Н.А. КОЛОКОЛОВ

Колоколов Н.А., судья Верховного Суда РФ, кандидат юридических наук, доцент.

Пересмотр вступивших в законную силу судебных решений - стадия во всех видах процесса исключительная, ибо суд в силу своей природы права на ошибку не имеет, а если таковые в работе органов судебной власти порой все же появляются, то они оперативно должны устраняться в апелляционной, максимум в кассационной, инстанциях. Иными словами, судопроизводство в государстве должно быть организовано таким образом, чтобы свести к минимуму саму возможность появления ошибок уже в суде первой инстанции. Это не лозунг, а разумное требование экономики. В противном случае расходы на процессуальные издержки превысят "дивиденды", ожидаемые обществом от правосудия, которое, как всем хорошо известно, должно быть "скорым, правым и справедливым". О нравственной стороне вопроса тут, наверное, и упоминать не стоит, ибо каждое неправосудное решение - прямой удар по авторитету судебной власти, государства в целом.

В то же время надзорная практика неопровержимо свидетельствует, что разного рода ошибки судами первой инстанции допускаются систематически, а проверяющие их работу по апелляционным и кассационным жалобам вышестоящие суды зачастую этого не замечают. Справедливости ради отметим, что в надзорную инстанцию поступает немало дел, которые в силу различных причин так и не удостоились ни апелляционной, ни кассационной проверки.

При таких обстоятельствах оспаривать необходимость существования надзорной инстанции, как это иногда пытаются делать некоторые далекие от реалий жизни теоретики, глупо.

Институт пересмотра судебных решений в порядке надзора существует практически во всех государствах, однако принципы инициации пересмотра судебных решений в порядке надзора весьма разнообразны. Мы же ограничимся анализом современной российской модели.

В течение длительного периода времени право на инициацию надзорного производства в России принадлежало исключительно лицам, обладающим дискреционной властью в сфере судопроизводства, поэтому вопрос, например, о возможности снижения размера уголовного наказания напрямую зависел от милосердия, присущего или, наоборот, неведомого конкретным должностным лицам, перечень которых наряду с процессуальными кодексами определялся законами о судоустройстве и прокуратуре.

Вполне естественно, что при таких обстоятельствах у некоторых либерально настроенных юристов существовало жгучее желание демократизировать процесс инициации надзорного производства, по возможности распространить на него принципы диспозитивности и состязательности. При этом реформаторы хорошо понимали, что пересматривать по надзорным жалобам сторон все дела подряд, как это принято в апелляции и кассации, то есть там, где безраздельно царствует принцип свободы обжалования судебного решения, неэкономично, поэтому правом инициации надзорных производств наделили не стороны, а лишь некоторые категории судей.

Согласно ч. 2 ст. 293 АПК РФ 2002 года вопрос о принятии надзорного заявления (представления) единолично, без вызова сторон, сначала рассматривает судья Высшего Арбитражного Суда.

В соответствии с ч. 3 ст. 295 АПК РФ он выносит определение, которым (ст. 296 АПК РФ) либо возвращает надзорное заявление (представления), либо, принимая их к производству Высшего Арбитражного Суда (ч. 1 - 3 ст. 295 АПК РФ), передает на рассмотрение коллегии, сформированной по правилам ст. 18 АПК РФ, обратите особо пристальное внимание, с учетом очередности распределения между судьями обращений, поступающих в Высший Арбитражный Суд РФ (ч. 2 ст. 299 АПК РФ).

Сформированная в порядке "живой очереди" коллегия, опять-таки без вызова сторон, уже во второй раз изучает надзорное заявление (представление), причем с той же целью: заслуживает проблема, поднятая авторами жалобы (представления), внимания высшего органа в арбитражном процессе или нет.

При наличии оснований, предусмотренных ст. 304 АПК РФ, которой регламентируются основания изменения или отмены в порядке надзора вступивших в законную силу судебных актов, коллегия выносит определение о передаче дела для пересмотра состоявшихся по нему судебных постановлений в Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ. Если оснований, перечисленных в ст. 304 АПК РФ, по делу не имеется, то коллегией выносится определение об отказе о передаче его в Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ.

Как видим, законодатель предусмотрел как минимум два рубежа "охраны" Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от рассмотрения второстепенных вопросов, ибо его задача как высшего органа судебного надзора заключается в обеспечении эффективности и качества правосудия через механизмы, способствующие единообразному толкованию и применению права.

Такой вывод нам позволяет сделать анализ судебной практики последних лет. Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ, в частности, отменил все судебные акты и направил дело на новое рассмотрение в арбитражный суд первой инстанции в связи с нарушением принципов равенства судебной защиты всех лиц, участвующих в деле, состязательности и равноправия сторон (Постановление N 14139/03 от 24 февраля 2004 года).

Установленное в процессе надзорного производства нарушение права истца на доступ к правосудию и связанного с ним права на справедливое судебное разбирательство также повлекло отмену судебных актов (Постановление N 3016/03 от 8 июля 2003 года).

В целях обеспечения баланса частных и публичных интересов, защиты фундаментального права Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ оставил в силе принятые по делу судебные акты, направленные на защиту права собственности гражданина на новый объект недвижимого имущества, созданный в результате разрешительных органов государственных органов (Постановление N 12024/02 от 28 января 2003 года).

Таким образом, отмена судебных актов нижестоящих арбитражных судов гарантируется, если они нарушают единообразие в толковании или применении закона судами, права и законные интересы неопределенного круга лиц либо касаются вопросов права, имеющих значение для общества в целом, нарушают публичные интересы, в том числе понимаемые в значении обеспечения доступности правосудия, справедливого публичного разбирательства в разумный срок. От себя добавим, что данная и весьма лестная оценка деятельности Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ принадлежит П. Лаптеву - Уполномоченному Российской Федерации при Европейском суде по правам человека. Иными словами, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ и на "мелочи" не разменивается, и без дискреционных полномочий Председателя Высшего Арбитражного Суда РФ в инициации надзорных производств вполне обошелся.

Однако наряду с АПК РФ в действие практически одновременно были введены УПК РФ и ГПК РФ, которые порядок инициации надзорного производства регламентируют несколько иначе. С момента введения в действие каждого из названных процессуальных законов минуло уже более года. Объем имеющейся судебной практики, думается, позволяет сделать некоторые обобщения в этой области судопроизводства. Исследование проблемы предлагаю начать с анализа УПК РФ 2001 года.

Итак, вопрос первый: "Кто же теперь имеет право ходатайствовать о пересмотре вступивших в законную силу приговора, определения, постановления суда в порядке, установленном главой 48 УПК РФ?" Увы, риторическим данный вопрос не является! Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что в ст. 402 УПК РФ уже вносились изменения (ФЗ от 8 декабря 2003 года), которые по сравнению с первоначальным вариантом несколько расширили перечень субъектов, наделенных правом принесения надзорных жалоб. Теперь в их число входят: ОСУЖДЕННЫЙ, ОБВИНЯЕМЫЙ, ОПРАВДАННЫЙ, ИХ ЗАЩИТНИКИ ИЛИ ЗАКОННЫЕ ПРЕДСТАВИТЕЛИ, ПОТЕРПЕВШИЙ, ЕГО ПРЕДСТАВИТЕЛЬ, А ТАКЖЕ ПРОКУРОР (выделено авт. - Н.К.).

О чем это свидетельствует? А только об одном: подавляющее большинство участников уголовного процесса, так или иначе попавших в жернова уголовной юстиции, уголовно-процессуальный закон правом принесения надзорной жалобы не наделяет! Если они вдруг вознамерятся отстаивать свои права в надзорной инстанции, то их удел, как и прежде, обивать пороги российских прокуратур до тех пор, пока не найдется некий начальник, наделенный опять-таки дискреционной властью и, смилостивившись, он не принесет надзорное представление на явно для всех незаконное и необоснованное решение суда первой, апелляционной и кассационной инстанций.

Например, в вашей квартире провели обыск. Вы считаете, что это незаконно. Ваши жалобы в суд первой и кассационной инстанций оставлены без удовлетворения, а не исключено, что постановлением районного судьи Вам вообще отказано в их принятии. Означает ли и это, что в силу ст. 402 УПК РФ Вы - фактический участник процесса - с 7 июля 2002 года полностью лишены права на защиту своих интересов в суде надзорной инстанции вплоть до Президиума Верховного Суда РФ?

Думается, что подобного прочтения ст. 402 УПК РФ быть не должно, ибо по смыслу процессуального закона правом принесения надзорной жалобы должны быть наделены ВСЕ ЛИЦА, НУЖДАЮЩИЕСЯ В ОБЕСПЕЧЕНИИ СООТВЕТСТВУЮЩЕГО ПРАВА (выделено авт. - Н.К.).

Не исключено, что предложенный нами пример кому-то может показаться несколько искусственным. Спорить не будем, но сразу же оговоримся: участник процесса - гражданин, у которого, что называется, ни с того ни с сего произвели обыск только потому, что у следователя вдруг появились "достаточные", с его точки зрения, основания полагать, что кто-то купил предмет, который может быть признан вещественным доказательством по делу, - нами выбран не случайно. Этим мы желаем показать, насколько порой глубоко проникают уголовно-процессуальные отношения в жизнь лиц, совершенно не связанных с где-то далеко совершенным преступлением.

Впрочем, данный пример легко может быть заменен другим. Лицо, признававшееся по делу подозреваемым (ч. 1 ст. 91 УПК РФ), не согласно с содержанием постановления органа предварительного расследования о прекращении в отношении его уголовного преследования. Постановления, от которого во многом, возможно, зависит его будущее, ибо из текста документа, составленного следователем, неясно, как говорится в народе: у лица украли или все-таки он украл, да не доказали.

В соответствии с законом рассуждать на эту тему бессмысленно: УПК РФ 2001 года института прекращения уголовного дела за "недоказанностью" не знает. В данном случае оно может быть прекращено лишь за непричастностью бывшего подозреваемого к преступлению, заметьте, без всяких там двусмысленных формулировок в тексте документа.

Однако лицо, попавшее по вине следователя под необоснованное подозрение, реализуя свое право на судебную защиту (ст. 46 Конституции РФ, ст. 125 УПК РФ), в суде первой, а затем и кассационной инстанций отстоять своих интересов не смогло.

Означает ли это, что оно свое право на судебную защиту в национальных судах реализовало в полном объеме и у него теперь только один шанс защитить свои честь и достоинство - Европейский суд по правам человека?

Конечно же нет! Законодатель, лишая должностных лиц дискреционных полномочий на инициацию надзорного производства, во-первых, гарантировал участникам уголовного процесса определенную свободу обжалования вступивших в законную силу судебных решений. Во-вторых, его следование принципам состязательности и диспозитивности в организации надзорного производства продиктовано еще и необходимостью установки дополнительного "фильтра" в виде трехступенчатой для большинства судебных решений надзорной инстанции, который бы позволил существенно снизить поток заявлений российских граждан в международные суды.

Поэтому только от мудрости судьи, решающего вопрос о возбуждении надзорного производства по жалобе бывшего подозреваемого, зависит, разрешим мы пустяковую проблему в России или подождем, пока за нас это сделают другие, но уже на международном уровне! Механизм расширенного толкования положений уголовно-процессуального законодательства российскому правоприменителю известен давно, судьям судов общей юрисдикции следует только почаще перечитывать документы Конституционного Суда РФ.

Статья 46 Конституции РФ, гарантируя каждому право на судебную защиту, в качестве одного из его существенных элементов закрепляет право на обжалование решений и действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления и должностных лиц. Конституционный Суд РФ, комментируя данное положение Основного закона, в целом ряде своих решений указывал, что анализируемое конституционное право предполагает и право всех заинтересованных лиц добиваться исправления ошибок, допущенных в ходе производства по уголовным делам, путем процессуальной проверки вышестоящими судами законности и обоснованности приговоров, определений и постановлений, принимаемых нижестоящими судебными инстанциями.

Рассматривая вопросы, связанные с обеспечением права на судебную защиту в уголовном производстве, Конституционный Суд РФ в свое время признал не соответствующим статьям 46 и 52 Конституции РФ ограничение права на судебное обжалование действий и решений, затрагивающих права и законные интересы граждан, на том лишь основании, что эти граждане не были признаны в установленном законом порядке участниками производства по уголовному делу <*>.
--------------------------------
<*> Постановление от 23 марта 1999 года по делу о проверке конституционности ст. 133, ч. 1 ст. 218 и ст. 220 УПК РСФСР.

Как подчеркнул Конституционный Суд РФ в Постановлении от 27 июня 2000 года по делу о проверке конституционности положений ч. 1 ст. 47 и ч. 2 ст. 51 УПК РСФСР, обеспечение гарантируемых Конституцией РФ прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве обусловлено - вчитайтесь, пожалуйста, повнимательнее - не формальным признанием лица тем или иным участником производства по уголовному делу, а НАЛИЧИЕМ ОПРЕДЕЛЕННЫХ СУЩНОСТНЫХ ПРИЗНАКОВ, ХАРАКТЕРИЗУЮЩИХ ФАКТИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ЭТОГО ЛИЦА КАК НУЖДАЮЩЕГОСЯ В ОБЕСПЕЧЕНИИ СООТВЕТСТВУЮЩЕГО ПРАВА (выделено авт. - Н.К.).

Уже в наши дни, рассматривая жалобу гражданки Семеновой Л.М. на нарушение ее конституционных прав ч. 4 ст. 354 уже нового УПК РФ, Конституционный Суд РФ в своем Определении от 22 января 2004 года, придерживаясь ранее высказанной им правовой позиции, в очередной раз недвусмысленно указал, что ч. 4 ст. 354 УПК РФ - норму, регламентирующую перечень лиц, имеющих право на принесение апелляционных и кассационных жалоб, - следует применять в соответствии с другими положениями Уголовно-процессуального кодекса, с учетом конституционно-правового смысла, а поэтому Конституционный Суд РФ делает однозначный вывод: ч. 4 ст. 354 УПК РФ не содержит оснований для отказа в принятии жалобы к рассмотрению.

В Постановлении от 27 июня 2000 года и Определении от 4 декабря 2003 года Конституционный Суд РФ выразил ту же правовую позицию: "Применительно к обеспечению конституционных прав граждан понятия "задержанный", "обвиняемый" должны трактоваться в их конституционно-правовом смысле, а не в более узком, придаваемом им уголовно-процессуальным законом, поскольку в целях реализации конституционных прав граждан необходимо учитывать не только формальное, но и фактическое положение лица, в отношении которого осуществляется публичное уголовное преследование".

Иными словами, вне зависимости от терминов, в силу тех или иных причин используемых авторами отраслевых законов, - "подозреваемый", "обвиняемый", "лицо, подвергнутое аресту за совершение административного правонарушения" - суть их одна: против лица выдвинуто публичное обвинение, и если оно снято, то данное лицо подлежит полной реабилитации, включая компенсацию морального вреда по правилам, предусмотренным п. 1 ст. 1070 ГК РФ!

Если отдельные суды общей юрисдикции, а на основании вышеприведенных выводов Конституционного Суда можно сделать вывод: суды, пребывающие "в тисках нормативизма", в ближайшем будущем не смогут дать соответствующего Конституции РФ толкования положениям ч. 1 ст. 402 УПК РФ, то им следует ожидать появления очередного решения Конституционного Суда, в котором будет заложена порция аналогичной критики в их адрес, поскольку последние своим "буквальным" прочтением далеких от юридико-технического совершенства положений УПК РФ ущемляют права участников процесса. Обиднее будет вдвойне, если разъяснение азбучных истин придет к нам из-за границы - международных судебных органов.

Впрочем, к мнению, неоднократно высказанному Конституционным Судом РФ, в первую очередь следовало бы прислушаться отечественному законодателю. Процессуальная экономия - не самоцель, а лишь способ оптимизации судопроизводства, поэтому по сути своей разумное стремление авторов УПК РФ до минимума сократить перечень лиц, "надоедающих" высшим судам, как показывает практика, в большинстве случаев с явно надуманными надзорными жалобами, вполне понятно, но зачем же доводить идею до абсурда! А способ повышения эффективности надзорного производства один - повышение правовой культуры сторон. Процесс этот, как известно, долгий, законодателю по силам лишь его стимуляция. Но иного пути, как подсказывает мировая практика, нет.

Памятуя об иерархии законов, предскажем возможность еще одного изменения в ч. 1 ст. 402 УПК РФ: правом участия в надзорном процессе наделен еще и Уполномоченный по правам человека. Так записано в Федеральном конституционном законе, а УПК РФ, как об этом в очередной раз правильно говорит Конституционный Суд РФ, всего лишь обычный федеральный закон! <*>
--------------------------------
<*> См.: Определение КС РФ от 8 апреля 2004 года.

Мы же перейдем ко второму вопросу - к судам, рассматривающим надзорные жалобы и представления. В статье 403 УПК РФ мы видим реализацию принципа инстанционности в организации судопроизводства. Суть его проста: дело не рассматривается вышестоящим судом до тех пор, пока оно, пусть и неправильно, но не разрешено нижестоящей инстанцией. Если опустить новый порядок принесения и рассмотрения надзорных жалоб (представлений), то новелл в ст. 403 УПК РФ мы не найдем: надзорные функции, как и десятилетия назад, выполняют президиумы судов субъектов Федерации, Судебные коллегии Верховного Суда РФ (по гражданским делам, по уголовным делам и военная), Президиум Верховного Суда РФ.

Однако на самом деле это совсем не так. Надзорная жалоба для принятия по ней процессуально значимого решения теперь попадает не к руководителю суда, обладающему дискреционной властью, а в зависимости от подсудности к рядовому судье суда субъекта Федерации или Верховного Суда РФ. Обратите внимание, порядка, аналогичного правилам, содержащимся в ст. 18 АПК РФ, УПК РФ не предусматривает. Что же это означает на практике? А только то, что действующий уголовно-процессуальный закон не содержит регламентаций, которые полностью исключали бы вмешательство лиц, наделенных дискреционной властью, в уголовное судопроизводство на этапе распределения, перераспределения надзорных жалоб и представлений. К данному вопросу неоднократно мы будем вынуждены вернуться ниже, а пока проследим дальнейший ход жалобы или представления.

Судья, которому руководителем (председателем суда, коллегии, состава) поручено изучение надзорной жалобы (представления), вправе вынести одно из следующих постановлений: 1) об отказе в удовлетворении надзорных жалобы или представления; 2) о возбуждении надзорного производства и передаче надзорных жалобы или представления на рассмотрение суда надзорной инстанции вместе с уголовным делом, если оно было истребовано (ч. 3 ст. 406 УПК РФ).

Председатель Верховного суда республики, краевого или областного суда, суда города федерального значения, суда автономной области и суда автономного округа, Председатель Верховного Суда Российской Федерации либо его заместители вправе не согласиться с решением судьи об отказе в удовлетворении надзорных жалобы или представления. В этом случае они отменяют такое решение и выносят постановление, предусмотренное п. 2 ч. 3 ст. 406 УПК РФ. Как видим, опять налицо совмещение дискреционной власти с процессуальным руководством. Иными словами, если судья отказал в возбуждении надзорного производства, то вопрос о возбуждении положительно всегда может быть решен руководителями судов, наделенных дискреционными полномочиями по пересмотру решений рядовых судей.

Таким образом, несмотря на то что законодатель уменьшает путь надзорной жалобы (преставления) с момента их поступления в суд и до момента принятия по ним решения о возбуждении надзорного производства (либо об отказе в таковом) всего в двух абзацах, как мы смогли убедиться, на самом деле он гораздо длиннее, более того, на определенных отрезках данный путь вообще выходит за рамки процессуальных регламентаций, "петляя" по закоулкам вненормативной практики.

Добавим, на данном пути у правоприменителей возникает столько вопросов, что даже опытные юристы порой и не знают, с чего же им следует начинать. Почему это происходит?

Причина первая. Хотя она и явно не процессуальная, а судоустройственная, но от нее напрямую зависит эффективность любого этапа судопроизводства. Надзорный орган исключением из общего правила не является: речь идет о соотношении численности судейских кадров и обрушивающейся на них нагрузке. На сегодняшний день поток надзорных жалоб в России столь обилен, что судей на их изучение, а тем более на принятие по ним отдельных процессуальных решений, как того требуют новые законы, катастрофически не хватает! Например, при остатке в 3383 жалобы за 2003 год только в Верховный Суд РФ их поступило 90941, из них 88845 - первичные! Для сравнения: в 2002 году было 79443 жалобы, то есть на 11498 жалоб меньше.

Поскольку число надзорных жалоб (представлений) резко растет год от года, а количество судей более или менее стабильно, то между лицом, подавшим жалобу, и судьей, которому надлежит ее для начала внимательно прочитать, неизбежно появляется не предусмотренные УПК РФ "посредники", к числу которых относятся: консультанты, специалисты, помощники судей. Из общего числа жалоб, в основном по формальным основаниям, они безжалостно "отсеивают" до 5/6 от их общего количества! Но на этом функции "посредников" не иссякают, ибо значительное количество постановлений, о которых говорится в ч. 3 ст. 406 УПК РФ, готовится ими. Таким образом, о сути жалобы многие судьи зачастую знают только из доклада. А теперь читатель пусть сам себе ответит на вопрос: "Имея под рукой хорошо написанные приговор, определение кассационной инстанции, какой ответ заявителю легче всего подготовить: на отказ или на удовлетворение?"

Судебная практика в целом показывает, что надзорное производство возбуждается в лучшем случае лишь по каждой 90-й жалобе. Иными словами, эффективность кассационного обжалования равна примерно 1% (например, Верховным Судом РФ в 2003 году удовлетворено только 776 жалоб, или 0,9% от их общего числа), то есть КПД данного вида уголовного судопроизводства в 3 - 6, а по отдельным регионам и более раз ниже их кассационного и апелляционного аналогов.

В то же время наличие устойчивой практики отмен председателями соответствующих судов постановлений судей об отказе в возбуждении надзорного производства свидетельствует, что подобное дискреционное право на настоящем этапе судебной реформы за ними сохранено все-таки не зря!

Вторая причина, которая препятствует нормальному движению дел, - уровень правовой культуры авторов надзорных жалоб, ибо рационального в них немного, а если таковое и имеется, то обнаружить его существующими методами и способами очень непросто. В значительной степени низкое качество жалоб обусловлено тем, что данные документы составляются в основном осужденными, то есть лицами, не обладающими специальными познаниями в области права. Не намного лучше выглядит и большинство жалоб, составленных профессиональными адвокатами, а это уже тревожный симптом.

Следующая, третья, причина, пожалуй, чисто психологическая!

Рядовой судья, возбуждающий надзорное производство, своим процессуальным решением предлагает не только пересмотреть решение нижестоящих судей, но зачастую и решения своих коллег по суду, среди которых могут быть и руководители, председательствовавшие в кассационных коллегиях, да и другие судьи, обладающие большим авторитетом. Наконец, рядовой судья "задает работу" президиуму суда во главе с его председателем. То есть лицу, отношение к которому у большинства судей, скажем так, помягче, трепетное.

В результате этого кое-где существует практика: судья, прежде чем возбудить надзорное производство, идет "советоваться" с руководством, выясняя: пройдет ли его предложение об отмене, изменении состоявшихся по делу судебных постановлений через президиум.

Не секрет, что некоторые председатели судов регионов "приравнивают" свой личный авторитет к президиумам, несмотря на то что последние являются коллегиальными органами. Если после их согласия с решением судьи об отказе в возбуждении надзорного производства оно возбуждается судьей Верховного Суда РФ и направляется в президиум суда субъекта Федерации, то они пытаются побудить вышестоящую инстанцию, в данном случае Судебную коллегию Верховного Суда РФ, самой рассмотреть дело, мотивируя это тем, что в их области по предмету жалобы окончательное решение уже принято.

Занимаемая ими позиция выглядит не совсем так уж и безнадежно, как некоторым на первый взгляд это кажется. Во-первых, судья Верховного Суда РФ, возбуждая надзорное производство, после того как по делу уже состоялось решение судьи субъекта Федерации об отказе в его возбуждении, последнего судебного акта не отменяет. Следовательно, в материалах дела существует два взаимоисключающих друг друга решения: "в надзорной проверке отказать" и "к надзорной проверке приступить". Во-вторых, председатель суда субъекта Федерации свое мнение по спорному вопросу уже действительно высказал, заметьте, отрицательное.

Каково ему после этого вести президиум, направляя ход последнего на отмену, с каким выражением лица голосовать самому? А ведь существует золотое правило: "Никто не вправе быть судьей в своем деле!"

То же самое можно сказать и о судьях, возбудивших производство по надзорной жалобе, а тем более и председателях судов субъектов Федерации, председательствующих на президиумах, после отмены ими лично постановлений судей от отказе в возбуждении надзорного производства. Правда, в последнем случае они, по крайней мере изначально, были за то, чтобы производство по делу шло, тогда как в предыдущем против этого возражали. Многие практики совершенно справедливо считают, что подобного рода регламентации "торпедируют" постоянство правовой позиции судей.

Сегодня мы - "против"! Свою позицию соответствующим образом замотивировали, а завтра вышестоящая инстанция нам же предлагает ее изменить. Понятно, в процессе явной субординации нет. Но как минимум этично ли это?

И сразу же третий вопрос читателю: "Как вы думаете, покончил ли законодатель путем введения вышеописанных хитроумных комбинаций с дискреционной властью руководителей судов, по крайней мере, на региональном уровне? Ответ, думается, будет таким: скорее нет, чем да! Приходится констатировать: существующие в уголовном процессе положения, регламентирующие инициацию надзорного производства, не отличаются ни полнотой, ни последовательностью. В целом ряде случаев они прямо противоречат доктрине уголовного процесса.

Например, к какому виду процессуальных документов следует отнести оформляемые в виде обычных писем отказы председателей судов отменить постановления подчиненных им в организационном порядке судей?

Вопрос четвертый: каковы пределы суда надзорной инстанции? По идее ответ на него должен содержаться в ст. 410 УПК РФ. Чтобы понять, так ли это, частично процитируем названную норму:
"1. При рассмотрении уголовного дела в порядке надзора суд не связан доводами надзорных жалобы или представления и ВПРАВЕ (выделено авт. - Н.К.) проверить все производство по уголовному делу в полном объеме.
2. Если по уголовному делу осуждено несколько лиц, а надзорные жалоба или представление принесены только одним из них или в отношении некоторых из них, то суд надзорной инстанции ВПРАВЕ (выделено авт. - Н.К.) проверить уголовное дело в отношении всех осужденных".

Очевидно, что подобное "ПРАВО СУДА" (выделено авт. - Н.К.) не соответствует "праву" сторон, а тем более принципу диспозитивности, ибо в организации процесса суд должен иметь не права, а конкретные обязанности. Например, регламентируя проблему выхода суда за пределы жалобы, законодатель куда более определенно высказался в ст. 360 УПК РФ, в которой прямо обязал суды апелляционной и кассационной инстанций вмешиваться в проверяемые ими решения, если при рассмотрении дела в отношении одних лиц будут установлены обстоятельства, которые касаются других лиц.

Четвертый вопрос неизбежно тянет за собой пятый. Что именно под понятием "суд" понимает законодатель в данном случае? Судью, возбуждающего надзорное производство? Председателя суда, отменившего постановление судьи об отказе в возбуждении надзорного производства, возбудившего таковое? Наконец, собственно саму надзорную инстанцию: президиум суда субъекта Федерации, состав Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ или Президиум Верховного Суда РФ? Пока преобладает практика, в соответствии с которой лицо, возбуждающее надзорное производство, руководствуясь принципом диспозитивности, действует строго в рамках жалобы (представления), зато орган, рассматривающий ее по существу (президиум суда субъекта Федерации, состав Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ или Президиум Верховного Суда РФ), свое дискреционное право, как это прямо разрешено ему законодателем, реализует только в одному ему ведомых объемах.

Если уйти от юридической терминологии, то звучит это примерно так: "Хочу - милую всех, кто проходит по делу, а хочу - только тех, кто подал жалобу, да и то лишь в ее пределах". Это ли не апофеоз дискреционности прав отдельно взятого органа государственной власти?

Шестой вопрос. В силу ч. 1 ст. 412 УПК РФ внесение повторных надзорных жалоб или представлений в суд надзорной инстанции, ранее оставивший их без удовлетворения, не допускается. На первый взгляд логично. Однако всегда ли это так?

В. за совершение заурядного угона осужден Ухтинским горсудом.

При рассмотрении дела в кассационном и надзорном порядке приговор оставлен без изменения. В Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда РФ заместителем Генерального прокурора РФ принесено надзорное представление, в котором он просит исключить:
- из вводной части приговора указание на наличие у него судимости по приговору от 17 июня 1993 года;
- из описательной части этого же судебного постановления указание на наличие в действиях осужденного квалифицирующего признака "неоднократность" и о назначении ему наказания с учетом того обстоятельства, что он ранее неоднократно привлекался к уголовной ответственности за совершение аналогичных преступлений.

Данное представление Верховным Судом РФ было удовлетворено в полном объеме, хотя то, что является самым главным и для осужденного, и для его родных, и для общества в целом, - размер наказания, назначенный В. судом первой инстанции, оставлено без изменения.

С учетом того что перечисленные в представлении спорные вопросы предметом исследования двух предыдущих инстанций не были, спрашивается: а действительно ли была необходимость задействовать сразу два высших органа государства, чтобы решить в общем-то пустяковую, второстепенную "проблемку"? Опытные юристы знают, что ошибок, подобных вышеприведенной, море, их нетрудно отыскать по каждому второму сложному делу, однако их существование ни в коей мере не подрывает обоснованности и справедливости приговоров.

Безусловно, законность - неотъемлемый принцип процесса, но не надо возводить ее в абсолют: законность ради законности, как искусство ради искусства, - глупость, принципы уголовного судопроизводства действуют не каждый сам по себе, а в совокупности. Хотя для кого-то вышеупомянутая деятельность органов государственной власти звучит как музыка: Генеральная прокуратура в отличие от всех прочих подчиненных ей прокуроров углядела ошибочку в работе провинциального суда, а орган высшей судебной власти ее исправил! Целесообразность, когда речь касается человеческих судеб, - явление второстепенное!

Данный пример приведен не для того, чтобы поставить под вопрос эффективность надзорного производства в уголовном процессе, о его значимости мы упомянули в самом начале данной статьи, однако мы предлагаем читателю задуматься как о разумности в формировании судебной деятельности, так и о достоверности судебной статистики.

Явным достижением УПК РФ является полный и бесповоротный отказ законодателя от поворота к худшему на этапе надзора. Не скрою, данная новелла нелегко дается нашему обществу. Ее противники, манипулируя лозунгом: "Потерпевший остался незащищенным!", ратуют за скорейшее возвращение к старому. Не будем спорить, хоть и редко, но встречаются примеры, когда суды первой инстанции с оправданием подсудимых, а суды кассационной с "засиливанием" данного решения, скажем так, подипломатичнее и помягче, скорее всего, поторопились.

Мы не располагаем достоверной статистикой частотного ряда подобных ситуаций, поэтому не вправе выходить в этой области на какие-либо серьезные обобщения. В то же время очевидно следующее: общество, практики внутренне еще не готовы к тому, что приговоры бывают не только обвинительные, но и оправдательные, а последние правоохранительную систему ни в коей мере не дискредитируют, поскольку человеческие возможности, в том числе и в сфере судопроизводства, не безграничны. Данный факт признавался всегда. Об этом свидетельствует количество нераскрытых преступлений, значительное число дел с подозреваемыми и даже обвиняемыми, которые прекращаются на досудебных этапах уголовного судопроизводства. Поэтому о низкой эффективности уголовного судопроизводства в целом свидетельствует не появление оправдательных приговоров, а соотношение числа преступлений к числу реально наказанных виновных, ибо даже законный, обоснованный и справедливый приговор - это не более чем повод к его исполнению, а исправление - оно впереди!

Надзорное производство согласно ГПК РФ имеет лишь ряд незначительных отличий от регламентаций, содержащихся в УПК РФ. Во-первых, ст. 379 ГПК в отличие от аналогичной нормы УПК РФ содержит регламентацию, которая объясняет, как жалоба попадает судье. Оказывается, как и раньше, по поручению председателя или заместителя председателя соответствующего суда, которые в данном случае опять-таки остались при своих дискреционных интересах.

После этого судья решает вопрос об истребовании дела или об отказе в истребовании дела (ст. 381 ГПК РФ). Истребовав дело, судья вправе сначала приостановить исполнение вступившего в законную силу решения, после чего, как и в арбитражном процессе, он же решает вопрос об инициации собственно надзорного производства, передавая дело в соответствующую надзорную инстанцию (ст. 382 ГПК РФ) или отказывая в этом (ст. 383 ГПК РФ).

Председатели судов субъектов Федерации, Председатель Верховного Суда РФ, его заместители с решениями об отказе в истребовании дела (ч. 6 ст. 381 ГПК РФ), передаче его на рассмотрение в суд надзорной инстанции (ч. 2 ст. 383 ГПК РФ), как и в уголовном процессе, вправе не согласиться. Реализуя свои дискреционные полномочия, они и дело истребуют, и сами передают его в надзорную инстанцию.

Однако если в уголовном процессе сроков давности "для поворота к лучшему" не существует, то в силу ч. 2 ст. 376 ГПК РФ судебные решения могут быть обжалованы в суд надзорной инстанции в течение года со дня их вступления в законную силу. В АПК РФ на первый взгляд содержится еще более жесткое ограничение на подачу надзорных жалоб по срокам - 3 месяца со дня вступления в законную силу последнего судебного акта, принятого по данному делу, если исчерпаны другие имеющиеся возможности для проверки в судебном порядке законности указанного акта (ч. 3 ст. 292 АПК РФ).

В то же время, если в арбитражном процессе надзорная инстанция одна - Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ, в гражданском их три: президиум суда субъекта Федерации, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ, Президиум Верховного Суда РФ. С учетом принципа инстанционности возникает вопрос: истечение годичного срока на подачу надзорной жалобы исчисляется с какого момента - подачи жалобы в суд субъекта Федерации, подачи жалобы в Судебную коллегию по гражданским делам Верховного Суда РФ, подачи жалобы в Президиум Верховного Суда РФ? Прямого ответа на данный вопрос у законодателя не нашлось. Пока он размышляет, практики предлагают участникам процесса укладываться в год во всех трех надзорных инстанциях, по четыре месяца на каждую.

При этом авторы ГПК РФ забыли, что сроки, которые они выделили надзорным инстанциям на разрешение жалоб, в сумме своей превышают один год, который дан на обжалование судебных актов в порядке надзора в целом. Думается, что принцип принятия надзорных жалоб Высшим Арбитражным Судом и Верховным Судом РФ должен быть един: в течение определенного срока с момента принятия по спорному делу последнего решения, если все другие возможности проверки исчерпаны. В последнем случае с момента рассмотрения жалобы в Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ.

Не мешало бы законодателю и упорядочить вопрос с распределением надзорных жалоб (представлений) по судьям. "Изобретать велосипед" не придется: регламентации, содержащиеся в ст. 18 и ч. 2 ст. 299 АПК РФ, нам представляются весьма удачными.

Таковы они, новые законы, еще раз напомним, обязательные не только для судей, но и для всех участников процесса, эффективность которого в первую очередь зависит от качества надзорных жалоб, представлений, а уж только после этого от собственно судебной работы.
"Российский судья", 2004, N 9