Жизнь счастливой женщины и
ее мужа(издательство «Невский
проспект», 2004).
3. У НАС ЕСТЬ ВРЕМЯ
РАЗВОДИТЬСЯ
ЛЕОНИД
Как бы поменьше работать на заказ,
думаю я, лежа в постели; поклялись себе (в который раз!) не набирать работ,
предстоит реклама книги, которая выйдет в Москве.
Как-то вдруг сегодня понял, что мы
интересны своими отношениями (с собой, друг с другом и с миром), а мы годами
описываем чужие отношения. За наши «отношения» никто пока не платит… но будем
писать свои дневники, полстранички в день. К черту!..
Света вышла сейчас — в десять вечера
— в ненатопленную, холодную кухню. Зову из своей
комнаты:
— Света, подойди ко мне, я посмотрю,
какая ты красивая.
— Нет.
— Некрасивая, что ли?
— Нет. Не трогай меня…
Вот так иногда отвечают счастливые
женщины. Но уставшие от неинтересных работ.
-- -
Зайдете в нашу большую комнату и
сразу увидите в красном углу палку, черенок лопатный. Почему в красном — чтобы
не забывать делать палкой массаж спины. Между прочим, очень удобно — можно весь
позвоночник, все бока промять, если приспособиться; не надо ни к какому
массажисту ходить. Я мну себе бока пару раз в день; а как же?!
Приехал сын Борис, заинтересовался
нашей палкой, восхитился. Мозги у них с Иваном технические, компьютерные,
сколько уже инструментов они мне усовершенствовали…
-- -
Я — здоровый парень, и вы не умирайте
в пятьдесят, а рассказывайте своей женщине о своих страхах. Ну не надо
состязаться с женщинами в уме: мы сильнее, они умнее! И если у кого-то достало
ума понять это, у него есть шанс стать счастливым мужем счастливой жены.
Что будет с человеком,
если он скрывает свой страх от любимой женщины? Здесь нет загадки, он довольно
быстро умрет. Когда я слышу, что П. ничем не болел и вдруг умер, мне понятно:
П. болел, но не говорил о своей болезни. Не бывает, чтобы вдруг умер здоровый
организм. Ни разу не слышал о внезапно умершей здоровой женщине. Нет таких
разговоров. Ни одна женщина не станет держать внутри себя государственную тайну
своего недуга — это удел недалеких мужчин. Она тут же начнет советоваться,
читать, звонить, обсуждать, а главное — действовать, чтобы сохранить свою
красоту и здоровье.
Вот, что важно —
высказанный страх ставит проблему, освещает ее; в основе любого страха всегда
незнание. Узнай, потом действуй — страх снимается только так. А кто лучше
любимой женщины все знает про мужа? Она знает его лучше, чем даже он про себя —
потому что на ее стороне Природа. Поинтересуйтесь у выздоровевших мужчин, кто
их вылечил?
СВЕТЛАНА
Неделю назад меня занесло в обувной
магазин, я увидела сапоги, которые мечтала купить последние два года. На
высоком каблуке, тонкой подошве, расцветка — леопард. И я их весело
купила!
Но. Предполагается, что в таких
сапогах ты ездишь на машине. А на машинах с низкими бамперами мы поклялись друг
другу не ездить давным-давно, лет десять назад. По городу это еще допустимо, а
по загородным дорогам опасно, водители, почувствовав кайф от быстрой езды,
часто попадают в аварии. Это первый довод против леопардовых сапог. Второй
довод: праздничной обуви у меня много, надеваю ее раз в год. Третий и главный
довод: я поклялась себе вслух при Леониде, что перестану делать покупки! Лучше
жить без покупок, чем терять радость жизни от перегрузок.
Вот сегодня встала утром и стала
петь, обрадовалась жизни — просто ни от чего. Так зачем же мне сапоги? Задумав
от них избавиться, притащила их обратно в магазин. Стала выбирать что-то на
обмен, поскольку просто так возвращать покупку мне неловко (хотя там
обнаружился и дефект!). Сначала выбрала две недорогие пары туфель, опять
праздничных и ненужных, потом опомнилась и решила купить зимние сапоги, которые
нужны. Нужны теплые, красивые, удобные — и не такие, как у всех. Вот и купила —
сиреневые, замшевые, на натуральном меху, итальянские. С белой, хоть и старой,
шубой и сиреневым платочком будет вполне приятно.
Но заплатила я за них еще две цены
возвращенных сапог. Те стоили 1200 рублей, а эти — 3750. Больше ничего не
куплю!
Я редко покупаю малонужные
вещи и, получается, нынче совсем потеряла здравый смысл…
---
Леонид периодически пытается
заговорить о том, где мы будем работать, когда выйдет книга. Ведь денег у нас
ровно на поездку в Москву. Николаевич выплачивает каждый месяц, это немного, но
хватит — продержаться. А там что-нибудь придумаем, займем, что об этот думать
сейчас, портить весь кайф думами о деньгах. Придет время, встанем, пойдем и
найдем. Как всегда.
Вот написала я страничку, хочется
писать еще. Хочется писать свою книгу.
Так вот, задала я Леониду вопрос:
трудно писать свое? Нет. Приятно? Да! Хочется? Да! Утомительно? Нет!
После любой поездки в город я не
работник еще на целый день, вот когда пишу, могу еще что-то делать. Вчера
связала сиреневый воротничок к своим шерстяным платьям и сиреневым сапогам.
Пришила мех к Лениной зимней замшевой шапке; у него был серый, искусственный, а
я пришила бежевую цигейку.
Ну и выходит, надо писать свое.
Почему это не наша работа? Этот разговор описать, другой… вон у меня сколько
пометок на полях… но, видно, так и забудутся разговоры интересные с людьми,
некогда описывать…
— Да, — сказал Леонид, — но за эту
работу нам никто не платит.
— Подожди! Мы всегда такой вывод
делали; вздыхали и писали опять заказные тексты. А если все-таки предположить,
что нас начинают издавать, хорошо продавать. Переводить на другие языки. Я
уверена, что все это будет… только когда?
Мой вопрос я повис в воздухе — мы шли
привычной сосново-снежной дорогой…
---
Сидит Лайма Вайкуле
в телевизоре с косами, в красной шапочке. И говорит, что ее любимый цвет теперь
— красный, и вообще, сегодня она — красная шапочка. А я уже столько лет ношу и
красную шляпку, и шапочку красную… эх!
---
Думаю, счастье — это умение не
портить самой себе настроение и не давать это делать другим.
---
Женой больше быть не хочу.
Дисквалифицируюсь в любовницы. Зачем мне быть женой, на которую смотрят
раздраженно и говорят: «Иди, куда хочешь!».
Именно так сегодня и произошло.
Стояли втроем на перекрестке шумном, друг друга плохо слышали. Мы с Иваном
хотели пойти в универмаг, за красными кастрюлями, а Леонид нас тянул за собой
на рынок… Но если я не куплю сейчас кастрюли, их могут распродать! А если пойду
на рынок, а потом за кастрюлями, то не успею постоять полчасика в книжном
магазине и запастись чтивом на неделю… Кроме того, не люблю, когда мы втроем:
как-то суетно, шумно, а мне хотелось поговорить с Иваном спокойно.
Леонид же любит общество, вот и
зазывал нас с собой… Из-за шума машин мы друг друга не поняли, и он сказал мою
нелюбимую фразу: «Иди, куда хочешь!» Потом пошел от нас… не договорился, где
встретимся, чтобы поехать домой…
Почему-то большинство наших ссор
происходит при Иване. Могу объяснить — каждый из нас хочет с ним поговорить,
возникает невнятица…
Встретились на автовокзале. Леонид,
как всегда, с четырьмя сумками, я — с двумя. Каждый сам себе покупает продукты
на свои деньги. Я-то ем меньше раза в три!.. И сыновей у меня вдвое меньше.
К этому времени твердо уже решила
увольняться из его жен. К черту! Надоело! Заслуживаю лучшей участи.
В автобусе разговаривали, как ни в
чем не бывало; эх, думала, даже извиниться забыл мой бывший муж! Когда дома
сели за стол, я спокойно сообщила: больше не желаю быть женой такого хама. Хам
не поверил, конечно. Так не разводятся!
Я изложила свой план. Идея
нашего брака в том, чтобы оставались отношения жениха и невесты. Жених не
обращается так с невестой, как нынче мой муж со мной обошелся. Ладно,
эксперимент не удался. Правы все, кто скептически относится к браку.
Поэтому. Поэтому предлагаю стать
просто любовниками: развестись и жить гражданским браком. Надеюсь, с любовницей
ты, дорогой Леонид, не будешь так обращаться. А если, дорогой Леонид, ты будешь
так же хамски обращаться с любовницей, упростим наши отношения еще: станем
просто друзьями. А жить продолжим в этом маленьком домике, поскольку другого
жилья у нас нет. Если у кого-то появится — разъедемся, конечно. Одно условие:
не водим никого к себе, пока живем вместе. Как тебе мой план?
Леонид долго молчал. Он, конечно,
ничего подобного не ожидал. Ведь все шестнадцать лет совместной жизни я прощала
эту холеристость… просто сил не было разбираться: то
штраф брала, то дулась по три дня… Методы разные были, а результат…
Л.: Ты меня сама провоцируешь на
срывы. Стоишь и смотришь, какой я плохой и какая ты хорошая, спокойная…
С.: Ты мне всегда так говоришь. Но
подумай: зачем мне тебя провоцировать? Я что, оскорблений хочу? Развода? Смысл
какой?
Л.: Чтобы меня победить.
С.: Думай как хочешь, мне это уже
неинтересно. Я больше не хочу унижений.
Л.: А в чем унижение?
С.: Ты отнесся ко мне
пренебрежительно! Ты повернулся и пошел, не дав мне договорить! Да, можно
сказать, я с жиру бешусь, подумаешь, вспылил мужик!.. Но это для меня как удар.
Ты меня ударил, только словами. Какая разница? Так же оскорбительно.
Л.: Света, но ты же понимаешь, что я
не хотел тебя обидеть?
С.: Понимаю. Знаю, ты ко мне очень
хорошо относишься, но больше не хочу прощать твои срывы. Ты можешь все; ты
можешь быть спокойным!
Л.: Да не могу я! Ну, темперамент
такой; сначала сделаю, потом подумаю…
С.: Извини! Извини! А ты бы мог на
губернатора так фыркнуть, как на меня? Сначала сделать, а потом подумать?.. Да
просто на постороннего человека?.. Никогда такого не видела. Ты просто
разрешаешь себе быть хамом со мной. И вообще, чего ты так расстроился? Все
будет, как раньше; просто разведемся. Бумажка — что она значит?
Л.: Действительно… Ладно, пойду к
себе футбол смотреть.
Я легла, стала читать новокупленную
книжку… Читала часа три, интересная такая книжечка… Потом заснула
спокойно. Да, была совершенно спокойна, потому что знала: Леонид Жаров —
необыкновенный мужик. Он себя переделает.
ЛЕОНИД
Я тоже разозлился. Развод так развод!
Уж и сказать нельзя!
Лег спать после футбола… и даже
заснул. А ночью проснулся, стал думать, где зарабатывать, где жить… Много
вариантов перебрал, придумал. Потом представил, как живу без нее… Представил…
Жить можно! И работа есть. И так представил, и эдак… Ну что ж, разводится мне
не впервой. И заснул.
Проснулся на рассвете. Разводимся….
Представил опять…жить можно…работа есть… не пропаду…да, я не пропаду… а она?
тем более не пропадет. Вот только… Замах-то у нас был — счастье на всю жизнь,
на всю оставшуюся, как говорится; и она-то всерьез замахнулась, в деревню не
моргнув переехала. И что получила? Ну, я — развод, а она-то? Тут я ласково
встал и пошел варить кофе, который не пью.
Варю и дальше думаю. Ну, развод,
а из-за чего? Что там от меня требуется? Чтобы я был спокойный, как наше озеро?
Да пожалуйста, есть метод! Напишу двадцать формул спокойствия, выучу наизусть и
начну проговаривать про себя раз двадцать в день. Мало двадцать — проговорю
тридцать. И так всю жизнь. Согласен же я всю жизнь делать зарядку по утрам,
почему же не заряжать спокойствием голову? Всю жизнь. Ну вот, кофе сварился.
Главное — согласится ли она? Как
сделать, чтобы согласилась?
Договор ей подписать предложу! За три
года обязуюсь ни разу ее не обидеть. Не пну корзинку рядом с ней; не плюну
раздраженно в сторону, когда ответить нечего; не хлопну дверцей машины, если
окажется, что Света хочет ехать домой, а не за медом, как мы собирались… Это я
свои прегрешения перечислил.
Конечно, без рецидивов не обойдется,
но за них буду безоговорочно и немедленно платить штраф — триста рублей, причем
она может штраф потребовать за все, что ей не понравится — за резкий жест,
слово, взгляд… Три срыва за год предложу, запас себе оставлю, но уверен —
срываться не буду. Ну а если больше трех, то я, скотина такая, сам подам
документы на развод.
Весь вопрос теперь, вся трагедия —
если не согласится…
Понес ей кофе в постель предразводную…
…Согласилась! Согласилась!
- - -
И вот сидим с умной женщиной, руководителем
банка, беседуем. Рассказали , как Света устроила мне ультиматум вплоть до
развода за вспышки раздражения. Выслушав все эти страсти, она вздохнула:
— Какие вы счастливые. У вас есть
время разводиться.
Эту фразу я то и дело вспоминаю.
Обычно легко понимаю людей. А тут… Трудно понять женщину, которая много лет
живет бегом, в сверхтемпе. Простейшее объяснение
такое: она скучает по обычным человеческим эмоциям, потому что ей некогда даже
рассердиться, ведь на это нужны эмоциональные затраты. Например, я заметил:
Света по мелочам обижается на меня, когда мы спокойно сидим дома неделю-другую.
А когда наступает рабочий период, все мелочи пропускаешь, прощаешь.