А. МАКСИМОВ: Очень часто говорят такое словосочетание - "миссия писателя". В сегодняшней России у писателя есть какая-нибудь миссия?

Ю. ПОЛЯКОВ: Да. И очень важная. Она многоуровневая. Но, скажем, одна из этих важных миссий - это совестизация общества.

А. МАКСИМОВ: А как?

Ю. ПОЛЯКОВ: Как? Словом! Как еще он может?!

А. МАКСИМОВ: Действительно, человек может прочесть книжку, и у него заговорит совесть?

Ю. ПОЛЯКОВ: Конечно. И в этом в общем-то одна из важнейших функций литературы. Просто в последнее время дельцы от литературы, которая вообще не способна насытить текст какими-то нравственными задачами, если есть, религиозным чувством, а способны только давать скоропортящуюся продукцию, записанную торопливыми словами. Вот они начали убеждать, что такой функции литературы нет. Так это неправда: она всегда была и всегда будет. Но это у настоящей литературы.

А. МАКСИМОВ: А вот та литература, которую признанно называть развлекательной, Вы вообще не даете ей право на жизнь?

Ю. ПОЛЯКОВ: Нет, почему? Нужны самые разные виды печатной продукции. Например, кроссворд записан словами, но мы же не называем это жанром литературы. Точно также целый ряд текстов к сюжетам с какими-то коллизиями, он тоже не литературный. Форма кроссворда, только большого. Человек закрывает и забывает. Заполнил клеточки, время потратил - все.

А. МАКСИМОВ: Сименон, Конан Дойль, Агата Кристи - это что?

Ю. ПОЛЯКОВ: Нет, это уже литература.

А. МАКСИМОВ: То есть, важен не сюжет?

Ю. ПОЛЯКОВ: Там, где начинается живое слово, начинается нравственная проблематика. Там, где начинается мир, созданный писателем. Кроссвордист не создает же свой индивидуальный мир, а писатель создает. Вот если он создает свой индивидуальный мир, значит, это литература. Конан Дойль создавал его, Сименон - создавал.

Вопрос: Я когда-то очень любил "Литературную газету". Почему снизился ее общественный рейтинг?

Ю. ПОЛЯКОВ: Общественный рейтинг снизился фактически у всех газет вместе с их тиражами. Конечно, когда при Советской власти у "Литературной газеты" тираж был более 5 миллионов, и круг читателей был шире. Но это проблема всех газет, и это связано с серьезной девальвацией серьезного журналистского слоя. Но среди культурологических изданий "Литературная газета" абсолютный лидер, у нас 78 тираж, и он постоянно растет.

А. МАКСИМОВ: "Литературная газета" всегда была газетой интеллигенции. А сейчас она тоже газета для интеллигенции или она хочет более широкой публики?

Ю. ПОЛЯКОВ: У "Литературной газеты" произошла следующая трансформация. Она за период, с 86-87 года - после ухода Чаковского - она стала сужать круг своих читателей, пока где-то к концу 90-х он не замкнулся на очень узком, тоненьком слое либеральной интеллигенции. Поэтому ее перестали читать в провинции. И когда наша команда единомышленников пришли в "Литературную газету" - полтора года назад - мы ничего не придумали сверх чего-то такого. Мы просто попытались опять расширить нашу аудиторию, сделать ее такой, какая она была при Чаковском. Чтобы у нас эта газета была интересна не только либерально-мыслящим людям (уважаю либеральную идею), а сейчас наша газета открыта абсолютно всем направлениям мысли, отсекая, естественно, экстремизм справа и слева.

А. МАКСИМОВ: Редкий писатель придумывает слово. Вы придумали слово "эскейпер". Что значит это слово, по всей видимости, это метафора чего-то?

Ю. ПОЛЯКОВ: Это такое неправильное английское слово. Есть близкое к этому в английском языке, но мой герой его произносит неправильно. И это специально так сделал, потому что оно обозначает все-таки современный тип лишнего человека. Ведь он никуда же не делся, он остался. Он стал немножко другой.

А. МАКСИМОВ: А что такое лишний человек сегодня?

Ю. ПОЛЯКОВ: Это тот человек, который в это сложнейшее время, когда каждый должен был делать выбор, личный выбор, связанный с темой любви, выбор в той сложнейшей политической духовной ситуации, он устранился от этого выбора. И у нас где-то на рубеже 80-90-х годов этих эскейперов, этих новых лишних людей критическая масса оказалась выше, чем возможно. И общество рассыпалось из-за этого. Вырос процент людей, не умеющих делать выбор ни социальный, ни профессиональный.

А. МАКСИМОВ: И дальше что должно быть?

Ю. ПОЛЯКОВ: А дальше общество держится, ее сложившаяся структура, пока все-таки в нем обладают те, кого Гумилев называл пассионариями, которые совершают выбор в самых сложнейших ситуациях.

А. МАКСИМОВ: Но если их мало, дальше что делать?

Ю. ПОЛЯКОВ: Вот мы и получили то, что получили. А дальше, кстати, и литература должна делать. Выход из кризиса любого общества - это сложнейший процесс, в нем должны принимать участие все. И политики, деятели культуры и просвещения, и, конечно, писатели, особенно в России.

А. МАКСИМОВ: А нет такого ощущения, что роль писателя в России несколько преувеличена? А писатель сочиняет истории и, в общем, больше ничего?

Ю. ПОЛЯКОВ: Этот вопрос является таким пробным камнем для писателей разных мировоззрений. Писатели у нас поделились не только на демократов и патриотов, нет. Они еще и поделились на тех, кто действительно считает литературу частным делом, поэтому что хочу, то и ворочу, и тех, кто все-таки считает литературу миссией. Не обязательно гражданско-политическая, нравственная, эстетическая, если хотите. Но, тем не менее - миссия, то есть выполнение какой-то сверхзадачи. И в этом смысле я считаю, литература не личное дело. Оно общественное в таком первозданном незамутненном советизме.

Вопрос: Мы знаем, что Вы очень известный писатель. Знаем, что Ваши книги продаются очень хорошо. А могли бы Вы назвать Ваши три любимые книги? И что для Вас книга в целом?

Ю. ПОЛЯКОВ: Три любимых назвать очень сложно. Я думаю, что это "Мастер и Маргарита" Булгакова, это "Золотой теленок" и "12 стульев" Ильфа и Петрова и это "Записки Пиквикского Клуба" Диккенса. Для меня книга - это инструмент познания себя и мира не с помощью своего опыта, а с помощью опыта других людей.

А. МАКСИМОВ: Если посмотреть на реальность, то самые крупные тиражи сегодня у детективов разного качества и, скажем, если брать современных писателей, это Сорокин, Пелевин и так далее. Это все воспитывает людей?

Ю. ПОЛЯКОВ: Во-первых, я хочу Вам сказать, что это не так. Я могу навскидку сказать, что у таких современных писателей, как, скажем, Анатолий Афанасьев или моих книг тиражи не меньше, чем у Сорокина и Пелевина. Это один из таких мифов. А с другой стороны, книга начинает серьезно воспитывать человека не тогда, когда она читается. Прочитать можно любую белиберду один раз, а потом всем бегать и говорить "этого не читай". А тогда, когда она начинается перечитываться. Вот только тогда она становится не фактом текущего литературного процесса, а фактом национальной или даже мировой литературы. Формируют общественное сознание, общество перечитываемые книги.

А. МАКСИМОВ: Вы назвали гениальную книгу "12 стульев". Как эта книга воспитывала людей?

Ю. ПОЛЯКОВ: Хочу немножечко отступить, шире сказать. Дело в том, что я считаю, что дольше всех живут книги добрые и веселые. Именно они становятся чаще всего перечитываемыми. Хотя не только они. И все эти три книги, которые я назвал - это книги, которые учат человека такому позитивному, смешливому мироощущению. Это очень важно. Восприятие мира чувством юмора - это один из таких признаков человека внутренне культурного.

А. МАКСИМОВ: Сейчас очень много говорят о необходимости положительного героя. Между тем, если мы окинем русскую литературу, у Гоголя положительных героев практически нет, у Достоевского весьма сомнительный в смысле положительности князь Мышкин, у Толстого - чуть больше. Может быть в традициях русской литературы отсутствие положительного героя?

Ю. ПОЛЯКОВ: Дело в том, что это один из проклятых вопросов советского литературоведения. Вообще, положительный герой - это, прежде всего примета романтического искусства. Такой явно положительный, чтобы все было прекрасно.

А. МАКСИМОВ: Так может, он не нужен?

Ю. ПОЛЯКОВ: Он нужен, но в чистом виде он невозможен. И функцию положительного идеала в реалистической литературе в основном выполняет точка зрения автора.

А. МАКСИМОВ: Это такой литературоведческий взгляд. В "Мертвых душах" нет положительного героя?

Ю. ПОЛЯКОВ: Есть известный ответ, что положительный герой в "Мертвых душах" - это смех. Хотя, в продолжении "Мертвых душ" Гоголь пытался написать.

А. МАКСИМОВ: И сжег, известно всем, чем это кончилось.

Ю. ПОЛЯКОВ: Но не все, кое-что осталось.

А. МАКСИМОВ: Может, тогда вообще перестать по этому поводу говорить и понять, что это придумано литературоведами?

Ю. ПОЛЯКОВ: Это не придумано. И такой голод по положительному герою все-таки часто восполняется.

А. МАКСИМОВ: А он есть этот голод?

Ю. ПОЛЯКОВ: Есть, всегда есть голод по положительному герою, по образцу, особенно в молодежной литературе.

А. МАКСИМОВ: Может быть, это нам так кажется, что молодежи нужен положительный герой. А молодежи нужны веселые, отвязанные книжки?

Ю. ПОЛЯКОВ: Нет, я думаю, это не совсем правильно. И я думаю, этот феномен успеха этих фильмов "Брат" как раз и с тем связаны, что там была попытка - удачная, неудачная, но сформулировать современного положительного героя. Да, вот он такой. Но его волнует вопрос, что в мире важней - сила или правда. Уже признак того, что герой на положительном пути.

Вопрос: Кто сегодня литературный герой нашего времени? Есть ли он вообще?

Ю. ПОЛЯКОВ: Он есть. Он уже нащупывается, у кого-то уже стал проявляться. Это, если брать его социальную функцию, то это все-таки человек пытающийся сопротивляться вот этой общественной деструкции, имеющий силы на сопротивление.

А. МАКСИМОВ: Почему это человек, который имеет силы на сопротивление, а не на строительство?

Ю. ПОЛЯКОВ: А потому, что время героя имеющего силы на строительство еще не пришло. К сожалению, если мы берем героя, я, кстати, перед собой эту задачу ставил в повести "Небо падших", например. Мы берем героя, скажем, нового русского, который удачно созидает свою личную судьбу. Он богат, он сумел составить миллионное состояние за несколько лет, он молод, он энергичен, у него полно всего. Но когда начинаешь художественно препарировать этого человека, выстраивать его мир, то выясняется, что все, чего он добился положительного в жизни для себя, это стало несчастьем, горем других.

А. МАКСИМОВ: Для Вас как для человека, а не как писателя, в сегодняшнем мире есть положительный герой?

Ю. ПОЛЯКОВ: Знаете, я все-таки думаю, что для меня это человек, который сохраняет верность своим принципам и не меняет их в зависимости от сиюминутной конъюнктуры. Это человек патриотически настроенный. Потому что все относительно. И таких ценностей, которым можно посвятить свою жизнь, их не так много. Вот семья и свое Отечество и, скажем, религия, если человек не атеист. Вот, пожалуй, три вечных ценностей, которые непреходяще. Я ценю по вот этим качествам. Если брать нашу отечественную историю, то человек, который, скажем, сначала строил коммунизм, а потом его также разрушал, не веря никогда в то, что он делал, он мне интересен только как сатирику.

А. МАКСИМОВ: У Вас была напечатана замечательная повесть "Сто дней до приказа", где впервые вскрывались ужасные отношения в армии. И Вы говорили, что Вам очень не нравятся люди, которые "косят" от армии. Как одно с другим сочетается?

Ю. ПОЛЯКОВ: Если я пишу о том, что в тогдашней Советской армии было плохо и, поверьте, это было не так просто, эту повесть семь лет не печатали, у меня была масса неприятностей из-за этого. Но я не говорю о том, что человек, живущий в стране, где существует закон о всеобщей воинской обязанности, не должен служить в армии. Мы же не ставим с Вами вопрос: надо платить налоги или не надо? Есть закон, по которому надо платить налоги. И есть закон, по которому надо служить в армии. И если бы эти десять лет все бы уходило не в гудок необходимости профессиональной армии, а в то, что вот эту имеющуюся армию, которую мы в состоянии содержать, как страна, сделать нормальной, где ребята служили бы нормально; где была бы обратная связь - скажем, мерзавец, который поднял руку на сослуживца, тут же пресекали бы; офицер, который закрыл на это глаза, увольнялся бы из армии… А все ушло в эти разговоры. У меня был интересный диалог в эфире с Немцовым, который начал говорить о том, что необходима профессиональная армия, что у них есть план. Я спросил: "Объясните мне, почему Вы, когда Вы были вторым лицом в государстве, когда имели влияние на президента, Вы эту профессиональную армию не ввели? Вы же могли это сделать, руководили страной". Потому что когда люди руководили страной, они отлично понимали, что это сложнейший комплекс социальных, экономических, военных действий. Между прочим, в Италии тоже есть очень острая проблема с дедовщиной. Только на будущий год введется профессиональная армия. А, наверное, в Италии все-таки экономическая ситуация лучше. Но они готовились к этому несколько десятилетий, чтобы это ввести. И мы, конечно, введем. Но если ее не ввели, как можно ввести - служить или не служить?

Вопрос: Сегодня писатель - это?..

Ю. ПОЛЯКОВ: Это писатель, если он писатель.

А. МАКСИМОВ: И вчера писатель - это писатель.

Ю. ПОЛЯКОВ: Нет. Писатель, он писатель. И просто в разное время функции писателя изменяются. Скажем, при советской власти одна из основных функций писателя - рассказывать о тех темных и закрытых темах, которые нельзя было напечатать. Я, скажем, писал ранние вещи - критическое о комсомоле, про армию, про школу, - нельзя было.

А. МАКСИМОВ: А сейчас?

Ю. ПОЛЯКОВ: А сейчас ситуация совершенно другая. Сейчас табуированных тем не осталось. Сейчас все-таки нужно в литературу возвращать не деструктивное начало, а все-таки такое собирательное, когда людей нужно ориентировать на какие-то позитивные ценности. Ну, мне не интересна литература, полностью сосредоточенная на какой-то чернухе. Причем интересно, что пишут об этой чернухе в основном писатели, которые абсолютно через это не прошли. Они обычно из благополучных семей, у них все в порядке. Вот они считают, что это задача литературы. Мне кажется, что сейчас как раз литература должна писать больше о нормальных людях, он нормальных целях.

Полная видеотека эфиров "НОЧНОГО ПОЛЕТА"
Эфир от 21.11.02 - 00.25
Ждем Ваших вопросов на форуме.
Пишите