Глава 8

ВРЕМЯ ПРИНИМАТЬ РЕШЕНИЕ

Эпизод 3

И он явился. Молодой человек спортивного сложения, приятной наружности, кареглазый вошел в кабинет и поздо­ровался на чистом украинском языке.

–  Вы говорите по-украински?

–  Это мой родной язык.

– Вы Асадулла Хусейн?

– Как вам сказать. В настоящее время я действительно Асадулла Хусейн гражданин Афганистана, но в Харькове, где я родился, меня называли Валентином Кононенко. Я хотел бы вернуться в Украину, и хотел бы, чтобы изобретение, кото­рое я сделал, принадлежало моей родине.

– Вы действительно были в Париже во время пожара и спасли эту женщину с ребенком?

–  Да, я случайно оказался там и, поскольку мои «Жигу­ли» были не приспособлены для спасательных операций, пришлось посадить маму с сыном в багажник. Для спасения с верхних этажей или со скал надо сделать машину с выдвигающейся платформой, защищенной с боков перилами.

– А почему под брезентом?

– Чтобы затруднить опознание. Я был уверен, что жела­ющих познакомиться с такой машиной найдется немало.

– И вам это удалось?

– До сих пор удавалось.

– Скажите, пожалуйста, только не обижайтесь, у вас есть какие-нибудь доказательства кроме кассеты?

– Доказательства стоят на четырех колесах в двух кварта­лах отсюда, против входа в универмаг, а внутри сидят моя жена и ее сестра.

– И они знают, что машина может летать?

– Да, они к этому давно привыкли. Но почему она летает, они не знают. Продемонстрировать все возможности в горо­де я, естественно, не сумею, но приподнять ее на несколько секунд сантиметров на десять-двадцать смогу, не привлекая внимания. А вы пройдете мимо и увидите. Вы ведь не може­те гарантировать, что за вами не следят местные спецслуж­бы?

   Посол неопределенно пожал плечами, а Валентин про­должал:

– Если вы знаете за городом местечко, где есть деревья и защищенная со всех сторон поляна, после завтра я могу там показать вам все.

– Такое место есть, –  сказал посол, и достал крупномасш­табную карту. – Вот в двадцати километрах от города есть лесок и там есть поляны. Не возражаете, если я буду с воен­ным атташе.

– А вы не возражаете, если я буду с женой и ее сестрой?

– А без них нельзя?

–  Они не знают португальского языка, и я не хочу оставлять их в гостинице. Их могут обидеть.

– Простите, а почему вы назначаете встречу на послезав­тра?

– Завтра я должен сам побывать там и все осмотреть.

– Гм... вы такой осторожный.

– Работа такая...

Снова вернулись к карте. Валентин показал карандашом и спросил:

– Вот здесь есть где-нибудь у дороги кусты?

– Есть, вот в этом месте на повороте.

– На повороте это хорошо. В восемнадцать часов, ваш водитель, предварительно убедившись, что поблизости нет машин, остановится на секунду. Вы выходите и прячетесь за кустами. Посидите минут десять, пропустите несколько машин и идите пешком к лесу. Я вас встречу вот здесь. В двадцать часов водитель должен ехать обратно и забрать вас там, где высадил. А сейчас извините, я должен идти. Дамы там давно одни, будут волноваться. Мне нужно еще полча­са, чтобы покрутиться по городу и избавиться от возможно­го наблюдения. Через тридцать минут подходите к перекре­стку и идите в магазин. Я буду стоять возле своего «Мерсе­деса»...

– Вы же говорили «Жигули»…

– «Жигули» пошли под пресс еще в Париже. Как только замечу, что вы меня увидели, сяду в машину, и вы убедитесь, что она висит в воздухе. Проходите мимо, не останавливаясь.     

    Когда Валентин ушел, посол сидел еще некоторое время в растерянности, не зная, что и думать. Этот парень сумел взять инициативу в свои руки, и приходилось играть по его правилам. Посол вызвал военного атташе. Выслушав его рассказ, атташе сказал, что посетитель, пожалуй, прав.

– Если в его распоряжении действительно есть такая ма­шина, все эти предосторожности вполне оправданы. А есть ли она, мы сейчас увидим, – и он посмотрел на часы.

    В условленное время они, не спеша, направились к уни­вермагу. Вот и перекресток. Возле универмага стоят несколь­ко машин. Дипломаты останавливаются на противоположной сто­роне, ожидают у светофора и ищут глазами своего посетите­ля. Ага! Вот он стоит возле черного «Мерседеса». Увидел их. Садится в машину. Они начинают переходить улицу, не от­рывая взглядов от машины, и видят, что она плавно припод­нимается над асфальтом. Приблизившись, атташе роняет папку, которую держал в руках, наклоняется за ней и убеждается, что под машиной нет никакого домкрата, как можно было бы предположить, и колеса действительно висят в воздухе. Впро­чем, когда он выпрямился, машина медленно опустилась. Это зрелище рассеяло все сомнения.

А Кононенко отъехал от этого универмага, доехал до сле­дующего, запер машину и повел своих жен внутрь. Они хо­дили по этажам, смотрели и не могли насмотреться, удивля­лись и не могли надивиться. Муж объяснял им, что для чего и покупал все, на что они показывали пальчиками, в том числе две красивые куклы, которых у них никогда не было. В ма­шину они вернулись с полными пакетами покупок. Потом ели мороженое в кафе, а поскольку Валентин боялся, что они с непривычки простудят горло, сразу после мороженого пили горя­чий чай. После этого осматривали город, не уставая удивляться его  оригинальной архитектуре. Побывали на площади Трех властей, осмотрели кафедральный собор, столь оригинальной архитектуры, что  он больше напоминал пирамиду острова ацлан, чем привычный христианский храм. Вечером они ужинали в ресторане. Слегка пьяные, девушки ушли к себе под руку с мужем, провожаемые разде­вающими взглядами мужчин. В номере Ила и Нида упали на широченную кровать, а Валентин снял с их ножек туфельки, и оставил отдыхать, а сам пошел в душ. Помывшись, приго­товил для них ванну и отправил сестричек купаться. Потом переносил их по одной тепленьких, завернутых как конфеты в большие полотенца, и укладывал рядышком на кровать.    

– А теперь развернем вкусные конфетки, – сказал он, и начал разматывая влажные «обертки».

Пахнущие дорогим мылом голенькие девчонки выкаты­вались из махровых полотенец, смеялись, взвизгивали от сча­стья и тянулись к нему губами.

– Тише, дети, не шуметь, – говорил Валентин, закрывая им рты поцелуями.

    Утром он проснутся первым, умылся, побрился, а «дети» продолжали сладко спать. Пришлось их будить. Илу, лежав­шую на боку, он разбудил поцелуем в щечку, а Ниду, которая спала на спине, поцеловал в розовые пуговки грудей. Увидев это, Ила прошептала:

– Я тоже так хочу, – и потянула его к себе.

– Но ты ведь уже проснулась, – возразил Валентин.

– Нет, смотри, я сплю, – и она закрыла глаза. Пришлось целовать и ее как старшую сестру.

– Вставайте. Умываться, одеваться, завтракать. Мы едем на разведку.

    Они поехали по намеченному вчера маршруту. Место на повороте действительно было удобным, чтобы незаметно покинуть машину. Лес начинался в полукилометре от трас­сы, и туда вела проселочная дорога. С одной стороны изго­родь, с другой кусты и деревья. Тех, кто будет идти по дороге от трассы не видно.

    Лес оказался совсем не таким, как амазонские джунгли, которые бразильцы называют сельвас, и не таким, как джунгли на острове ацлан. Он состоял из низкорослых, корявых деревьев, но спря­таться в нем все же было можно.

    В назначенный день, предварительно рассчитавшись за проживание в гостинице, они снова были на повороте. Вре­мя 17.40. Никакой слежки не заметно. Повернули к лесу и догнали двух мужчин у самой опушки. Валентин при­гласил их в машину и представил девушек. Оказывается, на высокопоставленных должностных лиц женская красота дей­ствует, так же как и на остальных мужчин. С трудом, опом­нившись, они поцеловали сестрам ручки, пахнущие может быть не самыми лучшими, но самыми дорогими парижски­ми духами. О такой возможности Кононенко своих жен предупреждал, и им удалось сделать вид, что для них это дело привычное. Проехали по грунтовой дороге, въехали в лес и, вдруг, к обычному шуму мотора добавился новый негромкий звук, и машина ста­ла подниматься. Гости забеспокоились, видя, как уходят вниз кроны деревьев. Машина остановилась вровень с вершина­ми. Убедившись, что в воздухе нет случайного вертолета, Валентин поднялся над лесом и метрах в трехстах от дороги увидел большую прогалину. Стремительный горизонтальный полет, и они опускаются на худосочную траву. Выйдя из ма­шины, посол и атташе некоторое время ошалело глядели друг на друга и на Валентина.

– Невероятно! – наконец, произнес посол. На каком прин­ципе она поднимается? Какая-нибудь антигравитация?

Предвидевший подобный вопрос Кононенко, улыбнулся и сказал с наивным видом:

– А черт ее знает. Сам не понимаю, как она летает.

     Поняв, что допустили бестактность, его гости больше не спрашивали о принципе действия. Атташе достал из сумки видеокаме­ру и начал снимать. Валентин летал по периметру поляны, поднимался вертикально вверх, вращал машину на одном месте, перемещал ее боком в одну и другую стороны. Атташе снимал посла, высунувшимся в открытую дверцу, плывущей в воздухе машины, потом посол снимал его висящим, дер­жась руками за задний бампер, в то время как машина мед­ленно плыла на высоте трех метров над землей.

    Когда закончили съемки, Валентин предложил перекусить, предварительно захваченными продуктами. Во время имп­ровизированного обеда он развивал свои идеи, рассказывая примерно то, что говорил когда-то Рустаму в лагере. О спа­сательных машинах, о полетах в космос, о перевороте в воз­душном транспорте.

– Танки летающие сделать можно? – спросил атташе.

– Можно сделать даже летающие эсминцы и крейсера, – сказал Валентин.

    Разговор шел на украинском языке. Жены Кононенко не принимали  в нем участия. Закончив трапезу, посол спросил:

– На каком языке вы общаетесь со своей семьей?

– На их родном и на русском.

– Девушки, вы знаете русский?

– Мы с сестрой немножко знаем, а мама еще нет, – отве­тила Ила.

– А что же вы учите их русскому, а не украинскому? – с упреком спросил атташе.

– Ничего, они девочки умненькие выучат и украинский, – сказал Кононенко. – Петь они уже умеют. Споем, девчон­ки?

    Девушки заулыбались и два звонких голоса завели мело­дичную песню. Трое украинцев, сидя посреди бразильского леса, зачарованно слушали украинскую мелодию в исполне­нии двух красавиц неустановленной национальности.

Сыни  горы ничь  покрыла,

Полоныну всю залыла.

В полоныни  постать била

Гуцул Ксеню роспизнав…

– пели девушки и на глазах посла, уроженца Западной Украины, даже выступили слезы. К девушкам присоединил­ся Валентин, а за ним песню подхватили и посольские ра­ботники. Это, наверное, был единственный в истории слу­чай, когда «Гуцулка Ксеня» исполнялась в бразильском лесу. Лишь только она смолкла, на поляне раздались громкие, энер­гичные аплодисменты в честь Ниды и Илы.

    Затем перешли к самому главному. Кононенко рассказал, за что его посадили, и как он бежал на «Жигулях» начальни­ка лагеря в Афганистан, а затем в Париж. О том, зачем оказался в Бразилии, распространяться не стал. Потом он перечислил свои просьбы к правительству Украины:

1. Гарантии прекращения преследования за все им соде­янное, личным письмом президента.

2. Украинское гражданство для него и его семьи.

3. Встреча с президентом в течение месяца после приез­да в Украину.

–  Как только вы вручите мне письмо президента с поло­жительный решением поставленных вопросов, я выезжаю с семьей в Киев, – сказал Валентин.

– А машина? – спросили в один голос посол и атташе.    

– Эту машину я уничтожу, так же как в свое время украден­ные «Жигули». Кстати их потерю я компенсировал началь­нику лагеря, выслав ему из Парижа деньги на покупку но­вых. Так что совесть у меня чиста.

–  Такую дорогую машину... Жалко, – проговорил посол.

–  Куплю себе другую.

– Вы такой богатый?

– У меня теща богатая, – улыбнулся Валентин.

– А чертежи? Везти через границы рискованно. Мы мо­жем отправить их дипломатической почтой, – предложил ат­таше.

– У меня нет чертежей. Все чертежи и расчеты у меня в голове.

–  Да-а, похоже, вы человек серьезный, хоть и молодой, – уважительно проговорил посол.

    Когда обсуждение деталей было закончено, Кононенко доставил своих пассажиров на опушку леса.

– А как же вы? –  спросил посол

– Мы дождемся темноты, взлетим, и скоро будем дома.

– Какую скорость она развивает по воздуху, это не сек­рет?

– Больше трехсот километров в час.

    Одобрительно покивав головами, посол и атташе тепло попрощались с Валентином и девушками, как со старыми зна­комыми и, заверив его, что все будет  так,  как он хочет, пошли к трассе. На остров молодожены вернулись без происшествий. Волновавшаяся Тауни, обрадовалась, увидев дочерей живы­ми и здоровым. На этот раз они не уснули, и Валентину не пришлось, как детей, нести их в дом. Они тут же начали пока­зывать все, что накупил им муж, который не забыл и подар­ки для тещи. Все были счастливы и заснули лишь под утро.

    Утром Валентин подробно проинформировал Рустама о встрече с посольскими работниками.

– Со временем соответствующие службы проверят все, что ты говорил, и установят, что ты бежал не один, – сказал Рус­там. – Куда делся Бурханов?

– Скажу, что остался в Афганистане, а чтобы их успоко­ить, скажу, что устройство движителя тебе неизвестно.

– Я бы на их месте не поверил и, чтобы надежнее сохра­нить тайну, постарался бы меня разыскать и ухлопать, –  мрач­но проговорил Рустам.

– Пусть поищут. Мы с тобой понимаем, что такую про­стую конструкцию просто невозможно долго сохранять в тай­не. По-моему, следует в тайне построить несколько образцов техники, ошеломить весь мир, а потом сделать широкий жест – рассекретить изобретение, запатентовать и продавать ли­цензии всем желающим. Это гораздо выгоднее для престижа страны, чем цепляться до последнего за тайну, которая через три-четыре года все равно откроется. Думаю, что смогу убе­дить в этом президента. Когда ты появишься на сцене, тай­ны уже не будет, и «ухлопывать» тебя никто не станет, а совсем наоборот, все узнают, что ты был моим соратником, и ты про­славишься. Кстати о славе. Как у тебя дела с романом?

– Я практически успеваю за событиями, так что он почти закончен.

– Это хорошо. Я хочу взять рукопись с собой.

    Для Танэ Хару Валентин тоже привез подарки: тетради, ручки, карандаши для него и его учеников, а также, радио­приемник с питанием от солнечных элементов. Хранитель знания сообщил, что совет старейшин принял решение дове­рить Кононенко самостоятельно определить, когда наступит благоприятный момент для сообщения об острове ацлан. Далось это нелегко, но, в конце концов, все поняли, что это лучший из вариантов. Танэ Хару тоже сделал ему подарок – объемистый мешочек со смесью трав, цветов и кореньев.

– Ты человек молодой, –  сказал жрец, улыбаясь, – но такие две красавицы как твои, могут утомить любого. Заваривай это и пей, если почувствуешь усталость. Очень помогает.

    Через несколько дней Валентин побывал в Корумбе и по­просил Эстебана Нето ежедневно покупать газету «Жорнел до Бразил». А три недели спустя, при очередном посещении, нашел в газете объявление, текст которого был заранее со­гласован с послом. Это означало, что ответ из Киева полу­чен. На этот раз Валентин вылетел в столицу один. В посольстве его встретили как родного, сразу сообщили, что все его просьбы удовлетворены и вручили письмо президента. Особенно обрадовало Кононенко то, что письмо не было отпеча­тано на машинке каким-то клерком, а было написано от руки самим президентом. Прощаясь, посол и военный атташе го­ворили, что надеются, еще встретиться с ним в Украине.

    Вернувшись на остров, Валентин устроил последнее сове­щание со жрецом, вождем и Бурхановым. Он говорил, что, в случае появления на острове чужих, так сказать до намечен­ного срока, необходимо сделать так, чтобы они не узнали, что у ацлан есть современное оружие. Автоматы, пистолет, грана­ты, бронежилеты и, главное, машина – все должно быть спря­тано. Если чужие окажутся плохими людьми, пусть думают, что ацлан полностью безоружны и не имеют связи с внешним миром. Сохранение тайны в данном случае может оказаться решающим фактором, если оружие все же придется пустить в ход. Рустаму нужно будет переодеться в местную одежду и не выделяться. Все собеседники с ним согласились, а вождь ска­зал, что такая мысль ему тоже приходила в голову.

    Наступил день отъезда. Тауни попросила присматривать за домом свою двоюродную сестру и ее мужа. Она несколько раз принималась плакать, а Нида и Ила были веселы и без­заботны. В отличие от матери они не сомневались, что на далекой родине мужа им будет хорошо.

    Сидя с Рустамом в тени дерева, на таком привычном и удобном бревне, и держа в руках рукопись его книги, Коно­ненко говорил:

– То, что я прочитал, мне понравилось. Надеюсь и даль­ше не хуже. Кроме того, можно дать отредактировать хоро­шему специалисту. Ученые еще долго будут изучать полу­ченные нами материалы. Будут спорить, искать доказа­тельства. Сколько еще пройдет времени, пока они придут к единому мнению, пока удастся добиться защиты для ацлан со стороны международного сообщества! А мы расскажем о наших приключениях и открытиях в художественной форме. Для художественной литературы строгие научные доказатель­ства необязательны. Изменим только фамилии главных дей­ствующих лиц, схему движителя, название района, где дей­ствительно проживают ацлан. Посмотрим, как воспримет пуб­лика эту информацию.

– Естественно, как фантастику, – сказал Рустам.

– Вот и хорошо. Тем смешнее будет, когда обнаружится, что все это правда.

Вечером провожать отъезжающих, так же как на свадьбу, пришло все село, кроме воинов дежуривших на сте­не. Прощание было очень трогательным. Вождь долго тряс руку Кононенко, а Танэ Хару обнял как родного сына. Когда стемнело. Рустам сел за руль машины, Валентин рядом с ним, а его модницы жены и теща, тоже одетая по-современному, устроились на заднем сиденье. Последний взгляд на такие знакомые и дорогие лица провожающих, и машина взмывает в высоту.

    Итак, Валентин Кононенко доказал правоту своего прап­радеда Данилы Ивановича. Он покидал остров и Бразилию, увозя с собой бесценные сокровища: Двух юных красавиц  –  дочерей легендарной Атлантиды, фотокопии «Книг хранящих память», «шестигранники» с видеоинформацией, оставлен­ные пришельцами 4700 лет назад, волшебный обруч с пла­неты Нар и еще рукопись романа «Забытые в веках».

 Конец первой книги