Европейский Суд по правам человека

(Вторая Секция)

(Жалоба № 64056/00)

Постановление Суда

Страсбург, 4 декабря 2007 г.

Европейский Суд по правам человека (Вторая Секция), заседая Палатой в составе:

Ф. Тюлькенс, Председателя Палаты,

А.Б. Баки,

И. Кабрал Баррету,

А. Ковлера,

В. Загребельского,

А. Муларони,

Д. Поповича, судей,

а также при участии Ф. Эленс-Пассос, Заместителя Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 2 октября и 13 ноября 2007 г.,

вынес следующее Постановление в последнюю из указанных дату:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой № 64056/00, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее – Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – Конвенция) гражданином Российской Федерации Олегом Константиновичем Волковым (далее – заявитель) 28 ноября 2000 г.

2. Интересы заявителя в Европейском Суде представлял г-н В. Кафаров, адвокат, практикующий в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.

3. Заявитель, в частности, утверждал, что судебное разбирательство по его делу не было публичным.

4. Решением от 8 марта 2005 г. Европейский Суд признал жалобу частично приемлемой.

5. Власти Российской Федерации, в отличие от заявителя, подали дополнительные письменные объяснения (пункт 1 правила 59 Регламента Суда). Палата решила, проведя консультации со сторонами, что не требуется слушание дела по существу (пункт 3 статьи 59 Регламента Суда in fine[1]), после чего заявитель представил письменный ответ на объяснения властей Российской Федерации.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявитель родился в 1969 году и до осуждения, о котором идет речь в настоящем Постановлении, проживал в поселке Иртышский Омской области.

7. 16 апреля 1999 г. заявитель был задержан и заключен под стражу милицией по подозрению в убийстве. По результатам расследования заявителю было предъявлено обвинение, в частности, в том, что он застрелил двоих лиц, а двоих ранил, после чего дело было передано на рассмотрение в Омский областной суд.

8. Судебное разбирательство началось 17 ноября 1999 г. До начала слушания суд удалил публику из зала. После начала слушания по делу адвокат заявителя возражал против проведения закрытого заседания. Он утверждал, что суд поступил незаконно.

9. Г-жа G., вдова одного из лиц, убийство которых вменялось в вину заявителю, ходатайствовала о проведении закрытого судебного заседания, поскольку она опасалась «друзей подсудимого и их угроз».

10. Заявитель утверждал, что не видит оснований для проведения закрытых слушаний по делу. Прокурор поддержал просьбу г-жи G. «в целях обеспечения объективности судебного разбирательства», поскольку, по его мнению, потерпевшие и свидетели находились под давлением и боялись давать показания публично.

11. После совещания на месте суд решил продолжить слушание в закрытом порядке в целях «обеспечить всестороннее и объективное изучение дела и исключить любую возможность давления на потерпевших и свидетелей».

12. 26 ноября 1999 г. суд признал заявителя виновным в умышленном убийстве двух человек и попытке убийства других лиц в мае 1993 г. Он был также признан виновным в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью в апреле 1999 г. Суд приговорил заявителя к 17 годам лишения свободы.

13. 5 января 2000 г. заявитель подал жалобу в Верховный Суд. Его адвокат, в частности, ссылался на то, что рассмотрение дела в закрытом порядке было незаконно по целому ряду причин. Во-первых, в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом РФ запугивание свидетелей не является основанием для проведения закрытого судебного заседания. Во-вторых, суд не указал ни одного конкретного случая запугивания. В-третьих, эффективное обеспечение безопасности свидетелей является обязанностью судебных приставов.

14. 7 июня 2000 г. Верховный Суд отклонил жалобу, заслушав адвокатов заявителя и представителей обвинения. При этом в определении, вынесенном по жалобе, доводы о проведении закрытого судебного разбирательства были оставлены без внимания.

15. 6 декабря 2000 г. Президиум Верховного Суда изменил приговор, вынесенный по делу заявителя, и уменьшил срок лишения свободы до 12 лет.

II. Применимое национальное законодательство

16. В период судебного разбирательства по делу заявителя рассмотрение уголовных дел регулировалось прежде всего Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР 1960 года (УПК). Статья 18 УПК устанавливала принцип гласности судебных разбирательств. Закрытое судебное разбирательство допускалось по делам о преступлениях лиц, не достигших шестнадцатилетнего возраста, по делам о половых преступлениях, а также по другим делам в целях предотвращения разглашения сведений об интимных сторонах жизни участвующих в деле лиц.

17. Кроме УПК, уголовные процедуры регулировались Основами уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 года, которые действовали во время судебного разбирательства по делу заявителя. В соответствии со статьей 12 Основ закрытое судебное разбирательство допускалось в целях обеспечения безопасности потерпевших и свидетелей.

Право

Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции

18. Заявитель жаловался, ссылаясь на пункт 1 статьи 6 Конвенции, что судебное разбирательство по его делу не было публичным. Пункт 1 статьи 6 Конвенции, применительно к данному случаю, устанавливает следующее:

«Каждый… при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела… судом... Судебное решение объявляется публично, однако пресса и публика могут не допускаться на судебные заседания в течение всего процесса или его части… для защиты частной жизни сторон, или – в той мере, в какой это, по мнению суда, строго необходимо – при особых обстоятельствах, когда гласность нарушала бы интересы правосудия».

A. Доводы сторон

1. Власти Российской Федерации

19. Власти Российской Федерации утверждали, что Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик прямо разрешили проведение закрытого судебного разбирательства в интересах безопасности его участников. Более того, Омский областной суд удалил публику со слушания в целях ограждения г-жи G. от ненадлежащего давления. Действительно, суд принял это решение, не выясняя мнения других потерпевших. Тем не менее закон не обязывал суд выяснять их мнение, и в любом случае другие потерпевшие не возражали против закрытого судебного слушания.

20. Власти Российской Федерации далее указали, что заявитель был признан виновным в ряде серьезных преступлений, включая умышленное убийство. До его заключения под стражу в апреле 1999 г. он имел «несомненную возможность оказывать влияние на потерпевших и свидетелей лично или посредством других лиц, а также запугивать их различными способами».

21. Власти Российской Федерации представили следующую информацию: по сообщениям Управления по борьбе с организованной преступностью по Омской области (УБОП), заявитель был объявлен в розыск в качестве лидера организованной преступной группировки. До начала судебного разбирательства начальник УБОП проинформировал суд о психологическом давлении и угрозах, поступающих в адрес потерпевших и их близких, которые могут изменить будущие свидетельские показания в пользу заявителя. Соответственно, было предложено провести закрытые слушания по делу. Аналогичное ходатайство, по-видимому, было заявлено самими потерпевшими, которые полагали, что проведение закрытого судебного разбирательства имеет существенное значение. Вдова одного из потерпевших г-жа G. заявила об этом во время предварительного заседания по делу. Суд удовлетворил это ходатайство.

22. Власти Российской Федерации утверждали, что решение провести закрытое судебное разбирательство не мешало полному и объективному исследованию доказательств. По их мнению, существовали исключительные обстоятельства, которые оправдывали, в соответствии с прецедентным правом Европейского Суда, отказ от публичного слушания дела заявителя (см. Постановление Европейского Суда от 21 февраля 1990 г. по делу «Хоканссон и Стурессон против Швеции» (Håkansson and Sturesson v. Sweden), Series A, № 171-A, p. 20, § 64; Постановление Европейского Суда от 23 февраля 1994 г. по делу «Фредин против Швеции» (Fredin v. Sweden) (№ 2), Series A, № 283-A, p. 10–11, §§ 21–22; Постановление Европейского Суда от 19 февраля 1998 г. по делу «Алан Якобссон против Швеции» (Allan Jacobsson v. Sweden) (№ 2), Reports of Judgments and Decisions 1998‑I, p. 168, § 46).

2. Заявитель

23. Заявитель утверждал, что удаление публики с судебного разбирательства не было необходимым. Во-первых, суд удалил публику еще до того, как г-жа G. заявила о своих опасениях. Эти опасения были гипотетическими, поскольку она не обосновала их. Суд не задавал вопросов г-же G. с целью установить конкретные факты запугивания. Во-вторых, доводы суда были такими же неопределенными и умозрительными, как и опасения г-жи G. В-третьих, суд прямо не указал на то, что удаление публики с судебного разбирательства было вызвано намерением защитить г-жу G. Это является толкованием судебного решения властями Российской Федерации. В-четвертых, отсутствовали доказательства, позволяющие полагать, что потерпевшие и свидетели подвергались запугиванию. Никто среди свидетелей и потерпевших больше не жаловался на угрозы от друзей заявителя.

24. По словам заявителя, тот факт, что начальник УБОП предположительно считал его лидером организованной преступной группировки, не имеет процессуального значения для судебного разбирательства, и суд не рассматривал это предположение.

B. Мнение Европейского Суда

25. Европейский Суд напоминает, что публичный характер разбирательства является одним из средств поддержания доверия к суду. Делая отправление правосудия наглядным, гласность содействует достижению цели пункта 1 статьи 6 Конвенции, то есть справедливого судебного разбирательства, гарантия которого является одним из фундаментальных принципов любого демократического общества (см. Постановление Европейского Суда от 8 декабря 1983 г. по делу «Претто и другие против Италии» (Pretto and Others v. Italy), Series A, № 71, § 21). Гласность имеет большое значение в обычном уголовном судебном разбирательстве, которое зачастую может затрагивать и опасных лиц, несмотря на сопутствующие проблемы безопасности (см. Постановление Европейского Суда от 28 июня 1984 г. по делу «Кэмпбелл и Фелл против Соединенного Королевства» (Campbell and Fell v. United Kingdom), Series A, № 80, § 87).

26. Требование о публичном судебном разбирательстве может иметь исключения. Это следует из текста пункта 1 статьи 6 Конвенции, который устанавливает, что «пресса и публика могут не допускаться на судебные заседания в течение всего процесса или его части… для защиты частной жизни сторон, или – в той мере, в какой это, по мнению суда, строго необходимо – при особых обстоятельствах, когда гласность нарушала бы интересы правосудия». Таким образом, иногда может быть необходимо в соответствии со статьей 6 Конвенции ограничить открытый и публичный характер судебных разбирательств, например, в целях защиты безопасности или частной жизни свидетелей или обеспечения свободного обмена информацией и мнениями при осуществлении правосудия (см. Постановление Европейского Суда по делу «B. и P. против Соединенного Королевства» (B. and P. v. United Kingdom), жалобы № 36337/97 и 35974/97, § 37, ECHR 2001-III, с дальнейшими ссылками).

27. В настоящем деле Европейскому Суду следует установить, было ли удаление публики с судебного слушания в Омском областном суде оправданным.

28. Европейский Суд принимает к сведению довод властей Российской Федерации о том, что УБОП, которое считало заявителя лидером организованной преступной группировки, проинформировало суд о давлении на свидетелей, и что эти сведения стали основанием для решения проводить закрытые слушания по делу. Тем не менее власти Российской Федерации не представили документов, подтверждающих, что суд действительно получил эту информацию, и эти обстоятельства открыто обсуждались в судебном разбирательстве по делу.

29. Европейский Суд отмечает, что в начале закрытого слушания 17 ноября 1999 г. Омский областной суд рассмотрел вопрос о порядке проведения судебного разбирательства в связи с возражениями адвоката заявителя против проведения закрытого судебного разбирательства. Суд заслушал вдову одного из убитых, г-жу G., которая подтвердила, что боится друзей заявителя и их угроз, и попросила о проведении закрытых слушаний по данному делу. Далее суд выслушал заявителя, который настаивал, что не видит оснований проводить закрытые слушания. Затем суд выслушал прокурора, который поддержал ходатайство г-жи G. и подтвердил, что потерпевшие и свидетели находятся под давлением и опасаются открыто давать показания.

30. Европейский Суд отмечает, что доводы, выдвинутые Омским областным судом для проведения закрытых судебных слушаний после совещания на месте, были основаны на желании «обеспечить всестороннее и объективное изучение дела и исключить любую возможность давления на потерпевших и свидетелей».

31. Европейский Суд находит краткость этих доводов достойной сожаления. Было бы целесообразно расширить их, чтобы разъяснить более подробно, почему свидетели имели серьезные основания опасаться давать показания публично, и почему забота о безопасности свидетелей в данном случае перевесила важность обеспечения открытости судебного разбирательства. Более того, если суд действительно принимал во внимание информацию УБОП (см. вышеизложенный пункт 28), то эти сведения необходимо было представить участникам дела, в частности заявителю, чтобы обеспечить открытое обсуждение по данному вопросу.

32. Тем не менее Европейский Суд полагает, что решение областного суда провести закрытое судебное разбирательство имело очевидное основание в виде ходатайства со стороны важного свидетеля – вдовы одного из лиц, в убийстве которого заявителю было предъявлено обвинение. Европейский Суд отмечает, что решение суда было принято после того, как обвинение и защита имели возможность изложить свои доводы по данному вопросу. Европейский Суд находит, что при особых обстоятельствах данного дела областной суд мог с достаточным основанием заключить, что удаление публики служит интересам правосудия.

33. Следовательно, Европейский Суд устанавливает, что по настоящему делу требования пункта 1 статьи 6 Конвенции нарушены не были.

На основании изложенного Суд единогласно:

постановил, что по делу требования пункта 1 статьи 6 Конвенции нарушены не были.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 4 декабря 2007 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Франсуаза ЭЛЕНС-ПАССОС                                           Франсуаза TЮЛЬКЕНС

Заместитель Секретаря Секции Суда                                                Председатель Палаты Суда