Амстиславский Леонид Иоаннович родился в Баку в 1947 г. Образование высшее (историческое, политическое — ВПШ). Женат, двое детей. Семья проживает в США. С 1993 года занимался бизнесом (консалтинговые услуги). В октябре 1998 года задержан по подозрению в хранении наркотиков. Познал русскую тюрьму изнутри, и — нашел в себе мужество ярко и правдиво описать ее. Книга Амстиславского «Невольные записки» издана, выдвигалась на премию «Национальный бестселлер». Прочесть ее нужно хотя бы в силу затасканной русской пословицы о том, что не стоит зарекаться от сумы/тюрьмы. Тюрьма в России ужасна; русские люди не должны спокойно терпеть этот ужас хотя бы как потенциальные ее клиенты. Отрывки, публикуемые мною здесь, выбраны из электронного варианта книги, любезно присланного мне Леонидом, произвольно, и каждый из них по-своему разителен и пронзителен.

---

    ...Поверьте, что с каким бы мастерством и талантом ни была описана боль от «ласточки», как бы мастерски не был описан ужас удушья «слоника», или полиэтиленового пакета на голове, — реальная боль всегда «большее», а ужас — всегда «ужаснее». Почти никто из нас никогда не рассказывает на воле, через какой ад мы проходим здесь. Во-первых, мало кто поверит в реальность, в возможность всего происходящего, а, во-вторых — просто стыдно!.. Стыдно признаваться женам, родителям, любимым, детям в том что тебя низводили до состояния животного. Что тебя ставили на колени, клали мордой в грязь, ковырялись в заднице в поисках несуществующей «малявы» и «торпеды»... Стыдно говорить об избиениях, при которых даже не кричишь, а воешь, о прилипающем к телу грязном белье, которое негде ни выстирать, ни высушить Да, стоит ли все перечислять. Стыдно и бессмысленно.

    Я постараюсь без излишних эмоций рассказать о некоторых сторонах нашей «жизни» здесь, о «маленьких хитростях», помогающих выжить, о том, что на протяжении лет является нашим ежедневным бытом.
    Заранее благодарю Вас за готовность уделить время этим запискам.

<...>

    Хичкоку и не снилось
    (Документальные зарисовки из жизни и быта общака)

    Этим летом (1999 г) в июне-августе температура в Москве поднималась до 35 градусов (по Цельсию). Газеты писали, что в городе отмечались случаи тепловых ударов, инфарктов и т.д.
    Средняя температура в хате на общаке поднималась до 55-60 градусов. Хочу еще раз напомнить, что на площади 60 квадратных метров (это — в лучшем случае) годами живут от 90 до 130 человек.
    Простое деление квадратных метров на людей говорит только о некомпетентности тех, кто это делает. Средняя площадь одной шконки 1,5 кв.м. Шконки стоят в 2 яруса. Следовательно, 14 шконок (нижний ярус) занимают 14 х 1,5 = 21 кв.м. На дубок приходится 3 кв.м, на дальняк еще 1,5-2 кв.м. Итого, из этих 60 кв.м — около 30 «мебелью» (шконки, дальняк, дубок, «телевизор» — шкаф для продуктов, полочки).
    В камере, на день написания этих заметок, находится 119 человек. 28 из них, постоянно сменяясь, находятся на шконках, один кто-то — постоянно на дальняке. Итого, оставшееся пространство в 30 кв.м приходится на 90 человек, т. е. получается около 0,3 кв.м на одного человека.
    Сидеть не на чем, для «сидения» просто не хватает места. Люди стоят практически вплотную друг к другу по 15 — 18 часов в сутки. И это в помещении, в котором из-за отсутствия кислорода не горит спичка, при температуре около 60 градусов.
    Еще раз напоминаю, что при этом работают 5-6 кипятильников постоянно, курят не менее 70 человек одновременно, на протянутых через всю хату веревках сушится не менее 100 единиц белья.
    Простыни и матрацы пропитаны потом и никогда не высыхают (место вставшего, мгновенно занимается очередником). В этой обстановке любая царапина, любой прыщик в течении нескольких часов превращается в расчесанную язву, не заживающую месяцами. У 80% от постоянного стояния на ногах, ноги отекают и опухают невообразимо. На тараканов, клопов и вшей внимание просто не обращается.
    Но это только одна физическая сторона вопроса. Есть еще и другая. Люди раздражены до последнего предела. Каждое прикосновение одного потного горячего тела к другому — такому же (а не прикасаться в подобной тесноте невозможно) подобно удару током. Взрыв, ругань, конфликт. Какие «ужастики» Хичкока и Спилберга идут в сравнение с обстановкой общака Матроски?!
    Я провел в этих условиях 1,5 года. Со мной было несколько человек, которые «жили» в этой хате от 3 до 4,5 лет.

    Школа выживания
    (Маленькие хитрости общака)

    Мало какое животное выжило бы в подобных условиях постоянной, месяцами и годами продолжающийся пытки. Физической, психологической, моральной.
    И как бы ни было плохо — вы все время ожидаете еще худшего... Любое животное давно сдохло бы. Но человек несет на себе «проклятие выносливости», человек выносит на удивление много, человек умеет приспосабливаться. Вот о некоторых «приспособлениях», помогающих выжить в хате, я и расскажу:

    «Парашют»

    От решки под острым углом к нижней шконке натягивается сшитый из простыней полог, таким образом, чтобы направить поток воздуха из окна на 2-3 нижние шконки. У основания парашюта, т.е. у решки привязывается вентилятор, который гонит воздух под парашют, а 2 вентилятор (поменьше), так называемый «вытяжной», сквозь дыру (окно) в простыне прогоняет его дальше в хату.

    «Вентиляторы»

    Любыми путями в хату затягиваются маленькие вентиляторы, которые привязываются в любом доступном месте, куда можно протянуть провода. (Вся хата в настоящей паутине из веревок и проводов). Вентилятор ничего не охлаждает и несет скорее психологическую функцию, чем реально что-то освежает.
    Кстати о вентиляторах. Об этом мало кто знает, но об этом должны знать все!!!
    В каждой хате на общаке над тормозами имеются вентиляционные отверстия (35 х 35 кв.см). Недавно, выселив на 2 дня всю хату на сборку, тюремщики «зарешетили» с 2-х сторон вентиляционные отверстия, поставив между решетками мощный промышленный вентилятор, загоняющий воздух с продола. На продоле нет ни одного окна и никакой вентиляции в хате!
    Целям вентиляции это нововведение не служит и служить не может. Но зато при малейшем волнении можно нагнетать в хату «черемуху» или другой газ.

    При этом в газете МК («Московский комсомолец») была помещена беспрецедентная по цинизму публикация о том, что в общих хатах Матросской Тишины «в связи с наступившей в Москве жарой, установлены мощные вентиляторы». Жаль, что никто не догадался воочию увидеть это нововведение и поинтересоваться, с какой целью установлена циркуляция воздуха из одного замкнутого помещения в другое.

<...>

    «Визит» к «врачу»

    Я не по ошибке взял в кавычки и слово визит и слово врач. Потому что, по сути, нет ни врача, ни визита. Если ты уже дошел до предела, т.е. у тебя очень высокая температура (не менее 39 градусов, т.к. с 38 градусами «врач» не примет), открытые язвы от чесотки, переломы или явно выраженные травмы, то тогда ты можешь попасть на этот прием. Но...
    Накануне нужно написать заявления с просьбой вызвать тебя на прием (осмотр) к врачу. Утром, во время проверки вертухай собирает все заявления по всем хатам, сортирует их, и — должен передать в медсанчасть все, что адресовано им.
    Но на деле так происходит крайне редко. Что-то теряется, что-то вертухай считает «косухой» и не передает, что-то, даже попадая в медсанчасть, «фильтруется» уже там и людей не вызывают. Короче, для того, чтобы реально попасть к врачу, нужно написать 4-5 заявлений и при должной настойчивости — тебя все-таки вызовут.
    Но, все это относится к так называемому корпусному врачу, т.е. к врачу, чей «приемный пункт» на твоем же корпусе или этапе. И это не врач, а фельдшер, который все решает. Врачей мало. Пробиться к специалисту (окулисту, стоматологу, урологу и т.п.) почти невозможно. Лично я добивался встречи с окулистом 13 месяцев. Писал заявления с просьбой о приеме — 2-3 раза в неделю.
    Итак, общий прием на корпусе. Входим в комнату врача по 4-5 человек сразу. Комната разделена пополам решеткой. С нашей стороны — кушетка, со стороны «врача» — шкаф с медикаментами и письменный стол. Весь осмотр, выслушивание, измерение температуры, давления и т.п., все — через эту решетку.
    И результат: от всех видов чесоток, расчесов, болячек, язв и т.п. — выдают серную мазь. Доктор отрывает кусочек бумаги, палочкой выковыривает из большой банки шмоток мази и намазывает ее на эту бумажку. Для всех остальных болезней — 3-4 вида таблеток с устной «инструкцией по применению»: от головы, от живота, от давления. От сердца могут накапать в мензурку капли Зеленина, или дать таблетку валидола. Как правило, все таблетки из просроченной на 3-4 года «гуманитарки».
    Если же тебе совсем плохо и врач решает, что тебя нужно поместить на больничку (ярко выраженная желтуха, непрекращающаяся рвота и понос), то необходимо обладать железным здоровьем, чтобы пережить эту садистскую процедуру — перевод на больничку.
    Происходит это так: тебя опять возвращают в хату с приказом собрать все вещи и ждать вызова. Все вещи — это значит большой, тяжелый баул с собственными вещами, продуктами и посудой. Хорошо тем, у кого есть баул, а у кого его нет? Все связывается канатиками, шнурками и вешается на себя. Так можно прождать 3-4 часа.
    Потом тебя гонят на первый этаж на сборку, на которой уже до 100 человек народа. На сборке можно просидеть еще несколько часов. Потом, через четыре подземных продуваемых перехода поднимаешься на 4 этаж  — на больничку. Еще пара часов — ожидание, осмотр, регистрация, помещение в камеру.
    Не забывайте, что все это происходит с вами при температуре не меньше 39 градусов, зачастую при рвоте, поносе, сердечном приступе.
    Больничная «палата» — такая же тюремная камера, но народа несколько меньше, не больше 2-3 человек на место. Спать, отдыхать, лежать — тоже по очереди. Телевизоров нет, газет нет, книг нет, вентиляторов нет.
    Лечение?..
    Маленький пример. Чесоточная палата. На одну шконку — 3-4 человека. Посреди хаты, на приваренной к одной из шконок железной проржавевшей тумбочке — жестяной таз, наполненной на 1/3 серной мазью. При помещении в хату предупредили, что мазаться нужно часто, а мыться (т.е. смывать мазь) нельзя ни в коем случае. Можете представить себе, какой запах был в этой больничной палате, и что представляли из себя простыни, на которых, «не смывая мазь», спали по очереди 4 человека. Когда через несколько дней мазь кончилась — нас выписали. С момента помещения в «палату» и до возвращения в свою хату никто меня не осматривал: ни врач, ни фельдшер. Конец мази в тазике — основной показатель нашего выздоровления.

    Религия

    Пожалуй, по всей Матроске не найдется ни одной хаты без собственного иконостаса.
    Оформляется такой иконостас весьма тщательно и любовно. Умельцы из сигаретных и спичечных коробков, кусков полиэтилена и других подручных материалов делают удивительные оклады и целые альковы. На фоне черных и жирных от грязи стен и общего антуража хаты — смотрится весьма впечатляюще.
    Почти в каждой хате имеется библия, какие-то молитвенники и разная «с бору по сосенке» религиозная литература (время от времени разные секты и движения забрасывают сюда свои агитационные материалы).
    Интересная деталь — почти никто эти книги, включая библию, никогда не читал и не читает. Хотя молятся — все. И почти все считают себя глубоко религиозными. Как и бывает обычно — невежество весьма агрессивно.
    Например, когда во время одного из споров по какому-то религиозному вопросу я заявил, что Христос — еврей, к тому же «обрезанный», то только мой авторитет среди братвы спас меня от серьезных разборок. Пришлось брать Библию и буквально по тексту доказывать свою правоту.
    Я не могу сказать, что в корне изменил что-то, но человек 15-20 регулярно стали приходить ко мне в «общий угол», и я почти 3 месяца исполнял роль «преподавателя закона Божьего».

<...>

    Женщины

    В тюрьме эта тема приобретает особое звучание и значение. По-настоящему женщиной считается только мать. Все остальные — «мясо», «телки» и т.п., включая, кстати, в большинстве случаев и тех, чьи письма трепетно перечитываются и чьи фотографии бережно хранятся...
    На воле никто никого не «соблазнял» , не влюблялся, не отбивал. На воле каждый «телок снимал». Причем, чем круче рассказчик, тем дороже он за это платил.
    Послушать — так все звезды и звездочки российского шоу-бизнеса переспали с бригадирами разного ранга, получая за это автомобили, круизы и т.п. По моим подсчетам, одна только А.Апина должна ездить, как минимум на шести различных автомобилях, подаренных ей за «полный улет» шестью различными авторитетами и бригадирами. При этом все истово делают вид, что во все это безоговорочно верят.
    Когда на TV мелькает знакомое лицо, — общий крик: «Вован! (Серега, Олег, Витек...)... Иди, твоя п... поет!» И снова повод приколоться, как она не давала проходу, как хочет придти на свиданку, а он ей запрещает, чтобы его гиена не узнала... А вечером (ночью), придя ко мне, один-на-один просит написать стихи для своей «гиены». Что-нибудь душевное... Все это очень грустно. Сколько же цинизма и жестокости, любви и нежности, бесстыдства и целомудрия намешано в душах тех, кто приходит приколоться в мой угол.

<...>

    Бандерлоги — живут в хате на верхних шконках, где и спят, в основном, в 3-4 смены. Остальное время — тусуются на ногах. Едят стоя, держа шленку в одной руке, или — на коленях, на корточках. Дачки, баулы и др. вещи держат в изголовье шконок. Многие — первоходы. Основные, как и «шахтеры», чесоточники и язвенники в хате. Их уголовные дела — неиссякаемый источник для раздела «нарочно не придумаешь». Вот несколько примеров.

    Парень лет 20-22. Приехал в Москву с Украины вместе с подружкой, которой тоже около 20 лет. Вернее, сначала приехал он один, устроился работать штукатуром на какую-то стройку. (Он окончил ПТУ — штукатур-маляр-кафельщик). Первое время (2-4 месяца) ему платили около 80$ в месяц. По украинским меркам — бешеные деньги. Вызвал в Москву свою девушку, тем более, что она уже была на 6 месяце беременности. Сняли квартиру (или комнату)... Родилась девочка. Августовский кризис. С работы уволили, ничего не заплатили. Денег нет даже на дорогу обратно. Пару раз перебивался мелкой халтурой (небольшие ремонты на чьих-то дачах). Бродил по стройкам, искал работу. На одной из строек увидал торчащий из земли кусок старого кабеля. Старого и ни к чему не подсоединенного! Отрубил от него кусок в 4 м — задержан. Сразу во всем признался. Милиции этого показалось мало. Сначала очень крепко побили, потом пообещали, что немедленно отпустят, если он возьмет на себя еще 5-6 аналогичных дел. Согласился. Написал и подписал под диктовку все, что ему сказали. Что особенно интересно — два эпизода, в которых он «сознался» произошли в то время, когда он был еще на Украине... Даже следователь это понял и исключил их. Весь ущерб, согласно «объебону» — 208 рублей 40 копеек. (меньше 10$ по тогдашнему курсу). Пробыл в хате около 8 месяцев. Как жена умудрилась послать ему одну дачку и придти на свидание — особая история. У парня чесотка и еще что-то в этом роде. Переболел желтухой. Суд дал ему 3 года.

    Трудяга из какой-то забытой Богом деревни под Тамбовом. Около 40-45 лет. У него инвалид-ребенок. Приехал в Москву, услышав от кого-то, что какой-то благотворительный фонд помогает родителям таких детей. Жил 2-3 дня на вокзале. Ходил по больницам и задавал охране идиотские вопросы. Кто-то из сердобольных объяснил ему, что нужно было привезти с собой ребенка или хотя бы его медицинскую карту. Решил ехать домой. С горя выпил. Патруль, проверка. Регистрации нет. Забрали. В РОВДе, в обезьяннике начал качать права из-за того, что опаздывает на поезд. Избили до полусмерти. Он стал грозить, что будет жаловаться. Взяли двух бомжей из того же обезъяника в качестве понятых, обыскали, нашли два патрона (разного калибра!). Суд дал 2 года условно. Пробыл в хате 7 месяцев. Пытался вскрыться. После больницы — 15 дней кичи.

    Это примеры бандерложной судьбы. Таких в хате от 70 до 80%.

<...>

Меня «дернули» на суд. Об этой «беспонтовой» (бессмысленной) поездке стоит рассказать отдельно.
    Заказали, т.е. громыхнули в тормоза, пробормотали несколько фамилий и — с вещами «по сезону» на суд. Произошло это около 2 часов ночи. «Тормозные», т.е. те, кто постоянно дежурят у тормозов, мгновенно растолкали меня и сообщили об этом.
    Естественно, что ни сам суд, ни спецчасть СИЗО никого никогда о дате суда не предупреждают. Держат в постоянном напряге. Если успевает — сообщает адвокат.
    Итак, разбудили и меня в 2 часа ночи. Начинается гонка. Необходимо успеть умыться и побриться (не забывайте об очереди к ракушке и дальняку), найти свой баул среди таких же 80-100 баулов, распиханных под шконкой, а для этого нужно перебудить пол-хаты (вытащить из-под шконок «шахтеров», задействовать половых и т.д. и т.п.).
    По известному закону подлости — свой баул находишь последним. Из него извлекается относительно чистая (затаренная заранее) рубашка, свитер, штаны... После нескольких месяцев нахождения в бауле, на котором кто-то спал, сидел, на который наваливали еще десяток-другой таких же — можно представить, в каком виде вещи, и как они пахнут...
    В сборе на суд принимает участие вся семья и все близкие. Кто-то помогает «гладить». В фаныч насыпается соль, и этот фаныч начинают раскалять на «плитке». Освобождается кусок дубка. Днищем раскаленного фаныча гладятся рубаха и штаны. При достаточном упорстве можно разгладить. Рубашка и штаны из жеванных превращаются просто в «плохо выглаженные».
    Еще нужно успеть собрать все бумаги и заметки по делюге и что-то пожевать, т.к. еды не дадут в течении суток...
    Меня «закрыли» в начале октября. Я был тогда в легкой куртке. Сегодня ночью — минус 22 градуса. Мне ищут (и находят) теплую куртку. «Стировые» пытаются придать ей приличный вид. Помимо меня, такой же процедурой заняты еще 6-7 человек «заказанных» на суд.
    Они — из бандерлогов. Им помочь некому. Двое из них, — вьетнамец и узбек, — почти ничего не говорят и не понимают по-русски.
    В 4 ч.30 минут раскоциваются тормоза и нас выводят. Фамилия, имя, статья, микрошмон. Со всего продола из разных хат нас набирается человек 30-35. Гонят вниз, на сборку.
    Сборка перед судом — это пенал, 10-15 кв. метров, в который нас заталкивают человек по 40-50. Человек 15 успевают занять узкие грязные скамейки вдоль стены. Остальные стоят. Я тоже предпочитаю стоять, т.к. сесть и прислониться к стене — 100% подцепить клопов и вшей в дополнение к уже имеющимся. К тому же сюда сгоняют всех — и тубиков и спидовых и чесоточных. Так что — лучше постоять... Забирать будут не раньше 9-10 утра. Впереди — 4-5 часов ожидания. Первые пару часов — разговоры, слухи, знакомства и т.п. Потом — томление и полусон-полупрострация. Нервы у всех — на пределе...
    Наконец, около 9 часов утра начинают собирать по судам: набирать группы, которые едут в один конкретный суд (т.е. по маршрутам автозака). Опять проверка, — теперь ее проводит конвой,  — и нас, следующих в Преображенский суд, запихивают в отстойник в ожидании готовности автозака к отправке.
    Отстойник — большой боксик, без окон, света и воздуха. Нас, едущих в Преображенку — 28 человек. Стоим, ждем. Машина не заводится, промерзла. Ждем около 40 минут... Завелась. Через двор, гуськом — к машине. Запихивают по клеткам. Машина промерзла до хлопьев инея на стенах клеток. Закуриваем, несмотря на лай конвоя (который, естественно, сам курит). Поехали. Минут 10 выезжаем с Матросски. Проверки машины, «отсечки» и т.д. Слава Богу, до Преображенки недалеко...
    Через полчаса окоченевшие, обалдевшие, но окончательно проснувшиеся, добираемся до суда. Выкрикивают по фамилиям. Наручники с двух сторон, т.е. конвой слева и справа. Один браслет на тебе, другой на конвоире. В таком виде, сжимая в руке сумку (папку) со своими записями, прыгаем вниз. Заводят в конвоирку, расковывают и — снова в боксик-ожидалку. Окон нет, но есть свет. Снова шмон. Очень тщательный. Отметают все, вплоть до шнурков и веревочек, поддерживающих штаны. Чтобы не повесились и не удавились в здании суда. Оставляют только дело. Сигареты, спички — отметают сразу. Курить только тогда, когда смилостивится кто-то из конвоя. То же самое и с выводом в туалет. Начинается ожидание...
    Кого-то вызывают, поднимают в зал и через 10 минут приводят обратно. Не пришли свидетели. Суд переносится. На какой срок? когда будут судить опять? — неизвестно. Теперь, весь день ждать машины домой. У меня — то же самое. Но меня даже не подняли в зал. Просто не вызвали и все.
     Одного из тех, кто был рядом, подняли. У него — финал, прения сторон. Спустили — «суд удалился для вынесения приговора». Прошло не более 15 минут. Честное слово! Опять подняли и через 15 минут спустили с приговором на 8 (!) листах. Хоть убейте, не поверю, что за 15 минут «удаления суда для вынесения приговора» успели не только все обсудить и вынести приговор, но и исписать и подписать 8 листов. Приговор — 5 лет. Человек уже отсидел 3,5. Суть не в приговоре, а в том, что он уже был написан заранее. Оставалось только вписать конкретный срок и подписать. Вот для этого 15 минут вполне достаточно...
    Наконец, в 18.30 приходит автозак. По домам, т.е. по своим СИЗО. Отдельные машины на Бутырку и на женский (т.е. в СИЗО-6) не пришли. Всех повезут в одной. По одному выводят из боксика. В общей куче, наваленной в углу, пытаемся отыскать свои шнурки, перчатки, сигареты. Кому-то удается, кому-то уже не до них...
    Снова — наручники и в машину, в клетки. Последними в стаканы (металлический боксик рядом с клетками, на одного человека) запихивают по 2 женщины. Пытаемся общаться. Конвой даже не орет. Сначала везут женщин. Потом — Бутырка. Нас — в самом конце. Рассказывать о дороге, о заглохшем моторе, о трехкратном пересаживании из автозака в автозак — нет сил. Выехав из Преображенки в 18.30, приехали на Матросску в 01.05. Т.е. ехали в промерзшей металлической клетке 5 часов 30 минут. Прошу прощения за натурализм, но двое — обмочились (из машины в туалет не выйдешь — все понятно, но «по ушам» им настучали еще в клетке)...
    В Матросске — снова шмон. И, наконец, около 2 часов ночи — дома, в своей хате. Семья ждет, оставили поесть. Пока рассказываешь, делишься новостями и слухами со сборок — отходишь и понимаешь насколько измотан.
    А три человека из нашей хаты ездят на суд ежедневно уже в течении 3 месяцев. Изо дня в день, кроме субботы и воскресенья. Спят по 3-4 часа в сутки. Так полуобалдевшими и присутствуют на процессе, на котором решается их судьба и, в конечном счете,  — вся жизнь...