А. МАКСИМОВ: Не может ли случиться такая ситуация, что люди, у которых нет возможности заплатить за образование своих детей, их дети останутся необразованными?

А. ВИРАБОВА: Кроме платных учебных заведений, есть в России очень много государственных учебных заведений, которые обучают достаточно хорошо, на хорошем уровне. Сказать, что кроме платных учебных заведений все остальные школы обучают плохо, так сказать нельзя.

А. МАКСИМОВ: Многие родители, которые сейчас смотрят нашу передачу, они убеждены, я говорю условные цифры, если ты платишь 300 долларов в месяц за образование, оно ничего себе. Если 600, оно получше, если тысячу, оно потрясающее. Если ничего не платишь, то оно плохое. Они не правы в такой закономерности, чем больше платишь, тем лучше образование?

А. ВИРАБОВА: Все должно быть соизмеримо. Все должно быть в меру нормальным, в меру хорошим и в меру дорогим. Естественно, если родитель оплачивает высокую стоимость за обучение, конечно, он должен видеть высокий результат. Результат в том, насколько грамотно выстроен учебный процесс в школе. Результат в том, насколько серьезно относится методический центр школы, педагоги, вес коллектив к тому, что делается с ребенком в школе. Если ребенок просто посещает школу, просто посещает уроки, выучил материал, усвоил - не усвоил, никто этим не занимается, никто этим не интересуется, тогда конечно, у родителей возникает вопрос: почему такая ситуация, такое положение, если оплата за обучение достаточно высокая, а внимания к ребенку оказано мало?

А. МАКСИМОВ: Сейчас май, многие родители думают о том, кто-то хочет поменять школу. Кому-то не нравится учителя, кто-то думает над тем, куда отдать своего ребенка. Мы сейчас не обсуждаем материальную сторону, сколько платить. Есть какие-то понятные критерии: в эту школу надо идти, а в эту нет?

А. ВИРАБОВА: Мне кажется, что когда родители приходят в школу, они в первую очередь должны обратить внимание, что за дух в школе. Как между собой общаются сотрудники школы. Это те вещи, которые видно сразу. Каковы взаимоотношения? Вот когда родитель входит в школу, он видит работу персонала, потом он входит ближе к приемной, и он видит работу администрации. Он видит работу тех людей, которые выстраивают учебный процесс. И уже по одному этому факту можно определить, каков менталитет данного учебного заведения. Это без всяких профессиональных навыков станет понятно любому человеку. Даже то, на каком языке говорят в школе сотрудники между собой, уже понятно каков уровень культуры. И самый простой человек, который приходит в школу без каких-либо специальных знаний в образовании, он может определить каков менталитет школы.

А. МАКСИМОВ: Я когда сам учился в школе, то в коридорах пахло щами все время, пахло едой. Этот запах, когда я его чувствую, я вспоминаю школу. Недавно я был в одной школе, этот запах стоит. Вот такой ужасный запах не суточных, а месячных щей. В Вашей школе, чем пахнет, какой запах в школе?

А. ВИРАБОВА: В нашей школе пахнет цветами и зеленью. У нас очень много цветов, зелени. Я считаю, это правильно. Воздух должен быть чистым. У нас не пахнет щами. Мы даже когда строили пищеблоки столовую, мы старались не делать никаких установок для хранения пищи в кастрюлях, где пища может храниться в течение двух-трех часов в подогретом состоянии. Вот мы этого не делали именно для того, чтобы в этих емкостях не развивались микроорганизмы. И мы пищу с плиты подаем сразу на стол детям.

Звонок: У меня в семье встал вопрос: куда отдать младшего сына? В частную школу или в обычную школу, но в гимназический класс. В частной школе нам пообещали с первого класса английский язык, спортивную секцию. И с 8:00 часов до 18:00 ребенок будет находиться в частной школе. А в гимназическом классе будет заниматься с детьми педагог, разработавший свою систему обучения…

А. ВИРАБОВА: Когда говорят о школе как о магазине. О том, что там есть то, се, третье, десятое, это плохо. Я говорю всегда о том, что школа не должна быть набором услуг. Если говорить о нашей школе, в частности, наша школа не дает комплект услуг. Наша школа занимается формированием личности. И школа собственно этим заниматься. Она должна заниматься формированием личности. Если для того, чтобы сформировать грамотную личность, нужно пять видов услуг, значит нужно пять, если нужно пятнадцать, значит нужно пятнадцать. Нельзя за такими разговорами выплескивать ребенка, нельзя не видеть ребенка. Ведь все это для чего делается? Для чего все эти услуги, для чего языки, для чего углубленное изучение предметов? Для того, чтобы мы научили ребенка. Во всей большой планетарной системе школы в центре находится человечек, ребенок. Это то, ради чего мы работаем.

А. МАКСИМОВ: Я разговаривал недавно с молодым человеком, он меня спросил: "А, правда, было время, когда МУЗ-ТВ не было на телевидении?" И я понял, что многие дети нового поколения вообще не в курсе, что была Советская власть, что не было МУЗ-ТВ, что программа "Время" была по всем программам. И они вообще хотят ощущать себя свободными, мне так кажется. Как вам кажется, современные дети могут ощущать себя свободными в школе, где есть учителя, директор, где нельзя бегать по коридорам? А они хотят быть свободными. Здесь не будет противоречия?

А. ВИРАБОВА: Я думаю, что да, есть такие школы. И мне кажется, если грамотно сформирована система образовательного процесса… А что такое образовательный процесс? Это процесс обучения и процесс воспитания. Если эта система сформирована грамотно, то, конечно, ребенок себя будет чувствовать личность, человеком, которого уважают, и который тоже должен уважать других людей. И, конечно, он будет чувствовать себя свободным.

А. МАКСИМОВ: Вы идете по коридору Вашей частной школы во время урока или во время перемены, и вылетает из класса десятилетний ребенок, мчится по коридору. Один мальчик мчится за другим.

А. ВИРАБОВА: Конечно, я остановлю ребенка и объясню ему. Я спрошу: "Ты видишь, какой пол у нас в холле?" А пол у нас мраморный. Я говорю: "Если ты упадешь, что случиться?"

А. МАКСИМОВ: Разве может десятилетний ребенок не бегать?

А. ВИРАБОВА: Может. Он может бегать в спортивном зале. У нас огромный спортивный зал.

А. МАКСИМОВ: Ребенок же бегает, когда хочет, нет?

А. ВИРАБОВА: Если мы говорим о коридорах школы, то он может просто ходить. Не обязательно ему бегать. Если захочет, побежит.

А. МАКСИМОВ: И ничего ему за это не будет?

А. ВИРАБОВА: Почему ему за это что-то должно быть?

А. МАКСИМОВ: В разных школах по-разному, я получал замечания за это.

А. ВИРАБОВА: Нет. Одергивать ребенка каждую минуту, это неправильно.

Звонок: Вы принимаете в школу всех детей, чьи родители могут оплатить, или какой-то отбор, собеседование, тестирование проводите?

А. ВИРАБОВА: При приеме в школу мы в обязательном порядке проводим тестирование. Что это за тестирование? Это тестирование, которое отвечает на самый главный вопрос: обучаем ли ребенок. Потому что термин обучаемость и обученность - это совершенно разные вещи. Если ребенок обучаем, но он имеет пробелы в знаниях, имеет педагогическую запущенность, такого ребенка мы можем взять в школу. Если есть место, конечно. Если мест нет, то, конечно, мы и набор не ведем, и в школу не принимаем. Если ребенок хочет учиться, и такие ситуации случаются, и у родителей нет возможности оплачивать обучение, мы таких детей принимаем. Есть дети, которых учителя называют звездочками. Я считаю, это потенциал нашего государства, их надо учить. И таких детей мы принимаем в школу, у нас очень много таких детей.

А. МАКСИМОВ: Вы долгое время занимались не педагогикой. Когда Вы стали директором школы, какое для Вас было самое удивительное открытие именно в детях? Что такое Вы в них увидели, чего раньше не видели?

А. ВИРАБОВА: Я вижу в детях самое главное - если ребенок нормальный, если он физиологически здоров, если у него центральная нервная система и головной мозг в порядке, он обязательно талантлив. Все нормальные дети, они все талантливые. Если ребенок не может что-то сделать в жизни, если ему что-то не удается, это говорит о том, что к нему плохой подход. К нему не найден хороший подход.

Звонок: Сейчас в конце года проводится проверка техники чтения в начальных классах. У Вас это есть? И нужно ли это, чтобы дети за одну минуту прочитывали 70 слов в минуту во втором классе, например?

А. ВИРАБОВА: Дело в том, что есть критерии, которые были разработаны очень давно. Но до сих пор они имеют место быть и в основном их придерживаются. И для контроля, для самоконтроля, например, наши педагоги, даже для того, чтобы себя проверить, они иногда проводят такой контроль. И проверяют технику чтения с секундомером в руках.

А. МАКСИМОВ: А если ребенок не читает положенных слов в минуту, то это говорит о чем?

А. ВИРАБОВА: Это говорит о том, что его плохо обучили.

А. МАКСИМОВ: Скажите, у Вас в школе часто ставят двойки?

А. ВИРАБОВА: Что значит часто? В нашей школе, как и во всех остальных школах, ставят те оценки, которые ребенок заслужил.

А. МАКСИМОВ: Вы сказали, что каждый ребенок талантлив, то это значит, если он плохо учится, значит, его не сумели научить. Значит, его не сумели увлечь. За что ему ставить двойку?

А. ВИРАБОВА: Двойки ставить ребенку нужно за то, что он, может быть, ленился и не сделал то, что ему нужно было сделать. А вообще, если ребенком серьезно занимаются, если отслеживается процесс обучения, если мы ждем от ребенка рефлексии, то есть он должен осознанно воспринимать информацию, осознанно воспринимать тот материал, который ему дается, естественно, давать на то свой результат, то, конечно, он двойку не получит. Он получит положительную оценку, потому что материал усвоен. И ребенок может нам показать своими ответами, что материал усвоен.

А. МАКСИМОВ: Как Вам кажется, ребенок может сделать замечание учителю?

А. ВИРАБОВА: В общем-то, может, но у нас такой ситуации никогда не возникает.

А. МАКСИМОВ: Учитель всегда прав - так не может быть.

А. ВИРАБОВА: Почему? Ребенок может разговаривать с учителем в дискуссионной форме.

А. МАКСИМОВ: А у Вас вообще поощряется, когда, например, учитель рассказывает по какое-нибудь произведение Льва Николаевича Толстого, а ребенок с ним спорит и говорит: "Я считаю, что Анна Каренина глупая женщина и зря это сделала"?

А. ВИРАБОВА: Вообще, мнение ребенка очень важно для нас. На гуманитарных предметах, о чем Вы сейчас говорите, на уроках истории. У нас интересные дискуссии возникают. И на уроках истории интересные дискуссии по поводу таких животрепещущих проблем, как проблема смертной казни и так далее. То есть дети участвуют активно в обсуждении. И это поощряется, это хорошо. Если ребенок с удовольствием участвует в разработке темы, так это прекрасно. Ребенок интересуется. Значит ему это важно, интересно, и он хочет сказать свое мнение.

Звонок: Как Вы считаете, в каком возрасте ребенку нужно пойти в школу, если он очень подвижный и очень активный в 6,5 или в 7,5?

А. ВИРАБОВА: С учетом того, что сейчас вводится программа обучения 1 и 4, я считаю, что 6,5 лет - это нормальный возраст. А что собственно смущает? Почему? Если он очень активный, он не должен учиться?

А. МАКСИМОВ: Я думаю, мамы считаю, что активный ребенок - это ребенок, который просто не высидит долго на уроках. А отсидится еще год, и сможет.

А. ВИРАБОВА: Если у человека сложился и, наверное, генетически определен темперамент, то будет он год сидеть или два сидеть, от этого ничего не изменится. Его надо отдать в школу и, наверное, проследить фактор занятости. Ребенку, может быть некуда деть свою лишнюю энергию. И я думаю, что если эту энергию направить в правильном направлении, в правильном русле, так это будет на пользу для его развития.

А. МАКСИМОВ: Кто учителя, скажем, в Вашей школе? Кто эти люди, которые эти принципы воплощают в жизнь?

А. ВИРАБОВА: У нас учителя - очень хорошие, нормальные, российские педагоги, которые, приходя в школу, познают требования школы. Я считаю, что каждая школа, тем более частная, она должна иметь свое определенное лицо. Она должна видеть цель и задачи, которые стоят перед ее работой и перед этой школой в плане выстраивания учебного процесса, ее работы и вообще существования этого учебного заведения. Если нет целей и задач, то какой смысл говорить о каких-то глобальных вещах, которые происходят каждый день или каждую учебную четверть. Каждая школа, имея свои требования, имея свое направление, имея свой менталитет, имея свой определенный характер, естественно учит своих преподавателей, что, собственно, мы и делаем.

А. МАКСИМОВ: У Вас может быть ситуация, когда учитель накричит на ученика? Были такие ситуации?

А. ВИРАБОВА: У нас такие ситуации единично бывали. Но это не есть правило в нашей школе.

А. МАКСИМОВ: А что тогда происходит? Вот, учитель накричал на ученика, это стало известно. Что дальше с этим учителем будет?

А. ВИРАБОВА: Ну, вообще надо выяснить: что значит, накричал? Если человек раздражается, нужно понять, почему он раздражается. Есть много факторов, которые приводят к раздражению. Есть люди, которые вообще не могут работать с детьми, а работают в школах. Есть люди, которые приходят в школу реализовать свои амбиции. Они могут быть ущербны в жизни, и им хочется проявить свою власть над кем-то. Я с такими людьми сталкивалась. Они приходят в школу для того, чтобы показать свою власть над детьми. Если такого рода раздражение, нелюбовь к детям, такому человеку с детьми работать ни в коем случае нельзя. Если раздражительность в виду того, что педагог переутомился (такое тоже может случиться) или может быть, он работал в предыдущей школе без отпуска или еще как-то. Нужно разобраться, в чем дело? Что привело к тому, что вывело из себя преподавателя?

Звонок: Мой ребенок в этом году поступал в одну из московских школ, которая проводила прием детей в два этапа. Первый этап - это было устное собеседование, второй этап - это был письменный экзамен. Заметьте, это не институт, мы говорим о начальной школе и о детях от 6 до 8 лет. Правильно ли это или неправильно?

А. МАКСИМОВ: Наверное, здесь идет разговор о школах, которые переполнены. Есть в Москве такие районные школы, которые переполнены. И если школа работает благополучно, если школа имеет хорошую репутацию, то, конечно, люди стараются поступить именно в эту школу. В данном случае, как мне кажется, наверное, школа ничего большего и лучшего не может придумать, как сделать отборочный экзамен. Потому что всех желающих, конечно, принять в школу невозможно. Может быть, решение администрации было правильное, но юридически, конечно, это неверно.

А. МАКСИМОВ: До какой степени дети в Вашей школе могут решать какие-то школьные проблемы? Им, например, кажется, что на этом месте должны стоять цветы. Или им кажется, что как-то так нужно оформить спортивный зал. У них есть право голоса?

А. ВИРАБОВА: Не только право голоса, у нас в школе есть школьный парламент, у нас есть внутри-школьное самоуправление. Самый настоящий действующий орган, который собирается раз в неделю, который решает такого рода вопросы, о чем Вы сейчас спрашивали. И ребята работают с остальными учащимися.

А. МАКСИМОВ: А бывает такая ситуация, что школьный парламент решает что-то, что Вам кажется не совсем верным?

А. ВИРАБОВА: Мы все вопросы обсуждаем. И все это решается коллегиально. И всегда находим какой-то консенсус, потому что если дети подсчитали, что нужно сделать так, а не иначе, надо вдуматься и определить: действительно ли это так. Может быть, мы что-то, взрослые, не учли? А детям виднее.

Звонок: С любого ли класса Вы принимаете детей? И каков уклон вашего образования?

А. ВИРАБОВА: Если разговор касается конкретно нашей школы, то у нас школа гуманитарно-экономическая. Что это значит? Это значит, что в старшей школе делятся классы на гуманитарный и экономический. Происходит преподавание по несколько разным программам. И, конечно, разное количество часов преподаваемых предметов тоже несколько разнится. Дети в нашей школе заканчивают основное образование в 10 классе. В 10 классе мы сдаем основные экзамены за кур одиннадцатилетнего общего образования, то есть те предметы, которые выставляются в аттестат зрелости.

А. МАКСИМОВ: А ребенок может прийти в Вашу школу в пятом классе, в шестом классе?

А. ВИРАБОВА: Ребенок может прийти в нашу школу в любой класс, если есть место.

А. МАКСИМОВ: То есть он должен прийти к Вам, пройти тест?

А. ВИРАБОВА: Процедура такова. Обычно родители приходят в школу, знакомятся с образовательным пространством школы, затем беседуют с завучем, знакомятся с программой обучения. И следующий шаг, это приводят ребенка для того, чтобы мы могли его протестировать. Если есть место.

А. МАКСИМОВ: Чему самому главному, на Ваш взгляд, должны взрослые учиться у детей?

А. ВИРАБОВА: Я думаю, что взрослые должны учиться у детей быть гуманными. Дети порой бывают жестокими, высмеивают пороки других людей. Но внутри, в душе дети очень гуманны. Если правильно понять ребенка, то можно понять действительно, что они по своему биологическому складу очень добрые и гуманные. И взрослым надо учиться этому у детей. И еще, дети в отличие от взрослых чаще видят хорошее. Взрослые люди не всегда видят хорошее.