[TIFLO] Паницкий. Часть 2
"У меня все время скрипка в голове звучала"
В 1920 году Паницкий переезжает в Саратов. Вместе с братом Тимой играли везде,
где можно хоть что-то заработать. Чаще всего это были столовые, трактиры, базары.
На одном из таких выступлений их услышал талантливый и единственный тогда в городе
баянист Яков Михайлович Бесфамильнов, представитель славной музыкальной династии.
Он познакомил своих братьев Владимира и Николая с новыми саратовскими гармонистами.
Владимир Михайлович, отец будущего музыканта-виртуоза Владимира Бесфамильнова,
вспоминает:
"Паницкий играл тогда на особой концертной гармонике без левой клавиатуры. Мы
к тому времени знали практически все разновидности гармоник, но похожей не встречали.
Играл он чудесно. Такие вариации выделывал! У Дмитрия была аккомпанементная гармоника.
Мы подружились. Сестра Нина стала участвовать в их выступлениях, пела, танцевала.
Анфиса и наша младшая сестра Поля вместе занимались на фортепиано".
Вскоре душа молодого музыканта, неугомонная и неутоленная возможностями гармоники,
воспылала новой страстью. Ни гармоника, ни фортепиано не могли удовлетворить
его - внутри все пело, хотелось безраздельно властвовать звуком на всем его протяжении,
нужен инструмент, откликающийся на тончайшие, трепетные чувства. Скрипка! Только
она может соперничать с безграничными возможностями певчего голоса.
В то время скрипка нередко звучала в кинотеатрах перед началом сеансов, в столовых,
ресторанах. В одном из подобных заведений Паницкий познакомился с Павлом Ермоловым,
скрипачом, окончившим музыкальное училище. Старший брат Василий подарил на благое
дело имевшийся у него инструмент, и учеба началась. Конечно, никаких систематических
занятий не было. Приходилось на слух перенимать то, что звучало, подбирать знакомые
мелодии, добиваться определенного качества игры. Он старается посещать концерты
педагогов и студентов консерватории, симфонического оркестра. Восхищается искусством
приезжающих виртуозов-скрипачей: Блиндера, Эрденко, Кубелика. Возникает неодолимое
желание научиться играть по-настоящему.
А пока его "университеты" остаются прежними - рестораны, уличные скрипачи с соответствующим
репертуаром. Приобретя первоначальные навыки, он зарабатывает на жизнь теперь
игрой на скрипке, гармоника отодвинулась на второй план. Их пути с Дмитрием расходятся.
Повсюду его сопровождает верная Анфиса. Три года самостоятельных занятий не принесли
желаемого результата. Скрипка оказалась не тем инструментом, который можно освоить
без помощи педагога. Его знакомят с преподавателем консерватории Григорием Кондратьевичем
Ершовым. Тот, оценив по достоинству талант юноши, начинает с ним заниматься.
Эти уроки формировали профессионализм молодого музыканта. Здесь он осознал необходимость
серьезной, целенаправленной работы над звуковой выразительностью, формой произведения,
учился не только чувствовать, но и мыслить в музыке, постигал суд таких понятий,
как стиль, интерпретация, художественный образ Иван Яковлевич рассказывал:
"До этого я играл, как бог на душу положит. Григорий Кондратьевич раскрыл мне,
как выражать свои мысли, переживания, работать над музыкой. Он проигрывал или
пропевал, как нужно исполнить ту или иную фразу, интонацию. И это было не окончательно,
а один из вариантов. Он не требовал подражать, а учил искать, слушать, сравнивать,
выбирать. Одним словом, учил излагать свою мысль в звучании".
Отсюда зарождается академическое направление в творчестве Паницкого, получившее
в дальнейшем плодотворное развитие.
Но до чего медленно раскрывает свои тайны этот непокорней инструмент! А тут как
раз один из преподавателей, Борис Андреевич Богатырев, пообещал сделать из него
"второго Паганини" в очень скором времени. Соблазн был слишком велик, и молодой
музыкант поддался искушению. Начинающему скрипачу приходилось осваивать сложнейшие
сочинения. Исполнительские задачи, выдвигаемые таким репертуаром, были чрезмерными,
и преждевременными. Это не могло не сказаться на результатах. Начала побаливать
левая рука, появилось неверие в свои силы, между учителем и учеником нарастало
взаимное непонимание. Наконец им пришлось расстаться.
В дальнейшем систематическая учеба никогда не возобновлялась. Паницкий жил наедине
со своим талантом и своей любовью к музыке. Становление личности совершалось
за счет напряженной работы собственных ума и души, а не путем школьного усвоения
чужих мыслей и чувств. Индивидуальность формировалась в большей степени стихийно,
не испытывая педагогического воздействия. Чуткая художественная интуиция сама
принимала или отвергала те или иные музыкальные впечатления, отбирая необходимую
пищу для развития самобытного таланта. "У кого я учился? - говорил потом музыкант.
- У всех, с кем сводила меня когда-то судьба".
"Воинствующая гармоника"
Двадцатые годы отмечены стремительным подъемом интереса и к искусству вообще,
и к народно-инструментальному - в частности. По всей стране бурно развивалась
самодеятельность, создавались кружки обучения игре на гармонике. В это время
организуется система профессионального обучения. Открываются классы баяна. Выходят
тысячи пластинок с записями лучших исполнителей. Широкой популярностью пользовалось
в те годы знаменитое трио баянистов, в составе А. Кузнецова, Я. Попкова, М. Макарова
(впоследствии его заменил А. Данилов). В Сибири создается квартет Онегиных, в
Саратове - трио братьев Бесфамильновых: Якова, Николая и Владимира.
Об отношении государства к народным талантам говорит реестр блистательных имен,
освятивших истоки этого начинания. Так, жюри Первого губернского конкурса исполнителей
на народных инструментах, проходившего в октябре 1926 года в Ленинграде, возглавил
А.К. Глазунов. Рядом за "судейским" столом в актовом зале Смольного института
- главный дирижер оркестра имени В.В. Андреева, профессор Ленинградской консерватории
Ф.А. Ниман, П.А. Серебряков, впоследствии народный артист СССР, профессор и ректор
Ленинградской консерватории, Я.Ф. Орланский-Титаренко, авторитетнейший деятель
гармонико-баянного искусства.
Затем подобные конкурсы проходили в Пскове, Новгороде, Томске, многих других
городах. В 1927 году такое соревнование народных талантов провели и в Саратове.
Иван Паницкий к этому времени состоял в Союзе работников искусства. На конкурс
Паницкий подготовил Мазурку Венявского, Чардаш Монти, несколько собственных обработок
русских народных мелодий. Вдохновенной, виртуозной игрой на двухрядной хроматической
гармони он покорил и публику, и членов жюри. Ему был вручен золотой жетон победителя.
В конкурсе соревновались не только профессиональные исполнители, но и представители
любительского цеха. Первого места по этой категории удостоился В.М. Бесфамильнов.
На саратовском конкурсе выступали и баянисты. Паницкого с новой силой влечет
к давно желанному инструменту, но приобретение баяна остается пока мечтой. Заработанных
денег едва хватает на пропитание. Он устраивается в столовую напротив Крытого
рынка по улице Чапаева (в этом доме сейчас аптека). Иметь такого работника выгодно:
ведь он играет и на фортепиано, и на скрипке, и на любой гармонике.
Здесь знакомится с баянистами Владимиром Мильратом и Анатолием Клыковым. Создается
трио. Затем переходят на более приемлемые условия в питейное заведение Георгия
Семенова, тут же, через дорогу. Но это был не просто трактир, а, скорее, культурный
клуб. Сам хозяин, по национальности армянин, водил много деловых и дружеских
знакомств по стране. К нему приходили, приезжали со всего света армяне, грузины,
украинцы, татары. Словом, полный "интернационал". Общаясь в уютных стенах, пели
разноязыкие песни, а Паницкий сразу их обрабатывал, приводя гостей в неподдельный
восторг. Прошли десятилетия, а те мелодии остались в его феноменальной памяти.
Два события. Единая судьба
В заведении Г. Семенова Иван Яковлевич познакомился с Прасковьей Ивановной Губиной,
кубанской казачкой, после долгих жизненных мытарств устроившейся сюда убирать
со столов, мыть посуду. В июле 1928 года поженились. Молодая хозяйка со свойственной
ей решимостью распределила семейные роли: Ванечка будет заниматься музыкой, все
бытовые заботы она берет на себя.
В этой женщине удивительно сочетались строгость старшей сестры и нежность возлюбленной,
преданность близкого друга и взыскательность бескомпромиссного критика, требовательность
полновластной хозяйки дома и предупредительная исполнительность личного секретаря,
безропотность прислуги.
Когда поженились, Иван ушел от отца и мачехи, забрал с собой и любимую Анфису.
Сняли квартиру в Какуевском переулке (ныне улица Симбирская). Две комнаты, общая
кухня и коридор, в третьей комнате одна соседка. Прасковья Ивановна занялась
обустройством, Анфиса провожала брата по местам работы. Через год Анфису выдали
замуж за Владимира Эдуардовича Мильрата, с которым Паницкого связывали творческие
и дружеские узы. Стали жить все вместе.
Постепенно обживались. Купили даже рояль. Правда, простенький, прямострунный,
но заниматься было можно. Анфису определили к хорошему педагогу, она делала заметные
успехи.
После встречи с Прасковьей Ивановной произошло второе событие, которого Паницкий
очень давно ждал. В 1929 году в Театр малых форм потребовался баянист-аккомпаниатор,
и там имелся баян! Устроившись на работу, получив в руки заветный инструмент,
он все силы и все время отдает его освоению. Начинается новая глава творческой
летописи музыканта, полная поисков. Преодоления преград и восхождения к вершинам.
Исполнительские возможности баяна открыли простор полифоническим изысканиям музыканта.
Сочиняя, импровизируя, он приводил в восхищение необыкновенной изобретательностью,
безудержной фантазией. Плодотворно сказался и большой опыт игры в ансамблях самых
разных составов. Но Паницкому было досадно, что свободу проявления полифонического
дара ограничивает левая клавиатура с набором готовых аккордов. В то время выборные
баяны еще не имели распространения, хотя первые опыты по их конструированию проводились.
Так в начале 20-х годов В. Самсонов, ученик талантливого петроградского мастера
П. Стерлигова, изготовил первый готово-выборный баян. Левая клавиатура состояла
из девяти рядов: трех с хроматическим звукорядом, двух басовых в кварто-квинтовых
соотношениях и четырех с готовыми аккордами. Игра на выборных рядах затруднялась
тем, что исполнителю приходилось дотягиваться до них пальцами через басо-аккордовую
клавиатуру. В 1929 году уже самому П. Стерлигову удалось создать левую клавиатуру
с конверторным переключателем, позволяющим взаимозаменять хроматическую и готовую
системы на одной и той же клавиатуре. Аналогичный механизм используется и в конструкциях
современных баянов.
И все же это были отдельные эксперименты, поиски. Сама конструкция, излишне переусложненная,
громоздкая, нуждалась в доводке через исполнительскую практику, в согласии с
техническими возможностями игрового аппарата. И, конечно, такие баяны изготавливались
вручную, долго, лишь в штучных экземплярах и стоили дорого.
Паницкий не стал, как всегда, ждать милости от природы и оригинальным образом
решил проблему: сам "изобрел" готово-выборную клавиатуру! Баян ставился в горизонтальное
положение на крышку левого полукорпуса, и левая рука могла играть на правой клавиатуре.
"Переключение" с "готовой" клавиатуры на "выборную" и наоборот совершалось довольно
быстро, почти моментально, в процессе исполнения какой-либо пьесы. Благо, тогда
у баянов еще не было левых наплечных ремней, и, следовательно, ничто не препятствовало
технике такого действа.
Почему Паницкий посвятил себя баяну? Он боготворил скрипку за способность приближаться
к выразительности человеческого голоса, за певучий, пластичный звук. Но ее гармонические
средства оказались для музыканта недостаточными. Даже когда с увлечением занимался
на скрипке, мысль о баяне жила в нем постоянно: хотелось владеть всей фактурой
произведения самому, без концертмейстера. Так ведь есть фортепиано, инструмент
широчайших фактурных просторов, и Паницкий играет как профессиональный пианист.
Однако... фортепиано не позволяет достичь того, что может скрипка. Оно не поет!
Вот и получилось, что именно баян с его выразительными особенностями наилучшим
образом соответствовал творческим замыслам. Паницкий выбрал баян не потому, что
он "лучше" фортепиано или скрипки. Суть в самой природе звуковых качеств баяна,
когда все выразительные краски максимально отвечают индивидуальным устремлениям
Паницкого-музыканта. Здесь и полное подчинение творческой воле исполнителя динамики
звука на всем его протяжении, и, одновременно, владение богатейшими гармоническими
и полифоническими средствами. Баян для Паницкого - своеобразный синтез фактурных
возможностей фортепиано, интонационной чуткости скрипки, тембровой характеристичности
гармоники.
За годы жизни в руках Паницкого перебывает несколько баянов разных конструкций.
Тем не менее и самые совершенные модели не удовлетворяли его запросы в полной
мере: "Инструмент должен быть безукоризненным в ответе и подаче звука. Пока в
нем недостает полноты и собранности тембра. Звучание необходимо уравнять по силе
в правой и левой клавиатурах. К сожалению, нельзя динамически выделить, как на
фортепиано, какой-либо звук из фактуры Слабо звучит "ломаная" дека. Диапазон
выборной клавиатуры следует увеличить вверх хотя бы до ноты "соль". Короче говоря,
баяну требуются серьезные усовершенствования".
Можно представить, что творилось на Московской фабрик музыкальных инструментов,
когда там объявился заказчик с такими скромными пожеланиями!
Это произошло в середине семидесятых. Паницкий играл тогда на многотембровом
готово-выборном баяне, сделанном на заказ известным мастером В.А. Колчиным. Прекрасный
инструмент, но по весу становится тяжеловат. Годы идут, сил не прибавляют. В
то время признанием исполнителей начал пользоваться инструмент, которому было
уготовано счастливое будущее. Эта модель до сих пор является, пожалуй, самой
совершенной, на ее конструкционно-звуковые данные стали ориентироваться многие
зарубежные фирмы. "Юпитер". Его изготовил замечательный мастер, изобретатель,
конструктор баянов Юрий Константинович Волкович в 1970 году. На Лейпцигской ярмарке
1974 года "Юпитер" отмечен Большой золотой медалью и дипломом первой степени.
Иван Яковлевич, познакомившись с этим инструментом и оценив его достоинства,
обратился на фабрику с заказом. Возглавил процесс изготовления автор Ю.К. Волкович.
И с тех пор не знал покоя ни сам, ни вся бригада мастеров опытно-экспериментального
участка. И вот баян изготовили. Конечно, все пожелания выполнить не смогли -
его запросы как всегда опережали свое время. Но кое-что "привинтили", сумев выйти
за рамки технической осуществимости.
Паницкий приехал, прослушал каждый звук, проверил ответ во всех регистрах. Прасковья
Ивановна внимательно контролировала процесс приемки. Неделя ушла на исправление
"мелких" деталей: замену некоторых голосов, более точную настройку и т.п. Наконец
заказчик от всей души поблагодарил коллектив участка, извинился за причиненное
беспокойство и пожелал больших успехов. Счастливые мастера с облегчением пожали
ему руку.
И пусть баян получился замечательный, и Паницкий не расставался с ним до конца
своих дней, "все-таки можно было бы еще кое-что..." Но во времена его далекой
юности о подобном инструменте доводилось только мечтать.
Продолжение следует
Выпуск листа на новом месте: 2583
