юноша.
-Вы протащили этого парня по какому-то маршруту, и теперь хотите и меня…? По
его стопам?
-Не совсем.
-Ну да, он же спасал Мир от дьявола.
-Зря ты так к этому относишься?
-Как?
-Я бы назвал это легкомыслием. 
-По-твоему, я должен запасаться святой водой?
-Святая вода тебе не поможет.
-В кино помогает.
-В кино многое помогает. Ты лучше о другом подумай: Терроризм, войны, природные
катаклизмы… Ученых начали резать в подъездах ни за грош. Народ нищает, правительства
воруют. Эту песню можно петь бесконечно. Кто-то же должен быть в этом виноват?
-Евреев уже недостаточно?
-Евреи – это как-то мелковато, а здесь сам Сатана и его приспешники. Абсолютное
зло. Абсолютный враг, уничтожать которого дело всех и каждого. Никогда еще в
истории человечества не было такого врага. Даже в средние века это были всего
лишь козни, тогда как сейчас время великой битвы. Уяснил?
-Не совсем. Кому потребовалось создавать парня с тремя шестерками?
-Его никто не создавал. Каприз природы. Вот только кому-то пришло в голову хорошенько
нагреться на этой ошибке. Мальчишка действительно исчез, и ему кто-то очень хорошо
помог исчезнуть. Попади он не в те руки... Добрая половина человечества так и
ждет появления чего-то подобного. Мы слишком суеверны, хоть и пытаемся прикрыться
здравым смыслом, который, несмотря на все наши усилия, лезет по швам. Да ты посмотри
только, какую шумиху устроили вокруг клонирования. Всем плевать, что это удар
по черному рынку органов, что это спасенные жизни и дети, которые больше не будут
рождаться уродами. Всех волнует вопрос наличия у клона души, и мнение Господа
Бога, в чьи монопольные владения мы якобы вторгаемся. Средневековое мракобесие,
и только. Я не удивлюсь, если начнут вновь пылать костры, а ведьм будут приговаривать
к смерти. А этот парень... Он как пачка дрожжей в бочке с дерьмом. Тут такое
начнется! Ты даже представить себе не можешь, сколько любителей Боженьки схватятся
за оружие, узнав, что пришло время Зверя. А сколько демонопоклонников вылезет
на свет! Этот парень ни что иное, как детонатор к самой страшной религиозной
бомбе. Появись он на свет, и эпидемия идеологической чумы начнет косить человечество,
и это, заметь, в век ядерных технологий. А ты говоришь… 
Виктор собрал пустую посуду, сложил ее в раковину, протер стол.
-Коньяк?
Купер кивнул.
Виктор достал из холодильника лимон, порезал, посыпал сахаром. Затем достал из
серванта рюмки, а из бара бутылку коньяка. 
Скорее всего, коньяк он принес с собой. У Купера, по крайней мере, коньяка не
было
-Здесь будем пить?
-Мне все равно, - ответил Купер.
-Мне тоже.
Закончив с сервировкой, Виктор помыл посуду, чего Купер от него совсем не ожидал.
На кухне Виктор был полностью самодостаточен, и Купер решил ни во что не вмешиваться.

-Ладно. Если этот парень такая важная шишка, почему его поисками занимался какой-то
корректор лояльности?
-Ты невнимательный. Он не занимался поисками. Он должен был прийти в дом к господину
Полонскому и рассказать ему все, что знал сам.   
-Но почему он?
-Так надо. Честно говоря, я сам этого не понимаю, да и не хочу понимать.
-Что-то вроде социологического эксперимента. Вы вроде как выпускаете на свободу
парня с тремя шестерками, создаете утечку информации и наблюдаете последствия?
-Не совсем. Парня действительно похитили, и мы не знаем, кто. В этой речке много
подводных камней, некоторые из которых очень даже ценные.
-И поэтому вы упустили Глебова.
-Дело не в том, что мы его упустили, а в том, что мы до сих пор не понимаем,
как. Согласен, мы позволили его похитить, но потом мы потеряли его, что называется,
на ровном месте.
-И тогда вы выписали меня. 
-Нам нужен был человек определенного склада характера.
-Эксперимент надо мной?
-Можно относиться к этому и так.
-Честно говоря, не вижу, как можно к этому относиться еще?
-По-разному, Куп, по-разному. И главное, помни, каждое действие – это одновременно
несколько параллельных действий. Наша действительность похожа на слоеный пирог.

Хлопнула входная дверь.
-Не волнуйся, свои, - констатировал Виктор. 
Для него, судя по всему, подобные визиты без звонка или стука были в порядке
вещей. 
-Мы на кухне, Санек, - крикнул он вновь прибывшему гостю.
Санек оказался высоким стройным мужчиной, лет пятидесяти, в хорошей (не в смысле
одежды) спортивной форме. Просто идеальная собака для рекламы Педигри, промелькнуло
в голове у Купера.
-Коньяк жрете? – спросил он, садясь к столу.
-Коньяк не жрут, - сделал ему замечание Виктор.
Санек посмотрел на него, как на идиота, и уверенно взял из серванта рюмку. Было
видно, что он здесь не в первый раз. 
-Ну и как тебе тут у нас? Нравится? – спросил Санек, глядя на Купера.
-Еще не решил.
-Это плохо. У тебя не так много для этого времени.
-О чем это ты?
-Так… твой предшественник Глебов… 
Виктор зло посмотрел на Санька.
-Что ты думаешь о маменьке? – сменил Санек тему.
-Ты имеешь в виду Анну?
-Кого же еще?
-Мне она не понравилась с первого взгляда. Есть в ней что-то неприятное. После
общения с такой хочется помыть руки и принять душ. 
-Колоритная личность. Ты не представляешь, чего нам стоило ее получить… Чем вы,
кстати, тут занимаетесь, кроме уничтожения запасов коньяка?
-Философствуем.
-О чем?
-Все о том же. 
-Да, тут есть над чем подумать… Кстати, его нашли.
-Глебова?
-Нет, другого.
-Какого же ты молчишь!
-А что теперь, орать на каждом углу?
-Он жив? 
-Не знаю, к счастью, или к сожалению... 
-Как это произошло? 
-Да, собственно, никак. 
-Но ведь... – попытался вклиниться в разговор Купер. 
-Нет, Купер, его никто не убивал, если ты об этом, да и похищения как такового
не было. Устал парень от постоянного бдительного надзора, а тут еще баба подвернулась.
В общем, удалось ему как-то бежать, не без помощи, конечно. А нашли его в Африке,
в захудалой больнице для бедных, с одной из бесчисленных специфических болезней,
дополняющих местный колорит. Найди они его на пару дней раньше, возможно парня
бы еще смогли бы спасти, но в той больнице для бедных... 
Куперу вдруг стало грустно от всей этой истории. Дремлющее с самого начала подозрение,
что здесь что-то не так, вспыхнуло ярким пламенем. Абсурдность ситуации, нелепость,
кажущаяся бессмысленность бросались в глаза буквально с первого дня. Бред. А
парня действительно было жаль. Всю жизнь под присмотром, даже в сортире. Ни друзей,
ни девчонок, ни личного пространства... Потом короткая свобода и нелепая смерть…



Удивительно, но вода совершенно не пахла, как не пахла и мерзкая на ощупь черная
слизь, которая обильно капала сверху на голову. Здесь все было черным: вода,
стены, воздух и даже нередкие в этой тьме трупы крыс, по крайней мере, Куперу
казалось, что крыс. Была абсолютная тьма без цвета, запаха и вкуса, тьма, данная
нам в ощущения. Сверху тьма падала крупными каплями отвратительной скользкой
слизи, по самую шею она была холодной, жидкой и имела течение, легкие наполняла
другая, бедная кислородом тьма, отчего было трудно дышать. Они были глубоко под
землей, Купер и напарник, чье тяжелое дыхание Купер слышал впереди. Они плыли
по течению одной из подземных рек, в поисках черт знает чего, и это, черт знает
что, было настолько важным, что они отважились на более чем безрассудное путешествие.

-Есть! - крикнул напарник, и его крик гулко разнесся по пещере, вызвав целый
ливень из слизи. 
Буквально через секунду грот, а вместе с ним и река сделали поворот, и Купера
больно по глазам ударил яркий, золотой свет. На какое-то время Купер зажмурился.
Когда же он открыл глаза... Вокруг курился, именно курился, как дым от зажженной
сигареты яркий, почти как солнце в ясный летний день, свет, который, не будь
он таким мягким и ласковым, мог бы запросто выжечь глаза. Этот свет шел из бездонного
ничто, куда и впадала река, завиваясь спиралью. Зрелище было настолько шокирующим
и нереальным, что не вызывало даже удивление, а воспринималось, как некая божественная
данность. Это было чудо в самом невообразимом его проявлении. Напарник приближался
к воронке. Он был похож на счастливого младенца. Но стоило ему туда заглянуть,
как его экстатичный восторг сменился паническим ужасом. 
-Беги! - крикнул он Куперу, исчезая в беспредельности, и его крик вспыхнул в
голове ярким белым светом.
-Проснулся? 
Возле кровати Купера стояли двое незнакомых парней. Похоже, стучаться здесь вообще
не было принято.
-Какого черта? - вырвалось у Купера. 
-Вставай. 
Они схватили его за руки и рывком подняли на ноги. 
-Какого … вам надо? – Купер был зол.  
-Либо ты затыкаешься, либо мы тебя вырубаем и тащим волоком, - зло бросил один
из них, показав для верности внушительного электрошоковый аппарат. У второго
в руке был кастет, а под пиджаками у обоих были пистолеты.
Купер предпочел заткнуться.
-Заткнулся? Вот и хорошо. А теперь быстро одевайся. У нас нет времени. 
Спорить с ними было не только бесполезно, но и опасно, и Купер решил не выделываться:
не в кино. 
Он быстро надел рубашку, джинсы и легкие туфли.
-Пошли.
Они схватили его под руки и буквально бегом вытащили на улицу и засунули в фургон,
стоявший рядом с домом. Машина аккуратно тронулась и выехала за ворота. Едва
они отъехали на сотню метров, к дому подъехали два джипа. 
-Считай, что тебе повезло, - сказал тот, что был с кастетом и заговорщически
подмигнул Куперу. 
-Представляю, как они сейчас крушат твой дом, - поддержал его второй. 
И тут прогремел взрыв... 
-Ай-яй-яй, Куп. Как же ты так неосторожно с газом. 
-Это... 
-Ну да, твой дом, а пока определят, что это не ты, мы уже будем далеко. Выпьешь?

-Не откажусь! 
-Держи. 
Куперу протянули бутылку коньяка.
-Извини, что без сервировки. 


Фургон остановился возле большого деревенского дома. 
-Приехали, - весело сказал Махмуд.
За время долгого (около 4 часов) пути Купер успел познакомиться с похитителями.
Невысокого, но очень крепкого мужика с электрошоком звали Махмуд. Всю дорогу
он рассказывал анекдоты, причем почти все были новыми. Он совсем не был похож
ни на бандита, ни на боевика. Второго, с кастетом, похожего на рыжего жирафа
звали Хакслер. Купер так и не понял, имя это, фамилия или прозвище. Хакслер добродушно
скалился и жадно пил коньяк из бутылки. Водителя звали Харлеем. Куперу так и
не удалось его разглядеть.  
-А вот и твои апартаменты, - сказал Махмуд, проводив Купера в уютную, точь-в-точь
такую, какая была в доме у бабушки комнату.
-У меня давно была такая комната. В детстве, у бабушки. Ты меня словно сквозь
время провез. Столько воспоминаний сразу... Первым делом почему-то вспомнилась
картошка в тесте или кавте, как мы ее называли. А еще бабушка готовила замечательный
капустный пирог. Только капуста и мясо... 
-А у меня не было бабушки. Ни одной. Отец сирота, а у матери все умерли рано.
Слишком рано... Ладно, заходи, располагайся. И это… не глупи. Хорошо?
-Постараюсь, - искренне пообещал Купер.
-Честное пионерское?
-Честное пионерское.
-Можешь пока принять душ и переодеться, если найдешь что-нибудь в шкафу. Потом
тебя позовут.
-Хорошо. 
В большом, модном в шестидесятые годы шкафу Купер обнаружил халат, шлепанцы и
огромное банное полотенце, в которое мог бы завернуться с ногами и головой. Что
ж, сам Бог велит начать новую жизнь с ванной. В голову ничего не приходило. Купер
окончательно запутался в происходящем бардаке. Одно было ясно: ничего плохого
эти ребята делать не собирались. К тому же, в отличие от скверных боевиков, совершенно
не было понятно, какие ребята хорошие, а какие плохие. В общем, Купер решил подождать.
Он чуть было не заснул в ванной, и, как был без одежды, рухнул на кровать.
-Вставай, Куп, жрать пора, - рявкнул Махмуд над самым ухом.
-Иду.
Купер нехотя поднялся, надел спортивный костюм, тапочки и пошел следом за Махмудом,
который ждал его в комнате. 
-Сколько времени? 
-Восемь.
-Чего?
-Вечера.
-Спасибо.
-Не за что.
Купер вспомнил анекдот про пионера и пенсионера, улыбнулся, но рассказывать не
стал.
Ужинали прямо на кухне. За столом уже сидели Хакслер, Харлей и мужчина, поразительно
похожий на Жанна Рено.
-Здравствуйте, Купер, - сказал Жанн Рено, - рад с вами познакомиться.
-Здравствуйте. 
Перед Купером поставили тарелку с горячей рассыпчатой картошкой, политой душистым
подсолнечным маслом, посыпанной свежей, только с грядки, зеленью, и несколькими
кусками замечательной, жирной селедки. Рядом появилась большая кружка свежего
домашнего пива. 
-И так, Купер, - продолжил Рено, когда с организацией ужина было покончено, -
вас мы знаем. С ребятами вы знакомы, ну а меня можете называть Кириллом. 
-Насколько я понимаю, это не просто приглашение на ужин?
-Вы слишком много узнали, Купер, чтобы жить.
-Это из-за идиотской истории про парня с тремя шестерками?
-Не такая уж она и идиотская. Здесь все значительно логичней, чем кажется на
первый взгляд. К тому же не важно, что вы знаете на самом деле, важно, что думают
они о том, что вы знаете. А это зависит уже далеко не от вас. 
-Да, но зачем им было мне все рассказывать, чтобы потом…
-Рассказывали вам далеко не они.
-Похоже, эта история давно уже стала бестселлером.
-Это они убили 666-го.
-А я слышал, что он умер от болезни.
-Именно, слышали… Он не должен был умереть. По крайней мере, так быстро. На него
возлагалось слишком много надежд. Более того, они просто обязаны будут его воскресить,
и вот тогда все, кто знал о первой смерти парнишки… думаю, не нужно вам этого
объяснять.
-Какие у вас планы?
-Для начала спрятаться и спрятать вас.
-Чем обязан такому проявлению альтруизма?
-Вы не случайный человек, Куп. Почему-то они выбрали вас. Именно это нас сейчас
и волнует.


СУДЬБА
   

1. Город.
   

   Город, как ему и полагалось по штату, практически ничем не отличался от любого
другого областного центра. Лето, как и в большинстве иных городов областного
и прочего значения, сменялось осенью, а та, в свою очередь, зимой. Каждый год
с приходом зимы, рейсовые автобусы впадали в спячку, а те из них, кому по каким-то
причинам не удавалось обрести столь долгожданный покой, одиноко шатались от остановки
к остановке, нападая на зазевавшихся прохожих. 
   В этом году зима не стала нарушать традиционного положения вещей: Так же,
как и раньше лопнули трубы центрального отопления. От них не захотел хотел отставать
водопровод, а канализация постоянно выходила из берегов, отчего городские пейзажи
навевали мысли о Венеции. Бригадам ремонтников приходилось совершать свой ежедневный
подвиг без отгулов и выходных, отчего лица ремонтников приобрели выражение той
серьезности и целеустремленности, какая обычно бывает на лицах вождей в мемуарах
и кинохронике. В результате совместных трудов стихии и человека, город становился
похож на жертву так и не начавшейся, но всеми предрекаемой, в связи с ожиданием
конца света третьей мировой войны. 
Этой зимой страну, а значит и горожан, которым небезразлична, судьба Отчизны,
трясла предвыборная лихорадка. Во все уголки нашей необъятной даже после распада
СССР отчизны летели с гастролями политические лидеры всех мастей и рангов, большие
и маленькие, известные и не очень, чтобы встретиться с избирателями, в которых,
словно по мановению волшебной палочки превратилось всеми (кроме налоговых и милицейских
органов) забытое население. 
В Город приехал лидер движения «Дети Сталина» сам дух покойного Иосифа Виссарионовича,
и для его общения с горожанами срочно готовили Центральную площадь вместе со
зданием городской администрации, являющим собой шедевр пролетарского зодчества,
и прилежащие районы. Появился даже свежий асфальт, охраняемый от ног несознательных
граждан нарядами милиции. В общем, все было, как у людей. 
   
   
2. Мэтр.
   

 Несмотря на выдающиеся способности этого человека, я не хотел бы увидеть себя
в роли его биографа: Ничем не примечательное детство, школа, институт, водка,
девочки, рок-н-ролл. На втором курсе политехнического института он понял, что
работа по специальности – это рак мозга, и что люди заканчивают институты, чтобы
точно знать, в какой области народного хозяйства работать не стоит наверняка.
Жизнь он вел беспорядочную и полную развлечений, совершенно не думая о дне завтрашнем,
а зачастую и сегодняшний заботил его постольку поскольку. 
Любовь он встретил на очередной пьянке в захолустном дк в честь очередного рок-фестиваля.
Утром наш герой вернулся в тело в чужой постели, с чужой головой и чужой, в смысле
незнакомой, дамой под боком.  После непродолжительных попыток переориентировать
себя в пространстве, он ощутил всю бренность собственной плоти. Незнакомая дама,
которая была хозяйкой квартиры, оказалась более живучей, и вскоре они наслаждались
процессом реабилитации. 
Главными достоинствами дамы были своя квартира и нескончаемые запасы сигарет,
что во времена заката большевизма было более чем существенно. Он прижился и стал,
как губка впитывать то, что пришло в его жизнь вместе с любовью. У них постоянно
были гости. Поэты, музыканты, писатели, просто лица без определенного рода занятий,
поштучно и компаниями. Там же, прямо в квартире проходили выставки, чтения, концерты,
переходящие в застолья. Все только для своих. Портвейн, Ницше, Дзен-буддизм,
Бодлер, БГ, да разве все запомнишь. 
Тогда же он познакомился со спиритизмом, легко овладев этим искусством в совершенстве,
покорив, по слухам, все стихии. Истинного положения вещей, не знал никто, однако
стихии с тех пор были с ним весьма любезны. 
Для своих он был уже Мэтром. 
Воля всевышнего воплотилась в законе о выборах, согласно которому смерть перестала
считаться препятствием для участия в политической жизни страны. Партийные списки
тут же возглавили имена давно забытых червями знаменитостей. Карьера Мэтра взмахнула
крылышками и устремилась ввысь. Менее чем за год он стал самой яркой звездой
политического спиритизма. Лучше него никто не мог организовать публичные выступления
именитого покойника. Он позволял клиентам напрямую пользоваться своим телом,
при этом менялся голос, манера поведения и даже облик Мэтра. 
Понятно, что представлять товарища Сталина должен был именно он. 
   
   
3. Террорист.
   
   Ему не везло. Сначала не повезло с родителями. Отец зарабатывал более чем
достаточно, но пропивать умел намного больше. Эта разница между желаемым и возможным
делала его угрюмым, раздражительным человеком. Мать была женщиной с характером
и, устав истязать мужа, принялась избивать сына. Отец присоединялся к ней каждый
раз, когда у него было плохое настроение, а плохим настроение было практически
всегда. Когда Террорист достиг школьного возраста, все его существо олицетворяло
убогость и забитость. Одноклассники дружно присоединились к родителям, сразу
же избрав его мальчиком для битья. Естественно, на личном фронте он потерпел
полное поражение. 
Однажды к нему пришли «Дети Христовы». Они долго рассказывали о боге, любви,
страдании, грехе, искуплении и благодати божьей. Его приняли, обласкали, крестили…
практически дали второе рождение. Ему объяснили, что, став Дитем Христовым, он
стал избранником божьим, а его страдания были, своего рода, платой за вход. 
Он преобразился. Теперь он знал, что любим, и не кем-нибудь, а самим господом,
и сын божий – Иисус принял смерть на кресте из любви к таким как он. Чувство
благодарности и любви переполняло его. Господь пошел ради него на все, не пожалев
даже едино рожденного сына, а он… Что он сделал для Господа? Чем отплатил за
Его любовь? Он молил Господа, чтобы тот возложил на него миссию, дал шанс проявить
себя, искупить грехи, пожертвовать собой ради дела господа и спасения души. 
Господь услышал его молитвы. Расцвет спиритизма вызвал у «Детей Христовых» закипание
мозгов и острое несварение духа. У них пробки перегорали от негодования. Теперь
на своих собраниях они только и делали, что потрясали сжатыми кулаками и предавали
анафеме дьявольщину, поразившую Мир. 
И Мэтр с его популярностью рок звезды стал олицетворением сатанизма эпохи. 
Однажды Террорист услышал господа. Он узрел свою миссию.   
   

4. Герой.
   

Героем он был пока что только в душе. Ему тоже не повезло. Он опоздал. Родился
намного позже своего времени. Ему бы жить, когда свистели пули, и конницы сходились
с шашками наголо, когда на счету была каждая винтовка, а воля и характер решали
все. Он мечтал о подвиге, рвался биться, спасать, выручать, защищать Отечество.
Мирный, устроенный быт его убивал. Школа, уроки, а потом работа, семья, дети,
старость… Он проклинал свою судьбу, мечтал умереть или хоть что-то сделать, что-то
по настоящему важное. 
После школы он рвался в армию, хотел воевать в горячей точке, прикрывать друзей,
вытаскивать из горящего танка, или, рискуя жизнью, спасать заложников, и чтоб
одна заложница… 
Он оббивал порог военкомата чуть ли не каждый день, но когда вместо долгожданной
повестки он получил мечту поколения «белый билет» со словами НЕ ГОДЕН… ему показалось,
что он умер. Его охватило тупое ватное отчаяние, и он поплыл по течению. Родители
были счастливы: наконец-то угомонился. 
   
   
5. Встреча.
   

С тех пор, как смерть перестала быть препятствием для политической карьеры, отстрел
политиков или любое иное физическое устранение вышли из моды и заглохли сами
собой. 
Полем боя стали средства массовой информации, способные прикончить репутацию,
или, как сейчас принято говорить, рейтинг даже самого Иисуса Христа, не говоря
уже о попавшем в прицел слуги народа. В связи с этим политические мероприятия
охранялись самой, что ни на есть обыкновенной милицией, в обязанности которой
входило поддержание банального порядка. Тем более никто не охранял благополучно
скончавшихся политиков, продолжающих управлять страной посмертно. 
Мэтр не был политиком. К тому же он любил жизнь. Его охраняли лучшие специалисты
своего дела, способные мгновенно отреагировать даже на иголку в стоге сена. Естественно,
никто об этом не знал. 
На встречу с товарищем Сталиным собрался весь город. 
Террорист занял позицию. Герой забрел как бы случайно, но судьба знала свое дело.
Он оказался рядом с Террористом, который бесшумно молился и просил Господа поддержать
его и не дать малодушию в неподходящий момент закрасться в его сердце. 
Шоу началось. Под гром аплодисментов Мэтр взошел на трибуну. О чудо! На глазах
у всех он превратился в Сталина. Толпа замерла. С трибуны смотрел великий вождь.
Выдержав паузу, Сталин начал говорить. Он говорил спокойно, уверенно. Чувствовались
внутренняя сила и величие. Толпа была зачарована. Вождь сделал паузу, и площадь
взорвалась криками и аплодисментами. 
Теперь или никогда! Террорист сбросил оцепенение. Он достал пистолет, быстро
прицелился, и… Выстрелить он так и не успел. Герой увидел оружие, направленное
на вождя. Мгновения решали все. Он кинулся на Террориста, закрывая собой Сталина.
Выстрелы все же прогремели. Охрана действовала четко. Герой почувствовал, как
пули впиваются в тело, как рвется плоть. На какое-то мгновение он понял, что
погибает от руки того, кому отдал, не задумываясь, жизнь. Обиду и непонимание
сменили боль и пустота… 
Герой грудью закрыл от пуль террориста, и уже мертвый, сбил его с ног. Милиции
удалось отбить Террориста живым у толпы. Суд вынес смертный приговор, но затем
заменил его на пожизненное заключение. Весь процесс террорист молчал. Он сидел,
тупо уставившись в никуда и все время повторял: Почему?.