Пошли в соседний поселок, за три километра от нашего.
Там многолюдно: два магазина, три пятиэтажных дома, ну и почта, можно
позвонить.
Оказалось, нам пришел денежный
перевод; стою, заполняю извещение, подходит Леня, разозленный, наверно, своим
голодом; некогда ему с утра, видите ли, перекусить.
Л.: Связи нет с Москвой, пойдем
домой.
С.: Видишь, деньги получаю! Подожди…
Л.: Связи нет, ждать не надо!
С.: Я деньги получаю…
Л.: Ну так получай на здоровье!
И сказал это громко и раздраженно.
Говорю же — голодный. Да еще и позвонить не удалось… И вот мы, такая семья
образцовая, предстали перед почтовой служащей как обыкновенные бездельники,
друг на друга фыркающие… Мне стало стыдно; мне всегда стыдно, когда Леонид
раздражено со мной говорит… почему-то кажется, что такого обращения не
заслуживаю.
И я сказала тихонечко этому
взвинченному:
— Купишь мне что-нибудь сейчас. За
твое оранье.
Вышли на улицу, зашли в магазин: там
духи, косметика…
— Давай, плати штраф, Ленечка.
Л.: Подарок тебе куплю с
удовольствием, а штраф не буду платить. Не кричал я.
С.: Кричал, да еще публично! Мы же с
тобой договорились давно: платишь штраф за срывы.
Л.: Подарок — выбирай. А штраф не
буду.
С.: Тогда домой одна пойду. С тобой —
не хочу.
Л.: Иди… иди куда хочешь.
Ах так! Эта фраза «иди, куда хочешь»
очень похожа на фразу «иди ты…».
На улице Леня, как мы и собирались до
ссоры, зашел в другой магазин, за фруктами, а я пошла домой. Безлюдная дорога,
да и лес с двух сторон нешуточный! В общем, не для одиноких дамских прогулок
дорога…
Иду, оглядываюсь… не торопится мой
муж за мной!.. Вот гад! Мало того, что наорал, еще и одну оставил, иди,
говорит, куда хочешь! Прибавляю шаг… так и дойду домой одна, он будет еще
виноватее — отпустил меня на съедение волкам. Придется штраф увеличить. Хотела
взять с него двести рублей, теперь возьму пятьсот…
Пришла домой одна, злая, как
соседская собака. Сварила, конечно, кофе, достала заначку-шоколадку… Надо же!
Всегда признавал свою вину, если повысит голос… а тут еще и кочевряжится!
Ага. Пришел! Сейчас подлизываться
начнет! Все холерики взрывные, но отходчивые. А мы, сангвиники, спокойные и
мудрые.
ЛЕОНИД
Вышел я из фруктового магазина,
смотрю по сторонам — нет нашей… Сходил снова на почту, снова в магазин —
пропала. Неужели одна домой пошла? А я ей подарочки купил! Пошел быстрым шагом,
бегом почти, но так и не увидел впереди никого…
Прихожу домой — сидит! Сидит, не
простившая меня, это сразувидно…
взгляд отводит, лицо серьезное такое.
Ставлю перед ней на стол богатую
банку кофе:
— Подарочек!
— Мне не нужно подарков!
— Подарочек!
— Да не нужны мне подарки от орущего
мужчины!
Ну и черт с тобой! Сиди в своей
комнате одна, как сычиха!
Но, должен признаться, в ссоре со
Светой быть очень неприятно, не привык я к такому дискомфорту… Привык к полной
душевной благодати… Потому через два часа пошел к ней снова.
Л.: Давай мириться?
С.: Штраф — пятьсот. За каждый час
испорченного настроения — еще по сто, итого семьсот.
Л.: За что же?
С.: Наорал. Бросил одну на дороге. И
продолжаешь оскорблять.
Л.: Чем это?
С.: Не признаешь вину. Смотри,
проценты все растут!
Л.: Подарок же тебе подарил!
С.: Я не продажная! Меня подарками не
купишь! Я бы в тебя эту банку бросила, да не попаду — ты нагнешься. А то бы
бросила!
Л.: Да не орал я на тебя! Ты
командиршей себя выставила! Сначала — «Деньги получаю!», потом штраф приказала
платить…
С.: А зачем тогда подарочек принес,
если ни в чем не виноват?
Л.: Да так просто, принес — и все.
С.: А что ж ты раньше-то не нес?
Принес и хвостом завилял, как Сэр наш, стал подлизываться.
Л.: Это у меня характер хороший.
С.: И у меня хороший, всего восемьсот
возьму за нанесенный моему настроению ущерб… Погоди, не перебивай! Не из
алчности, а чтоб не орал…
— — —
Прошло еще два часа. Постучался в Светину
комнату, положил на стол тысячу.
Л.: Вот, тысяча. Но не штраф.
С.: А что?
Л.: Так просто купи, что хочешь,
туфельки новые.
С.: Не надо… если это не штраф.
Л.: Можешь выбросить…
— — -
Пошел на кухню, чищу картошку.
Выходит Света:
С.: Кстати, П. подал в отставку.
Л.: Да ты что?! Где написано, в какой
газете?
С.: Не могу говорить с тобой, штраф
не заплатил же!
Л.: Пожалуйста, заплачу тебе штраф.
Тысячи достаточно?
С.: Достаточно.
Л.: Светочка, прости, прости, что я
накричал на тебя, хоть я и не кричал.
С.: И смотри, в следующий раз плати
штраф сразу! А еще лучше — извиняйся сразу, как все культурные люди поступают…
Стали анализировать, что
получилось-то? Получились два недоразумения: одно на почте, когда я не
расслышал толком ее ответ и слишком громко повторил свой; а потом я не поверил
в ее одинокий уход.
Большинство ссор супружеских и
происходит из-за недоразумений: кто-то недоговорил, кто-то недослышал, кто-то
недопонял.
— — -
Света под утро видела вещий сон, как
будто кто-то кричит за забором на улице: Где можно купить книгу
Жарова-Ермаковой? Где можно купить?..
И говорит мне: вот увидишь, Леня, мы
много денег получим за эту книгу! Сон вещий — купим много вещей…
Все ждем, вот-вот должна выйти в
Москве наша книжка « Дневник счастливой женщины. Дневник счастливого мужчины.
Дневник несчастного ребенка». Третью часть написал сын Светы, Иван, в
шестнадцать лет( с тех пор все зовут его Ион, Иван он только для родителей и
для читателей).
О книге этой мы мечтали столько,
сколько живем вместе. Когда женились, знакомые писатели так и говорили: скоро
разведетесь, два писателя вместе не уживаются, очень самолюбивая профессия. Так
и есть, ведь литературный талант более всех других талантов похож на талант
ума, то есть состязания в успехах писательских похожи на состязания умов. В уме
же никто проигрывать не хочет, дураков нет; есть нехудожники,
есть нетанцоры, есть непевцы
— но дураков нет!
Мы это понимали и решили писать
вместе. Все усилия уходили на то, чтобы выкроить время, собрать силы, написать
еще одну книжку. Вот и написали уже несколько книг «в стол»… Поэтому и нет у
нас машин и даже машинок ( например, стиральной). А прошлой весной
рассердились, решили с давно готовой рукописью поехать в Москву, искать
издателя. Нашли в первую же неделю, хотя на всякий случай вели переговоры еще с
несколькими издательствами. Из осторожности и суеверия решили отказаться
даже от гонорара.
Все последние годы мы
занимались рекламным промыслом, наши выступления в школах оказались не нужны
никому, кроме школьников. Чтобы найти заказчиков, мы предложили приятным нам
людям написать про них, бесплатно. И только одна Клара Барбакова,
ректор Института мировой экономики, управления и права, настояла на том, чтобы
оплатить нашу работу. И, кстати, пока мы делали интервью с ее кошельком ( я придумал,
похвастаюсь, делать интервью с вещами; ведь вещам позволительно критиковать
хозяина), так нахохотались втроем… с тех пор дружим. Вот сегодня ездили к ней
на работу, отвели душу в разговорах и шутках. А также в прогнозах — что будет в
результате перестановок в областной власти. Рассказали друг другу немало
интересного; самое интересное не говорили вслух, а писали на листочках, которые
тут же рвали на мелкие кусочки, причем я свой порванный листочек выбросил
только на улице, выйдя из института. Вот она, школа советского писателя! И
советского ученого.
Клара Григорьевна предложила нам
работу, но мы отказались, потому что работа есть — и большая — книга о всех
ректорах области; заказчик Николай Николаевич Карнаухов, председатель совета
ректоров; в дальнейшем — просто Николаевич.
Вечером делали царскую халву.
Покупные очищенные семечки промыли, поджарили, смололи на кофемолке; добавили
мед — немного, только чтобы склеились семечки; добавили орехи, мак. Это вкуснее
всех тортов, конфет и халвы; если б я был царем, ел бы такую халву каждый день,
а самому готовить неохота.
Почитать и скачать наши книги (свободный
доступ) можно на www.leonid-sveta.tyunet.ru, а поговорить с нами о приятностях и неприятностях жизни –
наwww. tsogu.ru(Всё, кроме вранья).