Некоторое время назад меня посетила мысль по поводу раппорта в НЛП. Суть раппорта сводится к тому, что вы отражаете
человека, то есть отождествляете себя с человеком, и, когда человек уловил это ваше отождествление с ним, он проникается к вам доверием, ослабляет контроль
сознания относительно того, что вы с ним проделываете, и тогда у вас появляется возможность гипнотически воздействовать на него.
НЛП, конечно,
позиционирует себя в качестве психотерапии, но в буржуазном обществе то, что является психотерапией, или, иначе, то, что постулирует себя в качестве психотерапии для одной стороны, является способом зарабатывания денег
для другой. То есть всё здесь зиждется на отношении "купи-продай", а так как ведущей стороной является сторона, зарабатывающая деньги и, следовательно, целью этой стороны являются именно деньги, то потребностью в увеличении денег определяется характер психотерапии.
Критерием истины психотерапии является критерий увеличения денег, а не здоровье клиента.
Другими словами, психотерапевту именно и нужно, чтобы клиент болел и тем самым
платил и платил за психотерапию деньги до бесконечности.
И я подумал, а что, если вместо раппорта применить антираппорт, вместо отождествления - противопоставление. Что тогда получится?
Может быть, кому-то это может не понравиться, кто-то, следуя метафизике с её противопоставлениями всего всему, может заявить, что
подобный взгляд ему не по душе, что это не соответствует его характеру. А свойство характера, как известно, заключается в том, что человек позволяет
себе строить своё поведение на свойствах своего характера и при этом оправдывает поведение тем, что де у него "такой характер". И при этом окружающие оправдывают поведение человека именно тем, что "у него такой характер". Т.о., человек, создавая проблемы окружающим
своим "характером", находит
оправдание не только в собственных своих глазах,
то также и у окружающих. Но, скажите на милость, почему характер человека должен
становиться проблемой для окружающих? Разве не должен характер человека быть проблемой для самого этого человека, а не
его оправданием перед окружающими?
Нет, конечно, слово "должен" - это всё-таки социальная и субъективная категории. Я могу сказать: "Характер человека не должен создавать проблем для окружающих. Характер человека - это его собственная проблема". Разумеется, я могу так сказать. Вопрос только в том, послушает ли меня действительность.
В общем - то я, в качестве представителя "быдла", то есть народа,
в глазах новоявленной "элиты", стараюсь не показывать своего характера, стараюсь не
создавать проблем для окружающих. Словом, веду себя тихохонько и мирнехонько, никого не трогаю, ни на кого не бросаюсь. Хотя, с другой стороны,
конечно, если я - быдло для "элиты", то "элита" - быдло для меня. Я, конечно, всячески
сдерживаю себя, поскольку не хочу для себя неприятностей. То есть они-то,
считающие себя "элитой", потому и считают себя элитой, что позволяют не сдерживать
своего характера и в полной мере проявляют его. Они чувствуют себя в
таком же точно праве свободно проявлять свой характер, как и полагают, что
"быдло" в их глазах не имеет на подобную вольность никакого права, а, напротив,
должно подчиняться их характеру, т.е., иметь проблемы со своим собственным характером, поскольку
обязано всячески подавлять его.
Стою в очереди в дешевой аптеке с длинным списком стерильных перчаток, бинтов, пеленок, памперсов,
шприцов, левомиколей, диоксидинов и т.д. и т.п. В аптеке работают два окна, очередь общая, и посетители
выбирают, к какому из окон перейти. Наконец, я у окна "раздачи", передо мной женщина берет
лекарства. Я механически оборачиваюсь к стоящей за мной женщине и говорю:
"У меня большой список, возможно, для вас будет быстрее во втором окне. "Я всё
понимаю"- говорит женщина презрительно, и её слова означают: "купить, чтобы
продать". Я чувствую человека, который говорит на привычном ему языке, и это -
не язык народа и это вообще человек не из народа. Теперь я оборачиваюсь и смотрю на женщину
внимательно: полное, жирное лицо,
жирные выпяченные губы и такие же жирные, ничего, кроме себя, не видящие глаза. Я, в качестве человека,
привыкшего к тому, чтобы на нём ездили, лечу по инерции и испытываю чувство вины
и необходимость оправдаться: я показываю список и говорю: "20 стерильных
перчаток..." Женщина понимающе усмехается: "Полы мыть". "Я пытаюсь дойти до её
понимания, испытываю боль и говорю: "Когда вы будете умирать, ваши родные будут ходить в аптеку
с таким же списком". Тут с женщиной что-то происходит, она отвечает что-то
бессвязное вроде того, что никогда с нею этого не будет. Я возразил: "Там (на
небе) написано, когда кому умирать". "Со мной никогда этого не будет"-
с женщиной явно происходило что-то запредельное разуму. Я смотрел
на неё и думал: какими путями этот таракан
заполз не в свой ареал существования. Потому что это был чужой человек, человек из другого мира.
И в этот момент в ней для меня сосредоточилась вся
моя ненависть к тем, кто разделил людей на два сорта.
Вокруг женщины начал собираться безмолвный круг
женщин. Ко мне подошла женщина: "Неужели вам это нравится?" - "Да"-сказал я.
Женщина сделала движение "ну, если нравится..." и отошла. Я внимательно посмотрел на "элитарку" и
с убеждением сказал: "Вам умирать
пора". С женщиной сделался шок, из неё полились ответные слова, но это
были просто судороги, которые не могли ни на что подействовать. Какая-то
женщина сказала: "Что вы на неё набросились?" Я смотрел на жирное,
булькающее жирным ртом лицо элитарки и сказал: "Она мне не нравится". И
тут, наконец, женщина "элиты" вспомнила, кто она: "Да знаешь ли ты, с кем говоришь, я сейчас выйду,
позвоню, и от тебя ничего не останется." Женщины безмолвным плотным кольцом
окружали её, и она, видимо, почувствовала это окружающее её безмолвие, не
принимающее её и рассматривающее её как
чужую и почувствовала необходимость обосновать своё желание расправиться со мной: "Он меня оскорбил, он сказал, что мне умирать
пора". И дальше шли повторения по поводу того, знаю ли я, с кем
разговариваю и что она позвонит, и приедут, и меня по асфальту размажут.
Между тем, я отоварился. Элитарку окружал безмолвный круг женщин. Я подумал, не
стоит ли напоследок заметить, что они её отпевают покойницу. Решил, что это
может оказаться тем чересчур, которое всё испортит.
Вышел из аптеки. И испытал чувство наслаждения. И подумал о том, что, кроме силы кулаков,
есть еще одна величайшая сила, сила слова, которая действует сильнее кулаков и
которая, если она пробила сознание и вошла в бессознательное, то уже никогда,
никакими кулаками сам человек её оттуда не вышибет. Можно убить врага, но это
не избавит от его проклятия, которое внедрено и действует независимо ни от чего как программа.
03.06.12 г.
Мне
припомнился анекдотический случай. В нашей бригаде работал Семен, которому
приписывали способность влиять на половую способность. И пришел в нашу бригаду
новичок, и поднял нас на смех, мол, что де это за средневековщина. Вот я,
мол, скажу
Семену, что никакой такой способностью он не обладает, и что он мне сделает?
Конечно, сказал. А Семен на слова новичка о том, что он не будет иметь секса,
только всего и заметил: "Ты сам это сказал".
И вот наступила ночь и наступило время для секса, а он не
может. И наступила вторая ночь, и третья, и неделя прошла, нет
способности.
И потом долго ходил новичок за Семеном и всячески ублажал его, чтобы тот вернул ему эту самую способность.
А обрел он её только после того, как Семен "простил" ему его прошлое
прегрешение перед ним в
связи с обретенной верой.
И на этом, т.ск., скажем аминь.
Но вот какая вещь получается: изменить программу может внедривший её. Не
случайно говорят о прощении. Когда совершают прегрешение перед другим человеком,
то для того, чтобы снять свой грех перед ним, просят у него прощения.
