Сохранился список тем для письменных ответов на окончательном испытании в 1828 г., с обозначением против каждой темы фамилии студента, которому она досталась. Гоголю пришлось писать на следующую тему: "В какое время славяне делаются известными по истории, где, когда и какими деяниями они себя прославили до расселения своего и какое их было расселение". Письменного ответа не сохранилось. (Н. А. Лавровский. Гимназия высших
наук)
* * *
Николай Гоголь-Яновский, коллежского асессора Василия Афанасьевича сын, поступивший 1 мая 1821 года в гимназию высших наук кн. Безбородко, окончил в оной полный курс учения в июне месяце 1828 г., при поведении очень хорошем, с следующими в науках успехами: в законе божьем с очень хорошими, в нравственной философии с очень хорошими, в логике с очень хорошими, в российской словесности с очень хорошими, в правах: римском с очень хорошими, в российском гражданском
с очень хорошими, в уголовном с очень хорошими, в государственном хозяйстве с очень хорошими, в чистой математике с средственными, в физике и началах химии с хорошими, в естественной истории с превосходными, в технологии, в военных науках с очень хорошими, в географии и всеобщей и российской с хорошими, в истории всеобщей с очень хорошими, в языках: латинском с хорошими, в немецком с превосходными, в французском с очень хорошими, в греческом (нет отметки), - и по окончательном испытании конференциею гимназии
удостоен звания студента и г. министром утвержден в праве на чин 14-го класса, при вступлении в гражданскую службу, с освобождением его от испытания для производства в высшие чины, и при вступлении в военную службу через шесть месяцев, в нижних званиях, на чин офицера, хотя бы в полку, в котором принят будет, на тот раз и вакансии не было. В засвидетельствование чего и дан ему, Гоголю-Яновскому, сей аттестат от конференции гимназии высших наук кн. Безбородко, за надлежащим подписанием и с приложением казенной
печати. Нежин. 1829 г. Января 25 дня. (Аттестат об окончании курса)
* * *
Я утерял целые шесть лет даром; нужно удивляться, что я в этом глупом заведении мог столько узнать еще. Кроме неискусных преподавателей наук, кроме великого нерадения и проч., здесь языкам совершенно не учат. Ежели я что знаю, то этим обязан совершенно одному себе. (Гоголь - матери, 1 марта 1828 г., из Нежина)
Для Гоголя наступило горячее время. Первым делом по обязанности библиотекаря он должен был собрать с товарищей по добровольной подписке необходимый фонд для выписки книг и журналов и распорядиться самою выпиской их из столичных книжных магазинов и редакций. Но еще до этого ему и Кукольнику пришлось выслушать серьезное поучение от директора, не сейчас склонившегося на их просьбу. — Я напомню вам драгоценные слова древнего, но вечно
юного философа Сенеки,— говорил Орлай:— обильные кушанья не питают желудка, а засоряют; так и книги в большом количестве только обременяют мозг, не принося пользы. — А в писании, ваше превосходительство, сказано,— возразил Гоголь: — «красота воину оружие, а кораблю ветрила; тако праведнику почитание книжное. От книг же в печали утешение и узда воздержанно». — Верно; но кто отвечает за ваш здравый выбор? Лучше, други мои,
перечитывать одного хорошего автора по два, по три раза, чем глотать без разбора всякую дрянь и нажить так сказать катар ума и сердца. — А для чего же у нас такой превосходный доктор по части ума и сердца? — Кто такой? — Да вы же сами, Иван Семенович. Вы предпишете нам здоровую диету; но будьте милостивы: не слишком строгую! — Умиренная диета, точно, полезнее слишком строгой, — улыбнулся в ответ Орлай.— Но при вашей рассеянности и неряшливости, Николай Васильевич, библиотека
у вас, боюсь я, будет скоро представлять полный хаос. — О! напротив. Вот увидите, какой я заведу в ней идеальный порядок. «Идеального» порядка он хотя и не достиг, но для неряхи он, действительно принялся за свои новые обязанности с редкою педантичностью. По мере того, как приходили выписанные из Москвы и Петербурга книги и журналы, он расставлял их аккуратно по полкам книжного шкафа в отведенной для студенческой библиотеки комнате и ключ от шкафа носил всегда при
себе; выдавая же книги, не разрешал читателям уносить их с собой, а садил каждого в той же комнате на определенный стул, с которого тот не смел сходить до возвращения книги. Кроме того, чтобы книги не страдали от частого перелистывания, он придумал меру совсем своеобразную, хотя и не очень-то практическую. Приходит, бывало, товарищ и просит дать ему такой-то номер такого-то журнала. Гоголь молча тычет указательным перстом па свободный стул, направляется к шкафу, отпирает его и достает желаемый номер; но,
не вручая еще его читателю, требует, чтобы тот показал ему обе «лапы». Читатель недоумевает: — На что тебе? — Покажи! — Ну, на, любуйся. — Э-э! — говорить библиотекарь.— Поди-ка, друже милый, умойся. — Буду я для тебя лишний раз мыться! — Ну, так не взыщи: наденем тебе наконечники.
На этой неделе опубликована работа И. В. Кривошеевой "Опера "Записки сумасшедшего" Ю. Буцко". Кроме того, появились новые фото-материалы, посвященные постановкам гоголевской "Женитьбы".